Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 146 страниц)

Он повернулся туда, где недавно стояла прожигающая установка. Её обломки разметало на большое расстояние, на месте взрыва осталось дымящееся углубление с оплавленными краями. Они слабо светились зеленью, и рядом уже топтались двое с распылителями меи, но спёкшийся грунт был ещё слишком горячим для дезактивации.

«Связь потеряна,» – сармат несколько секунд тупо смотрел в пространство, будто надеялся, что портал к Тамоанчану снова откроется. Ещё секунду спустя он оттолкнул ликвидатора, бросил на дно кратера плоский диск защитного поля и встал на него, разворачиваясь к закрывшемуся порталу. «Планета-гигант, три часа до ближайшего спутника, звезда – красный гигант, планета готовится разгореться,» – сухо щёлкало между висками, пока он настраивал излучатели. Нужные показатели сами всплывали в памяти – сармат не один час изучал отчёты с Тлалока-А. Когда работа была почти закончена, он услышал резкий оклик и увидел краем глаза, что к нему направляется Исгельт, – но излучающая установка уже лежала на его плече. «Всё равно отдачи нет,» – хмыкнул он про себя, зажигая центральный луч.

Вакуум всколыхнулся, от точки, где сошлись пучки интенсивного излучения, пошла рябь – и пространство лопнуло. Дыра стремительно расширялась, ещё секунда – и Гедимин увидел в чёрном окне огромный бок планеты-гиганта, красно-оранжевый с белыми полосами. Он изумлённо замигал, глядя на незнакомые зелёно-чёрные спутники. «Не то!» – он повернулся на пятнадцать градусов влево, выбирая другую точку. «Ещё раз…»

Луч снова вспыхнул, прожигая новое окно, и в нескольких метрах от него промчался изрытый впадинами астероид. За порталом белели концентрические кольца новой планеты. Она была так огромна, что в окно влезла едва ли четверть, и кольца выходили далеко за его пределы. На светло-зелёном с белесыми полосами боку вспыхивали и гасли молнии – циклоны шли полосой вдоль предполагаемого экватора, и изредка их заслонял очередной стремительный спутник.

«Ещё раз…» – Гедимин повернулся на тридцать градусов вправо, прицелился – и тут кто-то вцепился в установку и вырвал её из рук сармата. Стальная «клешня» заскрежетала по его плечу, – двое в тяжёлых экзоскелетах подошли незаметно, со спины, и теперь крепко держали его за вывернутые назад руки.

– Ты в своём уме?! – крикнул ему в лицо Исгельт, закидывая на плечо отобранный прожигатель. – У нас уже два лишних портала! Сколько ещё тебе нужно?!

– Экспедиция на Тамоанчане, – Гедимин дёрнулся, но держали его крепко. – Они остались там. Не мешай их искать!

– Псих! – Исгельт скривился и махнул рукой. – В глайдер его! Ещё и этот убьётся…

– Они ещё живы, – один из охранников ослабил хватку, и Гедимин рванулся с новой силой. – Их нужно вытащить. Ищи Тамоанчан!

Исгельт, уже отвернувшийся, снова шагнул к нему.

– Ты понимаешь, что космос огромен? Сколько таких систем в одной галактике? Чем Тамоанчан так отличается от этих двух?! – он ткнул пальцем в сторону открытых порталов. – Ты знаешь? Этого никто не знает! Иди занимайся своими реакторами, пока руки не оторвало!

Его втолкнули на борт медицинского глайдера. Транспорт прибыл за последними ранеными – теми, кого задело слегка. Гедимин, получив укол блокатора и кровезаборник на запястье, сел под иллюминатором и закрыл глаза. Он всё ещё видел бело-синий круглый бок Тамоанчана и тени спутников на нём. «Не сработало. И не должно было. Портал открывался из другой точки…» – сармату представился путь, проделанный Луной относительно Земли и двумя планетами – относительно центра Солнечной Системы, и он тихо застонал. «Глупо. Где там точка отсчёта? Должна быть. Зря мы туда полезли. Надо было изучить сначала. Как же глупо…»

01 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Двух координат, как уже все поняли, недостаточно, – вздохнул Константин, разворачивая голографический экран параллельно прозрачной крышке карантинного автоклава. Сармата, пришедшего навестить предполагаемого мутанта, завернули в белый скирлин поверх скафандра, и тыкать в кнопки на смарте ему приходилось на ощупь.

– Там ещё должно быть расстояние, – отозвался Гедимин со дна автоклава. – Но от какой точки? Если бы провели достаточно опытов…

– «Достаточно» – в данном случае – несколько миллионов, – грустно сказал Константин, выключая экран. – Космос – слишком большая штука.

– Вот заладили, – Гедимин сердито сощурился. Он лежал в карантине уже третий день, эа-мутация не подтверждалась, и медики собирались его выпустить в самое ближайшее время – но выходить ему не хотелось. «Как же глупо,» – думал он, отгоняя очередное видение сарматов, вмерзающих в лёд Стального Паука. «Где теперь их искать…»

– Они могут выжить, – сказал он, снова открыв глаза. Константин вздрогнул.

– Кто?

– Экспедиция. ЛИЭГ рассчитан на тысячелетия. У них будет кислород, вода… на других спутниках найдут субстрат для Би-плазмы, – задумчиво сказал Гедимин. – Там можно жить.

Константин фыркнул.

– В таких случаях, атомщик, самое лучшее – выйти наружу и выстрелить себе в висок. Ты же не думаешь, что их подберут инопланетяне?

Гедимин слабо пожал плечами.

– Плохо, что мы ничего не можем сделать. Ассархаддон что-нибудь думает?

– Вот только мне он и докладывается, – презрительно сощурился Константин. Он хотел продолжить фразу, но что-то отвлекло его внимание, и он спрыгнул с крышки автоклава. Над Гедимином склонился обмотанный белым скирлином Исгельт.

– Выглядишь живым, – сказал он, прижав к стеклу растопыренные пальцы. – И – судя по тому, что я слышал – мозг не пострадал. Привет от Хольгера – он завтра приступает к работе.

– Меня тоже скоро выпустят, – Гедимин зашевелился и поморщился от боли в лопатках – ушиб давно зажил бы, если бы не постоянные инъекции блокатора. – Попроси его подождать. Там надо подумать…

Исгельт испустил короткий смешок.

– Очень хорошая мысль. Главное, своевременная, – он убрал руку со стекла и выпрямился. – Тебя убрали из проекта «Прожиг». Приказ Ассархаддона.

Гедимин растерянно мигнул.

– Зачем?

– Чтобы не убился, – хмыкнул Исгельт. – Не смотри на меня так. Иди поговори с Ассархаддоном. Он считает, что для тебя это опасно. Думаю, он подберёт тебе другое занятие. Тут что-то не заладилось у Никэса…

02 мая 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» – кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Скафандр Хольгера по его распоряжению отвезли в лабораторию; сармат был в лёгком спецкостюме, без шлема, и Гедимин не решился его обнять – только осторожно положил руку на плечо.

– Да хватит уже, атомщик, – отозвался Хольгер. – Всего-то небольшой ожог зрительного нерва! Всё уже прошло. Так куда тебя перегоняют?

Гедимин покосился на Стивена, тот – на передатчик и, не увидев там ничего нового, в недоумении развёл стальными «руками». Никаких сообщений не было.

– Я пойду с тобой, – решил ремонтник. – Сверим приборы. Тот взрыв прожигателя… Что-то здесь не так.

– Думаешь, его взорвало излучение портала? – тихо спросил Хольгер. – Цепная реакция на чистой сигме… Такое возможно?

Гедимин пожал плечами.

– Я не знаю, что здесь возможно.

Воспоминания о закрывшемся – и, скорее всего, уже навсегда – портале заставили его болезненно сощуриться. Он старался не думать о сарматах на Тлалоке-А. «Они знают, что портала нет? Наверное, знают. Связь не работает…» – Гедимин отогнал бесполезные мысли и пошёл за Хольгером к дрезине.

Двое сарматов почти уже свели воедино показания всех приборов, переживших взрыв прожигателя, когда дверь «чистого» отсека снова открылась. Исгельт, остановившись на пороге, удивлённо хмыкнул.

– Гедимин Кет? Почему здесь? Езжай в Авиаблок, Никэс тебя встретит.

– Зачем мне туда ехать? – спросил Гедимин, недовольно щурясь на почти готовый свод показаний: «Опять не дали доработать!»

– Там тебе дадут новый проект, – сказал Исгельт. – Охрана проводит… Хольгер, у тебя неполные данные. Были ещё основные датчики и станции связи – там тоже писали показания.

Он повернулся к Гедимину боком, показывая, что сармату в отсеке делать нечего, но тот не двинулся с места. «Никэс, Авиаблок…» – имя с самого начала показалось ему знакомым; теперь он вспомнил всё и недобро сузил глаза.

– Стой. Это «крыло»?

Исгельт нехотя перевёл взгляд на него.

– Да, твой старый проект, – неохотно признал он. – Нужны доработки. Ты долго будешь тут стоять?

Гедимин схватил его за плечо и резко развернул к себе лицом – от неожиданности сармат не стал сопротивляться.

– Ты отнял его у меня. Работай сам.

Исгельт мигнул.

– Что?.. Это распоряжение командира блока, теск. Он решает, над чем тебе работать. Твоё дело – подчиняться.

Он попытался оттолкнуть Гедимина, но тот перехватил его руку и сжал так, что заскрипел металл обшивки.

– Ты – мне – не – командир, – медленно проговорил ремонтник. – Ты отнял мой проект. Он твой. Можешь – им – подавиться.

Исгельт, ошалело мигнув, резко поднял руку, выворачиваясь из цепких пальцев Гедимина. Вдоль стены зашевелились охранники.

– Ты в себе?! – рявкнул Исгельт, отступая на шаг и отводя руку в сторону; он был готов отдать неслышный приказ, но отчего-то медлил. – Отнял твой проект?! Я перевёл тебя туда, куда следовало в тот момент. Сейчас перевожу обратно. Что ты там придумал, теск?!

– Я не механизм, – тихо сказал Гедимин; его глаза сошлись в узкие прорези – он чувствовал, как от напряжения сводит веки. – Меня не переводят. Верни мой проект. Или работай сам.

Исгельт с присвистом выдохнул; его рука, поднятая для направляющего жеста, слегка обвисла – удивление было слишком сильным, сармат не сразу нашёлся со словами.

– Точно спятил! Тебя возвращают на тот участок, – медленно и отчётливо проговорил он. – Чего ещё тебе надо? Может, мне ещё на коленях извиниться?

Гедимин сам не ждал, что попадёт точно в респиратор, – но Исгельт не успел уклониться и не выставил блок, и кулак сармата врезался в бронированную маску. Под ней что-то хрустнуло и коротко хрюкнуло, а в следующий момент уклониться не успел уже Гедимин. Удар в грудь был так силён, что пластины брони подались внутрь и рассекли комбинезон. Ремонтник качнулся вперёд, готовясь к захвату, но руки скользнули по обшивке чужого скафандра, – Исгельт уже опомнился. Один его кулак Гедимин перехватил, но второй удар – в подставленный локоть – вышиб искры из глаз. Сквозь них сармат увидел вскинутые ракетомёты вдоль стены и криво ухмыльнулся. «Хорошая была лаборатория…»

Задумываться не следовало – Гедимин еле успел убрать голову, и кулак Исгельта лишь чиркнул по шлему вдоль виска. Ремонтник вцепился в пролетающий мимо локоть, развернулся вокруг своей оси, врезаясь плечом в наклонённое лицо врага, – тот слабо дёрнулся, но очередной удар в подреберье вышел не слабее двух предыдущих. Гедимин, не отпуская его руку, шагнул вперёд, рывком втягивая Исгельта на плечо, и тут же пожалел об этом – от удара в наушник зазвенело в голове, и пальцы поневоле разжались. Он начал разворачиваться, но его отбросило – Исгельт окончательно взбесился, и его движения нельзя было ни уловить, ни предугадать. Гедимин неуклюже отпрыгнул в сторону и едва не упал – в пояснице перекатывался невидимый, но тяжёлый булыжник. Исгельт замахнулся, ремонтник успел заметить летящую к нему тень, вскинул руку, но удара не последовало – кулак просвистел мимо. Противник пошатнулся и тяжело грохнулся на колени, заваливаясь немного вбок, в сторону, противоположную руке, перехваченной Хольгером прямо в замахе.

– Ты быстрее его, а я – тебя, – тихо сказал химик. – Мы с Гедимином уходим.

Гедимин шагнул вперёд, готовясь прикрывать Хольгера, но Исгельт коротким жестом показал, что драка окончена. Целых две секунды, долгие, как два часа, он поднимался на ноги и поводил плечами, проверяя, все ли кости целы. Скомандовав охранникам отбой, он перевёл тяжёлый взгляд на Гедимина.

– Я уйду с ним, – Хольгер крепко вцепился в локоть ремонтника. – Ты зря так с ним обошёлся. Никогда так не делай.

Исгельт мигнул.

– Двое полоумных, – медленно проговорил он, ощупывая респиратор. – Катитесь в Авиаблок! Вот Никэсу подарочек, мать моя колба…

Он шагнул к чудом уцелевшему телекомпу, но остановился на полпути и снова взглянул на неподвижного Гедимина.

– Ты сорвал расследование аварии. Доволен, гений физики?..

…Регенерация работала быстро, но не мгновенно. Гедимин украдкой потёр спину вдоль рёбер – невидимый булыжник всё ещё был там и ворочался при движениях, но уже не так быстро.

– Глупо вышло, – сказал он, глядя мимо Хольгера.

– Ничего, – тот похлопал его по локтю. – Исгельт не расскажет Ассархаддону. Ему самому стыдно. Двое кабинетников свалили адмирала!

– Хорошо, что ты был в скафандре, – сказал Гедимин. – Но всё равно – вышло глупо. Из-за меня.

Хольгер пожал плечами.

– Хотел бы расследования – позвал бы тебя. Ты – главный эксперт по таким вещам. А так… Прожигатель у них есть, пусть экспериментируют.

…Купол защитного поля приподнимался на метр над поверхностью воды, второй, практически плоский, лежал вровень с ней. Сквозь них, как в дымке, проглядывал холодный синевато-зелёный свет. Он расходился волнами от устройства из двух совмещённых дисков – по восемь секторов в каждом – закреплённых вокруг генератора защитного поля и вместе с ним замаскированных обшивкой из рилкара и флиевой фольги. Веерообразные пучки зелёного света били поочерёдно из каждого сектора, и вода, пронизанная потоком нейтронов и омикрон-квантов, загоралась синим огнём. Устройство кружило по бассейну, не всплывая и не падая на дно, – генератор, попеременно включая защитное поле, не давал «лучевому крылу» погаснуть окончательно. Трое сарматов молча наблюдали за ним. Гедимин едва заметно улыбался. «Омикрон-излучение и эффект Черенкова,» – он следил за переходами цвета в холодном сиянии со дна. «Вместе они ещё красивее, чем по отдельности. Хорошо тут придумали – погрузить «крыло» в воду…»

– А в воздухе оно ведёт себя так же? – уточнил на всякий случай Хольгер. Никэс Кларк – невысокий синекожий сармат со странными, слегка раскосыми глазами – перевёл взгляд на него и кивнул.

– Можем показать, – он поднял руку, и оператор на смотровой галерее насторожился.

– Я не сомневаюсь, – качнул головой Хольгер. – Опыт с подводным «крылом» – очень наглядный. Ну что ж, образец вполне рабочий… А что пошло не так?

– Заражение, – ответил Никэс. – Корпус мы экранировали. Остались пучки. Но с перекрытыми оно не работает. И с ослабленными – тоже.

– Понятно, – сказал Хольгер, наблюдая за полётом синего огненного шара под тёмной водой. – В каждом «лепестке» – сто двадцать пять граммов… Это минимальная масса для «крыла»?

– Да, так, – согласился Никэс, переглянувшись с оператором. – Пробовали брать меньше. Минус полграмма – и всё. Никто никуда не летит.

– Разве дело не в перепаде интенсивности? – удивлённо мигнул Гедимин. – Что ещё пробовали? Усилить потоки дополнительными линзами? Двойные внутри, двойные в проёмах? А саму пульсацию исследовали?

Сарматы из Авиаблока снова переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Мы не атомщики. Исгельт принёс нам готовый прототип, исходя из этого мы и работали.

– Исгельт… – Гедимин недобро сузил глаза. Хольгер крепко взял его за локоть и потянул на себя.

– Не сейчас. Ну хорошо, мы посмотрим на ваш прототип. Здесь есть экранированная лаборатория, приспособленная для дезактивации? У Гедимина есть свой отсек, но летать там негде.

Никэс, облегчённо вздохнув, дважды кивнул и жестом приказал оператору сделать защитные экраны непрозрачными.

– Отсек подготовлен, материалы доставлены. Можете начать сегодня? Жаль терять время. Такой мог бы быть двигатель… – он, уже отвернувшись от бассейна, снова посмотрел на него через плечо и вздохнул.

– Будем работать, – сказал ему Гедимин. – Но больше не бери у Исгельта готовые прототипы. Он… вечно торопится.

Хольгер, вскинувшийся было, выдохнул и согласно закивал.

– Да, тут он явно поторопился. Отведите нас в рабочий отсек. И… можно забрать ваш образец?

Образец им не отдали – Гедимину пришлось довольствоваться чертежом, из которого следовало, что все доработки свелись к покрытию диска, рассечённого на сектора, нейтронностойким фрилом. Прорези в рёбрах дисков не перекрывались ничем – «крылья» отключались, когда переставал действовать сам эффект. По-видимому, образец в бассейне плавал уже не первый день…

Коридоры в Авиаблоке были неожиданно прямыми, без привычных плавных извивов, и непривычно широкими. Вдоль пола и потолка тянулись рельсы, вдоль левой стены – круглые дверные проёмы, закрытые массивными крышками и пронумерованные. Из-под каждой крышки к общему пути были проложены короткие отрезки рельсов, и было похоже, что их часто используют, как и основной путь. В коридоре бродили охранники в «Фенрирах», среди оружия, встроенного в стены, Гедимин заметил не только стандартные бластерные турели, но и довольно мощную кинетику, и распылители газа. Никэс, проследив за его взглядом, коротко усмехнулся.

– Всякое бывает…

Некоторые отсеки мигали зелёными светодиодами, над другими горели красные, – кто-то уже закончил работу и хотел выйти или что-то вывезти, но почему-то выжидал. «Может, из-за нас?» – Гедимин покосился на Никэса. «Тут свои дела, а мы не отсюда.»

– Такой сигнал зажигать, когда будем выходить? – спросил он, кивнув на зелёный огонёк.

– Не обязательно. Это, если нужен кран, – ответил Никэс. – Чтобы не столкнуться на рельсах. Не знаю, вам кран будет нужен?

– Постоянно – навряд ли, – сказал Хольгер. – Если будет нужен, мы скажем.

Один из отсеков открылся, когда сарматы остановились перед ним, и Гедимин увидел узкую, явно наспех построенную шлюзовую камеру с разбрызгивателями меи и сточным отверстием.

– Исгельт сказал, что так надо, – пояснил Никэс. – Но я совсем не атомщик. Если что-то не подходит, говорите сразу. Переделаем.

Когда шлюз открылся, Гедимин, не сдержавшись, помянул уран и торий. Никогда ещё ему не выделяли столько места! Он вспомнил универсальные станки в собственной лаборатории, – то, что занимало центр отсека, было больше и совершеннее в разы. Сюда можно было загнать для ремонта глайдер, здесь можно было собрать его из подручных материалов. За рабочим отсеком виднелся проход к испытательному; пока что над ним горел предупреждающий знак.

– Материалы там, – Никэс указал на закрытый люк и покосился на мигнувший передатчик. – Я вас тут оставлю. Отсек закреплён за вами. Работайте. Никто сюда не войдёт.

Шлюзовая камера закрылась за ним и его охранниками. Хольгер подошёл к встроенному в стену телекомпу, щёлкнул переключателем, окружая его защитным полем, и соединил его с передатчиком.

– Гедимин, ты собери для начала ещё один прототип – обычный диск на восемь секторов. Будем изучать. Эти «крылья» наверняка никто внимательно не рассматривал.

04 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Гедимин закрепил на тонком двухсотграммовом конусе алмазный наконечник и положил примитивное устройство на рилкаровую плиту. Её он вынес из соседнего отсека – туда рилкар, нужный для переплавки, завезли большими кусками, и Гедимин успел отобрать один до того, как всё полетело в дробилку. Осмотрев конус ещё раз и еле слышно хмыкнув, он прожёг в плите неглубокий узкий шурф и засунул наконечник туда. Несколько минут он потратил на выравнивание и прижимание конуса к плите защитным экраном, потом просунул под него сопла наручного «арктуса» и шевельнул пальцами, приводя его в действие. Защитное поле, прикрывающее обсидиановые линзы внутри конуса, растаяло, кольцеобразный поток зелёного свечения ударил в купол, конус завибрировал, по рилкаровой плите пошли трещины – и она с грохотом, слышным сквозь микроскопические проёмы в экране, раскололась на части. Хольгер, неслышно подошедший к Гедимину, вздрогнул и вполголоса сказал что-то по-сарматски.

– В другой раз возьму дикую породу, – сказал ремонтник, вынимая отключившийся конус из обломков. – Нормально работает. Только рилкар так не сверлится. Ну, чего тебе?

Хольгер подошёл к нему впервые за последние три дня – до сих пор он то склонялся с дозиметром и анализатором над пришпиленным к стенду «лучевым крылом», то сидел у телекомпа, на вопросы отвечая хмыканьем и слабыми жестами «не сейчас» и «подожди».

– Ирренциевый бур, – Хольгер попробовал наконечник бронированным пальцем и хмыкнул. – Мирное применение?.. Пойдём, у меня кое-что сошлось.

Он провёл пальцем по экрану телекомпа, вывешивая перед ним объёмную голограмму.

– Вот твоё «крыло» – от источника до плоскости угасания. Оно трёх-, а не двухмерное, как я сначала подумал. Слегка расплющенное, но всё же не плоское. Вот так оно изменяется с течением времени. Видишь эти ветвления?

Гедимин мигнул.

– Hasu! Оно что, фрактальное?!

Хольгер кивнул, внимательно глядя на ремонтника, – видимо, лицо сармата было сейчас очень выразительным, при всей бедности мимики.

– Они что, делятся? Это же кванты, а не… – Гедимин замолчал, глубоко вдохнул и пробормотал еле слышно:

– Делящихся квантов мне тут не хватало… Там точно был вакуум?

– Полнейший, – кивнул Хольгер. – Вот это-то и интересно. Я думал, что дело в молекулах, подвернувшихся под пучок… такое ускоренное заражение с мгновенным выбросом омикрон-кванта. Но… Всё-таки надо было искать специалиста по физике вакуума! У нас тут опять какие-то аномалии…

– Тут всегда аномалии, – буркнул Гедимин, разглядывая схему. Что бы он ни думал о нарушении законов физики, кванты ветвились, а диск лениво вращался, отталкиваясь световыми пучками от защитного купола.

– Кстати, это неполная длина «крыла», – сказал Хольгер, проследив за взглядом сармата, направленным на стендовый образец. – Настоящая плоскость угасания – вон в той стене на глубине полтора метра.

Гедимин мигнул.

– Если оно не найдёт никакого отражателя – оно будет двигаться? – спросил он, глядя в стену и вспоминая, как разлетались на части плавящиеся прожигатели; если защитное поле высоко над поверхностью Луны и могло быть отражателем, то грунт – ни в коем случае. – Я бы проверил.

Хольгер закивал, и выглядел он при этом до странности довольным.

– Да, отправляйся завтра на полигон. Возьми диск… и свой конус тоже проверь, там дикой породы будет достаточно.

– Хорошо, – Гедимин удивлённо покосился на него, но химик уже отвернулся и что-то рассматривал на схеме лучевого «веера». Пучок омикрон-квантов, расширяясь, удалялся от источника, но его плотность уменьшалась гораздо медленнее, чем росло расстояние. «То частицы из ниоткуда, то кванты из ниоткуда,» – Гедимин вспомнил долгие эксперименты с самопроизвольным синтезом и, прервав на середине бесполезные мысли, задумчиво сощурился на диск. «А вообще – интересный эффект. Применить бы его для синтеза…»

05 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

«Лепестки», линзы, части корпуса, – всё было рассчитано до микрона и сделано предельно симметричным, – но что-то, по-видимому, ускользнуло от внимания Гедимина, и он еле успел упасть и вскинуть над собой щит сивертсенова поля, когда светящийся диск развернулся в воздухе и огненным колесом прошёлся над ним. От удара лучевого «веера» поле вспыхнуло зеленью и лопнуло, но устройство уже пролетело мимо, не задев сармата, и резко взмыло в чёрное небо. Гедимин следил за удаляющимся диском, пока громадный экран над полигоном не выдал зелёную вспышку, и светящаяся точка не развернулась, быстро приближаясь к «земле». Промчавшись в пяти метрах от сармата, устройство оттолкнулось от поверхности очередным «веером», развернулось под углом и повисло в воздухе, кружась и медленно опускаясь. Гедимин припал к земле, пропуская поток омикрон-излучения над собой, и, пролетев пару метров парралельно «земле», схватил диск за погасший край. Можно было сразу же отключить его, но сармат замешкался – и перекошенное устройство снова оттолкнулось от поверхности и полетело вдоль неё, медленно набирая высоту. Дополнительная нагрузка помешала ему, но не настолько, чтобы оно остановилось, – и, когда расстояние между сарматом и «землёй» выросло до трёх метров, Гедимин дотянулся до кнопки и вместе с погасшим диском упал в рыхлый грунт. «Прилунение» было мягким, и сармат быстро поднялся и, отряхнув упавшее устройство от пыли, внимательно осмотрел его.

Красный луч скользнул по его лицу, он досадливо отмахнулся, но ему снова посветили в глаза, – кто-то на соседнем полигоне спрашивал, что происходит, и не нужна ли помощь. Гедимин помигал фонарём в ответ – «всё идёт по плану» – и снова перевёл взгляд на неподвижный диск. «Хорошая подъёмная сила,» – думал он. «Но почему его перекашивает? Где неравномерность?»

Пристегнув устройство к скафандру и проверив запас кислорода, Гедимин достал второй механизм – роющий конус – и воткнул его в грунт. На секунду он задумался, не придавить ли устройство защитным полем сверху, но решил, что навряд ли конус взлетит при «крыльях», направленных кверху, – а если он вывернется в сторону, Гедимин успеет его перехватить.

Встроенный в конус генератор защитного поля мигнул индикатором, и сармат шагнул в сторону, подальше от расходящихся зелёных «вееров». Устройство нырнуло в рыхлый реголит и, без сопротивления преодолев несколько сантиметров, задрожало, разбрасывая комки грунта, – чуть ниже начиналась плотная порода. Гедимин направил на свежую скважину анализатор, и сигма-лучи, пройдя сквозь камень, отразили странную картину – конус быстро, набирая скорость, всверливался в лунный материк. Зелёные «веера», быстро укорачиваясь, втянулись в отверстие. Гедимин, спохватившись, кинул следом шар защитного поля. Свечение стало ярче, но бур остановился, и сармат вытянул его из трёхметровой скважины.

«Интересное дело,» – он, растерянно мигнув, повертел устройство в руках. «А если не мешать ему, он так и пройдёт Луну насквозь? Вот чего нам не хватало в Ураниуме…»

…Глайдер остановился у главного шлюза, высадил Гедимина и группу взрывников из Химблока (Линкена среди них не было) и тут же начал погрузку – новая группа ждала своей очереди на испытания. Ещё одна, видимо, только что выгрузившаяся, сдавала лишний кислород на заправке. Гедимин увидел знакомый чёрный скафандр и изумлённо мигнул.

– Хольгер?

Сармат обернулся, помахал Гедимину и указал на шлюз. Он догнал ремонтника пять минут спустя, уже на той стороне.

– Ну как, ничего непредвиденного? – весело спросил он.

– Диск опять перекосило, – досадливо поморщился ремонтник. – А ты что тут делаешь?

– Исгельт позвал, – ответил Хольгер. – Что-то с прожигателями. Было два случая потери стабильности, но сейчас – я был там с ними – всё прошло гладко. Надеюсь, больше ему помощь не понадобится. У меня лежит посылка от Арториона, некогда бегать по полигонам…

– Мог бы меня позвать. Я всё равно здесь, – отозвался Гедимин, глядя мимо химика. Помогать Исгельту ему не очень хотелось, но нестабильность установки грозила аварией – и пострадать мог не только непрошеный командир…

… – Несимметричность, – Хольгер в очередной раз просвечивал вскрытый диск сигма-лучами. – Может быть где угодно. В составе линз, например. Это же обсидиановый сплав, не так ли?

Гедимин кивнул.

– Арторион прислал пластины природного обсидиана, – сказал Хольгер, кивнув на выдвижной стол под телекомпом. – Три упаковки с цифровыми обозначениями и просьбой не смешивать. Химически они несколько отличаются, но – обсидиан всегда неоднороден. У Арториона какие-то свои эксперименты.

– Лишь бы не взрывалось, – пожал плечами Гедимин. – У тебя есть обеднённый уран?

Хольгер мигнул.

– Найдётся. Зачем?

– Прибрать лишний омикрон, – сармат вспомнил пролетающее над головой огненное колесо и поморщился. – И компенсировать выгорание ирренция. Взял бы плутоний, но он греется.

06 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Вскрытый диск «лучевого крыла», за последние сутки увеличившийся втрое, лежал под колпаком защитного поля и слегка подсвечивал его зеленью. Хольгер, подойдя к стенду, поднёс щупы анализатора к одному из внутренних элементов и хмыкнул.

– Чистый уран? Окись не подходит?

– Под «глазурью» – не загорится, – отозвался Гедимин, проверяющий, остыл ли новый корпус «крыла». – Поставил линзы в два слоя, как ты хотел.

– Это всё – чистый обсидиан, первая коробка? – уточнил Хольгер, проверяя химический состав тонких чёрных пластин. – Как думаешь, высоко взлетит?

Гедимин пожал плечами.

– Пока не понимаю. А вообще – проверить бы эту штуку в невесомости, где-нибудь в открытом космосе…

…Первый выброс излучения пришёлся на «лепестки» в нижней части диска, и он с места взлетел вертикально вверх. Световые «веера» погасли, и устройство пошло вниз, но упасть не успело – два пучка под углом к поверхности отбросили его вбок. Тут же зажглась вторая пара «крыльев», и диск поднялся на прежнюю высоту. Ещё до того, как они погасли, два пучка из верхней части диска ударили в небо, и устройство медленно, вздрагивая на лету, полетело вниз. Новый выброс из нижних «лепестков» остановил падение. Диск немного отодвинулся от исходной точки – на считанные сантиметры, не более.

За первым циклом вспышек последовал второй, за ним – третий; Гедимин внимательно следил за устройством. Излучение, прошедшее сквозь пласт урана, уже не светилось так ярко, хотя сияние можно было заметить; дозиметр, засунутый в поток, зафиксировал пару нейтронов. «Сработало,» – Гедимин сделал маленький шаг, догоняя пляшущий в вакууме диск. «Но надо больше урана. Часть омикрона выходит наружу.»

… – Расходящийся «хвост» сигма-квантов, – сказал Хольгер, отвернувшись от телекомпа. – Как будто омикрон, пройдя сквозь урановую линзу, перерождается в сигму… Ерунда какая-то.

– Но эта штука работает, – Гедимин с довольной ухмылкой покачал на ладони диск. Устройство стало тяжелее, но на подъёмную силу это не повлияло, – сармат лично проверил это на полигоне, провисев на прыгающем диске столько, сколько выдержали пальцы.

– Если взять больше урана, весь омикроновый «хвост» может перейти в сигму, – задумчиво сказал Хольгер. – Попробуй.

11 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

«Очень интересная разработка,» – признал Ассархаддон в сообщении, полученном Гедимином по пути на полигон, в неэкранированном туннеле. «Но испытания пока невозможны. Готовьте образцы, в июне я передам их экипажу, вылетающему на Ириен. Такие опыты безопаснее ставить на орбите Сатурна.»

В этот раз глайдер не улетел, когда Гедимин высадился на полигоне, – но о том, что за ним наблюдают, сармат узнал через десять минут, когда на диск, прыгающий над лунной поверхностью, кто-то направил луч фонаря. Вздрогнув, испытатель обернулся – и увидел попутчиков из Инженерного блока. Четверо сарматов, выйдя из глайдера, стояли вдоль борта и глазели на «лучевое крыло», при каждом его прыжке синхронно мигая.