Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 146 страниц)

– Идём, sahasukemu, – он поддел стальной «клешнёй» подбородок Гедимина и взглянул ему в глаза. – Радуйся последним секундам.

Трое сарматов в тяжёлых скафандрах с трудом уместились за столом Элджера. Гедимин, удерживаемый с двух сторон охранниками, смотрел на судей, они – на него, Стивен нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Кочегар? – кивнул на Гедимина вице-адмирал. – Тебе, очевидно, не нужен. Отдай мне. Моему очень нужен сменщик.

Стивен изумлённо мигнул.

– Вас позвали сюда не нанимать кочегаров, – процедил он. – Вы должны вынести приговор саботажнику и пособнику макак.

Сарматы переглянулись.

– Говори, что у тебя есть, – равнодушным голосом сказал Элджер.

– Гедимин Кет саботировал рейд на Нью-Кетцаль, заблокировав систему управления и перекрыв ракетные шахты крейсера, – отчитался Стивен. Капитаны переглянулись через голову коменданта, тот облокотился на стол, глядя на Гедимина с вялым интересом.

– Как? – спросил он.

– Все сразу – только из отсека управления, – слегка оживился полковник. – Ты что, на взлёте не прогоняешь тесты? Они обычно такое выявляют. Вот был случай…

– Диамайн, не надо, – покосился на него вице-адмирал. – Отвечай, как ты это сделал?

– Стивен поставил мне в отсек фрагмент щита управления ракетными шахтами, – ответил Гедимин, досадливо щурясь. – Просил же – убери…

Сарматы синхронно мигнули, Стивен скрипнул зубами.

– А вот это уже интересно, – сказал Диамайн, с недобрым прищуром глядя на Стивена. – Что скажешь, Вигарт? У нас тут не один, а два саботажника…

Стивен судорожно сглотнул.

– Он управлял ракетами в рейде на Стальной Пояс и показал себя великолепно. Он ввёл меня в заблуждение. Но это несущественно. Этот сармат – преступник, и я, как капитан крейсера, на котором произошёл саботаж, доставил его на суд. Есть сомнения по поводу приговора?

Сарматы, скучнея на глазах, переглянулись между собой и с Элджером.

– Приговор… – комендант скосил глаз на экран наручного передатчика. – Так не хватает механиков… И вообще сарматов с прямыми руками… Не делают их больше, что ли?

Стивен заскрипел зубами.

– «Мара», – сказал Вигарт, переглядываясь с Диамайном. – Ракетный цех.

Диамайн закивал.

– Отправить его собирать бомбы на Фебу, – сказал он. – Кто согласен?

Стивен шагнул вперёд.

– Полковник Диамайн, – заговорил он, и по голосу было заметно, что ему очень хочется гаркнуть, но здесь этого не поймут. – Отправить диверсанта в ракетный цех значит вооружить его для дальнейших диверсий. Такое предложение иначе как саботаж рассматривать нельзя.

Диамайн мигнул и посмотрел на Стивена с нехорошим интересом.

– Тебе везде видятся диверсии и саботажи?

Теперь мигнул Стивен.

– Чего ты хотел от ракетных шахт? – обратился Диамайн к Гедимину. – Случайно задел пульт? Крайняя неосторожность, но не основание для расстрела.

Стивен встрепенулся.

– Он будет отрицать, – с сожалением сказал он. – Если он в своём уме. Но я слышал это, и весь экипаж подтвердит. Перед саботажем он упрашивал меня не бомбить один из объектов в Нью-Кетцале.

Повисла тишина. Диамайн, поморщившись, отвёл взгляд и повернулся к Элджеру.

– Пособничество. Расстрел?

– Скверное дело, – пробормотал Элджер, рассматривая наручный передатчик. – Терпеть не могу такие заседания.

«И даже расстрелять меня не могут нормально,» – загрустил Гедимин. Его держали за руки, а ему очень хотелось ущипнуть себя и проснуться от дурного сна. «Глупо вышло. И, что хуже всего, бессмысленно.»

– Приказ Маркуса Хойда от семнадцатого июня позапрошлого года, – пробормотал Вигарт, дочитывая что-то с экрана передатчика. – Ну да, я знал, что на эту тему что-то есть.

Капитан «Феникса» вздрогнул.

– О чём речь, вице-адмирал Вигарт?

– «Сарматов, уличённых в пособничестве людям, в ущерб своей расе или без оного, отправлять на урановые рудники Кагета вместе с военнопленными, пересылаемыми на Кагет в рамках программы освоения планеты,» – процитировал сармат. Элджер сверился с передатчиком и закивал.

– Барк на Кагет ждёт конвоя. К вечеру уйдёт. Туда его? – он переглянулся с капитанами.

– Решено, – кивнул Диамайн. – Элджер, зачитай решение.

– Не люблю я это дело, – пробормотал комендант, поднимаясь на ноги. – Малая тройка рассмотрела дело и вынесла приговор: преступный сармат Гедимин Кет отправляется на урановые рудники Кагета, бессрочно или до тех пор, пока дело не будет пересмотрено. Барк в семнадцатом доке по правому крылу. Конвой выделить, или сами справитесь?

Гедимин мигнул. «Не расстреляют. Снова буду добывать уран,» – он криво ухмыльнулся, покосившись на Стивена. Тот, к его удивлению, вовсе не выглядел расстроенным, что расправа сорвалась, – напротив, он улыбался.

– Tzaatesqa! – он вскинул руку. – Приговор будет исполнен немедленно.

…Гедимин узнал этот барк, едва выйдя из шлюза в один из гулких переходов между трюмами. Точно такие же рудовозы – трофейные корабли, захваченные в Аргентине – он видел однажды в доках «Мары». Сейчас он попал внутрь, и ему там сразу не понравилось.

– По приговору малой тройки, – сказал Стивен сармату в сером «Гарме», шагнувшему навстречу. Тот скользнул по Гедимину неприятным взглядом и ухмыльнулся.

– Пособник? Это дело… Почему не расстрелян?

– Расе Eatesqa нужен уран, – отозвался Стивен.

– Здоровый амбал, – пробормотал «серый», внимательно посмотрев на Гедимина. – Поставлю на него пару затрещин.

– Без ставок, – недовольно отозвался другой сармат, высунувшись из трюма. – Сегодня идём безо всяких. Я в прошлый раз за вас огрёб.

По его знаку Гедимина, едва выпущенного солдатами Стивена, снова схватили, с силой выкрутив ему руки. Стальные «пальцы» больно врезались в тело – сарматы будто не надеялись удержать пленника и на всякий случай впивались в него когтями. Тот, кто встретил его на входе, втянул руку под наруч. Послышалось неприятное шипение.

– Чего встал? – обратился сармат, вылезший из трюма, к Стивену. – Ты сдал, мы приняли. Клеймо – и в трюм.

Стивен ухмыльнулся.

– Хочу посмотреть, как его клеймят.

Сарматы переглянулись.

– Руку! – скомандовал один из них тем, кто держал Гедимина. Ремонтник дёрнулся, едва не стряхнув с себя обоих экзоскелетчиков, но в него, всадив когти в спину, вцепился третий. Ухмылка Стивена стала ещё шире.

– Поставьте на лицо. Чтобы сразу было видно. Чтобы не пытался сбежать.

«Серый» щёлкнул языком.

– Жалеешь, что не дали расстрелять, а? Ладно, мне без разницы. Станнер!

Разряд вошёл в спину Гедимина чуть ниже шеи. Ему позволили упасть, но тут же столпились над ним, прижимая к палубе руки и ноги. Один из сарматов крепко взял его за подбородок, откидывая голову назад.

– Держи! – «серый» положил свободную руку Гедимину на глаза. Сармат почувствовал запах горячего металла и резкую боль чуть ниже левой скулы.

– В клетку его, – распорядился «серый», убирая руку с лица сармата. Тот мигнул и едва не зашипел от боли. Клеймо жгло так, что едва можно было терпеть.

– Секунду, – Стивен обошёл охранников, поднимающих Гедимина с палубы, и остановился напротив, пристально глядя ремонтнику в глаза. – Это тебе от меня, атомщик.

Он прижал «клешню» к свежему клейму. Гедимин стиснул зубы.

– Уводите! – «серый» грубо пихнул Стивена в грудь, оттесняя от заключённого. – В клетку, и без фокусов!

…Бронированная пластина лязгнула, входя в паз, и остановилась. Гедимин остался в полной темноте. Его втолкнули в узкую клетушку с размаху, и он непременно упал бы, будь там место. Места едва хватало, чтобы сидящий сармат наполовину распрямил ноги.

Ремонтник кое-как выпрямился, сел, прислонившись к стене, потёр онемевшие запястья и нащупал на них липкую жижу. Что-то липкое сочилось и по расцарапанной спине, – когти охранников проткнули комбинезон. Боли в руках и загривке Гедимин не чувствовал, но щёку жгло. Он прижался лицом к прохладной стене.

В трюме было относительно тепло – градусов пятнадцать, если не больше; в воздухе хватало кислорода, где-то сверху гудела вентиляция, прогоняя по трюму газовую смесь.

– Бросили в клетку, – послышался из-за переборки незнакомый голос. – А никого не выводили. Кто у них там?

– Может, из другого трюма, – ответили ему. Гедимин мигнул. Говорящих он не видел, но это определённо были не сарматы.

В переборку постучали.

– Эй, парень! – тихо окликнули его из соседнего трюма. – Ты там живой? Ты откуда?

– С Энцелада, – брякнул Гедимин, не подумав. За переборкой внезапно оборвались все перешёптывания.

– Теск! – выдохнул кто-то несколько секунд спустя. Трое или четверо вяло выругались и снова замолчали.

Гедимин постучал в переборку.

– Не бойтесь, – прошептал он. – Я тоже каторжник.

Из соседнего трюма донеслось несколько ругательств и возбуждённые реплики на непонятном языке. Гедимин выждал пару минут – никто больше не выходил с ним на связь. «Ожидаемо,» – подумал он, прислоняясь к переборке спиной и закрывая глаза. Щёку жгло и дёргало, потом к этим ощущениям добавился неприятный зуд, – регенерация шла полным ходом.

Прислушиваясь к непонятным репликам из соседних трюмов, сармат задремал. Разбудила его неожиданно вздрогнувшая палуба. За переборкой заволновались. Гедимин почувствовал знакомое давление на уши, – барк покидал базу, выходя из поля искусственной гравитации. «Сколько до Прожига?» – прикинул про себя сармат. «Минуты две-три…»

На барке включились гравикомпенсаторы, и Гедимина снова прижало к палубе. Он удивлённо мигнул. «Зачем гонять антиграв? Через минуту Прожиг, затем – посадочные манёвры. Пустая трата ресурса…»

Он снова прислонился к стене, ожидая предпосадочной тряски и давления на макушку, но ничего не почувствовал. Барк летел по прямой, постепенно набирая скорость. Гедимин выждал пять минут, затем десять, – корабль не собирался садиться, и на предпосадочные манёвры его поведение было непохоже. «Выходит на марш,» – понял он, удивлённо мигнув. «Куда он собрался? Ладно, на барке прожигателя нет, но у конвоя быть должен…»

Мимо, грохоча стальными «копытами», прошёл охранник-экзоскелетчик. Прислушавшись к шуму, Гедимин поморщился – плохо пригнанные пластины обшивки лязгали, один из пневмоприводов фыркал, и что-то потрескивало внутри костюма – то ли перетёршийся кабель, то ли медленно выходящий из строя «арктус».

– Эй! – окликнул сармата Гедимин. – Eateske!

Шаги стихли, но обшивка снова лязгнула – сармат вздрогнул вместе с экзоскелетом.

– Мы летим на Кагет? – спросил Гедимин. Из-за двери донеслось фырканье.

– Только сейчас дошло?

– Почему не прошли в портал? – спросил ремонтник, не обратив внимания на поддёвку. – Зачем отходить от базы так далеко?

– Портал… – завистливо вздохнул охранник. – Портал нам не по рангу, теск. Это для боевых кораблей. А такие крысовозы, как мы, топают своим ходом в пояс астероидов.

Гедимин мигнул.

– Двое суток пути? – недоверчиво уточнил он. Охранник усмехнулся.

– Если повезёт, теск. Крысовоз – не крейсер. Двое суток… порталы… хорошо вам живётся, тески!

Завистливо вздыхая, он отошёл от «клетки». Едва его шаги и бормотание стихли в дальнем конце трюма, за переборкой послышался взволнованный шёпот. Гедимин не понимал слов – говорили на незнакомом языке, но удалось разобрать сочетание звуков, похожее на «портал», только со странным, будто размытым окончанием. Через несколько секунд зашелестел весь трюм. Кто-то проронил реплику на языке Атлантиса, и Гедимин навострил уши, но неосторожного болтуна прервали громким шиканьем, и ничего понять сармату не удалось. «Портал,» – он снова услышал кусок знакомого слова. «Что-то их очень удивило… Уран и торий! Они действительно не могли знать о порталах. У них же нет технологии Прожига.»

Он постучал в переборку. Трюм замолчал. Если людей и интересовали порталы, желающих расспросить Гедимина не нашлось. Сармат пожал плечами и снова закрыл глаза. «Двое суток. Надо выспаться, на рудниках не дадут.»

03 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

«Крысовоз» прополз несколько десятков метров на брюхе и наконец остановился, громыхнув напоследок всеми трюмами. Все звуки утихли, только за переборкой кто-то монотонно бормотал, повторяя одно и то же на непонятном языке, и по ту сторону прохода кто-то тихо плакал. Гедимин поднялся на ноги, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы. «Этот корабль рассыпается на лету,» – думал он, досадливо щурясь. «Куда дели всех ремонтников? Вот и Элджер говорил – механиков не хватает… Перестреляли всех, что ли?»

Десять минут или даже дольше вокруг стояла полная тишина, потом заскретежали, открываясь, люки, и по палубе загрохотали стальные «лапы».

– На выход, крысы! – заорал сармат в сером «Гарме», размахивая шокером. Десяток экзоскелетчиков в серо-зелёной броне со странными украшениями, выставленными напоказ, вломились в трюм и, открыв нараспашку люки, погнали пленных наружу. Едва Гедимин вышел из клетки, ему прижгли шокером плечо – даже не нарочно, просто охранник махал оружием направо и налево, в основном над головами низкорослых каторжников, а Гедимин оказался выше. Очень хотелось отобрать шокер или хотя бы выдать затрещину так, чтобы шлем загудел, – но толпа уже сомкнулась и потащила сармата к центральному шлюзу. Краем глаза он видел, как кто-то из людей, не устояв на ногах в толкотне, падает; его самого сбить с ног было сложно, но кто-то об него запинался, кто-то цеплялся, а кто-то наступал на подвернувшиеся пальцы.

После тёмного прогретого трюма солнечный свет больно полоснул по глазам, холодный ветер обжёг кожу, и дыхание перехватило. Кажется, было утро, и не так давно прошёл дождь, – оплавленный камень под ногами был мокрым. Осмотреться Гедимин не успел – пленных уже гнали к большим фургонам, выстроенным вдоль посадочной полосы. Ещё раз огрев сармата шокером (теперь уже нарочно), его втолкнули в набитый до отказа «Кенворт», зачем-то заключённый в каркас из стальных балок. Громыхнул засов, закрывая люк, и фургон закачался, – по каркасу на крышу взбирались экзоскелетчики.

– Tza-a! – заорали за тонкой обшивкой, и фургон тронулся. Гедимин сердито сощурился – ему снова наступили на палец. На другой ноге кто-то стоял; к нему у сармата не было претензий – он хотя бы не дёргался.

Фургон раскачивался – экзоскелетчики, залезшие на крышу, нарушили равновесие и без того не слишком устойчивой конструкции. Гедимин вскинул руки, упёрся в верхние балки и кое-как удержался на ногах. Пальцы проехались по обшивке, и на голову сармата посыпались крошки. Он посмотрел наверх и увидел, что фургон буквально рассыпается под рукой. Он надавил чуть сильнее – обшивка лопнула, сверху в толпу упал луч, показавшийся Гедимину ослепительно ярким.

– Тихо там! – заорали с крыши. Обшивка прогнулась – экзоскелетчик рискнул сойти со стальной балки и рассмотреть дырку поближе. Гедимин убрал руку, огляделся по сторонам – куда её деть? – и обнаружил, что в фургоне тишина, и все, кого он может видеть в скверном освещении внутри «Кенворта», смотрят на него.

– Что там? – спросили с крыши.

– Обшивка треснула, – отозвался охранник, ощупывая края пролома. Крыша под его ногами опасно прогнулась. Фургон встряхнуло на очередном ухабе, Гедимин услышал слабый треск и подался назад, но отойти было некуда, – охранник, провалившийся сквозь треснувшую обшивку, уже падал на него.

Он успел взмахнуть шокером; Гедимин машинально уклонился, попутно перехватив его руку и скрутив её так, что захрустела обшивка. Охранник с отчаянным воплем упал на дно фургона, в кольцо каким-то чудом расступившихся людей. Толпа сомкнулась над ним, как вода. Гедимин услышал треск бластерного разряда и оборвавшийся хрип – а затем заскрежетал экзоскелет, раздираемый на части. Те, кто не смог сразу подойти ближе, плотной массой двинулись к упавшему. Гедимин шагнул в сторону и обнаружил, что рука упирается в стенку. Сверху орали, кто-то пытался открыть верхний люк, но механизм заклинило. Гедимин услышал грохот и почуял запах горящего фрила. Фургон рассекло надвое. Задняя часть свалилась с прицепа, на ходу выкрашиваясь сквозь проёмы в сварном каркасе. Охранники ещё болтались на нём, паля во все стороны, но фургон уже несло куда-то в степь, заросшую тёмной стелющейся травой. Гедимин выпрыгнул на ходу, прокатился по кагетской флоре, не получив ни царапины, и, уже не оглядываясь, бросился прочь от дороги. Вокруг бежали люди в странных обмотках, болтающихся на бегу, – самцы, самки, крупные и мелкие. За спиной трещали разряды – охрана опомнилась и открыла шквальный огонь. Гедимин успел подумать, что надо бы найти укрытие, – в следующую секунду разряд станнера вошёл ему между лопаток, и сармат рухнул ничком и пару метров проехал на животе, отметив сквозь наплывающий туман, что трава на Кагете очень колючая.

– Sahasu, – выдохнул он, понимая, что побег не задался. Так не повезло не ему одному – охранники уже бегали вокруг, собирая в траве тела и стаскивая к остановившимся фургонам. Гедимина, пару раз врезав шокером по чему попало, швырнули в открытый люк. Кто-то, придавленный им, вскрикнул и затрепыхался. Гедимин ничем не мог ему помочь – ни руки, ни ноги не подчинялись.

– На выход! – заорали над головой. Сармата схватили за ноги и выволокли из остановившегося «Кенворта». Сверху спрыгнул кто-то из пленных, не разбирая в спешке дороги, и пробежал по лежащему Гедимину. Его снова дёрнули за ноги, оттащив на обочину, и он сердито сощурился – биться ушибленным затылком о камни было очень неприятно.

– Устроил побег, – доложил кому-то охранник, пнув лежащего сармата под рёбра. – Убил конвоира.

– В колодки его, – буркнул второй на ходу, наступив Гедимину на руку. – На выходе из ущелья. Чтоб другим неповадно было.

«Кого я убил?!» – сердито сощурился Гедимин. Его уже тащили, взяв за руки и за ноги, и он периодически задевал камни головой. «А, теперь не оправдаешься. Has-sulesh… хоть бы мозги не выбили! Сконструируешь тут нормальный реактор…» – он, насколько смог, прижал подбородок к груди, оберегая голову, и закрыл глаза.

05 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

Тычок шокера в плечо грубо оборвал дремоту, заставив сармата дёрнуться, вскинуться и едва не вывернуть себе руки, спросонья забыв о колодках. Над головой раздался хриплый смешок.

– Вставай, hasu, – буркнул охранник, бросив перед Гедимином зазвеневшую миску. Половина воды, налитой в ёмкость, тут же расплескалась. Сармат кое-как распрямил руки и поддел миску ладонью, поднося её ко рту. Высоко поднять не удалось – мешал стальной трос, уходящий в скалу.

Солнце уже поднялось над степью, но сармат его не видел – всё небо затянула сизая дымка. Ветер, бьющийся о горы, пропах сыростью и сероводородом с далёких гниющих озёр. Над лагерем, растянувшимся вдоль Обугленного хребта, протяжно выла сирена. Охранник, оглянувшись на ряды бараков, бросил в миску Гедимина комок Би-плазмы. Сармат наклонил ёмкость ко рту, втягивая разбавленную жижу, и уронил пустую миску на камни. Она покатилась, звеня, вниз по склону, охранник, выругавшись, попрыгал за ней, на прощание огрев Гедимина шокером.

Полежав немного на холодном камне, сармат приподнялся и сел на левое бедро, неловко подвернув ногу. Попробовал цепи на руках, – расшатанная скала понемногу, по миллиметру, начинала поддаваться. Гедимин слегка напряг мышцы, приподнял руки и услышал тихий шорох песчинок. «Через пару дней треснет,» – подумал сармат. «Или им надоест меня тут держать. Вообще не понимаю, в чём смысл.»

Его приковали за руки и за ноги к большой глыбе, когда-то отвалившейся от ближайшей горы и теперь лежащей неподалёку от входа в рудничное ущелье. Сидеть, постоянно опираясь ладонями и коленями на камень, было неудобно, но сармат быстро привык. Кажется, такое положение предполагалось унизительным, равно как и кормление из миски, поставленной на землю. Спросить, что имелось в виду, было не у кого – охранники общаться не хотели, а каторжники, понукаемые конвоем, пробегали мимо, не поднимая глаз.

Сирена в последний раз взвыла над лагерем и смолкла. Между бараками, за разомкнутой стеной ветрорезов, выстраивались заключённые. Охранники в серо-зелёных экзоскелетах проходили вдоль рядов, пересчитывая пленников по головам. Колонна, прошедшая учёт, тут же отправлялась в ущелье, на рудник. Когда к шахте отправили последний барак, первый уже возвращался – заключённые, разделившись по двое, несли контейнеры с рудным концентратом. На крышках были химические символы урана, серебра, ирренция, иногда – кеззия. Контейнеры выглядели лёгкими – по центнеру каждый, самое большее, и Гедимин с удивлением смотрел, как двое мужчин еле волокут их. «Даже филк донёс бы в одиночку и не устал,» – думал сармат, разглядывая людей. Многие из них выглядели измученными даже сразу после подъёма, некоторые спали на ходу, хотя Гедимин видел, что им отвели на отдых целых шесть часов и во время сна не тревожили их.

Сармату не выдали никакой одежды, оставив его в старом комбинезоне; видимо, спецодежды на кагетских рудниках не было вообще – все рабочие, которых видел Гедимин, были в тех комбинезонах или многослойном тряпье, в которых их взяли в плен. Им дали какие-то обмотки для рук, а у тех, кто выносил контейнеры, были повязки, прикрывающие рот, – больше сармат ничего не заметил. «А нам в Ураниуме выдали комбинезоны,» – думал он, рассматривая красные веки и припухшие розоватые пятна на тонкой человеческой коже. «И сапоги. И респираторы… Интересно, душевая тут есть?»

Из лагеря донёсся треск бластерного разряда, чуть позже он повторился, и шахтёры, возвращающиеся в ущелье, на секунду замедлили шаг; кто-то вздрогнул и съёжился.

– Ну что сегодня? – крикнул, остановившись в воротах, один из охранников. Он был на особом положении – об этом свидетельствовали красные полосы на обшивке его экзоскелета.

– Минус два, – отозвался охранник, выходя из барака. Из ущелья, куда ушли шахтёры, Гедимин услышал короткое ругательство, а за ним – треск шокера, которым помахали в воздухе для острастки.

– Места прибавилось? – спросил «командир».

– Хватит на целый грузовик, – заверил охранник. Из барака за его спиной вышел филк в сером комбинезоне, волоча за собой тележку с неподвижным телом.

– Ладно, работай, – «командир» развернулся, и проём ворот за его спиной закрылся, затянувшись поверх створок защитным полем. Гедимин следил за сарматом, пока он не исчез в невысоком строении, по виду неотличимом от бараков. За воротами был посёлок охраны, отделённый от лагеря парой вышек с бластерными и кинетическими турелями, снятыми с подбитого «Койота». Турели, как и всё в этом поселении, выглядели древними и отчаянно нуждались в ремонте.

На дальнем краю лагеря несколько рабочих возились с опорами для новой секции ветрореза; ещё несколько раскладывали каркас будущего барака. Из прямоугольного участка с содранной почвой торчали костыли, забитые в камень, – скала не позволяла заложить фундамент, а лёгкие фриловые строения без опоры ветер таскал, как хотел, несмотря на все заграждения. «Расширяются,» – думал Гедимин. «Большой лагерь. Наверное, давно тут. Я-то думал, что на Кагете просто сольвентные скважины…»

На самой шахте он ещё не был, но уже сомневался, что там вообще применяют сольвент. Доносящиеся из ущелья звуки относились к грубой примитивной работе – бурению и дроблению, смешиванию и промывке. «Они там что, добывают ирренций вручную?» – сармат недоверчиво хмыкнул. «Хотя… может, поэтому он такой взрывоопасный.» Он попытался вспомнить формулу сольвента, вспомнил, что в процессе участвует жидкий азот, и досадливо поморщился. «Ничего, что-нибудь придумаю,» – он снова напряг руки, расшатывая скалу, – по его расчётам, до первых трещин оставалось четырнадцать часов постоянной работы. «Ирренций вручную не добывают. Дикарство какое-то!»

06 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

На дальнем краю лагеря к распахнутым воротам барака, отведённого под хранилище рудного концентрата, подогнали бронированный погрузчик. Непрозрачное защитное поле, обычно прикрывающее склад, отключили, и вокруг столпилась охрана. С другой стороны трое сарматов пытались завести второй погрузчик; он скрежетал, трещал и плевался искрами из-под снятой обшивки. За первыми попытками Гедимин наблюдал вполглаза, презрительно морщась, но на пятой по счёту пригляделся повнимательнее – и развернулся к неподвижному погрузчику всем корпусом, насколько позволили колодки. «Радиационная деформация,» – сармат заинтересованно хмыкнул. «Вот бы рассмотреть вблизи…»

Солнце давно поднялось и уже перевалило через крыши бараков, осветив сверху бронированный чёрный бок «Бета», приземлившегося напротив лагеря. Охрана толпилась и там; корабль готовился к погрузке. Пленных не подпускали ни к «Бету», ни к хранилищу, – обитателей «рабочих» бараков согнали в ущелье, самок и ослабленных отправили стирать одежду и обмотки. Видимо, какая-то смена спецодежды предусматривалась, – Гедимин не видел среди рабочих ни одного голого, а между тем самки снесли к месту стирки не один десяток контейнеров с тряпками. «Значит, мойка у них есть. Там, наверное, моют и рабочих. Возможно, раз в неделю. Надо будет проследить,» – отметил про себя Гедимин, ненадолго отведя взгляд от погрузчика, непоправимо испорченного облучением. «И ещё… Тут держат множество слабых самок и даже детёнышей. Никогда не видел их в ущелье – на рудник их не водят. Зачем они здесь?»

К его камню никто из людей близко не подходил, но издалека сармат мог видеть, что жизнь на залежах ирренция и пронизывающем степном ветру на пользу не идёт никому. У многих были рубцы и язвы на конечностях, все очень часто мигали, – видимо, слезились от пыли глаза. «Сегодня никого не убили,» – Гедимин вспомнил, что после утренней поверки не слышал выстрелов. «Но в целом, наверное, смертность тут большая. Тут держат много существ, непригодных для работы. И это дикарство с добычей ирренция вручную… Тут очень скверно всё налажено. Но вот погрузчик могли бы починить…» – он тяжело вздохнул и лёг на камень, подложив руку под голову. Теперь он не двигался, только мышцы на левой руке едва заметно напрягались, – камень нужно было расшатать ещё на пару сантиметров, чтобы у Гедимина хватило сил выдернуть цепи…

Из-под скалы донёсся лязг плохо пригнанной брони – кто-то из охраны быстро приближался к ущелью. За ним шли ещё двое; посмотрев на них краем глаза, Гедимин зашевелился и сел. Он увидел знакомые скафандры – синий с красными зигзагами и чёрный, форму командира корабля и реакторщика.

– Оригинальный способ содержания, – хмыкнул командир, остановившись под скалой. Он посмотрел на Гедимина и повернулся к реакторщику. Тот таращился на сармата во все глаза, только что рот не распахнул (или распахнул, но под респиратором было не видно). Гедимин озадаченно мигнул.

– Ещё не доехав до лагеря, он убил охранника и выпустил полный фургон макак, – проворчал «местный». – Сколько бы он просидел в бараке – минуту, две?

Поймав взгляд Гедимина, капитан приподнял руку в приветственном жесте и толкнул оцепеневшего реакторщика.

– Он?

Тот поспешно закивал.

– Вытаскивай, – буркнул капитан, разворачиваясь к охраннику. Затрещина вышла гулкой – шлем загудел, охранник попятился, прикрываясь руками.

– А я что? Приказ коменданта…

Реакторщик уже стоял на скале, перехватив цепь рядом с рукой Гедимина. Через пару секунд сармат отделился от скалы и, досадливо поморщившись, содрал с себя наручники.

– Хорошо, когда кисть свободна. А то неудобно было, не подцепить, – смущённо пояснил он опешившему реакторщику. Это был не Хольгер, как сначала померещилось изумлённому Гедимину, – другой сармат с красными глазами и чистой, почти белой кожей.

– Вот же ублюдки, – поморщился он, посмотрев на охранника. Тот ползал под скалой, подбирая остатки цепей и наручников, и с опаской косился на капитана.

– Лагерь, – пожал плечами Гедимин. – Вроде бы им так положено. Ваш «Бет» стоит под погрузкой?

Реакторщик закивал, протягивая Гедимину руку.

– Мы с Корсеном только перед вылетом узнали, что вы здесь. Комендант Элджер…

– Фьонн, хватит болтать, – капитан нетерпеливо махнул рукой. – Гедимин Кет? Был реакторщиком на «Фениксе»?

– Корсен, я же рассказывал, – недовольно сказал Фьонн. – Он был…

– Не тебя спросили, – Корсен слегка надавил на его плечо, и реакторщик замолчал. – Фьонну нужен толковый сменщик. Наш пилот-лучевик погиб, Фьонн заменил бы его, но некого посадить к реактору. Не экипаж, а трусливые мартышки!

Гедимин мигнул.

– Ты собирался дать реактор… матросам? Ты в своём уме? На первом же Прожиге…

Фьонн едва заметно вздрогнул. Сарматы переглянулись, и Корсен крепко взял Гедимина за плечо.

– Умеешь вести Прожиг? Мы тебя забираем. Всё равно, кому ты там пособник. Эй, ты, hasukemu! Скажи своим – этого забрал майор Корсен.

…В посёлке охраны всё же была душевая – и целый час Гедимин был там один и не вылезал из мыльной воды. Он оттирал кожу от въевшейся пыли с таким остервенением, что она из серой стала багровой, – впрочем, ненадолго, до прохладного душа, смывшего и грязь, и отвращение. Отряхнув от воды отстиранный комбинезон, сармат надел его, подтянулся на выступе под потолком, разминая мышцы, довольно хмыкнул и вышел на улицу. Майор Корсен ждал его там, периодически поглядывая на разгружаемый склад. Одинокий погрузчик, закончив первый рейс, возвращался к бараку; по всему выходило, что работы затянутся не на один день.

– Я завёл бы второй погрузчик, – сказал Гедимин, издалека заглянув под пластины вскрытого корпуса и обнаружив, что повреждения меньше, чем он ожидал. – Дай мне инструменты. Если нет ремонтной перчатки…

Корсен странно булькнул.

– Это потом, – сказал он, крепко взяв Гедимина за плечо. – Сейчас – на корабль. Фьонн сидит над реактором и трясётся, никак не могу выгнать. Уйми его, тебя он, кажется, послушает.

…Подойдя к реакторному отсеку, Гедимин с удивлением понял, что дрожит от радостного предвкушения. Прошло пять дней с тех пор, как он встал из-за пульта управления реакторами «Феникса»; сейчас ему казалось, что прошла вечность. «Опять реакторы,» – он едва заметно усмехнулся, глядя на закрытый шлюз со странной нежностью. «Не думал, что снова их увижу.»

Фьонн ждал его в шлюзовой камере, по щиколотку в растворе меи. Увидев Гедимина, он радостно ухмыльнулся и кивнул на стапель, с трудом размещённый в тесной камере. Там висела вскрытая броня – скафандр реакторщика, и Гедимин, присмотревшись, изумлённо замигал и вполголоса помянул уран и торий.

– Мой скафандр? – он вжался спиной в броню, привычным жестом смыкая пластины от горла до щиколоток. «Лучевое крыло убрали,» – с досадой отметил он. «А инструменты на месте.»

– Где вы его взяли?

– У коменданта Элджера, – ответил Фьонн, дожидающийся Гедимина у входа в отсек. – Он сказал, что вы на рудниках. Мы с Корсеном вылетели на день раньше – боялись, что вас уже нет в живых.