Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 106 (всего у книги 146 страниц)

«Так вот как они выглядят…» – промелькнуло в мозгу сармата, и он быстро оглянулся, надеясь увидеть хоть одно из этих существ. Но в зале по-прежнему были только «макаки» и несколько сарматов.

– Чего тебе, теск? – спросил человек за стойкой, осторожно перемещаясь в сторону сармата. Одну руку он держал под столешницей – видимо, там, как и в «Юйту», была спрятана тревожная кнопка.

– Они все бывают здесь? – спросил Гедимин, кивнув на плакат. Человек, усмехнувшись, покачал головой.

– Пока не заходили. Что ты смотришь, теск? Велели поставить – я и поставил. Картинки из сети.

– Мианиец похож, – сказал Гедимин. – А остальных я не видел.

Из-за стола в углу донёсся взрыв хохота, и сармат, сузив глаза, развернулся на звук.

– Без разницы, – заплетающимся языком проговорил худой человек в пятнистом комбинезоне; он пытался выпрямиться, опираясь ладонью на стол, но его ощутимо шатало, а соседка за рукав тянула его вниз. – Совер-ршенно без разницы. Щупальца там, крылья, хвост… Если они понимают в кораблях, его купят сегодня же. Сарматский атомный крейсер! Одна секунда… и ты из Кларка уходишь на Нептун… и садишься… Одна секунда! Любое рас-стояние… Ну чего? Чего ты мен-ня тянешь?

Гедимин удивлённо мигнул. «Винстон? Опять здесь? Так и не продал корабль, но надеется…» – он стиснул зубы и, отвернувшись, пошёл к своему столу. «И снова «макаки» будут там всюду лазить. Трогать своими пятипалыми конечностями… Ah-hasulesh!»

– Атомный крейсер! – бывшего повстанца усадили на бочонок, но он снова возвысил голос. – Единственный в мире! Полностью исправный атомный крейсер!

Человек за стойкой, скривившись, шепнул что-то охраннику, и экзоскелетчик подошёл к столу Винстона. Гедимин молча щурился на столешницу и водил по ней пальцем, глядя, как «древесина» проседает под давлением.

– Атомный крейсер… – негромко хмыкнули за соседним столом. – В этих кораблях две хорошие вещи – реактор и прожигатель. Но реактор тесков никто, кроме тесков, запустить не может. А Прожиг со дня на день запретят. И на кой тебе тогда атомный крейсер?!

17 мая 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Двадцатого начинается отбор, – сказал Иджес, догнав Гедимина у выхода с космодрома. – Меня взяли. Пойдёшь смотреть?

– Двадцатого? – сармат задумчиво сощурился. – Завтра выгрузка, потом у меня два реактора…

Иджес сник.

– Это же ненадолго, атомщик, – пробормотал он, глядя мимо сармата. – Я потом помогу тебе… с двумя реакторами.

Гедимин хмыкнул.

– Зачем я тебе на отборе? Выбирать будут люди. Мне слова сказать не дадут. А если скажу, опять начнётся какая-нибудь ерунда. С этими их обычаями…

Он поморщился.

Сегодня на космодром выехала урезанная бригада – всего пятеро сарматов вместе с инженером-Иджесом, и то Гедимин не был уверен, что стоило их сюда тащить. Он занимался балансировкой гравитационных волчков – там ни к чему была толпа ремонтников, там требовалась физическая сила и хороший глазомер. Иджес сопровождал его, общался с охраной космодрома и находил занятия для троих сарматов, приписанных к бригаде. Мелких поломок вокруг хватало; Иджес вёл список устранённых недостатков и выяснял у Кенена, оставшегося на базе, за что сарматам заплатят, а за что – нет. Гедимин, выбираясь из антиграва, старался не прислушиваться, иначе в голове быстро начинало гудеть, а координация движений резко ухудшалась.

– Всё равно, – упрямо сказал Иджес, перехватив его взгляд. – Приходи, атомщик. Хотя бы ненадолго.

Они уже вышли за ограждение, и Гедимин, повернувшись, посмотрел на ряд терминалов и дальше – на самый дальний из арендуемых ангаров. Справа от сооружения стоял прозрачный купол защитного поля, а под ним – длинный чёрный корабль. Сквозь шум космодрома до сармата долетали обрывки объявлений из аукционного ангара, и он прислушивался, надеясь уловить что-нибудь про атомный крейсер, но звук рассеивался среди зданий.

– Вы идите, – Гедимин протянул Иджесу десятикойновую карточку; с собой у него осталась ополовиненная пятикойновая – на информаторий. – Позовёшь к отъезду.

– Зря ты себя растравляешь, – недовольно сощурился Иджес, посмотрев на дальний край космодрома. – Только не лезь туда, ладно? Кораблю ты уже не поможешь.

Гедимин, ничего не ответив, быстрым шагом отделился от группы и пошёл вдоль ограждения. С минуты на минуту должен был отбыть рейс на Цереру, и пассажиры, изнывающие от нетерпения, собрались у входа в терминал и заняли скамейки вдоль космодрома. Гедимин вспоминал, как по приказу адмирала Тохиля одинокий «Феникс» пытался взять Цереру, и болезненно щурился. «Интересно, что там теперь. Полтора года прошло, наверное, всё отстроили.»

На подходе к ангару аукционистов сармат услышал объявление о продаже двух трофейных «Ицмитлей» – они были выставлены первым лотом. Объявление повторили трижды, пока Гедимин прошёл вдоль терминала и пустых ангаров; ни о каких других кораблях речи не шло, и сармат насторожился.

У ангара байкеров стоял чей-то флиппер, и десять человек собрались вокруг, разглядывая его и ощупывая. Гедимин бросил на машину равнодушный взгляд – это была серийная модель без доработок, только что с конвейера, отвалиться от неё ничего не успело, но и от идеала она была далека.

– Эй, теск! – один из байкеров, отряхнув руки, выпрямился и повернулся к сармату. Тот кивнул ему, не останавливаясь.

– Его продали утром! – крикнул человек, приложив ладони, сложенные воронкой, ко рту. Гедимин едва заметно вздрогнул. Теперь и он видел объявление над воротами аукционного ангара: «Продавец – Джон Ричард Винстон; Покупатель – Талита Маседу-Граса».

У выхода на космодром стояли двое в тяжёлых экзоскелетах серо-зелёного цвета – не «копы» и не федералы, скорее, чья-то частная охрана. Ещё один такой же замер у главного шлюза «Бета». Сармат остановился. Дальше идти смысла не было – самка, выбравшая этот корабль, прямо сейчас его осматривала, Винстон, очевидно, тоже был внутри, и Гедимина там не ждали.

«Двадцать одна тысяча,» – сармат посмотрел на итоговую цену и невесело усмехнулся. «Пришлось сбросить цену? Интересно, зачем этой самке «Бет»? Хочет открыть грузовую компанию?»

Зайдя в терминал, он сразу повернул к лестнице, – надо было успокоиться перед тем, как смотреть Иджесу в глаза. В информатории было пустынно – посадка на рейс на Цереру уже началась, и терминалы стояли погасшие в ожидании новых посетителей. Гедимин сел к ближайшему, набрал в поисковике «уранофаги» и несколько минут с едва заметной ухмылкой читал, как Атлантис и Северный Союз обвиняют друг друга в диверсии. Существа, которых сармат видел в Ураниум-Сити, пролезли-таки на межконтинентальный барк, – новости пестрели сообщениями из рудников Мафетенга об «урановых пиявках». Эти животные, кажется, несклонны были роиться, – они летали небольшими стаями, видели плохо, но агрессивно реагировали на прикосновения. Гедимин рассмотрел фотографию проходчика, потревожившего «уранофагов» в заброшенной шахте – его жалкие обломки, залитые меей, ещё можно было пустить на переплавку или нарезать из них запчастей, но проходчиком это уже не являлось. «Необычайно крупные амфибии атаковали водорослевую ферму в Индийском океане», – прочитал сармат, едва отделавшись от «уранофагов», и невольно усмехнулся. «Там стало много агрессивных животных в последнее время. Это из-за ирренция, или опять что-то лезет из порталов? Были у нас подводные порталы?.. А, с этими бомбардировками могло быть что угодно. Говорил же – изучите сначала, успеете навзрываться…»

21 мая 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Глайдер высадил Гедимина и Иджеса на восточной окраине космодрома, напротив ряда ангаров, пустующих и сдающихся в аренду, и, развернувшись на кольцевой, снова ушёл на север. Заглянув за первый ряд ограждения, сармат увидел несколько десятков человек, собравшихся у ворот одного из строений. «ОТБОР» – крупными буквами было напечатано на вывеске, закреплённой у входа; ещё неделю назад её там не было.

– Жёваный крот… – еле слышно прошептал Иджес, глядя на толпу, и его передёрнуло. Гедимин крепко сжал его плечо.

– Тески! – удивился кто-то, оглянувшись на них. Остальные посмотрели равнодушно и уткнулись в экраны смартов. Кто-то, встав в проходе между ангарами, глазел на космодром, кто-то, постелив на пыльную дорогу пакет или припасённую подстилку, сел, скрестив ноги, и положил смарт на колено. Двое, как разглядел Гедимин, играли в бумажные карты; сармат хотел подойти и понаблюдать за старинным развлечением, но Иджес потянул его к соседнему ангару – там свободного места было больше.

Кроме Иджеса и Гедимина, здесь были только люди, и сармат чувствовал себя валуном, лежащим на озёрном мелководье. Иногда кто-то приходил, кто-то, устав стоять, перебирался на другое место, – по «воде» шла «рябь».

– Второй день, – прошептал Иджес, кивнув на закрытые ворота. – Что-то их много. Должна быть сотня. Десять из сотни пройдут отбор…

– Мне тут тоже быть незачем, – угрюмо откликнулся Гедимин, вспомнив, что его ждёт в лаборатории почти готовый урано-ирренциевый твэл. – Уймись, без списка никто не пройдёт.

Толпа зашевелилась, пропуская к воротам двухместный глайдер с открытым верхом. Невысокая самка, встав на сидение, повесила на стену табло в одну строчку, потыкала в карманный смарт, проследила за миганием букв на табло и придавила пальцем кнопку. Над окраиной космодрома прокатился громкий гудок.

– Второй день отбора на Звёздную регату! – объявила она, поднеся смарт ко рту, и у Гедимина заложило уши. – Следите за табло! Если в течение пяти минут участник не появляется, его регистрация аннулируется!

Иджес с присвистом выдохнул в респиратор. Толпа зашевелилась. Некоторые убрали смарты, кто-то даже поднялся на ноги и свернул подстилку. Табло вспыхнуло через пару минут; ещё через тридцать секунд первый участник вошёл в ангар.

– Эй, тески! – кто-то в толпе развернулся к сарматам и быстро двинулся в их сторону. Гедимин настороженно сощурился, но тут же узнал голос и прихрамывающую походку.

– Билл Томсон?

– Тебя знают, Билли, – хмыкнула, догнав его, бритая налысо самка. Если бы не густая шерсть на бровях, Гедимин принял бы её за сулиса – такого, коренастого, с правильным человеческим телосложением, но всё же сулиса.

– А вот меня никто не помнит, – вздохнула она, смерив сарматов любопытным взглядом. – Джед Кларк? Устранитель потопа?

Гедимин мигнул.

– Идёшь? – Билл кивнул в сторону ангара. В руках у него был небольшой шар, обёрнутый ветошью и засунутый в мятый пакет. Очертания дрона угадывались, но с трудом.

– Иджес идёт, – Гедимин тронул сармата за плечо. Тот смотрел на людей, настороженно щурясь.

– А, вот кому достался дрон, – Билл дружески покивал Иджесу и повернулся к ангару. – Никогда не соревновался с теском. В мирное время, я имею в виду. Так-то вы хорошие пилоты.

– Меня ещё, может, не примут, – буркнул Иджес. – Тут сто человек. Зачем им тески?

– Я бы принял, – пожал плечами Билл. – Всех. Из этой галактики, из той… Тут не так много хороших пилотов. Я, например, дрянной.

– Ну хватит, Билли! – самка бросила на него сердитый взгляд. – Ты не хуже половины здесь собравшихся. И вообще – твоё место на флиппере!

Человек криво усмехнулся и переступил с ноги на ногу; его ощутимо качнуло.

– Не в этом десятилетии.

Ангар загудел. «Иджес Норд» – высветилось на табло, и сармат, едва заметно вздрогнув, двинулся к воротам. Гедимин отошёл в сторону – теперь можно было не торчать среди растущей толпы.

– А сам что не пошёл? – Билл Томсон, несмотря на хромоту, догнал его через пару секунд и с любопытством посмотрел ему в лицо снизу вверх. Разница в росте, по-видимому, его не смущала.

– Не люблю гонки, – буркнул сармат, глядя на закрытые ворота ангара. На секунду он задержал взгляд на зрачках человека, и того передёрнуло, – смелость смелостью, а смотреть сармату в глаза мало у кого получалось. «А вот Конар мог,» – промелькнуло в мозгу Гедимина. «И Вольт тоже.»

– А он, похоже, любит, – человек кивнул на закрытый ангар. – Азартный парень?

Гедимин угрюмо кивнул.

– Очень, – он по старой памяти потёр ладонь, на которой, если снять перчатку, ещё виден был тонкий шрам. Он постепенно стирался – регенерация шла, рубцы рассасывались, поверх ложились новые…

Ангар загудел. На табло высветилось новое имя, и один из участников двинулся к открывающимся воротам. Гедимин помахал Иджесу, но тот и так уже шёл к сармату, – не заметить его было трудно.

– Взяли? – спросил Билл, переводя взгляд на притихшего механика. Тот молча кивнул. Гедимин хлопнул его по плечу и облегчённо вздохнул – одной проблемой стало меньше, оставалось пережить регату.

– Удачи, теск, – Билл, отойдя на пару шагов, вскинул кулак и скрылся в толпе вместе с самкой, похожей на сулиса.

– Я в окончательных списках, – прошептал Иджес, оглянувшись на людей, и потянул Гедимина к шоссе. – Теперь идём. Тебе помощь нужна, так? Я сегодня весь день свободен.

Гедимин отмахнулся.

– Лучше смени Амоса. Он опять на посту круглые сутки. А излучение там слабее.

27 мая 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Итак, кеззий в пропорции один к ста – это слишком много,» – Гедимин, отключив генератор защитного поля, поднялся на ноги и досадливо сощурился на слипшийся комок стержней. «А один к тысяче – слишком мало.»

Очередной эксперимент окончился ничем – твэл, «отгоревший» непрерывно трое суток, при выводе в пульсирующий режим вздулся изнутри и, поплавив оболочки, слипся намертво. Ипроновый стержень, упавший внутрь комка, разбил его и не дал ирренцию растечься лужицей, но для повторных испытаний твэл уже был непригоден.

«Надо что-то среднее,» – сармат озадаченно смотрел на обломки. «Один к пяти сотням? Как же трудно без Константина…»

Когда он, вылив на палубу в лаборатории канистру меи, с остатками твэла в руках выбрался из отсека, в наушниках послышался недовольный голос Кенена. Сармат приостановился, решив, что командир базы говорит с ним, но нет – Маккензи снова забыл переключить коммутатор.

– Айзек, ты так это расписываешь, будто я там сношаюсь с десятком макак. Это обычная купальня с благовониями. Хочешь, я куплю их и принесу в душевую?

Что ответил Айзек, Гедимин не слышал, но Кенен сердито фыркнул.

– Нет ничего противозаконного в массаже. Нет, правда, – ты будто ждёшь, что я приведу сюда стаю полукровок!

Гедимин ухмыльнулся, но тут же посерьёзнел и щёлкнул коммутатором.

– Айзек, что у вас там? Опять нужны детали для АЭС?

В наушниках раздался раздражённый вздох.

– Джед! В чужой разговор вмешиваться невежливо. Айзек, твои фильтры уже заказаны. Все восемьсот комплектов. Я что, виноват в каждой транспортной задержке?!

– Фильтры? – Гедимин тронул пальцем коммутатор, переводя канал на Айзека. – Респираторные фильтры? Что с ними?

– Да ничего страшного, атомщик, – отозвался недовольный Айзек. – Заказ действительно сделан – и в самом деле где-то застрял. Но… ты в курсе, что эта полумартышка еженедельно ходит в «Сю»?

Гедимин что-то промычал. Он догадывался, что Кенен своим привычкам не изменяет, но куда и как часто ходит – ремонтника это никогда не интересовало. Айзек фыркнул.

– Тридцать койнов в неделю, атомщик. Не считая затрат на его одежду. Нам что, больше некуда деньги потратить? Сколько раз я просил подключить нас к информаторию?

Теперь фыркнул Кенен.

– Информаторий! Знаешь, сколько стоит разрешение? А абонентская плата? Это Луна, тески, Луна, а не Земля, – тут не прицепишься к мимолетящему спутнику!

Гедимин задумчиво сощурился в потолок. «Спутник на экваторе… А ведь можно на него выйти. Поймать в сигма-луч… Во времена «Гекаты» это никак не фиксировалось. Интересно, многое ли поменялось…»

– Тихо! – вскрикнул вдруг Кенен, и сармат услышал в наушниках громкое дребезжание, а потом щелчок отключающегося коммутатора. Гедимин вздрогнул. «Авария?!»

Он добрался до реакторного отсека раньше, чем понял, что все сирены молчат, и наручный дозиметр не показывает ничего угрожающего.

– Джед, – голос Кенена, вышедшего на связь, был сух и деловит. – На космодроме форсмажор. Готовься к вылету. Через четверть часа у главного шлюза.

…Когда они, миновав кордоны, вошли под непрозрачный купол защитного поля, выстроенный на южной окраине космодрома, Гедимин, не удержавшись, негромко присвистнул. Перед ними, дымясь и посвечивая холодной зеленью, лежал «Койот» с развороченным правым бортом. Взрыв снёс обшивку и выворотил наружу генераторный отсек, – полосы обмотки торчали из пробоины. «Слева тоже дырка,» – подумал Гедимин, глядя на них. «Генераторы разрушены. А вот турбины могли уцелеть.»

– На дозиметрию! – гаркнул Кенен, прикрывая лицо тёмным щитком. – Джед, Фланн, вперёд! Бригаде – оставаться на местах! Тут ни черта не сделать без дезактивации!

Это Гедимин понял безо всякой дозиметрии – ирренций, впитавшийся в борта, заливал зеленоватым светом площадку и заставлял защитное поле идти волнами. «Без «Гельта» не обошлось,» – определил сармат, чувствуя, как под рёбрами растекается холод. «Лиск?»

– Парни, шевелитесь! – раздался в наушниках недовольный голос Кенена. – Второй корабль сам себя не проверит!

«Второй?» – Гедимин заглянул в сквозную пробоину и увидел на той стороне ещё один «Койот», почти порванный пополам. Его ударило в брюхо, в область антиграва. Увидев сеть трещин на обшивке в центральной части, сармат вполголоса помянул про себя ядро Сатурна. Проломы сочились, наружу валил пар, – если первый корабль отделался генераторами, второй потерял реактор и годился в лучшем случае на металлолом.

– Реактор разрушен, – сказал Гедимин в коммутатор. – Этот «Койот» негоден.

– Представь себе, я в курсе, – отозвался сердитый Кенен. – Дозиметрия и дезактивация – ваша задача на сегодня.

– Ошмётки реактора дезактивировать бесполезно, – Гедимин недобро сузил глаза. – Есть оборудование для вывоза?

Коммутатор, щёлкнув, отключился. Гедимин, переглянувшись с Фланном, обошёл «Койот» по кругу и приблизился ко второму спрингеру. Вакуум не задерживал излучение – реактор отчаянно «фонил», и, когда сармат выставил между кораблями защитное поле, оно вмиг покрылось чёрными пятнами. Поверх них тянулись зелёные волнистые полосы – оба корабля пострадали от ирренциевых ракет, и дезактивацию надо было проводить срочно, пока синтез не «съел» весь металл. «И всё это – на выброс,» – Гедимин вспомнил синтезирующий реактор, с трудом вырабатывающий десяток килограммов в месяц, и досадливо сощурился. «На кой я просил запрещать ирренций?!»

…Верхний слой обшивки не надо было резать – он сам крошился под рукой, и сармат не мог даже зацепиться за него когтями. Листы были наварены друг на друга с запасом – приходилось погружать в них резак дважды, а то и трижды. С носовой частью корабля разбирались трое ремонтников с плазменным инструментом – там ирренция было меньше, и сарматы не опасались, что он среагирует. Гедимин думал про себя, что реакции не было бы и в хвостовой части, – плазма никак не связана с омикрон-излучением, способным вызвать «хлопок»… но речь шла об ирренции, и сармат ни в чём не был уверен.

Корма отвалилась от реакторного отсека, дымясь и разбрызгивая остатки воды. Фланн, заткнув пробоины защитным полем, подключил насосы к реактору. Едва вода хлынула в цистерну, закреплённую на выходе, в наушниках заверещало, а цистерна замигала сигнальными огнями, – топливо внутри полурасплавленного отсека уже превратилось в бесформенный комок, и жидкость вынесла наружу его ошмётки. «Вывозить,» – беззвучно прошипел Гедимин, глядя на дозиметр. «В необитаемый кратер. Сейчас же!»

Отрезанную корму подцепили два космодромных тягача; её отволокли в сторону, и к ней сбежались сарматы с распылителями меи. Ещё два тягача оттащили от реакторного отсека нос корабля.

– Джед, Фланн, оба вниз! – крикнул Кенен; Гедимин видел его – он стоял у дальнего края купола и озабоченно косился на дозиметр. – Это всё накрыть полем. Насосы пусть работают. Охлаждение на цистерну!

Гедимин, спрыгнув с обшивки, подошёл к цистерне и взглянул на термодатчики – жидкость внутри уже близка была к закипанию и на несколько процентов состояла из остатков реактора. Освободившийся тягач уже подтаскивал вторую ёмкость и установку охлаждения. Гедимин посмотрел на защитное поле – чёрных пятен почти не осталось, влитая внутрь борная кислота погасила реакцию, но прокачка воды еле-еле удерживала температуру в ошмётках реактора от взрывного роста – они грелись, но потихоньку, и можно было рассчитывать, что до утра они не проплавят площадку космодрома.

– Поле! – рявкнул Кенен. – Джед, не стой столбом!

Фланн и двое ремонтников уже растягивали над реакторным отсеком плотный экранирующий купол. Гедимин мигнул.

– На кой астероид поле?! Это надо вывозить в могильник!

В наушниках заверещало, и сармат зашипел от боли в ушах – звук был на редкость гадкий.

– Гедимин, прикрой угол! – донёсся сквозь верещание голос Фланна. – Что-то с генератором?

Сармат нехотя поднял руку. Защитное поле схлопнулось и закрыло остатки реакторного отсека, оставив снаружи трубы, ведущие к цистернам и охлаждающей установке. Гедимин положил на прицеп переносной «арктус», настроенный на непрерывную генерацию поля, проверил термодатчики (температура слегка снизилась), покосился на новый купол и недобро сощурился.

– Маккензи, местные знают, что эта штука может рвануть?

Кенен фыркнул.

– Местные не глупее тебя, Джед. Эта штука до завтра остынет, и мы потащим её в Пласкетт. На сегодня транспорта нет. Ну что там, Фланн?

– Мея на исходе, – доложил сармат. – Первый слой сформирован, теперь – до утра.

– Слышал, понял, – Кенен потыкал пальцем в клавиатуру смарта. – Выходим! На сегодня хватит. Идём мыться.

Переносная камера дезактивации у сарматов была своя; туда помещалось пятеро сарматов, и даже Гедимину не надо было сворачиваться в клубок, чтобы в неё влезть. Остатков привезённой меи хватило на очистку скафандров и инструмента; у входа в камеру Кенен спешно договаривался с космопортом о подвозе двух цистерн дезактивирующего сольвента. Гедимин, выйдя на вакуум, смотрел на отдалённый купол, прикрывающий повреждённые корабли, и недобро щурился. «Хорошо, воздуха тут нет. Если рванёт – далеко не улетит и много не разрушит…»

– Кто их так? – спросил он, дождавшись, когда Кенен договорится и выключит передатчик. – Повреждения недавние. У кого на борту есть «Гельты»?

Маккензи криво ухмыльнулся.

– А то сам не знаешь, – он слегка понизил голос. – Их перехватили на орбите Марса. Крейсер и два «Койота» сопровождения. «Койоты» дотащили до Луны. Где крейсер, не знает никто. Выжившие говорят об огромном чёрном корабле из ниоткуда.

Гедимин выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Взрывник… Что за крейсер? Трофейный?

Кенен кивнул.

– «Ицума-Бет». У землян они сходят за крейсера. Пропал бесследно… Мианийцы сейчас прочёсывают область исчезновения. Никаких следов, Джед. Как в вакууме растворился.

Гедимин прикусил язык, чтобы не ухмыляться слишком широко. «Линкен снова в деле. Наверное, доволен по уши. Надеюсь, «Ицума-Бет» не сильно раздолбан. Целый реактор мне пригодился бы.»

– Снять щиток! – рявкнуло в наушниках, едва сармат вышел под городской купол. Напротив остановились двое патрульных, один держал считыватель.

– Идём, – дёрнул его второй. – Пустая трата времени. Все местные тески сидели на Луне, тут и проверять нечего. Это кто-то из неучтённых…

Конец его фразы утонул в гуле проезжающего тягача с тремя прицепами.

В коридоре напротив открытой двери бара стоял патрульный и подозрительно смотрел на всех, кто проходил мимо. Гедимину посветили в глаза считывателем, но останавливать не стали. Кенен, небрежно поприветствовав патрульного, прошёл в бар и направился к стойке, остальные сарматы – к освобождённому для них столу в дальнем углу. В баре было полдесятка патрульных; они, выбираясь из лабиринта между столами, сходились к стойке и своему командиру, о чём-то беседующему с Дэвидом. Тот, покосившись на Гедимина, махнул ему рукой, не отрываясь от разговора.

– Да, непременно. Как только появится. Нет, давно не видел. С тех пор, как он продал корабль.

– Чтоб его тем кораблём прихлопнуло, – пробормотал ближайший к Гедимину патрульный. – Бегай теперь за ним по городу!

– Хорошо ещё, что с Луны не убежишь, – угрюмо сказал командир, отворачиваясь от стойки. – Рано или поздно найдём. Тысяча койнов в предоплату… Небось половину уже спустил!

Он двинулся к выходу, едва не зацепив Гедимина плечом, за ним потянулся весь патруль. Сармат перевёл взгляд на Дэвида.

– Это про Винстона?

Тот бросил на стойку робота-уборщика и слегка поморщился.

– Опять возвращают корабль. Надеюсь, третий аукцион ему не разрешат.

– А с чего бы ему запрещать? – влез в разговор кто-то за ближайшим столом; в зале было тихо – все слушали, что говорят патрульные, а теперь открыл рот ещё и сармат – как тут было удержаться?

– Всё законно. Он продаёт, земляне покупают, – человек отхлебнул из кружки и громко фыркнул. – Он при них двигатель запускал? Они видели, что корабль не на ходу?

– Он на ходу, в том-то и дело, – мрачно посмотрели на него из-за соседнего стола, и Дэвид, убирая робота со стойки, согласно кивнул. – Запускается. Заряжается. Взлетает. Садится. С Винстоном на борту – как вчера со стапеля. После продажи – хоть на свалку.

Первый недоверчиво фыркнул.

– Да как же… Что-то он там делает, этот повстанец. Что, эта миссис-как-её там, – она за ним не смотрела?

– Ну да, все идиоты, один ты умный, – отозвался второй, и его стол одобрительно загудел. – На запуске с Винстоном были её пилоты. Всё, что он делает, видели. Потом его к кораблю не подпускали. Чужаки там не шлялись. Перед запуском снова всё проверили. На взлёте – авария.

Дэвид со вздохом перевёл взгляд на Гедимина.

– Пить будешь? Садись за стол. Тут ничего умного не скажут.

– «Бет» цел? – негромко спросил Гедимин. Человек кивнул.

– На штрафной площадке. Через месяц жди третьего аукциона. Запретили бы ему, что ли…

– А тебе-то что, Дэйви? – один из спорщиков, на время отвернувшись от собеседника, привстал из-за стола. – Тебе тот крейсер насильно впихнут?

За столом засмеялись.

– Опять начнут болтать, что все лунари – мошенники, – угрюмо отозвался Дэвид, придвинув к Гедимину полупустой стакан с прозрачной жидкостью. – Доказывай потом, что этот умник – землянин. Опять придёт с рекламой – выгоню в шею.

01 июня 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

В три часа ночи уличные фонари горели в четверть силы, изображая естественное освещение; окна – те, что не были снабжены затемняющим экраном – погасли, только подсветка над отелями разгорелась ярче прежнего. Сарматская база утонула в темноте – Кенен отключал внешнее освещение при первой возможности; он бы вообще его не ставил, если бы не местные законы, но пара фонарей у входа всё же была. Теперь они погасли. Гедимин, выбравшийся на обшивку бывшего корабля, тоже старался не светить ни приборами, ни блестящей бронёй.

– Маскировочное поле, – предложил Айзек – в третий раз за последние пятнадцать минут. Гедимин ничего не ответил. Он снова перенастраивал передатчик, формируя тонкий сигма-луч, и сверялся с картой. «На метр правее… нет, там пусто. Значит, левее… Есть сигнал!»

Экран передатчика вспыхнул. Строка поисковика, потускневшая было, снова зажглась, и на страницу выпало два десятка ссылок, – информаторий ответил на несанкционированный запрос. Гедимин ждал, между делом читая новости об агрессивных амфибиях, разрушивших три водорослевые фермы и атаковавших подводную лодку Сина; он дочитал до расстрела опасной стаи и сброса в воду соединений ртути и ввёл новый запрос – связь так и не прервалась.

– Работает? – Айзек заглянул в передатчик. – «Атака амфибий на побережье Индостана…» Солёноводные амфибии? Способные повредить обшивку подлодки? Что-то не то они там намутировали…

– Работает, – Гедимин отключил передатчик и сел на корабельную броню. – Дело за Иджесом. Вывести антенну, настроить телекомп…

– Иджес… – Айзек поморщился. – Иджес у нас гонщик.

– Завтра придёт в себя, – успокоил его Гедимин. – Гонки не каждый день. Лишь бы луч не засекли…

Официальный подъём был в девять, Звёздная регата начиналась в десять; в полвосьмого Иджес, выбираясь из жилого отсека, наступил спящему Гедимину на руку, и тот поневоле проснулся.

– На взлёт? – он приподнялся на локте, сонно мигая. Иджес, наклонившись, молча сжал его руку.

– Никого не убей там, – попросил Гедимин, с трудом подавив зевок. – Макаки – они хрупкие.

Иджес ушёл, и на жилой палубе снова стало тихо, но спать сармату уже расхотелось, и он спустился в цех. В лаборатории делать было нечего – из деталей, нужных для сборки твэла, у Гедимина были только новые трубки и центральный стержень – тугоплавкие ипроновые таблетки пережили последнюю аварию без деформации. К остальному за последнюю неделю он не притронулся – хватило возни с расплавленным реактором «Койота», дезактивацией двух кораблей и растаскиванием одного из них на запчасти и металлолом. Для сборки исправного «Койота» из двух куч обломков тоже многого не хватало, и работа шла медленно, чуть не каждый день прерываясь на согласования. Сегодня был праздник, согласовывать было некому, и Гедимин не собирался даже ехать на космодром.

«А зачем мне вообще пульсирующий реактор?» – сармат набросал простейший чертёж и теперь в задумчивости на него смотрел. «Если речь об энергостанции – ей пульсировать не нужно. Или… бывают ведь самопроизвольные пульсации? Надо свести на нет их эффект и на этом остановиться. Всё равно нужен будет кеззий… Один к пятиста? Один к двухсот пятидесяти? Сделаю сразу три образца… Нет, не из чего. Материала на один… Подождать выгрузки? Добавить ириенского металла? Нет, нужен чистый эксперимент. С «ириеном» каждый сможет…»

Официальный сигнал побудки застал его за отжигом пустотелых таблеток из обеднённого урана – «кожуха» для ирренциевых стержней. Кожух был нужен – встряска так или иначе угрожала любому реактору, и он не должен был из-за неё расплавиться.

… – Пицца от «Фьори»! Мистер теск, мистер теск! Роллы, свежайшие, с настоящими водорослями! Бургер? Четыре? Со свёклой? Одну секунду, мистер!

Разносчик, поставив на землю миниглайд, просунул обе руки под защитное поле. Гедимин быстро рассовал свёртки с едой по нишам скафандра.

– Чизбургеры! Мороженое! Какое вам, сэр? – разносчик повернулся в другую сторону – на площади было много существ, и никто не отказывался от бесплатной еды. Кенен, посмотрев на Гедимина, держащего в руке свекольный бургер, одобрительно кивнул.

– Правильно, Джед. Угощайся! Праздники бывают нечасто.

– Это для операторов, – буркнул сармат, спрятав свёрток под скафандр. «Айзек, Иджес, Фланн, Амос… Вроде никого не забыл.»