Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 146 страниц)

Едва он успел вывалиться в шлюз, как стены вспыхнули предупреждающими светодиодами, – кто-то уже был в помещении, за непрозрачным барьером защитного поля. Гермоворота за спиной сармата закрылись, и он сел на пол, прижимая ладонь к груди, и мутным взглядом посмотрел вперёд. Поле исчезло, и кто-то метнулся к раненому и схватил его за плечи. Тёмный силуэт за его спиной остановился и широко развёл руками.

– Стой! Он весь в ирренции, – донеслось до Гедимина сквозь шипение в наушниках.

– Я его вытащу, – отозвался первый, прикрепляя к груди раненого пузырь защитного поля – кокон для безопасного перехода. – Гедимин, говорить можешь? Что там было?

– «Хлопок», – отозвался сармат, выползая из приоткрывшегося скафандра в кокон. – Это «кагет». Странно…

– Что странно? – Хольгер тронул его броню, и сармат подался назад, к устройству связи.

– «Ириен» не разгорелся, «лунник» отработал, «кагет» взорвался, – Гедимин растерянно хмыкнул в микрофон. – Не понимаю, почему.

Хольгер на мгновение замер, резко повернулся к Константину, едва не уронив раненого на пол.

– Слышал?!

– Ядро Сатурна! Вот нашли время болтать! – сармата передёрнуло. – Вытаскивай его, медики уже на подходе! Вот истечёт он кровью прямо здесь…

– Всё-всё, – мотнул головой Хольгер, приподнимая скафандр Гедимина и вытряхивая сармата в кокон. Защитное поле прикрыло последний проём, и сармат больше ничего не слышал. Он хотел откинуться на спину, но грудь болела слишком сильно, не позволяя выпрямиться. «Ладно, отдохну в медотсеке. Всё равно зал на дезактивации,» – подумал он, закрывая глаза. «Как будто два разных изотопа… но анализатор распознал бы их. Ничего не понимаю…»

16 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Интересное вещество этот кагетский ирренций, – сказал Хольгер, усевшись на край медицинского автоклава и заглянув внутрь. – Линкен взял себе полцентнера для работы. Говорит – отлично взрывается.

Гедимин, распластавшийся на дне в обручах фиксаторов, опоясавших грудь, криво ухмыльнулся.

– Знаю. А ириенский он взрывать не пробовал?

– Пробовал, – кивнул Хольгер. – Сразу после твоих опытов Исгельт дал ему указания – проверить «ириен», «кагет» и «лунник». Вы с ним с «лунником» работали, правильно?

Гедимин приподнялся на локте, нетерпеливо кивая.

– И что?

Со стороны мониторов донёсся раздражённый вздох сармата-медика.

– Эй, химик! Положи своего друга ровно, если сам он лечь не может!

Хольгер осторожно коснулся плеча Гедимина, «придавливая» сармата к дну автоклава.

– Не прыгай, атомщик. Повредишь рёбра. Я сам мало знаю – результаты пока у Исгельта. Но… та же картина, что в твоих опытах. «Ириен» не взрывается, «лунник» не даёт ничего нового… а вот критическая масса «кагета» вдвое меньше той, что мы вычисляли. Ассархаддон уже проверил.

Гедимина передёрнуло. Хольгер виновато отвёл взгляд.

– Это самый надёжный способ из тех, что у нас есть. Это делали в лаборатории Линкена, не у тебя…

– Ладно, – буркнул сармат, прижимая ладонь к фиксатору – ему показалось, что под слоем фрила шевельнулось что-то тяжёлое и холодное. – Критическая масса меньше… Но вещество то же самое? Тот же изотоп?

Хольгер под его немигающим взглядом медленно кивнул.

– И это самое странное, атомщик. Никаких различий – и совершенно разные свойства.

Гедимин тяжело вздохнул, поморщился от боли, попытался просунуть палец под фиксатор – пластина как будто давила сильнее, чем должна была – и направил угрюмый взгляд в потолок.

– Как это соотносится с законами физики?

Хольгер пожал плечами.

– Исгельт и Константин думают над этим. Нам очень не хватает физика-теоретика, Гедимин. Я спрашивал у Ассархаддона, но… – он вздохнул. – Сарматы мало склонны к теоретическим штудиям. Ни на одной из территорий такого специалиста нет.

Гедимин недовольно сощурился.

– Если бы выйти на связь с Конаром…

Хольгер отмахнулся.

– Даже не пробуй. Люди не должны ничего знать. Случайная утечка информации… – он, не договорив, отвёл взгляд. Повисло молчание.

– Как идёт очистка? – спросил Гедимин, когда ему надоело крутить в голове одни и те же бесполезные мысли. «Придётся обойтись без Конара, своими мозгами… если они у тебя есть,» – он досадливо поморщился. «Пора бы уже привыкнуть, что мы ничего не понимаем.»

– Ещё три дня, и можно будет работать, – Хольгер, оживившись, посмотрел на свой передатчик, что-то проверил в нём и снова наклонился над автоклавом. – У меня есть одна мысль, атомщик. Не насчёт свойств ирренция, но… Мне она кажется полезной.

– Говори, – Гедимин, насторожившись, приподнялся на локте. – Ты один здесь похож на учёного. Может, что-нибудь придумаешь.

Хольгер смущённо хмыкнул.

– Я пытался навести порядок в мыслях. Читал о Лос-Аламосе, о тех, первых, исследованиях… Ты слышал о попытках использовать оружейный плутоний как топливо для реакторов?

Гедимин мигнул.

– Естественно. Мы проходили это в Лос-Аламосе.

– Помнишь, как с ним поступали? Его смешивали с ураном. Добавляли в топливо. Если процент был небольшим, обходилось без «хлопков». Ирренций очень похож на плутоний…

Гедимин на мгновение прикрыл глаза и медленно расплылся в ухмылке.

– Ты думаешь, так он стабилизируется? Но ведь это разные реакции – та, что идёт на нейтронах, и омикрон-квантовая…

Хольгер пожал плечами.

– Тебе виднее, атомщик. Но, чтобы ирренций не вспыхивал, его надо чем-то разбавить. Возможно, полезно будет «отравить» его кеззием. Или обеднённым ураном. Куда-то деть лишние омикрон-кванты. Если хочешь, я этим займусь – и к твоему выходу уже будут какие-то результаты.

Гедимин покосился на фиксатор поверх рёбер и качнул головой.

– Ничего не трогай. Слишком опасно. Попроси Константина сделать расчёты для таких смесей. Он давно рвётся помочь…

Хольгер усмехнулся.

– Ничего не выйдет, атомщик. Он слишком занят. Даже отказался зайти к тебе. Какие-то особые расчёты… наверное, для Линкена.

– А, бомба… – Гедимин досадливо сощурился. – Ладно. Тогда – просто ничего не трогай. Вернусь – разберёмся.

19 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Трое охранников во главе со Стивеном Марци вместе с учёными прошли в «грязный» отсек – и там и остались, рассредоточившись вокруг выхода. Гедимин, краем глаза уловив смутное движение у стены, поднял взгляд от барабана, в котором окись ирренция перемешивалась с необогащённым жёлтым кеком, и удивлённо мигнул.

– Что вы тут забыли? – спросил он. Что-то шевельнулось и у другой стены, и Гедимин обнаружил, что отряд охраны Хольгера тоже здесь – маячит у выхода в испытательный отсек и оцепеневшим взглядом смотрит на оборудование.

– Приказ Маркуса – сопровождать тебя во время работы, – ответил Стивен. Гедимин мигнул.

– Глупый приказ. От вас тут никакого проку.

– Приказ координатора Маркуса, – медленно, по слогам, проговорил Стивен, глядя ему в глаза. Что это должно было означать, Гедимин не понял.

– И что? – сердито сощурился он. Хольгер, встав со стула, положил руку ему на плечо.

– Не трогай их. У них действительно приказ. После того, как ты пострадал от взрыва… – он махнул второй рукой в сторону выхода в испытательный отсек.

– Всё равно – глупость, – проворчал Гедимин, отворачиваясь от охранников. Барабан продолжал вращаться – вещества должны были перемешаться равномерно. Хольгер стоял над устройством с анализатором, но постоянное движение и несколько слоёв защитного поля мешали работе прибора.

– Мало, – сказал Гедимин, поймав рассеянный взгляд Хольгера. – Не разгорится.

Химик, отвлёкшийся от изучения экрана, растерянно мигнул.

– Что?

– Мало ирренция, – повторил сармат. – Всего половина по массе. Не разгорится.

Хольгер с любопытством посмотрел на него.

– Ты же не пробовал. Откуда знаешь?

Гедимин недовольно сощурился – на такие вопросы отвечать всегда было сложно.

– Сам увидишь, – буркнул он. – Пустая трата урана. Его нельзя брать много. Процентов двадцать максимум.

Хольгер еле слышно хмыкнул и, остановив вращение барабана, просунул анализатор под защитное поле.

– Так… Почти готово. Ещё минут пять-шесть… Я же говорю – ты не пробовал. Ни пятьдесят процентов, ни двадцать. Если действительно не разгорится – уран убавим.

Гедимин посмотрел на экран его анализатора и пожал плечами. Можно было ещё поспорить о пропорциях, но перемешивание уже подходило к концу, и пора было запускать топливный цикл.

– Завтра напробуемся, – он перевёл взгляд на охранников, замерших у ворот. – Вы и в испытательный за мной полезете?

Стивен выдержал его хмурый взгляд, не смигнув.

– Приказ, – отозвался он с таким видом, как будто это слово могло объяснить всё, вплоть до изменения критической массы ирренция. Гедимин озадаченно мигнул.

– А я бы в такой броне не лез, – буркнул он, останавливая барабан и позволяя смеси высыпаться. Она была тёмно-бурой, слегка подсвеченной зеленью, – светло-серые кристаллы сингита в массе жёлтого кека затерялись. Хольгер осторожно провёл над ней щупами анализатора и кивнул.

– Всё хорошо. Запускай цикл.

Двухметровые рилкаровые трубки – оболочки будущих топливных стержней – уже лежали в герметичной нише. Их прислали с большим запасом – предполагалась длинная серия опытов. «А если бы сразу взяли двадцать процентов…» – Гедимин досадливо сощурился, но промолчал. Ирренций светился, защитные поля вспыхивали зеленью, пропуская смесь под собой, – всё было так, как сармат любил, и пока ничего не взрывалось.

20 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Я же говорил – не разгорится…»

Остаться на ночь в лаборатории Гедимину не позволила охрана. Хольгер ушёл первым, обогнав его на десять минут; бесполезные стержни отправились в переработку, пустые оболочки, залитые меей, остались в испытательном отсеке проходить дезактивацию, смесь урана и ирренция в пропорции один к пяти проходила отжиг – единственную стадию, которую Гедимин рисковал оставить на ночь без присмотра… Уже на платформе сармат в последний раз оглянулся на лабораторию, кивнул собственным мыслям и вошёл в полупустой вагон.

Пока он возился с оборудованием, в столовой успели собраться все, – даже Гедимин с трудом протиснулся к раздатчику. Привстав на пальцах, он посмотрел поверх голов, – за столом его группы ещё оставалось свободное место. Он направился туда, но приостановился, увидев справа от себя знакомую чёрную броню. Исгельт в этот раз не сел вместе с «ядерщиками» – он и сармат в неприметном сером экзоскелете беседовали за столом далеко от группы «Феникса». Внимание Гедимина, в общем-то, привлекла именно броня – под обычной серой обшивкой угадывались флиевые пластины, и выступающие сочленения были явно сделаны из флии – а такие экзоскелеты пока ещё не были запущены в серию. «Космолётчик,» – подумал Гедимин, глядя на знакомые выступы на спине чужака – «сопла» «лучевого крыла». «С Кагета?»

– Да ну, Исгельт, – космолётчик резко мотнул головой. – Какое животное может такое соорудить? Я не знаю, что такое «пчёлы», но эти сооружения на плато, их размеры, форма, их микроструктура… Смотри сюда!

Он развернул перед Исгельтом двухмерное изображение с экрана смарта. Это был участок плоской поверхности – чего-то вроде кирпичной кладки, но её элементы не имели ни одной гладкой стороны – они были покрыты выступами и сцеплялись ими между собой. Некоторые из них были сходны, но двух одинаковых Гедимин не нашёл. Выступов не было только на внешней стороне – её как будто обрезали. Сверху она была покрыта пятнами сероватой корки; сармат сразу узнал это вещество, выступающее из щелей кладки мелкими кристаллическими щётками. Это был сингит.

– Это минерал, – космолётчик провёл пальцем вдоль изображения. – Железистый силикат. Обрати внимание на швы. Там нет никакой прокладки, никакого раствора. Блоки словно врастают друг в друга.

Исгельт пожал плечами.

– Магматическая структура? Они бывают многообразны. Скол очень ровный, да, но форма самая обычная.

Сармат снова мотнул головой.

– Какая магма?! Ты слушаешь, что я говорю? Там миллионы этих сооружений по всему плато, они стоят друг на друге! Эти твои «сколы» со всех сторон, выступы – во всех направлениях. Какая магма может так застыть?!

Гедимин, забывшись, шагнул к нему – и опомнился, уже оказавшись рядом со столом, под удивлёнными взглядами Исгельта и незнакомого космолётчика.

– Откуда это? С Ириена? – отрывисто спросил он. Космолётчик мигнул.

– А. Мы были неосторожны, – слегка сузил глаза Исгельт, щёлкнув пальцем по смарту на запястье собеседника. Плоское изображение погасло.

– Гедимин Кет, Ядерный блок, – коротко представил он сармата; космолётчик кивнул, настороженно глядя на Гедимина. – Фальк Марци, снабженец. Мы говорили о горных породах, встречающихся на Ириене.

Гедимин мотнул головой и пристально взглянул на Фалька.

– Это не горные породы, – угрюмо сказал он. – Это искусственные объекты. Там была цивилизация. Надо было изучить её. А мы уничтожаем её следы.

Фальк едва заметно вздрогнул, быстро перевёл взгляд на Исгельта, – тот качнул головой и крепко взял Гедимина за запястье.

– Не наводи панику, физик. Занимайся своим реактором. Если Фальк на Ириене найдёт ископаемый реактор, мы тебе сообщим. Остальное тебя не касается.

Гедимин резким движением стряхнул его руку – он сам удивился, как легко это получилось, и как переменился в лице бывший адмирал.

– Потом ты будешь жаловаться, что тебе не подчиняются, – криво усмехнулся он, глядя на Исгельта. – Хватит мне приказывать. Фальк, ты знаешь что-то о жителях Ириена?

Космолётчик снова посмотрел на Исгельта. Тот недобро сузил глаза и слегка приподнял ладонь. Гедимин шевельнулся – и обнаружил, что его с двух сторон держат охранники в тяжёлых экзоскелетах.

– Приказывать? Да лучше сломать антиграв в поясе Оорта, – поморщился Исгельт. – Пусть Ассархаддон с тобой общается. А я пресеку распространение ненужной информации. Не показывай эти снимки в столовой, Фальк. Тут многовато лишних глаз.

Охранники Исгельта не выпускали Гедимина, пока не довели его до стола, из-за которого уже приподнимался, настороженно щурясь, Линкен. Отряд Стивена шёл за ними, ни во что не вмешиваясь, и близко старался не подходить. Гедимин, раздражённо фыркнув, освободился из чужих «клешней» и сел за стол.

– Что-то не так? – спросил Линкен, глядя вслед быстро удаляющимся охранникам. – У тебя были дела с Фальком?

Гедимин качнул головой.

– Я не знаю Фалька. Но он видел древние постройки на Ириене. Странные технологии были у этих… существ.

Линкен недоверчиво хмыкнул.

– Не знаешь Фалька Марци?! Ah-hasu… Энцелад – далёкая планета. Фальк – один из лучших пилотов.

– Лучше, чем ты? – уточнил Гедимин, стараясь не мигать слишком часто. «Линкен признал кого-то хорошим пилотом. Это что у него, последствия облучения?»

Линкен замялся, но всё же кивнул.

– Ириен? – запоздало насторожился Хольгер. – Так вот почему тебя привела охрана… Тебе опять не даёт покоя Ириен?

Забыв о градации пилотов, Гедимин развернулся к химику.

– Странно, что мне одному. Ты что, не понимаешь, что всё это значит?

Хольгер пожал плечами.

– На Земле была культура, погибшая из-за слишком совершенных каменных наконечников. Нелепо и досадно. Но не должно мешать работе.

21 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Ничего страшного, атомщик, – терпеливо сказал Хольгер, гладя Гедимина по плечу. Тот сердито фыркнул.

– Технологию переработки урано-ирренциевой смеси мы отработали ещё в Ураниуме, – напомнил Хольгер, покосившись на анализатор; щупы прибора были запущены под защитное поле – в миниатюрном цехе не было устройств точного контроля, и топливные таблетки приходилось проверять вручную. – Мы идём навстречу друг другу, понимаешь? Сужаем пространство выбора. Теперь мы знаем, что пятидесяти процентов урана слишком много. Если выяснится, что десяти слишком мало, у нас останется всего треть диапазона. И тогда…

– Опять пустой перевод сырья, – поморщился Гедимин. – Надо было начинать с двадцати процентов.

– Было бы неплохо, кроме твоего чутья, иметь ещё научное обоснование, – вздохнул Хольгер.

Над выходом вспыхнула цепочка светодиодов. Один из охранников, бросив пару слов в коммутатор, повернулся к сарматам.

– Константин Цкау запросил разрешения на вход в «грязный» отсек.

Сарматы переглянулись.

– Ты опять отключил его пропуск? – тихо уточнил Хольгер. – Зачем?

– Так, – нехотя отозвался Гедимин. – Зря, наверное.

Константин быстрым шагом вошёл в отсек, покосился на штабель топливных таблеток под защитным полем и брезгливо поморщился.

– Снова эти ваши… эксперименты? Вот что делает с сарматами избыток сырья…

Гедимин развернулся к нему и сузил глаза.

– Ты знаешь, что и зачем мы делаем. Что тебе не по нутру?

Константин махнул рукой.

– Вы хоть раз заглядывали в официальную программу экспериментов? Хотя – кого я спрашиваю…

Сарматы растерянно переглянулись.

– Официальная программа? У нас она есть? – озадаченно спросил Хольгер. Константин громко фыркнул.

– Как ни странно – да. Я выполнял по поручению Ассархаддона расчёты для управляемой цепной реакции. Читай.

Передатчик Гедимина громко пискнул, приняв пакет данных. Гедимин развернул экран и удивлённо мигнул.

– Смесь «ириена» и «кагета»? Кагетский ирренций предполагается стабилизировать ириенским? Кто придумал эту чушь?

Константин с присвистом втянул в себя воздух.

– Я мог бы донести на тебя. Но не буду. Можешь сам пойти и сказать Ассархаддону, что его идеи – чушь. Проверим, насколько ты для него ценен.

Гедимин мигнул, недоверчиво глядя на него.

– Ассархаддон? Врёшь. Он такого предложить не мог. Он не физик… и не идиот.

Хольгер крепко ухватил Гедимина за плечо и дёрнул назад, одновременно вклиниваясь между ним и Константином. Северянин, уже выставивший руку перед грудью, разочарованно фыркнул.

– Константин, ты мне ничего не скинул, – сказал Хольгер. – Дай посмотреть… Получается, если ирренций разного происхождения смешать в этих пропорциях, твэлы не будут «вспыхивать»?

– По расчётам выходит так, – кивнул Константин, медленно успокаиваясь. – Ассархаддон хочет, чтобы вы немедленно это проверили.

Хольгер оглянулся на Гедимина. Тот смотрел в сторону, недобро щурясь, но молчал.

– Ага, займёмся, – кивнул химик. – Можешь идти в «чистый» отсек. Тут немного радиоактивно…

Дезактивационный шлюз закрылся за Константином, пренебрежительно фыркнувшим напоследок. Гедимин подошёл к остывающим топливным таблеткам и просунул анализатор под защитное поле. Хольгер тронул его за плечо.

– Мы можем разделить задачи, атомщик. Я возьму на себя опыты Константина, ты продолжишь работу с ураном…

Гедимин, резким движением выдернув щупы из-под экрана, развернулся к Хольгеру и схватил его за плечи.

– Не лезь туда, – сказал он. – Слишком опасно. Этот идиот опять насчитал какую-то чушь. А голову оторвёт тебе.

Хольгер мигнул и наклонил голову набок, озадаченно глядя на Гедимина.

– Ошибка в расчётах? Ты в этом уверен?

Сармат угрюмо кивнул.

– Они все – одна ошибка. Займись ураном, это безопаснее. И… работать в испытательном будем по очереди.

Хольгер поспешно закивал и отстранился, потирая плечо.

– В таком случае… занимайся всеми испытаниями, как и раньше. А я буду собирать твэлы.

Гедимин качнул головой.

– Можешь делать топливо, но твэлы соберу я сам.

Хольгер мигнул, снова наклонил голову; в его взгляде под прозрачным щитком, как показалось Гедимину, мелькнула обида.

– Я знаю, что ты умеешь, – поспешно сказал он. – Но мне так спокойнее.

– Никаких вопросов, атомщик, – закивал химик, отворачиваясь к защитному экрану. – Так, что он нам прислал… Любопытная пропорция. У тебя остался «ириен» или «кагет»?

– Прислали с утра пару контейнеров, – Гедимин кивнул на закрытую и отмеченную предостерегающим знаком нишу в стене. – Я ещё подумал – зачем?.. Смотри, не перепутай. Тут ведь даже не проверишь, та пропорция или не та. И то, и другое, – ирренций…

Хольгер хихикнул, успокаивающе похлопал его по локтю и вернулся на «пункт контроля топлива». Гедимин вскрыл одну из стенных ниш, достал длинный контейнер. Внутри лежали двухметровые управляющие стержни – сармат делал их с запасом, благо ипрона в лаборатории было достаточно. Гедимин покосился на Хольгера – тот был занят проверкой таблеток – и осторожно провёл пальцами по оболочкам стержней. «Надо поговорить с Ассархаддоном,» – подумал он. «Идея выглядит очень глупой. И к тому же опасной.»

26 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Значит, диапазон рабочего топлива – от пятнадцати до тридцати пяти процентов… – Хольгер задумчиво посмотрел на контейнер с Би-плазмой и сделал большой глоток.

– Экономия, – хмыкнул Константин, покосившись на Гедимина. – Уран проще достать. Берите по максимуму. Рады будут все. Кроме, возможно, одного атомщика, любителя неуправляемых реакций…

Линкен молча, не отрываясь от еды, толкнул его локтем в бок.

– И всё равно реакция нестабильна, – медленно проговорил Гедимин, навалившись грудью на стол; он едва слышал чужие слова – мысли гудели внутри черепа, но ничего внятного из их гула не складывалось.

– Но вспышки гораздо слабее, – сказал Хольгер. – Возможно, в конструкции из нескольких твэлов они сойдут на нет.

– Или усилятся на порядок, – Гедимин тяжело качнул головой и снова прилёг на стол. – Нужно что-то ещё…

Константин громко фыркнул, сказал кусок какого-то слова – и внезапно замолчал. Гедимин лениво скосил глаз, но проследить за его взглядом не успел – охранники вокруг стола уже расступились, пропуская Ассархаддона к свободному месту.

– Рабочие обсуждения? – куратор, приветственно шевельнув ладонью, обвёл сарматов доброжелательным взглядом. – Очевидно, работа в разгаре. Приятно это видеть, seatesqa… Гедимин, как обстоят дела с моим экспериментом? Вы уже опробовали смешанное топливо?

Гедимин мигнул.

– Завтра, – нехотя ответил он. – Твэл готов…

Ассархаддон протянул руку и слегка прижал его ладонь к столу. Сармат от неожиданности вздрогнул, но заставил себя не дёргаться и не пытаться отодвинуться – и, по возможности, не мигать.

– Завтра? – куратор испытующе посмотрел на него. – Что-то смущает вас в этой идее, это очевидно даже мне. Я не тороплю вас. Не приступайте, пока не подготовитесь. Проведёте вы опыт через день или два – это ни на что не повлияет.

Гедимин промолчал. Ассархаддон, взяв его за руку, внимательно осмотрел ладонь.

– В этот раз повреждений меньше, – он провёл пальцем по оголившейся золотистой полосе на тыльной стороне ладони. – Но следы нагрева заметны. Не помешало бы пройти ремонт.

– Где мой напылитель? – угрюмо спросил Гедимин, покосившись на оплавления. – Мне нужна броня. Каждый день. Кумала заберёт её на неделю. Я просил напылитель для мелкого ремонта и запас фрила. Где он?

Константин молча ткнул сармата под рёбра. Скафандр загудел.

– Зайдите к Кумале, – Ассархаддон едва заметно пожал плечами. – Обсудите с ним, как удобнее проводить мелкий ремонт. Вы знаете, где его отсек.

Гедимину очень хотелось фыркнуть, но он сдержался. На несколько секунд повисло молчание, снова нарушенное Ассархаддоном.

– Так чем вам не нравится смешанное топливо, Гедимин? – спросил он. – Константин, ваш коллега, считает, что это позволит сделать стабильные твэлы.

Сармат пристально посмотрел ему в глаза, но насмешки там не увидел. «Он не физик,» – напомнил себе Гедимин. «А Константин – идиот.»

– Это так не работает, – угрюмо сказал он. – Так и передай… коллеге. Ничего хорошего не выйдет.

– Да? И вы можете аргументировать? – Ассархаддон смотрел на него с доброжелательным интересом. – Расчёты Константина выглядели убедительно.

В этот раз сармат не удержался и презрительно фыркнул.

– У него всегда так. А твэл взорвётся.

Рука Хольгера легла на его локоть, но Гедимин сердито стряхнул её. «Сколько можно за меня хвататься?! Мало мне было Кумалы…»

– Именно взорвётся? Интересно… – Ассархаддон прикоснулся к клавиатуре смарта и снова взглянул на Гедимина. – Буду ждать испытаний. Кажется, я должен объяснить кое-что…

Линкен двинулся вперёд, но едва заметный жест куратора заставил его замереть на месте. Гедимин сердито сощурился. «Опять какие-то игры. Надеюсь, меня не расстреляют за честное предупреждение?»

– Я не физик, Гедимин. Но на мне – снабжение всех проектов «Гекаты». И – если это возможно – я хотел бы задействовать более дешёвые и доступные источники сырья. Ириенский и кагетский ирренций можно добывать тоннами. Плутоний – сырьё для ваших синтезирующих реакторов – в природе не обнаружен. «Лунный» ирренций обходится нам дороже любого другого. Я бы хотел максимально сократить его использование. Теперь идея о смешанном толпиве не выглядит такой нелепой, Гедимин?

Сармат мигнул. «Так и есть. Синтез сложнее добычи ископаемых. Только вот смешивание – тоже непростой процесс…»

– Ты хорошо придумал, – согласился он. – Но это так не работает.

28 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– И когда ты пойдёшь к Кумале? – прозвучало в наушниках; следом раздался негромкий смешок. Гедимин, проверяющий герметичность вакуумной капсулы, вздрогнул, едва не оцарапав её стенку щупом анализатора, и повернулся к хихикающему Хольгеру.

– Глупая шутка.

– Не вижу ничего глупого, – сказал Хольгер, щёлкнув пальцем по экрану своего анализатора. – Вот тут неплотный шов… Да, теперь лучше… Ты хотел забрать у него напылитель? Зайди к нему, может, он не будет жадничать.

– Жадничать… – Гедимин недобро сощурился. – Ты сам знаешь, что он полезет мне под комбинезон. А на кой он мне там?!

Хольгер снова хихикнул и, отключив анализатор, протянул Гедимину готовый твэл с красными кольцами-рисками на хвостовиках и наконечниках стержней. Так сарматы отметили экспериментальный образец по «проекту Константина» – твэл из смеси «ириена» и «кагета».

– Ты даже не спросил, чего он хочет, – сказал Хольгер. – Может быть, обойдётся ремонтом чего-нибудь ценного в его отсеке. Или парой советов по эксплуатации ЛИЭГов.

Гедимин фыркнул.

За его спиной послышался тяжёлый вздох, лязг брони о броню, а затем к вакуумной капсуле медленно подошёл Константин. Он щёлкнул по её стенке, пристально посмотрел на Гедимина, закрепляющего в ней твэл, и подозрительно хмыкнул.

– Для чего это?

– Для безопасности, – буркнул Гедимин, проверяя герметичность последнего стыка. Насос, откачивающий из капсулы воздух, ещё работал; в этот раз сармат решил рискнуть охлаждением.

– Взрыв внутри капсулы будет менее катастрофичным, – пояснил Хольгер. – Даже если она не выдержит первого удара и расколется, этим последствия и ограничатся. Гедимин думает, что охлаждение твэлу не понадобится. Если всё будет нормально, он не нагреется, а если нет – всё равно не успеет остыть.

Константин презрительно фыркнул и повернулся к бассейну. Его дальний угол был приоткрыт – там в воде висел ещё один твэл.

– Пока вы взрывали уран, вам не нужны были капсулы. Это – специально для моего твэла? Вот уж спасибо!

Гедимин, выключив насос, развернулся к Константину и недобро сощурился – хотя этого всё равно никто не смог бы разглядеть за тёмным щитком на лице.

– Это техника безопасности. Ты вечно о ней беспокоился. Вот она. Можешь уняться.

Константин смерил его долгим взглядом; его глаза прикрывал такой же тёмный щиток, и Гедимин не мог понять, о чём он думает, пока он не заговорил снова.

– Раньше тебя не волновала техника безопасности. Эти приготовления – в мою честь, верно? Вы оба уверены, что твэл взорвётся. А почему вы так в этом уверены?

Последнюю фразу он проговорил медленно, по слогам. Гедимин, изумлённо мигнув, переглянулся с Хольгером.

– Ты о чём? – растерянно спросил тот. – Мы сделаем всё, чтобы твой твэл не взорвался. А капсулу Гедимин построил после того, как был ранен взрывом «кагета»…

– Да как же, – фыркнул Константин, включая анализатор и прижимая щупы к стенке капсулы. – Ему могло руки пообрывать – он и не подумал бы о защите. Тут всё взрывоопасно, но это не мешало ему обниматься с горячими твэлами. А сейчас он так уверен, что будет взрыв. Вот это, мне кажется, по части Ассархаддона, а не Ядерного блока…

Гедимин вздрогнул, как от удара. Хольгер вцепился в его плечи, буквально повиснув на нём, и прикрикнул на Константина:

– Что ты несёшь?! Хочешь сказать, что мы напихали в твэл взрывчатки? Ну давай, ищи её!

– Он уже ищет, – буркнул Гедимин, стряхивая с себя химика и отходя к бассейну; свечение твэла в глубокой воде немного успокоило его. – Ну и астероид в зад для скорости…

Константин, громко фыркнув, с резким щелчком втянул щупы анализатора и отошёл на несколько шагов.

– Я ведь тоже не дурак, тески. Взрывчатка – по части Лиска, не по вашей. Но я буду здесь во время испытаний. Всё время здесь.

Гедимин и Хольгер переглянулись, и ремонтник пожал плечами.

– Это не запрещено. Хольгер, иди в шлюз. Я зажгу сигнал, когда мы закончим.

…В наушниках негромко пискнуло – шлюз закрылся, Хольгер был в безопасности. Гедимин оглянулся на Константина – тот, сложив руки на груди, стоял на краю бассейна. «Вот туда он и полетит,» – угрюмо подумал сармат, поворачиваясь к пусковой кнопке. Механизм, приводимый этой кнопкой в действие, был собран из флии и рилкара; Гедимин сделал несколько таких про запас, но всё равно смотрел на кнопку с сожалением – ещё ни один из таких пусковых механизмов не пережил ядерный «хлопок».

– Tiitzki? – отрывисто спросил ремонтник, не глядя на Константина.

– Tzati, – отозвался тот.

– Attahanqa, – прошептал Гедимин, вдавливая кнопку в рилкар.

Ему не нужно было видеть твэл, чтобы знать, что происходит, – сначала полыхнул красным экран дозиметра, обнаружив запредельно сильное сигма-излучение, а потом нижняя часть капсулы налилась изнутри багровым светом и лопнула по восьми направлениям, брызнув на пол жидким расплавом. До пола он не долетел, подхваченный многослойным защитным полем, и не успело оно растаять, как остатки капсулы вместе с твэлом рухнули в бассейн. Столб пара взмыл к потолку, завыла вентиляция, следом включились дополнительные насосы, нагнетая воду. Гедимин посмотрел на руки – в этот раз фрил с пальцев не потёк, но к ним прилипли ошмётки хвостовика. Сармат вздохнул и перевёл взгляд на бурлящий бассейн.

– Теперь доволен?

Он перебрался через ограждения и камнем, не подняв брызг, ушёл под воду. Пространство, окружающее расплавленную капсулу, издалека виделось как огромное облако лопающихся пузырей. Сквозь них просвечивало что-то красное, и Гедимин на ощупь добрался до источника света и вскоре почувствовал под рукой хвостовики – они успели затвердеть и больше не прилипали к пальцам. Он не стал возиться с креплениями – просто вставил пальцы в одну из трещин на капсуле, и вся конструкция рассыпалась на куски, забросав дно бассейна раскалёнными обломками. Они ещё светились красным, но свечение быстро тускнело – насосы работали так, что Гедимин чувствовал напор воды сквозь броню. Он нашёл обломок управляющего стержня, посмотрел на оболочку, заляпанную тёмно-красными шматками остывающего расплава, выбил из неё остатки ипрона и, сунув их под внешний слой обшивки, полез наверх. В наушниках что-то шипело и скрежетало, но помехи были слишком сильны, – он только понимал, что кто-то кричит, но ни одно слово понять не удалось.