Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 146 страниц)

Кенен, будто всю дорогу подслушивал в дверях, высунулся в коридор.

– Джед, ты в порядке?

– В порядке, – отозвался сармат. – Надо было носить модули по частям. Тяжёлые. Устал.

Кенен покачал головой, недоверчиво глядя на него.

– Ладно, я вызову тебе глайдер. Кого-нибудь дать в сопровождение?

…Глайдер остановился невдалеке от входного шлюза. Гедимин, отпустив машину, усмехнулся в респиратор – пилот был человеком, глайдер – человеческим, слегка модифицированным под перевозку экзоскелетов, и только поэтому сармат туда поместился. «Такси,» – повторил он про себя полузабытое слово. «Возит всех. Даже слизистых уродов, устроивших геноцид.»

До подробностей того, что три года творили в Солнечной системе Маркус и его адмиралы, Гедимин ещё не дошёл, но дела всех расстрелянных мианийцами и людьми были выложены в сеть – и сармат, читая, иногда ловил себя на мысли о том, что отчасти понимает и Торрегросу, и Юпанки. Побочным эффектом было то, что ни в бар, ни в информаторий заходить не хотелось – да и с людьми Гедимин предпочёл бы не встречаться. «И при всём этом Конар…» – подумал он, но оборвал мысль на середине. «Надеюсь, он поправится. Ирренций в костях – та ещё дрянь.»

По пустынному кораблю разносился шум станков – Зет, плюнув на указания Кенена, снова открыл цеховые шлюзы нараспашку. Гедимин прошёл мимо спуска в трюм – ему надо было не сюда.

Контейнер с ирренцием стоял, плотно закрытый, в полной темноте. Гедимин, подсветив его фонарём, поднял массивную крышку. Холодный зеленоватый свет разлился по отсеку и коснулся скафандра. Сармат притронулся к шлему, убирая с висков защитные пластины, и коротко усмехнулся.

– Я здесь.

На секунду он ощутил тёплое прикосновение на коже – будто поток воздуха скользнул вдоль глаз. Он поднял ладонь над контейнером и пошевелил пальцами, погружёнными в зелёный свет. Ему было не по себе. «Ты же сам просил не применять ирренций,» – думал он, щурясь на содержимое контейнера. «Мать моя колба! Но я же не просил его не изучать!» На секунду задержав дыхание, он отстегнул перчатки и погрузил ладони в светящуюся пыль.

В первые мгновения она казалась едва тёплой, но потом до боли обожгла сармату руки. От неожиданности он зажмурился – и под веками вспыхнуло ослепительное зелёное пламя, а затем в мозгу словно взорвалась бомба. Обрывки картинок, чертежей, записанных и произнесённых слов в одно мгновение пронеслись перед глазами, и сармат, отшатнувшись, прижал руки к лицевому щитку. Ирренциевая пыль горела на коже, кровь стучала в висках, угрожая порвать сосуды. Гедимин дотянулся до крышки контейнера и рывком, преодолев сопротивление электромагнита, бросил её вниз. Свет погас.

Он сидел на полу минуты две, а может, три. Ладони болели так, будто с них содрали кожу, голова раскалывалась, перед глазами мелькали фрагменты чертежей. «Гедимин, ты идиот,» – он с трудом, опираясь о контейнер, поднялся на ноги, дошёл, пошатываясь, до рычагов, на ощупь отключил электромагнит. «Сломал, наверное,» – промелькнуло в голове. «Где мея?»

Когда ладони побагровели от дезактивирующего раствора, а боль утихла, сармат рискнул поднести обожжённую руку к глазам. Возможно, краситель скрыл настоящие ожоги – но ладонь была равномерно розовой. Гедимин потыкал пальцем в видимые припухлости, но боли не почувствовал. «Фантом,» – подумал он, досадливо щурясь. «Влияние сигмы. Зачем я вообще сунул туда руки?!»

Он достал ампулу флония, неловко воткнул иглу в предплечье и поморщился от сильного жжения. Вещество быстро уходило в кровоток, отмечая свой путь ощущением жара. Во рту мгновенно пересохло, и Гедимин потянулся за фляжкой.

– Джед, твою мать! – от вопля Кенена зазвенело в ушах. – Ты где?!

– В центральном канале, – с трудом ворочая распухшим языком, проговорил Гедимин. – Подожди, я сейчас…

С третьей попытки засунув руки в перчатки, он сполз на пол и перевернулся набок. Левую руку жгло, зелёный свет перед глазами то вспыхивал, то гас. Он попытался встать, но руки дрожали, и опереться на них не получалось.

– Джед! – Кенен материализовался над ним, дёрнул за плечо, переворачивая на спину.

– Он ввёл себе флоний, – пробубнил кто-то над головой сармата. Гедимин обнаружил, что его держат за голое запястье, и запоздало дёрнулся.

– Я держал ирренций в руках, – прошептал он и усмехнулся. – Горячо.

Кенен, со сдавленным стоном приложив ладонь к лицевому щитку, быстро отдал приказы, и несколько секунд спустя Гедимина взвалили на самоходную тележку – уже без скафандра, с кровезаборником на правом запястье и кислородной маской на лице. Когда её надели, сармат не помнил – сознание то гасло, то возвращалось. «Странный эффект,» – думал Гедимин, вглядываясь в зелёный свет, сквозь который проступали очертания твэлов. «Раньше такого не было. Надо поспать. Когда проснусь, флоний подействует. А ведь оно там, как и говорил Хольгер. Всё ещё там. И оно меня узнало…»

18 мая 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«А снаружи покрыть обсидианом. И проложить слоем металлического урана или плутония. Тогда процесс пойдёт…»

Гедимин шевельнул левой рукой и почувствовал слабое жжение. «Запястье прижёг,» – с досадой подумал он. «Только где? Работал в скафандре…»

– Ну что, очухался? – сердито спросил, наклонившись над ним, Иджес. Он сидел на полу рядом с матрасом; за его спиной виднелось полузнакомое помещение, в котором Гедимин после недолгой заминки узнал «лазарет» – отсек на жилой палубе, куда сносили легкораненых и облучённых сарматов. «А здесь я что забыл?» – подумал сармат, недовольно щурясь. «Это из-за руки? Такой серьёзный ожог?»

Развернувшись на правый бок, он посмотрел на больную руку и удивлённо мигнул – ожога не было, лишь красноватое кольцо вокруг микроскопического прокола, уже практически зажившего.

– Рука цела, – сказал он вслух. – Зачем меня тут держат? Иджес, ты не видел моего скафандра?

– Лежи, псих с радиацией, – Иджес толкнул его в грудь, намереваясь припечатать к матрасу, но сармат только удивлённо хмыкнул и даже не качнулся. – Ничего не помнишь из вчерашнего?

– А что… – начал было Гедимин, но тут зелёный свет снова всколыхнулся под веками, и сармат зажмурился. – Да, верно. Ирренций… Какой я всё-таки идиот…

– Редкостный, – подтвердил Иджес, накрывая сармата одеялом. – Лежи. Ты хватил хорошую дозу – вон, все руки серые.

Гедимин недовольно шевельнул плечом, сбрасывая мартышечью тряпку.

– Не надо. Лучше дай мне бумагу и ручку.

Иджес мигнул.

– Это тебе на кой?

– Чертёж, – отозвался ремонтник. – Нет бумаги – тогда слушай, потом сам нарисуешь.

Иджес проворно вскочил на ноги, уклоняясь от протянутой руки. Гедимин и не собирался его ловить – и спокойно вернул руку на матрас.

– Я думал о синтезе, – сказал он, разглаживая мятый обрывок бумаги, выуженный Иджесом из мусоросборника. – Там очень простая схема.

Почти уже закончив чертёж, он остановился и задумчиво сощурился – что-то не сходилось. Иджес молча принёс ему ещё несколько листков, уже не таких мятых. Забрав с матраса отложенную схему, он куда-то ушёл и через пять минут вернулся с Кененом.

– Ну как ты, Джед? – спросил Маккензи, нервно усмехаясь и комкая незаконченный чертёж в руке. Гедимин неопределённо пожал плечами.

– Обсидиан лучше брать без тория, но с железом, – пробормотал он, ненадолго выныривая из мыслей о синтезе ирренция. – Для равномерного распределения… Тебе есть где достать обсидиан?

Кенен кивнул, пристально глядя на сармата.

– Смотри, – Гедимин показал ему окончательный вариант реакторного стержня – сложной девятислойной конструкции с четырьмя съёмными элементами. – Если выдержать толщину, попутный газ будет выходить, не разрушая слой. Это для жёсткости…

Он остановился, встретившись взглядом с Кененом. Тот смотрел округлившимися глазами и, кажется, забыл дышать.

– Ну чего? – Гедимин сердито сощурился. – Ты хотел помощи с ирренцием?

– Д-да, – Кенен неуверенно кивнул. – Но я не думал, что… Ладно! Это всё здорово, Джед. Посчитай, сколько чего нужно на эту штуковину. Не всё в этом городке можно быстро достать. Вот с обсидианом, например, всегда проблемы…

Кенен ушёл. Гедимин, отложив листки, вытер испарину с лица и лёг на матрас. «Что там положено за подпольный синтез ирренция?» – подумал он и еле слышно хмыкнул. «А интересно, только кагетский металл менял свойства – или синтезированный тоже? Надо будет проверить критическую массу…»

В дальних коридорах что-то задребезжало. Иджес, покосившись на часы, вполголоса помянул размножение «макак», но не двинулся с места. Через несколько минут дребезжание смолкло, и в коридоре послышались шаги. «Кенен,» – определил на слух Гедимин. «И кто-то ещё. Лёгкий, но неуклюжий. Странно ставит ступни…»

В отсек, сердито оглядываясь через плечо на Кенена, придерживающего его за шиворот, вошёл Харольд Уотерс.

– Hasulwa! – выдохнул Иджес, поднимаясь на ноги. Харольд сузил глаза.

– И что?!

Кенен, выпустив его плечо, проворно подобрал оброненные Гедимином листки и, свернув, сунул в карман. Ремонтник запоздало вспомнил, что такие вещи в самом деле нельзя держать на виду. «За синтез ирренция полагается расстрел,» – напомнил он себе, но сейчас, когда зелёный свет стоял перед глазами, об опасности думать не хотелось. «А то за ураниумские опыты мне полагалась медаль. Не расстреляли же…»

– Ты чего пришёл? – спросил он, прислоняясь спиной к стене. Харольд, молча разглядывавший его шрамы, вздрогнул и испуганно мигнул.

– Да, спроси его, – оживился Кенен, снова берясь за воротник пришельца. – Нарушил границы частного владения, вломился на базу…

Харольд фыркнул.

– Откуда у теска владения?! Гедимин, я к тебе пришёл. Пусть он отвяжется!

– Он тут командир, – напомнил сармат. – Ладно, Кенен, отпусти его. Посидит тут несколько минут и уйдёт… Ну чего тебе? У меня нет еды.

– Я не голодный, – буркнул Харольд, присаживаясь на пол. – Тески на космодроме сказали, что ты ранен. А Ярик говорит, что раненым полезен свекольный сок. Чтобы кровь быстрее восстановилась. Вот, я принёс.

Кенен за его спиной приглушённо хрюкнул, Иджес вполголоса помянул спаривание «макак», Гедимин посмотрел на захватанную бутылку и пожал плечами.

– Я не ранен. Немного облучился. Спасибо, что хотел помочь, но мне и так нормально.

– Облучился?! – Харольд сузил глаза. – Маккензи! Нельзя было нормально сказать?! Я бы принёс то, что поможет. Люди говорят…

– Sulwa! – Кенен, брезгливо морщась, отобрал у него бутылку. – Джед выздоровеет без твоей помощи. И без твоей болтовни о разговорах мартышек. Джед, он ещё флиппер хотел сюда притащить! Здоровенный грязный флиппер.

– Враньё! – Харольд сердито сверкнул глазами на Кенена. – Он совершенно чистый. Я же обещал показать, на чём выйду на регату.

Гедимин жестом попросил у Иджеса куртку и поднялся на ноги, застёгиваясь на ходу. Слабость, накрывшая его после работы с чертежами, вновь отступила.

– Идём, – сказал он, не обращая внимания на возгласы Кенена. – Мне интересно.

…В отсек он вернулся через час, с головой, гудящей от потока информации. Пока он разглядывал флиппер и копался в моторе, Харольд не замолкал ни на секунду. С трудом выделив из словесного шквала то, что имело смысл, Гедимин пообещал прийти на регату, если сарматов туда пустят, и, отмахнувшись от бутылки со свекольным соком, ушёл на корабль. Он ждал нового приступа слабости, но чувствовал себя неплохо, будто подзарядился напрямую от флипперного аккумулятора. «Значит, синтезный материал – обеднённый уран,» – подумал он, доставая из-под матраса чистый листок. «Плутоний был бы лучше. А ещё лучше – нептуний, но… с ним много сложностей. Это я провернуть не возьмусь. А вот генераторный плутоний… Надо сказать Кенену – пусть поищет. Он справится.»

26 мая 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Дже-ед, – Кенен, тяжело вздохнув, аккуратно сложил листок с расчётами и протянул его сармату. – Я уже не рад, что тебя доставал. Ты, конечно, гений физики, но слово «плутоний» тебе лучше бы забыть. Знаешь, о чём думает средняя макака при этом слове?

Гедимин покачал головой.

– О бомбе, разумеется! – фыркнул Кенен. – Не знаю, как у вас на Энцеладе, но у нас плутоний – это бомба, и ничего более. А местные копы – очень средние макаки. Я не успею закрыть рот, как нас обоих скрутят. А там – обвинение в ядерном терроризме и показательный расстрел. Чарли просто помешан на безопасности космодрома! А ты тут про плутоний…

Гедимин пожал плечами.

– Ну, сиди без ирренция. Мне-то он не нужен.

Кенен ухмыльнулся во все зубы.

– Так не нужен, что ты влез в него по локоть? А, верно, – ты свою дозу уже получил. А насколько её хватит? Хочу предупредить Бринна – когда ему ждать тебя в медотсеке?

Гедимин фыркнул.

– Это не я соорудил тут синтезатор, – напомнил он. – Хочешь, построю плутониевый реактор? Я вспомнил чертежи Константина. Установка, в общем, несложная…

Кенен вздохнул.

– Подожди пока, Джед, – попросил он. – Хотя бы десять дней. Чертежи никому не показывай. Ничего, кроме них, не делай. Ты как тогда осторожным не был, так и сейчас не стал. И главное – с сулисом не болтай. Он – макака. Сдаст тебя при первой возможности.

«Дался ему этот сулис!» – думал Гедимин, досадливо щурясь. Из лазарета его перевели в жилой отсек, Иджес вернулся к работе, оставив на корабле Кенена, да и тот Гедимину был не очень нужен – но, видимо, боялся пропустить важный чертёж. Ремонтник сам скучал по работе, но командир был непреклонен – «рано» – и собирался держать Гедимина на базе до самой Регаты. «А ведь с него станется и туда меня не выпустить,» – подумал он. «И Седна с ним. Сам потом будет чинить замки, я не стану.»

01 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

В этот день все проснулись рано – в четыре утра, как во времена работы на «Гекате». Когда Гедимин подошёл к капитанской рубке, из открытого люка уже доносился гимн Кларка – Иджес включил трансляцию и настроил звук. Гедимин, заглянув в рубку, увидел на огромном мониторе проспект Восходящего Солнца. Узнать улицу было непросто – на неё уложили трубу, скатанную из защитного поля, загородив все здания непрозрачным барьером.

– Сюда засунут спрингеры? – сармат недоверчиво хмыкнул.

– Нет, они полетят вдоль южной границы, – ответил Иджес, изучающий распечатанную программу мероприятия. – Вот, смотри, тут список кораблей.

Гедимин, скользнув равнодушным взглядом по странице, увидел упоминание «Солти» – австралийского крейсера, заявленного как флагман регаты, и снова хмыкнул.

– А вот врежет он конусом по космодрому…

Кенен, незаметно подошедший к Гедимину, хихикнул.

– И будет нам много-много работы, Джед. Забудь о спрингерах, нам их не покажут. Потом посмотришь, в записи. А сейчас смотри сюда. Я достал десять разрешений…

Иджес, выронив программу, в два прыжка оказался рядом с ним.

– Я записывался, – мрачно сказал он. – Месяц назад.

– Держи, – Кенен протянул ему заламинированный лист с изображением крейсера – чего-то среднего между «Юрием», «Солти» и «Кондором» – обвешанного светло-жёлтыми полотнищами. Гедимин прочитал на листке имя Иджеса, а на том, что был под ним, – самого Кенена.

– И тебе, Джед, – сказал Маккензи, вручая ему другой листок. – Иджес, расскажи ему правила, пока я собираю остальных. К семи нам надо быть на месте.

В полседьмого глайдер с сарматами притормозил на одной из улиц, параллельных проспекту, и, высадив их, тут же умчался – места для стоянки не было даже близко. На обочине клубилась толпа, стягиваясь к пешеходным переулкам. Гедимин, высмотрев относительно свободный проход, двинулся было туда, но был схвачен сразу с трёх сторон, – к группе сарматов уже приближались трое экзоскелетчиков.

«Им определённо нечем заняться,» – думал, сердито щурясь, Гедимин, пробираясь вслед за «копом» по людному переулку. Экзоскелетчик будто нарочно выбирал самую толкучку, и сармат всё время боялся кого-то зашибить или ненароком расплющить о стену. Ему было не по себе среди стольких малорослых существ, которые даже не нашли себе скафандра.

– Здесь, – сказал патрульный, ткнув пальцем в ближайший участок защитного поля. – Купол сверху, никуда не отходить.

Не успел жёлтый экзоскелет втиснуться в идущую навстречу толпу, как к сарматам подъехал на миниглайде разносчик в ярко-оранжевом комбинезоне.

– Пончики от «Робби», мистер теск! Холодный лимонад? Хотдог? Мороженое? – он хлопнул по одной из сумок, принайтованных к его миниглайду. Гедимин качнул головой и прислонился спиной к защитному полю, оглядываясь по сторонам. «Сколько тут мартышек,» – думал он, даже не пытаясь уже пересчитывать пробегающих мимо, – перед глазами всё стояла эа-форма, поднимающаяся волной посреди сарматской столовой и выбрасывающая слизистые «щупальца». «Никогда не видел столько в одном месте. Как им тут, без скафандров и оружия? Мне вот не по себе.»

– Это называется «мороженое», Джед, – наставительно сказал Кенен, показав сармату желтоватый конус, из которого торчал бесформенный розовый комок. – Синтетическое, конечно…

– Да ну тебя! – фыркнул на него Иджес. – Смотри, Гедимин, глайдеры уже выехали! Это приветственный проезд…

Гедимин пристроился за плечом Иджеса – толкаться ему не хотелось, он и так хорошо видел, что впереди. Зрителей устроили на площади, огородив на её середине широкую полосу для проезда; сама гонка должна была пронестись с северной окраины на южную и остановиться в километре от площади. Тем, кто устроился в первых рядах, финиш был виден, для остальных повесили огромные мониторы. Гедимин, глядя на медленно проплывающие глайдеры, думал, что не надо было уходить с корабля – на его мониторах было видно ничуть не хуже.

– Вон тот, – указал он на чёрно-золотую машину почти треугольной формы. Иджес мигнул.

– Не, вот этот, – он протянул руку к приземистому светло-жёлтому глайдеру. – Видишь, кто за рулём? Он ещё до войны призы брал. А того я в списках не видел.

Гедимин пожал плечами.

– Как здесь принято, я не знаю. А глайдер у первого лучше.

Над площадью загрохотал изо всех динамиков гимн Кларка, тут же прерванный переливчатым свистом. Вокруг заорали, замахали флажками разных цветов, обёртками из-под еды и рожками с мороженым. Где-то на севере глайдеры развернулись и рванули на юг.

– Вот бы мне туда, – прошептал Иджес, завороженно глядя на монитор. Гедимин, пронаблюдав минуту за набором скорости и вялыми манёврами, пожал плечами.

– Сюда бы Линкена…

Кого-то ткнули в борт, бросив на стену защитного поля, но глайдер, встав на ребро, снова откатился на трассу и продолжил путь, хоть и заметно отстав. Чёрный и жёлтый, обогнав всех ещё на старте, шли бок о бок, постепенно ускоряясь, но не толкались, вежливо сохраняя между собой двухметровую дистанцию. Можно было бы взять и больше – догнать их пытались, но ни у кого не получилось. Размытые цветные силуэты пролетели мимо, и не успел Гедимин проморгаться, как снова громыхнул гимн – кто-то пересёк финишную черту.

Гимн замолчал полминуты спустя – все доехали и теперь осторожно сбавляли скорость, чтобы не разбиться о городский купол. На мониторах движущиеся картинки сменились неподвижным табло результатов. Иджес ударил кулаком в ладонь и повернулся к Гедимину.

– А я был прав! Он пришёл первым. На десятую долю секунды обогнал. Надо проследить за этим чёрно-золотым. И правда, хороший глайдер.

Он, включив наручный передатчик, сделал какие-то пометки.

– Мистер теск! – послышалось из-за тонкого защитного поля. Рядом вертелся, привлекая внимание, разносчик на миниглайде.

– Пицца от «Фьори»! – он похлопал по сумкам, громоздящимся с двух сторон от него. Миниглайд был загружен под завязку, но, судя по оживившимся и стягивающимся к нему зрителям, скоро должен был опустеть. Кенен высунулся из-под купола и вернулся с охапкой свёртков, к нему со всех сторон потянулись руки. Гедимин, покачав на ладони подвернувшуюся упаковку, хотел отдать её Иджесу, но у того обе руки были заняты бургерами, и сармат сунул добычу под скафандр – «Айзеку отнесу». Вокруг запахло человечьей едой, и Гедимин, судорожно сглотнув, закрыл респиратор и переключился на внутренние запасы кислорода. Запах мерещился ему ещё пару минут, пока и рецепторы, и мозг не «успокоились». «Надо же,» – невесело удивился он своей реакции. «А ведь ел когда-то. Нравилось.»

Над площадью снова заорали гимн Кларка, на трибунах нестройно подпели. По свободному от людей коридору неспешно проезжала колонна флипперов. Они ехали медленно, выдерживая дистанцию. Гедимин присмотрелся и поднял руку, приветствуя Харольда, – он тоже был в колонне, его долговязый, неестественно вытянутый в длину силуэт не мог скрыть ни яркий комбинезон байкера, ни шлем, ни элементы экзоскелета, приспособленные для защиты от ударов.

– Твой сулис? – шёпотом спросил Иджес. – Машина хорошая. А сам – чучело чучелом. Интересно, они все такие… длинные? Будто его специально за уши тянули…

– Спроси Ассархаддона, он генетик, – буркнул Гедимин. Флипперы уже свернули, объездным путём пробираясь к точке старта. Сармату было неспокойно. «Летает он сносно. Когда не лихачит. А лихачить любит, прямо как Лиск…»

На пару минут трибуны притихли. На мониторах отобразилась белесая «труба», свёрнутая из защитного поля. В ней промелькнули яркие силуэты и тут же растаяли, оставив за собой сизую дымку. Секунду спустя пронеслось следующее красочное пятно. Гедимин не успел даже пересчитать гонщиков – от скорости и дыма они размазывались и сливались в одну цветную полосу вдоль белой стены.

Над стадионом взвыла сирена. Один из мониторов, мигнув, отключился. В гоночный туннель, резко забирая кверху, влетел медицинский глайдер. Из трубы, заметно замедлив движение, выезжали флипперы. Они не разворачивались – хотя сармату показалось, что пилоты этого хотели бы – но скорость уже была не та, и на трибунах взволнованно переговаривались, забыв о гонке и о близком финише. Далеко на юге мигнули сигнальные огни – кто-то достиг финишной черты, через десять секунд вывесили табло результатов, а рядом с ним – сообщение об инциденте.

– Столкновение, – суммировал прочитанное Иджес. – Двое раненых, один дисквалифицирован.

– Харольд Уотерс, – тихо прочитал Гедимин имя нарушителя. – Вот так и знал…

Он выбрался из-под защитного поля и огляделся в поисках патруля. Долго высматривать не пришлось – жёлтый экзоскелет сразу же двинулся к сармату.

– Что делают с нарушителями? – Гедимин кивнул на табло.

«Коп» неопределённо махнул механической рукой.

– Посидит в участке. Дней пять, больше навряд ли.

Из трубы выехал тёмно-синий флиппер с мигалкой. На нём рядом с экзоскелетчиком в жёлтой форме сидел понурый сулис, прикованный за руку к машине. Гедимин тяжело вздохнул. «Ну, хоть не разбился…»

– Где тебя носит? – недовольно покосился на него Иджес. – Миниглайды уже у финиша!

Гимн грянул снова; в этот раз подпевали все. Мимо прошмыгнул разносчик от «Фьори». Сумок у него не было, зато миниглайд был загружен прозрачными мусорными контейнерами. Патруль, остановивший его, поставил на платформу ещё один.

– Дроны! – Иджес двинул Гедимина кулаком в бок. – Смотри – отобрали два десятка участников! Нет, я пойду сюда в следующем году, – ты глянь, с чем они вышли!

Гедимин посмотрел на стаю дронов, взлетевшую над площадью – у них был свой аналог приветственного проезда. «Планеры исчезли,» – отметил он про себя. «Остались шары и миниракеты.»

После ураниумских «полётов» и «заплывов» гонка дронов по пустой прямой трубе Гедимину показалась скучноватой. Он слегка надеялся на перестрелку, но после того, как на старте кого-то выкинули за «намеренное столкновение», сармат вздохнул и покосился на часы.

– Иджес, что ты тут забыл? Скучища же…

Механик, сердито фыркнув, отодвинулся от него.

– Это соревнование техники. Без полоумных пилотов и химических экспериментов. Смотри, первый вышел!

…Гимн Кларка доиграл до конца и сменился другими ритмами, на площадь снова выбрались разносчики, а на пустое пространство, освобождённое от гонщиков, – женщины в ярких однотипных одеждах. Гедимин подошёл к Кенену. Тот не сразу его заметил, – взгляд Маккензи намертво прилип к разнаряженным самкам.

– Что? Прийти в участок? – Кенен посмотрел на Гедимина и брезгливо поморщился. – А, эта лысая мартышка… Не сегодня, Джед. Чарли сейчас так занят, что к нему не подступишься. Если закрыли на три дня – скорее всего, без свиданий, если на неделю – попробую достать тебе пропуск. Только без фокусов, Джед! Даже не думай его оттуда вытаскивать. Чарли шуток не понимает.

…Айзек с куском пиццы в руке сел на подушку. Еда не мешала ему следить за спрингерами, в замедленной съёмке проплывающими по мониторам. Они не соревновались друг с другом в скорости – это скорее был ритуальный полёт, и ради ритуала борта кораблей покрыли особыми рисунками.

– Все эти корабли пережили войну? – спросил Гедимин, пересчитав наградные знаки и вспомнив, как обычно проходили столкновения «Феникса» со спрингерами Земного Союза. – Повезло им.

Айзек пожал плечами.

– Наших крейсеров не хватало на всех. Из первоначальной обороны Кларка не уцелел никто, а это – даже не вторая волна. Произвольный набор кораблей-ветеранов. Пока что землянам не по карману строить новые. Да и Миана…

Гедимин хмыкнул.

– Жаль, мианийцы не прилетели. Было бы интересно.

Его броня загудела от удара – сбоку подошёл недовольный Иджес.

– Я в январе подам заявку, – буркнул он. – Если только меня пустят – я их всех урою! Нет, ты видел, что там летает?! Сёстры Хепри меня за такое утопили бы!

Гедимин криво усмехнулся.

– Покажешь мне свой дрон. Без химии так без химии…

06 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Ядро Юпитера! – Кенен, нарочито широко всплеснув руками, возвёл глаза к потолку. – Так я и знал! Стоило нам выехать на космодром, Джед помчался к своему сулису. Теск! Из него очень плохая самка. Если уж тебя потянуло на мартышек, подошёл бы ко мне! В «Сюаньхуа» самки куда мохнатее – и выглядят не в пример приятнее!

Гедимин молча дослушал его, думая, дать ему затрещину на месте или аккуратно вынести в коридор и продолжить общение там. Слабое движение привлекло его внимание – Дэвид, пристально глядя на сарматов, потянулся к кнопке под стойкой. Гедимин покосился на турель под потолком, на жёлтый экзоскелет, маячащий у входа, и только пожал плечами. «На базе договорим. Кенену, похоже, скучно без драки.»

Четыре предыдущих дня сарматы с утра до вечера трудились в городе, расчищая последние дезактивированные завалы и устанавливая каркасные «бараки». Гедимин насмотрелся на подземные жилища – весь Кларк до войны был застроен «автономками», на полсотни метров уходящими в скалу. Верхние их части не пережили бомбардировок, но нижние остались практически нетронутыми. Гедимин видел их жителей – хотя городской совет постановил переселить их в каркасники, подземелья кишели людьми, и на вялые уговоры Кенена они презрительно фыркали и показывали обидные жесты. Кенен, впрочем, не расстраивался – переселение было не его задачей. Отведя сарматов подальше, он давал знак «копам» и посмеивался в респиратор, слушая перебранку. Гедимину было неловко, к тому же «макаки» мешали изучать внутренности зданий, – а сармату было интересно, как системы жизнеобеспечения пережили ядерный взрыв прямо над ними… Когда городская работа сменилась привычной «конверсией», Гедимин даже огорчился. Но теперь он снова был на южной окраине, и следовало зайти к Харольду.

Ещё на подходе он услышал ворчание, иногда заглушаемое рёвом двигателя на стенде. Харольд временами перекрикивал даже мотор, его собеседник бурчал тише, но настойчивее. Несколько минут спустя Харольд выскочил из мастерской, на ходу стягивая респиратор и продолжая что-то бубнить. Увидев Гедимина, он замер на месте и широко улыбнулся.

– Теск! Я вчера тебя ждал…

– Мы работали в городе, – ответил Гедимин. – Тебя давно выпустили?

– Позавчера, – Харольд нехотя надел респиратор и взглянул на сармата внизу вверх. – Да там ничего страшного. Я сколько раз был… Куда пойдём?

Гедимин мигнул. «Интересно…»

– В информаторий, – сказал он, отдав сулису свёрток с едой. Тот зашуршал пакетом и разочарованно вздохнул.

– Хоть бы пива принёс! Вам же это ничего не стоит…

– Обойдёшься, – буркнул Гедимин, беря его за плечо и разворачивая к терминалу космопорта. Харольд сопротивляться не стал – секунду спустя он быстро шёл за сарматом и что-то рассказывал по дороге.

– И они вычеркнули меня из списков ещё на год. Я что, виноват, что Томсон за штурвал не держится?! Ему уже в музее место, а всё в гонку лезет…

– Ты его подрезал? – спросил Гедимин, рассчитываясь со служащим информатория. Харольд возмущённо фыркнул.

– Меня повело вправо, а он полез между мной и стенкой. Если б он меня прижал, никто бы глазом не моргнул. А если я теск – сразу «нарушение», сразу «вон с трассы»…

Он сел рядом с Гедимином и уставился в монитор. Сармат на несколько минут забыл о нём. Раскопки в сети напоминали ему давние дни в Ураниум-Сити, – с тех пор информацию стали прятать ещё дальше, и даже «Тёплый Север» больше не вываливал научные статьи по первому запросу. Но кое-что Гедимин нашёл и теперь внимательно читал, – провалы в памяти после пребывания в Сокорро оказались глубже, чем он думал, и его чертёж канского реактора определённо нуждался в доработке. «И всё упирается в источник нейтронов,» – Гедимин досадливо сощурился. «Запасных твэлов у Айзека очень мало. Мне этого не хватит. А если задействовать корабельный реактор…»

– Теск, – жалобно сказал Харольд, постучав пальцем по его запястью. – Это они.

– Что? – Гедимин растерянно мигнул. Сулис показывал на группу крепко сложенных людей в дальнем конце зала. Одеты они были в чёрное, поверх прицепили части экзоскелетов и множество цацек почти сарматского образца.

– Торнтон и его команда, – прошептал Харольд, глядя на пришельцев немигающими глазами. – Они меня убьют.

Гедимин молча развернулся, прикрыв сулиса от взгляда Торнтона. Впрочем, тот – как и его спутники – никого не искал, а сидел у терминала и смотрел только на экран.

– Смотри, – Харольд оттянул рукав, показывая тёмные пятна у локтя, а потом, лизнув палец, провёл по скуле и продемонстрировал удивлённому сармату закрашенный синяк. – Это вчера… Они ждали у мастерской. Я еле вырвался. Удирал от них по крышам.

– Там везде «копы», – сказал Гедимин, растерянно мигая. – Почему не вмешались?

Харольд фыркнул.

– Потому что я теск! Вот если бы я Торнтона бил, там были бы патрули. А меня хоть убьют, никто не вмешается.

Гедимин недобро сузил глаза.

– Вот как… Ладно, сиди здесь. Я с ними поговорю.

На середине пути он, спохватившись, что враждебные «макаки» могли рассредоточиться и зайти с тыла, обернулся. Врагов не было; Харольд сидел у терминала, даже не пытаясь прятаться, и смотрел сармату вслед. На его лице застыла злорадная ухмылка.