Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 108 (всего у книги 146 страниц)

– Ты был бы рад весь день просидеть в реакторе. Ведь праздники – они именно для этого, да? Нет, не выйдет. Ты едешь с нами в парк. В оранжерею можешь не ходить – ещё сломаешь чего, с твоим-то изяществом…

В руках Кенен держал две шляпы, отличающиеся только цветом; с его локтя, с рукава белой рубашки, свисали шейные платки.

– Ты сам как оранжерея, – фыркнул Гедимин, уловив запах синтетических цветочных масел – Кенен зачем-то натёр ими шею и затылок, и они висели над ним невидимым облаком. – Зачем ты пахнешь растениями?

– Иди-иди, – махнул рукой командир базы. – Не забудь приклеить стикер!

Стикеры – стилизованное изображение трёх человеческих лиц на фоне лунного диска с кратерами – он привёз на базу, вернувшись с Земли. Их было двадцать – столько же, сколько сарматов, получивших разрешение выйти в город. Гедимин не помнил, чтобы он подавал заявку на выход, – он вообще собирался копать бункер, но у Кенена были другие планы.

…По парку гулял ветер – вентиляционная система работала на полную мощность, распределяя по территории запах цветущих кустов. Вдоль холмов на зелёных ворсистых подстилках расселись парочки и компании, некоторые люди даже сняли часть одежды, подставив голую кожу рассеянному ультрафиолету; освещение в парке тоже выкрутили на полную, и Гедимину порой хотелось прикрыть глаза тёмным щитком. Кроме настоящих деревьев, на лужайках выставили имитации – с бугристой корой и причудливо изогнутыми ветвями, на некоторых даже был искусственный мох. «Макаки» помельче облепили их, как электрофаги – подстанцию. Но основной поток шёл мимо, следуя за стрелками, выставленными на обочине. Часть их была Гедимину знакома, но к ним добавились новые, особенно яркие, и сармат, прочитав надпись на одной из них, вздрогнул и остановился. «Экзотарий» – гласил указатель. «Выставка инопланетной фауны».

– Ты чего? – удивился Иджес, налетев на застывшего ремонтника. Тот кивнул на табличку.

– А… Ну, это Луна, – сармат пожал плечами. – Тут вся фауна инопланетная.

Кенен, услышав их разговор, ухмыльнулся и потянул Гедимина за локоть.

– Не стой столбом, Джед! Здесь не «Геката». Ничего интереснее пары-тройки земных зверюшек тут не покажут. Максимум – цистерну с полудохлым венерианским плавунцом.

Вскоре тропа, отмеченная указателями, круто завернула вправо, и сарматы упёрлись в хвост очереди, петляющей вместе с тенистой аллеей. Очередь упиралась в ярко раскрашенный павильон; его передняя часть была покрыта пластинами фэнрила, изображающими разные земные пейзажи с обильной флорой и мелькающей повсюду фауной. «Экзотарий» – светилась надпись над входом.

– Нам точно туда? – спросил Иджес, кивнув на очередь. За сарматами уже пристроились полтора десятка других посетителей. Гедимин оценил скорость продвижения, – в принципе, через четверть часа у него был шанс в «экзотарий» попасть. Кенен расплылся в улыбке и похлопал ближайших сарматов по плечам.

– Туда-туда! Не бойтесь, парни. Павильон большой, мы всё увидим.

Прогуливающийся вдоль очереди «коп», услышав голос сармата, развернулся к нему и подошёл к Кенену вплотную.

– Мои извинения, сэр, – сказал он, упорно глядя мимо лица Маккензи, будто боялся встретиться с ним взглядом; Гедимин, удивившись, попытался взглянуть ему в глаза, и человека передёрнуло. – Вам туда нельзя. Там… низкие потолки. Распоряжение дирекции парка.

Он сунул Кенену в лицо голограмму, подвешенную над наручным передатчиком. Маккензи, внимательно её прочитав, недовольно сощурился и жестом позвал сарматов к себе.

– Уходим, парни, – сказал он, выдавив дружелюбную улыбку. – Спасибо за предупреждение, офицер.

– К осенним праздникам оранжерею перестроят! – крикнул ему вслед патрульный. – Хорошей прогулки, мистер теск!

Иджес выразительно хмыкнул.

– Что, не помогла мартышечья одежда?

Кенен отмахнулся.

– Мы немного потеряли, парни. Я знаю, куда мы пойдём!

…Связку свёрнутых зелёных подстилок вручили Гедимину. Их удобно было бы нести на плечах, концами в стороны, но в таком положении они при каждом шаге попадали кому-нибудь из низкорослых посетителей по голове. Сармат недовольно щурился, озираясь по сторонам и надеясь, что в конце концов их группа выйдет из толпы, – ему уже было не по себе.

– Почему их столько? – тихо спросил он у Кенена, кивнув на гуляющих. – Им же не нужны разрешения. Захотел – пришёл завтра.

Кенен ухмыльнулся.

– Если бы парк работал круглый год, его давно стоптали бы. Завтра тут будет закрыто. А в воскресенье набежит такая же толпа. Нам сюда, парни, – по тропинке до упора!

Он остановился поболтать с подлетевшим разносчиком от «Бобби», а сарматы пошли дальше. Через десяток метров тропа вильнула и оборвалась, оставив группу в ложбине между двумя длинными холмами. На холмах росли особенно раскидистые деревья, а на подсветке сэкономили – и сарматов накрыл зелёный полумрак. Кустарники вдоль холмов были, но искусственные и весьма колючие; в ложбине трава росла, выше по склону – нет, и слежавшийся грунт прикрыли укрепляющей сеткой. Гедимин посмотрел на деревья и едва заметно усмехнулся. «Эти штуки, кажется, не любят соседей…»

– Джед, ты где? – Кенен с большим пакетом в руках догнал группу и теперь удивлённо смотрел на ремонтника. – Расстилай маты. Сегодня у нас пикник на свежем воздухе. Редкое удовольствие на этой планете…

«Вот мартышка…» – Гедимин беззвучно ухмыльнулся, вспомнив полуголые тела под цветущими кустарниками. Потом в памяти всплыл берег Атабаски и попытки охранников искупаться. В воду окунуться им обычно удавалось, но из травы и кустарников они вылетали, ругаясь и хлопая себя по всем частям тела. «На Луне насекомых нет. Вот почему тут лежат так спокойно. В Ураниуме они из скафандров не вылезли бы…»

Сарматы, рассевшиеся по матам, чувствовали себя неловко, один Кенен довольно улыбался. Раздав всем пайки из пакета, он лёг на подстилку и расстегнул на груди рубашку. Гедимин не сдержал усмешки, Иджес, покосившись на него, фыркнул в респиратор.

– Воздушные ванны, парни, – отозвался Кенен, надвигая шляпу на лицо. – Очень полезно. Джед, снимай броню, тут ничего не взорвётся.

Кто-то из ремонтников, посмотрев на Кенена, решил снять скафандр, но поймал взгляд Гедимина и сильно смутился. Сармат отвернулся, чтобы не мешать, – лежание голышом в тени деревьев было странным занятием, но он видал и не такое. Он достал ежедневник и открыл чистую страницу. «Мы в «Гекате» взяли для ирренциевого реактора простейшую модель,» – думал он. «Копию уранового. Ничего другого даже не пробовали. А если сделать сборки в виде секторов круга, а ротор выставить внутри…»

Справа, со стороны солнечного склона, донёсся шорох шагов, приглушённые голоса, а потом – смешки.

– Сюда?! Хендрикс, боже правый! Отвык от солнца на своей Весте?

– Для тебя же стараюсь, Сеп, – отозвался первый. – Ты собрался бренчать, по лицу видно. Сядем в людном месте – будет драка. А теперь найди мне на солнце безлюдный участок.

Кто-то громко фыркнул.

– Если тебе, Хендрикс, не нравится его игра, не сваливай на других, – вступил третий голос. – Тут не дикари живут.

– Не знаю, не знаю, – проворчал Хендрикс; его группа была уже совсем близко – Гедимин видел пятнистые комбинезоны в тени деревьев. – У нас на Весте таких игрунов в рейд не брали. Но я готов пожертвовать ушами… Вот тут. Хорошее тихое местечко.

Он сбросил с плеча скатанную подстилку и опустился на корточки, стягивая сапоги. В его группе было не три человека, как сначала показалось Гедимину; шестеро в пятнистых комбинезонах расстелили коврик и поставили по центру пакет, взятый у того же разносчика от «Бобби». Они все были очень бледными, но болезненными не выглядели, несмотря на мелкие шрамы на руках и лицах, – для людей они были весьма крепко сложены, и никто не сутулился, даже долговязый парень со странным предметом за плечом. Эта штука, назначения которой сармат не понял, была то ли очень хрупкой, то ли очень ценной, – человек обращался с ней крайне осторожно, и остальные старались её не трогать.

– Ну вот, взвод снова в сборе, – Хендрикс снял респиратор и вдохнул полной грудью. – Вот чего мне не хватало на Весте… Ещё пять лет, и мы вернёмся.

– В пустыню, где солнце сжигает до костей, – проворчала коротко стриженная самка. – Что до меня – я останусь на Весте.

– Обвинения с нас давно сняты, – отозвался Хендрикс, запуская руку в пакет. – Как много тут синтетики… Кто претендует на роллы?

К нему потянулись три руки.

– Достань мне чизбургер, командир, – буркнула самка. – Давно – это в прошлом месяце?

Хендрикс пожал плечами.

– Я собираюсь вернуться. А вы решайте. Скоро два года, как я никем не командую. Кому ещё чизбургер?

«Хендрикс,» – Гедимин, забыв о начатом чертеже, задумчиво сощурился на «взвод». «Где-то я это имя слышал… Ураниум-Сити? Курсант Хендрикс?!»

Он дотянулся до Иджеса, растянувшегося на подстилке, и ткнул его в бок.

– Смотри туда. Видишь человека с пакетом?

Сармат приподнялся на локте.

– Что с тобой, Гедимин? Они далеко сидят. И им не до нас.

– Помнишь курсанта Хендрикса? – шёпотом спросил ремонтник. Иджес изумлённо мигнул.

– Тот, кто тебя вытащил… Уверен?!

Гедимин положил ладонь ему на плечо, придавливая сармата к подстилке. Будь там Конар, он бы вышел навстречу, хоть бы его за это расстреляли, – но этот человек определённо его не помнил, зато недавно с ним воевал.

С пятачка, где разместилась компания Хендрикса, донёсся странный дребезжащий звук.

– Предлагаю спеть, – сказал рослый парень, положив странное устройство на колени и взявшись за него двумя руками. – «Когда мы вернёмся с Марса».

– Не так сразу, Сеп, – Хендрикс, растянувшийся было рядом с пакетом, нехотя сел. – Начни с «Лили среди звёзд». Сью, проверь, мы тут действительно одни?

Сеп сердито фыркнул. Самка с короткими вьющимися волосами привстала, оглядываясь по сторонам. Её взгляд упал на сарматов, и она прикрыла рот ладонью и резко повернулась к «командиру».

– Мы не одни. Там сдвоенное звено тесков.

Гедимин опустился на подстилку и уткнулся взглядом в лист ежедневника. «Выстроить твэлы в кольцо…» – повторил он про себя, поднося руку к чертежу. За спиной послышались смешки.

– С каких пор Сепа смущают тески? – спокойно отозвался Хендрикс. – Тот, кому он читал «Будет ласковый дождь» под бомбами на крыше небоскрёба…

– Он умирал, и я думал, что это его поддержит, – сердито сказал Сеп. – И он, в отличие от вас, слушал.

– Куда ему было деваться с простреленными лёгкими? – хмыкнула одна из самок. – Если я буду умирать, Сеп, прочитай мне что-нибудь другое. С такой поддержкой до эвакуации не доживёшь!

Сеп, отмахнувшись от насмешников, коснулся странного устройства. Снова послышалось дребезжание, прерываемое звоном и гудением.

– Ты поверишь мне не сразу посреди холодной тьмы, – мы ещё вернёмся с Марса на зелёные холмы, будет клевер под ногами и ручья прохладный звон, Марс за тучами растает, как нелепый страшный сон…

Гедимин закрыл глаза. Он видел, как два «Та-сунгара» сперва вспухают белыми шарами, а потом катятся навстречу друг другу зелёными волнами, – и глыба красного камня, зажатая между ними, лопается изнутри и разлетается обломками.

– Это ты начала тогда стрелять, Сью, – донёсся сквозь дребезжание негромкий голос Хендрикса. – И не поверх голов, а насмерть. Ты же лучший стрелок в отряде, такого ещё поискать.

– А ты позволил бы их убить? – отозвалась самка. – Не ты тогда развернул турели и подбил «Койот» из ручной ракетницы? Или скажешь – рука дрогнула?

Кто-то из людей издал тихий смешок.

– Они сложили оружие, Сью, – проговорил Хендрикс. – Все эти тески мне доверились. Я обещал их вывезти – и я их вывез. Те, на «Койоте», выполняли приказ… преступный приказ, Сью, не мне это объяснять. Их командирам уже всё объяснили. А те сарматы живы, и если кто из них был военным преступником – его судили по закону, а не расстреляли по приказу Цанева. А с теми, кто не был, мы ещё приведём эту планету в порядок. И вот тогда-то мы вернёмся с Марса. Прости, Сеп. На чём ты остановился?

Гедимин только сейчас заметил, что песня оборвалась, и бренчания почти не слышно.

– Да так… – отозвался музыкант. – Вижу, вы не в настроении петь. Там ещё остались сэндвичи?

– Смотри, какой там теск, – самка понизила голос, но сармат отлично её слышал. – Спиной к нам, в чёрной броне… Все десять футов, а?

– Это всё броня, – проворчал другой человек. – Таких амбалов нет даже среди тесков. В этой штуке наверняка пневмоприводы, – она весит, как истребитель!

Гедимин поднялся на ноги. Кенен, вскинувшись, крикнул что-то ему вслед, но он не обратил внимания.

– Тут нет приводов, – сказал он, глядя на Хендрикса. – Ты был на тренировках в Ураниум-Сити?

Человек, рывком поднявшись на ноги, изумлённо уставился на сармата.

– Белый амбал?! Через всю войну, это всё… Вас тогда не убили?!

Гедимин покачал головой.

– Спасибо, что вытащил. Я работаю тут на ремонтной базе. Если вам нужна помощь в ремонте…

Хендрикс замахал руками и неловко рассмеялся.

– Нет проблем, сэр теск. На Весте хорошие механики. Значит, вот так выглядит спецовка ремонтника?

Он указал на скафандр. Гедимин усмехнулся.

– Удобно. Этот человек, – он кивнул на отложившего инструмент музыканта, – он хорошо поёт. Я хочу ещё послушать.

У него было ещё много вопросов, но от смущения рот не открывался, и сармат, отвернувшись, пошёл к своему месту. Кенен встретил его сердитым шипением и тычками в бок, но Гедимин не обратил внимания. Он, закрыв глаза, слушал звон, дребезжание и легко перекрывающие их слова – про самку, чей корабль разбился на астероиде, и про то, как она сделала звездолёт из самого булыжника. Достоверности в этой истории не было ни на атом водорода, но чертёж под неё достраивался легко.

… – Атомщик доволен, – сказал Иджес, занимая место в открытом фургоне; пришло время ехать на базу, но парк ещё не закрывался, и толпы на аллеях не поредели. – Не зря съездили.

– Атомщику надо бы прочистить мозги, – буркнул Кенен. – Опять полез дружить к макакам! Ты бы ещё реактор им нарисовал!

– Им не будет интересно, – ровным голосом ответил Гедимин. Он ещё слышал голос певца, а перед глазами светилось кольцо твэлов. «Хорошо, что Хендрикс жив,» – думал он. «Жаль, что больше не встретимся.»

01 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Жёваный крот! – Иджес, заглянув в отсеки, заполненные битым камнем, восхищённо хмыкнул. – Тут тонны и тонны субстрата. Если всё это переработать, Акса может никуда не ездить месяца три.

Гедимин, ненадолго вынырнувший из туннеля с полной тележкой обломков, поднял её к проёму, ссыпал камни в полупустой отсек и качнул головой.

– Это будет подозрительно. Всегда нам был нужен субстрат, а в этом месяце вдруг не нужен. Макаки спросят – где взяли?

Счёт субстрата уже шёл на десятки тонн, дробильные агрегаты едва успевали его перерабатывать, – с тех пор, как Гедимин расширил туннель до двух метров и приспособил для перевозок модифицированную гусеничную тележку, работа пошла значительно быстрее. Круглая пещера к западу от сарматской базы быстро разрасталась во все стороны; постоянную крепь Гедимин не ставил, ограничиваясь дугами и полусферами защитного поля, но и в них большой необходимости не было – сармат не просчитался с прочностью горных пород и формой подземной ниши.

«Мусор вывез. Надо ещё покопать,» – Гедимин развернул тележку к временному шлюзу, но на дороге встал Иджес.

– Можно с тобой? – спросил он. – Давно хотел посмотреть, что там внизу. Могу бурить, могу сгребать камни.

Гедимин на секунду задумался – с мелкими обломками ему помогал робот-уборщик, но если бы кто-нибудь во время работы сгребал крупные и вывозил их… Он с сожалением покачал головой.

– Маккензи просил тебя в это не втягивать.

– Пусть спарится с мартышкой, – скривился Иджес. – Тебе нужна помощь, а я буду слушать Маккензи?!

В наушниках зашипело, а секундой спустя задребезжало.

– Джед, Ис, я вас вижу, – сердито сообщил Кенен. – О чём вы там общаетесь, отключив коммутаторы? Если ты, Ис, намерен влезть в его авантюру…

– Говори, чего надо, – перебил его Гедимин, недовольно щурясь. – У меня полно работы.

– Да уж конечно, – хмыкнул Кенен. – Идите оба сюда. У главного шлюза стоит ваш терминал – тот, из-за которого я месяц бодался с городским советом. Если в течение часа вы его не воткнёте на место, я его верну совету.

…Терминал поставили во вспомогательном отсеке справа от главного шлюза – там, где связь не перекрывалась городским куполом. Кенен хотел утащить его в капитанскую рубку, но Иджес заявил, что протянуть туда кабель невозможно, – и Маккензи, несколько секунд посверлив его подозрительным взглядом, отступился. Терминал был «мартышечьего» размера – да и странно было бы ждать, что на Луне где-то найдут сарматскую машину. Иджес поднял его на удобную высоту, Кенен поделился креслом, снятым со списанного истребителя, и сразу же в нём засел. Гедимин, увидев, что его помощь не нужна, ушёл в шахту и вернулся только к вечеру – а вернувшись, вынул Кенена из кресла и сел к терминалу сам, не обращая внимания на сердитое фырканье за плечом.

«Морские хищники: неохраняемые пляжи Юго-Восточной Азии и Австралии запрещены для посещения», – сообщил сармату первый же заголовок. «Ультразвуковые отпугиватели устанавливают на водорослевых и рыбных фермах. Предупреждение производителя – свистки для собак неэффективны в морской воде.»

«Необычные подземные толчки в штатах Мексика и Техас,» – сармат включил отбор по «странным животным/мутантам», и красных заголовков стало больше. «Две фуры, пропавшие с трассы на юге Оклахомы, найдены в Мексике. Следы взрывчатых веществ на обломках не обнаружены.»

Гедимин посмотрел на «обломки» – обе машины были разорваны в клочья, самые прочные части конструкций выглядели так, будто их долго били обо что-то твёрдое. «Взрывчатки не нашли?» – он удивлённо мигнул. «Или крупный метеорит, или…» Он задумчиво сощурился, вспомнив сообщения о «каменном змее». «На Линкена непохоже. Куда Линкен без взрывчатки?!»

«Охране электромагистралей и передвижных электростанций предписано не применять летального оружия,» – сообщали из Северного Атлантиса. На фотографии вдоль ЛЭП, прикрытой по всей длине защитным полем, реяли хвостатые розовые силуэты. Гедимин прикинул размеры и удивлённо мигнул. «Раньше вроде были мельче? Можно так распухнуть с одного электричества?»

Он проследил по новостям за распространением электрофагов и удовлетворённо кивнул – как он и предполагал, летучих существ не задержали ни Берингов пролив, ни Панамский канал. Последние наблюдатели видели зверьков в Бразилии; там они, осмелев, снова начали роиться. Вдоль линий электропередач выставили ультразвуковые отпугиватели, но Гедимин, глядя на фотографии, недоверчиво хмыкал – по его ощущениям, зверьки отступать не собирались и рано или поздно должны были что-то придумать.

«Уранофаги» – набрал он в поисковике. «Университет Саскачевана», – всплывшая в верхней строке новость в кои-то веки была научной. «Итоги наблюдения за радио– и электрофагами: краткие периоды покоя и долгий анабиоз».

«Эти животные не приспособлены к беспрерывной активности,» – делился наблюдениями биолог из Саскатуна. «Одиночный электрофаг, накопив заряд порядка пятидесяти кулон, стремится найти укрытие и не покидает его в течение трёх-четырёх месяцев. Вероятно, в их естественном ареалес такой частотой наступает период мощных гроз. Их постоянные миграции и лихорадочная активность – последствия «переедания»: на Земле для них слишком много доступной пищи.»

Гедимин хмыкнул. «Это верно. Столько висящих повсюду проводов… Если эти твари не вымрут от обжорства, придётся как-то прятать магистрали.»

Он внимательно рассмотрел схемы, изображающие электрофага на разных стадиях насыщения. Голодный зверёк был тёмно-малиновым и поместился бы в ладонях сармата; по мере поглощения заряда он растягивался во всех направлениях и постепенно светлел. Гедимин попытался представить, что при этом происходит с его костями, мышцами и прочей требухой и безнадёжно покачал головой. «Там очень не хватает Ассархаддона.»

«А где про радиофагов?» – он перечитал статью и недовольно сощурился. Заметка о «пожирателях урана» обнаружилась на сайте самого университета и выдала Гедимину табличку секретности. Он обиженно хмыкнул и ушёл в северянский поисковик. «Тёплый Север» не подвёл – минуту спустя сармат читал о том, как в Лос-Аламосе исследовали радиофагов, как живых, так и убитых Национальной гвардией при атаке на лабораторию Лоуренса. Отчёт о «битве под Лос-Аламосом» также был весьма занимателен – Гедимин в очередной раз пожалел об утраченной переписке с Гербертом Конаром. Физик отличился при обороне экспериментальных реакторов и с лучевыми ожогами попал в местный госпиталь, но к августу выписался и даже написал пару комментариев к отчёту. Гедимин, перечитав их, с задумчивой улыбкой вернулся к исследованиям радиофагов.

«Миграции на небольшие расстояния,» – сообщал исследователь, «возможно, в пределах одного месторождения радиоактивных минералов. Животные идеально приспособлены к жизни под землёй, в неком лабиринте узких ходов, с постоянно высокой влажностью, широким диапазоном температур и повышенным радиационным фоном. Перелёты на большие расстояния для них нехарактерны и стали возможными только из-за нарушений карантинного режима – животные проникали в межконтинентальные барки и не были отловлены. Если карантин будет нарушаться и далее, их растащат по всей Солнечной Системе. Эксперименты показали их выживаемость в очень широком диапазоне температур и малую привязанность к кислороду, – возможно, они станут первыми обитателями на спутниках Юпитера и Сатурна, если радиационный фон их устроит.»

Животное на фотографии притаилось в пучке труб охладительной системы одного из Лос-Аламосских реакторов. Практически расплющенное, втиснувшееся в узкие проёмы и поджаренное на горячих трубах, оно выглядело вполне довольным – и, по сообщениям, вытряхнуть его оттуда удалось только после пяти разрядов станнера. Гедимин сочувственно хмыкнул и сохранил фотографию на память.

– Подбираешь себе питомца? – насмешливо фыркнул Кенен. – Через годик-другой я об этом подумаю. Мианийцы собираются пересмотреть условия планетарного карантина – может, и эту живность разрешат к вывозу. Как только разберутся, как её стерилизовать.

Гедимин сердито покосился на него. «Питомца? Зачем мне животные? Я же не Ассархаддон…» – не додумав мысль до конца, он вспомнил Зелёных Пожирателей. «Хотя… может, они были бы мне полезны. Выявляли утечки, подъедали утёкшее… Жаль, они флоний не вырабатывают. Зато, вроде бы, хороши в бою… Поставить на охрану реактора – и пусть гоняют «макак». Да, было бы неплохо…»

14 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Завтра,» – думал Гедимин, и его сердце невольно сжималось, а от волнения по коже растекался жар. Он отхлебнул из фляги и запрокинул голову, разглядывая участок свода, выхваченный лучом фонаря из темноты.

Реакторный отсек был достроен, вспомогательный туннель – расширен до двух с половиной метров, десятки тонн извлечённой породы – переработаны на субстрат для кислородных станций. Одну станцию Кенен согласился выделить Гедимину – с условием, что она не будет соприкасаться с ирренцием, и что при необходимости сармат вернёт её на базу. С утра Кенен даже спустился в шахту, долго смотрел на пещеру, щурился и хмыкал – и ушёл, взяв с Гедимина обещание, что тот проверит экранирование реактора и не «насветит» на весь Кларк.

«Завтра,» – все мысли сармата свернулись в одно слово. Он думал о реакторе, висящем сейчас в пустоте посреди галактики Вендана – или, как он недавно узнал, в Метагалактике Найа. Мианийцы, как удалось прочитать на полузапрещённом сайте, отказывались отвечать на вопросы о расстоянии между «Найа» и «Тлаканта» – или, как сказал один из комментаторов, «не понимали вопроса». «Они отдельно,» – всё, что узнали спрашивавшие. «Эти два. Есть ещё.» Гедимин не знал, что имеется в виду; он был уверен только в существовании реактора – и в том, что завтра его попытаются засунуть в эту пещеру.

«Он будет работать,» – думал сармат. «А я – наблюдать. Изучу нестабильные твэлы. Опробую жидкостное охлаждение. Проверю кольцевую схему. Всё проще, чем строить реактор с нуля.»

15 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

У дальней стены пещеры вспыхнула белая точка, и секунду спустя луч фонаря в руке Гедимина упёрся в черноту с мельчайшими искрами отдалённых звёзд. Тут же в наушниках пискнуло, и на запястье замигал передатчик, устанавливая связь, – кто-то из сарматов с корабля Линкена вышел в открытый космос.

– Tzaatesqa! – голос взрывника звучал весело. – Атомщик, ты здесь?

Гедимин, молча вскинув руку, направил луч на себя. В проёме показался подсвеченный прожекторами иссиня-чёрный бок огромного шара; он спускался к порталу, пока не встал напротив него, и фонарь сармата не осветил его выпуклую броню. Между ним и Гедимином оставались считанные метры – или несколько миллионов световых лет, как вспомнил внезапно сармат. Ему до сих пор странно было видеть открытый космос у ног и понимать, что на расстоянии вытянутой руки от него – невообразимо далёкая галактика. «Шагни, и никто никогда тебя не найдёт,» – мелькнуло в голове, и сармат, поспешно отогнав бессмысленные и пугающие мысли, коснулся передатчика.

– Tzatatzqaattahanu!

– Tza, – отозвался Линкен. Прожектора погасли, шар качнулся вперёд. Между его боками и краями портала оставалось по сантиметру – в самый раз, чтобы не повредить ни обшивку, ни стенки пещеры.

– Dekadenuna! – объявил Гедимин, прикасаясь к броне реакторного отсека. Теперь граница галактик проходила по его лучезапястному суставу. Обшивка шара, отдавшая в вакуум почти всё тепло, была обжигающе-холодной, и пальцы сармата сразу же онемели, но он не отнял руку.

– Dek, – раздалось в наушниках; шар плавно двинулся вперёд, и Гедимин отступил на шаг. – Nu… un… shep… shi…

Шар, выплыв из портала, всем весом опустился на «подушки» защитного поля, и они просели, сплющиваясь до самой поверхности. Четыре слоя должны были бы поддержать груз, но вместо этого работали смазкой, позволяя Линкену закатывать реактор в пещеру. Держали его боковые стяжки; Гедимин, отступая, развешивал их по пещере, и шар медленно полз на него. Где-то считанные сантиметры отделяли его от стенок, где-то он, качнувшись в сторону, прошёл впритирку, и Линкен, остановив гравитационный «толкач», приглушённо выругался.

– Heta, – отозвался Гедимин, налегая на шар всем телом; его усилий еле-еле хватило, чтобы выровнять массивный груз. – Tzasulqa!

– Atta’an! – облегчённо выдохнул Линкен, и отсек снова двинулся вперёд. – Saheta!

Реактор вышел из портала; теперь проём находился позади него. Гедимин убрал защитное поле, и шар лёг в подготовленную выемку. Стяжки по-прежнему придерживали его с боков, оставляя место для забутовки.

Передатчик мигнул.

– Хорошо лежит, – луч прожектора на долю секунды скользнул по лицу Гедимина и снова скрылся за выпуклым боком чёрного шара. – Осторожно с ним, атомщик.

Сармат усмехнулся.

– Можешь закрывать. Осторожно с мианийскими крейсерами!

– Хорошо бы нам обоим дожить до сентября, – вздохнул Линкен. – Tzaseatesqa!

– Zaaseateske, – эхом отозвался Гедимин. Портала он уже не видел – только дозиметр показывал, как сигма-излучение вспыхивает, пульсирует и затухает, рассеиваясь в пространстве. Экранирующая выстилка на сводах пещеры подёрнулась красными разводами и погасла.

Реакторный отсек лёг закрытым люком к сармату, и тот на секунду замешкался, прежде чем забраться внутрь. Сердце трепыхалось, как при нехватке кислорода, и Гедимин покосился на датчик, – кислород был в норме, из запасных баллонов два оставались невскрытыми.

Щит управления всё ещё работал – реактор давно остановился, роторы замерли, но аккумулятора реакторного отсека хватало надолго. Сармат забрался в активную зону, минуту постоял там, глядя то на дозиметр, то на светящиеся колонны – и с кривой усмешкой шагнул к пульту.

– Attahanqa!

…Досаднее всего было стравливать энергию в пустоту, – Гедимин запитал от реактора кислородную станцию, крошечный отсек управления, но главный ротор всё-таки пришлось застопорить, – столько электричества не потребила бы и вся база «Маккензи». Сармат оставил реактор работать и занялся перетаскиванием камней. За этим занятием его застал подошедший Кенен.

– Сделали? – спросил он. Гедимин кивнул

– Он полностью экранирован. Даже если взорвётся, снаружи не узнают.

– Смотри, теск, – Кенен покосился на временный шлюз и поморщился. – Тут, в Кларке, нет Фюльбера. Никто не будет тебя вытаскивать. Показательно расстреляют на космодроме – и на этом всё.

20 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Вязкий ферк остывал медленно, до последнего сохраняя пластичность; защитное поле поддерживало его со всех сторон и само светилось от перегрева. Гедимин надеялся, что из множества обломков удастся собрать ротор хотя бы для одного ЛИЭГа, но в конце концов махнул рукой и переплавил ферковое крошево. В последние месяцы он не столько работал, сколько ждал, наблюдая за термодатчиками и охладительными системами; такой режим уже входил в привычку, и только изредка сармат вспоминал, как удобно было работать, когда все плавки и отливки выполнял Инженерный блок. «А теперь я сам себе Инженерный блок,» – думал он, в очередной раз меняя настройки воздушного охлаждения. «Сам себе – все блоки «Гекаты». Не очень удобно…»

Защитное поле над его головой пошло рябью – кто-то постучал по нему кулаком. Сармат сверился с термодатчиками и убрал купол – температура отливок уже не представляла опасности для пришельца, даже если это Кенен в человеческом костюме.

– Гедимин? – Иджес, остановившийся на границе растаявшего купола, удивлённо мигнул. – Я думал, ты внизу

Сармат качнул головой, указывая на остывающие отливки.

– Работал с ферком.

Иджес без интереса скользнул взглядом по отлитым пластинам – это был запас ферка для будущих экспериментов – и остановился на миниатюрном роторе.

– Похоже на деталь ЛИЭГа. А это не запрещено?

Гедимин криво ухмыльнулся. База была напичкана запрещёнными производствами – один маленький ЛИЭГ ничего не менял.

– Это для госпиталя, – сказал он. – Им надо.

Иджес мигнул.

– Ирренциевый РИТЭГ для госпиталя? Для макак?! Они же тебя сдадут.

Гедимин пожал плечами.

– Навряд ли.

– Да точно, точно, – Иджес недовольно сощурился. – Как только у них найдут ЛИЭГ и спросят, откуда это…

– Сарматский трофейный, с подбитого корабля, – отозвался Гедимин. – На космодроме продают «Ицмитли» и «Стимфалиды» на «лучевых крыльях». А это трофейный ЛИЭГ.