Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 146 страниц)

Положив руку на стенд, он аккуратно качнул его. Дозиметр не заметил ничего. Анализатор на максимальной чувствительности уловил несколько нейтронов во внутреннем слое топлива. Гедимин встряхнул установку снова, – нейтроны мелькнули и затерялись в пластах обеднённого урана, частично переродившегося в ирренций. Сармат хмыкнул и, уже не соизмеряя силу, пнул стенд и тут же отскочил, готовый в любую долю секунды распластаться на палубе. Установка «горела» по-прежнему – так ровно, будто к ней никто не прикасался.

Гедимин тряс и раскачивал стенд ещё десять минут, моделируя ракетный обстрел на минном поле, но, с какой бы стороны ни оказывалось воздействие, на процессы внутри твэла оно не влияло. «Как и должно быть,» – подумал сармат, убрав руку со стенда и досадливо сузив глаза. «Всего-то – один слой урана. Кто мешал сделать это на «Гекате»?!»

Волокон на висках стало больше, и они слегка нагрелись. Гедимин задумчиво сощурился. «Оно опять реагирует. И, возможно, на что-то влияет. Надо исключить…» – он резким движением опустил пластины на виски. Ощущение тепла продолжалось несколько секунд, но наконец «щупальца» отцепились, и сармат снова встряхнул установку. Серию опытов следовало повторить.

«И всё-таки дело не во мне,» – подумал он четверть часа спустя, глядя на молчащий дозиметр. «Она стабилизировалась. Значит, слоя урана достаточно для нейтрализации… Надо проверить в пульсирующем режиме.»

На секунду ему стало не по себе – твэлы такого типа ещё ни разу не выводились на пульсацию. Сармат проверил состав атмосферы в лаборатории – кроме ничтожной примеси выделившегося гелия, вокруг не было ни молекулы. «Если взорвётся, то не сильно,» – подумал он, отходя к дальней переборке и беря в руки пульт. «Попробуем на безобидной закрывающей пульсации…»

Грохота он не услышал – только почувствовал, как под весом его брони, отброшенной ударной волной, проминается переборка. Он продавил её насквозь; три слоя защитного поля лопнули, не выдержав лучевого удара, четвёртый подхватил сармата и позволил ему рухнуть на светящуюся палубу. Светилось всё – зелёные сполохи на уцелевшем куполе, ирренций, тонким слоем размазанный по лаборатории, скафандр Гедимина, облитый шкворчащим расплавом. Сармат попытался встать и зашипел от боли.

«Не работает,» – заключил он, кое-как поднимаясь на ноги и стряхивая горячие ошмётки с брони. Защитное поле разделило расплав надвое, и свечение потускнело; Гедимин замерил температуру и досадливо сощурился. «Ещё два поля, и пусть остывает. Потом займусь дезактивацией…»

Шевелиться было больно – сармат серьёзно ушиб спину. Он обвёл взглядом лабораторию, оценивая повреждения и мимоходом удивляясь, что никто ещё не поднял тревогу. Открыв уцелевший люк, он выполз в камеру дезактивации и вылил на себя канистру меи. Раствор зашкворчал – броня ещё была слишком горячей.

Он как раз успел остыть, когда в люк – не тот, через который вползал Гедимин, а дополнительный, выводящий в «чистую» зону – кто-то постучал и, судя по грохоту, ногами.

– Джед! – донеслось из ожившего передатчика. – Джед, приём! Ты жив?!

– Да, – отозвался Гедимин, с трудом поднимаясь на ноги. – Не заходи. Тут ирренций.

– Да уж наверное не мармеладки! – рявкнул Кенен, пнув крышку люка. – Долго тебе там сидеть?

– Минимум час, – сармат вылил на броню ещё одну канистру меи и прислонился боком к переборке. – Следи за куполом над лабораторией. Если прорвётся, насветит на весь кратер.

– Да уж наверное – насветит! – Кенен отвесил крышке ещё один пинок – видимо, это его успокаивало. – Что ты там сотворил, Джед? Хотел взорвать корабль?

– Это несчастный случай, – Гедимин сердито сощурился. – Твэл потерял стабильность. Я всё уберу.

– Только попробуй не убрать, – буркнул Кенен. – У нас тут не «Геката», понимаешь? Город уже в курсе, что у нас тут авария. Мы уже под саркофагом, и Айзек объясняет совету, что его реактор не взорвался. Если они полезут на корабль…

Гедимин поморщился. «Да, город… Очень неудобно ставить опыты под боком у «макак». Они быстро реагируют…»

– Через час в рубке, – Маккензи в последний раз пнул крышку люка и ушёл, тяжело грохоча металлическими «сапогами». Гедимин поддел пальцем корку меи – от поглощённого вещества она затвердела и сама отслаивалась от скафандра. «Ещё раз,» – сармат потянулся за канистрой. «И выделить собранный ирренций. Не на свалку же его везти…»

Когда он выбрался из хвостового отсека, оставив лабораторию, залитую меей, под усиленным защитным полем, снаружи уже горели красные светодиоды, предупреждая об опасности, и в коридорах, окружающих «логово» Гедимина, никого не было. Те, кого он встречал на жилой палубе, вздрагивали при его виде и косились на дозиметры. То же самое сделал и Кенен, ожидающий сармата в капитанской рубке.

– Ну что? – спросил он, хмуро глядя на Гедимина.

– Через три дня очистится, – ответил тот. – Я заделаю дыру в переборке…

Он шевельнул лопатками и сощурился от боли. Кенен мигнул.

– Облучился?

– Ушиб спину, – сармат осторожно сел в кресло, стараясь не прислоняться к спинке. Кости уцелели, но повреждённые мышцы ныли при каждом неловком движении. Кенен хлопнул себя по бёдрам и закатил глаза.

– В медотсек! Джед, вот найдёшь же ты время покалечиться…

– К утру пройдёт, – отозвался Гедимин, недовольно щурясь. – Я вывел твэл на пульсацию, и он…

– Закрой рот! – рявкнул Кенен, поднимаясь на ноги. – Твэл… Тебя ждут на космодроме! Надо же было сломать себе хребет на ровном месте…

– Чего им надо? – спросил Гедимин, пропуская лишнее мимо ушей. Заниматься ремонтом сейчас было сложновато, но искалеченным сармат себя не чувствовал – и он не понимал, из-за чего Маккензи так взвился.

– Корабли-разведчики Мианы, – буркнул Кенен. – Их три. Пришли сегодня утром. Господин Тикийя хочет, чтобы ремонтом руководил ты. Вот что я должен ему ответить?!

Гедимин шевельнул плечом и досадливо сощурился.

– Сейчас я бесполезен. До завтра ждёт?

Кенен тяжело вздохнул.

– Через неделю, Джед. Скажу, что тебя ударило током на местных работах. Надо же было тебе именно сегодня ковыряться в твэлах!

Гедимин недобро сузил глаза.

– Ты сам втащил меня в проект. Целый год добивался. Теперь я работаю. Чего ещё?!

Кенен замахал руками.

– Иди, иди, Джед. Иди в медотсек. Через неделю ты должен быть в полном распоряжении Мианы! Никакого ирренция, понял?

27 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Мея въелась в броню слишком глубоко, ни вымыть, ни выжарить её из межмолекулярного пространства не удалось, – после дезинфекции жёстким ультрафиолетом скафандр Гедимина покрылся тёмно-лиловыми пятнами. Сармат косился на них и досадливо щурился, – «Надо было химикам «Гекаты» сделать эту дрянь бесцветной!»

Десятеро сарматов миновали последний кордон. Их уже не останавливали, только светили считывателем в лицо и на ходу сверяли списки. Экзоскелетчики, поднятые по тревоге карантинной службой космопорта, снова стягивались к ограждению, чтобы вернуться под городской купол и глотнуть воздуха, – до возвращения бригады с южного края космодрома им делать на площадке было нечего.

Кордонами обнесли весь юго-западный сегмент, подогнали бронеходы и развернули кислородные станции. В кольце охраны под прозрачным защитным полем стояли три ярко раскрашенных корабля. Гедимин смотрел на них, щурясь от рези в глазах, – ослепительная зелень, ультрамарин и серебро обжигали сетчатку. «Разведка?» – сармат недоверчиво ухмыльнулся. «Кем надо быть, чтобы вот это вот не заметить?!»

Иджес, успевший прикрыть глаза тёмным щитком, покосился на Гедимина и ткнул его кулаком в бок.

– Что ты щуришься? Мы – лучшие механики двух галактик. Чего нам бояться?!

Гедимин хмыкнул.

– Уверен?

– Иначе они ремонтировались бы у своих, – уверенно сказал Иджес. – Думаешь, им сложно за секунду вернуться домой?

– За секунду не выйдет, – буркнул Гедимин. – Порталы запрещены. Теперь – тихо, я изучаю техзадание.

Передатчик на его запястье часто замигал и погас. Бронеходы медленно отъезжали в разные стороны, пропуская сарматов к повреждённым кораблям. Гедимин смотрел внимательно, надеясь наткнуться на кого-нибудь из пришельцев, но мианийцы, если и оставались на «разведчиках», наружу не выглядывали.

Войдя под защитное поле, сарматы остановились и собрались вокруг командира, заглядывая с разных сторон в экран его передатчика.

– Повреждения обшивки, – прочитал вслух Гедимин. – Термические и лучевые ожоги, частичное расплавление…

Он посмотрел на ближайший корабль. Теперь, когда глаза не болели от яркой раскраски, сармат видел на обшивке неровные тёмные пятна с просевшей, а местами и прорванной поверхностью. В какой-то момент ему показалось, что обшивка вздымается, как от тяжёлого дыхания, и его передёрнуло. «Биолога бы им сюда,» – подумал он, растерянно глядя на ноздреватую почерневшую поверхность. «К таким ожогам без анестезии, наверное, не притронешься…»

– А где брать запчасти? – спросил Иджес. – Если обшивка так просела, они явно понадобятся.

Гедимин пожал плечами.

– Я прочитал всё, что тут было.

Он оглянулся на экзоскелетчиков, охраняющих периметр, но их уже не было – пока сармат изучал техзадание, защитное поле над кораблями уплотнилось до непрозрачности. Гедимин сердито сощурился.

– И имплант нам не дали, – один из ремонтников кивнул на ближайший корабль. – У этих тоже ничего не спросишь.

Иджеса передёрнуло, и он поднёс руку к респиратору.

– Вот и хорошо, что не дали. Я эту штуку в себя совать не стану.

Гедимин, выключив бесполезный передатчик, направился к кораблям, полагая, что остальные сарматы идут за ним. Подойдя к ближайшему «разведчику» на расстояние вытянутой руки, он остановился. Это была странная конструкция – как издалека, так и вблизи, – восемь сегментов, частично вставленных друг в друга и сужающихся от носа к корме, широкий нос в виде затуплённого клина, двойные расходящиеся «крылья» вдоль всех сегментов и многочисленные трёхметровые выступы-шипы сверху и снизу. На нижних корабль лежал, опираясь на выделенную ему платформу, верхние торчали в небо. Вблизи сармат увидел ещё несколько сотен выступов, длиной от полуметра до нескольких сантиметров, – они были разбросаны по всей обшивке, и в ней проглядывались тянущиеся к ним волокна. В некоторых шипах были отверстия, затянутые чёрной стеклообразной массой. Там, где ожоговая деформация накрыла такие элементы, «стекло» побелело.

Ожоги тянулись наискосок от носа к хвосту, поперёк через оба левых «крыла», и выглядели так, будто корабль обрызгало горячей жидкостью, – несколько выгоревших провалов разных размеров и «воспалённая» тёмная полоса поверх них. Снаружи она, как и весь корабль, была покрыта «тканью» десятисантиметровой толщины; под «кожей» лежали плотно переплетённые волокна, обёрнутые вокруг коротких шипов. «Кожа» от облучения или высокой температуры потемнела и просела, и волокна проступили сквозь неё. Отверстия уходили ещё глубже. Посветив в одно из них, Гедимин увидел блеск жидкости и знакомые тонкие трубки, обвитые вокруг конца толстой «балки». Её покрывала тонкая красноватая сетка, частично выгоревшая. Она поблескивала, и свет фонаря тут был ни при чём, – яркость блеска изменялась в каком-то причудливом ритме. Гедимин осторожно тронул её пальцем, и она сверкнула ослепительно ярко. Сармат отдёрнул руку.

– Зря Бринна не взяли…

Ответом ему была тишина. Он оглянулся и увидел, что ремонтники остановились в трёх метрах от корабля. Иджес подошёл на полшага ближе остальных и держал кулак сжатым, выдвинув из перчатки включенный лучевой резак. Гедимин растерянно мигнул.

– Вы чего?

– Что с этой штукой делать? – спросил Иджес. – Покажи, с чего начать?

«Нашли ксенобиолога…» – ремонтник, сердито щурясь, повернулся к кораблю. Обшивка не вздымалась, как ему показалось издалека, но под ней что-то пульсировало – возможно, трубки.

«Сначала – толстые балки, потом – трубки,» – вспомнил он особенности конструкции и ремонта «Мийяфьоси». «За ними – тонкие шипы, потом – тросы. Всё остальное – по ходу дела…» Он посмотрел на потемневшую «кожу» и выгоревшую волокнистую массу и задумчиво сощурился. «А в тот раз обугленного вещества не было. Что с ним делать? Может, убрать?»

Он аккуратно поддел просевший пласт и отрезал небольшой кусок. Обгоревшая масса упала ему под ноги. Корабль никак не отреагировал на её утрату. Сармат, примерившись, отсёк всю обесцвеченную «шкурку» – фрагмент шириной в полметра. Под обшивкой что-то задрожало, и Гедимин подался назад, но ничего не случилось – только теперь вместо тёмной «кожи» перед ним была частично потемневшая волокнистая «обшивка» – пласт полуметровой толщины, местами завивающийся в кольца. Сармат включил анализатор и направил на кольчатую структуру. «Тут внутри шип. Целый. Хорошо…» Он перерезал чёрные волокна у основания. Структура немного приподнялась, выдвигаясь из обшивки, но через несколько секунд снова осела. Гедимин стряхнул на землю обрезки и пожал плечами. «Ничего не понимаю, но голову пока не оторвало.»

– Идите сюда, – сказал он ремонтникам. – Тут ничего сложного. Вот это, чёрное, надо убрать, а то, что внутри повреждено, соединить. Трубки с трубками, штыри со штырями. Как на «Мийяфьоси».

Иджес тронул пальцем чёрную корку и поёжился.

– Тут много убирать. Останутся дыры. Так и надо?

Гедимин кивнул. «Если нет – нам скажут,» – думал он.

Этот корабль изнутри напоминал «Мийяфьоси», разве что ячейки «внутренних тканей» были мельче и не красные, а зеленоватые. Сармат скреплял порванные трубки, соединял обломки шипов, сращивал обрывки белесых тросов. Из-за удаления обгоревших участков они заметно укорачивались, но общая структура не менялась, – как только элемент становился на место, корабль втягивал его внутрь и накрывал зеленоватой губчатой массой. Несколько минут Гедимин наблюдал, как волокнистая «обшивка» разделяется на слои, чтобы прикрыть выжженную дыру. Его подмывало проверить её прочность ударом кулака, но на него смотрело слишком много шипов с чёрными «глазками» – они все развернулись к сармату – и он решил ничего больше не трогать.

«А волокна довольно прочные,» – сармат, выбрав самую длинную «нить» из обугленных обрезков, попытался порвать её пальцами, но поцарапал броню. Анализатор показывал сложносоставную органику с металлическим напылением, но не сплошным, а кольцами. Выломав большой пласт, Гедимин отколол кусочек и сунул в «карман» – «Интересное вещество, надо изучить.»

Следующий повреждённый участок находился в шести метрах над землёй на округлом боку корабля. Гедимин поставил ногу на ближайший выступ и полез вверх, но секунду спустя что-то обвило его щиколотки, и продвижение вынужденно прекратилось. Сармат посмотрел под ноги и увидел два белесых троса, выпущенных придавленными выступами. Ещё один пробивался под его рукой, неуверенно ощупывая вакуум симметрично расположенными волокнами на конце. Сармат замер на месте. Трос качнулся над обшивкой и лёг на неё.

Гедимин шевельнул ногой. Тросы, и так державшиеся прочно, от движения усилили хватку, а тот, что тянулся к руке, оживился и снова закачался над обшивкой. «Похоже на вибриссы,» – подумал Гедимин, глядя на его ветвящиеся окончания. «Был бы здесь воздух, он уже нашёл бы меня.»

Повреждённый участок обшивки по-прежнему чернел над его головой. Сармат дёрнулся, но тросы не поддались и на миллиметр. С ним ничего не делали – просто держали, но и вырваться он не мог.

В наушниках пискнуло.

– Эй, атомщик, – встревоженно прошептал Иджес. – Эта дрянь держит меня за руку. Я её только тронул, а она вцепилась. Что с ней делать?

«Общий механизм,» – сухо щёлкнуло в мозгу сармата, и он опустил взгляд на тросы, плотно обвившие его ноги. «Защита?»

– Дай подумать, – шёпотом, будто корабль мог его услышать и понять сказанное, ответил он. Положив левую руку на гладкий участок обшивки на максимальном расстоянии от всех шипов и пупырышков, он опустил правую к щиколотке и резко полоснул по тросу лучевым резаком.

Поверхность под его рукой дёрнулась, и он, уже ничем не удерживаемый, скатился наземь. Отступив на пару шагов, он наблюдал за быстро втягивающимися тросами. Повреждений не было ни на одном из них.

– Включи резак, – тихо посоветовал он Иджесу. – Просто прижги верёвку и прыгай вниз. Она тебя отпустит.

В наушниках благодарно хрюкнуло – сармат сразу же воспользовался советом. Гедимин посмотрел на корабль и озадаченно мигнул. Ожоговые полосы так и чернели в нескольких метрах от земли, и до них, так или иначе, надо было добираться.

Он выпустил когти и прижал руки к гладкому участку обшивки. Двинуться вверх он не успел – сразу четыре троса с разных сторон обвились вокруг его пояса и слегка его приподняли. Сармат повис на них, прижатый грудью к обшивке корабля. Проколы, оставшиеся от его когтей, затянуло тёмной жижей, быстро застывающей и превращающейся в плотную плёнку.

Толком испугаться Гедимин не успел – сразу же стало понятно, что тросы удерживают его, но не тащат и не пытаются раздавить. Найдя опору для ног, он тронул пальцем край прокола. Жижа колыхнулась, но не вытекла, – верхний слой уже застыл. Сармат приложил к проколам ладонь, с силой провёл снизу вверх и убрал руку, чтобы рассмотреть перчатку. Тросы резко качнулись кверху и снова замерли.

На ладони не осталось ни капли, но Гедимина уже интересовало не это. Он покосился на тросы, снова приложил руку к обшивке и провёл снизу вверх. Его плавно потянули кверху. Он двинул ладонью влево, и тросы повторили его движение. Обрадованно хмыкнув, сармат прижал к обшивке обе руки и повёл кверху. Несколько секунд спустя странный подъёмник дотащил его до повреждённого участка и, подчиняясь беззвучному приказу, остановился. Гедимин нашёл опору для ног и левой руки – отростки, поднявшие его с земли, отцепились и втянулись в свои шипы, но сармата тут же подхватили три новых троса. «Похоже на челноки на «Мийяфьоси»,» – запоздало сообразил сармат. «Предупреждать надо!»

– Иджес, слушай сюда, – прошептал он в коммутатор. – Эти тросы – подъёмники. Чтобы управлять, вози ладонями по обшивке. Остальных предупреди, чтобы не пугались.

– Етижи-пассатижи, – обречённо выдохнули ему в ухо. – Непросто быть лучшим механиком в двух галактиках…

…Тросы, бережно передавая сармата друг другу, довезли его до земли и, едва он поставил ногу на твёрдую поверхность, утянулись обратно под обшивку. Гедимин оглянулся на ближайший повреждённый участок – его поверхность уже заливало с краёв тёмно-зелёной жижей. «Регенерирует,» – сармат довольно хмыкнул. «А вот эти верёвки я бы взял для исследования. Был бы Хольгер жив…»

Он выкинул бесполезные мысли из головы и повернулся к ремонтникам. Они, сбившись в плотную группу за его спиной, подавленно молчали. Иджес смотрел на свои руки, потирал локоть и недовольно щурился.

– Ремонтная бригада! – гаркнул кто-то в наушниках Гедимина, и сармат от неожиданности вздрогнул. – Прекращайте работу! Все в карантинный модуль! Территорию космодрома не покидать!

– Карантин, – облегчённо вздохнул Иджес. – Надеюсь, у них там есть чем продезинфицироваться. Я весь в этой жиже и волокнах.

– Ты в скафандре, – напомнил ему Гедимин. Механик поморщился.

– Эти штуки втроём поднимают тебя. Может, им скафандр проковырять – на пару минут…

Гедимин не увидел связи, но промолчал.

Выделенный им модуль – металлический бокс, пустой внутри, с тесной шлюзовой камерой и герметичными люками – был подключён к кислородной станции. Воды там не было, как и матрасов, спать предстояло прямо на полу. Гедимин подумал, что пострадает от этого не он – скафандр выдержит, а вот бокс – навряд ли.

– Нет ничего для дезинфекции, – пожаловался Иджес, обыскав весь модуль. – Что у них на уме? Через пару дней нас вместе с модулем закатают в расплавленный металл?

– Мианийцы не позволят, – успокоил его один из ремонтников. – Кто к ним пойдёт чинить, если всех будут совать в металл?

В наушниках задребезжало.

– Джед, что нового? – спросил Кенен. – Все живы? Надолго вы там?

– Работы на два дня, – ответил Гедимин. – Но не знаю, сколько продлится карантин.

Кенен облегчённо вздохнул.

– Ни о чём не волнуйся, Джед. Вы все молодцы.

До обычного времени сна оставалось три часа, но заняться было решительно нечем, и Гедимин лёг, выбрав себе место в самом отдалённом углу модуля. Подумав немного о подъёмной силе «живых» тросов и о странной жидкости, заделывающей пробоины в кораблях, он переключился на недавний неудачный эксперимент. Судя по показаниям дозиметра, твэл был порван на части не внутренней реакцией, – это был типичнейший выброс из микропрокола, точнее, из полутора десятков проколов. Омикрон-излучение распалось на пучки, и часть пересеклась, и Гедимин, недовольно щурясь в потолок, думал, как этого можно было бы избежать. «Сделать излучение рассеянным… Видимо, надо «отравить» топливо. Как в прошлый раз… Но чем? Уран? Там уже много урана…» – сармат перевернулся набок и в задумчивости провёл пальцем по стене – думать, ничего не держа в руках, ему было тяжело. «Ириенский ирренций? Ириен вот-вот прикроют, и проку от такой конструкции? Может, ипрон или кеззий? Надо попробовать…»

29 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Тёмные пятна на бортах мианийских кораблей заметно сузились, кое-где – распались на небольшие участки. Обшивка между ними посветлела и снова покрылась узорами. Гедимин, поднявшись к верхнему ожогу, несколько минут наблюдал за тёмной жижей, затянувшей «рану». Она отчётливо делилась на два слоя, и в нижнем уже проглядывали волокнистые структуры – такие же, как в неповреждённом участке обшивки под ней.

– Они регенерируют, – поделился Гедимин наблюдениями с Иджесом, дожидающимся его внизу, на почтительном расстоянии от корабля. – Удобно.

– Удобно, пока к тебе не приросло, – Иджес брезгливо поморщился. – Пойдём, там дезинфектор подогнали.

На северном краю огороженной площадки сарматов ждали четверо в экзоскелетах с символами биологической опасности. Рядом стоял вскрытый карантинный модуль, из его люка сочился зеленоватый газ, – химическая дезинфекция закончилась, теперь была очередь вакуума. Ещё двое экзоскелетчиков стояли рядом с тягачом, притащившим дезинфекционную камеру. Она была одна и, судя по внешним размерам, с трудом вмещала одного сармата.

– В шеренгу, – буркнул ремонтникам один из дезинфекторов, направляя на шлемы считыватель. – Гедимин Кларк? Достань то, что вынес с корабля, и брось на землю.

Сармат изумлённо мигнул.

– Быстрее, – поторопил его хмурый дезинфектор. – Брось и открой карман. Открой всё, что открывал на корабле. Всё? Теперь в камеру. Ноги и руки в крепления. Жди.

Массивный люк закрылся. Между ним и спиной сармата оставалась пара сантиметров, ещё немного – и крышка легла бы на скафандр. Со всех сторон в Гедимина ударил ослепительный белый свет, и он закрыл глаза, а когда открыл, вокруг клубился зеленоватый газ. Его продержали в камере долго – минут пять, не меньше, потом выгнали и заставили встать отдельно, поодаль от «грязных» сарматов. Следующим в камеру полез Иджес.

– Тройная дезинфекция, – облегчённо вздохнул он, через семь минут присоединившись к Гедимину. – Свет, газ и вакуум. Надеюсь, этого хватит.

– Через десять дней узнаем, – отозвался один из экзоскелетчиков. – Идите в модуль. Вас поставят вон там, привезут воду и пищу. Из модуля никто не выходит! Всем понятно?

09 апреля 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин вышел за ограждение космодрома и, открыв респиратор, с наслаждением вдохнул условно-свежий воздух. От сидения в тесном модуле мышцы затекли, а мозг отключился, и теперь сармат не знал – пробежаться ему по мостовой или влезть на вертикальную стену, чтобы расправить смятое тело.

Мианийских кораблей на южном краю космодрома уже не было. Карантинные модули утащили на окончательную дезинфекцию. Скафандр Гедимина блестел от омывающих растворов, фиолетовые пятна с него наконец сошли, никаких волокон и шипов не отросло.

– Теперь – на базу, – выдохнул он, выходя на край тротуара.

– Гедимин, – окликнул его Иджес. – А поесть?

Сармат мигнул.

– Тебе ещё не надоело среди макак?

– Я к ним только что выбрался, – фыркнул Иджес. – До сих пор мы были среди непонятно чего из другой галактики.

– Идём, – пожал плечами Гедимин. – Мне не жалко.

Бар гудел изнутри, как трансформаторная подстанция, но, когда сарматы вошли, все разом замолчали. Дэвид молча выставил перед ними батарею из десяти кружек.

– За счёт заведения.

Гедимин удивлённо мигнул, но спорить не стал, – сарматы, кажется, остались довольны. Сам он не почувствовал в выпитой жидкости ничего, кроме этилового спирта.

– Мы теперь порт межгалактического значения, – сказал Дэвид, кивнув на новый знак над стойкой. Там была изображена мианийская длиннопалая ладонь, пожимающая человеческую руку на фоне лунного диска.

– Сюда будут ходить мианийцы? – спросил Гедимин. За столами засмеялись, Дэвид скупо улыбнулся.

– Не исключено. Надеюсь, перед этим мне дадут время на межпланетные закупки. Понятия не имею, что эти ушастые пьют.

– Тебе легко, Дэйв, – вздохнул человек за ближайшим столом. – Спирт есть спирт, если они им не травятся, нальёшь им бурбона. А мне что делать?!

Дэвид ухмыльнулся.

– Джед, ты знаешь, что едят ушастые? Они тебя ничем не кормили?

Гедимин покачал головой.

– Карантин же. И у них, и у нас.

«Кларк» – было написано на верхнем краю новой таблички. «Первая ремонтная база в Тлаканте».

– Что такое Тлаканта? – спросил Гедимин, кивнув на табличку. – Наша галактика?

– Что-то вроде этого, – кивнул Дэвид. – Они её так называют.

– Это не по-мианийски, – заметил сармат, не найдя в новом слове ни писка, ни мяуканья. «Так же, как и названия излучений,» – отметил он про себя. «Может, на языке тех… палеоконтактчиков? Рокканцев?»

– Информаторий работает? – спросил он. Дэйв кивнул, выставляя перед собой две полупустые бутыли. Содержимое одной из них он налил в прозрачный стакан и теперь осторожно вливал туда же жидкость другого цвета. Она ложилась верхним слоем, не стекая вниз.

На входе в информаторий висела та же табличка про первую ремонтную базу. Охранники молча расступились перед Гедимином. Дежурный, покосившись на карточку в его руке, отмахнулся от оплаты и предложил прикрыть сармата защитным полем, если ему мешают чужие взгляды. Гедимин сильно удивился, но отказался, – к зевакам он уже привык.

«Тлаканта» – ввёл он в поисковик. Упоминаний было несколько тысяч; разъяснение сармат нашёл только на северянском сайте с обрывками чего-то вроде словаря. «Тлаканта, в другой транскрипции – Тлака’атнан,» – делился своими познаниями кто-то. «То, где люди (биол. вид). Обозначает Метагалактику. Чётко отделяется от области «Найа» (миан. Ньяйе, алит. Нга’ай). Термин, предположительно возникший во времена палеоконтакта (Рокка/працивилизации Мексики)…»

На экран, закрывая текст, вывалилась красная табличка блокировки. Сармат недовольно сощурился. «Значит, здесь Тлаканта,» – думал он. «А там, за мембраной, – Найа. А я привык называть её Венданой. Надо будет переучиться. Правильные термины – лучше.»

«Электрические пиявки» – набрал он. «Континент: Африка, Азия» – предложили ему на выбор, и сармат невесело усмехнулся. «Карантин не помог. Наверное, не надо было их расстреливать…»

«Комиссия по взаимодействию разумных видов возмущена агрессивными мерами по отношению к африканской популяции электрофагов,» – сообщала первая же статья. «Рекомендации для азиатского региона, впервые столкнувшегося с мигрирующими электрофагами, – при встрече не проявлять агрессию и как можно быстрее уходить из контакта, применять барьерные меры для сохранения электрокоммуникаций, ни в коем случае не атаковать крупные стаи и роящихся животных.»

«Они уже в Азии,» – Гедимин задумчиво сощурился. «Скоро переберутся в Австралию. Интересно, как у них с морозоустойчивостью? Берингов пролив не такой уж широкий…»

«Ураниум-Сити» – набрал он в поисковике.

«Гетто «Ураниум-Сити» сообщает, что добыча урана затруднена из-за непрекращающихся атак радиофагов,» – над статьёй мигал красный заголовок – новость была свежая и немаловажная. «Блокирующие купола постоянно окружены ими – по-видимому, животные запоминают расположение источников излучения и не отходят от них даже после экранирования. Среди шахтёров есть раненые и получившие лучевые ожоги. Координаторы требуют радио– и термозащитной экипировки для сарматов, работающих на урановых скважинах.»

«Радиофаги?» – сармат вспомнил синих длиннохвостых существ, цепляющихся присосками к кораблям. «Кажется, они с электрофагами с одной планеты. Странное, должно быть, место…»

Он хотел почитать ещё про «каменного змея» из Мацоды, но сообщения об этом существе пропали два месяца назад, – вроде бы земля странно содрогалась на Аравийском полуострове, но это списали на расширение тектонического разлома. «Уполз,» – подумал Гедимин. «И им повезло, если в портал. Много же там теперь пришельцев…»

10 апреля 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – кратер Бэрд

Дребезжащий звук вырвал Гедимина из бредовых, но приятных видений в полпятого утра, и сармат едва успел приоткрыть один глаз, как услышал бодрый голос Кенена:

– Джед, ты встал? Все тебя ждут. Бегом в рубку!

Гедимин фыркнул в коммутатор, но Кенен уже отключился. За пояснениями пришлось идти в рубку, на ходу допивая Би-плазму. Иджес, привыкший к полуночным шевелениям Гедимина, даже не проснулся.

– Ну чего… – начал было сармат, ввалившись в рубку, но осёкся – кроме Кенена, там собрался десяток филков во главе с Аксой. Узнав его и вспомнив, какое сегодня число, Гедимин растерянно мигнул.

– Так-то лучше, – сказал Кенен с довольной улыбкой. – Джед в вашем распоряжении, парни. Выезжайте без промедления. На посту сегодня Гунтур Сламет, всё должно пройти без заминок.

Филки пошли к выходу. Гедимин отодвинулся от двери и недовольно сощурился.

– Я там зачем?

– Хороший механик всегда пригодится, – широко улыбнулся Кенен. Последний филк вышел в коридор, и только Гедимин видел, как Маккензи приподнял руки и быстро зашевелил пальцами. «Взрывник скинет тебе стекло,» – сказал жестами Кенен. «Спрячешь среди камня. Здесь разделим.»

Гедимин еле успел сбегать в лабораторию за излучателями – тягач с тремя прицепами уже ждал сарматов у обочины. Филки, охраняющие кислородную станцию, встретили сармата ворчанием, но он, не обращая на них внимания, поднял её и занёс в фургон. Мелкорослые сарматы вынужденно притихли.

…Тягач притормозил на спуске в кратер Бэрд. Гедимин ждал, что охранники вломятся в фургон, но те ограничились вежливым стуком. Сарматы выбрались наружу и построились вдоль прицепа. Проверка не затянулась – минуту спустя Акса уже разглядывал карту кратера в поисках выделенного сектора.