Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 129 (всего у книги 146 страниц)

Гедимин молчал, судорожно вспоминая, как проходила перегрузка топлива на «Полярной Звезде». Корабельный реактор базы был меньше, но и удобных подходов к нему не было, и сармат опасался, что отработанное топливо придётся вытаскивать с корабля вручную и скидывать в свинцовый контейнер, стараясь не разбить о край.

– Бассейн выдержки устроить не из чего, – пробормотал он, задумчиво глядя на остановленную дробилку. – Подгонят охлаждаемый контейнер?

Айзек пожал плечами.

– Это у нас первая замена, атомщик. Кенен весь январь сидит на передатчике и о чём-то договаривается. Я дал ему список, но ты же знаешь Маккензи…

Гедимин кивнул.

– Им же лучше, если подгонят, – сказал он. – Мы-то корабль отмоем…

Айзека передёрнуло.

– Постарайся всё-таки без аварий, ладно? На «Полярной Звезде» у тебя как-то получалось…

…К вечеру из тридцати семи «стержней» осталось девять, три партии карбоната ирренция прошли отжиг, и у Гедимина получилось несколько десятков миниатюрных контейнеров с чистой окисью. До отбоя оставался час, и сармат, накрыв механизмы защитным полем и включив вентиляцию на полную мощность, вывалился в камеру дезактивации и подключил патрубок скафандра к водопроводу. Снаружи броню омывал красноватый раствор меи, изнутри – прохладная вода, остужающая усталые мышцы и перегревшийся мозг. Через десять минут «охлаждения» Гедимин восстановился настолько, что смог думать о замене топлива. «Если у них два контейнера и один – охлаждаемый, всё будет просто. Если один охлаждаемый – тоже ничего. Но если один без охлаждения…» – сармат недовольно сощурился – он, забыв о воде вокруг, едва не достал ежедневник, чтобы набросать схему охлаждающего модуля. «Пока делать не буду. Но детали на всякий случай придержу,» – решил он.

На базе перед отбоем было шумно – вернулись из города сарматы, отправленные Кененом по мелким ремонтным поручениям, цех окончил работу, и все бродили по обитаемым и техническим коридорам. Капитанская рубка была открыта; Гедимин думал проскочить мимо и уйти в информаторий, но Кенен будто его и дожидался – не успел сармат подойти к открытой двери, как Кенен высунулся и изобразил приветливую улыбку.

– Ещё не спишь, но уже не работаешь? Странно. Я думал, ты так и заснёшь на куче урана. Айзек тебя нашёл? Он сейчас взвинченный, проку от него не добьёшься. Решил спросить тебя. Что скажешь о перегрузке?

– Перегрузим, – отозвался Гедимин. – Ты заказал охлаждаемый контейнер для отработки?

Кенен мигнул.

– Охлаждаемый… – он потряс головой, будто в уши что-то насыпалось. – Это слишком сложно для меня, Джед. Нашей АЭС занимаются австралийцы. Я изложил им расклад, крайний срок назначен на двадцать четвёртое. Надеюсь, вы с Айзеком не допустите ядерной катастрофы?

Гедимин сузил глаза.

– Мой плутоний выгружается двадцать четвёртого, – сдержанно напомнил он. Кенен замахал руками.

– Джед, тут государственное дело. Плутоний потерпит до двадцать пятого. Двадцать четвёртого нужно разобраться с АЭС. И пока тут федералы, плутониевый реактор ни в коем случае не должен вскрываться. Не исключено, что его попутно проверят.

– Этого только не хватало… – пробормотал Гедимин. «Лишь бы не оценили выработку и не заставили разгрузить раньше времени,» – думал он. «Тогда о плутонии можно будет забыть…»

– Двадцать третьего я тут всюду пройдусь, – Кенен многозначительно прищурил один глаз. – Проверю маскировку. Федералы полезут только в реакторы… но они не должны заметить, как сильно наша база фонит. Всякий там ирренций, механизмы для переработки… Прикрой всё это, ага?

«Значит, на переработку урана у меня пять дней,» – думал Гедимин, входя в пустой информаторий. До отбоя оставалось полчаса, и голоса и шаги в коридорах стихли – большая часть сарматов ушла на жилые палубы.

«Дополнения к законам да Косты: земляне роют себе яму», – сразу же бросился в глаза Гедимину верхний заголовок, подчёркнутый красным. Прочитав статью, сармат озадаченно мигнул и пошёл вниз по странице – к первой «красной» заметке. Оттуда пришлось пройти по ссылкам, но через пару минут Гедимин добрался до первоисточника. Там очень коротко и сухо рассказывалось о последних решениях Совета безопасности по «сарматскому вопросу». Их было всего два: в городах, охваченных беспорядками, сарматам разрешалось создавать отряды самообороны (под контролем федералов, разумеется), а благонадёжным позволялось переписываться с товарищами в других гетто. Гедимин прочитал перечень «обороняющихся» поселений – пока их было всего девятнадцать, потом нашёл список разрешённого оружия (ничего опаснее нелетальных шокеров) и криво ухмыльнулся, вспомнив наполненные паникой статьи из новостной ленты. «Боятся,» – думал он, недобро щурясь на экран. «Даже с палками и шокерами. Ничего нового…»

«Тёплый Север» выдал сармату образцы документов – их надо было заполнить, если он хотел переписываться с кем-нибудь в земных гетто; адресат тоже должен был подать заявление и заполнить тот же набор странных бумаг. Пробежав взглядом пустые строки, Гедимин посмотрел на поля, оставленные под согласования, и снова ухмыльнулся. «Столько «макак» должны всё это подписать… Интересно, кто-нибудь в итоге получит разрешение? Кенен, наверное, смог бы. Может, уже и получил.»

Он вспомнил Фьонна и Корсена, затерявшихся в Метагалактике Найа, потом – Мафдет и Крониона, – оба находились на Земле, и можно было бы достать их адреса… Не сразу сармат сообразил, что он для находящихся на Земле мёртв, и на связь лучше не выходить, даже если шериф Кларка вместе с городским советом подпишет ему все бумаги. «Сиди тихо, Гедимин. Ты дохлый,» – подумал он с кривой ухмылкой. «Видимо, навсегда.»

24 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Сквозь полупрозрачный городской купол Гедимин видел, как горят вдоль улицы маяки кислородной тревоги. Между ними и сарматской базой выставили оцепление – строй федералов в тёмно-синей броне, строй жёлтых экзоскелетов местной полиции. По краям двух полумесяцев стояли броневики с выдвижными ракетомётами, нацеленными в небо над «Маккензи».

В наушниках загудело. Гедимин, покосившись на открытый освинцованный контейнер справа от себя, резко опустил руку. Стрела гусеничного крана качнулась, уходя в сторону от вскрытого реакторного отсека; свисающие с неё сборки были окутаны защитным полем, подёрнутым изнутри чёрной плёнкой. Издалека она казалась сплошной – облучённое топливо из только-только остановленного реактора отчаянно «фонило».

«Охлаждаемый,» – Гедимин покосился на контейнер, притащенный к базе двумя космодромными тягачами, и довольно усмехнулся. «Значит, довезут. Дали бы ему выстояться год-другой…»

Стрела, избавившись от груза, пошла обратно. Над сборками, опущенными в холодную воду, тут же схлопнулось защитное поле. Их прикрыли сверху и теперь разворачивали послойно, чтобы не повредить резким охлаждением. Гедимин покосился на дозиметр – хотя вокруг был вакуум, и нейтронное излучение от контейнера должно было доходить до прибора, не ослабевая по дороге, ничего опасного он не видел. «Справляются,» – он с одобрением посмотрел на заэкранированную кабину контейнера. «И при этом не лезут в уран руками. Умеют же…»

В наушниках пискнуло.

– Что там, снаружи? – спросил Айзек. Он, как ему и полагалось, сидел на базе, в отсеке управления, поодаль и от вскрытого реактора, и от крана, увешанного фонящими сборками. Гедимин повернул голову влево – из отсека поднимали последнюю партию топлива.

– Порядок, – успокоил он Айзека. – Что внутри?

– Готовимся к загрузке, – ответил оператор. – Фланн вернулся. Злой.

Гедимин сочувственно хмыкнул. Когда с утра к базе подъехали два бронированных контейнера на многоосных прицепах, а за ними – два отряда тяжёлых экзоскелетчиков, федералы вошли на базу, и большая их часть пошла к плутониевому реактору – точнее, к его отсеку управления, где сидел Фланн. Отделаться от них сармат смог только сейчас, – Гедимин не спрашивал, отчего он злой.

В наушниках снова загудело. Гедимин поднял руку. Последняя партия облучённых сборок медленно опустилась в контейнер. Он уже мигал бортовыми огнями, подавая сигнал оцеплению, и постовые на краю купола зашевелились – через несколько минут надо было открывать проход для урановоза, чтобы он смог выехать на шоссе. Кислородные маяки зажгли второй прожектор, показывая возрастающую степень тревоги. Сармат покосился на кислородный датчик – с утра он взял баллонов с запасом, и ещё осталось три невскрытых и один полупустой.

В наушниках пискнуло.

– Атомщик, спускайся, – попросил Айзек. – Они говорят, что ты наверху не нужен. Полчаса передышки.

– Иду, – отозвался Гедимин. В городском куполе уже приоткрылся проём – контейнер едва в него влезал, а небольшие щели между его бортами и полупрозрачным краем купола тут же затягивали тонкими слоями защитного поля. «Снаружи, должно быть, ветер,» – подумал сармат, разыскивая взглядом что-нибудь лёгкое, способное трепыхаться в воздушных потоках. Ничего не нашлось – если воздух и начал двигаться, это заметили только кислородные маяки.

Вдали, за поворотом, виднелись жёлтые экзоскелеты – местный патруль охранял контейнер с ядерным топливом. Гедимин проследил за тягачами, волокущими массивный прицеп на юг, – они еле ползли, чтобы не повредить многотонным грузом ни прицеп, ни дорогу. «На космодром, потом – обратно,» – прикинул про себя сармат, спускаясь со смотровой площадки на верхнюю палубу. «Полчаса? Час, если не полтора. Как раз подготовим реактор…»

У открытого люка дезактивационной камеры стояли четверо – двое в синих экзоскелетах, двое в жёлтых. Смирно вытерпев проверку считывателем (эта, если считать с утра, была одиннадцатой), Гедимин прошёл по осушенной и вскрытой камере и встал за плечом Айзека.

– Машина «чистая», – сообщил тот. – Внутри… в пределах нормы. Видел наше топливо?

– Ждёт за углом, – ответил Гедимин, занимая свободное место рядом с оператором. – Тягачи ушли на космодром, вернутся нескоро.

Он повернулся к Фланну, молча сидящему у монитора. Фланн угрюмо щурился, его пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.

– Люди ушли? – спросил Гедимин. Фланн молча кивнул.

– Что сказали?

– Можем работать, – буркнул оператор. – В марте приедут.

«Когда закончим здесь,» – Гедимин, отодвинув Айзека, тронул рычажки на пульте управления, – «сразу пойду вниз. Плутоний… времени до послезавтра. Мало… И уран на корме… Надо взять в помощь Иджеса. До февраля надо загрузить реактор. Ирренций для Лиска готов, обещал быть в конце месяца. Хорошо, если не наткнётся на федералов. Надолго они тут? Надеюсь, нет.»

В наушниках загудело.

– Джед, на выход, – деловито скомандовал Кенен. – Идёшь к прицепу и проверяешь сборки. Айзек нужен?

Айзек, жестом уступив место Фланну, поднялся на ноги.

– Идём, – сказал он Гедимину. – Всё должно пройти гладко.

Сармат кивнул.

31 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – галактика Вендана, крейсер «Феникс»

«Всё работает,» – Гедимин провёл пальцем по серому, слабо светящемуся зеленью ирренциевому кожуху ближайшего стержня и едва заметно улыбнулся. «Хорошо.»

Невесомые тёплые волокна, протянувшиеся по вискам и скулам, колыхнулись, отдельные нити изменили положение и снова легли на кожу, нагревшись на несколько градусов. Была это реакция на прикосновение – что-то вроде рефлекторного подёргивания – или попытка контакта, Гедимин не знал. Он снова притронулся к стержню – волокна остались неподвижными. Сармат покачал головой. «Как всегда, ничего непонятно,» – подумал он, глядя на реактор. Внутри не было, да и не могло быть ничего живого, кроме него самого в скафандре высшей защиты; но что-то всё-таки жило тут, как и в реакторе, зарытом в землю рядом с базой, и сармат даже не знал, одно это существо или два разных.

Выйдя из камеры дезактивации, он остановился, ожидая сигнала от Кенена. На часах было полчетвёртого. База спала, по коридорам бродили немногие – например, сам Гедимин и Кенен Маккензи.

– Джед, приём, – послышался в наушниках бодрый голос. – Едва не сказал «Энцелад, приём!» Собирай ящики и иди на корму. Я жду.

Гедимин фыркнул и тут же услышал звук отключающегося коммутатора – Кенен прервал связь, не дожидаясь, пока ему вручат ящик и прикажут нести. «Ничего, понесёт,» – подумал он, недобро ухмыльнувшись. «Сегодня много, всем хватит.»

Он израсходовал много ипрона и флии на перегородки между ячейками – в контейнерах, приспособленных для переноски, лежало два центнера ирренциевой окиси, почти сотня критических масс… или несколько сотен – в зависимости от «настроения» ирренция. Гедимин спрессовал окись в стограммовые бруски и отделил каждый из них пластиной, не пропускающей омикрон-кванты, – обычные меры предосторожности, но сармат никогда не был уверен, что их достаточно.

– Ты сегодня быстрый, – хмыкнул Кенен, увидев Гедимина с двумя контейнерами у входа в пустующий отсек. – Переход – из твоего туннеля. На поверхность не выходим. Я засёк шесть дронов в окрестностях.

Гедимин кивнул и угрюмо сузил глаза. Дроны-разведчики липли к базе последнюю неделю; сармат связывал это с недавней заменой топлива в основном реакторе. Для их камер база была непроницаема, сканеры могли обнаружить экранированные отсеки, но не заглянуть внутрь. Сарматы не трогали дроны – это вызвало бы мгновенное прибытие «копов», а возможно, и федералов.

– Неси, – Гедимин взял контейнер за лямки и протянул Кенену. Тот хрюкнул, подался в сторону, но упёрся в переборку и поневоле остановился.

– Джед, ты преувеличиваешь мои способности, – пробормотал он, но контейнер взял и с большой неохотой закинул на спину. – Два центнера… Сколько это в ядерных бомбах?

– Иди, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь.

Портал открылся через три секунды после спуска сарматов в туннель. Гедимин на мгновение задумался, кто подгадывает так точно – Линкен на крейсере в соседней Метагалактике или Кенен на базе, но секунду спустя Гедимина сгребли в объятия и попытались поднять, и ему стало не до размышлений.

– Л-лиск, потолок! – он вывернулся и с облегчённым вздохом ступил на палубу. Кенен, уже сбросивший со спины груз и скрестивший руки на груди, тихо хихикнул.

– Долгожданная встреча друзей… Почему бы тебе не обнять меня, взрывник? Я тут летаю ракетой, улаживая дела двух галактик…

Линкен недобро сощурился на него, и Маккензи шагнул в сторону, прячась за спиной Гедимина.

– Не знаю, что он там улаживает, – проворчал взрывник, глядя на контейнеры, – но вот ты, атомщик, отработал за всех. Сколько тут?

– Двести двенадцать, – ответил Гедимин. – Только сегодня закончил загрузку. Осталось восемнадцать центнеров.

Линкен виновато мигнул.

– Придётся ещё поработать, атомщик. У меня на борту две тонны…

…Кенен фыркал, вяло отмахивался, когда Линкен не видел, но всерьёз возражать не решался.

– Отчего вы, амбалы, меряете всех по себе? – вздыхал он, выталкивая из портала очередной контейнер с обеднённым ураном. Линкен уложил выломанные из обшивки захваченных кораблей и раскрошенные пластины в бочки из прочного фрила, каждая весила чуть больше центнера; Гедимин принимал их у Кенена и ставил вдоль туннеля под прикрытием защитного поля. Если бы дрон-разведчик, висящий над базой, применил сканер, он увидел бы в толще лунного грунта большую непрозрачную трубку – и больше ничего. «Это тоже подозрительно,» – говорил Кенен, когда речь заходила о маскировке. «Но обманки для сигма-сканера я делать не умею. Это ты думай, Джед. Ваше с Хольгером изобретение, в конце концов!»

Линкен, протягивая Гедимину сразу два контейнера, насмешливо фыркнул.

– Чем дальше, тем больше Маккензи похож на макаку! Ещё год такой жизни – и он в самом деле не сможет поднять центнер груза. Займись им, Джед. Вам всем там не хватает тренировок!

Гедимин рассеянно усмехнулся. Он уже думал, как будет загружать в реактор две тонны сырья. По-любому выходило, что отсек придётся расширять.

– Нужно место, – сказал он Кенену, выбираясь обратно на корабль Лиска. Бочки с ураном остались в туннеле – сарматам ещё предстояло перетаскать их в тайный цех.

– Что? – спросил тот, озадаченно мигнув. Он, сняв шлем, вытирал лоб аккуратным платком с вышивкой по краям, и Гедимин в очередной раз удивился, откуда Маккензи берёт столько «мартышечьих» вещей.

– Реактор синтеза. У него тесный отсек. Ещё две тонны не влезут, – терпеливо объяснил сармат. Кенен задумчиво сощурился.

– Да, верно. Помню, ты говорил, что места впритык… Надо будет расшириться, Джед. Передвинуть переборки вместе с защитой. Место, в общем-то, есть…

Он задумался – видимо, вспоминал карту бывшего корабля и искал, куда передвинуть экраны, прикрывающие активную зону. Линкен хмыкнул.

– Не жалей места, Маккензи. Вся твоя база – только прикрытие для реакторов «Кецаля». Что там с главным проектом, атомщик? Есть что сказать «Торию»?

Гедимин покачал головой.

– Чем-то он мне не нравится, – пробормотал он. – И ротор, кажется, должен быть снаружи…

Линкен хлопнул его по плечу.

– Когда ты его достроишь – поставь один мне на корабль, хорошо? Я уйду из Мианы и освою какую-нибудь ледяную планетку. Экипажу надоело болтаться в вакууме. У нас тут собираются строить клонарий…

Гедимин невольно усмехнулся.

– Я уйду в твою колонию, – пообещал он. – Построю вам электростанцию.

07 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Последний,» – Гедимин убрал руку с хвостовика уранового стержня и шагнул назад, чтобы окинуть придирчивым взглядом всю активную зону. Такого большого синтезирующего реактора у сармата не было никогда. Многослойные плутониевые стержни терялись среди массивных цилиндров, наполненных обеднённым ураном и опутанных патрубками газоотводов.

«Теперь можно отдохнуть,» – сармат, убедившись, что всё в порядке, вышел в камеру дезактивации и с облегчённым вздохом подключил скафандр к водопроводу. Прохладная вода брызнула на макушку и плечи, затекая под комбинезон и омывая горячую кожу. Последнее время сармат чувствовал себя перегретым, как идущий вразнос реактор, – работа над урановыми стержнями не останавливалась даже ночью, Гедимин не спал уже трое суток и думал, не заснуть ли ему прямо в дезактивационной камере, в прохладной воде, чтобы охладившийся мозг по пробуждении начал наконец работать.

Минут через десять кто-то навис над сарматом, сидящим у переборки, и осторожно постучал по его плечу. Гедимин нехотя открыл глаза и попытался встать. Мозг, оправившийся от переутомления, уже намекал ему, что спать в воде – не лучшая идея, и надо бы добраться до жилого отсека. Но мозг не мог постучать по скафандру – в камеру кого-то принесло, и Гедимину это не нравилось.

– Джед, а Джед, – Кенен, выпрямившись, отодвинулся от поднимающегося сармата и поставил ноги точно на бортик над углублением, по которому тёк розовый раствор меи. – Ты тут, случаем, не спать собрался? Нехорошо. Позвать кого-нибудь с тележкой? Довезут прямо до спальни.

Гедимин недовольно сощурился.

– Дойду, – буркнул он, с удивлением глядя на Кенена. – Что ты тут забыл?

Тот ухмыльнулся.

– Дже-ед! Я уже не тот Кенен Маккензи, которого ты третировал в Ураниуме. Забыл, что это я начал синтез ирренция на нашей базе? Почему бы мне не проверить состояние нашего общего реактора?

Гедимин поморщился.

– Да уж, ты часто его проверяешь, – сказал он, заметив про себя, что Кенен даже не смотрит на закрытый люк реакторного отсека – его, как обычно, интересовал только Гедимин. – Так чего надо?

Кенен оглянулся через плечо и, отключив коммутатор, откинул шлем и жестом попросил Гедимина сделать то же самое. Сармат, удивлённо мигнув, подчинился, – видимо, речь шла о чём-то крайне секретном.

– Твой реактор для «Неистового Света», – сказал Кенен, слегка понизив голос, будто в изолированной камере их кто-то мог подслушать. – Он уже давно работает, и я не слышал о проблемах с ним. На мой взгляд, ты затягиваешь тестовый период. Уже можно отчитаться перед «Торием» и отдать установку ему. Она достаточно хороша для работы.

Гедимин фыркнул.

– Не лезь к реактору, – бросил он и с раздражением провёл ладонью по лицу – раствор меи попал в рот и теперь неприятно щипал слизистые.

– Ядро Сатурна! Я не лезу в твои дела, Джед, – Кенен поднял перед собой пустые ладони и заискивающе улыбнулся. – Но… знаешь, чего не хватает твоему реактору? Им до сих пор управлял только ты. Не проверял, как он реагирует на других?

Гедимин мигнул.

– Ещё нет, – признался он. – Надо бы. Может, в марте…

Кенен обрадованно закивал.

– Не тороплю. Не дай боже! Работай в своём темпе. Когда будешь готов, зови. Я, как сармат несведущий, буду хорошим подопытным.

Гедимин снова мигнул, вспомнив заодно давнее предложение Кенена «посидеть за пультом».

– Одного тебя мало, – задумчиво проговорил он. – Ещё нужны… двое или трое. Для выборки.

Кенен хмыкнул.

– Для выборки, Джед, нужно не менее сотни. Но я тебя понял. Чем дальше от физики, тем лучше, да? Начни с Айзека и Амоса. Потом – Фланн, Иджес. А там уже я. Он простой в управлении?

Гедимин кивнул.

– Ассархаддон на испытаниях сажал за пульт пленных макак, – он недовольно сощурился. – Было много опытов…

– Я же сказал – не тороплю, – Кенен, замахав руками, не заметил, как погрузил перчатку в лужу раствора и, охнув, отдёрнул ладонь и брезгливо на неё посмотрел. – Хоть по месяцу на каждого сармата. Для Айзека замену мы найдём, с Амосом будет сложнее…

Гедимин качнул головой.

– Это недолго. Ежедневный тестовый прогон – запуск, маневрирование, глушение. Полчаса на всё.

Кенен с довольной ухмылкой потрепал его по плечу.

– Голова включилась, а, Джед? Ну хорошо, ждём марта. Как жаль, что мы не сможем назвать реактор твоим именем! Так что насчёт тележки?

– Сам дойду, – Гедимин, отделившись от переборки, переступил с ноги на ногу и повёл плечами. Тело казалось непривычно тяжёлым, в ушах тихо звенело.

– Замени тут Амоса, – попросил он, нашаривая открывающий механизм внешнего люка. – Я пошёл спать.

10 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Только не говори, что я тебя разбудил! – хихикнул Кенен. Его голос в наушниках звучал для сонного Гедимина омерзительно бодро. Сармат, угрюмо щурясь, поднялся с матраса и потянулся за контейнером с водой.

– Разбудил, – буркнул он в коммутатор, прикрепляя флягу к патрубку респиратора. – Что там опять?

Кенен испустил негромкий смешок.

– Джед! Можно подумать, я каждый день гоню тебя на работу. Ты когда в последний раз выходил с базы?

– Я работал с ураном, – напомнил Гедимин. От выпитой воды в голове немного прояснилось. «Спишь – думать нечем, не спишь – думать нечем,» – сармат с тяжёлым вздохом потянулся за контейнером с Би-плазмой. «Всё проще, Гедимин. Просто – думать нечем. Выжгло.»

– Знаю, что с ураном, – продолжал веселиться Кенен. – Выходи к рубке. Едем в город.

«Про космодром ничего не сказал. Иджеса не искал,» – сопоставлял про себя факты Гедимин, выбираясь из спального отсека к капитанской рубке. В коридоре было пусто, из-за приоткрытой двери не доносились голоса, а подойдя ближе, сармат увидел, что в отсеке никого нет – один Кенен, примеряющий перед зеркалом шляпу. С уличным комбинезоном она смотрелась донельзя странно. Кенен тоже это понял – и со вздохом отложил шляпу, взял со стола шлем и краги и повернулся к Гедимину.

– Не смотри так, Джед. Чинить ничего не придётся. Я решил расширить парк инструментов. Поедем, проверишь их в деле.

…Жёлтый контейнер с маркировкой «груз для лунных колоний» изнутри был на пять сантиметров заложен губчатым фрилом. В такие коробки укладывали всё мало-мальски ценное перед погрузкой на лунный барк. Внутри было два тёмно-серых контейнера повышенной прочности, между ними – губчатая перегородка, – упаковщик очень старался перед отправкой.

«Агрегат плазменный сварочно-режущий «SFALT PlasmaWeld 5WEX» – прочитал Гедимин гравировку на контейнере. «Пятое поколение… Давно не видел плазменников. В Инженерном блоке, наверное, были…»

– Конечно, проверяйте, – представитель «SFALT Ltd» дружелюбно улыбнулся из-под респиратора и указал на груду битых контейнеров и стальной арматуры в углу склада. Один из его охранников – в тяжёлом экзоскелете со встроенным ракетомётом – отделился от стены и прошёл за сарматами к месту испытаний. Не успел Гедимин поставить контейнер с разобранным плазменником на верстак, как вокруг сомкнулось защитное поле – за него тоже отвечала охрана.

«Ага, ничего особо нового,» – сармат пробежал взглядом инструкцию и выложил на верстак детали. «Дополнительный блок аккумуляторов, кое-что для равномерности потока… «Для генерации плазмы не рекомендуется использовать разреженный воздух, проверьте плотность атмосферы перед запуском…» Значит, местный воздух подойдёт. Удобно…»

Проверив, как крепления ложатся на плечи и предплечье с ремонтной перчаткой, сармат взвесил в руках готовый агрегат. В стандартный комплект входила станина с поворотным механизмом; Кенен заказал ручную модификацию – для сармата инструмент был увесистым, но подъёмным, Гедимину же он и вовсе показался лёгким. Ремонтник покачал соплом, следя за движениями охранников по ту сторону защитного поля. Оно было плотным, но поток плазмы вспорол бы его без труда – спасла бы только непрерывная генерация.

«Семьдесят сантиметров,» – Гедимин, перевесив плазменник на заплечные крепления, подобрал обломок арматуры и задумчиво сощурился, выбирая, что из него сделать. «Целая пушка. Давно пошло бы в вооружение, если бы аккумуляторы не выдыхались.»

…Снаружи замигал яркий свет. Глаза Гедимина защищал тёмный щиток, но вспышку, назойливо лезущую в лицо, он заметил и, держа выключенный плазменник на вытянутой руке, повернулся к её источнику.

– Джед, а Джед, – протянул Кенен, выключая фонарь. – Давай проверим второй – и на базу? Там уже займёшься художествами!

Гедимин, озадаченно мигнув, посмотрел на скрученную из арматуры приблизительную копию спирали ДНК, пожал плечами и, повесив агрегат остывать, взял второй контейнер. «Семь минут работы, ещё одна осталась,» – он покосился на красный светодиод под рукояткой. «Хороший аккумулятор. На базе попробую подключить к сети. Не забыть трансформатор…»

… – Ну? – Кенен, замедлив шаг на подходе к флипперу, припаркованному у ангара, ткнул Гедимина в бок. Сармат мигнул.

– Что? Хорошие инструменты. Тонкий шов. Сам видел, чего спрашиваешь?

Кенен хихикнул.

– То-то же! Надеюсь, ты объяснишь теперь Айзеку, что я не трачу всё на самок?

14 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин пожал плечами.

– Да не знаю я, где эта мартышка, – сказал он, недовольно щурясь. – С декабря не видел.

Городской сайт Кларка, в честь праздника украшенный изображениями цветов и птиц, пестрел объявлениями о наборе курсантов для полицейского департамента. Кроме базового курса, было ещё несколько, от управления боевым экзоскелетом до основ ксенобиологии, – департамент расширялся вместе с городом. Гедимин нашёл перечень лучших учеников прошлого выпуска – в самом хвосте списка шёл Уриэль Хадад, всё-таки сдавший основы выживания и не вылетевший ни за дебош в общежитии, ни за общение с «тесками».

– Ты не ходишь на космодром, – качнул головой Иджес, неприязненно глядя на монитор. – А я вот его вижу. Каждый раз стоит у ограды и смотрит. Чего он к тебе привязался?!

В наушниках раздался кислый смешок.

– Вот и я думаю, парни, – чего к Джеду все привязываются?! – вступил в разговор Кенен. – Манеры – как у атомного крейсера, внешность…

«Вернулся,» – жестами сказал Иджес, ткнув пальцем в наушник. «Уезжал в город. Думал, до полудня прокатается.»

«Улицы перекрыты,» – беззвучно ответил Гедимин. «Неудобно кататься. Праздник.»

– Ладно, не будем, – сам себя оборвал Кенен, не дождавшись отклика. – Джед, при всех твоих особенностях ты мне беспредельно дорог. Отряхни скафандр от плутония и готовься к выходу. В городе нас ждут.

«Самки,» – криво ухмыльнулся Иджес, глядя Гедимину в глаза. Тот угрюмо кивнул.

Кенен встретил Гедимина в коридоре. Он был в сером уличном комбинезоне с защитными элементами, под мышкой держал шлем. Гедимин поискал взглядом шляпу, воротник, манжеты или хотя бы кольцо поверх перчатки, ничего не нашёл и удивлённо хмыкнул.

– Держи, – Кенен прилепил ремонтнику на грудь наклейку с двумя птицами на розовом фоне. – Кому праздник, а кому и работа. Мне кое-что привезли с утренним рейсом. Постой рядом при распаковке – боюсь не досчитаться детали-другой…

…Флиппер на сниженной скорости скользил мимо экранов с праздничными заставками, цветочных гирлянд, выползающих из перегороженных переулков, и полицейских постов на въезде в центр города. Кенену не нужно было в центр – он держался западной трассы, никуда не сворачивая, а она упиралась прямо в космодром.

Он свернул за терминалами, небрежно приткнул флиппер у стойки, на ходу накинул замок – всего один, а не три, как обычно – и, поманив за собой Гедимина, пошёл куда-то в лабиринт ангаров. Сармат, отправившись за ним, успел увидеть краем глаза, как жёлтый силуэт у припаркованного поблизости глайдера застыл и развернулся к убегающему командиру ремонтников. «Ури?» – лица Гедимин толком не разглядел, но, если это был не Хадад, значит, Кенен поставил флиппер неправильно, и его передатчик уже пищит от сообщений о свежем штрафе. «Наверное, Ури. Маккензи не станет парковаться как попало. Он экономный.»

В этот раз грузовой контейнер, дожидающийся сарматов в углу ангара, был гораздо больше коробки с инструментами, – четыре на пять метров вместе с удароустойчивой упаковкой. Представители продавца суетились вокруг, вскрывая слои уплотнителя; Кенен стоял, сложив руки на груди, и довольно ухмылялся.

– Смотри, Джед, – кивнул он Гедимину. – Новенький, только с конвейера. «Веспа», австралиец. Они после войны начали линейку в честь спутников Сатурна. Это «Альбиорикс».

Гедимин, удивлённо мигая, смотрел, как из многослойного контейнера появляется флиппер. Он был выкрашен в красный и чёрный, по бортам виднелись схематичные изображения Сатурна и его колец, серебристые на чёрном фоне. ««Веспа»?» – Гедимин копался в памяти, вспоминая, что он слышал о моделях флипперов. Для ремонта их не пригоняли, и сармат давно не интересовался новинками, – а если бы и пригнали, в Кларке ездили на древних агрегатах, много раз переделанных и доработанных до неузнаваемости.

– Что скажешь? – толкнул его в бок Кенен.

Сармат подошёл к флипперу, освобождённому от остатков контейнера, приподнял, посмотрел снизу и с боков и нехотя кивнул.

– Сойдёт.

Продавцы, переглянувшись, нервно захихикали.

– Если Джед сказал «сойдёт», значит, можно не опасаться, – сказал Кенен, положив руку на штурвал. – Но я всё-таки настаиваю на испытаниях.

Он вопросительно посмотрел на ближайшего продавца. Тот, широко улыбнувшись, закивал.