Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 146 страниц)

– Сэр? – чья-то тень закрыла от него уличный фонарь; сармата тронули за плечо, броня еле слышно зазвенела. – Вам плохо?

Сквозь тающий туман Гедимин увидел человека в лёгком экзоскелете с ярко-жёлтой обшивкой. За ним стоял ещё один, косился на устройство связи и с любопытством разглядывал сармата.

– Что тут? – раздался резкий голос; по мостовой застучали стальные «лапы» – ещё один экзоскелетчик подошёл к скамье. – Мистер Норд? Что вы тут делаете?

Гедимин мигнул. Сил оставалось мало, но всё же он выпрямился и посмотрел на человека в упор.

– Иджес Норд? Он здесь?

Он тут же закашлялся – воздух больно обжёг и без того повреждённые связки. Экзоскелетчик, отступив на шаг, переглянулся с остальными.

– Не Норд, – сказал он.

– Точно из компании Маккензи, – отозвался другой. – Их броня. Что с ним вообще?

– Надо бы вызвать Маккензи, – высказался третий. – Пусть сам разбирается.

Один из экзоскелетчиков снова подошёл к Гедимину, осторожно тронул его за плечо. Сармат увидел на его груди птицу с раскинутыми крыльями и странной круглой головой с огромными глазами. «Местные федералы?» – он запоздало подался назад; недавно вправленные суставы снова заныли. «Hasulesh…»

– Ему точно плохо, – вполголоса заметил один из «федералов». – Врача позвать?

– Держитесь, – сказал, наклонившись к Гедимину, тот, кто стоял ближе. – Сейчас за вами приедут.

Они ещё что-то говорили, но сармат уже не слышал – всё заглушил шум крови в ушах. Он опустил голову, насколько позволила конструкция скафандра, и закрыл глаза. Всё вокруг плавно раскачивалось. «Маккензи?» – запоздало удивился он. «Кенен? Он здесь?»

– Ну что случилось? – раздался над ухом пронзительный голос. Гедимин вздрогнул и невольно вскинул голову. «Кенен,» – ошибиться было невозможно. «Вот мартышка…»

– Никого я в порт не посылал, – продолжал сердитый Кенен. – И уж тем более никто из моих парней не…

Увидев Гедимина, он застыл на месте, изумлённо мигая. Сармат в чёрной броне, хмуро шагающий рядом с ним, вздрогнул, на секунду замер – и бросился к Гедимину.

– Атомщик?!

– Иджес, – криво ухмыльнулся ремонтник, сглатывая горькую слюну. Он хотел встать, обнять механика, но сил уже не было.

– Уран и торий, – прошептал он, глядя в испуганно темнеющие глаза Иджеса. – Уран и торий…

Несколько секунд Иджес тормошил его, пытался поднять, то и дело оглядываясь на Кенена. Тот быстро и деловито объяснял что-то «федералам». Двое из них тут же ушли, оставшийся подошёл к скамье.

– Лучевая болезнь? Паршивая штука, – сказал он, с опаской глядя на Гедимина. – Вы идти-то можете?

– Вдвоём доведём, – отмахнулся Кенен, поднимая руку Гедимина и закидывая себе на плечо. – Давай, Джед, поднимайся. До глайдера всего-то шагов двадцать. Просто переставляй ноги.

– И дышать не забывай, – буркнул Иджес, придерживающий сармата с другой стороны. – Вот вечно ты, атомщик, куда-то влезешь! Опять твои игры с радиацией…

Гедимин невольно усмехнулся. «Радиация…» – он попытался выпрямиться, убрать вес с Иджеса и Кенена, с трудом его удерживающих, но ноги подкашивались. «Я играл с «макаками». Это хуже…»

Глайдер, припаркованный на обочине, мелькнул перед глазами ярким пятном; секунду спустя Гедимина, поддерживая с двух сторон, затолкали внутрь, на заднее сидение. Иджес сел рядом, и сармат запоздало удивился, что в машине свободно – даже он со своим трёхметровым ростом спокойно устроился и нашёл место для ног. Сверху надвинулся изолирующий купол, замигал значок кислородной тревоги, – глайдер уже тронулся, приподнявшись над дорогой на подушке защитного поля. Опасаясь продавить хрупкий каркас, Гедимин навалился на Иджеса и уронил голову ему на плечо. Механик дёрнулся, неловко попытался придержать сползающее тело, застегнул карабин потуже, но на вес сармата в броне ремни всё равно были не рассчитаны.

– Атомщик, ты как там? – встревоженно спросил Иджес. – Где ты так?.. Кенен, он дышит через раз!

«Правда?» – с вялым удивлением подумал Гедимин. Всё вокруг плыло, в ушах звенело, и очень хотелось закрыть глаза. Сквозь боль, тошноту и усталость изредка прорывалось недоумение – почему Иджес и Кенен спокойно ходят среди людей, а «федералы» рвутся помогать им, откуда у Кенена глайдер, сделанный по сарматской мерке, да ещё и с откидным верхом… «Потом спрошу,» – решил он, снова пристраиваясь на плече Иджеса. «Тут сарматы. Хорошо.»

– Вижу, не слепой, – сердито отозвался Кенен, выводя глайдер на поворот. – Питер, как освободится, сразу к нам. А ты не ори и не болтай. Джед, похоже, из плена сбежал…

Гедимин вздрогнул, попытался встать, забыв, где он, и что вокруг, но только слабо дёрнулся и едва не сполз. Иджес поймал его и с трудом втащил на сидение.

– Позови кого-нибудь, – попросил он Кенена. – Мы вдвоём его не дотащим.

– Я дойду, – прохрипел Гедимин, сам удивившись, насколько слабый и тихий у него голос. Ему даже показалось, что он встал на ноги и сделал пару шагов, но, прийдя в себя, он обнаружил, что его ноги свисают над землёй. Его держали на руках шестеро сарматов – все в чёрных скафандрах, кто в униформе реакторщика, кто в перекрашенной пехотной броне со снятым вооружением. Кенен – тоже в чёрном – шёл рядом, внимательно глядя на лицо сармата. Сверху проплывали смутно знакомые своды, выстланные серым фрилом, – он был на борту какого-то спрингера, и издалека доносился приглушённый гул турбин. «Урановый реактор,» – с удивлением понял сармат и зашевелился, порываясь встать. «Паровой двигатель. Где они его откопали?»

– Тихо, Джед, – Кенен похлопал его по груди. – Иначе мы тебя уроним. Ничего не бойся. Ты на базе «Маккензи», и никто тебя тут не найдёт. Несите на нижнюю палубу, парни. Положим у выхода, в двойном отсеке. Эй! Сбегай за водой и ветошью. Иджес, Айзек, постарайтесь его помыть.

Гедимин смущённо сощурился, хотел сказать, что вымоется сам, и в душевой, но попытался шевельнуть рукой – и к горлу снова подкатил пульсирующий болезненный комок. Что-то ворочалось справа под рёбрами, порываясь вылезти через пищевод. «И ведь вылезет,» – спокойно, без удивления, констатировал сармат, прикрывая глаза. «Айзек тут. Хорошо, что выжил.»

Его осторожно положили на матрас; двое приподняли его, придерживая за плечи, третий – кажется, Айзек – быстро и ловко вскрыл скафандр сверху донизу. Сармата вытряхнули из скафандра и тут же поймали на руки, броню оттащили в сторону. Расстёгнутый ошейник свалился на матрас и, брякая, покатился по полу. Сверху вскрикнули.

– Смотри! Тут же вся шея… и руки…

Айзек потянул книзу застёжку на груди – и тут же отдёрнул руку и снова вскрикнул. Гедимин смущённо щурился в потолок, уже не пытаясь ни помочь, ни помешать сарматам, возящимся с его телом.

– Кто его так? – шёпотом спросил Иджес, тронув пальцем какой-то из рубцов на животе. – Тут живого места нет.

– Хватит болтать, – одёрнул его Айзек. – Держи его, надо это снять.

Прикосновение мокрой ветоши к грязной и как будто сморщенной коже было приятным, и сармат даже ненадолго забыл о смущении. Его оттирали долго, осторожно, даже слишком мягко, – сам он взял бы проволочную сетку и содрал с себя слой засохшей слизи. Он запоздало вспомнил, что в Сокорро не мылся ни разу за четыре месяца, и снова сильно смутился.

– Это, наверное, в плену, – тихо переговаривались над ним. – Ошейник, эти раны…

Кто-то провёл пальцем по его виску.

– Атомщик, дыши, – жалобно попросил Иджес. – Мы с Айзеком тут. Пить хочешь? Дай ему воды…

Сармата усадили, придерживая с двух сторон. Спиной он прислонился к прохладной переборке. В отсеке было тепло, хотя вентиляция работала исправно. «Корабль Кенена,» – Гедимин слабо ухмыльнулся. «Конечно, тут тепло.»

Он сделал глоток и отодвинул флягу – промочить горло было приятно, но внутренности снова подозрительно шевельнулись. Он поднял взгляд на Иджеса – тот, вздрогнув, придвинулся к нему.

– Тут урановый реактор? – спросил Гедимин, стараясь говорить внятно, но хрип обожжённых связок «съел» половину звуков. – «Звёздный Кондор»?

Иджес хлопнул себя по бокам и взвизгнул от смеха.

– Реактор! – он выпрямился, обводя сарматов ошалелым взглядом. – Слышали?! Он в крови, в ожогах, – и спрашивает про грёбаный реактор!

– Кто тут орёт? – в коридоре послышались быстрые шаги. – Закончили? Джед, как ты? Немного легче?.. Ай-хэ-э, мать моя пробирка!

Кенен остановился над Гедимином, расширенными от ужаса и изумления глазами глядя на его шрамы. Сармат недовольно сощурился.

– Нечего тут глазеть. Помоги одеться, – прохрипел он.

– Не сейчас, Джед. Врач уже на подлёте, – ответил Кенен. – Переложите его на чистый матрас, а этот – в мойку. Чёрт меня дери! Надеюсь, Питер знает, что со всем этим делать.

«Питер,» – Гедимин, настороженно щурясь, приподнялся на локтях. После «купания» ему стало легче, но от резких движений голова всё ещё кружилась.

– Кто этот Питер? – спросил он. – Твой медик?

– Мои не справятся, – качнул головой Кенен, присаживаясь на край матраса. – Из местного госпиталя. Он – лучший, Джед. Тебя тут быстро поставят на ноги.

«Из местного госпиталя,» – повторил про себя Гедимин и вздрогнул.

– Hasu?

– Человек, – строго поправил его Кенен. – Питер Фокс… Тихо, Джед. Он тебя не сдаст. Если уж меня не…

По кораблю разнёсся переливчатый звон. Кенен рывком поднялся с матраса, жестами раздал сарматам указания и быстро вышел. Рядом с Гедимином сел Иджес. Айзек встал у изголовья, опасливо щурясь на раненого сармата. В его руках блестел сломанный пополам ошейник.

– Да. Да. Я понял с первого раза, – раздался в коридоре чужой голос, заглушивший быстрое бормотание Кенена. – Сделаю что смогу.

В проёме показался невысокий силуэт в белом комбинезоне с размашистым красным крестом через всю грудь. Кенен обогнал его на шаг, чтобы сесть на матрас рядом с Гедимином и обхватить сармата за плечи в попытке приподнять его.

– Добрый день, Гедимин, – человек широко улыбнулся. – Меня зовут Питер.

У него не было оружия, и он был меньше любого филка – но сармат ощерился и зашипел, как потревоженный зверь. Человек остановился, поднял пустые руки, снова улыбнулся.

– Вам незачем меня бояться. Я хочу помочь.

– Has-sesh, – услышал Гедимин своё сдавленное шипение. Красный туман снова залил глаза. Кенен, уронив его на матрас, крепко надавил на грудь.

– Тихо, Джед. Тебе не причинят вреда. Питер посмотрит, что с тобой не так. Тихо, тихо…

«Успокаивает, как зверька,» – сармат, вспыхнув от стыда, отвёл взгляд в потолок. Человеческий медик уже склонился над ним, осторожно пощупал запястья, резко выдохнул и притронулся к груди сармата чем-то холодным. Гедимин почувствовал слабый укол.

– Под полное обследование, – отрывисто сказал человек, снимая со спины рюкзак. – Будет немного неприятно… Это не производственная травма, так?

– М-м, – Кенену явно было не по себе – его рука на плече Гедимина даже дрогнула. – Я бы хотел, Питер, чтобы за пределы базы это не вышло.

Медик сердито фыркнул. Он водил по животу сармата каким-то скользким холодным датчиком, надолго остановив его на правом боку и пробормотав что-то гневное.

– Даже если твой друг – военный преступник, это не значит, что его можно пытать, – резко сказал он. – Я бы сказал шерифу. Над ним издевались несколько месяцев. Повреждения суставов. Фаланги пальцев раздроблены, срослись неправильно. Множественные кровоизлияния, следы порезов, ожогов. В области печени… Тут некроз тканей, нужна операция. Тяжелейшее обезвоживание, отравление… нейротоксины? Я не понимаю, как он добрался до твоей базы.

Сняв с запястья Гедимина кровезаборник, он опустился на матрас и неожиданно крепко сжал ладонь сармата двумя руками. Ремонтник растерянно мигнул.

– Гедимин, вы меня слышите? Кто вас пытал? Мы должны сообщить властям. Их найдут. Ни над кем не должны так издеваться. Не бойтесь, после такого все будут на вашей стороне.

Гедимин сердито сощурился и молча оскалил зубы. Кенен удержал его, не дав отползти в сторону.

– Не надо, Питер. Твоё дело – лечить, – резко ответил он. – Ты не сармат и никогда им не был. У Джеда есть причины бояться. Ты можешь ему помочь или нет?

Медик несколько секунд молчал, поглаживая Гедимина по запястью, потом выпустил его руку и выпрямился.

– Нужна операция, но сейчас он её не переживёт. Надо подкормить его, вывести хотя бы часть яда… Сейчас начнём детоксикацию, дней через пять – посмотрим. Гедимин, отведите левую руку в сторону. Вот так. Вы сможете перевернуться на другой бок?

Гедимин почти не чувствовал его прикосновений – только прохладу, когда очередное вещество начинало впрыскиваться в кровь. Плечо сармата до половины прикрыли широким браслетом-дозатором с двумя десятками ампул, к другой руке прикрепили полноценную капельницу с растворами солей.

– Лежите спокойно, постарайтесь заснуть, – дал последние указания Питер и развернулся к Кенену. – Через час процесс пойдёт. Я дал ему антидот. Основная система выведения не справится, я задействовал резервную. Сейчас я поставлю катетер…

– Куда? – вполголоса спросил Айзек, разглядывающий Гедимина. Сармат едва удержался от попытки отползти подальше. «Как на лабораторном столе,» – думал он, борясь со стыдом. «Ещё и выделительная система…»

– Там сверху продольный надрез, – буркнул он, смущённо щурясь.

– Я видел, – отозвался медик. – Он зарубцевался. К сожалению, вместе с уретрой. Придётся снова причинить вам боль. Не шевелитесь…

Это было не так больно, как думал Гедимин, – кажется, человека от проделанной манипуляции перекосило сильнее.

– Кто-то должен постоянно за ним следить, – сказал Питер, поднимаясь на ноги. – Менять ампулы, выливать мочу.

– Я прослежу, – двинулся вперёд Иджес, и тут же, едва не обогнав его, от переборки отделился притихший Айзек.

– Я тоже могу.

Гедимин уткнулся взглядом в потолок. «Лучше бы я сдох в Сокорро,» – угрюмо подумал он.

– Эй, эй! Ничего, что обе ваши сотни через полчаса ждут на северной окраине? – вмешался Кенен. – Нечего вам тут маячить. Здесь буду я. Не бойся, Питер, всё, что надо, будет сделано.

– Я надеюсь, – сухо отозвался медик. – Через час дайте ему глоток воды. Если всё нормально, через час удвойте порцию. Если сможет пить, завтра попробуйте покормить. Би-плазму разведёте водой – один к двум.

Он вместе с Кененом вышел из отсека. Их голоса ещё долго доносились из гулкого коридора. Иджес сел рядом с Гедимином и крепко сжал его руку.

– Держись, атомщик. Не умирай, ладно? Мы к вечеру вернёмся.

Айзек молчал, только пальцем гладил сармата по виску. Его рука была прохладной – или так только казалось раскалённому Гедимину.

– А ты сильный, – с удивлением заметил сармат, попытавшись сжать в пальцах ладонь Иджеса. Рука не слушалась – сейчас все, даже Питер, были больше и сильнее, чем Гедимин, а он казался себе лужей Би-плазмы, к тому же наполовину пересохшей.

– Эй, тески, работать! – недовольно сощурился Кенен, вернувшись в отсек с двумя свёртками под мышкой. – Джед, приподними голову. Вот тебе подушка.

Гедимин разглядел в его руках одеяло и смущённо сощурился, выставляя вперёд руку.

– Не надо, – он покосился на своё тело, блестящее от испарины. – Я грязный.

– Чушь, – сердито отозвался Кенен, отводя слабую руку сармата в сторону и накрывая его одеялом. Оно было большим – хватило от ступней до плеч, и даже пальцы ног не торчали наружу. Гедимин собирался его скинуть, но, едва его накрыли, почувствовал, как приятно лежать в тепле.

– Ты болен, Джед, – Кенен сел рядом, деловито осмотрел капельницу и дозаторы, вынул пустые ампулы, заменил полными. – Тебе нужно удобно лежать. Зови, если что. Я никуда не отойду.

Гедимин, видимо, отключился, – через час Кенен разбудил его, тронув за плечо, и поднёс контейнер с водой. Краем глаза сармат увидел ещё один, большой, жёсткий и пустой. «А это зачем?» – успел подумать он перед тем, как от единственного выпитого глотка его вывернуло наизнанку.

– Детоксикация, – Кенен ловко сунул ему под голову пустой контейнер. – Давай, Джед. Сколько дряни в тебя влили?

«И сколько внутри жидкости…» – вяло удивился Гедимин, взглянув на дно контейнера. Спазмы постепенно унялись; горло жгло сильнее прежнего.

– Процесс пошёл, – спокойно сказал Кенен, вытирая сармату рот. – Через час повторим. Питер говорит – ты чудовищно сильный. Любой другой давно бы подох. Лежи спокойно, всё под контролем.

Гедимин прикрыл глаза. Он уже не удивлялся, как привычно Кенен с ним возится, не боясь запачкать руки. Ему было тепло и спокойно. Где-то вдалеке гудели турбины древнего атомного реактора, сквозь гул пробивался тонкий свист – с металла снимали стружку, и несколько станков работали синхронно. Ещё дальше что-то шипело – фрил охлаждали в потоке воздуха, а несколько минут спустя шипение стало громче и сменило тональность – это металлическую деталь бросили в воду. «Тут целый завод,» – думал Гедимин, медленно погружаясь в сон. Перед глазами вставали сияющие колонны, синевато-зелёный свет разливался над ними.

09 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база «Маккензи»

Вдалеке равномерно гудели турбины, и Гедимин сквозь дремоту вслушивался в непрерывный гул. Иногда в сон врывалось шипение – фрилолитейный агрегат работал непрерывно третий час, и сармат, приложив руку к палубе, различал даже отдельные стадии – вот расплав выливают под валки, вот прокатывают, охлаждают, обрезают края… В какой-то момент шипение стало слишком громким, и Гедимин недовольно поморщился.

– Медленней, треснет же…

– Что? – Кенен, сидевший на матрасе спиной к сармату и читавший что-то с наручного смарта, развернулся к Гедимину и тронул его за плечо. – Чего тебе, Джед? Воды?

Сармат кивнул и приподнялся на матрасе, устраиваясь поудобнее. Несколько секунд он думал, не обернуть ли плечи одеялом. Пока он возился, Кенен уже вернулся с водой и контейнером Би-плазмы.

– Чего тебе? Завернуть? – он взялся за одеяло. Гедимин покачал головой и забрал у него воду.

Пил он медленно, собирая по одному слова, – за трое суток он отвык говорить, а мозг в безопасности отключился напрочь. Гедимин вспомнил последний сон об атомной энергии и досадливо поморщился – «ну и бред…»

– Что? – тут же повернулся к нему Кенен. – Опять тошнит?

Гедимин отмахнулся. Последние два дня внутренности успокоились, и даже правый бок почти не болел. Ампулы для дозаторов были на исходе; один из браслетов Кенен снял, во втором было заполнено всего три ячейки. Гедимин не знал, вышел ли из него яд, – мозг по-прежнему не работал, шевелиться не хотелось, но слабое любопытство начинало его беспокоить. И ещё этот фрил…

– Скажи им – от быстрого охлаждения листы трескаются, – он снова расслышал резкое громкое шипение и недовольно сощурился. – Испортят всю партию.

Кенен растерянно замигал.

– Какую партию?

– Фрил, – Гедимин кивнул на переборку, из-за которой доносился приглушённый шум. – Там фрилолитейный цех? Слишком быстро охлаждают. Скажи – пусть перестанут.

Кенен мигнул ещё два раза, щелчком сбросил крышку с наручного смарта и вдавил кнопку вызова в корпус.

– Зет! Сколько раз говорить – закрывай люки! И ещё… не спеши, когда охлаждаешь фрил! Пусть застывает своим ходом… Что? Да уж с вами будешь знать!

Шипение смолкло. Теперь Гедимин ничего не слышал – только чувствовал, прижав ладонь к переборке, предельно слабую вибрацию.

– Зет удивился, – хихикнул Кенен. – Как ты понял, что они там делают?

Гедимин пожал плечами – на его взгляд, вопрос был предельно нелепый.

– У тебя тут завод? – спросил он, снова кивнув на переборку, за которой остался Зет с его станками. Гедимин думал, не сходить ли ему туда, а если сходить – искать одежду или завернуться в одеяло… определённо, мозг сегодня не хотел включаться.

– Это для ремонтников, – пояснил Кенен. – Здесь, на Луне, плохо с доставкой. Чем заказывать деталь на Земле, проще самим наштамповать. Там токарные станки, литейная станция под фрил и стекло… Эй-эй, Джед! Ты что, очнулся?!

Он схватил сармата за плечо и внимательно посмотрел ему в глаза. Гедимин усмехнулся.

– Ты надеялся, я буду лежать вечно?

Он отложил контейнер с пищей в сторону и попытался встать, но Кенен прижал его к матрасу, и сармат с досадой понял, что даже такое слабое сопротивление не может преодолеть. «Сейчас меня побьёт любая «макака»,» – думал он, сердито щурясь в потолок. «Если даже Кенен…»

– Не надо пока, Джед, – испуганно попросил учётчик. – Питер говорит, ты очень слаб. Завтра он приедет и осмотрит тебя. А пока лежи.

Гедимин кое-как вывернулся из-под его руки и лёг на бок, подложив локоть под голову. С тех пор, как убрали катетер, переворачиваться стало проще.

– Откуда у тебя корабль? – спросил он.

– Этот? А, можно считать, трофейный, – махнул рукой Кенен. – Лежал рядом с Кларком. Собирались утилизировать. Мы с Айзеком предложили сделать электростанцию. Пока солнечную в горах не починили, весь город жил на нашем электричестве. Так что корабль теперь мой. Моя база. Я назвал её «Маккензи» – не возражаешь?

Гедимин слабо усмехнулся, но тут же забыл о нелепом вопросе.

– Почему вы все… тут? В мартышечьем городе? Ходите свободно. Глайдер вот у тебя…

Кенен мигнул.

– Ну, глайдер-то арендованный, а вот… Стой, Джед. Когда ты, говоришь, попал…

Он неопределённо пошевелил пальцами.

– В Сокорро, – закончил за него Гедимин, недобро сузив глаза. – Меня держали в Сокорро. С конца октября. Чуть больше четырёх месяцев.

– Мать моя пробирка, – пробормотал Кенен, потрясённо качая головой. – Тогда всё понятно. Ты даже не знаешь, что война кончилась.

Теперь мигнул Гедимин.

– Когда? И кто… – он замолчал – пейзажи Альбукерке и Кларка и существа, бродящие по их улицам, уже ответили на его незаданный вопрос.

– Первого ноября Исгельт подписал капитуляцию, – ответил Кенен и замолчал, решив выдавать информацию маленькими кусочками.

«Исгельт…» – Гедимин вспомнил последние дни прошлой войны и глупо усмехнулся. «Опять он? Традиция…»

– А где Маркус? – спросил он, решив, что вопросы тоже следует задавать по одному.

– Расстрелян, – отозвался Кенен и быстро продолжил, взглянув Гедимину в глаза, – вместе с Линхольмом и Цаневом. За организацию геноцида. Мианийцы тут вообще не церемонились. Из наших адмиралов только Исгельт с Никэсом и не пошли под расстрел. И то непонятно, почему.

– Мианийцы? – повторил Гедимин. – А они при чём?

Он вспомнил, что случайно узнал перед тем, как его утащили в Сокорро, и его передёрнуло. «Вот оно что… Пока мы грызли друг друга, крейсера из Мианы нашли портал. Надо было догадаться, что долго они терпеть не будут… Вот тебе твой Прожиг, Гедимин. И что ты раньше об реактор не убился?!»

– Они теперь при всём, – мрачно ответил Кенен. – Крейсер на околоземной орбите. Растащили нас по углам, как нашкодивших щенков. Ни мы, ни Земной Блок даже пикнуть не успели. Теперь мы под особым наблюдением. Хорошо, что не под управлением. Если подумать, так даже лучше. Цанев нас добил бы. А так – четыре миллиона живых, полтысячи гетто на Земле… вот у меня тут небольшое гетто на четыре сотни тесков. Как-нибудь сходим с тобой посмотреть на мианийские корабли. Они здесь бывают. Им тоже нужны хорошие ремонтники.

– Вот оно что… – медленно проговорил Гедимин, пытаясь уложить в голове новую информацию. За последние годы мир стал непередаваемо странным, к чему-то сармат уже привык, но инопланетный крейсер на околоземной орбите… Он тяжело вздохнул и уронил голову на подушку.

– Да, Джед, – невесело хихикнул Кенен. – У меня у самого мозги распухли. Ничего, привыкнешь. Мианийцы, кстати, против пыток. Кто им сдался – лечили и вывозили в гетто, пальцем не тронув. Никаких «сокорро». Где это, кстати? Как ты на Луну добрался? Копы говорят – сошёл с пассажирского шаттла, с билетом, всё как положено – а потом упал. Что-то не стыкуется, Джед. Как так вышло?

Сармат неопределённо шевельнул плечом.

– На моей памяти, я вообще должен был сдохнуть. Мне выстрелили в лицо, – нехотя вспомнил он. – А потом я очнулся на мусорном полигоне под Альбукерке. С билетом в кармане и указаниями, куда ехать. Я даже подумал, когда сюда попал… не ты меня вытащил?

Кенен рассмеялся.

– Да ну тебя, Джед! Если бы я знал, где ты… В базе вы трое – ты, Хольгер, Константин – значитесь покойниками. База, конечно, врёт…

Гедимин, вздрогнув, резко приподнялся на руках. Голова закружилась, и он упал бы, если бы Кенен не подхватил его и не опустил обратно на подушку – медленно, осторожно, слегка покачивая.

– База искусственнорождённых, – торопливо пояснил учётчик. – Там все восемь миллионов. Нас всех переписали. У людей своя база. Все ищут родственников, друзей… Я тоже многих искал. Но там постоянно дополнения. Когда поправишься, пойдём в информаторий. Посмотришь сам, кто там тебе нужен. А вот Хольгер и Константин… Знаешь, где они?

– Мертвы, – отозвался Гедимин, закрывая глаза. – Я убил.

Кенен бормотал что-то, неловко гладя его по руке, потом замолчал. Гедимин его не слушал. Голова гудела в такт турбинам. Перед глазами вставали давние снимки – гигантские панцирные рыбы среди вакуума, невероятно яркая окраска, астероиды с перепончатыми крыльями… «Ещё и мианийцы. И опять запоминать имена…» – он тяжело вздохнул, проваливаясь в сон.

10 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база «Маккензи»

С утра Кенен зашёл к Гедимину и принёс воды. Кормить не стал, но сармат и не чувствовал голода. Сонливость отступила, и он, дождавшись, когда Кенен уйдёт, поднялся с матраса и прошёлся по отсеку. Слегка пошатывало – мышцы за время неподвижности превратились в жижу. Гедимин поднял руки к потолку и упёрся в него, перекатывая волну напряжения от ладоней к ступням. Месяцев пять назад после такого упражнения он услышал бы хруст переборок и ругань с верхней палубы, сейчас – только заныли от внезапного усилия плечи. «Плохо,» – заключил сармат, падая на пол. Он ещё смог откатиться – не так ловко, как раньше, но без ушибов и подвёрнутых конечностей – и снова выпрямиться, тяжело дыша и держась за переборку. «Мешок с Би-плазмой,» – он посмотрел на исполосованное тело и брезгливо поморщился. «Одна радость – не подох.»

За спиной раздался короткий смешок, а за ним – хлопок ладонью по лёгкой броне и приглушённое досадливое восклицание. Обернувшись, Гедимин обнаружил на пороге Питера, а за плечом медика – Кенена, прислонившегося к стене и укоризненно глядящего на сармата.

– Гедимин, вы большой молодец, – сказал Питер, разглядывая шрамы на животе ремонтника. – Но вы поторопились с такими упражнениями. Ложитесь, я вас осмотрю.

– Джед, ну куда ты на стену-то лезешь? – вполголоса упрекнул сармата Кенен, подойдя к матрасу. Ремонтник неохотно лёг и позволил, расслабив мышцы, помять себе живот и поводить по бокам ультразвуковыми датчиками.

– Вы готовы, – заключил медик. – Я, в общем, тоже. Удалим некротизированные ткани и посмотрим на динамику. Вы, на мой взгляд, намерены жить.

Гедимин смущённо хмыкнул.

– В медотсек? – деловито спросил Кенен. – Там с утра всё приготовлено.

– Я проверю, – сухо пообещал Питер. – Я бы предпочёл забрать Гедимина в госпиталь, а не оперировать посреди мастерской.

Кенен молча качнул головой и жестом приказал одному из сарматов, ожидающих в коридоре, проводить медика в нужный отсек. Гедимин зашевелился.

– Лежи, Джед, – буркнул командир базы. – Пешком не пойдёшь. Ты же свалишься на десятом шаге! Эй, парни, берите его с двух сторон…

Двое сарматов несли Гедимина без усилий, будто он весил считанные килограммы. Ремонтник смущённо щурился. Ему хотелось вырваться и пойти своими ногами, но он подозревал, что Кенен окажется прав.

Медик вышел из приоткрытого отсека, пропахшего дезинфектантами и озоном, взял Гедимина за руку, дважды неощутимо воткнул в неё иглу, ободряюще усмехнулся и вернулся в отсек. Запах стал слабее. Кенен подошёл сзади, подставил руку под голову сармата.

– Тебя сейчас вырубит, – пояснил он. – Когда Питер там закончит, ты уже будешь спать. И мы внесём тебя и пристегнём. Чувствуешь, как засыпаешь?

Гедимин пожал плечами. Ничего, кроме очередного приступа слабости, он не ощутил; сознание оставалось ясным. Сармат попытался представить себе трёхмерный чертёж крейсера «Феникс» – получилось плохо, многие узлы остались размытыми, будто на схему попала грязь.

– Вносите, – распорядился Питер, выглянув из отсека. Двое филков в белых лёгких скафандрах поспешно отошли от двери. Гедимина сгрузили на стол с ремнями. Питер посмотрел на него, встретился с ним взглядом и удивлённо хмыкнул.

– Гедимин, в вас двойная доза анестетика. По моим расчётам, вы должны были…

– Они не действуют, – отозвался сармат, приподнявшись на локте. – Давно уже. В меня много чего вливали.

– М-да, – протянул медик, пощупав его запястье и заглянув в глаза. – Действительно. Придётся удвоить… Нет, это ерунда. Но не резать же вас наживую!

– Станнером его, – буркнул кто-то из «белых» филков, но тут же осёкся.

– Именно, – кивнул Кенен. – Берите станнер, Пит. Ждать тут уже нечего. Джед столько облучался, что у него всё наперекосяк.

Филк протянул человеку станнер – судя по форме, вывинченный из экзоскелета, отделённый от бластера и вставленный в новую рукоятку. Питер посмотрел на устройство с сомнением.

– Три раза, – посоветовал Гедимин, вспомнив, как долго возились с ним повстанцы. – С одного не свалишь.

Питер поморщился, несколько секунд собирался с духом, затем оглянулся на сарматов, принёсших Гедимина в медотсек.

– Поверните его на бок спиной ко мне, – распорядился он. – Скафандры с изоляцией? Отлично. Держите его в таком положении.

Гедимин, растянутый вдоль стола, услышал короткий треск и почувствовал, как его дёрнуло в сторону. Станнер коснулся позвоночника – раз, другой, и с каждым касанием сармат переставал чувствовать полтела, будто разряд пережигал нервы. «Мог бы так и оставить,» – подумал Гедимин перед тем, как станнер притронулся к его виску, и мысль оборвалась незаконченной.

…Его лицо вытерли мокрой ветошью, вода попала в глаза, и сармат невольно мигнул. Сверху был привычный потолок отсека, в котором он провёл пять дней, на груди – край одеяла, накрывшего тело от ключиц до кончиков пальцев, правый бок слегка ныл – по ощущениям, из него торчали какие-то трубки, закреплённые эластичным фиксатором.

– Тихо, Джед, – буркнул Кенен, вытирая ему лицо. – Не надо никуда бегать. Послезавтра Питер уберёт дренаж. Пока не двигайся, не то придётся вставлять обратно.

Сармат коротко усмехнулся и прикрыл глаза. «Странно, что Кенен со мной так возится,» – думал он сквозь дремоту – станнер и анестетики всё же свалили его, и надолго. «Не знал, что он такой заботливый. Хорошо, никто не видит, во что я превратился. В эа-форме – и в той больше сил и бодрости…»

12 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база «Маккензи»