Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 146 страниц)

– Иди к медикам, – велел он, выпустив руку Хольгера. – Сразу иди. Это лучевые ожоги. Сами они не пройдут.

– Я знаю, атомщик, – вяло отозвался Хольгер, застёгивая рукав. – У меня есть ускоритель регенерации. Вот только анестетики… Да, надо чаще их принимать. Я успел забыть о боли, пока ты не потрогал руку. Пятна уже светлеют, не о чем беспокоиться.

– Идиот, – выдохнул Гедимин, прижимая химика к стене. – Это омикрон-излучение. Оно тебя заживо разложит. Какие, в ядро Юпитера, анестетики?!

Он уже близок был к тому, чтобы закинуть Хольгера на плечо и оттащить к медикам, – но секунду спустя он, ошалело мигая, смотрел на стену. Химик выскользнул и теперь стоял у него за спиной, успокаивающе помахивая здоровой рукой.

– Вот ты разволновался… Прости, не хотел тебя так пугать, – сказал он с извиняющейся улыбкой. – Я уже был в медотсеке. Это не омикрон-ожоги. Мне дали лекарства, и я пошёл работать. Если хочешь, я туда ещё зайду. Завтра вечером, например.

Гедимин недоверчиво посмотрел на него. «Был? И его пустили гулять? Непохоже на местных медиков…»

– Вместе пойдём, – угрюмо сказал он. – И если это от омикрона – прослежу, чтобы ты в лабораторию не удрал.

Хольгер хмыкнул.

– Давно ли ты обеспокоился безопасностью, атомщик? То брал ирренций голыми руками, то шарахаешься от красного пятнышка…

Гедимин сердито фыркнул.

– Я – это я. Мои ожоги – мои проблемы, – он потёр внезапно зазудевшую ладонь. – А ты думай о себе. Отведу тебя завтра в медотсек. Куда твои охранники смотрят?..

04 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Управляющие стержни замерли в верхней точке подъёма, и «реакторная яма» наполнилась синевато-зелёным светом. Гедимин молча вскинул руку в приветственном жесте – это уже вошло у него в привычку – поправил пластины на висках и, несколько минут пронаблюдав за изменениями показателей на щите управления, пошёл к лестнице. Реактор снова работал; автоматика следила за ним исправно, и сармат уже почти не волновался, оставляя установку включённой на всю ночь.

До конца смены ещё было время, но Гедимин не стал задерживаться в лаборатории. Пройдя обычную дезактивацию, он вышел из отсека и, на секунду задумавшись, свернул от привычного транспортного туннеля в сторону – к ветке, ведущей к Биоблоку и Химблоку. «Встречу Хольгера на станции,» – думал он. «Вчера с ним было неладно. Если опять так же – сразу поедем к медикам.»

На платформе он оглянулся через плечо – все трое охранников куда-то пропали, видимо, пошли привычной дорогой и не заметили пропажи охраняемого. «Да ну их,» – решил Гедимин, секунду поколебавшись – не пойти ли на поиски? «Пользы от них всё равно никакой.»

Хольгер, вышедший из коридора чуть позже толпы лаборантов и незнакомых Гедимину химиков, остановился и изумлённо мигнул. Красная полоска по кромкам век стала за день немного шире и ярче, и при резком вдохе сармат поперхнулся и закашлялся.

– Hasu, – прошептал Гедимин, крепко хватая его за плечо. – В медотсек. Будешь вырываться – понесу под мышкой.

Хольгер усмехнулся.

– Ладно-ладно! Как хочешь, атомщик. Хотя пятна уже совсем светлые… Ладно, не волнуйся. Надо же было так тебя напугать… – он сокрушённо покачал головой.

– И опять ты без защиты, – Гедимин смерил его недовольным взглядом. – А где твои охранники?

– Там же, где и твои, наверное, – отозвался химик. – Отпустил их немного раньше. Химия им всё равно неинтересна.

Они вышли из вагона там, где на карте были указаны ближайшие подходы к медотсекам, и Гедимин озадаченно огляделся по сторонам. С этой стороны он никогда не подъезжал… и вообще его, по большей части, сюда привозили в бессознательном состоянии.

– Ну и лабиринт, – сказал Хольгер, изучая схему на экране смарта. – Нам направо – и до третьего люка.

Гедимин кивнул. Пометки и указатели на стенах были, но, кажется, медики делали их под себя, – сармат ничего не понимал.

В запутанных коридорах было пустынно. Единственный филк-санитар, попавшийся на дороге, испуганно глянул на сарматов и махнул рукой, указывая направление. Они, как понял Гедимин, забрели куда-то в сторону, к служебным помещениям, закрытым на кодовые замки. Сармат приглядывался к ним, разыскивая люк сквозного прохода, но попадались только обычные комнаты. Одна из них была приоткрыта; света не было, но какой-то шорох изнутри доносился. Гедимин прошёл было мимо, но Хольгер дёрнул его за руку.

– Слышал? – он кивнул на открытый отсек. – Кто там роется без света?

Гедимин остановился и прислушался.

– Верно, – нехотя признал он – отвлечение на каждый шорох не входило в его планы, но эти звуки были слишком уж странными. – Кто-то скребёт ногтями по обшивке. На полу… да, где-то внизу, на полу.

Сарматы переглянулись. Хольгер, включив фонарь, заглянул в отсек. Луч света пробежал по полу и упёрся в аккуратно сложенные штабелями контейнеры. Шорох ненадолго притих, затем невидимое существо снова закопошилось, так и не показавшись на глаза. Гедимин настороженно сощурился.

– Эй, кто здесь? – громко спросил он. Всё тот же шорох был ему ответом.

– Я посмотрю, – Хольгер, незаметно обойдя его, с фонарём в руке шагнул к ящикам. – Может, нужна помощь. Или просто робот-уборщик застрял в узкой щели.

Гедимин ухмыльнулся было, но тут же, вздрогнув от неприятного воспоминания, шагнул следом.

– Стой!

Его крик слился с коротким возгласом Хольгера, перешедшим в сдавленное шипение. Сармат, нагнувшийся над чем-то, лежащим на полу, медленно выпрямился. На его руке, вцепившись крючковатыми челюстями, висела двухметровая многоножка, и светящиеся волоски по всему её телу нервно подёргивались. По скользкому рукаву медленно стекали, падая на пол, тёмные маслянистые капли.

– Гедимин…

Хольгер, пошатнувшись, рухнул на ящики. Зелёный Пожиратель, придавленный его телом, выпустил руку, но вцепился, куда пришлось, – тело сармата дёрнулось, и он слабо застонал. Гедимин подхватил его, ударом кулака сшиб на пол Пожирателя – «червяк», скользнув челюстями по бронированной перчатке, уже без сопротивления упал и свернулся в панцирный клубок. Он был здесь не один – штук пять сегментированных тел блестело в свете упавшего фонаря, переползая друг через друга и приподнимаясь в поисках выхода из-за штабелей ящиков. Гедимин пинком отшвырнул свернувшегося Пожирателя в угол, подавив желание растоптать ядовитую тварь, и посмотрел на Хольгера. Сармат был в сознании, глядел на Гедимина помутневшими глазами и силился улыбнуться.

– На редкость дурацкая смерть, – прочитал ремонтник по слабо шевелящимся губам. – Жжёт изнутри…

Гедимин рывком вытащил Хольгера наружу и посадил у стены; сармат обмяк, свесив голову на грудь. Пожиратель уже добрался до порога и высунул плоскую голову наружу. Его ветвящиеся усики жадно трепетали. «Ищет Хольгера,» – понял, передёрнувшись от омерзения, Гедимин. Снова отвесив инопланетной твари пинка и привалившись к двери спиной, он щелчком сбил пластину с передатчика. Тревожные кнопки он знал – просто раньше не доводилось ими пользоваться. Гедимин прикоснулся к одной из них, и на экране вспыхнула красная надпись: «FAUW».

Передатчик на руке Хольгера тоже вспыхнул, и сармат, с трудом повернув голову, покосился на него и тихо вздохнул. Кровь на предплечье и бедре засохла на комбинезоне тёмными потёками. На сапогах виднелись следы ещё трёх укусов, но скользкий и одновременно жёсткий материал Пожиратели прогрызть не смогли.

– Жжёт, – тихо, едва шевеля губами, пожаловался Хольгер. – Пить…

Он потянулся к фляжке, но руку скрутило судорогой. Гедимин поднёс свой контейнер к его губам, придержал голову, – сармат сделал большой глоток и отодвинулся. За поворотом уже грохотали стальные «копыта» экзоскелетов.

…Кто-то тронул Гедимина за локоть. Сармат, неподвижно замерший напротив входа в медотсек, вздрогнул от неожиданности.

– Идите в жилой блок, – сказал санитар-филк, с опаской глядя на сармата, возвышающегося над ним на целый метр. – Ваша помощь больше не нужна.

– Он мёртв? – глухо спросил Гедимин, кивнув на закрытую дверь. Филк замотал головой.

– Нет, вовсе нет. Но сегодня вы не сможете его увидеть. Приходите завтра.

«Завтра…» – Гедимин криво ухмыльнулся. «Будто я не знаю, как действует флоний…»

Он возвращался на станцию мимо помещения, где недавно прятались Зелёные Пожиратели. «Червей» уже выловили и увезли в экзотариум. Насколько знал Гедимин, им не причинили вреда, – спрос с животного был невелик. «Они всё-таки сбежали,» – подумал сармат и невесело усмехнулся. «А правда, глупо вышло. Хоть бы его добили, не оставили на опыты…»

05 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Флоний…» – Гедимин тяжело вздохнул. Перед ним стоял второй по счёту, сильно доработанный, действующий макет реакторной «обвязки» – но экранирующие пластины были опущены, а роторы – неподвижны. Надо было запустить устройство и проверить его работу, но сармат уже четверть часа сидел перед ним, глядя сквозь детали в дальнюю стену. Пока перед ним был реактор, он ещё мог как-то отвлечься от мыслей о вчерашнем событии, но стоило выйти из «ямы» – и о работе пришлось забыть. Сармат глубоко вдохнул, пытаясь ослабить невидимый обруч на рёбрах; как и следовало ожидать, это не помогло.

«Антидота не существует…» – он встал, прошёл мимо неподвижного макета и остановился перед универсальным станком. Сегодня механизм не запускали – Гедимин был в лаборатории один. Он провёл пальцем по захвату и вздохнул. «И лучевые ожоги… И, возможно, эа-мутация…»

Он тяжело опустился в ближайшее кресло и, облокотившись на стенд, положил голову на локоть. Работать он не мог, даже дышать с трудом получалось.

«Вернуться к реактору?» – не поднимая головы, он покосился на макет, потом перевёл взгляд на закрытый шлюз. Светодиоды показывали, что реакция идёт, интенсивность излучения стабильна, температура в пределах нормы, – спускаться в «яму» было незачем.

«Эх, Хольгер…» – сармат тяжело вздохнул и опустил голову на локоть. «Зачем полез без скафандра…»

Короткий гудок привлёк его внимание. Над выходом в дезактивационный шлюз зажёгся жёлтый светодиод – кто-то, опознанный как посторонний, очень хотел войти. Пожав плечами, Гедимин вышел в шлюз и пять минут спустя уже стоял у входа в «чистый» отсек и удивлённо смотрел на филка в тяжёлом скафандре.

– Амос?

– Да, я, – филк попытался кивнуть, но не получилось – в броне ему явно было непривычно и неудобно. – Можно войти?

Охранники подозрительно смотрели на него, пока он вместе с ремонтником подходил к шлюзу. Стивен двинулся было вперёд, но жест Гедимина остановил его.

– Ты был там, когда… – Амос не договорил. Сармат кивнул, угрюмо щурясь.

– Я не успел.

– Я… – Амос оборвал фразу, не начав, и прерывисто вздохнул. – Это всё хлорид ирренция. Не надо было связываться с этими растворами. Брызги… У него были ожоги на руке. Он думал – поверхностные…

– Хлорид ирренция? Кому мог понадобиться хлорид ирренция? – спросил Гедимин в недоумении.

– Малые реакторы… – Амос, болезненно поморщившись, махнул рукой. – Был проект с раствором хлорида. Раствор попал на комбинезон…

– Я понял, – буркнул Гедимин. – От кого ты узнал…

Он замолчал, переваривая очередную неприятную мысль.

– Он уже мёртв? Вам сообщили?

– Я не знаю, – тихо ответил Амос. – Я вообще ничего не знаю. Так ты не видел его мёртвым?

Гедимин мигнул.

– Медики не пустили меня. И… – он замолчал. «А ведь правда,» – он ощутил слабую надежду, и обруч на груди слегка размягчился, позволив вдохнуть. «Тут хорошие медики. Может быть, есть антидот…»

– Мне разрешили зайти к нему сегодня, – сказал он. – Пойдёшь со мной?

…Люк медотсека был открыт, чему Гедимин крайне удивился. Остановившись в нерешительности, он переглянулся с Амосом. Изнутри доносились голоса; как минимум один был Гедимину хорошо знаком – и услышать его здесь сармат ожидал в последнюю очередь.

«Идём?» – жестом спросил он у Амоса. Ему было не по себе – так же, как перед запуском нового реактора.

Филк покосился на знак биологической опасности на люке и качнул головой – точнее, всем корпусом.

– Я тут подожду, – тихо ответил он. – Кто там?

– Кумала, – отозвался Гедимин. – Странно.

Он вошёл, слегка приоткрыв люк, практически боком, и остановился. Медики его не замечали – перед ними с какими-то свёртками в механических «руках» стоял Кумала в новом экзоскелете.

– У вас есть исправный утилизатор, – говорил он с лёгким раздражением в голосе. – В чём проблема? Уничтожьте вещи, когда в них не будет необходимости. Раненый сармат не должен валяться на полу голышом, как дикое животное.

Гедимин изумлённо замигал. «На полу? Но здесь капсулы… Или он про карантинные камеры? Кто у него там? Друг? Лаборант?»

– Если бы это вредило раненым, мы бы их так не держали, – отозвался сармат-медик. – Но если вы настаиваете…

Он кивнул санитарам на свёртки, и они, подобрав их, ушли в соседнее помещение, закрыв за собой люк со знаками биологической опасности. Кумала, удовлетворённо кивнув, развернулся – и остановился.

– Гедимин, вы? Пришли в середине смены?! Я знал, что он вам дорог, но чтобы вы оторвались от реактора…

Гедимин, только переставший мигать, помянул про себя уран и торий и усилием придержал веки – от их частого трепыхания уже слезились глаза.

– Хольгер здесь? – отрывисто спросил он. – Ты его видел?

– Да, и даже принёс ему кое-что полезное, – ответил Кумала. – Всё-таки условия в карантине оставляют желать лучшего. Он в полном сознании. Думаю, он будет вам рад. А теперь прошу меня извинить – пора возвращаться к работе.

Гедимин пропустил его к выходу и растерянно хмыкнул. «Он всегда носит в карантин вещи?» – мелькнула нелепая мысль и тут же исчезла.

– Пропусти меня к Хольгеру, – потребовал он у сармата-медика. – Что с ним? Вы подобрали антидот? Я думал, его не существует.

– Да, верно, – неохотно признал медик, жестом пригласив сармата идти за ним к люку, откуда только что вышли санитары. – Антидота нет. Эа-мутации, если верить анализам, тоже нет. А что с ним – я понятия не имею. Смотри сам.

Между люком и округлой стеклянной стеной было немного места – едва хватило, чтобы закрыть за собой крышку, не задев её плечом. Просторный вертикальный автоклав напомнил Гедимину вольеры экзотариума, и он невольно хмыкнул. Его услышали – внутри «вольера» зажёгся свет. Хольгер в одних подштанниках сидел на матрасе, растерянно глядя то на свёрнутое одеяло, то на пришельца.

– Атомщик?! – он лёгким движением поднялся на ноги, выронив свёрток, и прижал ладони к стеклу. Первое, что увидел Гедимин, – небольшие белесые шрамы неровной формы на предплечье и бедре; второе – что красноватое пятно на ладони, покрытое мелкими волдырями, исчезло бесследно.

– Зачем полез к червям без скафандра?! – Гедимин с размаху припечатал свою ладонь поверх хольгеровой и сердито смигнул набежавшую влагу – глаза отчего-то слезились, хотя никаких едких паров внутри брони не было и быть не могло. Химик вздохнул.

– Да, это была редкая глупость, – признал он. – Я даже заподозрил, что мозг пострадал от облучения. Но медики говорят, что я пока не мутант, – значит, всё не так плохо.

Гедимин внимательно глядел на его предплечье. Зрение его не обманывало – красных пятен больше не было, кожа полностью очистилась. Как заметил он, переведя взгляд, воспалённая полоска по кромке век тоже пропала.

– Что они тебе ввели? – спросил сармат. – Ожоги пропали за полдня. Я с такими неделю маялся!

Хольгер заметно смутился.

– В том-то и дело, атомщик, – медленно проговорил он. – Они ничего не успели сделать. Они ещё брали анализы, когда началось заживление. Поэтому я в карантине. Это очень странно выглядело, атомщик. Сначала восстановилась кожа, а потом закрылись укусы.

Он показал сармату шрам на предплечье. Гедимин недоверчиво хмыкнул.

– А флоний? Как ты его переварил?

Химик пожал плечами.

– Тут думают, что флоний, возможно, и нейтрализовал действие ирренция. А ирренций каким-то образом нейтрализовал флоний. Во всяком случае, я ничего странного сейчас не чувствую. Будто ничего и не было.

Гедимин покачал головой. Ему хотелось потрогать Хольгера – убедиться, что он не голограмма, и что кожа не расползётся, выпуская потоки слизи.

– Я думал, ты умрёшь, – сказал он. Хольгер усмехнулся.

– Кажется, с этим придётся подождать. Я в порядке, атомщик. Только немного раздосадован.

Люк открылся. Внутрь заглянул санитар и тут же отступил в сторону, пропуская сармата-медика.

– Хватит на сегодня, – сказал тот. – Хольгер, нам нужно осмотреть тебя и взять анализы. А ты дай больному отдохнуть. Приходи завтра.

– Он точно не умрёт? – спросил вполголоса Гедимин, когда карантинный отсек закрылся. – Так флоний не ядовит?

Медик фыркнул.

– Жить будет. Возможно, долго. Флоний смертельно ядовит. Так же, как ирренций. А Хольгера надо как следует изучить.

– Осторожнее с изучениями, – Гедимин показал сармату кулак. Тот снова фыркнул и указал на дверь.

– Оставь нас в покое до завтра. Иди к своему реактору. А то взорвётся, пока ты здесь маячишь. Не бойся, никто никого не препарирует. Без особого разрешения куратора, по крайней мере.

Амос стоял у стены, когда Гедимин выходил; увидев сармата, он шагнул в проход, и Гедимин, забывший о нём напрочь, еле успел остановиться.

– Жив, – коротко сказал он, заглянув филку в глаза. – Жить будет. Сейчас отдыхает. Возвращайся в Химблок. До завтра нас тут не ждут.

…Линкен в досаде ударил кулаком о подставленную ладонь.

– Атомщик! Только ты его сегодня и видел. Меня медики прогнали.

– Интересные новости о флонии, – пробормотал Константин, пытаясь что-то найти в памяти смарта. – Даже очень… Выходит, он – избирательный радиопротектор? А раньше никто этого не замечал, потому что найти подопытного с омикрон-ожогами не так просто…

Гедимин вспомнил круглые, ничего не выражающие глаза Зелёных Пожирателей. «Они чуют радионуклиды,» – думал он. «Поэтому тот червяк полз к Хольгеру. Понял, что в его теле есть ирренций… Интересно, Ассархаддон уже всё знает?»

06 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Я был у Хольгера,» – пришло Гедимину сообщение, стоило ему высунуться из-под экранов, блокирующих связь, и выйти к транспортному туннелю. «Он поправляется. Приходи.»

«Амос,» – Гедимину стало неловко. «Надо же мне было вчера забыть его в коридоре…»

В этот раз он ехал в медотсек один – если не считать Стивена и его отряда. На глаза они не лезли, предусмотрительно держась за спиной сармата. Была надежда, что и в медотсек они не полезут – там Гедимин хотел их видеть ещё меньше, чем в «реакторной яме».

В десяти шагах от распахнутого люка медотсека сармат остановился. Из помещения доносились знакомые голоса.

– Это важнейшее открытие, Хольгер, – говорил Ассархаддон. – Я с этим не спорю. Я лишь говорю, что вам не следовало ставить опыты на себе. Вы – исследователь. Подопытных крыс у нас хватает.

– Что бы вы и я об этом ни думали – эксперимент уже поставлен, – отвечал ему Хольгер без малейшей дрожи в голосе. – Флоний в моей крови, его действие изучают медики. Пока он там, этим нужно пользоваться. Я сам согласился на повторный приём хлорида. И я дам согласие на умеренное облучение, как только это понадобится.

– Я знаю, что вы дали согласие, – отозвался Ассархаддон. – Только поэтому вы, Койнех, ещё живы. Впредь сообщайте мне об опытах такой важности заранее, а не через день.

Что ответил медик, Гедимин не расслышал, – куратор, выждав пару секунд, заговорил вновь.

– Эксперимент с хлоридом будет для вас последним, Хольгер. Вас выпишут завтра же, оставив под небольшим контролем. Здесь нетрудно найти подопытных, и незачем подвергать опасности наших учёных. Первой группой для испытаний флония станут ваши охранники. Вы получите новый отряд, как только отсюда выйдете.

Гедимин вздрогнул и, выйдя из-за стены, шагнул в открытый проход. Ему в грудь тут же упёрлись стволы турели.

– Что? – Ассархаддон оглянулся через плечо и шевельнул ладонью в приветственном жесте. – Heta!.. Заходите, Гедимин. Мой разговор с Хольгером уже закончен, и я не буду мешать вам.

– Стой, – Гедимин сдвинулся в сторону, загораживая открытый люк. – Что ты хочешь сделать с Хольгером? Что с ним уже сделали?

– Ничего опасного, Гедимин, – спокойно ответил куратор. – Его жизнь и здоровье вне опасности, его готовят к выписке. Очень скоро вы встретитесь в лаборатории. Видимо, я должен попросить прощения за своих… представителей фауны Ириена. Моя оплошность, что они оказались в медблоке. Впредь такого не повторится.

Аккуратно отодвинув Гедимина с дороги, он вышел. Гедимин оглянулся было на него, но его окликнули, и он, забыв об Ассархаддоне, развернулся к Хольгеру.

– Выпустили? Всё хорошо?

Он обнял химика, стараясь не сжимать его слишком сильно. Сегодня Хольгеру выдали жёсткий белый скафандр со знаком биологической опасности на груди и спине, – что-то из оборудования медотсека.

– Биозащита, – пояснил химик, прикоснувшись к нагрудному знаку. – А скоро мне вернут и тяжёлый скафандр… Всё-таки я не понимаю, как ты можешь носить его, не снимая!

– Лучше скажи, что за опыты на тебе ставили, – сармат недобро сощурился на медика – возможно, Койнеха, но тот лишь фыркнул и повернулся к нему спиной, не собираясь ничего объяснять. – Ты правда на них согласился?

Хольгер весело хмыкнул.

– Опыты? Громко сказано, атомщик. Когда меня обследовали, Койнех предположил, что флоний – радиопротектор. И пока я под его действием, надо это проверить. Я согласился, и мне ввели дозу хлорида ирренция. И ещё немного нанесли на кожу – вот здесь.

Он показал на сгиб локтя. Под скафандром ничего было не видно, но Гедимин заметил, что Хольгеру не больно сгибать руку и прикасаться к ней – а значит, обошлось без ожогов.

– И верно, работает, – признал Гедимин не без удивления. – Значит, слюна этих червяков… До сих пор не было лекарств от омикрон-ожогов, верно?

– Похоже, это – первое и единственное, – подтвердил Хольгер. – И как я мог отказаться от его испытаний? Вот это – действительно серьёзное открытие, атомщик. И абсолютно мирное.

Гедимин огляделся по сторонам и отключил коммутатор, встав так, чтобы его спина загородила половину камер. Хольгер, проследив за его взглядом, прикрыл собой оставшиеся.

«Если это – мирное вещество, ты его сделаешь?» – жестами спросил он. Хольгер мигнул.

«Никогда,» – ответил он. «Это не мирное вещество. Из него проще сделать яд, чем лекарство. Ассархаддон обойдётся.»

07 марта 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– В скафандре? Ну наконец-то дошло! – Гедимин с радостной ухмылкой сжал Хольгера в объятьях. Химик, частично высвободив руки, хлопнул его по бокам в ответ.

– Да… в ска… фандре, – прохрипел он, пытаясь вдохнуть. – И это очень кстати!

Гедимин, поспешно выпустив его, посмотрел на его броню, убедился, что пластины не смяты, и облегчённо вздохнул. Сарматы, спешащие в столовую, обходили двоих гигантов, не пытаясь столкнуть их с дороги, – но всё же ремонтник понял, что задерживаться тут дальше – как-то невежливо.

– Был в Химблоке? – спросил он, придерживая Хольгера за плечо. Двери столовой были достаточно широкими, чтобы двое сарматов могли войти одновременно, и ещё оставалось место для двух-трёх филков, проскочивших под их локтями.

– Да, отработал смену, – кивнул Хольгер. – Флоний, похоже, очень действенная штука. В обычных условиях лучевая болезнь донимала бы меня недели две, если не больше.

– Надеюсь, тех червей не убили, – сказал Гедимин. – Полезные существа.

Он вспомнил вольер, бронированных многоножек, со странным упорством подбирающихся к люку на потолке, и озадаченно покачал головой. «Интересно, зачем им понадобилось наружу…»

– Это зверюшки Ассархаддона, – хмыкнул Хольгер. – Кто посмеет их тронуть?!

Линкен поднялся из-за стола им навстречу, и химик проворно расставил локти, готовясь к очередной попытке его расплющить. Гедимин ухмыльнулся и сел за стол, придвинув к себе контейнеры с водой и пищей. Сегодня к ним была добавлена маленькая ёмкость, наполненная жжёнкой.

– Это откуда? – удивлённо спросил он. – Сегодня праздник?

– Да нет, – отозвался Константин. – Приходил твой приятель Кумала. Это в честь выздоровления Хольгера. Отчего-то он переживал за… вас обоих.

Гедимин в очередной раз порадовался, что сарматы не краснеют.

– Хольгер, ты общаешься с Кумалой? – тихо спросил он, переключив коммутатор. – Не знал.

Химик удивлённо мигнул.

– Я?! По работе он говорит с Арторионом. Я его видел пару раз, но издалека, – с тех пор, как мы ушли из Тренировочного блока, общих тем у нас не осталось.

– Он принёс тебе вещи в карантин, – напомнил Гедимин. Химик фыркнул.

– Думаю, это из-за тебя. Он не оставляет надежды вызвать у тебя интерес. Хотя бы и таким обходным путём. Ну ладно, хватит о Кумале! Ты собирался дать инженерам чертежи обвязки. Они готовы?

– Ещё неделю, – качнул головой сармат. – Их надо доработать.

Он покосился на тройку охранников, придвинувшихся к нему почти вплотную, и снова щёлкнул коммутатором.

– Завтра идёте со мной к реактору. Покажу, что там есть. Будете со мной собирать обвязку.

– Солдаты Маркуса – не монтажники, – отозвался Стивен. Гедимин поморщился.

– Ладно, безрукие могут постоять на лестнице. Вы двое будете работать. И… – он поднял руку и почти коснулся пальцем шлема Стивена – там, где под прозрачным щитком виднелась часть свежего шрама. – Надеюсь, мне не придётся лупить вас сборками и роторами. Для оборудования это вредно.

Хольгер тронул его за плечо – он не мог слышать, о чём сармат говорит, но странный жест заметил.

– Что случилось? Опять проблемы со Стивеном?

– На редкость ленивая макака, – недобро сощурился Гедимин. – Надоел. Они второй день ходят за мной по пятам. Должна же от этого быть польза! Хочу занять их работой.

Он ожидал, что Хольгер усмехнётся, но тот остался серьёзным и даже слегка помрачнел.

– Они не по своей воле ходят, атомщик, – тихо сказал он. – Это приказ Ассархаддона. После несчастного случая со мной…

Он указал на охранников за его спиной. Гедимин пригляделся к ним и оторопел. Ни одного знакомого сармата среди них не было.

– Мне заменили отряд. Тех, кто упустит тебя или меня из виду, тоже… заменят. Ассархаддону нужны подопытные для исследований флония… – Хольгер замолчал, и его глаза окончательно потемнели. Гедимин вполголоса помянул уран и торий, хотя на язык просились слова покрепче.

– В любом случае – зеваки у реактора мне не нужны, – пробормотал он, отводя взгляд. «Говорят, охранникам обещали в награду командование крейсером,» – вспомнил он давний разговор. «Оно того действительно стоит?..»

02 апреля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Сегодня время, как казалось Гедимину, текло особенно медленно – минуты растягивались в часы, пока он стоял перед слабо светящимся реактором, то и дело бросая взгляд на показатель температуры. Реакция была прервана час назад, охлаждение работало на полную мощность, но рилкар, как и обсидиан, не торопился остывать. «Восемьдесят шесть градусов,» – Гедимин снова взглянул на датчики и поморщился. «Восемьдесят пять. Приступаем. Attahanqa!»

«Наверх,» – жестом приказал он охранникам, замершим у лестницы, и опустил рычаг, накрывая реактор временным экраном. Все три слоя защитного поля растаяли, и Гедимин увидел потолок испытательного отсека – впервые за этот день, проведённый в «реакторной яме». Вдоль стен зажглись предупреждающие сигналы. Гедимин посмотрел на их красные отсветы на потолке и, усмехнувшись, пошёл к лестнице. «Кого они предостерегают? Никто без скафандра сюда не полезет…»

Оборудование привезли вчера; весь день Гедимин и двое охранников разгружали его, иногда к ним присоединялся даже Константин с его отрядом и лаборантами. Контейнеры громоздились теперь вдоль стены – каждая деталь «обвязки» лежала в отдельном ящике и занимала в разы больше места, чем ей полагалось. Гедимин прошёл вдоль самого массивного контейнера, мимоходом погладив его, и остановился перед грудой небольших ящиков. «Начнём с этого,» – сармат снял крепления и, настороженно щурясь, заглянул внутрь. Эти детали он сегодня увидел впервые – в отличие от четырёх роторов, за которыми он наблюдал с тех пор, как шихта для них была загружена в печь. В роторах он был уверен, в остальном оборудовании – нет.

«Сюда,» – жестом подозвал он одного из охранников. «Сейчас – осмотр и проверка. Без моего слова ничего вниз не носить. Начинаем.»

Сарматы облегчённо вздохнули – эти ящики были лёгкими, в отличие от длинных контейнеров с периферийными роторами, каждый из которых весил чуть больше тонны. Гедимин смотрел на охранников с сочувствием – он помнил, что в Инженерном блоке всё ещё лежит, дожидаясь транспортировки, тридцатитонный главный ротор. «Это мы донесли на руках,» – думал он, глядя на контейнеры. «Так же и спустим. А вот для роторов нужен кран. И труднее всего будет с главным. Надо подумать…»

10 апреля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Тридцать тонн?! Один ротор?! – Линкен недоверчиво покачал головой. – Эта штука тяжелее всего твоего реактора. А я думал, это будет маленький агрегат…

– Ничего странного, – отозвался Гедимин. – Обычная ситуация для подобных установок. Вот это…

Он показал Линкену кулак.

– Это сам реактор, активная зона. А это… – сармат раскинул руки так широко, как только мог. – Это реактор с обвязкой. Помнишь «Полярную Звезду», реактор, машинный зал, трансформаторы? У меня выходит очень маленькая установка. Микроскопическая.

Сарматы этим утром собрались перед «особым отсеком» Ассархаддона и, хотя «специальные тренировки» давно остались в прошлом, всем здесь было не по себе. Вагон привёз их на место на пять минут раньше срока, и они стояли в коридоре, нетерпеливо оглядываясь по сторонам и пытаясь отвлечься рабочими разговорами. Гедимин думал, стараясь не ухмыляться слишком широко, что в другой ситуации Линкен ни за что не заговорил бы о его реакторе.

– Ладно, оставим это, – вмешался Константин, покосившись на часы. – «Полярную Звезду» все мы помним. Лучше расскажи, что ты придумал для доставки ротора в яму? При всём уважении к тебе – если нести это на руках, на каждого получится по семь с половиной тонн. Возможно, твоя часть тебя не сильно отяготит, но я бы предпочёл…

Гедимин угрюмо сощурился и кивнул. «Он вообще бывает в шлюзах? Я третий день там копаюсь, чтобы освободить проход…»

– Сегодня, если обойдётся без… – он кивнул в сторону «особого отсека» и едва заметно поморщился. – Я проложу рельсы для электрокрана. Если правильно экранировать, он продержится пару суток. Успеем и довезти, и поставить.

– Отрадно это слышать, – донеслось откуда-то сзади, и Гедимин резко обернулся. Ассархаддон прошёл мимо расступившихся сарматов к закрытому люку и лёгким движением провёл по стене.