Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 146 страниц)

04 января 34 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

– Есть первый керн! – крикнул Хольгер. Гедимин ждал, настороженно щурясь, – вчера он, улучив момент, поработал над устройством глушения сигнала и убрал себя и Хольгера из списка «заглушаемых». Кажется, это сработало, – с самого утра он ни разу не слышал воя в наушниках.

Миниатюрный спрингер первой экспедиции откатился от портала, и его окружили ремонтники. Гедимин видел, как Нур-Айя передаёт Эншуну контейнеры.

– Как отработал бур? – спросил Гедимин.

– Они сделали семь скважин в районе кратера Дахут, – отозвался Хольгер. – Все буры исправны. Сейчас в океане остались дроны, они берут пробы со дна. Керн отвезут в Биоблок, но одно могу сказать – там ничего не шевелится.

Гедимин хмыкнул.

– Ты сам рассказывал про бактерии, живущие в кристаллах, – напомнил он. – Нужно ждать тысячу лет, чтобы увидеть одно деление.

– Поэтому образцы и передают в Биоблок, – проворчал Хольгер. – Атомщик, ты запомнил только последние слова?

Эншуну, проследив за упаковкой контейнеров, поднял руку, требуя внимания. Хольгер замолчал.

– Завтра высылаем вторую экспедицию. Сайджин и Нур-Айя снимают показания с подводных разведчиков. Если следы жизни не будут найдены, послезавтра в кратер Дахут отправляется Дугал и готовит площадку для высадки. Отбой!

06 января 34 года. Луна, кратер Кей, малый полигон – Ис, кратер Дахут, временная база

Участок в трёхста метрах от передвижной платформы Гедимина пометили широким белым крестом. Сармат смотрел на него сквозь единственный иллюминатор и ждал вспышки. Сайджин и Дугал отправились на Ис ещё утром; шёл второй час дня, а сигнала всё не было.

Устав от ожидания, сармат перевёл взгляд на окрестности будущего портала. Эншуну не терял времени зря – вокруг крошечной временной базы уже развернулся целый передвижной лагерь. Из «Койольшауки» подогнали мощные вертикальные проходчики – на таких работали на Европе… и, как подозревал Гедимин, строили скрытые базы на многих спутниках Юпитера и Сатурна.

Передатчик на запястье сармата тревожно замигал. Гедимин, забыв о проходчиках, повернулся к участку, отмеченному крестом. Над ним пульсировала, быстро разрастаясь, ярко-белая точка.

Два потока зелёного света влились в портал, и он, мигнув, расширился так стремительно, что Гедимин испугался в него провалиться. Подпитка растянула проход на шесть метров; за ним проступило рыжеватое дно кратера Дахут. Лёд, присыпанный метеоритной пылью, успел покрыться свежими наледями – ярко-белыми звёздчатыми пятнами поверх красных борозд. За проёмом виднелся маленький спрингер Сайджина, и пилот стоял рядом, приветственно подняв руку.

– Опять залез под лучи, – сердито сказал в пространство Гедимин, сбрасывая аварийные стержни. Краевые, пульсирующие, сборки отработали своё; заглушить их обычным набором стержней Гедимин уже и не пытался.

– Портал стабилен! – крикнул Хольгер, обернувшись и помахав платформе дозиметром. – Ты готов?

Гедимин изумлённо мигнул.

– К чему?

– Гедимин берёт на борт кислородные станции, – раздался в наушниках голос Эншуну. – И помогает в их погрузке. Реактор проезжает первым, сразу после проверки прочности. Непосредственное управление базой «Ис» принимает Нур-Айя!

Кроме кислородных станций, к платформе, как самому грузоподъёмному транспорту, прицепили ещё два проходчика. Гедимин не возражал. Ему было не по себе, когда он смотрел на красный лёд Иса, и в груди на миг похолодело, когда гусеницы платформы коснулись поверхности чужой планеты. Он напомнил себе, что на Луне погибнуть глупейшим образом так же легко, как на Исе, и что там, что там из скафандра не вылезешь и без кислорода в горы не улетишь. «Ещё одна планета,» – думал он, унимая сердцебиение. «В этот раз – безжизненная. Интересно, как она понравится переселенцам?»

Сразу после высадки на борт платформы залез Хольгер. Посмотрев Гедимину в глаза, он молча положил руку ему на плечо и жестом показал на кислородные станции.

– База «Ис» работает круглосуточно, – объявил Нур-Айя. – Смены двенадцатичасовые. Никто не покидает кратер без особого распоряжения. После размещения базы Гедимин и Хольгер следят за реактором посменно. Экипажи проходчиков…

Гедимин поднял кислородную станцию и, отмахнувшись свободными пальцами от Хольгера, понёс туда, где уже был нарисован чёрный крест. Хольгер и один из монтажников подняли вторую. В наушниках было тихо. Углекислота под ногами ощутимо проминалась – мелкие кристаллы крошились и, будь здесь плотная атмосфера, сармат услышал бы их хруст. «Надо было взять Айзека,» – подумал Гедимин и сам усмехнулся нелепой шутке. «Он быстро нашёл бы, где тут вода.»

09 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

Гедимин проснулся – и, едва открыв глаза, вздрогнул и с замирающим сердцем прислушался к тишине. Привычный свист вентиляции смолк, из коридора не было слышно шагов, в непривычно широком отсеке горел единственный синий светодиод, подсвечивающий выход.

– Насосы! – выдохнул он, рывком поднимаясь на ноги. Кто-то, склонившийся было над ним, испуганно шарахнулся.

– Heta! Какие насосы? – спросил Хольгер; Гедимин узнал его по голосу – в темноте даже сармат не видел лица. – Опять Луна приснилась?

«Луна?.. Верно. Мы на Исе,» – ремонтник с облегчённым вздохом сел обратно на матрас. Хольгер хихикнул.

– Куда? Твоя смена, атомщик. Я и так тебя заждался, – сказал он, спихивая сармата с матраса и занимая его место. – Нур-Айя и Дугал нашли воду. И у нас гости с Луны. Иди, займись делом!

Гедимин выбрался из-под купола, установленного над помостом поверх свай, по привычке посветив под них фонарём. Лёд ещё не начал таять; сваи подёрнулись белым конденсатом – где-то между сменами успело похолодать на полсотни градусов. Гедимин сверился с анализатором – атмосфера Иса, и без того жидкая, выпала в осадок на треть.

Реактор, при всех его экранах, поверхность немного нагрел, – сармат убедился в этом, приложив анализатор к бурому льду под гусеницами; впрочем, до таяния ему ещё оставалось градусов тридцать, и Гедимин решил, что эту смену платформа простоит на том же месте.

Убедившись, что внутри всё в порядке, сармат снова выбрался на поверхность Иса, прихватив с собой оставленную Хольгером воду. Прикрепив контейнер к респиратору, он сделал большой глоток и огляделся по сторонам. В то, что он на другой планете в неизмеримо далёкой галактике, до сих пор верилось с трудом. Сверху на полнеба раскинулся жёлто-красный шар, перетянутый белыми поясами; под ногами бесшумно крошилась твёрдая углекислота. Вдалеке, на самом дне кратера, где зияли две глубокие скважины, мигали разноцветные огни, – работа не прекращалась ни на минуту. Гедимин притронулся к шлему, настраивая связь.

– Saterke! Atzaquu! Atzaquu! Stzienzaatatzqa!

«Сциен?» – Гедимин растерянно мигнул. «Что он здесь делает?»

– Saqu’ke! – отозвался Сциен несколько секунд спустя. – Разворот закончен, углубляюсь в лёд. Пройдено два метра. Нур-Айя, что на сканерах?

– Я тебя вижу, – ответил почти сразу же Нур-Айя. – Направление правильное. Двигайся дальше, у тебя десять часов!

Мимо, на пару секунд заслонив огни над скважинами, проехал прицеп с огромным серебристым контейнером. Над ящиком курился белый дымок – груз ещё не успел обменяться газами с местной атмосферой и выровнять температуру.

Гедимин щёлкнул коммутатором.

– Сциен, – тихонько позвал он. – Не пугайся, тут общая связь.

В наушниках послышался щелчок, а затем – негромкое хмыканье.

– Гедимин Кет? Ну да, Кумала говорил, что ты отменный техник. Нур-Айя знает про общую связь?

«Переключил коммутатор,» – Гедимин недоверчиво сощурился на скважины. «Ладно. Нажалуется, и меня отключат, – подключусь по-новой.»

– Тебя спустили в скважину? – спросил он, уже на втором слове сообразив, что вопрос не самый умный.

– А тебя посадили к реактору, – отозвался Сциен. Гедимин неловко хмыкнул.

– Я – атомщик. А ты почему здесь? Я думал, ты… – он хотел сказать «охранник», но побоялся, что это обозначение для Сциена будет обидным. – Ты испытываешь броню для Кумалы?

– И это в том числе, – благодушно ответил Сциен из-под трёхсотметрового льда. – Но бурить я тоже умею. Мы монтируем подлёдную базу. Ты её не видел? Такой серебристый контейнер.

– Он едет к вам, – Гедимин проследил за отъехавшим прицепом и нашёл его у самых скважин.

– Рано, – недовольно отозвался Сциен. – До завтра он здесь не нужен… Тихо, Нур-Айя на связи!

Коммутатор щёлкнул, разрывая канал. Гедимин покачал головой. «Сциен – оператор проходчика,» – думал он. «И в целом неглупый сармат. Отсюда вопрос… на кой ему Кумала?!»

10 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

– Базу затолкали под лёд, – первым делом сообщил Хольгер разбуженному Гедимину. – Я летал смотреть. Ты пропустил редкое зрелище!

– Как там Сциен? – спросил сармат, проверяя коммутатор. Нур-Айя не включил «глушилку» – видимо, Сциен не проболтался.

– Командует подлёдной бригадой, – ответил Хольгер. – Он работал на Европе и был в первой миссии на Энцелад. Очень расстроился, что жизнь там нашли без него.

Гедимин встряхнул головой и растерянно посмотрел на химика.

– Он толковый сармат. Ты знаешь, зачем он связался с Кумалой?

Хольгер пожал плечами.

– Кумала – не менее толковый сармат. Ладно, иди на пост. Отгони реактор на пару метров, пока он не примёрз!

16 января 34 года. Ис, кратер Дахут, временная база

Глайдеры с герметичными контейнерами из тёмного рилкара шли к скважинам непрерывным потоком. По соседней колее, продавленной гусеницами во льду, возвращались к порталу пустые контейнеры, и пилоты уже не боялись разгоняться по дну кратера. Углекислота, размолотая в мелкую крошку, мешала скользить и въедалась в подошвы; даже Гедимин с его удобным скафандром, пройдя по колее, оставленной глайдерами, долго отряхивал ступни.

– Надо же, – пробормотал Хольгер, глядя на вереницу контейнеровозов. – Сколько на нашей базе было инопланетян…

– Как они только помещаются подо льдом… – Гедимин посмотрел с края платформы на лёд, будто рассчитывал увидеть под ним тень огромной временной базы.

Хольгер, услышав его голос, вздрогнул и резко обернулся.

– Атомщик! Шёл бы ты спать, ещё час до смены!

– Я выспался, – отозвался Гедимин. – Смотрю на глайдеры. Уже наладили поток… Ассархаддон здесь?

– Странное совпадение, – послышалось из наушников. – Как раз в эту секунду я вспомнил о вас. Наблюдаете за межпланетным переселением?

– Впервые вижу терраформирование, – пробормотал Гедимин, стараясь не показать удивления. «Маячок, что ли, на меня повешен? Да я проверял, нет ничего…»

– Да, эпическое зрелище, – согласился Ассархаддон. – Спасибо, что помогли его организовать. Вы находитесь на Исе уже пятнадцать дней, – вполне достаточно для первого раза. Я привёз вам сменщиков. Кайя Тарс и Дьенеш Юнь примут у вас реактор, и вы можете возвращаться в кратер Кей. Эншуну ждёт вас.

Гедимин изумлённо мигнул.

– Так быстро? И… это всё?

Из наушников донёсся сдержанный смешок.

– Вы пятнадцать дней находитесь в другой галактике, Гедимин. Возвращайтесь. Капсулы в медотсеке уже ждут вас. Две недели на отдых, потом вы вернётесь к обычной работе.

– Почему ты выгоняешь только нас? – Гедимин даже не успел обидеться на нежданный медотсек. – Тут все сидят две недели…

– И все специалисты возвращаются вместе с вами, – заверил Ассархаддон. – Все, от Дугала до Сциена. Кайя, Дьенеш, идите к реактору. Вам знакомо это устройство. Гедимин объяснит подробности.

01 февраля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Люк медотсека захлопнулся, оставив двоих сарматов в пустом коридоре. До начала рабочей смены оставалось полчаса; медик, дежуривший в ночь, выпустил последних пациентов, те, кто работал днём, ещё не подошли.

Хольгер посмотрел на Гедимина и криво усмехнулся.

– Странное чувство, – сказал он, переступив с ноги на ногу и неестественно глубоко вдохнув. – Только что сидел на ледяной сфере в далёкой галактике и дышал из баллонов, и вот – снова тут.

– Сидишь на каменной сфере и дышишь тем же, только баллоны вскрыты, – отозвался Гедимин, выгибая спину – от долгого лежания в капсуле мышцы, при всех стараниях медиков, всегда немели.

– Интересно, базу уже свернули? – понизил голос Хольгер. Они шли по пустому коридору к ближайшей станции. В наушниках было тихо – Ассархаддон то ли не подслушивал, то ли решил промолчать.

– Это зверьё вроде бы расселяют постепенно, – Гедимин попытался вспомнить всё, что вытряхнул по дороге из Нур-Айи и Сциена. – Тысячу там, тысячу там. Потом ждут месяц-другой. Снова заселяют участок. Может, два года провозятся.

На платформе никого не было. Гедимин попробовал вызвать вагон и обнаружил, что их отогнали в депо перед началом дневной смены.

– Ремонтная дрезина, – сказал он, кивнув на лючок под потолком. – Сегодня первый день занятий, опоздаем – будем выглядеть глупо.

– Тебе, кажется, понравилась эта работа, – усмехнулся Хольгер, выбравшись из лаза в широкий туннель.

– Привык, – отозвался Гедимин, придавливая пальцем кнопку вызова дрезины. – Работа не хуже других.

«А я бы лучше довёл до ума реактор,» – думал он. «Всего-то два года было нужно…»

Часть 11. 06.07.34–07.04.32. Луна, кратер Драйден, база «Геката» – Феба, кратер Ясона, база «Мара»

06 июля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Уже скоро год, как Линкен здесь не появляется, – вздохнул Хольгер, покосившись на пустое место за столом. – Но перед отъездом, похоже, он успел тебя заразить. Что ты привязался к этим курсантам?

– Тут полная база сарматов, – Гедимин, поморщившись, обвёл столовую широким жестом. – Можно было найти пятнадцать курсантов, знающих, как держать лучевой резак?!

– Атомщик, мы их не на ремонтников учим, – покачал головой Хольгер. – Чтобы сидеть у щита управления, лучевой резак не нужен. И потом, у них месяц впереди. Обычная группа, они все два года такими были.

Гедимин недобро сощурился.

– Потом скажут, что реактор был плох. Или что их не научили. Я не хочу отвечать за чужие аварии!

– Этого от вас никто не требует, – мягко заметил Ассархаддон, подходя к столу. В этот раз он материализовался там, куда только что смотрел Гедимин, – но это не помогло ремонтнику заметить его заранее. «Мимикрирует он, что ли?» – без особого интереса подумал сармат, наблюдая, как куратор занимает свободное место. Раньше там сидел Константин; Константина с базы на Палиаке не отпустили ни на смену дат, ни на пятнадцатое июня, и Гедимин подозревал, что на день атомщика тот тоже не появится.

– Вы уже вернулись с Иса? – оживился Хольгер, повернувшись к Ассархаддону. Тот кивнул. Его глаза снова пожелтели и даже слегка искрились.

– Первые восемь колоний пошли в рост, – сказал он, покосившись на передатчик. – Бактериальные облака расширились на три тысячи процентов. Выглядит так, будто Ис только и ждал каких-нибудь поселенцев. Надеюсь, мы не нарушили ничьи планы по терраформированию.

Гедимин неуверенно усмехнулся, но тут же осёкся, увидев, как глаза куратора на долю секунды потемнели. «Его в самом деле тревожат инопланетяне?» – удивился про себя сармат. «Но ведь мы… Гедимин, ты идиот! Шахта на Кагете, «патрульный катер» Ириена… Ещё бы они его не тревожили!»

– А там есть признаки… таких планов? – осторожно спросил он. Взгляд Ассархаддона на секунду стал неприятно-пронзительным. Ничего не ответив, он притронулся к передатчику.

– Так вас не устраивает качество курсантов? – спросил он. – Эта группа особенно плоха, или предыдущая была ненамного лучше?

Гедимин поморщился.

– Они тупеют от месяца к месяцу. Завези кого-нибудь с Земли! Резервы «Гекаты», кажется, исчерпались.

Ассархаддон едва заметно усмехнулся, и Гедимин настороженно посмотрел на него – сам он ничего забавного тут не видел.

– Дело не в курсантах, – мягко сказал он. – Вы устали. Два года несвойственной вам деятельности… Хольгер, что о курсантах думаете вы?

– К концу месяца мы их натаскаем, – уверенно ответил химик.

– Я в вас не сомневался, – кивнул Ассархаддон. – Вы справитесь без Гедимина? Я могу дать вам в помощь Кайю Тарса или Дьенеша Юня, на выбор.

– Главное, верните наш реактор, – отозвался Хольгер. – И меня устроит Дьенеш.

Гедимин мигнул.

– А меня куда?

– У вас будет много работы, Гедимин, – сказал Ассархаддон. – Во-первых… вы сохранили наработки по топливу без примеси ириенского металла?

– Что? – сармат покосился на карман, в котором лежал ежедневник. – Разумеется. Зачем они тебе? Ты же тогда говорил…

Ассархаддон поднял руку, попросив тишины.

– Теперь Ириен недоступен. Придётся перейти на собственные резервы.

Гедимин и Хольгер в недоумении переглянулись, потом химик, прикинув что-то в уме, вздрогнул.

– Земляне нашли портал?!

– Не земляне, – помрачнев, ответил Ассархаддон. – Мы привлекли внимание на той стороне. Я догадывался, что этим кончится. Отчего-то Ириен, при полном отсутствии их активности на самой планете, для них важен. Портал пришлось закрыть. Думаю, на Ириен мы больше не наткнёмся.

Гедимин задумчиво посмотрел на свою ладонь. «Вот Ириен как раз найти нетрудно. Планет с таким спектром много быть не может…»

– Стойте, – Хольгер протянул руку к Ассархаддону. – Эти существа… вы что-то о них узнали? Не только слухи и подозрения? Кто они?

Куратор с сомнением посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Гедимина и, на секунду задумавшись, кивнул.

– Вреда не будет… Послушайте эту запись. Сигма-связь сомнительна для передачи данных, но весьма хороша для их… взлома.

Он тронул клавишу на запястье.

Первое, что почувствовал Гедимин, – неприятное давление на барабанные перепонки. Тонкий, переходящий в ультразвук голос отрывисто что-то выкрикивал. Воспроизвести отдельные звуки Гедимин мог бы – если бы его голосовые связки позволяли истошно пищать, изредка переходя на визг, но понять, где там слова, и как их, в случае чего, записывать, сармат даже не пытался. Взвизгнув в последний раз, существо замолчало. Гедимин потрогал наушники и сглотнул, – уши заложило.

– Если вы расслышали, они дважды произносят слово «миийяньяа», – сказал Ассархаддон, подождав, пока оба сармата восстановят слух. – Это самоназвание их… цивилизации, должно быть. Галактической империи… или республики. Я не осведомлён об их формах правления. «Миийяньяа». Фальк предлагает называть это «Миана». Легче для произношения.

Гедимин кивнул.

– Миий… – попытался выговорить он и, не закончив, махнул рукой. – Миана… Существа на записи… они, похоже, очень разозлены.

– Нет, просто тембр голоса, – качнул головой Ассархаддон. – У нас шесть сходных записей. Они всегда так разговаривают. Есть подозрения, что их предки – аналог рукокрылых. И чего бы я ни отдал, чтобы получить одного из них в Биоблок «Гекаты»…

Он сжал пальцы в кулак. Гедимин невольно вздрогнул.

– Ну так… что же заставило вас бежать и отказаться от исследований? – нервно ухмыльнулся Хольгер. – Они могут что-то противопоставить атомному крейсеру?

Ассархаддон молча прикоснулся к передатчику. Голограмма развернулась над столом. Первое, что увидел на ней Гедимин, был пририсованный сбоку «Феникс». Он был размером с четверть ближайшего объекта и чуть больше двадцатой части центрального. Объект, расположенный между ними, напоминал астероид, внезапно покрывшийся придонными фильтровщиками с Аметиста, – если бы только эти перепончатые фильтровщики могли вырастать до двухсот метров в высоту.

– Вот эта синяя панцирная рыба – патрульный катер, перехвативший Фалька на подлёте к Ириену, – пояснил Ассархаддон. – Хорошо, у Фалька хватило ума не открывать огонь. Его… мягко отодвинули от планеты. А вот эта медуза без щупалец – носитель катера, корабль-матка.

Гедимин посмотрел на корабли Мианы, на «Феникс», ненадолго задумался о смысле слова «отодвинули» – и зябко поёжился. «Космос – очень большая штука,» – оторопело думал он. «Фальку повезло. Интересно, на чём эти штуки летают, и сколько нужно ремонтнику, чтобы от носа добежать до кормы…»

– Они действительно такие яркие? – спросил Хольгер, глядя на красно-малиновые «складки» корабля-матки, прошитые изумрудными и жёлтыми «стяжками». Патрульный катер был раскрашен в ярко-синий, ярко-голубой и ярко-фиолетовый и местами подсвечен красным.

– Очень, – кивнул Ассархаддон. – То ли традиция, то ли особенности цветовосприятия.

– А астероид с перепонками? – спросил Гедимин, переведя взгляд на менее яркую часть голограммы. – Тоже такой корабль?

– Или астероидная форма жизни, – взгляд куратора на секунду затуманился. – Он очень настойчиво уходил от нашего спрингера, маневрируя на световых парусах. Потрясающе эффективный механизм.

– А тут торпеды, – заметил Гедимин, разглядывая астероид. – В углублениях.

Ассархаддон пожал плечами.

– Они не стреляли. Возможно, это спасательные капсулы… Но вернёмся к делу.

Он коснулся передатчика, и ослепительно-яркая голограмма погасла.

– Гостеприимные мианийцы что-то имеют против освоения Ириена… и, если это они оставили следы на Кагете, против ирренция вообще, – сказал он. – Строить реакторы на «Гекате» бессмысленно. Исгельт предложил соорудить синтезный цех на «Маре», на базе космофлота. Шесть новых реакторов. Завтра утром Васко отведёт вас к «Сампо» и посадит на транспорт. Двух недель на работу вам хватит?

Гедимин кивнул.

– Плутония достаточно? – спросил он. – А монтажники есть?

Ассархаддон усмехнулся.

– Я не заставлю вас собирать реакторы вручную. Исгельт обещал выделить рабочих. За качество не ручаюсь, но… у вас будет полная свобода действий. Завтра на «Маре», Гедимин Кет. Ознакомитесь с ещё одной планетой.

Он вышел. Гедимин и Хольгер переглянулись.

– Миана… – повторил химик и поёжился. – И живые астероиды… Что-то мне кажется, что закрытый портал ненадолго их удержит.

Гедимин пожал плечами.

– Зачем им нас преследовать? Фальк не причинил им вреда. Если за высадку на Ириен убивают, у них было время это сделать. Они отпустили его и не стали преследовать. Мне кажется, мы им не нужны. Они нас даже не заметили.

– Хорошо бы, – пробормотал Хольгер. – Мне бы твою уверенность.

07 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Глайдер мягко приподнялся – видимо, под гусеницы бросили шар защитного поля – и заскользил по прямой, постепенно замедляя ход. Его встряхнуло – в первый раз слегка, потом сильнее. Гедимин прикоснулся к стенке фургона и недовольно сощурился – иллюминаторы в транспорте, проходящем через двойной портал «Сампо», были не предусмотрены.

– Руки! – прикрикнул на него один из сарматов, сидящих в фургоне. – Нас ловят. Если борт не выдержит…

– Снаружи минус двести, – хмыкнул другой. – И пол-атома на сто кубометров. Если борт не выдержит, будет не до сломанных рук.

Глайдер остановился. Фургон, сплющенный сверху, расширился вправо и влево. Гедимин пригнул голову – придавленный чем-то тяжёлым потолок лёг ему на шлем.

– Ну ты амбал! – пихнул его в бок один из сарматов, потрогав потолок вытянутой рукой. – Трудно будет тебе на «Маре»…

В расширившихся бортах открылись проёмы. Никаких шлюзовых камер за ними не было – что внутри фургона, что снаружи кислорода было так мало, что не было смысла его экономить. Сарматы, подобрав запасные баллоны, сошли на помосты, уходящие вдоль стен в две стороны к узким гермоворотам. Гедимин остановился, озадаченно глядя по сторонам. «А мне куда?»

– Гедимин Кет? – голос Исгельта в наушниках прозвучал устало и как-то обречённо. – Шлюз справа от тебя. Я жду на выходе.

Сармат наклонил голову, прежде чем войти в шлюзовую камеру, но, посмотрев на второй проём, решил согнуться ещё и в плечах. Люк был настолько узким, будто его делали для филков, – даже Кенену или Айзеку здесь пришлось бы пригнуться.

На той стороне он с облегчённым вздохом выпрямился – и тут же задел шлемом потолок. Исгельт, со скрещёнными на груди руками дожидающийся его у перекрёстка, сочувственно хмыкнул.

– Шевелись аккуратно, физик. Базу разрушишь.

Гедимин осторожно выпрямился, попытался просунуть ладонь между шлемом и потолком и не смог – верхние пласты, прикрытые термоизоляцией, практически лежали на его макушке.

– База для филков? – спросил он, недовольно щурясь.

– Это не Луна, физик. Тут сильно не разроешься, – отозвался Исгельт. – Идём, покажу тебе отсеки.

Они свернули на перекрёстке, несколько метров прошли бок о бок, свернули ещё раз – и Гедимин обнаружил, что проход слишком тесен для двоих сарматов в тяжёлых скафандрах. Он отступил на шаг, пропуская Исгельта вперёд.

– Это грёбаная ледяная глыба, – продолжал бывший адмирал, мимоходом притронувшись к серой облицовке с тусклой подсветкой. – Немного пыли и миллионы тонн льда. Метановый сверху, углекислый и водяной – снизу. Мы зарылись в рыхлый песок, временно скреплённый замёрзшим метаном и углекислотой. Если бы не твои РИТЭГи, я бы вообще не взялся тут копать. Это хуже Европы и Энцелада, вместе взятых.

«Снаружи минус двести,» – вспомнилось Гедимину. Даже в термоизолированных коридорах чувствовался холод. Сармат покосился на передатчик – температура держалась на минус десяти по Цельсию.

– Тут есть жидкая вода? – спросил он. Исгельт фыркнул в респиратор.

– Наверху бывает жидкий метан. Устроит?

– Вы пьёте метан? – почти не удивился Гедимин. – А выделительная система…

Исгельт, не выдержав, рассмеялся.

– Всё не так плохо, физик. По вечерам дают горячее питьё. Для мытья есть спецрастворы. Здесь нельзя устраивать жару. Когда от перегрева начнёт испаряться метан, всю базу разнесёт в пыль. Твои РИТЭГи почти не греются. Полноценный реактор я бы сюда не потащил.

Гедимин мигнул.

– А космофлот? На каждом корабле по реактору. Они не растапливают метановый лёд?

– Я велел Маркусу держать свои игрушки в десятислойной изоляции, – поморщился Исгельт, искоса посмотрев на Гедимина. – Стой! Здесь подъём. Не растопыривайся на лестнице!

О чём он говорит, сармат понял сразу же. Лаз, ведущий на верхний ярус, был сделан точно по мерке Гедимина – так, чтобы тот мог пролезть, обтерев скафандром обе стены, но всё-таки не застрял. На всякий случай он задержал дыхание на подъёме и услышал ещё один сочувственный хмык от Исгельта.

– Здесь у нас жилой блок, – сказал тот, сдвинув в сторону крышку ближайшего бокового люка и посветив внутрь фонарём. На полу лежали скатанные матрасы.

– Два? Зачем? Тут одному сармату будет тесно, – удивился Гедимин, заглядывая в отсек. На его счастье, потолок внутри сделали таким же, как в коридоре; кромка люка выступала наружу на пару сантиметров и цепляла шлем, но пройти всё же было можно.

– Я бы послал тебя ночевать в пакгауз, – отозвался Исгельт. – Но ожидается ночная разгрузка. Кстати, сверим часы…

Он протянул Гедимину руку с открытым передатчиком. Условное время «Мары» совпадало с условным временем «Гекаты» – сарматы не собирались сверяться с местными сутками.

– На Фебе девятичасовой день, – сказал Исгельт. – Но это никого не касается. Здесь, у входа, спят временные поселенцы. Бери любой матрас, только не задерживайся со смены. Там, дальше, отсеки на троих, и самые крупные поселенцы часто переходят сюда. Может быть тесновато. А теперь выдохни – лезем вниз.

Дождавшись, когда Гедимин спустится, Исгельт затолкал наверх складной трап, закрыл люк и пошёл дальше, изредка прикасаясь к мигающему передатчику.

– Все корабли садятся на выходе из кратера Ясона, – продолжал он пояснения на ходу. – Едут к своим шахтам – каждый по своей полосе. Шахтные доки – слева и справа от нас. Этот коридор, если пройти до конца, смыкается с общим доковым. А мы свернём вглубь массива и пойдём до упора.

– Здесь нет транспортных туннелей? – спросил Гедимин, вспомнив бесконечные перегоны «Гекаты» и – особенно – тот, что соединял «Гекату» со станцией ядерных испытаний. «Если всё это пешком, всю смену пробегаешь,» – с опаской подумал он. «А на «лучевом крыле» тут не развернуться…»

Он прислонился к стене, пропуская бригаду в лёгких серых скафандрах. Сарматы, даже не замедлив шаг, боком проскользнули мимо громоздкого пришельца.

– Здесь не «Геката», – отозвался Исгельт. – Часа достаточно, чтобы пересечь базу в любом направлении. У тебя самое отдалённое место работы, физик… пока мы не построили ещё полсотни доков, конечно.

В коридоре постепенно темнело – сарматы прошли основной массив и углубились в промороженную скалу с единственным рассекающим её туннелем. Гедимин увидел по бокам выступы и еле успел пригнуться, разминувшись с очередным люком, но через пять метров влетел в следующий.

– Это на случай аварии, – пояснил Исгельт. – Ветка герметизируется и превращается в новый кратер, не задевая остальные.

Гедимин поёжился.

За четвёртым аварийным люком пропали последние светодиоды со стен. Исгельт включил фонарь, и вдоль туннеля зажглись четыре полосы люминесцентной краски ярко-зелёного цвета. Гедимин покосился на анализатор – температура упала до минус двадцати.

– Ничего, будете греться плутонием, – хмыкнул Исгельт, подсветив ещё полкилометра дороги. На дальнем её конце вспыхнул ярким зелёным трилистником закрытый люк.

– Камера дезактивации, – сказал Исгельт, но Гедимин и сам уже услышал под ногами знакомый плеск и почуял запах меи. Датчики движения наконец сработали, и под потолком зажглись яркие лампы, едва не ослепив сармата после долгой темноты.

– Проблемы с энергией? – спросил Гедимин, недовольно щурясь, – световой удар пришёлся совсем некстати.

– Проблемы с теплом, – отозвался Исгельт. – Чем меньше здесь его источников, тем лучше. Не бойся, рядом с реакторами света будет достаточно.

Они вышли из шлюзовой камеры и оказались посреди широкого коридора, протянувшегося налево и направо от них; от него вперёд уходили такие же широкие туннели. Там, где они заканчивались, Гедимин увидел знакомый холодный свет, – черенковское свечение бросало синие блики на потолок. Он невольно улыбнулся, и сердце сделало на один удар больше.

– Чего у нас в избытке, так это хладоагента, – сказал Исгельт, останавливаясь перед небольшим бассейном, разделённым на ячейки. В нём лежали плутониевые цилиндры. Ирренций хранился отдельно, в сухих контейнерах из рилкара с ипроновой фольгой. Гедимин покосился на анализатор, сверяясь с показателями излучения, и увидел, что температура поднялась выше нуля. Он опустил сканирующий конус в воду, – плутоний, несмотря на затопленные баллоны с хладоагентом и непрерывную работу насосов, нагрел бассейн до пятнадцати градусов.

– Здесь, – Исгельт показал на закругление в конце короткого туннеля, – ты поставишь реактор. Тут, по потолку, пройдут пути выгрузки. Здесь будет временное хранилище, а вон там развернёшь переработку.

Гедимин огляделся по сторонам, – из всего оборудования в будущем реакторном зале были только разобранные стержни и хвостовики к ним.