Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 146 страниц)

Иджес недоверчиво хмыкнул.

– А что, по нему не видно, что он новый?

– Они прочные, если по ним не стрелять, – Гедимин едва заметно усмехнулся. – А следы износа будут. Сейчас я запущу его, а в госпиталь отдам через полгода. Новым он уже не будет.

– Ну, смотри, – протянул Иджес, подозрительно щурясь на отливку. – Досадно будет, если тебя расстреляют.

В наушниках задребезжало.

– Начинаю понимать Ассархаддона, – услышал Гедимин мрачный голос Кенена. – Со временем развешаю на базе камеры и выделю расстрельный взвод. Для начала – со станнерами. Ис, отойди от Джеда. Джед, бегом ко мне! Едешь в город. Надеюсь, ты мытый?

В капитанской рубке, куда Гедимин добрался через четверть часа (Иджес, которого не звали, остался следить за термодатчиками – ферк не вызывал у него приступов фобии, он даже рад был помочь «атомщику»), не было никого, кроме Кенена. Тот без предисловий протянул сармату десятикойновую карточку.

– Едешь в «Сю». У них повреждение фасада. До вечера можешь не возвращаться.

…Глайдер притормозил у обочины, и из шофёрской кабины долетел изумлённый свист. Гедимин свистеть не стал, но от кривой ухмылки не удержался. Фасад здания действительно был повреждён – в нём зияла метровая пробоина с неровными краями и трещинами во все стороны, будто стена взорвалась изнутри. «Бластер-разрядник,» – определил Гедимин после недолгой заминки. «Но зачем стрелять в стену?»

Вылетевшие из пробоины осколки валялись на мостовой; их собирал в мусорный мешок робот-уборщик, за которым неотступно ходил местный охранник. Место «вылета» было оцеплено жёлтой лентой, рядом стоял «коп», ещё один охранял выход из здания. Непрозрачная стеклянная дверь была открыта нараспашку, внутри гудели голоса.

– Гедимин Кларк? – «коп» покосился на считыватель. Охранник вскинулся и замахал руками.

– Ага, ты вовремя, теск! Я почти всё собрал.

– Что у вас тут было? – спросил Гедимин, прикидывая, с чего начать ремонт. Опорные балки не задело – вынесло часть декоративной панели, и не так важна была прочность, как возвращение исходного внешнего вида. Кроме фасада, пострадала подсветка, – выстрел перебил кабель.

– В мире много идиотов, – буркнул охранник, покосившись на патрульных. – А у меня вообще был перерыв! Эй, сколько мне тут ещё торчать?

– Спроси хозяйку, это её стена, – отозвался патрульный у двери.

Гедимин отломил кусок внутренней плиты (это было несложно – после взрыва она растрескалась) и протянул охраннику.

– Вот такой пласт нужен на замену, – он быстро замерил высоту и длину. – Толщина стандартная. Внутри что-нибудь подстелено?

Заходить в здание он не стал – стены кларкских домов не отличались толщиной, и вся структура была видна снаружи. Истрескавшуюся часть плиты он выломал вручную, потом включил резак и выровнял края. Вскоре ему попался перебитый кабель; к тому времени, как охранник пришёл с тележкой, нагруженной фриловыми пластинами, подсветка уже включилась и мерцала вполсилы – в дневном режиме.

– Мои работники не стоят на улице и ничего никому не предлагают, – послышался из вестибюля ледяной голос одной из самок; Гедимин увидел в проём жёлтые экзоскелеты и красное платье. – Особенно во время перерыва. Безнадзорные малолетние девицы и невменяемые люди с бластерами – это по вашей части, шериф. Мне хватает своих забот.

В проём выглянула другая самка в уличном комбинезоне, приветливо подмигнула Гедимину и расправила подстилку, засыпанную обломками плит. Патрульный, проходящий мимо пролома, посветил на сармата считывателем – видимо, сработал рефлекс.

– Я понял с одного раза, миссис Агуэра, – отозвался Фостер. – С бластером всё решено, осталось куда-то пристроить девицу. Ну, мисс Космокошка, вы вспомнили своё имя, или мне зачитать результат экспертизы?

«Космокошка?» – Гедимин, удивлённо мигнув, поставил наземь уже приготовленную к стыковке плиту и заглянул в пролом. Никаких кошек он не увидел – только человеческую самочку, низкорослую и тощую даже по сравнению с девушками из «Сю». Она была завёрнута в цветное полотнище, отдалённо знакомое Гедимину, – кажется, чем-то таким его вытирали после горячего купания. Из тряпки торчала только голова со свисающими с макушки волосяными петлями, похожими на щупальца. Самка смотрела себе под ноги, но при словах об экспертизе на долю секунды вскинула взгляд на Фостера и сердито засопела.

– Роза Карраско, Атлантис, штат Аргентина, купол Текка, – зачитал патрульный с экрана смарта. – Пятнадцать лет, единственный ребёнок в семье…

– Родственники ответили на запрос? – перебил его Фостер. «Космокошка» вздрогнула и снова подняла взгляд на него.

– Я имею право здесь находиться, – угрюмо сказала она. – У меня разрешение.

– Я его видел, – сухо ответил Фостер. – Там нет ничего о стоянии на мостовой в полуголом виде и приставании ко всем проходящим пилотам.

Щёки и уши самочки побагровели.

– Я только искала попутчиков!

– Ну так и нашла, – сказал патрульный, разглядывая экран смарта. – Что не понравилось? Зачем было кричать и царапаться? Могли бы пристрелить.

Он махнул рукой в сторону пролома. Гедимин поднял плиту и насадил её край на торчащие снизу штыри. Фиксация была ненадёжной – до первого врезавшегося в стену глайдера – и сармат постарался укрепить её, сплавив фрил по швам в плотную массу. По мере уплотнения швов голоса из здания становились тише и наконец заглохли. Сармат хмыкнул. «Космокошка… Люди всё-таки странные.»

С порога донеслось хихиканье.

– Ну, они пушистые и… Они ведь как-то плодятся! И я видела алитийцев в кино. Они красавцы!

– Они – растения, – мрачно ответил Фостер, выходя из вестибюля. Рядом с ним, аккуратно придерживаемая за прикрытое полотенцем плечо, шла Роза Карраско.

– Растения-симбионты. К тому же ни один землянин их в глаза не видел. А по рокканским обычаям тебя подвесили бы за волосы над пропастью. Спаривание с кем попало там очень не одобряется.

Девица недоверчиво хихикнула.

– Гедимин, – Фостер, остановившись, перевёл взгляд на сармата. – Как идёт работа?

Ремонтник кивнул на почти восстановленную декоративную панель. Она раскололась на крупные кусочки, и узор на них был несложным, – оставалось замаскировать швы.

– Хорошо-хорошо, – рассеянно покивал Фостер, думая о чём-то своём. – Скажи, у тебя были женщины? Лет двадцать пять назад у вас вроде были свободные нравы…

Гедимин мигнул.

– Да, – ответил он и замолчал, ожидая новых странных вопросов.

– Отлично, – Фостер подтолкнул самочку к нему. Она, резко перестав хихикать, попятилась, но «клешня» экзоскелета держала её крепко.

– Значит, знаешь, что делать. Вот это существо хочет лечь под инопланетянина. У нас в штате их нет, но, я думаю, теск тоже сойдёт. Можешь забрать на базу. Никто не знает, что она тут, – искать не будут.

Гедимин не успел даже понять, чего от него хотят, как Роза, вывернувшись из стальной «клешни», рванулась к терминалу. На полпути её поймал патрульный. Фостер, махнув сармату рукой, прошёл мимо и нагнал упирающуюся девицу у входа в терминал, – патрульный с трудом её удерживал. Гедимин, пожав плечами, вернулся к работе.

Часть осколков относилась к внутреннему покрытию; на них был выпуклый цветочный орнамент, и он сильно раскрошился. Гедимин разложил его остатки на подстеленном полотнище скирлина и думал, что с ними получится сделать, когда его тронули за тыльную сторону ладони.

– Достаточно, мистер Джед, – сказала самка, глядя на сидящего сармата сверху вниз. – Не мучайтесь. Мы повесим тут цветы, и никто не поймёт, в чём дело. Не устали?

– Тут не было ничего сложного, – ответил Гедимин, стряхивая оставшиеся обломки в мусорный контейнер. – Эта самочка… кто она?

– Малолетняя дурёха с Земли, – отозвалась самка, брезгливо скривив губы. – Думала добраться до Мианы, переходя из кабины в кабину. А тут не Земля, и на звездолётах нет кислорода для шлюх. Надо было ещё с утра отвести её в участок, а мы думали – к обеду сама устанет и уйдёт. И вот – нашла себе каких-то ненормальных…

Самка указала на полузаделанный пролом.

– Надеюсь, шериф найдёт её родственников. Хорошо, обошлось без крови, а то копы здесь бы на неделю застряли.

– Джой, хватит ныть, – недовольно сказала другая самка, уже переодевшаяся из уличного комбинезона в белое платье – только полумаска пока ещё висела на груди, и смуглое лицо было открыто. – Мистеру Джеду надо отдохнуть. Идёмте, я налью вам чаю. Нет-нет, не спорьте, – приказ миссис Агуэра!

Сармат, вытерев руки мокрой ветошью, пошёл за ней. Местные традиции оставались странными – надо было к этому привыкать.

Он сел на пол перед маленьким круглым столом и долго соображал, куда деть ноги, – столешница располагалась слишком низко, неудобно даже для человека. «А, так положено,» – облегчённо вздохнул он про себя, увидев, что и самка опускается на пол, прежде чем выдвинуть из стенной ниши посудину из тёмной керамики. Это действительно была керамика, очень старая на вид, с затейливым орнаментом, – кажется, змеи и растения в разных сочетаниях. Рядом, на том же подносе, стояли белые квадратные чашки и небольшое корытце, частично наполненное водой. В воде плавали сухие цветы; жидкость расправила их лепестки, и они казались свежими. «Эти – настоящие,» – понял Гедимин, даже не притронувшись к анализатору. «Зачем они тут?»

– Вот этому чайнику, – сказала самка, с едва заметной улыбкой подняв предмет со стола, – в том году исполнилось двести лет. Много для такой непрочной вещи, правда?

Гедимин кивнул. «Двести лет,» – он задумчиво сощурился. «ЛИЭГ рассчитан на пятьсот лет работы. Интересно, через двести лет в госпитале всё ещё будет электричество от моего ЛИЭГа?»

– Ваш чай, мистер Джед, – самка поставила перед ним чашку с желтоватой жидкостью. Запах показался Гедимину знакомым – примерно так пахла земля под прибрежными кустами поздней осенью (если никто из охранников не опустошал там выделительную систему).

– Настоящий, – самка снова улыбнулась. – Это когда-то росло в горах Северного Союза. Говорят, раньше это выращивали в Сине. Сейчас там зачумлённые земли. Ни один дурак не сунет в рот нечто, выращенное в Сине. Пейте, мистер Джед.

Жидкость была довольно горячей, – не настолько, чтобы сармат мог обжечься, но он привык к более прохладной пище. Вкуса не было – ещё одно вещество, которое сарматские рецепторы не обнаруживали.

Из вестибюля донёсся шорох занавеси и удивлённый возглас.

– Что ты тут забыл, Винстон? Бар в соседнем доме!

В ответ раздался смешок.

– Я трезв, разве не видно? Я пришёл расслабиться. В «Сю» кончилась горячая вода?

– Мы не даём в долг, Джон Винстон, – сухо отозвалась самка.

– Я всегда готов расплатиться, Джой, – усмехнулся бывший повстанец, и Гедимин услышал звонкий шлепок и негодующее фырканье. В соседнем помещении загромыхали стальные «копыта».

– Тихо-тихо, Тьягу, – успокаивающим тоном сказал Джон. – Не понимаю я тебя, Джой. Вот деньги, вот хороший клиент. Неужели я для тебя противнее теска-ремонтника со шрамами по всей шкуре? Или тебя, наоборот, привлекают шрамы?

Гедимин недобро сощурился, но не тронулся с места, – ничего опасного пока не происходило, а «копы», насколько он знал, сюда прибегали очень быстро.

– Оставь в покое тесков, – холодно ответила Джой. – И прибереги деньги – тебе ещё возвращать их. Кого в этот раз удалось облапошить?

Джон громко хмыкнул.

– Не бойся, Джой, это честный заработок пилота. На корабль пока не нашлось покупателя. Ну так что, найдётся ведро тёплой воды для героя Солнечной системы?

Занавесь опять зашуршала.

– Проводи его, Лука, – попросила Джой. – Клиент есть клиент. Тьягу, проследи, чтобы не делалось ничего неоплаченного.

Повстанец сердито фыркнул, но шорох занавеси и грохот экзоскелета заглушил его недовольную речь. Пару секунд спустя Джой заглянула в помещение. Её щёки – та часть, что выступала из-под полумаски – заметно покраснели.

– Мои извинения, мистер Джед, – ровным голосом сказала она. – Жаль, что вы это слышали. Как вам чай?

– Горячий, – честно ответил сармат. – Винстон снова продаёт корабль?

Джой фыркнула.

– У нас на Луне очень мягкие законы. Каждый мошенник считает, что только его тут и ждали. Думаю, на Земле это веселье оборвалось бы на второй попытке. Ещё чаю?

Гедимин качнул головой.

– Я всё равно не чувствую вкуса. Пустые расходы.

Какая-то сильнодействующая органика в жёлтой жидкости всё же содержалась – сармат, возвращаясь на базу, чувствовал необычную бодрость и даже успел обдумать, как приспособить реактор под жидкостное охлаждение. «Надо было проанализировать,» – запоздало сообразил он, покосившись на выключенные приборы. «Какой-то стимулятор. Может, имело бы смысл освоить синтез…»

25 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин резко опустил оба рычага. Палуба не дрогнула от проседания демпферов, но реактор заметил его и немедленно отреагировал, заплевав активную зону нейтронами. Вторая группа нейтронных датчиков была приделана к ЛИЭГу, перенесённому в подземный отсек и работающему непрерывно третьи сутки; ЛИЭГ на встряску не отреагировал никак, хотя сейсмодатчик колебания зафиксировал, – его тоже качнуло, но ирренций продолжал распадаться обычным путём, не разбрасываясь нейтронами. Сармат в недоумении посмотрел на мониторы и пожал плечами. «Сюда бы настоящего физика…»

Красный светодиод у входа замигал, бросая красные блики на монитор. Гедимин дотянулся до рычага, открывая входной шлюз.

– Если вошёл – не стой на пороге, – сердито сощурился он на Иджеса, сжимающего в руках двухметровый цилиндрический контейнер. – Ты уже внутри. Реактор заэкранирован. Что принёс?

– Заэкранирован? – Иджес с сомнением посмотрел на защитное поле, прикрывающее спуск в активную зону. Оно было белесым – излучение наружу не просачивалось.

Гедимин, забрав у него контейнер, поставил его к трём таким же. Анализатор показал, что внутри кристаллическая борная кислота – проще было включить прибор, чем дождаться от Иджеса ответа.

– Выходи, – Гедимин взял его за плечо и развернул к шлюзу. – Прислал бы Фланна. Или оставил бы у спуска. Зачем тебе сюда лезть?

Иджес слабо качнул головой.

– Я… всё нормально, атомщик. Не надо меня выпихивать.

Он развернулся к мониторам и сделал шаг вперёд. Гедимин видел, как расширяются его зрачки, и тревожно щурился, – по его мнению, Иджес поступал очень глупо.

– Ч-что ты сейчас с ним делаешь? – механик кивнул на защитное поле. – Просто смотришь?

– Я проверял реакцию на встряску, – ответил Гедимин. – Не могу понять, откуда берутся нейтроны. Омикрон-излучение при этом не ослабевает… не штампует же он их из вакуума?

Иджес слабо усмехнулся.

– Вспомнил, как вы с Хольгером работали, – пробормотал он, глядя на защитное поле. – Ещё тогда, в Ураниуме… Физика вакуума – так это называлось? Ты нашёл такого учёного?

Гедимин качнул головой.

– Теперь даже Хольгера нет… Ладно, иди наверх. Кенен не знает, что ты тут?

Иджес отмахнулся.

– Вот ещё перед Маккензи я не отчитывался… Не бойся, атомщик. С базы не выгонит. Осторожнее тут, ладно? Я не физик, но некоторые штуки взрываются от тряски.

Гедимин закрыл за ним шлюз и недовольно сощурился. «Да соблюдаю я вашу технику безопасности, соблюдаю…» Он посмотрел на свои ладони – со времени последнего напыления верхней обшивки она осталась нетронутой, не считая микроскопических царапин и сколов от механических воздействий. «Ладно, работаем,» – он перевёл взгляд на защитное поле и потянулся к рычагам. «Опыт номер четырнадцать…»

01 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Цистерна с раствором борной кислоты и насос к ней заняли много места в и без того тесном реакторном отсеке. Можно было бы вынести её наружу, убрав часть забутовки и расширив немного туннель, но Гедимину хотелось, чтобы реактор с его системами не разрастался вширь, оставаясь миниатюрным. «Зато управлять удобно,» – думал сармат, протискиваясь между цистерной и шлюзом к мониторам. «Все вентили под рукой.»

Цистерна, с вечера наполненная раствором, еле слышно гудела – насос неторопливо перекачивал жидкость в активную зону. Весь реактор затапливать не предполагалось – только герметичные кожухи топливных сборок; Гедимин предусмотрел отцепление кожуха и подъём сухой сборки – ему не нравилось, что доступ к твэлам затрудняется. «Константин бы посмеялся,» – думал он, глядя на развёрнутую схему активной зоны; электромагнит мог при необходимости подцепить любой твэл, но Гедимин хотел сохранить ручное управление. «Сказал бы, что мне с кожухами неудобно будет гладить сборки. А если нужно быстро вбросить ипрон, и стержней не хватает? Я же не гладить сборки туда хожу…»

Осознав, что оправдывается перед давно погибшим сарматом, Гедимин криво ухмыльнулся и отключил насос. Кожухи были заполнены, и температура начала выравниваться, – сармат даже немного перегрел раствор, твэлы остановленного реактора были холоднее. Гедимин открыл оба вентиля и включил насос снова – теперь жидкость двигалась, омывая сборки и охлаждая их. «Концентрация превышена,» – думал он, настороженно щурясь на анализатор. «Довольно кислая среда. Был бы металл – разъело бы.»

Металла в реакторе было немного, и тот был представлен ипроном и флией – веществами, устойчивыми к омикрон-заражению; «стеклянная игрушка» – иногда называл про себя установку Гедимин. Стеклоподобному рилкару до борной кислоты не было дела.

Сармат, помедлив, поднял пластины, прикрывающие виски, и убрал защитное поле со шлюза, выпуская наружу просачивающееся сигма-излучение, – как ни глупо это выглядело, ему хотелось знать реакцию «существа». Невидимые волокна немедленно дотянулись до сармата и зашевелились на коже, меняя свою температуру в небольшом диапазоне. Гедимин озадаченно посмотрел на шлюз. «Заметило изменения. Возможно, удивляется. Не напугано,» – он пожал плечами. «Сказал бы мне кто, что я буду наблюдать за живым реактором…»

– Attahanqa, – беззвучно выдохнул он, поднимая управляющие стержни. Для волнения не было причин – он сам заглушил реактор три дня назад, чтобы собрать охлаждаемые кожухи, а до этого он отработал почти две недели – но сармату, как и всегда при запусках, было неспокойно. Невидимые волокна вдоль висков на секунду налились жаром и снова остыли, сплетаясь в более плотные «косы». Волоски по их краям слегка подёргивались, но толстые «пряди» оставались неподвижными, – существо изучило новые части реактора и сочло, что бояться нечего. «Существо,» – Гедимин криво ухмыльнулся. «Хорошо, что никто не подслушивает мои мысли.»

Реактор работал; борная кислота никак на него не влияла – за исключением снижения температуры сборок на десяток градусов. Можно было добавить к цистерне охлаждающий модуль, но смысла Гедимин не видел – реактор и так был очень холодным, а если ему случалось нагреться, происходило это так быстро, что никакое охлаждение не помогало. Сармат следил за омикрон-излучением – были опасения, что бор частично его поглотит и уменьшит мощность установки, но ничего не происходило – и жидкость, и кожухи были для излучения полностью прозрачны.

«Трое суток на спокойную работу,» – Гедимин откинулся в кресле – оно, извлечённое из списанного лёгкого бомбардировщика, позволяло такие трюки, не пытаясь развалиться под сарматом на части. «Потом – эксперименты с толчками и раскачкой. Если сработает – сообщу Линкену.»

07 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – галактика Вендана, крейсер «Феникс»

Выйдя в полтретьего в хвостовую часть бывшего корабля, Гедимин удивлённо мигнул – Кенен ждал его у замаскированного люка, ведущего в туннель; у ног сармата стоял одноразовый рюкзак с жёстким корпусом.

– Для переноски ирренция и прочих грузов, – пояснил Кенен, кивнув на рюкзак. – Складывай сюда своё добро. Сколько можно таскать взрывоопасную дрянь в руках?!

– Ирренций не взрывается от тряски, – сдержанно напомнил ему Гедимин. «Ведь сам же построил примитивную установку синтеза,» – не без удивления думал он, глядя на Кенена. «Получал ирренций, отделял его… Должен вроде бы понимать, что это. А как ляпнет…»

– Да без разницы, – отмахнулся Кенен. – У тебя всегда так – то ты про ирренций ничего не знаешь, то говоришь, чего он не может… Давай спускаться. Взрывник ждёт нас на третьем метре трубы.

Гедимин мигнул.

– Внизу?

Кенен уставился в потолок.

– Должен же быть прок от твоей подлунной базы, – буркнул он, проглотив какую-то фразу. – Меньше возни с маскировкой. Переход через десять минут. Давай, Джед, не спи, открывай люк!

Спуск занял много времени – Кенен, хоть и был без рюкзака, неловко повернулся и застрял в проёме. Пока он протискивался, бормоча ругательства, в тёмном туннеле вспыхнула белая точка – и несколько секунд спустя Гедимин, выдернув Кенена из люка и прикрыв отверстие защитным полем, шагнул в портал.

– Два с половиной метра, – сказал, глядя на закрывающийся портал, Линкен; он стоял в дверном проёме и следил за сарматами, перебирающимися на корабль. – Боялся что-нибудь тебе обрушить. Как новая база? Похожа на «Гекату»?

Гедимин хмыкнул.

– Да, – ответил он с усмешкой. – Туда бы ещё Зелёных Пожирателей…

– Могу привезти, – Линкен дружелюбно ткнул его кулаком в плечо. – На Ириене их полно. Только с прокормом будут проблемы. Привёз?

Гедимин протянул ему рюкзак.

– Девять сто.

Линкен усмехнулся.

– Торий передаёт тебе благодарность. С синтезированным ирренцием у них большие проблемы.

– Да уж наверное! – вступил в разговор Кенен, похлопав Гедимина по плечу. – Кто ещё построит такой реактор под носом у макак? Второго такого психа не найти… Эй! Это была похвала! Вы что, шуток не понимаете?

Он потёр ушиблённые рёбра и, сердито щурясь, отодвинулся от сарматов.

– Идём в рубку, – Линкен, положив руку Гедимину на плечо, подтолкнул его к выходу. – Я послал за обрезками брони. Ипрон и флия тебе нужны точно. Ещё есть обсидиан, но астероидный, не вулканический.

– Давай, – кивнул Гедимин. – Проверю, работает или нет. А что с плутонием?

Линкен покачал головой.

– Пока ничего. Знаешь, что придумали макаки? Чтобы отвадить меня от транспортов с плутонием?

Гедимин сузил глаза.

– Прикреплять сармата к обшивке? У нас так Кенен летал.

Кенен поморщился.

– Вам обоим, может, привычно вплавляться в скафандр, но я-то не атомщик и не взрывник… В следующий раз полетишь ты, Джед. Полюбуешься космосом…

Гедимин пожал плечами – идея была скорее любопытной, чем пугающей.

– Ты же можешь вскрыть корабль, не зацепив сармата, – сказал он Линкену. Тот угрюмо кивнул.

– Я-то могу. Но сармата потом надо где-то высадить. И макаки назовут его соучастником. Надо же им будет кого-то расстрелять. А тут и искать не надо – вот сармат, он мой пособник.

Гедимин ошалело мигнул.

– Бред какой-то.

– Мартышечьи традиции, – Линкен, поморщившись, поднёс руку к затылку, но вспомнил, что погладить шрам сквозь шлем не получится, и опустил её. – Ну их в ядро Сатурна! «Уран» и «Торий» хотят знать, что у тебя нового. Ставил опыты? Есть чертежи?

– И не забудь удалить всё это, когда отправишь сообщение, – напомнил Кенен, усаживаясь в кресло в углу рубки. Гедимин, положив руку на кольцевой стол, притронулся к передатчику. «Сначала – про борную кислоту,» – подумал он. «Опыт с поглощением нейтронов прошёл успешно. Потом – про реактор-кольцо… или не рассказывать, пока сам не проверю? Опыт интересный…»

15 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Воздушный путь открыт: рейсы между Ураниум-Сити, Эдмонтоном и Саскатуном возобновлены. Штаб Канадского воздушно-космического гарнизона сообщил об уничтожении тринадцати группировок агрессивной фауны над загрязнёнными территориями. Компаниям, занимающимся перевозкой пассажиров и грузов, пока не рекомендовано отказываться от вооружённого сопровождения.»

К статье прилагалась фотография, сделанная с дрона, – лилово-серая масса на земле, отряд экзоскелетчиков вокруг. Рядом с останками мутанта они выглядели карликами – длина животного составляла тридцать метров. Гедимин долго его рассматривал, пытаясь понять если не видовую принадлежность, то хотя бы тип. Кажется, у него был какой-то внутренний каркас, но не позвоночник, – что-то вроде длинных дуг, сходящихся в противоположных концах туловища. Выглядело оно как лопнувший лиловый пузырь – обстрел разрушил структуру существа, и найти у него конечности, щупальца, усики или ещё что-нибудь определимое Гедимину не удалось. «В Саскатуне вроде учат биологов,» – вспомнил сармат. «Пускай сделают анализ ДНК. Оно вообще с этой планеты?»

Фотографий живого «пузыря» не было. Гедимину вспомнился давний разговор с сарматом из гарнизона Ураниум-Сити – о существах, пожирающих звездолёты – и он невольно поёжился. «Этот, видимо, был мелкий. Тридцать метров на звездолёт не натянешь,» – заключил сармат, закрывая страницу. О том, как «пузырь» умудрялся летать, будучи явно тяжелее воздуха, и как он настигал низколетящие звездолёты, Гедимин думать не стал. На Земле творилось что-то странное, и сармат был уверен, что без ирренция не обошлось – и ему было не по себе.

Когда он выходил из информатория, на жилой палубе ещё было тихо – в праздничный день редкие сарматы вставали в три ночи, и даже Кенен ещё не начал готовиться к выезду в городской совет. Капитанская рубка была закрыта наглухо, под дверью лежал отключённый робот-уборщик. Гедимин бесшумно прошёл мимо.

Реактор встретил его клубящимися невидимыми волокнами, на долю секунды облепившими лицо, как будто «существо» кинулось сармату навстречу. Гедимин постоял на пороге, неловко ухмыляясь, – из-за волокон глаза щипало, и мониторы виделись размытыми. «Существо» подобрало щупальца, распределив их по бровным дугам и вдоль висков, и сармат сел к пульту управления, привычно проверяя показатели.

Борная кислота, омывающая сборки, каким-то образом повлияла на стабильность реакции, – за ночь установка не заглохла, продолжала работать, хотя около полуночи была небольшая омикрон-вспышка. Гедимин спустился в активную зону, частично выдвинул сборку и проверил, не начал ли бор поглощать омикрон-частицы, – с ирренцием можно было ждать и такого фокуса. Но нет – свойства бора не изменились, излучение проходило сквозь кожух свободно. «Ну ладно, работает – и хорошо,» – Гедимин досадливо сощурился, вспомнив давнюю переписку с Конаром – сейчас совет толкового физика не помешал бы. «Теперь проверить на пульсации…»

Полноценный пульсационный режим он вводить не стал – только подвигал стержни, в произвольном порядке поднимая и опуская твэлы и сбрасывая вдоль них защитное поле. Начал он с одного перемещения в пять минут, после каждого всплеска на мониторе оставляя реактор в покое и позволяя вспышке угаснуть. Установка держалась – сигма-излучение приподнималось волной и плавно опадало, «утягивая» за собой интенсивность омикрон-потока. Гедимин увеличил скорость до одного перемещения в минуту – волны на мониторе стали выше, но опадали так же плавно.

Сармат выбрал наиболее стабильную сборку для итогового эксперимента и отработал на ней стандартную пульсацию Прожига. Тут же интенсивность излучения взлетела до небес и так же резко рухнула, и Гедимин едва успел сбросить управляющие стержни. Их оказалось недостаточно – только весь запас ипрона прервал реакцию. Секунду спустя сармат был в активной зоне и с недоумением рассматривал сборку. Она заметно нагрелась, но из белой уже стала зелёной, – пульсация прервалась, лишние нейтроны поглотила борная кислота, до взрывной омикрон-реакции так и не дошло.

«Всё-таки не тянет,» – Гедимин тронул пальцем кожух и досадливо сощурился. «Где-то оно сцепляется, и бор не успевает… Сделать широкие твэлы, чтобы жидкости между стержнями было больше? Возможно, сработает…»

Он едва успел добраться до мониторов, когда входной шлюз замигал красным светодиодом. Сармат покосился на часы – он уже провёл в туннеле половину суток. «Хватились,» – он нехотя опустил рычаг, открывая реакторный отсек, и прикрыл спуск в активную зону защитным полем. «Опять что-то сломалось?»

– Атомщик, ты здесь надолго? – Иджес, не переступая порог, с опаской выглянул из шлюза. Вид белесого, нетронутого излучением защитного поля немного его успокоил, и он вошёл в отсек.

– Опыты, – сармат кивнул на мониторы. – Всё-таки для пульсаций реактор не предназначен… Что у вас там?

– Кенен просил зайти в рубку, – ответил Иджес. – Вернулся из города. Раздаёт какую-то мартышечью дрянь.

Гедимин хмыкнул.

– Чего сам не пришёл? Вместе с остатками дряни…

«Я не ем человечью еду,» – он недобро сузил глаза. «Так трудно запомнить?!»

Иджес пожал плечами.

– Зайди. Пусть эта штука от тебя отдохнёт.

Гедимин задумчиво посмотрел на монитор. Отдых реактору действительно был нужен – сармат собирался оставить его в покое на пару часов. Проводив взглядом зигзаг на графике интенсивности излучения, медленно уходящий за край монитора, сармат поднялся на ноги.

– Ладно, идём.

Капитанская рубка была открыта, изнутри доносилась негромкая мелодия, – несколько сарматов вместе с Кененом смотрели на обзорном мониторе какой-то фильм. Увидев Гедимина, Маккензи достал из-под стола белый пакет с яркими надписями.

– Тебе сегодня особый подарок, Джед, – сказал он, глядя мимо сармата; его глаза неприятно сузились. – Бери.

Гедимин заглянул в пакет. Внутри было несколько предметов, обёрнутых в прозрачный скирлин, – три плоских и три круглых.

– Что это? – спросил он.

– Фрукты и сладости, – отозвался Кенен. – Из «Сю» просили передать. Иди, Джед, сегодняшний фильм не в твоём вкусе.

Гедимин растерянно мигнул, но спорить не стал. В коридоре он ещё раз заглянул в пакет и хмыкнул.

– Иджес, ты это ешь?

Механик пожал плечами.

– Да небось не хуже Би-плазмы. Чего там тебе прислали?

У свёртков был заметный запах – не отвратительный, но резкий – и Гедимин не стал вскрывать их на жилой палубе. Вместе с Иджесом он перебрался на необитаемую корму; там по коридорам ходили только роботы-уборщики – можно было сесть и спокойно рассмотреть подарок.

То, что лежало в плоских свёртках, было сделано из муки и – частично – сахара и специй; верхнюю часть покрывал орнамент из дуг и полукружий. «Лунный пряник» – гласила этикетка. «Кларкский пищевой комбинат. Серия: Праздники мира». На ощупь предмет был твёрдым, но при сильном давлении трескался.

– Сахар и корица. Должно быть съедобно, – Гедимин отдал три свёртка Иджесу и взял четвёртый. Предмет в нём был более податливым на ощупь; сверху его покрывала нетолстая оболочка, внутри он состоял из сегментов, на которые под давлением и разделился.

– Апельсин, – Иджес, изучающий другой свёрток, прочитал этикетку вслух. – Тут нарисовано дерево с такими штуками на ветках.

– Это было на дереве? – Гедимин настороженно сощурился. – Росло на земле?

– Да ну, вон приписка – «синт», – Иджес посмотрел ему в лицо и насмешливо фыркнул. – Ты думаешь, макаки будут на нас тратить настоящую еду? У них там сейчас выращенное на земле – дороже чистого радия. Территории-то загрязнены…