Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 146 страниц)

Часть 3. 01.01–25.02.38. Луна, кратер Драйден, база «Геката»

01 января 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Первое. День смены дат,» – Гедимин лениво перевернулся на другой бок и пошевелил пальцами, восстанавливая кровообращение в отлёжанной руке. До подъёма оставались считанные секунды, но сармат не собирался вставать. «Определённо, Маркус скажет речь. Может быть, даже вживую. Интересно, как тут развлекаются? Озера нет, стадиона нет…»

Его сонные мысли прервало громкое дребезжание под потолком, и сармат привстал на лежаке, растерянно мигая. Сигнал подъёма прозвучал в обычное время, ни секундой позже. «Ранняя побудка? А как же смена дат?» – он озадаченно смотрел на потолок. Через пять секунд после сигнала в комнате зажёгся свет, и дребезжание повторилось, – датчики засекли отсутствие движения.

Гедимин нехотя поднялся, сдвинул в сторону панель, прикрывающую умывальник, и сунул голову под водяные брызги. Холодная вода отогнала остатки сна. Определённо, сармат не ошибся, – сегодня был день смены дат, но побудка прозвучала в обычное время. Снаружи послышались тяжёлые шаги, – ночные охранники уступали пост дневным. Кто-то с силой толкнул дверь и заглянул в комнату.

– Ты идёшь?

На пороге стоял Стивен.

– Куда? – спросил Гедимин. Охранник мигнул.

– Работать. Подъём уже был. Ты что, болен?

Теперь мигнул Гедимин.

– День смены дат сегодня, – напомнил он. Охранник молча стоял у двери и ждал. Посмотрев в ничего не выражающие глаза, Гедимин передумал задавать вопросы и потянулся за одеждой. «Ясно. Так я и думал. Даже макаки давали нам отдых. Но не Маркус.»

… – Attahanqa!

«Сюда бы Большую красную кнопку,» – едва заметно усмехнулся Гедимин, сдвинув последний рычажок и закрепив его в таком положении. Второй реактор медленно разогревался, сигма-излучение пульсировало, наращивая интенсивность, и двое операторов уже стояли за спиной ремонтника и ждали, когда он уступит им место.

– Работает, – сказал сармат, дождавшись мигания зелёного светодиода – это был знак окончания пульсации, выхода в рабочий режим. Ипроновые пластины прикрывали череп, и Гедимин не чувствовал привычных тёплых щупалец на коже, – и от этого ему было немного не по себе. «Надо же. Как будто чего-то не хватает,» – хмыкнул он про себя, отворачиваясь от экрана. «Уже забыл, что реактор – неживой. Олух ты всё-таки, Гедимин…»

– Надо же, – вслух повторила Хильда, и сармат невольно вздрогнул. – Ничего не взорвалось.

– И не должно было, – хмуро посмотрел на неё ремонтник. «Дались им всем эти взрывы!»

– Час до конца смены, – самка покосилась на циферблат на ближайшей стене. – Чем мне занять тебя, атомщик? Работы больше нет.

Гедимин мигнул.

– Нет работы на сегодня? Тогда – чего от меня хотели завтра?

Хильда пожала плечами.

– Знаю одно – у нас тут больше работы нет. Может, тебя отправят в Испытательный?

– Испытывать ещё нечего, – из глубины памяти всплыли наметки к гипотетическому реактору на ирренции, но Гедимин отогнал их. – Ладно. Если работы нет…

Он огляделся по сторонам. Можно было бы поискать неисправности – заняться привычной работой ремонтника – но в четырёх ближайших залах (и даже в кассетном цехе) всё было сделано на удивление прямыми руками и ещё не успело сломаться.

– Я в пакгауз, – сказал сармат. – Буду нужен – сигналь.

…Люк закрылся за его спиной – беззвучно, как происходило всё в безатмосферном отсеке, но плиты рилкара на полу уловили и передали слабую вибрацию. Четырёхлепестковые ворота были закрыты, пустые погрузчики ждали следующего транспорта, у входа скучал отряд охраны. По лицу Гедимина скользнули лучи считывателей, и он приостановился, но охранники, равнодушно посмотрев на него, тут же отвернулись.

Освинцованные ворота склада приоткрылись, едва Гедимин подошёл к ним, – ненамного, так, чтобы смог пройти, не разворачиваясь боком, один сармат в тяжёлом скафандре. На секунду ремонтник задумался, что будет, если к воротам подойдёт филк, но внутри склада уже сдвинулся, опускаясь, кеззиевый барьер, и Гедимин отмахнулся от нелепых мыслей и шагнул в приоткрывшийся проём.

Уже внутри он запоздало понял, что зелёный свет из помещения не вырывается наружу, и освещено оно не сполохами на защитном поле, а стандартными белыми лампами. Все стеллажи были пусты и залиты меей. Её налили толстым слоем, и вязкое багровое вещество застыло потёками, спустив липкие нити с яруса на ярус. Защитные поля были убраны, дозиметр у входа показывал остаточное сигма-излучение, обычный местный радиационный фон и полное отсутствие омикрон-лучей. Ирренций не только вывезли – склад уже успели отмыть и вычистить. Гедимин остановился у порога, досадливо сощурился и опустил руку, уже поднятую к шлему. «Выходить на связь» было не с кем.

– Скоро привезут руду с Ириена? – спросил он у охранников «главного входа». Те озадаченно переглянулись.

– Ты про барк с Сатурна? Да кто его знает…

– Спроси у Ассархаддона, – вмешался другой охранник, жестом приказав остальным молчать. – Его барк, его руда, перед ним они отчитываются.

…Гедимин, выбравшись из-под душа, привычно выглянул в санпропускник за новой одеждой и наткнулся на двоих сарматов-медиков. С ними приехала самоходная тележка, нагруженная кровесборниками и беспроводными датчиками.

– Обычная проверка, – пояснил медик, прикрепляя к руке Гедимина кровезаборник, а к груди – один из датчиков.

– А, – сармат вспомнил еженедельные проверки на эа-мутацию. «Разумная практика. Хорошо, что от неё не отказались,» – подумал он, отгоняя мысли о том, что три выходных в году тоже были разумной «практикой» – и отменять их не стоило.

– Подожди, – второй медик жестом попросил сармата наклонить голову и прикрепил ещё один датчик к его виску. Гедимин удивлённо мигнул, оглянулся на других проверяемых, – он не ошибся, у них не было никаких датчиков на голове.

– Это зачем? – спросил он. – Почему только для меня?

– Насчёт тебя были указания, насчёт них – нет, – отозвался медик и тут же куда-то заторопился. Гедимин проводил его удивлённым взглядом – вроде бы сармат занимался обычной работой, собирал, как положено, датчики, но делал это слишком поспешно и суетливо.

– А, порядок. Давай сюда, – второй медик отобрал у ремонтника всё, что выдал первый. – Одевайся.

– Проверка мозга, – хмыкнула, догнав сармата на выходе, Хильда. – Всё правильно, атомщик. Мы работаем руками. Кому интересны наши мозги?! Ты – другое дело.

Гедимин смутился.

– Много мозгов надо, чтобы давать указания… Тогда бы лучше язык проверили, – проворчал он.

…Хольгер пришёл в столовую последним, грохнулся на стул, едва не опрокинув стол небрежно опущенным локтем, угрюмо посмотрел на Гедимина и поморщился.

– Много бесполезных опытов и пустая трата реагентов. Мы копаем не туда, атомщик.

– Вы перебрали все варианты? – спросил сармат. Хольгер несколько секунд молча смотрел на него, а потом тяжело вздохнул.

– Это органическая химия, атомщик. Ты представляешь, сколько там вариантов?!

– По-моему, тебе пора отвлечься, – покачал головой Константин. – Заняться другой работой, а эту отложить. А ещё лучше – положиться на разведку. Пока вам не привезут образец, вы ничего там не накопаете. Мы всё-таки не люди.

Линкен презрительно фыркнул.

– И что, Хольгер глупее какой-то северянской самки?!

Охранники вокруг стола зашевелились, поспешно расступаясь.

– Все в сборе, – Ассархаддон остановился между Гедимином и Линкеном, посмотрел на сарматов и одобрительно кивнул. – Да, Константин, вы правы. А вот я этого не учёл. Завтра утром я буду ждать вас троих – Константина, Гедимина и Хольгера – на выходе из жилого блока.

Сарматы настороженно переглянулись.

Передатчик на руке Ассархаддона издал короткий гудок. Куратор посмотрел на экран и перевёл взгляд на Гедимина.

– Вы сегодня утром отказались работать? Это правда?

Сармат поискал взглядом Стивена Марци, – охранник исчез в толпе, надёжно спрятавшись за спинами других экзоскелетчиков. «Так вот для чего этого бабуина ко мне приставили…» – Гедимин недобро сузил глаза, но всё же ответил:

– Я не отказывался работать. Сегодня день смены дат. Даже макаки из-за этого давали нам сутки отдыха. А ты – нет.

Ассархаддон озадаченно мигнул.

– Гедимин, если вы устали, я всегда готов дать вам сутки – и даже неделю – отдыха. Никакой смены дат для этого ждать не нужно. Достаточно сказать.

– Остальным ты тоже готов дать неделю отдыха? – Гедимин кивнул на ближайшего к нему сармата – Хольгера – и тот подался назад и слегка нахмурился.

– Зачем мне такая неделя? Я не могу прервать эксперименты…

– А у меня испытания, – вставил слово Линкен. – Мы отдыхали два месяца! Атомщик, ты не заболел?

Гедимин досадливо сощурился и махнул рукой.

– Я не устал.

Ассархаддон несколько секунд смотрел на него, ожидая продолжения фразы.

– Значит, вы считаете, что традиция свободных дней…

– Это была хорошая традиция, – буркнул Гедимин. – Самая полезная из них.

– Что ж, я услышал, – Ассархаддон слегка наклонил голову и поднялся из-за стола. – Над этим надо подумать. До встречи…

Дождавшись, когда куратор выйдет из столовой, Линкен сжал пальцы в кулак и несильно постучал по плечу Гедимина.

– Атомщик, знай меру! Ты ему, конечно, нужен, но он и передумать может.

– Я не сказал ничего обидного, – хмуро отозвался ремонтник. – Он сам – сармат. Мог бы сообразить, что мы не механизмы. И даже механизмы изнашиваются от постоянной работы.

– Напросишься ты когда-нибудь, – покачал головой Константин. – Будет тебе вечный отдых… Идём спать, тески. Завтра наверняка будет много суеты.

02 января 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» – кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Сигнал подъёма задребезжал в обычное время; Гедимин, собираясь на работу, слышал сквозь тонкую дверь, как открывается люк Вертикали. «Интересно, для кого? Нас ведь обещали ждать на входе…» – думал он, проверяя инструменты. За последние две недели они ему ни разу не понадобились, но куда его отправят сегодня, он не знал.

Их действительно ждали на входе – но по эту сторону люка. Когда Гедимин вышел, он увидел Ассархаддона, с любопытством наблюдающего за тем, как двое его охранников открывают шахту Вертикали. Нижняя крышка по-прежнему была опущена; сарматы возились с верхней. Гедимин мигнул.

– Мы что, поедем вверх? – вырвалось у него, и он тут же вспомнил о хранилище ирренциевой руды – единственном «верхнем» помещении, которое он знал. – На склад? Туда привезли руду?

Ассархаддон перевёл взгляд на него и едва заметно усмехнулся.

– Нет, Гедимин. И до июня завоза не будет. Сейчас мы слишком далеко от портала. Земля, к сожалению, движется, и Луна – вместе с ней. Никакого внимания к нуждам Ядерного блока…

Гедимин уловил насмешку и обиженно замолчал. Из своей комнаты вышел Хольгер, и Ассархаддон повернулся к нему, поднимая ладонь в приветственном жесте.

– Я принёс вам новый объект работы, – он протянул химику два небольших блестящих предмета. – Расходуйте по вашему усмотрению. В каждом образце пятьсот граммов.

«Хорошая, должно быть, плотность…» – Гедимин перевёл взгляд на маленькие бруски – толщиной в сантиметр, длиной и шириной – всего по пять. Один из них был золотистым, другой – светло-серым с зеленоватым отливом. Через секунду сармат понял, на что он смотрит, и изумлённо мигнул.

– Ипрон и кеззий?! Откуда вы их…

Он осёкся, вспомнив, сколько ипрона и кеззия пошло на его собственный скафандр. «Хорошее снабжение. Очень хорошее снабжение. И всё-таки интересно…» – он перехватил взгляд Ассархаддона и обнаружил, что тот усмехается.

– Я знал, что это вас заинтересует, – кивнул куратор. – Работать с образцами будет не только Хольгер, но и вы с Константином. Я бы хотел, чтобы вы обдумали возможное применение этих веществ… для вашего реактора, ирренциевых снарядов или другого оборудования. Tzataitzki?

Он повернулся к охранникам, оставившим в покое открытый люк.

– Tza! – вскинул руку один из них. Ассархаддон подошёл к Вертикали, привычно закрепил на броне страховочные ремни и поманил к себе сарматов.

– Поднимайтесь сразу за мной. Небольшая экскурсия по производственным объектам. Ближе к концу маршрута передам вас Исгельту – проводит до лаборатории. О работе сегодня речи не идёт, так что осматривайтесь и удовлетворяйте любопытство.

Через несколько минут сарматы выходили из пустого коридора с бронированными стенами, закрученного в незамкнутую спираль, – прямо к гермоворотам, пестреющим предупреждающими знаками. Гедимин уже привычным жестом проверил, на месте ли ипроновые пластины, и прикрыл глаза тёмным щитком.

– Наш цех выщелачивания, – пояснил Ассархаддон, слабым жестом успокоив насторожившихся охранников у ворот. – Работает с сольвентом. Аварии маловероятны, но возможны. Держите «арктус» наготове.

Гедимин насторожился было, но ворота открылись, вдоль стены протянулась лестница, выходящая на смотровую галерею, и сармат облегчённо вздохнул – все возможные меры безопасности здесь были соблюдены, и чтобы вляпаться в сольвент, надо было очень постараться.

Внизу было очень много рилкара в самых разных формах, много центрифуг, широких чанов, биконусов, кеззиевой фольги и защитных полей, много ёмкостей с кислотой и щёлочью. Ближайшая операторская находилась в десяти метрах от первого внешнего барьера защиты. Цех растянулся в длину на сотню метров; у дальней стены виднелись мощные дробильные механизмы, закрывающие собой устройство подачи сырья – то, что они должны были измельчать, насыпалось сверху в герметичные короба из рилкара, проложенного кеззиевой фольгой. И дробилки, и то, что их окружало, было отмечено зелёными знаками радиационной опасности, – здесь работали с ирренцием.

«Переработка руды. Вот как это выглядит,» – думал Гедимин, с трудом подавляя желание спуститься, пройти по цеху, осмотреть все агрегаты и всё потрогать руками. Защитных барьеров было слишком много, – ключевые узлы технологических линий едва просматривались, наблюдать за процессами могли разве что операторы, – Гедимин мог только предполагать, что где находится, и для чего оно предназначено.

– Ищете готовый металл? – покосился на него Ассархаддон. – Видите ванны фильтрации? Сразу за ними – линия отжига…

– Серебристые баки, – ремонтник присмотрелся и кивнул. – Большая выработка?

– Да, ириенские руды пока не оскудели, – куратор прошёл ещё несколько шагов и остановился на середине галереи. – Двести килограммов с тонны, иногда больше. Интересно, что при продвижении вглубь металла становится меньше, основной пласт – наверху. И лет ему не так много… шесть тысяч, если не меньше.

Он отвернулся раньше, чем Гедимин успел что-нибудь спросить. Снизу загудела сирена – закончился этап отжига, и лента конвейера с закреплёнными на ней баками сдвинулась с места. Посмотреть на готовую окись ирренция сармату не удалось – пересыпающий механизм вместе с поставленным под ним баком прикрыло защитное поле, тут же вспыхнувшее изнутри зеленью.

– Не туда смотришь, – Хольгер крепко сжал ладонь Гедимина и указал на ближайшие плоские широкие чаны со значками химической опасности. Трубы от них вели к печам, несоразмерно маленьким рядом с огромными чанами, но очень мощным, за ними стояли такие же скромные литейные установки. Одна из них мигнула зелёным сигналом, и к ней подошёл сармат в защитном костюме, немногим уступающим броне Гедимина. Он выдвинул из запястья сдвоенный щуп и просунул под непрозрачную рилкаровую крышку. Снизу донёсся прерывистый писк.

– Ипрон остыл, можно нести на хранение, – пояснил Ассархаддон, наблюдая за извлечением из-под крышки золотистых брусков. Готовые отливки сверху казались микроскопическими – блестящие столбики пятисантиметровой длины, по сто граммов ипрона в каждом.

– Уран и торий… – пробормотал Хольгер, вцепляясь в перила и впиваясь взглядом в отливки. – Семьсот граммов?! Сколько руды для этого нужно?

Гедимин вспомнил невесомые листки ипроновой фольги – такие тонкие, что не возьмёшь пальцами, считанные граммы странного металла – снова посмотрел на отливки и ухмыльнулся. «Килограммы ипрона. А со временем дойдёт и до тонн…»

Ассархаддон покосился на открытый экран передатчика, тронул его пальцем и немного погодя ответил:

– Тонна, но это очень хорошая партия. Обычно выход в пределах полукилограмма. Кеззия больше – полтора килограмма с тонны в среднем…

Он снова тронул передатчик и, выждав немного, перевёл взгляд на Хольгера.

– Ириенские руды – основной источник кеззия. А вот с ипроном иначе. Думаю, вам интересно будет взглянуть на квазары. Без вашего участия их не построили бы.

Он жестом приказал идти за ним и, развернувшись, направился к воротам. Гедимин подвинулся, пропуская его, и только сейчас обнаружил, что Стивен и двое охранников где-то отстали – ни на галерее, ни внизу, ни у ворот их не было.

– Что такое квазары? – шёпотом спросил Гедимин у Хольгера. Тот растерянно мигнул в ответ.

– Понятия не имею, о чём он. Я тут ещё ничего не строил.

– Увидите, – ответил Гедимину Ассархаддон, обернувшись в воротах. – Жаль, что я не смогу вас сопровождать. Дрезина доставит вас на базу «Койольшауки», на месте вас встретит Исгельт и введёт в курс дела. Забирайте свою охрану. Не знаю, зачем она нужна в «Койольшауки», но с Маркусом всегда было тяжело спорить…

Он стоял на платформе, пока сарматы садились на поезд, и экзоскелетчики распределялись по вагону; Гедимин следил за ним, пока люк не закрылся, и дрезина не тронулась с места.

– Исгельт был адмиралом у Маркуса, – вполголоса сказал Гедимин, встав рядом с Хольгером. – Как вы работаете вместе? Он разумен?

– Более чем, – химик поднял на него взгляд и слегка усмехнулся. – Что с тобой, атомщик? Когда ты начал бояться адмиралов? Ты ведь даже на Маркуса смотрел, как на мартышку!

– Он чуть не уронил твэл, – недовольно сощурился Гедимин. Хольгер усмехнулся немного шире.

– Исгельт – исследователь, как и мы. У него огромная лаборатория в «Койольшауки». Вполне возможно, мы с этого дня будем там работать. Если я правильно понял нашего куратора…

Ещё никогда Гедимин не ехал так долго, – по его расчётам, дрезина преодолела не один десяток километров. Набрав большую скорость, она минут пятнадцать мчалась по прямой и только потом начала притормаживать. Подъёмник подхватил её и потащил наверх.

– Мы всё ещё в кратере Драйден? – Гедимин поискал взглядом наиболее осведомлённого сармата и остановился на Стивене. – Где находится «Койольшауки»?

– Мы въезжаем в кратер Кеджори, – ответил охранник.

Взвыла и тут же замолчала сирена, и подъёмник остановился. Вытолкнутая из него дрезина прокатилась ещё немного, замедляя ход, и замерла, наткнувшись на блокираторы.

– Sata! Подготовиться к опознанию! – скомандовал механический голос.

Люк распахнулся. За ним, направив на пришельцев все стволы, стояли два «Фенрира».

– Допуск разрешён. Tzaatesqa! – экзоскелетчики расступились, опуская оружие. За их спинами открылся коридор, подсвеченный красным. «Один архитектор, один стиль,» – едва заметно усмехнулся Гедимин, входя под багровые светодиоды. «Кратер Кеджори? Испытательный блок… Где-то здесь работает Линкен. Интересно, встретимся ли…»

– Все трое? – сармат в чёрной броне без опознавательных знаков окинул их внимательным взглядом и кивнул; два «Фенрира» за его спиной отключили ракетомёты. – Минута в минуту, как и сказал Ассархаддон. Пришли посмотреть на квазары? За мной!

Коридоры плавно изгибались противовзрывными дугами, и Гедимин с подозрением косился на каждую вмятину, маскирующую очередной люк, – строители базы «Койольшауки», судя по её устройству, считали, что взрыв может прогреметь за любой дверью, и ремонтник гадал, что именно там может располагаться. Спрашивать было некогда – Исгельт шёл быстро, сзади напирала охрана, и никто не останавливался, пока не открылись очередные гермоворота, и все сарматы не вошли в изогнутый, как отрезок дуги, длинный зал управления.

Вдоль стен, над пищащими и мигающими мониторами, отображающими только буквы и цифры, тянулись вмонтированные экраны, по большей части тёмные, ушедшие в спящий режим. Операторы даже не обернулись на шум, и Гедимин понял, почему, – их скафандры в странной гранёной обшивке были рассчитаны на попадание плазменной гранаты, а за обстановкой следили маленькие датчики в стыках пластин, – в случае опасности как минимум включилось бы защитное поле, как максимум… Гедимин повернул голову на странный блеск на грани видимости, пересчитал вмонтированные в потолок турели и снова повернулся к ближайшему монитору. «Квазар-1» – так назывался операторский пост. Экран над ним был погашен, но сармату он был не нужен – Гедимин и так всё понял по значкам показателей на мониторах, и чем больше он понимал, тем крепче сжимал кулаки и зубы. В памяти вспыхивали обрывки давних, ещё ураниумских, разговоров и писем – долгие напрасные просьбы, ответное фырканье и невнятные отказы. Прерывисто вздохнув, сармат развернулся к Константину.

– Так значит, мы с Хольгером не могли работать со спаренными излучателями. А эти – смогли?!

Константин фыркнул было, но встретился с ним взглядом – и, переменившись в лице, шагнул назад. Вперёд, прикрывая бывшего командира «научников», выдвинулась охрана. Гедимин едва обратил на неё внимание и уже почти шагнул вперёд, когда рука Исгельта легла на его плечо и силой развернула сармата к экрану.

– Не здесь! И потом – он не виноват.

За плечом Гедимина кто-то с присвистом выдохнул в респиратор. Это был Хольгер; его глаза сузились и потемнели. Он тоже прочёл строчки на мониторах – и узнал установку ядерного синтеза, с которой так и не успел как следует поэкспериментировать. «Взрывной синтезатор материи,» – Гедимин вспомнил давние опыты на лесном полигоне, изрытом воронками. «Стабильный взрывной синтезатор. Четыреста пар излучателей, расписанный график взрывов, четыре рабочих цикла в день… Наверное, и план по выработке есть. Сколько ипрона тут получают?..»

– Он не виноват? – повторил Гедимин, медленно разворачиваясь к Исгельту. – Это должны были построить мы с Хольгером. Это должно быть названо именем Хольгера. Это у нас отняли. Кто это сделал?

– Атомщик, уймись! – Линкен вцепился в плечо Гедимина и дёрнул его назад. Тот попытался стряхнуть чужую руку, но уже был окружён охранниками, они стояли со всех сторон, – оставалось только прерывисто вздохнуть и разжать кулаки.

– Кто? – повторил сармат, радуясь, что под шлемом не видно, как он морщится. Невидимый обруч снова давил на грудь – в этот раз он, по ощущениям, был тоньше, но врезался глубже, до хруста в рёбрах.

– Прямой приказ Ассархаддона – и я с ним согласился, – ответил Исгельт, жестом отогнав охранников. – Он всегда за разделение обязанностей. Вы проложили путь. А строить промышленные образцы – работа инженеров. Ну как – показать вам «Квазар» в разрезе, или букв и цифр достаточно?

Экран над пультом управления по-прежнему оставался тёмным, но на нём проступили красные светящиеся точки, выстроенные попарно, и Гедимин понял, что экран работает – но там, где стоят камеры, слишком темно. Точки были слабыми светодиодами, вмурованными в какую-то сероватую породу и спрятанными под слой рилкара, – это были скорее индикаторы, чем источники освещения. Исгельт прикоснулся к рычажку на приборной панели, зажигая подсветку, и на экране проступили чёткие очертания глубокого колодца, сужающегося книзу. Метки по бокам обозначали глубину, на которой располагалась каждая пара излучателей, – от поверхности до раздвижной крышки на дне шахты было двести пять метров. Боковые скважины были пробурены через каждые пятьдесят сантиметров – по две на каждой отметке, под углом к плоскости. Излучатели, установленные в отверстиях, рассмотреть было нельзя, но Гедимин уже знал их устройство и рабочие параметры, – грамм ирренция, цепочка обсидиановых линз и омикрон-луч боевой интенсивности на выходе…

Светодиоды на экране мигнули, и шахту заполнил длинный кокон, свёрнутый из защитного поля. Оно на едва уловимую долю секунды налилось ярчайшим зелёным светом и тут же погасло. Гедимин запоздало зажмурился, но успел уловить на грани видимости клочья распадающегося защитного экрана.

– Пятнадцать минут на оседание, – услышал он пояснения Исгельта. – Сейчас в шахте вакуум – нарабатываем чистый ипрон. Один цикл из четырёх всегда отрабатывается так. Остальные три – для редкоземельных металлов и ирренция.

«Пока мне рассказывали, что это работать не будет, здесь строили промышленную установку,» – думал Гедимин, дожидаясь, когда восстановится после вспышки зрение. Он узнал материал выстилки на стенах шахты – это был обеднённый уран, смешанный для прочности с рилкаром. Видимо, он и обеспечивал омикрон-излучение, фиксируемое датчиками, – экранированные излучатели не могли так фонить, часть урана, превратившаяся под омикрон-обстрелом в ирренций, – могла.

– Уран тоже пойдёт в дело? – спросил он.

– Конечно, – кивнул Исгельт. – Ещё один источник ирренция. Уходит на переработку раз в месяц. Вы пришли посреди цикла – некоторые процессы не увидите. Сдирание покрытия, например… или даже смыв ипрона.

– Большая тут выработка? – спросил Хольгер.

– Триста сорок граммов в день, если всё работает, – ответил Исгельт, отключая экран. – Триста сорок с одного «Квазара».

– Основной источник ипрона? – полуутвердительно спросил химик. – Тогда понятно, откуда его столько…

– Эти «Квазары» надёжно экранированы? – внезапно забеспокоился Константин. – Они у самой поверхности, омикрон и сигма распространяются далеко, – вас не засекут с первого же спрингера?

– Вот поэтому «Квазары» и стоят на другом краю кратера, – усмехнулся Исгельт. – Сверху – ипроновые щиты, и их не снимают никогда.

Гедимин поискал на мониторах показания газовых датчиков, нашёл, попутно узнал скорость откачки лишнего газа из шахты и окончательно успокоился. «Хорошая установка,» – подумал он, чувствуя, как обруч на рёбрах медленно разжимается. «Но плохо, что не мы её построили.»

– Ну что, теперь вы не в обиде? – Исгельт заглянул ему в глаза и ухмыльнулся. – Да, жаль, что мы не можем, как макаки, раздавать научные звания и давать изобретениям свои имена. Когда-нибудь это изменится. Если буду жив к тому времени, вы двое получите заслуженную славу. Ну что, здесь осталось что-нибудь, что вам интересно?

– Я хочу увидеть сами «Квазары», – сказал Гедимин. Операторы у ближайших мониторов оглянулись на него и округлили глаза.

– Не выйдет, – ответил Исгельт.

– А когда будут заменять выстилку? – не сдавался ремонтник. Исгельт покачал головой.

– Нет, не выйдет. Вам будет чем заняться и без лазания по шахтам. Это работа для техников. Они справляются.

Он покосился на передатчик.

– Вам пора в лабораторию, а мне – в «Гекату». За мной!

«В лабораторию?» – Гедимин на время забыл о недоступных «Квазарах», но сделал в памяти отметку – выяснить, где они. «Значит, Хольгер был прав, и у нас новая работа. Посмотрим…»

… – Добираться будете на дрезине – до «Койольшауки», на Лабораторную линию, станция Лучевых исследований, – Исгельт остановился напротив цепочки чёрно-жёлтых люков, закрытых наглухо и отмеченных предостерегающими знаками «быстрый транспорт» и «высокое напряжение». – Вот платформа. Ваш коридор – самый дальний, люк замаскирован, но вы пройдёте свободно. Константин Цкау, ваша экскурсия закончена. Резервная дрезина на путях, отправляйтесь в Рассчётный блок – вас там ждут.

Хольгер притронулся к «карману» – пластине брони, в нишу под которой он спрятал образцы ипрона и кеззия.

– Мне, наверное, пора в Химблок, – нерешительно сказал он, глядя на Гедимина. – Лучевые исследования не по моей части.

– Но вы ими занимались, и не один год, – усмехнулся Исгельт. – Идите с нами. Гедимину понадобится ваша помощь.

Идти оказалось недалеко – четыре плавных поворота спустя бывший адмирал небрежно хлопнул по стене, и пластины фрила, до того выглядевшие одной монолитной плитой, защёлкали, отползая в стороны – и снова соединились.

– Напротив, – сказал Исгельт, оглянувшись на удивлённого Гедимина. Тот резко развернулся и увидел открытый люк. Массивная крышка, покрытая ипроном, откидывалась внутрь.

– Шутка для посторонних, – Исгельт махнул рукой на противоположную стену – она снова выглядела совершенно гладкой. – Просто идите вдоль выпуклой стены. Система вас пропустит.

Он щёлкнул пальцем по предплечью Гедимина и кивнул на открытый люк.

– Теперь это ваша личная лаборатория. Осмотритесь – сообщите, сколько лаборантов сюда прислать. Сейчас я оставлю вас здесь. Хотел бы пронаблюдать за работой, но времени нет…

Он покосился на передатчик и, развернувшись, быстро пошёл в обратном направлении, к дрезине. Охранники молча последовали за ним. Гедимин оглянулся через плечо, робко надеясь, что отряд Стивена пойдёт следом, но трое в лёгких экзоскелетах стояли посреди коридора и хмуро смотрели на Гедимина.

– Тут и стойте, – буркнул он, входя в комнату.

Это был «чистый» отсек – весь выстланный белым фрилом, с парой телекомпов у одной из стен и роботом-уборщиком под потолком. Агрегат «спал», прикрывшись защитным полем, но, уловив звук шагов, скинул купол и запищал, разогреваясь. Покосившись на телекомпы, Гедимин перевёл взгляд на ещё одну дверь – раздвижную, под рамкой дозконтроля, с предостерегающими знаками. Судя по ним, за ней находился санпропускник, а ещё дальше – «грязный» отсек. «Если тут есть что-то интересное, то оно там,» – подумал сармат, направляясь к двери и прикидывая, как её вскрывать, если автоматика не сработает.

Тяжёлые шаги за спиной заставили его обернуться. За ним прошёл не только Хольгер, но и все шестеро охранников; химик со своей группой отошёл взглянуть на телекомпы, Стивен с отрядом последовал за Гедимином.

– Вы тут зачем? – хмуро спросил ремонтник. – Сказал же – стоять там.

– Приказ Маркуса, – отозвался Стивен. Его взгляд не выражал ничего.

– Ничего не трогайте, – буркнул Гедимин через несколько секунд «гляделок» и снова развернулся к двери. «Не нравятся мне такие приказы…»

В санпропускнике зажёгся яркий свет, под ногами забулькало – сармат шёл по вмонтированному в пол лотку, быстро заполняющемуся розоватой жидкостью. Длинные углубления со слабым раствором меи тянулись от двери до двери, обойти их было невозможно, – за спиной Гедимин услышал плеск и приглушённую ругань кого-то из охранников. Свет погас, когда открылась следующая раздвижная дверь; она была выпуклой, как крышка главного входа, и ещё более массивной, многослойной, как броня самого сармата. По ту сторону находилась большая круглая комната с выдвижными стенами и генератором защитного поля в углу. Сгенерированный купол прикрывал часть помещения; стены должны были выдвигаться из потолка и окружать её, но сейчас были подняты до упора. Гедимин остановился, не доходя до защитного экрана, и осмотрелся, подмечая ниши для инструментов, рабочую плоскость с несколькими парами креплений, двух роботов-уборщиков – маленьких, но обшитых рилкаром, проложенным ипроновой фольгой. Напротив санпропускника была ещё одна дверь, и Гедимин хмыкнул – «Длинная лаборатория. Сколько всего тут комнат?»