Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 146 страниц)

Сборка экспериментальной установки не заняла много времени; можно было управиться и быстрее, но сармат не спешил. «Турель!» – ухмыльнулся он, отойдя от готового сооружения на пару шагов. Это и впрямь напоминало кольцевую турель непривычной конструкции – главный калибр по центру, вспомогательные по краям. «Турель… А ведь из этой штуки можно стрелять,» – думал Гедимин, настраивая пульсаторы; их было восемь, и они должны были сработать синхронно. «Можно взорвать целый крейсер… если кто-то заманит его в атмосферу, где может возникнуть волна. А здесь будет только выброс излучения. Светящаяся точка на горизонте…»

Прикрепив подвешенный на проводах блок управления обратно к станине, сармат повернулся к невидимым дзотам и трижды мигнул включённым фонарём. Оттуда ответили тремя красными вспышками – сарматы видели Гедимина и ждали, когда он начнёт испытания.

«Эта точка будет яркой,» – подумал он, садясь на реголит и прикрываясь защитным полем. «Первая цель – ядро планеты-гиганта. Надеюсь, это её не попортит.»

Он сидел неподвижно и смотрел, как яркие зелёные лучи сходятся, как приходит в движение станина, собирая все пучки в один, и как рябит защитное поле под потоками частиц, не задерживаемых отсутствующей атмосферой. На пересечении вспыхнула ослепительная белая точка – и все лучи погасли, оставив её гореть, пульсируя, пока она не сжалась до невидимости, и рябь на защитном куполе не погасла. Прокол закрылся, излучения больше не было, и Гедимин разрушил экран и выбрался наружу. По его броне скользнуло красное световое пятно – наблюдатели с края горизонта сигналили, что видели вспышку и ждут следующего эксперимента. Сармат довольно усмехнулся и вынул из установки блок управления. «А теперь выйдем в вакуум. Если я не ошибся, ничего, кроме сигмы, наружу не выйдет.»

Задумавшись на секунду, он прикоснулся к шлему, убирая с висков ипроновые пластины. Ожидаемый выброс сигмы суммарно едва ли составлял два-три милликьюгена – никакой опасности, даже если снять всю броню…

Лучи погасли. Белая точка – точнее, сверхтонкая белая окружность, более тусклая, чем первый портал – повисла над поверхностью, выбрасывая невидимые потоки сигма-квантов. Защитный экран подёрнулся тончайшей красной рябью, то сгущающейся, то тающей. Гедимин, прикрыв глаза, видел частые вспышки под веками и чувствовал, как тёплые волны проходят вдоль висков. По вспышкам можно было отследить частоту пульсаций – это был именно тот код, который растягивал макропроколы до видимых размеров – и при отключении которого они начинали схлопываться. «Всё работает,» – думал сармат, покидая растворившийся защитный купол и вынимая блок управления – пора было отдать установке следующую команду. «И даже понятно, как это контролировать. Непонятно другое. Как Вольтам удалось сделать то же самое? Без пригодного оборудования, без расчётов, без наших знаний… Да, мы так не умеем…»

… – Они ещё и растягиваются? Да, тут будет над чем подумать Инженерному блоку, – сказал Ассархаддон, разглядывая охапку излучателей. Гедимин не стал их запаковывать, просто заключил в защитное поле. Глайдер снова вёз пассажиров к замаскированным туннелям «Койольшауки», и в иллюминатор можно было увидеть чёрное небо – экраны, прикрывавшие полигон, рассеялись.

– Как всё-таки Вольтам удалось прожечь портал – наугад, без оборудования?! – спросил в пространство Гедимин; он сидел на краю тележки, рассматривал свои руки и растерянно пожимал плечами каждый раз, когда эта мысль вспыхивала в мозгу. – У них и ирренция-то почти не было…

– Кто же тебе ответит? – пожал плечами Хольгер. – Разве что они проделают портал обратно и зайдут в гости…

Ассархаддон посмотрел на него и негромко хмыкнул.

– Вы говорите о путешествиях живых существ через макропроколы… А вы уже пробовали переправить на ту сторону что-то, кроме сигма-лучей?

Гедимин вздрогнул, быстро переглянулся с Хольгером и поднялся на ноги, задумчиво щурясь. «А в самом деле… почему мы ещё не попробовали?»

– Сейчас, когда мы контролируем место прибытия… ну да, не полностью, – поправил сам себя Хольгер, – но всё-таки… Можно попробовать. Это должно быть что-то, что может вернуться. Дрон с камерой и набором датчиков?

Он вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот пожал плечами.

– Если тут есть такие дроны…

«Пока порталы слишком узкие,» – думал он. «Никакой дрон не пролезет. Надо поработать над расширением, одной пульсации тут мало. Добавить излучателей, увеличить интенсивность. А там посмотрим.»

23 января 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Линкен расстроен, – хихикнул Хольгер. – Всем сразу. Тем, что пропустил эксперимент, тем, что ничего не взорвалось, и тем, что ничего взрываться не будет.

– А, – рассеянно отозвался Гедимин.

Сарматы стояли на платформе и ждали попутную дрезину; транспорт ремонтников, которым хотел воспользоваться Гедимин, уже куда-то угнали, свободных вагонов на ближайших станциях не было.

– У Исгельта в планах стоит разработка омикрон-оружия, – продолжал Хольгер, не обращая внимания на расфокусированный взгляд Гедимина. – Если потоки скрестить на обшивке вражеского корабля, можно добиться интересного эффекта. Линкен дождаться не может, когда мы начнём работать с омикроном. У тебя в планах нет опытов с твёрдыми мишенями?

– Я их ставил в Ураниуме, – отозвался ремонтник, в очередной раз теряя нить мысли. – Все результаты записаны. Ничего нового там не будет… А, вот транспорт.

Люк замигал зелёными огнями и начал открываться – попутная дрезина остановилась у платформы.

– Точно не поедешь? – спросил Гедимин, поворачиваясь к Хольгеру. Тот – без скафандра, в серебристом спецкостюме с отстёгнутым шлемом – покачал головой и сделал шаг назад.

– Меня ждут в Химблоке. И скафандр там остался…

– Зря ты без скафандра, – недовольно сощурился ремонтник. – Вдруг разгерметизация…

Странная одежда Хольгера занимала его ещё несколько секунд, пока дрезина везла его к полигону, но вскоре он переключился на мысли о предстоящей серии экспериментов. С собой сармат вёз ящик сдвоенных излучателей и сигма-сканер в специальном контейнере, при необходимости превращающемся в штатив. Сканер он вчера утром обнаружил на пороге лаборатории – кто-то принёс его, но не справился с дозвоном в «грязный» отсек и ушёл, бросив прибор в коридоре. На наклейке на корпусе стояло имя Гедимина рядом с номером лаборатории, – достаточная причина, чтобы забрать устройство себе.

Свободный глайдер ждал его под маскировочным полем у пирса. С местностью он не сливался, но выглядел как неинтересное пятно рыжевато-серой ряби – «шум» на любом снимке, помеха в сканирующих волнах. Из любопытства Гедимин направил на него сигма-сканер – прибор выдал то, на что наткнулись лучи, свободно проходящие сквозь любую маскировку. Для сигма-квантов глайдер был виден так же, как сам пирс, маскирующийся под каменную глыбу. Гедимин уже знал, что сверху маскировку поддерживает выстилка из фэнрила, воспроизводящая поверхность Луны с незначительными изменениями в течение суток. «Даже это пригодилось,» – думал он, замечая из иллюминатора фэнриловые пластины, – он уже научился их распознавать.

Сегодня на полигоне он был не один – в отдалении что-то периодически вспыхивало, и в чёрное небо поднимался фонтан распылённого реголита. Область опасных испытаний отделяла от соседней красная светящаяся черта прямо по грунту. Она проходила в трёх сотнях метров от места высадки Гедимина – полигон нарезали щедро, места хватало всем.

…Он добавил к кольцевой станине ещё два вставных модуля, проверил, как они сели на привод, прикрыл уязвимые части механизма защитным полем и нажал кнопку запуска. В этот раз блок управления можно было не трогать – настройки оставались прежними: прожигаемый портал, ведущий в область вакуума вдалеке от объектов с заметной гравитацией, должен был просуществовать не менее десяти секунд. Прождав положенное по таймеру время, излучатели сработали, и тридцать шесть зелёных лучей вспыхнули, уходя за горизонт. Все они падали под небольшим наклоном, так, что километра через три должны были коснуться земли. Гедимин был там и видел оплавленные комки реголита, часть даже забирал для исследований, но поработать с ними ему не дали – Хольгер увёз образцы в Химблок. Можно было бы направить лучи в небо, но тогда начал бы бликовать маскирующий экран, а Гедимин старался не выдавать своего присутствия.

Счёт времени, как обычно в таких экспериментах, шёл на секунды, и Гедимин, убедившись, что не промахивается мимо вакуума, и выбросы вещества ничтожны, уже не тратил времени на прятание под защитным полем. Он прошёл вдоль лучей и встал в паре метров от кольца невидимых, но, несомненно, существующих проколов, быстро сливающихся в один. Сигма-излучение, расходясь от источника широким конусом, задевало и сармата. Здесь оно ощущалось не как тонкие волокна, а как колышущаяся тёплая вода. Дозиметр не мог подсказать, в чём различие, – в единицах измерения оба «вида» квантовых потоков выглядели совершенно одинаково.

Лучи погасли, оставив висеть над поверхностью тонкое светящееся кольцо. Гедимин подошёл к нему вплотную. В этот раз получилось прожечь отверстие размером с кулак сармата; сигма-излучение пока не давало ему схлопнуться, и даже после его угасания у портала было в запасе ещё десять секунд. Гедимин заглянул в дыру и увидел черноту и рябящий белесый свет – почти то же, что было на этой стороне. Атмосферы не было ни здесь, ни там, – никакой разницы давлений, вообще никаких видимых различий.

Он протянул руку и осторожно поднёс палец к видимому краю портала. В паре сантиметров от светящегося кольца он почувствовал нарастающий холод; сама мерцающая кромка, по ощущениям, была на тридцать-тридцать пять градусов холоднее, чем рука. «Интересно…» – Гедимин с недоумением посмотрел на портал. Тот располагался в вакууме и вёл в область вакуума, – оснований для перекачки теплоты сармат не видел, но рука, тем не менее, подмерзала.

Гедимин, затаив дыхание, прикоснулся к светящемуся кольцу. Что-то упруго дрогнуло под пальцем, холод стал сильнее – теперь разница составляла все сорок пять, а то и пятьдесят градусов, и ладонь сармата начала неметь. «Механическое сопротивление?» – Гедимин снова ткнул пальцем в край портала, уже почти погасший, но ещё ощутимо фонящий сигма-излучением. Дрожь повторилась. Щупы наручного анализатора высунулись, тронули невидимый барьер и втянулись, не обнаружив ничего, кроме вакуума. «Странная штука. Что-то вроде сивертсенова поля?» – Гедимин просунул левую ладонь в портал и попытался ощупать края. Что-то упругое и обжигающе-холодное слегка прижало пальцы. Анализатор снова выпустил щупы, но, как сармат ни вертел рукой, ничего вещественного под них не попало. Дозиметр пискнул, обнаружив мощный выброс сигма-квантов. «Реакция?» – сармат перестал нащупывать края и протолкнул ладонь целиком. Холод ощущаться перестал, но кольцо входа, почти уже погасшее, резко сузилось и плотно обхватило запястье. Гедимин ухмыльнулся было, но тут же забыл о веселье – чёрные пластины обшивки пошли трещинами, и он почувствовал, как скафандр плотно прижимается к руке. Почти погасший белый свет мигнул, и потрескавшийся участок втянулся за портал ещё на три сантиметра. Трещины пошли дальше, давление усилилось.

«Мать моя пробирка!» – Гедимин, сообразив, что влип, дёрнулся, пытаясь освободиться, но рука не поддалась и на миллиметр – наоборот, портал сдвинулся вверх, ещё на пару сантиметров приблизившись к локтю. Сармат дёрнулся ещё раз, упираясь в землю двумя ступнями. Рыхлый реголит поехал под ногами, и Гедимин едва не упал. С трудом удержав равновесие, он посмотрел на ноющую руку. Портал отъел ещё пять сантиметров, давление вмяло металлические пластины в кожу.

Сармат на секунду замер, глубоко вдохнул и включил лучевой резак. «Жало» прошло по воздуху вплотную к придавленной руке. Портал не поддался. Рука, застрявшая в пустоте, выглядела обрубленной; Гедимин попытался шевельнуть пальцами – они, онемев от холода, уже не подчинялись. Погасшее невидимое кольцо сдвинулось ещё дальше к локтю, сармат рванулся, но то, что втягивало его в узкий портал, было во много раз сильнее. Деформированный броневой рукав уже пережал сосуды; где-то у локтя должна была затрещать и лопнуть кость – расширить портал было нечем. «Угораздило же…» – сармат стиснул зубы. «Не выберусь.»

Он с силой провёл по пластинам на пять сантиметров выше захваченного участка – полоса брони, обхватывающая руку, втянулась под соседние пластины и плотно, до боли, впилась в кожу, герметично закрывая новое отверстие в скафандре. Толстый слой скирлина – рукав комбинезона – пока защищал кожу от болезненного распухания, у сармата было в запасе чуть меньше минуты до болевой вспышки, подавляющей волю, и он, стиснув зубы, приставил лучевой резак к предплечью немного выше бронированной «перчатки».

Он не рассчитал – луч врезался неглубоко, и надрез прошёл слишком близко к порталу. Невидимое кольцо скользнуло выше по руке, опоясав часть предплечья, прикрытую только рукавом. Холод портала прижёг кожу, как кусок раскалённой стали, и сармат захрипел от боли и упал на одно колено.

Он не сразу понял, что его ничто не удерживает – освобождённая рука упала на холодный грунт рядом с сарматом. Она по-прежнему была прикреплена к телу, но приказам мозга не подчинялась. Гедимин, ошалело посмотрев на неё, хлопнул здоровой ладонью по наполовину снятому рукаву, прикрывая раненое предплечье. Рука отчаянно болела, участок ниже локтя потерял подвижность и распух так, что еле помещался в броню, по коже текло липкое, но мысли сармата сохраняли прежнюю ясность. Он кое-как, не вставая, дополз до сканера, прикопанного в реголит, вынул его, повесил на пояс и, с трудом выпрямившись, подошёл к излучающей установке. Пинка в нужный узел хватило, чтобы её части, разделившись, упали на грунт. Гедимин ткнул красную кнопку на передатчике, вылезшем из-под раскрошенной брони, выждал пять секунд и, отключив устройство, сел рядом с рассыпавшимися излучателями.

Верхний слой брони на левой руке – от середины предплечья до кончиков пальцев – истрескался и частично осыпался, нижние, металлические, деформировались и неприятно давили на обмороженную кожу. Больше никаких изменений Гедимин не видел. Кровообращение медленно восстанавливалось, и ощущения были не из приятных. Щурясь от боли, сармат сидел с охапкой излучателей и ждал, когда на его сигнал отзовутся. Ему было досадно. «Вот и провёл эксперимент с макропроколом,» – думал он, глядя на раскрошенную броню. «Гедимин, ты идиот.»

31 января 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» – кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Кожа на левой руке сменилась полностью, от середины предплечья до кончиков пальцев, куски отваливались практически до голого мяса, но новый, отросший слой по-прежнему носил отметины обморожения и воздействия вакуума – сетку тёмно-синих прожилок. Свежий белый рубец от пореза лёг поперёк неё и на синем фоне выделялся ещё ярче. Гедимин, переодеваясь, старался не смотреть на руку – не хотелось лишний раз вспоминать идиотский «эксперимент».

Из медотсека его выпустили вечером тридцатого января, и он, не попадаясь никому на глаза, прошмыгнул в лабораторию. Хольгера не было, свёрнутый матрас лежал на обычном месте, – за прошедшую неделю никто его не тронул, и Гедимин переночевал в «чистом» отсеке. Утром он без особой надежды проверил передатчик – новых сообщений не было, как не появлялись они и тогда, когда он лежал в медотсеке. «Будто я провалился в ту галактику и там остался,» – невесело усмехнулся он, закрывая пустую почту.

Излучатели, вывезенные в тот неудачный день с полигона, кто-то перебрал и попрятал в контейнеры, часть исчезла. Гедимин собрал уцелевшие восемь, переделал под них станину – на неё никто не позарился – и, завернув всё в непрозрачный скирлин, повесил на плечо и пошёл к транспортному туннелю. Хольгера всё ещё не было – видимо, он уехал в Химблок.

Выйдя наружу, к пирсам, Гедимин хотел прихватить на пункте раздачи запас кислорода – того, что было у него с собой, хватало на два часа, а он планировал задержаться на полигоне до полудня. Но у пункта уже толпились сарматы в лёгких белых скафандрах – судя по нашивкам, из Химблока. Среди них был один в чёрной массивной броне, и Гедимин, оживившись, посигналил ему фонарём – этого сармата он видел впервые. Тот, заметив световое пятно на своём скафандре, повернулся к ремонтнику и покачал головой, указывая на большой грузовик у пирса. Гедимин слегка расстроился, но настаивать не стал – мешать чужой работе он не хотел. Отойдя к стене, он стал разглядывать грузовой глайдер и окруживших его экзоскелетчиков.

Химики собирались вывезти на полигон что-то громоздкое, привезённое на погрузчике и теперь осторожно перемещаемое на гусеничные тележки. Охранники под присмотром сармата в чёрной броне снимали с платформы контейнеры, сплошь покрытые предупреждающими знаками. Гедимин прочитал знаки и отошёл от грузовика ещё на пять метров – если верить предостережениям, в ящиках был как минимум активный сольвент.

Платформа опустела, грузовик закрыл люки, и предводитель химиков забрался на его крышу и, пристегнувшись, жестом отправил оставшихся сарматов к свободным глайдерам. Минуту спустя у раздаточного пункта уже никого не было; транспорты, выстроившись клином, приближались к горизонту. Гедимин запоздало вспомнил, что зря переводит кислород, и развернулся к пункту раздачи. Там снова собрались сарматы; в этот раз их было меньше – семеро экзоскелетчиков и двое в специальной броне. Увидев их, Гедимин вздрогнул.

– Атомщик! – один из них уже заметил его и быстро к нему направился. – Ну, как ты? Что с рукой? Мы неделю сидели без связи. Лиск даже успел вломиться в какой-то медотсек… Ну, больше нас никуда не пускали.

– Даже так? – Гедимин недоверчиво хмыкнул. – Он взорвал медотсек? Вот псих…

Осторожно потрепав Хольгера по плечу, он перевёл взгляд на другого сармата. Это был Исгельт, и он близко не подходил, но смотрел на встретившихся товарищей пристально и нетерпеливо.

– Не весь отсек, только двери, – успокоил Гедимина Хольгер и повернулся к бывшему адмиралу. – Он с нами? Я думал, он ещё не готов…

– Я не против, – отозвался Исгельт, разглядывая груз на плече ремонтника. – Гедимин, ты прочитал сообщение в лаборатории? На твой передатчик было не выйти, но предупреждение мы оставили… Да, вижу, что не прочитал.

– Что? – Гедимин мигнул.

Исгельт указал на аккуратные свёртки в «клешнях» «Фенрира», караулящего на пустом пирсе. С полигона возвращался одинокий глайдер, и экзоскелетчик сигналил ему, приказывая остановиться и забрать новых испытателей.

– Ты работал со стационарными прожигателями. Они неплохи, но громоздки, – он кивнул на пучок излучателей на плече Гедимина. – Мы с Хольгером доработали твою установку. Это мобильный прожигатель. Что-то вроде резака-по-пространству.

Гедимин мигнул ещё раз. «Мобильный прожигатель? Точно же… почему я сам не додумался?!» – ему было очень досадно.

– Так эта штука вам больше не нужна? – он повёл плечом, стараясь не слишком сильно встряхивать излучатели. Хольгер кивнул. Он смотрел в сторону и выглядел очень смущённым.

– Я вообще думал, что тебя перевели на другой участок, – сказал Исгельт. – Но Ассархаддон сейчас весь в делах… Наверное, забыл. Можешь возвращаться в жилой блок и отдыхать. Давно хотел, верно?

Гедимин кивнул.

– Покажешь потом, как работает, – буркнул он Хольгеру и нехотя развернулся к закрытому шлюзу. «Подумаю над реактором,» – пытался он найти себе осмысленное занятие. «Или зайду в цех синтеза, проверю оборудование. Жаль, склады сейчас пустуют…»

– Ты с нами не полетишь? – растерянно спросил Хольгер. – Сразу бы посмотрел, как работает. Может быть, нужно что-то переделать…

Гедимин остановился. Исгельт уже стоял у глайдера и ждал сарматов, излучатель занесли внутрь корабля. Хольгер поднял вверх прихваченные запасные баллоны и кивнул на транспорт.

– Проку там от меня… – пробормотал сармат, забираясь в люк. «У них была неделя, и у них уже всё готово. Может, даже запущено в производство,» – угрюмо думал он. «Почему им с самого начала было не работать вдвоём?!»

…Прожигающая установка оказалась мощнее, чем думал Гедимин, – на неё ушло двести граммов ирренция. В этой модели мощность нарастили за счёт источника излучения – усиливающих линз было всего четыре, и из-за этого сопло излучателя получилось коротким, резко сужающимся. Сивертсеново поле было свёрнуто внутри конусом, направляющим все кванты в батарею линз, – интенсивности итогового луча было достаточно, чтобы кусок железа, попавший под него, в считанные секунды рассыпался пылью. Пока Исгельт и Хольгер собирали установку и направляли пробный луч, Гедимина так и тянуло подставить под него руку, но он лишь досадливо щурился и думал, что его мозг пострадал от перегрузки во время работы над «Прожигом» – больше ничем такие приступы идиотизма он объяснить не мог.

– Видишь? Излучатель практически не отличается от твоего, – обратился к нему Хольгер. – Все различия в станине.

Гедимин без интереса посмотрел на неё – ничего сложного там не было, разве что требовалось поддерживать высокую скорость движения излучателя и при этом не перегреваться от трения.

– Какие пульсации вы задаёте? – спросил он.

– Ты сам открыл их свойства, – отозвался Хольгер. – Всё то же самое, Гедимин. Мы нарастили интенсивность и… выяснилось, что четырёх линз достаточно. Они толще твоих, и я поднял процент естественного обсидиана. Всё-таки он чем-то отличается от искусственных аналогов.

Его глаза на секунду затуманились – отогнать мысли о так и не разгаданной загадке было нелегко. Гедимин понимающе кивнул.

– И ещё одна пульсация. Очень простая, на два такта, – дополнил слова химика Исгельт. – Для неразрывности разреза. Ну что, все готовы?

Гедимин посмотрел на установку, прикинул, где именно произойдёт прожиг, и отошёл на пару шагов. Атмосферы на Луне по-прежнему не было, нейтронностойкий фрил надёжно защищал от радиационной вспышки, – вполне можно было бы остаться на месте…

– Поле! – рявкнул на него Исгельт и прикоснулся пальцем к виску. – И пластины. Где они? У тебя что, шлем сломался?

Гедимин нехотя поднял руку к лицевому щитку. Пластины легли на место – четыре на виски, одна, затемнённая, на глаза. Сарматы отошли ещё дальше, и между ними и установкой поднялся вертикальный полупрозрачный экран. Несколько секунд спустя он зарябил под расходящимися потоками сигма-излучения.

– Heta! – снова рявкнул Исгельт, ударив Гедимина по запястью, и тот изумлённо мигнул.

– Что?

– Ты тянулся к вискам, – сармат хмуро смотрел на него. – Ты сам это отслеживаешь? Хольгер рассказывал, что ты очень неосторожен с сигмой. По-моему, он сильно преуменьшил.

Гедимин мигнул, посмотрел на свою руку. Он сам не помнил, как она поднялась, – ей полагалось расслабленно свисать вдоль тела, а не тянуться к виску.

– Всё пропустили! – Хольгер сердито ткнул Гедимина в бок. Тот, мигнув, наконец посмотрел туда, где должен был прожигать портал новый излучатель. Его работа была закончена – прямо в воздухе, на подсвеченном фоне, повисла иссиня-чёрная дыра со слабо мерцающими краями.

– Десять сантиметров! – Хольгер снова ткнул Гедимина в бок. – Видишь? Можно и больше.

– Ага, – отозвался сармат, наблюдая за смыканием портала. – Какой срок жизни вы задали?

Исгельт и Хольгер переглянулись.

– Есть одна накладка, атомщик, – смущённо сказал химик. – Чем шире портал, тем меньше срок жизни. Там нелинейная зависимость… но суть именно такова. Пульсации позволяют задать базовый срок, а уже исходя из него, можно прикинуть, что получится.

– Ага, – повторил Гедимин. Портал, за которым он пристально следил, уже уменьшился до размеров точки.

– Значит, крейсер не пролезет, – заключил сармат.

– Протолкнём, – отозвался Исгельт. – Теперь мы тебя оставим и займёмся работой. Хольгер, иди к пушке. Зонды на мне.

«Зонды?» – Гедимин огляделся в поисках ещё одного свёртка с оборудованием, который он не заметил. Исгельт сдвинул несколько пластин брони, доставая неправдоподобно маленькие дроны.

– Синская разработка, – пояснил он, заметив взгляд Гедимина. – Традиции одной давно уничтоженной страны… Впрочем, ни ты, ни я не историки. Это мобильная камера-сканер.

– Таймер! – громче, чем обычно, сказал Хольгер, быстро отходя от установки под защиту сивертсенова поля. Зонд, быстро вращаясь, поднялся с ладони Исгельта и, выровняв полёт, направился к предполагаемой точке прожига. Зелёный луч – такой яркий, что пересчитать слагающие его пучки Гедимин не мог – вспыхнул и стремительно начертил в вакууме аккуратный круг. Тусклый белесый свет зажигался вдоль его траектории, доля секунды – и Гедимин снова увидел окно в черноту. Дрон, выплюнув струйку газа, проскользнул в портал.

– Двадцать один, двадцать два… – громко отсчитывал Исгельт. Края портала задрожали, медленно сближаясь. Сармат нажал кнопку на передатчике. Дрон вылетел из прокола и опустился на подставленную ладонь.

– Межгалактический путешественник, – ухмыльнулся Исгельт, аккуратно укладывая дрон в маленький контейнер.

– Что там? – Гедимин протянул руку к устройству, но сармат хлопнул его по запястью.

– Heta! Не трогай. Записи мы просмотрим в лаборатории.

Установка замигала красными светодиодами – излучатель снова собирался включиться, и Исгельт запустил в полёт ещё один дрон.

– Очень мало времени на сбор данных, – тихо вздохнул Хольгер, обращаясь к Гедимину. – Но, похоже, мы каждый раз выходим в другую точку. Константин сейчас пытается высчитать, что это за галактика…

Гедимин мигнул.

– Вы уже собрали так много данных? Это не первое… Какое по счёту испытание сейчас проводится?

Хольгер посмотрел себе под ноги.

– Мы запускаем зонды уже третий день. На самом деле информации очень мало…

– Sata! – крикнул Исгельт, и оба сармата повернулись к установке.

Она прожгла портал, и дрон успешно его прошёл и почти было вернулся обратно – но ему не хватило доли секунды. Прокол стал слишком узким, и устройство намертво в нём застряло. Гедимин видел, как мигает тревожный сигнал – корпус зонда готов был лопнуть от давления со всех сторон. Сармат двинулся к нему, но налетел на защитное поле – и, пока собирался его обходить, услышал сдавленное шипение в наушниках и увидел, как Исгельт жмёт на кнопку. Дрон взорвался. Портал, ничего не заметив, продолжал закрываться – не быстрее и не медленнее, чем обычно.

– Его бы зажевало на ту сторону, – сказал Гедимин Исгельту. – Перегородка не слишком широкая.

– Вот именно, – буркнул тот, досадливо щурясь на портал. – А у нас приказ – не оставлять лишних следов. А что ты собирался сделать, интересно? Ещё раз сунуть туда руку?

Гедимин смутился.

– Я хотел помочь…

– Тебе точно пора на базу, – медленно проговорил Исгельт, оглядываясь на Хольгера. – Проводи его. Гедимин, завтра с утра Стивен отведёт тебя в реакторные отсеки. А полигон мы пока от тебя закроем.

– Почему?! – Гедимин шагнул к нему, но Хольгер мягко толкнул его в грудь.

– Пойдём. Я вызвал глайдер, сейчас он будет здесь, – химик старался не смотреть сармату в глаза. – Правда, Гедимин, ты больше не в этом проекте. Ты сделал девяносто процентов работы, дальше мы справимся сами. А тебе нужен хороший отдых.

13 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Смотровая галерея была проложена под самым потолком – обычные сарматы проходили впритык, Гедимину приходилось наклонять голову каждый раз, когда он проходил подсвеченный зеленью шлюз. Внизу лежал один из реакторов «Гекаты», и, если прислушаться, был слышен гул охлаждающих насосов – но обычно его заглушал шум вентиляции, один из туннелей которой проходил под галереей. Гедимин, устав пригибаться, сел и смотрел сквозь перила на крышку реактора. Он думал об огромном холодном озере под поверхностью Луны – о гигантской сети теплообменных туннелей, заполненных водой. Она уходила далеко в сторону от кратера Драйден и пока справлялась с охлаждением всех местных реакторов – и Гедимин надеялся, что она не протечёт в неподходящее время и не покажет наблюдателям, что под поверхностью что-то есть.

Шлюз с тихим шипением приоткрылся. Ещё один сармат вышел на галерею и встал рядом с Гедимином.

– Ты снова здесь? Тут много реакторов…

– Я видел, – отозвался ремонтник. – Всё работает. Помощь не нужна.

«И кто мне даст помогать?!» – добавил он про себя, досадливо щурясь на закрытый проход в машинный зал. Внешне ворота выглядели так же, как шлюз у сармата за спиной, но распознаватель на входе отказывался пускать Гедимина – как в машзал, так и к щиту управления. «Издеваются они, что ли?»

– Ясно, – протянул Хольгер, проследив за его взглядом, и криво ухмыльнулся. Его лицо было видно почти полностью под лёгким шлемом с символическим респиратором. Он снова оставил где-то тяжёлый скафандр и расхаживал в серебристом комбинезоне с символикой Химблока.

– Опять без защиты? – Гедимин нахмурился.

– Я не на работе, – отмахнулся химик. – А тебе не тяжело всюду её таскать? Спишь ты тоже в ней?

Гедимин мигнул. Последние несколько дней он в самом деле не всегда вспоминал, что скафандр нужно снять – уже который день подряд просыпался через несколько минут, когда рука, вместо того, чтобы прикрыть глаза или почесать щёку, натыкалась на твёрдую обшивку.

– А вдруг разгерметизация? Мы не на Земле, – напомнил он, прислушиваясь к гулу вентиляции. Воздух прокачивался по лабиринтам «Гекаты» и «Койольшауки» непрерывно, расщеплялся углекислый газ, выравнивалась температура, датчики по всему периметру отслеживали микроутечки.

– Если разгерметизация, и её не устранят в кратчайший срок, – задумчиво сощурился Хольгер, – то нам с тобой лучше умереть быстро, всё равно долго не протянем…

– Heta, – буркнул ремонтник – направление разговора ему не нравилось. – Ты за мной пришёл? Смена кончилась?

В реакторном зале было тихо – «атомщики» работали в две смены по двенадцать часов и, по слухам, спали по шесть часов в сутки; сейчас их часы показывали середину рабочего дня, и все сигналы молчали. Двое «научников» вышли в плавно изгибающийся коридор, и два отряда охраны, отделившись от стен, окружили их и вместе с ними направились к транспортному туннелю. Не успели они сделать и трёх шагов, как передатчики Гедимина и Хольгера одновременно загудели и замигали из-под обшивки.

– Константин! – удивился химик, взглянув на экран. – Что-то срочное… А у тебя кто?

– Он, – Гедимин удивился ещё сильнее. – Давно на связь не выходил.