Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 134 (всего у книги 146 страниц)

– Ты это слышал? – тяжело вздохнул Зет; у Гедимина защекотало в ухе, и он поморщился. – Я ему мешаю жить! Представляю, чего он наболтал мианийцам. Зачем ему слизняк под челюстью, если он не может перевести простую просьбу?!

Гедимин промолчал. Он смотрел на сухие серые волокна, проступившие из-под обугленного слоя. К ним снизу подходила трубка, и она вроде бы не пострадала, но никакая жидкость по ней не текла, и от прикосновения она шла складками и вяло обвисала.

– Иджес, что там с регенерацией? – спросил он.

– Никак, – угрюмо ответил механик. – Я влил в него две ампулы – никакой реакции.

– Надо прикинуть, сколько флония нужно на такую массу, – сказал Гедимин, спрыгивая с верхнего тора и соскальзывая по тяжам к шару, висящему между тремя обручами. Его поверхность была обуглена, обшивка с неё уже слезла, обнажив волокнистые слои и обрывки сухих сморщенных трубок. Гедимин запустил коготь в образовавшуюся щель, хмыкнул, намерив два дециметра мёртвой ткани, и взялся за плазменный резак. «Тут поверхность удобная, с гранями, – сразу всё срежется…»

Плазма брызнула ему на руки, и сармат, резко выключив «сфалт», отвёл сопло в сторону. Обрызганная броня дымилась. Гранёный сгусток волокон остался невредимым – плазма разлетелась, не успев его обжечь.

– Мать моя пробирка, – пробормотал Гедимин, пытаясь поддеть волокна когтем. Они, даже мёртвые, лежали необычайно плотно. Щели, которые он только что прощупывал, закрылись. Сармату не удалось подцепить ни один волосок – ни когтями, ни лучевым резаком. Он покосился на плазморез, вспомнил брызги плазмы и, отодвинувшись от сгуска, сердито сощурился.

– И что теперь?

Он притронулся к одному из тяжей, соединяющих сгусток с обручами над и под ним. Переплетение волокон, выглядевшее прочным, неожиданно легко треснуло, и сармат увидел внутри чёрные хлопья – остатки сгоревших трубок. Он проверил нижние и боковые тяжи – везде было одно и то же: «кровеносная система» сгорела, а её броня, уже бесполезная, рассыпалась под пальцами на части.

– Этот сдох, – сказал, остановившись рядом, один из ремонтников. – Там ещё один такой же. Ничего не течёт, совсем дохлый. Что с ним делать?

Гедимин ударил кулаком, перешибая тяжи, и массивный сгусток, отделившись от опор, поплыл, набирая скорость, вдоль вектора гравитации. Пробив дыру в уловителе, он пролетел мимо дугообразных выступов и упал на тёмный лёд.

– Всё, что сдохло, выкидывай, – сказал Гедимин ремонтнику. – Оно не чинится. Одноразовое.

Он перебрался к следующему сгустку, проследил взглядом за «дохлым» агрегатом, летящим к астероиду, и ткнул когтем в тяж. К его удивлению, поверхность не треснула – только несколько обгоревших волокон порвалось и встало дыбом. Анализатор показал внутри тяжей сеть толстых и тонких трубок и жидкость, текущую по ним. «А этот живой,» – Гедимин смахнул с центрального сгустка остатки обшивки. Этот узел не хотел расставаться даже с обугленными волокнами, и сармат махнул на него рукой. «Может, они нужны для регенерации. Если мы её запустим…»

Сбоку мелькнуло что-то белое. Выглянув из-за переплетения тяжей, Гедимин увидел челноки. Они слетались к валяющимся на льду «дохлым» устройствам и, обмотав их тросами, утаскивали в неповреждённую часть корабля. «Будут сами чинить?» – Гедимин, проводив взглядом летящий челнок, пожал плечами. «Их дело.»

… – Гедимин, ты сильно занят? – спросил, привстав со дна спальной ячейки, Зет. Сармат, обходящий жилой модуль по периметру, развернулся к нему, – бригадир был чем-то озадачен.

– Тут ещё одно широкое кольцо, – Зет потянул за выступ на стенке ячейки и показал Гедимину шланг, покрытый пурпурными узорами.

– Ага, и тут такой же, – повернулся к нему сармат из соседней ячейки. – Сегодня всем такие выдали.

– Кто-нибудь проверил, что из него течёт? – спросил Гедимин. Сарматы, переглянувшись, покачали головами.

– Вылезай, – буркнул Гедимин, забираясь в ячейку. – И вы тоже. Отойдите подальше.

Когда ближайшие «кровати» опустели, сармат подвесил к шлангу пустой контейнер и встряхнул трубку. В ёмкость брызнула ярко-красная жидкость. Через несколько секунд контейнер наполнился до краёв. Гедимин отцепил его – трубка уже запечаталась белой плёнкой – и, взвесив на ладони, направил на него анализатор.

– Мея, – сказал он, стараясь не мигать слишком часто. – Чистая мея.

– Ядро Сатурна! – Зет, посмотрев на втянувшийся в стенку шланг, покачал головой. – Это оно с четверга подбирало состав?

– Подобрало же, – буркнул Гедимин, не показывая удивления. – Хороший синтезатор, нам бы такой.

«А если засунуть в него ирренций…» – мелькнуло в голове, но сармат тут же вспомнил, что ирренций уже был засунут – в составе грязи, смываемой каждый день со скафандров – но ни одного серого или зелёного кольца на стенках не появилось. «Ирренций, видимо, запрещён. А плутония у меня нет. А интересно было бы проверить…»

18 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль «Ниийюу»

– Да, нехилая пробоина, – пробормотал Иджес, отступив на шаг от края пролома. – Как бы они астероид не потеряли…

Вытянутая дуга, ещё недавно состоящая из одного целого обруча и двух надломленных, разломилась окончательно – после выламывания и расчистки всех сгоревших и непригодных конструкций её края разошлись на сорок шесть метров. Бригада Гедимина собралась по одну сторону пролома, бригада Иджеса – по другую; они давно не виделись и сейчас не спешили разбежаться, хотя работы ещё оставалось много.

– Регенерация? – спросил Гедимин, глядя на Иджеса и не слишком рассчитывая на положительный ответ. Он сам проверил расчищенную поверхность, насколько хватило длины страховочного троса, – жидкость, заживляющая «раны», так и не начала выделяться.

– Очень тяжелое облучение, – буркнул Иджес, глядя под ноги. – Он вообще ничего не может заживить. Как бы он не сдох целиком, пока мы тут зашиваем дырки…

Зет протяжно свистнул.

– Маккензи, приём! Ты сказал мианийцам про флоний?

В наушниках раздался недовольный вздох.

– «Используйте ваше оборудование так, как покажется вам нужным», – процитировал он. – Другого ответа у меня для вас нет. Не понимаю, чего вы дёргаетесь? Работы идут по плану?

– Корабль дохнет, – буркнул Иджес. – Наши работы ему не помогут. Какое оборудование, плазма его жги, мы должны использовать?!

Кенен как-то отфыркнулся, но Гедимин его уже не слушал. Он резко развернулся к Зету, едва не намотав на себя трос.

– Я знаю, о чём они, – сказал он. – Синтезатор в модуле. Он умеет делать разные вещества. Возможно, справится с флонием.

Зет растерянно мигнул.

– Его же нельзя синтезировать. Ни у кого не получилось.

«Могло получиться,» – Гедимин вспомнил отчаянный взгляд Хольгера, и в груди снова заныло. «Если бы он согласился сделать бомбу. Он отказался. А я…»

– Надо попробовать, – вслух сказал он. – Только я не знаю, сколько флония нужно.

– Выясним, – сказал Зет и, отойдя в сторону, замахал кому-то рукой. Передатчик на его запястье коротко пискнул, и он накрыл его ладонью. Гедимин оттолкнулся от верхнего обруча и спрыгнул вниз – посмотреть, что можно сделать с остатками тяжей.

…Передатчик на руке сармата зажёгся и снова погас. Гедимин, удивлённо мигнув, перевернулся набок и сдвинул пластину, прикрывающую экран. В соседней ячейке зашевелился очнувшийся от дрёмы Зет.

– Сделал? – он одобрительно усмехнулся. – Что-что, а считать он умеет. Сколько там выходит?

– Шестьсот тридцать восемь литров, – Гедимин посмотрел на свои руки, на потолок модуля и безнадёжно покачал головой. – Чтобы это везти, нужен отдельный челнок.

Он потыкал в стенку рядом с ближайшим узким кольцом. Трубка, ещё ни под что не занятая, приподнялась над поверхностью, и сармат, с сожалением посмотрев на ампулу флония, срезал когтем капсюль вместе с иглой и приложил шланг к маленькому отверстию. Трубка сжалась, повторяя размеры незнакомого предмета, и, вытолкнув на ладонь Гедимина пустую ампулу, втянулась в стенку. Несколько минут сармат смотрел на неё, но реакции так и не дождался.

– С меей оно пять дней возилось, – сказал Зет, укладываясь на дно ячейки. – Интересно, с флонием до двадцать пятого справится?

«Лишь бы сам модуль не отравился,» – Гедимин, вспомнив, как флоний действует на необлучённые организмы, с подозрением покосился на втянувшуюся трубку. Следов разъедания на ней не было – кажется, она поглотила яд без вреда для себя. «Надо подумать, как сделать кораблю инъекцию. Нужна будет очень толстая вена…»

20 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль «Ниийюу»

– Здесь, – Гедимин прижал ладонь к розоватой пульсирующей поверхности. Здесь обшивка – и плотная, и волокнистая – выгорела на полметра в глубину, и сквозь тонкий слой волокон на дне длинной широкой раны просвечивала «кровеносная» труба.

– Хм, – Зет, склонившись над розовым пятном, посмотрел на экран сканера. – Тридцать три сантиметра в состоянии сужения… Представляю, какое там давление. Нашу «иглу» не вышибет?

Гедимин качнул головой. Ему на секунду стало неловко за Зета – сармат-механик вроде бы должен был знать, как входить в ёмкости под давлением без вреда для них и себя – но он списал нелепый вопрос на общее волнение. Ему самому становилось не по себе, когда он смотрел на пульсирующую «вену» – сколько он ни встречался с живыми кораблями, привыкнуть к их особенностям не удавалось.

– Атомщик, приём, – вышел на связь Иджес. Гедимин видел его силуэт на другом краю гигантского обруча – сармат стоял со сканером в руке и следил за проплывающими внизу челноками. Сегодня их было необычно много, и они группировались по трое – один крупный, два маленьких. Они выстраивались вдоль тора и как будто чего-то ждали, зависнув над ледяным астероидом. Гедимин заметил, что они скапливаются там, где в ряду сгустков, подвешенных на тяжах, зияли пустоты, – чем ближе к пролому, тем челноков становилось больше.

– Приём, – отозвался ремонтник. – Что у вас?

– Там, где повреждений меньше, что-то вроде шевелится, – без особой уверенности ответил Иджес. Гедимин покосился на анализатор. Луч доставал до точки, откуда сарматы начали ремонт, и было видно, что там, в небольших «ранках» на обшивке, проступают капли заживляющей жидкости. Её было очень мало, и она просто покрывала раневую поверхность, не формируя новые ткани.

– Корабль жив, но очень-очень болен, – подвёл итоги Иджес. – Говоришь, шестьсот сорок литров? Что модуль, ещё не насинтезировал?

– Пока нет, – ответил Гедимин, следя за ближайшей тройкой челноков. Неслышный сигнал, похоже, поступил – она двинулась к обручам и остановилась там, где недавно висел сгоревший под лучом сгусток.

– Шестьсот литров быстро не нагонишь, – вздохнул Иджес. – Смотри! Что они там делают?

Самый крупный сгусток втиснулся между тремя обручами и плотно обмотал их выступающими тросами, два малых легли поверх него и слиплись с ним в один белый ком. Такие комки теперь висели везде, по всей протяжённости облучённого кольца, и странно, неритмично подёргивались.

– Я нашёл ещё одну «вену», – сказал Зет, перебравшись поближе к Гедимину. – Вон в том квадрате. Примерно той же толщины. Я думаю, лучше вводить флоний в разные точки.

– Уверен, что это разные вены? – вяло поинтересовался Гедимин, глядя на белые комки. Один из них начал раскрываться. Несколько минут он висел на месте, помахивая щупальцами, – видимо, челноки запутались в собственных тросах – а потом, разделившись натрое, скользнул к астероиду и вдоль его поверхности – к неповреждённой части корабля. Там, где он только что находился, стоял теперь новый «сгусток», опирающийся на трубчатые тяжи.

– Жёваный крот! – послышалось в наушниках. – Нет, ты видел?! Они заменили эти свои штуки! Чего им корабль-то было не починить?!

«Или не нагнать флония, чтобы мы с этим не возились,» – додумал его мысль Гедимин. «Опять какие-то дурацкие традиции…»

24 апреля 26 года. Лунный рейд, корабль «Ниийюу»

Зет, приподнявшись со дна спальной ячейки, оперся о края и привстал на вытянутых пальцах, запрокинув голову.

– У-у-оу! – протяжно выдохнул он. Гедимин, скрыв зевок, потянулся с таким же наслаждением и достал полную флягу.

– Последний день на рейде, – усмехнулся Зет, откинув шлем и плеснув водой себе в лицо. – Никакой регенерации, никакого флония…

Гедимин покосился на стенку ячейки и удивлённо мигнул – одно из плоских красных колец, отмечающих неиспользуемые шланги, припухло и окрасилось в чёрный. Сармат, найдя в запасах герметичный контейнер, прицепил его к трубке и направил на него щупы анализатора.

– Готово, – выдохнул он. – Это флоний.

«Странный, но всё-таки флоний,» – закончил он про себя, глядя на схему огромной сложной молекулы. «Вот чего ему не хватало, чтобы не разлагаться на воздухе… А тут были лишние примеси. Вот нормальный, цивилизованно полученный флоний, и никаких червяков…»

– Tzatatzqa! – крикнул Зет, повернувшись к просыпающимся ремонтникам. – У нас есть пустые контейнеры по десять литров. Все, кто нашёл у себя в ячейке чёрное кольцо, берут их и к нему прикрепляют. Пока не наполнятся, никто никуда не летит!

В наушниках задребезжало.

– Тески, приём, – Кенен, судя по голосу, ещё не до конца проснулся, но уже насторожился. – Что у вас там? Чем запасаетесь с утра пораньше?

– Флонием, – отозвался Зет. – Поставим кораблю капельницу. Хочешь посмотреть – вылезай из модуля.

Гедимин хмыкнул, – за всё время их работы на рейде Кенен ни разу не вышел в открытый космос. «Зачем он вообще полетел? Дали бы имплант Зету, он хоть работает. А Кенен только переводит кислород.»

…«Ампул» получилось тринадцать – от десятилитровых Зет, поразмыслив, отказался. Кроме них, в челнок погрузили две системы поршней, и полдороги сарматы выясняли, кто будет приводить в действие одну из них. Вторую взял себе Гедимин – он не сомневался, что флоний под давлением потечёт куда надо, и что «иглы» не вышибет.

Челнок развернулся, разматываясь на страховочные тросы и выпуская сарматов на твёрдую поверхность. Гедимин повернулся к пролому и увидел, что его нет – всё расстояние между обломанными концами обручей занимали переплетённые белые тросы. «И что мы вообще дёргаемся?» – он еле слышно хмыкнул и отвернулся от челноков. «Тут всё могут сделать без нас.»

Он посмотрел под ноги, смутно надеясь, что мианийцы за ночь сами добыли флоний и ввели «больному», но никаких следов регенерации не увидел. «Ладно, работаем дальше,» – он на секунду прижал ладонь к пульсирующей «вене». «Начнём отсюда.»

…Все шесть «ампул» опустели, и Гедимин быстро сбросил вдоль «игл» защитное поле, закрывая проколы в «вене». Поверхность под его ладонью стремительно разогревалась и разбухала. Через несколько секунд – сармат едва успел обменяться парой слов с Зетом и сбросить уже ненужные контейнеры в уловитель – корабль задрожал. Гедимин дёрнул на себя страховочный трос, подтягиваясь к челноку. Тот зашевелился, подтаскивая к себе отставших сарматов – и, не успев свернуться привычным клубком, отделился от содрогающегося корабля и рывком удалился от него на полкилометра.

– Жёваный крот! – послышалось в наушниках. – Атомщик, мы не перестарались?

– Поздно, – ответил Иджесу Зет. – Теперь сидим и смотрим. Успели выбраться?

Гедимин, свисающий на тросах, обвивших его от подмышек до пояса, смотрел на белые сгустки вокруг огромной дрожащей конструкции. Челноки осознали угрозу первыми, – сарматов эвакуировали в несколько секунд, на поверхности не осталось никого. Корабль шёл волнами, то выпуская из незаметных проёмов щупальца и шипы, то раздуваясь в ширину; его обшивка – там, где она сохранилась – медленно чернела и подёргивалась волнистыми разводами.

– Эй! – кто-то из ремонтников, свисающих с полураскрытого челнока, дёрнулся и потянул за трос. Видимо, это было сигналом, – маленький корабль развернулся в волокнистую лепёшку – и одним движением закатал всех сарматов внутрь себя. Когда Гедимин поднялся на ноги и стряхнул с себя цепкие волокна, челнок уже пришёл в движение.

– Куда его несёт? – встревоженно спросил Зет. Все сарматы смотрели на Гедимина, будто он командовал кораблём, и ремонтник сердито сузил глаза.

– Вдоль, – буркнул он, прислушавшись к ощущениям. – Возможно, к модулю.

Через пару минут его догадка подтвердилась – челнок, пройдя стыковку, вытряхнул сарматов в жилой модуль и тут же от него отделился. Не успел Гедимин пройти дезактивацию, как в наушниках заверещало, и он от неожиданности резко выдохнул.

– Теск, твою мать! – непривычно тонким, писклявым голосом крикнул Кенен. – Приказ – всем в модуль и там сидеть! Джед, если из-за тебя я останусь без заказов, поедешь обратно на Землю!

Гедимин хмыкнул, но Кенен, не дожидаясь ответа, оборвал связь. Зет невесело усмехнулся.

– Похоже, мы и впрямь перестарались. Как думаешь, что в Миане делают с саботажниками?

– Я им сделаю, – угрюмо отозвался Гедимин, поглаживая сопло «сфалта». Ему доводилось держать в руках и бластеры, и кинетику, и ракетомёты, но спокойнее всего ему отчего-то было с плазморезом – хотя умом он понимал, что оружие из этого инструмента неважное. «Куда мне оружие? Я же не солдат,» – невесело усмехнулся он. «Обходимся подручными средствами…»

Первые два часа не происходило ничего. Сарматы бродили по модулю, лениво собирая вещи, и их вороха обнаруживались то в одной ячейке, то в другой. Кто-то решил подремать, кто-то пополнял запасы кислорода и воды. Гедимин рассматривал «сфалт», прикидывая, как приделать к нему ЛИЭГ.

– Энцелад, приём! – взвизгнуло в наушниках, и сармат растерянно мигнул – голос Кенена звучал на удивление радостно. – Челноки просят стыковки! Джед, ты вообще на передатчик смотришь?

…Гедимин ждал, что их снова высадят на поверхность корабля, но челнок завис на полусотне метров над ней и развернулся, сформировав под ногами сарматов платформу с подогнутыми краями. Каждого из пассажиров держали за плечи два троса – сорваться было невозможно, и Гедимин, ни о чём не беспокоясь, смотрел на гигантский корабль и изумлённо мигал.

Регенерирующая жидкость текла во все стороны, образуя реки, и висела над обшивкой плотным облаком. Там, где недавно зиял пролом, уже сформировались три тонких полуобруча, оплетённых красной сетью «сосудов». Вокруг сновали челноки, перехватывая утекающую жидкость и выливая обратно на корабль, но часть её попала на астероид, и лёд уже подёрнулся сеткой белых волокон. Уцелевшая обшивка из чёрной стала пурпурной и покрылась длинными шипами.

– Отличная работа, парни! – Кенен, впервые выбравшись из модуля, стоял в центре платформы, опираясь на ближайших ремонтников. – Эта штука переварила вашу отраву. Если завтра не выяснится, что это была агония, – мы вернёмся в Кларк!

25 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– А я понял, – сказал, ухмыльнувшись, Иджес.

В карантинном модуле было тесно – Кенен снова сэкономил, и пришлось убирать перегородки, чтобы сарматы хоть как-то разместились. Сам Маккензи, получивший три затрещины от недовольных бригадиров, отсиживался в каком-то углу, – Гедимин всегда удивлялся его способности прятаться там, где нет места и для лишней бактерии. Зет в поисках Кенена обходил модуль, переступая через отдыхающих сарматов. Иджес, наконец добравшийся до Гедимина, после объятий, шипения и выравнивания помятых частей скафандра сел на палубу и ухмыльнулся.

– Ну да, наверное, так. Тогда всё сходится.

– Что с чем? – Гедимин озадаченно посмотрел на него, вспоминая, не придавил ли сармату, кроме спины и плеч, ещё и голову.

– Почему мианийцы такие, – пояснил Иджес. – Теперь понятно. Они просто думают, что ты уже всё знаешь.

Гедимин мигнул.

– Ну да, все эти штуки, – Иджес пошевелил пальцами. – Как устроены корабли, что с чем соединять, где взять флоний… Ты всё знаешь и видишь насквозь. Поэтому не дают чертежей и так странно отвечают. Они там тоже удивляются, зачем ты спрашиваешь, – ты же сам всё это знаешь!

– Мать моя колба, – пробормотал Гедимин. – Да, похоже на то. И что теперь с ними делать?

Вспомнив живого слизня под челюстью Кенена, он непроизвольно притронулся к подбородку и сердито сощурился – вставлять в себя эту штуку не хотелось, даже ради переговоров с инопланетной расой.

Иджес пожал плечами.

– Думаю, тут уже ничего не сделаешь. Мы с ними столько работали, и всегда это подверждалось. Теперь их не разубедишь.

Гедимин сел на палубу. После ультрафиолетовой дезинфекции перед глазами до сих пор плыли круги. «Не люблю карантины,» – думал он. «Ещё и модуль тесный. Опять Маккензи сэкономил. Куда только деньги складывает…»

01 мая 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Ага, пожалуйста, – вяло кивнул Амос в ответ на благодарности Гедимина и, оглянувшись на щит управления, брезгливо встряхнул рукой. – Обращайся, если что. Вот только одна просьба…

Гедимин вопросительно хмыкнул. Ему было неловко – особенно сейчас, когда он смотрел в записи в ежедневнике, сделанные аккуратным почерком Амоса. Филк просидел месяц наедине с реактором, – Гедимин сменил его только сегодня, выйдя из карантина.

– У меня руки слабые, – сказал Амос, недобро щурясь. – Приходится просить. Дай Маккензи хорошую плюху.

Кенен хихикнул, но, увидев, как Гедимин разворачивается к нему, резко замолчал и шарахнулся к закрытому люку. Оплеуха вышла довольно слабой, но звучной, – скафандр так и загудел. Амос довольно ухмыльнулся.

– В следующий раз думай, прежде чем повесить на меня опасную чужую штуковину, – сказал он, проходя мимо Кенена к дезактивационной камере. Маккензи, держась за шлем, хмуро посмотрел ему вслед.

– Псих-недомерок!.. Джед, а ты давно выполняешь поручения каждого филка?

– Заткнись, – отозвался Гедимин, заканчивая сверку записей. Он недовольно щурился. Амос опыты провёл, и результат был похож на ожидаемый, – но вот Гедимин их не продублировал, и половина эксперимента, считай, была сорвана.

– Я пошёл, – сказал Кенен, выждав несколько секунд. – Ансельма присылать?

Гедимин кивнул.

– Пусть приходит. Дам инструктаж, – он недовольно сощурился на часы – дело шло к полудню. – И так с подготовкой затянули…

…Ничего общего между графиками не было.

– Что там? – с любопытством спросил Ансельм, пытаясь заглянуть в записи из-под руки Гедимина. Тот сузил глаза. «Этот всюду залезет. Знал же, кого берёшь, – теперь терпи!»

– Интенсивность излучения растёт после запуска. Иногда плавно, иногда… – он, не договорив, пожал плечами. – На сегодня всё. Завтра приходи с утра, после подъёма.

Он проводил Ансельма до дезактивационной камеры, с трудом преодолевая желание подтолкнуть его в спину. Филк, впервые услышавший о существовании реактора, за пять минут успел залезть всюду, кроме активной зоны. Туда его Гедимин пускать не собирался – он хорошо помнил, чем закончился такой «опыт» с участием Дагфари.

…Выйдя на палубу, сармат остановился и вздрогнул – в наушниках раздался голос Кенена, и обращался командир явно не к нему.

– Откуда мы можем знать такие вещи, Чарли? У нас тут мирная ремонтная база. Не думаешь же ты, что по ночам тут садится атомный крейсер?

Он выдавил из себя нервный смешок.

– Я бы тоже посмеялся, Маккензи, если бы не семь тысяч трупов на его счету, – ровным голосом ответил ему шериф Фостер, и Гедимин невольно шагнул к переборке, как будто человек мог увидеть его через весь корабль. – Кто-то снабжает этого ублюдка, и я уверен, что это сарматы. Какие-то хорошо замаскированные сарматы, которых никто никогда не заподозрит.

Гедимина передёрнуло.

– Так за чем дело стало? – вежливо, но холодно отозвался Кенен. – Поставь ещё пару сотен камер к тем, что уже тут висят. Можешь выставить тут патруль. Мы не общаемся с межгалактическими террористами, Чарли, у нас своих проблем хватает!

Когда Гедимин вышел в главный коридор, Кенен стоял у закрывающегося шлюза и болезненно щурился вслед шерифу, покидающему базу.

– А, Джед, – Маккензи поморщился. – Слышал?

Гедимин кивнул.

– Кого ищут?

Он и сам знал ответ, и на языке вертелись другие вопросы, но сармат подозревал, что их разговор слушают.

– Взрывника, – ответил Кенен, откинув шлем и вытерев лицо аккуратным куском ткани с вышивкой по краям. – Опять отличился. Не знаю, чего Чарли хочет от нас. Мы не поддерживаем террор. Мы всецело за примирение между нашими расами, верно, Джед?

Гедимин угрюмо сощурился.

10 мая 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Первые среди людей: экипаж крейсера «Елизавета» награждён Серебряной Звездой за эвакуацию шахтёрского посёлка», – прочитал Гедимин и задумчиво усмехнулся. «Власти Мианы высоко оценили мужество капитана Суханова и его команды. Шахтёры, потерпевшие бедствие на одном из астероидов системы…»

В наушниках пискнуло.

– Там эти макаки, – сообщил Иджес из капитанской рубки. – Подъезжают к повороту. Пойдёшь?

Гедимин поднялся из-за монитора и через пару минут уже стоял на обочине, глядя на приближающуюся колонну байкеров. Они выстроились в пять ровных цепочек; на каждой центральной машине развевались два флага, и колонна еле-еле ползла, чтобы полотнища не превратились в паруса, и флипперы не улетели. Краевые машины были прикрыты защитным полем, и всё равно наездники пригибались и недовольно косились на хлопающие флаги. Сармат отступил к шлюзу и, скрыв усмешку, поднял руку в приветственном жесте.

Ему ответили – все и сразу, и пока колонна ехала мимо, каждый, кто видел Гедимина, вскидывал сжатый кулак. Сармат озадаченно мигнул.

Байкеры проехали мимо базы и уже добрались до третьего по счёту перекрёстка, когда из-за поворота вынырнул ещё один флиппер и пристроился в хвосте. Колонна сердито загудела, но машина не отставала – так и ехала следом. Гедимин узнал в длинном худом седоке Харольда и еле слышно хмыкнул.

К пятому перекрёстку подоспели вызванные кем-то патрульные; лишний флиппер отсекли от колонны и прижали к обочине. Гедимин шагнул к дороге, чтобы лучше видеть происходящее, и услышал, как кто-то ойкнул и шарахнулся из-под ног.

– Простите, сэр! – на него снизу вверх смотрел разносчик, придерживающий одной ногой миниглайд, нагруженный яркими коробками. – Вы – мистер Маккензи?

Гедимин качнул головой. Кенен покинул базу сразу после подъёма, оставив капитанскую рубку Иджесу и прочим желающим посмотреть парад на широких мониторах. По базе ходили шутки, что он присоединится к колонне байкеров; Гедимин смутно надеялся увидеть его там, хотя бы на самом незаметном месте, но Кенен, разумеется, ни к кому не присоединялся, и где он, не знал ни один сармат из живущих на базе.

– Тут что-то для него? – ремонтник кивнул на коробки. Разносчик потупился, побагровев ушами.

– Нет, сэр. Обычно он забирает посылки, сэр.

– Давай я заберу, – пожал плечами Гедимин.

– Одну секунду, сэр! – оживившийся разносчик потянулся за карманным смартом. – Вот это, сэр, для мистера Норда. Это для мистера Маккензи. А это для мистера Кларка.

Гедимин изумлённо мигнул – на его долю досталось целых три коробки против двух для Иджеса и одной для Кенена.

– Спасибо, сэр! Не надо денег – мы пришлём счёт мистеру Маккензи! – донеслось с отлетающего миниглайда. Пирамида коробок на нём уменьшилась, но ненамного, и только защитное поле не позволяло ей рассыпаться.

– Это тебе, – буркнул Гедимин, выгрузив две коробки на кольцеобразный стол. Иджес изумлённо мигнул.

– Для Маккензи, – продолжил он, пристроив одинокий свёрток в углу и прикрыв его непрозрачным защитным полем. – Надеюсь, там не бомба.

Иджес фыркнул. Айзек, рассеянно наблюдающий за мониторами, взялся за анализатор.

– А это куда? – он кивнул на три коробки, оставшиеся у Гедимина.

– Тут написано – Джеду Кларку, – отозвался тот.

Иджес и Айзек, переглянувшись, подошли к нему и встали напротив.

– Пойдёшь к себе? – спросил первый, подбирая со стола один из немногих уцелевших свёртков с «мартышечьей» едой. Кенен принёс их в каюту перед отъездом; в этот раз их было особенно много – мианийцы с «Ниийюу» расплатились щедро, и командир базы решил потратить на праздник больше обычного.

– Можно здесь всё развернуть, – сказал Айзек, кивнув на освободившийся стол. – Тут удобнее.

Стайка филков, пробегающих по коридору, резко повернула к рубке и остановилась напротив дверного проёма, с любопытством глядя на коробки. Гедимин сузил глаза.

– Вдруг там что-то для регаты, – пробормотал он, направляясь к двери. – Незачем всем видеть.

– Резонно, – прошептал Иджес, закрывая полуразвёрнутую коробку и выходя вслед за Гедимином. – Пойдём, Айзек. Тут слоняется вся база, негде сесть спокойно!

Место для «спокойного сидения» нашлось только в секретном цеху Гедимина – всё равно сразу после разбора подарков сармат собирался начать выгрузку ирренция, и Айзек с Иджесом вызвались ему помогать. Первым свои коробки открыл механик.

– Кто-то разорил свалку? – хмыкнул Айзек, посмотрев на контейнер, набитый нерабочими смартами, пультами управления и управляющими модулями домашних роботов. Иджес ничего не ответил – он зарылся в обломки и уже успел что-то отковырять, прежде чем Айзек, постучав по его плечу, кивнул на вторую коробку.

– Топливо, – сказал Гедимин, с подозрением глядя на канистру. Она, судя по внешнему виду, была неоднократно вскрыта, и что в неё налили на этот раз, было не разобрать без анализатора.

– «Особое топливо Даллен», – вслух прочитал Иджес на заляпанном листке, найденном на дне коробки. – «Это наша специальная формула, на Земле её не знают. На таком топливе мы ездили, когда скрывались от тесков в развалинах электростанции. Только не бери его на регату – сейчас оно запрещено!»

– Люнер, – хмыкнул Гедимин, прочитав подпись. – Проверь, прежде чем заливать в дрон. Мало ли, на чём они тут ездили…

Иджес фыркнул.

– Я его Мадику отдам. Не хватало ещё лить в свой дрон всякую дрянь!

Айзек смерил его недовольным взглядом.

– Мадик знает, как ты к нему относишься?

Гедимин, безнадёжно покачав головой («И тут традиции! Они что, сами от сырости заводятся?!»), потянулся за своими коробками. «Люнер, Хадад и самки,» – покосился он на листки с подписями и, скомкав их, закинул в утилизатор.

«Сменное сопло для плазменника,» – содрав яркую упаковку, сармат посмотрел на маркировку на фабричном контейнере. «Это от Уриэля. Тут чай… А тут… Обсидиан?!» – сармат, запустив пальцы в коробку, поддел тёмные гладкие камешки и еле слышно хмыкнул. «Природный или искусственный? Маккензи говорил, сейчас стало много тёмных стекляшек…»

Айзек, заглянув в контейнер, выловил камешек и подбросил на ладони.

– Это от Люнера? Думаю, он не знает, зачем это нужно.

– Но откуда-то знает, что нужно, – внезапно помрачневший Иджес недобро сузил глаза. – Что-то мне это не нравится. Атомщик, ты не читал им лекции по ядерной физике? А то тебя иногда заносит…

Гедимин сердито фыркнул.

– Это просто камешки. Есть куча цацек с обсидианом. Наверное, Люнер их видел.