Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 132 (всего у книги 146 страниц)

– Тем проще, – буркнул Гедимин. – Не возиться с пылью.

Иджес ухмыльнулся; его веки ещё слегка дрожали, но волнение уже улеглось.

– Не забудь вернуть контейнеры, а то хватятся.

Гедимин рассеянно кивнул и протянул руку к дрону.

– Проверим другой купол, – он снова развернул карту, и Иджес, недовольно щурясь, взялся за генератор защитного поля.

– Одного тебе не хватит?

Под вторым куполом зелёный свет был тусклее, и дозиметр на руке Гедимина молчал – мощное гамма-излучение, обнаруженное дроном, через два портала почему-то не проходило. Сармат отметил этот факт в памяти, стараясь не думать о том, что исследования проводить всё равно будет некому – Хольгер, единственный, у кого это получалось, давно мёртв. «Напишу об этом «Торию»,» – решил он. «Интересное свойство.»

– А вот здесь всё нормально, – сказал Иджес, глядя на новое трёхмерное изображение. Радиоактивный металл, сброшенный в один из микрократеров могильника, почти не содержал ирренция – то, что там было, Гедимин списал на случайное загрязнение – и никого не заинтересовал. Его так и оставили валяться в изначальном виде и медленно разрушаться под действием внутренних процессов.

– Угу, – сармат внимательно изучал нижние края купола. «Обычные датчики движения тут сгорели бы. Но какой-нибудь незаметный сигма-сканер…» – он настороженно сощурился. «Не хотелось бы попасть на фото…»

…Пока они выбирались из кормовых отсеков, Иджес безостановочно нудел про починку дрона, но, когда Гедимин пошёл к капитанской рубке, механик не свернул в цех, а увязался за ним.

– Иди чинить дрон, – буркнул сармат, в очередной раз наткнувшись на него. – Ты же собирался.

– Успеется, – отозвался Иджес.

Кенен, увидев двоих сарматов на пороге, быстро скользнул по ним настороженным взглядом. Увиденное слегка успокоило его, и он опустился в кресло, вопросительно глядя на Гедимина.

– Что нового, Джед? Отказался от этой глупости с Пласкеттом?

Гедимин качнул головой.

Кенен слушал его, не перебивая, долго рассматривал сигма-карту «реактора» и криво ухмылялся.

– А чего ты ждал, Джед? – хмыкнул он, когда сармат замолчал. – Чтобы макаки так запросто отказались от серьёзного оружия? Мианийцы не могут залезть в каждую щель. Думаю, у землян уже немало ракет с ирренциевыми боеголовками. Что есть реактор – сомневаюсь, они с нашими корабельными не справились, но вот ракеты… Ракеты есть точно. Смотри, Джед, чтобы вас не прихватили. Судить не будут – шлёпнут на месте.

24 марта 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Tzahas-su-lesh…» – беззвучно выдохнул Гедимин, наклоняясь вперёд и упираясь локтями в колени. Его тянуло свернуться клубком. Внутренности судорожно содрогались, выплёскивая в рот горькую жижу; от глотка воды сармата едва не вывернуло.

«Гравикомпенсаторы,» – думал он под несмолкающий гул внутри черепа. «Гребучие кривые оси…»

Сорок минут назад он стоял, пошатываясь, на дальней площадке космодрома Микатарра, и ряд барков, ожидающих погрузки, расплывался перед глазами. Кажется, охранники смеялись над ним – почему-то замолкая, когда сармат к ним поворачивался – но сквозь грохот крови в ушах он почти ничего не слышал. До Луны он добрался, прижавшись к палубе в грузовом трюме и поминутно ожидая, что горькая жижа выплеснется в лёгкие. Её внутри оказалось неожиданно много, хотя сармат, помня о недавних перелётах, ничего с утра не ел.

На краю космодрома Кларка было пустынно – до посадки на следующий барк «Луна-Земля» оставался почти час, рейс на Юпитер недавно ушёл, и сармат мог спокойно сидеть на пустой скамейке.

Тошнота постепенно улеглась, и Гедимин попробовал встать, но тут же рухнул обратно – ограждение и огни космодрома поплыли перед глазами. «Гребучие кривые оси,» – подумал сармат, прижимая ладонь к лицевому щитку. Хотелось стереть со лба холодную испарину, пока не потекло в глаза, но пальцы плохо слушались, и щиток никак не отодвигался.

«Позвать Кенена,» – снова всплыла в мозгу относительно разумная мысль. «Пусть вывозит. Сам не доеду.»

Он сделал маленький глоток из фляги. Горло обожгло, словно внутри была жжёнка. Внутренности вяло шевельнулись, но горечь больше не выплёскивалась. Сармат, сосредоточившись, убрал шлем, вытер дрожащей рукой пот и несколько секунд сидел под кларкским сквозняком, отдалённо напоминающим слабый земной ветер. «Макаки,» – напомнил он себе, неохотно надевая шлем. «Надо быть осторожным.»

– Маккензи, приём, – тихо сказал он в коммутатор и не услышал ничего, кроме гула крови. – Приём!

«С тех пор, как я сделал ему прожигатель, его не поймаешь,» – недовольно сощурился Гедимин, прождав без толку несколько минут. «Опять куда-то удрал. Связаться с Иджесом…»

Он не успел переключить коммутатор – от резкого свиста над ухом дрогнула рука. Патрульный в жёлтой пехотной броне вынырнул из-за плеча и встал напротив сармата, громко и часто щёлкая языком.

– Опять?! Держись! – он прыснул Гедимину в респиратор какой-то аэрозолью. Сармат не успел отшатнуться и теперь недовольно щурился на забрызганный лицевой щиток.

– Респиратор, – с тяжёлым вздохом напомнил он, приподнимая переднюю часть шлема. – Вот теперь – лей.

Запах был резким, отдалённо знакомым; глаза против воли расширились, но гул в ушах мгновенно затих, и ограждение перестало расплываться.

– Ещё, – попросил он, выпрямляясь и убирая локти с колен, и вдохнул пахучее вещество полной грудью. – Всё, хватит.

Он надел шлем и посмотрел на патрульного в упор. Странное вещество было отчасти токсичным – неприятно раздражало слизистые, но с этим можно было смириться. «Полезная штука. Надо носить с собой. Может пригодиться.»

– Медика позвать? – спросил Уриэль, с тревогой глядя на сармата. – Что-то ваш командир тебя не жалеет. Где он?

Гедимин пожал плечами.

– Мне надо идти, – пробормотал он, поднимаясь на ноги и чувствуя неприятную слабость в пальцах. «Не упасть бы…»

– Не надо, – отозвался Уриэль, надавив ему на плечи. Пневмоприводы пехотной брони не дотягивали до экзоскелетных, но заметно усиливали слабую «мартышечью» руку – Гедимин даже удивился, когда патрульному удалось посадить его обратно на скамейку.

– Я вызову глайдер и провожу тебя на базу, – сказал Уриэль, прикасаясь к передатчику. – Мне положено следить, чтобы тут был порядок. А то, что с тобой творится, – непорядок. Это вообще законно – приковать человека к обшивке?

– Человека – нет, – отозвался Гедимин, глядя на ползущий мимо космодромный тягач с двумя прицепами. – Сдохнет.

– Вот именно, – Уриэль захлопнул передатчик и повернулся к сармату. – Слушай, тебе доводилось валить экзоскелеты?

Гедимин кивнул.

– Тяжёлый экзоскелет, вроде «Шермана». Чем его лучше взять? – Уриэль придвинулся к нему. Сармат мигнул.

– Что есть? – спросил он. – Если обшивка неплотно пригнана, можно хоть куском фрила. Если плотно… граната под ноги, кинетика большого калибра…

– Брешь в обшивке, – Уриэль провёл пальцем черту по своей броне. – Это ключевое, верно? А если нет бреши? Грудная пластина чем берётся?

Гедимин пожал плечами.

– На кой её брать? – он покосился на ближайшего патрульного в жёлтом «Маршалле» – тот дежурил у терминала и постоянно разворачивался к сармату, единственному подозрительному объекту в окрестностях космодрома. – Конечности. Без рук и ног макаки не бегают.

Он ухмыльнулся, но тут же осёкся, запоздало вспомнив, что говорит не с сарматом. Уриэль, впрочем, не обиделся.

– Я вот думаю о плазме, – сказал он. – Плазма берёт всё. Если взять плотный узкий поток… Вы там у себя делали плазменные пушки?

Гедимин вспомнил, чем он «взял» первый свой «Шерман», и криво ухмыльнулся.

– Нет. Никто не делал. Не удержать узкий поток. Особенно в атмосфере. А тебе зачем?

Человек быстро оглянулся через плечо, сделал вид, что ищет что-то в наручном передатчике, и снова повернулся к сармату.

– Ты слышал о Взрывнике? – тихо спросил он. – Несколько десятков мирных кораблей и станций. Убивает всех. Одному, изувеченному, удалось выжить. Так вот – у Взрывника и его бандитов особая броня…

Гедимин отвёл взгляд и стиснул зубы, стараясь не выдать себя ни движением, ни звуком.

– И разрядники, и прожигатели, и кинетика, – закончил фразу Уриэль. – Я вот думаю о плазме. Плазма пробьёт любую броню. Если бы собрать пушку…

Гедимин молча смотрел на ограждение космодрома. Мимо проехали два погрузчика.

– Тебе лучше? – через пару минут молчания спросил человек. Сармат мигнул.

– Хотел позвать тебя в тир, – неловко усмехнулся Уриэль, поднимаясь с лавки. – Давно не видел, как ты стреляешь. Сейчас тихое время – все в патрулях. Через час сбегутся. Туда многие ходят на обеде. Пойдём?

Гедимин нехотя поднялся с лавки. «Вот как,» – мысли текли медленно, как вязкий полуостывший расплав. «Эта «мартышка» охотится за Лиском. Рассказать ему?»

Ангар, отведённый под тир, стоял на краю огороженного пространства; его ворота были прикрыты сдвижной пластиной, но Уриэль легко отодвинул её и, убрав со стены щиток, прижал палец к появившемуся экрану. Над дверью мигнул зелёный светодиод.

– Система распознавания, – усмехнулся патрульный. – Ты проходи, пока я держу. Она считать не умеет.

Гедимин покосился на потолок – там виднелась встроенная камера.

– Распознавать тоже, – буркнул он, закрывая объектив «плевком» защитного поля и боком протискиваясь в ангар. – Просто датчик нажатий. Камера под потолком, в неё встроен считыватель.

Уриэль озадаченно хмыкнул, повертел головой, высматривая камеру, и что-то тихо пробормотал.

– А я думал – как они узнали… – расслышал Гедимин, но дальше вслушиваться не стал.

Ангар, несмотря на узкий вход, был довольно просторным. Первые три метра пространства отгораживались съёмной стойкой, дальше – через каждые пять метров – под потолком были прокинуты сдвоенные тросы. С них свисали захваты, на одном из которых болталась пластина из белого фрила с выжженными на ней концентрическими кругами. У стены, рядом со стойкой для оружия, прикрытой защитным полем, лежала ещё стопка таких пластин.

– Шериф думает, что полезно тренироваться с настоящим оружием, – сказал Уриэль, снимая со стойки тяжёлый бластер. Вдоль стен уже поднялись белесые непрозрачные щиты – система среагировала на снятие защитного поля с оружейной стойки и «прикрыла» весь ангар. Гедимин одобрительно хмыкнул – те бластеры, с которыми тут тренировались, легко пробивали непрочные фриловые перегородки.

Уриэль, протянув сармату оружие, наклонился к стопке мишеней, поднял четыре пластины, посмотрел на оставшиеся две и хмыкнул.

– Ньен! – он повернулся к Гедимину. – Сегодня его очередь пилить мишени. «Сами делайте, я их не порчу!» – так он всегда говорит. Вот и опять – ничего не сделано.

Он бросил три пластины обратно в стопку.

– Никто не проверяет? – спросил Гедимин, покосившись на ящик для использованных мишеней. Там треснувших и проплавленных пластин было много – десятка три, и они уже с трудом помещались в контейнере.

– До обеда – точно никто, – патрульный чему-то усмехнулся. – Но если к обеду мишеней не будет, – бедный Ньен!

Он взял со стойки одноручный бластер, взвесил на руке, выстрелил в забытую кем-то мишень, и она от удара в левый край провернулась вокруг оси. Гедимин недовольно сощурился.

– Надо перевесить, – сказал он, отодвигая Уриэля от стойки и отгибая складную планку, мешающую пройти. – На две точки. И дай вторую.

Первую мишень он оставил там, где она была, вторую повесил в десяти метрах от неё и нажал кнопку, приводящую захваты в движение. Они медленно поползли по тросам от стены к стене. Уриэль за его спиной выразительно хмыкнул.

– Да, такие штуки шериф тоже любит, – сказал он. – Ладно! Кто первый? Давай я, а то после тебя мне неловко.

Гедимин, кивнув, положил вручённый ему бластер на стойку. Ему здесь было не по себе вне зависимости от того, кто первым стрелял. «Зачем я сюда полез?» – думал он, глядя на Уриэля, старательно отбивающего мишеням края. Сопло его бластера всё время уходило вверх, немного выше того места, куда он, судя по недовольному бормотанию, целился.

За его спиной зашуршала сдвигаемая дверная створка; кто-то тихо вошёл и загромыхал использованными мишенями. «Ньен,» – подумал Гедимин. «Даже не удивился. Тут что, каждый день сарматы?»

Пришелец прошёл мимо стрелков; громыхание послышалось слева, под стойкой с оружием, – Ньен принёс новые мишени, положил их и остановился, на несколько секунд застыв на месте. Уриэль, привычно щёлкнув предохранителем, бросил бластер на стойку и обернулся.

– А, Харри! Давай, бери бластер. Сегодня Джед пришёл, посмотришь, как он стреляет.

– Я пошёл, – буркнули в ответ, и Гедимин, узнав голос, резко развернулся к пришельцу. Это был Харольд Уотерс, одетый в жёлто-синий комбинезон волонтёра; он стоял над стопкой мишеней и смотрел на сармата в упор. Его лицо оставалось неподвижным, радужка не меняла цвет, – Гедимин никогда не мог понять, что у полукровки на уме, но сейчас сармату стало не по себе рядом с ним.

– Зря, – сказал Уриэль. – Ты не видел, как Джед стреляет. А это надо видеть. Что, много работы в мастерской?

Харольд, ничего не ответив, резко развернулся и быстро вышел из ангара.

– Вот так и знал – Ньен сам сюда не придёт, – хмыкнул Уриэль, подбирая бластер. – Не хочет на меня наткнуться. Это Харри, волонтёр из местных. Говорят, он наполовину сармат. Странный, правда?

Гедимин, ничего не ответив, развернулся к мишени и поднял бластер одной рукой. «Уводит вбок и вверх,» – отметил он после первого выстрела, прошедшего чуть выше и левее намеченной цели. «Надо будет поправить.»

Пробив аккуратную круглую дырку в центре дальней мишени, он перевёл взгляд на ближнюю. «Надо что-то изобразить,» – мелькнуло в голове. «Хотя бы косой крест. Я такое видел в фильмах.»

Под потолком ангара замигала красная лампа; вой сирены ударил по ушам, и сармат вздрогнул. Он еле успел бросить бластер – в ангар, подняв дополнительные перегородки, влетели двое экзоскелетчиков.

– Стоять! – заорал один из них. Второй молча схватил Уриэля за шиворот и крепко встряхнул.

– Опять таскаешь тесков в тир?! Майор уже в курсе, понятно?! Ты, слизь, руки за голову!

– Хей-хей, полегче! – Уриэль, вывернувшись, встал между патрульными и Гедимином, широко расставив руки. – Джед – мирный теск, нечего его пугать! Я и так еле уговорил его показать…

– Твою мать, Хадад, когда ты включишь мозги?! – патрульный в экзоскелете с резким щелчком втянул в броню выдвижные бластеры. – Уговорил он… Знаешь, как это называется? Незаконное проникновение! А что за это делают?

– Идите, идите, я сам его отведу, – понурился Хадад, искоса глядя на Гедимина. – Не шумите, ладно? Это Харри вас позвал?

Патрульные на долю секунды замялись. Гедимин недобро сузил глаза. «Sulwa! Злопамятная зверушка…»

– В общем, майор в курсе, – буркнул один из экзоскелетчиков. – А скоро и шериф узнает. Хватит игрушек, ладно? Один теск, другой теск… Тут боевые бластеры!

– Если Джед захочет, он тебя голыми руками порвёт, – фыркнул Уриэль. – Вот вечно надо прибежать, наорать… Он больше не придёт сюда. И что в этом хорошего?

Гедимин, выходя из ангара, не сразу понял, что дребезжит, – передатчик на руке патрульного или его собственное устройство связи.

– Джед, болван, во что ты опять влез?! – взвизгнул Кенен, уже не пытаясь говорить сдержанно. – Штрафы за себя сам заплатишь, я не дам ни цента!

Гедимин перевёл взгляд на Уриэля. Тот едва заметно вздрогнул. Двое экзоскелетчиков не уходили далеко – так и шли позади, сохраняя дистанцию в два метра, и держали оружие наготове.

– Меня посадят, или будет штраф? Если надо платить – давай сразу. Некогда тут рассиживать.

…Когда Гедимин с пустыми карманами выходил из участка, ярко раскрашенный флиппер уже стоял на той стороне дороги, у входа в «Сюаньхуа», и на крыльце рядом с охранником чего-то ждала женщина в белой одежде странного покроя. Увидев её, Уриэль резко погрустнел и куда-то засобирался, но не успел – движение на улице уже остановилось, и самка направилась к ним.

– Бедный Джед! – она сочувственно погладила сармата по локтю. – Ни поработать, ни отдохнуть! Ури, я просила тебя не донимать его?

Гедимин изумлённо мигнул.

– Энцелад, приём, – раздался в наушниках мрачный голос Кенена. – Иди к флипперу, я жду.

Связь отключилась и не включалась, пока Гедимин не занял место позади Кенена. Самка, придерживая за локоть погрустневшего Уриэля, помахала им вслед.

– В тир не лазить. Оружие не трогать, – процедил Кенен, глядя на дорогу. – В следующий раз на космодроме будет ждать Иджес. Тебя одного оставлять нельзя.

– Он позвал – я пошёл, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь. – Сам говорил, чтобы я не спорил с «копами».

Кенен фыркнул.

– Джед, тебе что, каждую мелочь надо разжевать? Поднимай конспекты по земным и лунным традициям, мне за лекции не платят. Вы хоть про ирренций не болтали? Про Пласкетт ты не спрашивал?

Гедимин мигнул – только теперь он сообразил, что эта идея не так уж плоха.

– Спрошу в другой раз, – пообещал он и услышал в наушниках сдавленный хрип. «Кенена не поймёшь,» – подумал он, сдерживая вздох. «То спроси, то не спрашивай…»

29 марта 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – кратер Пласкетт, ядерный могильник

– Готов к регате! – Иджес вскинул сжатый кулак и с ухмылкой посмотрел на Гедимина. – А вот ты зря не участвуешь, атомщик. Всё безопаснее, чем лазить по могильникам и дружить с мартышками…

Гедимин качнул головой.

– Не могу. Оставь мне запись, потом посмотрю, – пообещал он, в очередной раз порадовавшись, что сарматы не краснеют. – Хочу закончить с Пласкеттом, пока все заняты и не лезут под руку.

Иджес понимающе кивнул.

– Да, тут чем меньше чужих глаз, тем лучше. Закройся в цехе, откачай воздух и открывай портал сразу над дробилкой, – так быстрее пойдёт.

Гедимин хмыкнул, представив себя свисающим из пустоты над дробилкой.

– Если там всё-таки стоят турели, – угрюмо сощурился он, – лучше пусть палят по пустому туннелю. Попадут ещё в ирренций…

Когда он спускался в трюм и с запасом кислородных баллонов и складных контейнеров пробирался к замаскированному люку, база уже проснулась и загудела. Регата была назначена на восемь утра – в отсутствие работы сарматы спали допоздна, и Кенен их в этом поощрял. «Что бы ни думали мартышки, мы – свободные существа,» – вспомнил Гедимин обрывок его долгой речи. «А свободные существа сами назначают себе время подъёма и отбоя. Надо практиковаться в этом, парни. Хотя бы по выходным.»

Гедимин не очень понимал, что здесь такого, – он постоянно просыпался и засыпал когда попало, особенно если в мастерской ждал интересный проект; но Кенен тогда смотрел на него очень многозначительно, и сармат на всякий случай кивнул. «И время проникновения в ядерный могильник я тоже назначил сам,» – ухмыльнулся он, вылезая в замаскированный люк и тут же закрывая его за собой. Респиратор отключился, первый из кислородных баллонов вскрылся, и дышать стало легче. На руке сармата горел ровным светом передатчик – он уже пересчитал координаты купола со «стержнями», и Гедимин, покосившись на него, увидел лучевой код.

Портал открылся; в свете фонаря он казался иссиня-чёрным, и сармат не видел ни одной звезды. Он просунул внутрь руку до середины локтя и снова включил прожигатель, дожидаясь, пока светящаяся белая точка расплывётся в широкое кольцо. Свет на той стороне был ровным, ярким, и с прошлого раза стал зеленее – синтез продолжался. Гедимин запустил сканер и через секунду отдёрнул руку и отодвинулся от портала, напряжённо вглядываясь в показания анализатора.

Купол изнутри не охранялся – там не было ничего, кроме плотного защитного поля сверху и ящиков, поставленных на торец, внизу. Ящики стояли плотно; с прошлого раза добавилось ещё одно кольцо, и место в «реакторе» закончилось.

«Пора начинать,» – Гедимин, стряхнув оцепенение, покосился на пустые контейнеры, расставленные вдоль туннеля, и просунулся в портал, крепко хватаясь за внутренний край. Он был плотным, слегка дрожал под пальцами и на ощупь напоминал мокрый скирлин. Гедимин втиснулся в проём почти до пояса и двумя ладонями плотно обхватил ближайший контейнер. Тот был закрыт непрочно; только хватка сармата удержала крышку, пока ящик протаскивали в портал. «Из одной Метагалактики в другую,» – мелькнуло в голове у Гедимина, когда он, резким движением перебросив контейнер в туннель, поднял его над пустой ёмкостью и убрал руку с крышки. Посыпалась крупная металлическая крошка, потекла пыль, на миг зависнув плотным облаком, изнутри светящимся зеленью. Самопроизвольный синтез изъел вещество – оно крошилось от малейшего толчка и рассыпалось под действием силы тяжести, а встряхивание контейнера окончательно разрушило металл. Теперь невозможно было понять, чем он был раньше.

Гедимин сунул в контейнер две пластины из рилкара, проложенного ипроновой фольгой; они были скреплены крестообразно и разделяли содержимое ящика на четыре части. Сармат надеялся, что этого хватит, чтобы пресечь возможную цепную реакцию.

«Второй,» – он снова высунулся из портала, вернул пустой контейнер на место и подобрал другой, стоящий рядом. Теперь он освоился, и дело пошло быстрее – считанные секунды на вытаскивание контейнера, вытряхивание содержимого, разделение критической массы и возвращение пустого ящика. Поставив последний контейнер на место, сармат захлопнул оба портала и, облегчённо вздохнув, повернулся к ящикам с ирренцием. Их было десять – больше он с собой не брал, не рассчитывая на такую удачную вылазку.

«Тонна,» – он с довольной усмешкой взвесил контейнер в руках. «Чуть больше – здесь сто четыре килограмма, значит, всего чуть больше тонны. И тридцать пять процентов ирренция.»

Он проверил анализатором каждый ящик – ирренция было именно столько, в некоторых ёмкостях даже на пару процентов больше. «Вот мартышки,» – хмыкнул Гедимин, вспомнив, как бился с синтезирующим реактором за несчастные двадцать процентов. «Им всегда везёт!»

Из туннеля в секретный цех он пробирался тихими коридорами, сгрузив все контейнеры на гусеничную тележку. Она немного «светилась», когда сармат её проверял, – видимо, несколько радиоактивных пылинок осталось на его перчатках, и он запачкал транспорт. Пока он смывал пыль с тележки и себя, дробилка успела переработать рыхлое металлическое крошево, и первая порция сырья попала в разделительный агрегат. Гедимин, расставив в стороны покрытые меей руки, смотрел, как в пузырящейся воде к зелёному свету добавляется синий, и едва заметно улыбался.

Он сидел над агрегатом, пока не выделил весь ирренций и не отправил рыхлый карбонатный осадок на отжиг. Отходов получилось много – железо, титан, никель, небольшой процент урана и продуктов распада; Гедимин вылил в чан две канистры меи и оставил его на двое суток. Всё должно было пойти в дело – Кенен никогда не отказывался от лишнего сырья, и сам Гедимин обычно держал про запас немного хорошей стали и металлических присадок.

На часах было восемь вечера, когда сармат, довольно ухмыляясь, вышел из дезактивационной камеры и прислушался к нестройному гулу. Дело было не в механизмах – всё, что Гедимин различал на слух, работало нормально; «гудели» обитатели базы – видимо, что-то у Кенена и Иджеса пошло не так.

С Иджесом Гедимин столкнулся на жилой палубе – практически у спального отсека, куда думал незаметно уйти. Механик, увидев его, громко фыркнул и ударил кулаком о ладонь.

– Атомщик! Ты что, до сих пор сидел в туннеле?!

– Туннель. Цех. Переработка, – Гедимин пожал плечами. – Триста пятьдесят восемь на выходе. Надо будет проверить по свойствам – это «лунник», «ириен» или «кагет». С такими «реакторами» я дела не имел.

Иджес досадливо хмыкнул.

– Атомщик, да ну тебя! Одни реакторы на уме. Ты что, вообще не видел, что тут было?

– Я работал, – отозвался Гедимин. – Опять драка? Все живы?

Иджес фыркнул.

– В этот раз обошлось. Но скоро Кенена побьют. Какой смысл в такой регате?! Так же можно выложить дроны на стол и сравнить, какой круглее!

«Ну, хоть все живы,» – подумал Гедимин, глядя на разочарованного механика.

– Что-нибудь выиграл?

Иджес махнул рукой.

– Топливо. Второе место за лабиринт. Что за дурацкая выдумка! Почему я не могу выйти на два этапа?! Даже в Летних полётах это разрешалось!

Гедимин пожал плечами.

– Хочешь, я куплю тебе… что там ещё было? Мартышечий паёк?

Иджес заглянул ему в глаза и тяжело вздохнул.

– Без толку с тобой говорить, атомщик. И денег у тебя нет. Следующая регата в мае – пойду готовиться.

– Ты бы лучше к июньской готовился, – сказал Гедимин, прикинув даты. – Кенен думает, что успеет к концу мая? Со всеми накладками?

Иджес презрительно фыркнул.

– А что ему успевать? Составить список из тридцати сарматов? Защитное поле натянуть вдоль коридора? Даже лабиринт – и тот уцелел!

Гедимин не удержался от смешка.

– Зет, наверное, доволен.

– И Зет, и Айзек, – Иджес поморщился. – Это же скучно, атомщик! Никакого интереса. Кенен проведёт регату в середине мая, до июня я подготовлюсь к Звёздной. У меня для неё особый дрон. Макаки оценят!

01 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Три с половиной центнера?! – Кенен недоверчиво сощурился на Гедимина. – Ну что ж, неплохо… да, неплохо для такой рискованной операции. Но я бы на твоём месте больше не лазил под этот купол. Да и под другие тоже. Выжди хотя бы пару месяцев.

Гедимин кивнул. «Синтез прошёл, выработка хорошая, – «макаки», небось, уже сами всё выгрузили. А пустое сырьё мне не нужно. Через пару месяцев как раз накопится ирренций…»

Они сидели в реакторном отсеке, и Гедимин в задумчивости листал ежедневник с записями о мартовских опытах. Кенен вертелся вокруг, пытаясь заглянуть то через плечо, то под локоть. «Чего ему не терпится?» – думал с недоумением Гедимин, прекрасно помня обычную реакцию Кенена на лекции по ядерной физике. «Надо же, интересуется…»

– Зови Амоса, – буркнул он, выделяя в ежедневнике пустые листы. Пора было начинать новую серию экспериментов.

Амос вошёл в отсек и остановился поодаль от щита управления, настороженно глядя на мониторы.

– Вот куда девается ирренций, – пробормотал он, покосившись на люк, ведущий в активную зону; он был прикрыт неплотно, и защитное поле над ним подёрнулось красными разводами – сигма-кванты просачивались наружу.

– Осваивайся, Амос, – широко улыбнулся Кенен. – Будешь каждый день просиживать тут полчаса… верно, Джед?

– Один? – Амос перевёл настороженный взгляд на Гедимина. Тот кивнул и поднялся из-за пульта, уступая филку место.

– Мы выйдем. Ты сделаешь несколько операций. Слушай, что нужно…

Амос не перебивал, но его взгляд временами уходил в сторону, и Гедимин не был уверен, что филк услышал и усвоил всё.

– Понятно, – протянул он, когда сармат замолчал. – А что вы хотите проверить? Как филк управляется с реактором, построенным для Старшего?

– Я же поднял кресло, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь. – А ты ещё не сел. Может, будет удобно.

Кенен ткнул его кулаком в бок и улыбнулся шире прежнего.

– Амос, не принимай на свой счёт. Нам просто нужны подопытные, и не нужна лишняя огласка. Айзек сидел тут весь март и не обижался.

– Подопытные… – протянул Амос. – Не нравится мне это слово… Надеюсь, это не к тому, что реактор готов взорваться?

Гедимин ошалело мигнул – пути, по которым ходили мысли в голове филка, были уж очень причудливыми.

– Реактор исправен, – буркнул он. – Был до тебя. Сейчас я сделаю прогон. Выждешь четверть часа и повторишь. Ничего сложного.

…Дожидаться сверки показателей Амос не стал – едва Гедимин вошёл в отсек, он поднялся из-за пульта и шмыгнул в дезактивационную камеру, чуть не столкнувшись там с Кененом. Тот укоризненно посмотрел филку вслед.

– Ну что? – спросил он, нависнув над Гедимином. – Тоже три пика?

Сармат качнул головой.

– Вот здесь лишний пик, – он показал резкий всплеск на графике. – Здесь интенсивность снизилась. Вот подъём. В нём три маленьких плато. Ничего этого раньше не было.

– Реакция на Амоса! – ухмыльнулся чему-то Кенен, поглаживая Гедимина по плечу; он выглядел до странности довольным. – В мае я хотел привлечь Фланна, но… думаю, Ансельм подойдёт лучше.

– Он не знает про реактор, – напомнил Гедимин. Кенен махнул рукой.

– Не знает одно, знает другое… Я сильно удивлюсь, если тут хоть кто-то не в курсе твоих опытов. Не их подробностей, так их наличия.

«Интересно, на что в самом деле оно реагирует,» – Гедимин задумчиво смотрел на закрытый люк. «На отличия в устройстве мозга? На разницу в опыте?.. Всё-таки хорошая идея – эти подопытные. Давно надо было так сделать.»

05 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – лунный рейд, корабль «Ниийюу»

– Да? – Амос тронул пальцем перерисованные графики, отчертив участок с резким всплеском, падением и ступенчатым подъёмом. – Ты считаешь, это реакция… на меня?

«Надо было выставить его из отсека,» – недовольно сощурился Гедимин. «Не люблю объяснения…»

Это был первый день, когда Амос после опытов не вылетел ракетой из реакторного отсека, а задержался и проследил, как Гедимин записывает результаты. «И я начал болтать,» – сармат помянул про себя размножение «макак». «Гедимин, когда же ты научишься вовремя закрывать рот…»

– Смотри, – он показал филку ещё два графика. – Вот это Айзек, наложение за месяц. А это я. Видишь разницу?

Амос покосился на закрытый люк активной зоны.

– Что-то изменилось, по графику видно. А вот что… Оно разгорелось или готовится взорваться?

Гедимин недовольно сощурился. «Да хватит уже болтать! Ничего ты ему не объяснишь…»

– Иди на базу, – буркнул он. – Кенен заждался.

Сам он задержался, чтобы повторить тестовый прогон, – так он делал каждый день с тех пор, как увидел на графике первые странные зубцы, и именно для того, чтобы убедиться, что дело не в изменениях внутри реактора. Установка не выдала ничего нового – реактор «узнавал» Гедимина даже при закрытом люке. «Надеюсь, дело не в силе нажатия,» – сармат покосился на пульт управления. «Это было бы совсем глупо.»

Не успел он занести результаты в ежедневник, как на входе зажёгся красный светодиод. На пороге стоял Амос.

– Иди наверх, Кенен зовёт, – буркнул он, тут же разворачиваясь к выходу. Гедимин рассчитывал нагнать его на пути к капитанской рубке, но филк растворился в пространстве – его, видимо, Кенен не звал.

– Как-как? – послышался из-за приоткрытой двери удивлённый голос Иджеса. – Повтори!

– Последний раз, Ис, – отозвался недовольный Кенен. – Смеяться тут не над чем. Корабль называется «Ниийюу» и ждёт вас на лунном рейде.

Гедимин мигнул. «Мианийский корабль? Работа на рейде?»

– Чертежи достал? – спросил он, не слишком надеясь на положительный ответ. Кенен, едва заметно вздрогнув, развернулся к нему и выдавил из себя улыбку.

– Джед! Амос всё-таки молодец, я уже не надеялся, что он тебя найдёт. Иди сюда!