Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 118 (всего у книги 146 страниц)

– Атомщик! – Иджес тронул его за плечо, и сармат удивлённо мигнул. Он и не заметил, как комната снова наполнилась воздухом, и давление выровнялось, позволив ремонтнику открыть дверь снаружи.

– Видел? – Гедимин кивнул на золотой корабль. Иджес вполголоса помянул спаривание «макак».

– Это не мианийцы, – неуверенно сказал он, оглянувшись на Гедимина. – Эта штука – нормальный механизм, без живых деталей. Шаттл?

– Звездолёт, – прошептал Гедимин. – Заглянуть бы в его реактор…

Кафе «Фьори», принадлежащее Ренцо, хозяину гостиницы, находилось двумя уровнями ниже – незамкнутым кольцом вокруг лифтовых шахт. На незанятом участке располагалась кухня – по крайней мере, место, где синтетические продукты резали, раскладывали по контейнерам и при необходимости нагревали или охлаждали. Из приоткрытой двери тянуло чем-то горьким и, как показалось Гедимину, подгорелым, но люди, выходившие из лифта, шмыгали носом, улыбались и ускоряли шаг – их этот запах привлекал.

– Ну как? Как? – нетерпеливо спросил у сарматов выглянувший из кухни Ренцо, невысокий, довольно пухлый «лунарь» в лёгком белом скафандре. Гедимин притронулся к передатчику.

– Вот полный отчёт. Всё работает, но нужен контроль. Раз в два месяца пусть приходят ремонтники для осмотра и замены фильтров…

Ренцо нетерпеливо отмахнулся.

– Да, да, спасибо, я посмотрю. Как вам в целом? Понравилось?

Сарматы переглянулись.

– Любопытно, – признал Гедимин. – Это для существ из Найи?

Ренцо обрадованно закивал.

– Я первый, кто получил такое разрешение. Первый хозяин межгалактической гостиницы! – он гордо вскинул голову. – Я хочу, чтобы всё было по высшему разряду. Спасибо, что пришли. Идите, вам надо поесть.

Он указал на прикрытую дверь кафе, украшенную примитивным витражом. Сарматы снова переглянулись, и Гедимин качнул головой.

– Нет. Слишком много людей. Дай нам пайки, мы спустимся в «Юйту».

К первому терминалу сарматы спускались с полными «карманами» запакованных пайков – Ренцо настаивал, и Гедимин не стал отказываться. Иджес набрал незнакомой еды и разглядывал на ходу упаковки, не обращая внимания на идущих навстречу людей. Кого-то Гедимину пришлось поймать за шиворот и развернуть от сармата, пока быстрая, но слепая «мартышка» не расшиблась о скафандр.

На подходе к «Юйту» сарматам встретились двое патрульных, подозрительно посмотрели на них, посветили считывателем, но останавливать не стали. Гедимин слегка насторожился, но в самом баре было тихо. Посетители, ещё более многочисленные, чем обычно, сидели по углам и выглядели озадаченными. Дэвид прикреплял к столу треугольный плакат с изображениями инопланетных рас – примерно такой Гедимин видел когда-то в салуне.

– А, тески, – Дэвид приветливо шевельнул пальцами. – Поздно пришли. На пять минут раньше – и вы бы их застали.

– Кого? – спросил Гедимин, разглядывая плакат и думая о золотом корабле и о назначении орнамента на его носу.

– Рокканцев, – Дэвид тронул пальцем одну из картинок – ту, на которой был смуглый человек. – И одного ушастого. Только что ушли.

Гедимин изумлённо мигнул.

– Жёлтый звездолёт, – медленно проговорил он, глядя человеку в глаза. – Их корабль?

Дэвид закивал. В его руках уже был стакан, а рядом – пара бутылок, содержимое которых аккуратно, слоями, ложилось на дно.

– Они. Это не шаттл, знаешь? На этом они и прилетели… со своей Рокки.

Гедимин кивнул.

– Я видел. Какие они? – он покосился на картинку. Дэвид ухмыльнулся, придвигая к нему стакан.

– Это тебе, теск. Они… – он неопределённо хмыкнул. – Вот если бы сказали, что ты инопланетянин – я бы поверил скорее. А они… тут смешение рас даёт и не такие рожи. Единственное… очень рослые. Футов по семь.

Гедимин попробовал содержимое стакана. Кроме этилового спирта, в нём было ещё что-то, и сармат с трудом сдержал рвотные позывы.

– Зачем они прилетели? – спросил он со смутной надеждой. – На ремонт?

Дэвид ухмыльнулся.

– Если вам ещё не позвонили – значит, нет. Они тут ненадолго. Летят на Землю. Может, в новостях что напишут…

Он покосился на полку сбоку от себя – там стояли яркие упаковки человеческой еды.

– Вот чего не напишут – что смешного они нашли в чипсах? Забрали три коробки. Конечно, не последние, но я вот не понял – над чем тут смеяться?!

…«Комиссия, составленная из представителей Федерации Миана и Империи Рокка, начнёт работу в Университете Саскачевана,» – сообщал первый же заголовок новостной ленты; этой новостью был увешан весь сайт, и на многих фотографиях был жёлтый корабль. «Биологи из ведущих университетов мира прибыли для встречи с инопланетными экспертами. Совместное изучение последствий недавней войны…»

– М-да, наделали мы дел на Земле, – пробормотал Иджес. – Без инопланетян не разберёшься. Вот ты, атомщик, как думаешь – их рисунки на броне поплавятся в атмосфере?

– При взлёте не поплавились, – пожал плечами Гедимин. – Посадку должны выдержать. Сейчас мощные защитные поля. Я же не поплавился, когда летел…

Перед его мысленным взором ещё стоял жёлтый корабль, и сармат прикидывал, можно ли незаметно к нему подойти. Плоский космодром просматривался со всех сторон, патрульные оцепили площадку и не сводили глаз с рокканского корабля, – после недолгих размышлений Гедимин сдался. «Может, ещё придут на ремонт,» – подумал он со слабой надеждой. «Механизмам свойственно ломаться. Даже инопланетным.»

Часть 20. 21.03–28.09.27. Луна, кратер Пири, город Кларк

21 марта 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин выбрался из терминала и тяжело опустился на ближайшую скамью. Люди, устроившиеся там раньше, оглянулись на него, медленно отодвинулись на самый край и через несколько секунд куда-то убежали. Сармат проводил их затуманенным взглядом и снова прикрыл глаза. Его мутило.

– Слизь! – вскрикнули почти одновременно несколько тонких голосов, и ещё один, более низкий по тону, предостерегающе на них шикнул. Гедимин открыл глаза и увидел, как на выходе из терминала строятся в четыре шеренги «мартышки» в зелёных комбинезонах. Они были разного роста, но все – значительно мельче обычных людей. «Детёныши,» – понял сармат, мысленно сопоставив их рост, пропорции тела и тон голоса. Четверо взрослых в похожей форме построили «отряд» и увели в терминал.

– Интернат, – с непонятной тоской в голосе проговорил кто-то за спиной Гедимина. – Всё-таки запустили программу…

– Я видела списки, – отозвалась другая самка. – На каждого очередь – как отсюда до базы тесков. Можно и не записываться, Люси. Только зря расстроишься.

Первая протяжно вздохнула.

В наушниках сармата задребезжало.

– Джед, ты на Луне? – с лёгкой тревогой спросил Кенен. – Глайдер ждёт у первого терминала. Сам дойдёшь, или прислать подмогу?

Когда сармат выходил из терминала, детёнышей уже грузили в многоместный глайдер с открытым верхом, а они вертелись и глазели по сторонам. Увидев Гедимина, они странно притихли.

– Слизь! – отрывисто выкрикнул кто-то из них; его голос дрожал.

– Спокойно! – поднялся со скамьи один из командиров. – Вас тут никто не тронет. Эти сарматы безобидны.

Его голос легко перекрывал шум улицы и космодрома, хотя микрофона Гедимин не увидел. Последних детёнышей усадили в фургон, четвёртый командир поднялся за ними, и глайдер тронулся, – но, пока он не исчез за поворотом, мелкие «мартышки» смотрели на сармата, и ему было не по себе.

– Что там, Джед? – оглянулся на него Кенен, неестественно широко улыбаясь. За его спиной, на заднем сидении, сидел Иджес. Увидев Гедимина, он приподнялся и хотел помочь ему войти, но сармат качнул головой.

– На Земле неудачно сманеврировали, – буркнул он, прижимая ладонь к области желудка. – Думал, вывернет.

Иджес сочувственно хмыкнул.

– Это от невыключенных компенсаторов, – сказал он. – Был бы ты внутри корабля, ничего не заметил бы. Вернёмся на базу – ляжешь, поспишь, потроха успокоятся.

Гедимин недовольно сощурился – Иджес говорил с ним, как с тяжелобольным.

– Мелкие макаки, – он кивнул на поворот, за которым давно исчез открытый фургон. – Интернат? Что за программа?

Кенен хмыкнул.

– А, вот на что ты там глазел… Детишки. Человечьи детёныши. На Земле осталось много сирот. С марта разрешили усыновлять на Луну.

– На что не пойдёшь из-за отсутствия нормального клонария, – пробормотал Иджес, брезгливо поморщившись. Кенен испустил громкий смешок.

– Они пополняют популяцию, Ис. А вот нам не светит. Сарматские клонарии даже не обсуждаются.

…Ирренция было достаточно; последние топливные таблетки прошли отжиг вчера вечером, и Гедимин сидел в закрытом отсеке под цехом, соединяя трубки стержней с хвостовиками и наконечниками. Почти всё для активной зоны было готово; Иджес собирал модуль управления и думал, как распределить немногочисленные датчики. Закончив со стержнями, Гедимин повесил их остывать и спустился в туннель. Иджес уже выбирался наружу – со всеми предосторожностями, будто за его спиной по-прежнему был работающий реактор.

– Всё соединил, – сказал он. – Можешь работать. Я буду в коридоре, если нужен – выходи на связь.

Гедимин кивнул.

– Тренировка? – он подбросил на ладони невидимый шарообразный дрон. Иджес усмехнулся.

– Предрегистрация пройдена. В этот раз надо лучше подготовиться. Меня, сармата, обошли в том году три макаки!

«Всё как в Ураниуме,» – Гедимин, разминувшись с механиком, едва заметно ухмыльнулся. «Иджес готовится к полётам, я собираю реактор…» В груди привычно заныло, и сармат оборвал мысль на середине, чтобы память не перечислила тех, кто был в Ураниуме и никогда не прилетит в Кларк. «Надо доделать реактор,» – он вышел в восстановленный отсек и остановился у щита управления. «Им не понравится, если я отступлю.»

02 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Электромагниты отключились, «подушки» защитного поля уплотнились, мягко обхватывая огромную отливку, и Гедимин заметил, что уже несколько минут не дышит. Он впустил воздух в лёгкие и прошёл вдоль раскалённого бока ротора, высматривая неоднородности сплава. Ферк, обычно тёмно-синий, сейчас был светло-голубым; насосы гнали к нему тёплый газ, отводя раскалённый, дрожащим столбом поднимающийся к вытяжке. Литейную станцию вскрыли, и она остывала – быстрее, чем ротор, в потоке холодного воздуха; за её прочность Гедимин не опасался.

– Тридцать шесть тонн, – пробормотал Иджес, отступая к выходу из цеха. – За две недели не остынет.

– Чем медленнее, тем лучше, – отозвался Гедимин, вглядываясь в светящуюся от внутреннего жара поверхность. – Ферк – капризное вещество. Чуть недодержишь – и можно выбрасывать.

– Надо бы придумать что-нибудь понадёжнее, – проворчал Иджес. – Сколько лет уже этому ферку? Был целый Химблок, почему не усовершенствовали?

Гедимин мигнул. «Верно,» – подумал он, щурясь от неожиданной досады. «Хольгер восстановил формулу, но… он никогда не предлагал её улучшить. Или не предлагал при мне? Может, Арторион пытался, но не вышло? А, теперь не узнаешь…»

– У Кенена что-нибудь есть на сегодня? – спросил он у Иджеса, с трудом отводя взгляд от ротора. – Надо найти дело. А то так и буду сидеть у отливки.

В наушниках послышался смешок.

– Не бойся, Джед, от сидения у отливки я тебя спасу. Точнее, вас обоих. Ваш любимый заказ, парни. Мианийский шаттл!

…Этот корабль сильно отличался от тех, что приходили на космодром Кларка раньше. Вместо сегментированной «рыбы» с расплющенной головой на площадке лежал гребнистый шар. Двухметровые гребни – у основания ширина полметра, наверху – с ладонь сармата – тянулись от верхней точки до нижней, внутри каждого из них шёл желобок, прикрытый чем-то пластичным, проминающимся под пальцами. Между гребнями торчали хаотично разбросанные выросты – обломанные шипы, иногда – с чёрными «глазками» в отломе. Гедимин обошёл вокруг шара, высматривая люки, но не нашёл ничего.

– Жёваный крот! – выдохнул Иджес, поднеся руку к повреждённой поверхности – огромному белесому пятну на тёмно-красной обшивке, светлеющему от центра к краям. – Это лучевой ожог!

Гедимин угрюмо кивнул. Он не был уверен, что ожог именно лучевой, – но поверхность крепко прижгло, и верхний слой от прикосновения лопался, выплёскивая белесую жижу. Обшивка была разъедена на тридцать сантиметров в глубину, кое-где разрушение задело нижний, волокнистый слой, и побледневшие волокна вспухли и местами потрескались.

– Остаточная «сигма», – тихо отметил он, направив дозиметр на центр ожоговой поверхности. – Похоже, ирренций…

Он долго смотрел на экран в поисках омикрон-квантов – «сигма», как правило, не обжигала, а вот «омикрон» – мог, и картина была бы похожа. Но мианийские конструкции включали в себя очень мало металла, и он не лежал большими скоплениями, – нечему было воспринять наведённую радиацию, и Гедимин, пройдя с дозиметром вдоль повреждённого борта, облегчённо вздохнул.

– «Гельт»? – предположил Иджес.

– Если «Гельт», то на самом излёте, – качнул головой Гедимин. – Или тут были очень мощные щиты.

– И что с ним теперь делать? – Иджес протянул руку к потрескавшемуся борту и тут же её отдёрнул. – Ему больно, наверное.

Гедимин поддел рыхлый серый пласт. На руку брызнула белесая жижа из внутренних пустот. Обшивка расслоилась и частично растворилась, в жидкости плавали мелкие хлопья. Сармат подцепил ещё кусок, и многометровый пласт «брони» поехал вниз, на лету разваливаясь на куски. Иджес успел откатиться в сторону, и Гедимин, отряхиваясь от серых ошмётков, слышал в наушниках его взволнованную ругань. Он едва обратил на неё внимание – его ладонь была плотно прижата к уцелевшей обшивке шаттла, и он чувствовал, как огромный шар мелко вздрагивает – сперва часто, потом – всё реже. Через пять минут тряска прекратилась, и Гедимин отошёл в сторону, чтобы оценить повреждения.

Облучённая обшивка восстановлению не подлежала, как и обожжённые участки волокнистого слоя; всё, что сарматы могли сделать, – снять её и довезти до утилизатора. Из-под оболочки, свалившейся с гребней, проступили сплетённые из волокон шипы с серыми пятнами по розоватой поверхности. Между ними виднелась ячеистая структура, местами потрескавшаяся и смятая.

– Это попробуем склеить, – Гедимин указал Иджесу на поломанные ячейки. – А обшивку придётся содрать.

Иджес недоверчиво хмыкнул.

– А она отрастёт? Такая большая поверхность…

Гедимин пожал плечами.

– Не знаю. Прикроем защитным полем, может, отрегенерирует.

– Может, пересадка нужна? – Иджес потыкал пальцем в неповреждённый участок обшивки. Из двух ближайших выступов высунулись на пару сантиметров белые тросы и повисли в вакууме, слабо подрагивая. Гедимин пожал плечами.

– Понятия не имею. Займись гребнями, я счищу обшивку.

Он поставил ногу на ближайший выступ. Тросы-подъёмники не заставили себя ждать – через пять секунд Гедимин ехал на них к обожжённому участку. Проведя рукой по целой обшивке, он остановился у края серого пятна, и тросы замерли вместе с ним. «Рецепторы, должно быть, разрушились…» – сармат провёл пальцем по белесой поверхности, указывая подъёмникам направление, но дождался только слабой вибрации – тросы дрожали вместе с раненым кораблём. Гедимин досадливо сощурился. «Придётся лезть по живому…» – он, примерившись, срезал весь пласт обшивки, до которого смог дотянуться, и взялся когтями за проступившее волокно. Тросы, потеряв его, повисли в вакууме; сармат пополз дальше, срезая по дороге некротизированные участки и чувствуя, как дрожит весь корабль. Чем дальше, тем глубже рука безо всякого напряжения уходила в рыхлое волокно. Белесая жижа из полостей струйками стекала вниз.

– Атомщик, – подал голос Иджес; он висел на тросах в нескольких метрах от Гедимина, рядом с обожжённым гребнем корабля. – Эта штука не срастается.

– Сам вижу, – буркнул сармат. – Склеивай. Может, со временем опомнится.

«И что им было не позвать медика?!» – он, досадливо щурясь, погрузил когти в побелевшее волокно. Отслаивалось оно легко, достаточно было подцепить прикреплённые концы лучевым резаком. Местами под ним угадывались пульсирующие трубки; ожог до них не дошёл, и Гедимин старался не задеть их когтями.

– У нас нет ничего для регенерации? – спросил Иджес, оставив тросы и перебравшись на верхнюю, более повреждённую часть гребня. – Может, связаться с Бринном?

Гедимин хмыкнул.

– У него медикаменты для сарматов. Корабли он не лечит.

«Лучевой ожог,» – он срезал ещё один пласт отмирающего волокна. Вся обшивка уже лежала внизу, на площадке, и слегка дымилась, отдавая в вакуум остатки тёплой жидкости. «Омикрон-ожог… Ему бы надо флония,» – он осторожно поддел когтем край пролома, под которым пульсировала большая, в палец толщиной, «кровеносная» трубка.

– А у этой штуки будет лучевая болезнь? – спросил Иджес, с шипением и приглушённой руганью переползая с гребня на гребень. Там, где он пробирался, обшивки уже не было, и некротизированное волокно Гедимин убрал. Иджес прикрывал оголённую поверхность защитным полем; корабль перестал мелко дрожать, но, когда сарматы касались его, весь борт содрогался. «Хорошо, что оно мирное,» – думал Гедимин после каждой встряски. «Я бы не вытерпел.»

– Заканчивай с гребнями, – сказал он Иджесу, осматривая менее повреждённый и давно очищенный участок. Там, где в волокне остались углубления, должна была скопиться жидкость, из которой формируются новые волокна. Сармат долго приглядывался, но не увидел ни капли, – вмятины оставались сухими. «У неё, похоже, уже лучевая болезнь,» – подумал он, угрюмо щурясь. «Регенерация заторможена.»

– Я сейчас, тут немного осталось, – отозвался Иджес. – Ничего не срастается. Нас потом не обвинят в убийстве?

Гедимин сердито фыркнул.

– Пусть возят с собой своих ремонтников! Или медиков – не знаю, кто этой штуке нужнее. Заканчивай и слезай.

Он ждал, наблюдая за сухими вмятинами в волокнистой поверхности и кое-как склеенными кусками ячеистой структуры. Повреждённый борт прикрыли защитным полем, и корабль «успокоился» – теперь прикосновения не причиняли ему боли, но восстановление так и не началось. Гедимин высыпал на ладонь ампулы с флонием – все восемь штук, потом, подумав, отложил одну и осторожно поддел когтем край пролома и посветил фонарём внутрь. Ближайшая пульсирующая трубка показалась ему слишком крупной; он выбрал одно из ответвлений, где давление жидкости было меньше. Такие трубочки он сшивал на космической станции мианийцев, – они, скорее всего, соответствовали капиллярам. «На пробу,» – сармат снял колпачок с иглы и поднёс её к «сосуду». Он не был уверен, что трубка проткнётся, но игла вошла в неё на удивление легко – Гедимин едва не проколол её насквозь. «Если флоний её разъест, я сразу увижу…»

Он выдернул иглу и замер над проломом, напряжённо вглядываясь в красноватый полумрак. Трубка не растворялась, участок волокна, под которым она исчезала, – вроде бы тоже.

– Атомщик, что ты там делаешь? – подал голос встревоженный Иджес.

– Инъекцию флония, – отозвался сармат. – Может, будет прок.

«Вену» проколоть было немного сложнее. Выдавив первую ампулу в «кровоток», Гедимин вставил новую иглу в то же отверстие – его легко было найти по выступившей капле жижи. «Четыре… пять… шесть,» – сармат бросил вниз опустевшие ампулы и скатился следом по защитному полю.

– Sata! – крикнул он Иджесу, отбегая на десяток метров. Механик обогнал его и припал к земле, с тревогой глядя на корабль. Тот мелко задрожал и начал вытягиваться в высоту, странно поводя гребнями; белые отростки, высунувшись изо всех отверстий, зависли над проломом, от которого только что откатился Гедимин. «Жжёт,» – подумал сармат. «Надо было анестетик…»

– Отходим, – прошептал Иджес, дёргая его за руку. – Мы слишком близко!

Шар резко вытянулся в длину – и осел, встряхиваясь всей обшивкой и втягивая «щупальца». Под защитным полем заблестела жидкость. Её было очень много, и Гедимин на секунду подумал, что внутри корабля лопнула какая-нибудь артерия. «Существо» больше не двигалось; через несколько минут сармат рискнул приблизиться. «Надеюсь, оно не умерло,» – он тронул обшивку и, не дождавшись никакой реакции, перевёл взгляд на ободранную поверхность. Там, где вмятины и выемки залило жижей, из неё уже проступали новые блестящие волокна. Внутри гребней шевелились шипы, выдираясь из клея и стыкуясь по-другому; стыки быстро зарастали. «Иджес всё перепутал,» – досадливо сощурился Гедимин. «Надо было самому, а его – на расчистку. Естественно, ничего не срасталось…»

– Иджес, иди сюда, – позвал он. – Там в гребнях всё по-другому стыкуется. Посмотри и запомни.

– Етижи-пассатижи, – пробормотал Иджес, неохотно подходя к кораблю. – Эй! Оно восстанавливается!

– Значит, будет жить, – Гедимин посмотрел на отрастающие волокна и формирующуюся поверх них корку будущей обшивки и отряхнул скафандр от налипших ошмётков. – Идём, нам ещё в карантине сидеть.

У входа в карантинный бокс он оглянулся на мианийский корабль в последний раз. Его борт уже затянуло красной коркой. Выступы с такого расстояния было не разглядеть, и Гедимин не был уверен, что они формируются так быстро. «Ладно, будет немного меньше щупалец,» – подумал он, глядя наружу из закрывающейся шлюзовой камеры. «Понадобится – сделают пересадку. Только уже без меня.»

06 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Шлюз открылся, впустив внутрь двоих экзоскелетчиков. Один, в униформе карантинной службы, потыкал в скафандры сарматов ватной палочкой, небрежно сунул её в анализатор, несколько секунд выждал и махнул рукой.

– Оба на выход, хватит занимать бокс!

Гедимин удивлённо мигнул.

– Раньше ждали по две недели, – пробормотал Иджес, пытаясь заглянуть в анализатор. – Куда убрал?!

– Пошли, пошли, – второй экзоскелетчик толкнул сармата в спину. – Всё чисто, эпидемии не будет!

…В баре с утра было малолюдно. Дэвид, молча кивнув сарматам, указал на свободный стол и поправил на стойке небольшой плакат – ещё один треугольник, только не с изображениями инопланетян, а с крупной надписью «Понти». «Первый межгалактический отель!» – сообщала реклама. «Каждому гостю – родная атмосфера!»

– А вот гравитацию он не учёл, – пробормотал Иджес, коротко усмехнувшись. – А она ведь разная.

Гедимин на секунду задумался, как владелец «Понти» мог бы обеспечить в номерах разную силу тяжести. «У Гуальтари получалось,» – он покосился на свою руку и увидел, что уже начертил когтем на салфетке часть разводки от гравикомпенсатора. «Ренцо не пустят к городскому антиграву,» – с сожалением подумал он, выбрасывая из головы бесполезную идею. «Может, у них везде сходная гравитация. На мианийских кораблях мне было удобно, рокканцы вообще на людей похожи…»

– Конечно, расстреляли бы, – фыркнул кто-то в углу. – Его из пиратов выгнали за отмороженность. Расстреляли бы, если бы сам не убился. У нас же нынче всё по суду, на рее не вздёрнешь…

– И рей, опять же, нет, – ухмыльнулся человек в униформе информатория. Его сосед – тот, кто говорил недавно – был одет, как федерал; бросив на стол двуручный бластер в кобуре, он придвинул к себе большую чашку с тёмной жидкостью.

– За борт их – и всех делов, – буркнул он, сделав большой глоток и шумно втянув воздух – жидкость оказалась слишком горячей. – Нет, кто как, а я – в увольнение. Следующего психа пусть ловят сами.

– Псих – не псих, а водил вас по всей системе, – хмыкнул служащий информатория. – Как его звали? Диего Рио?

– Рио Юпанки, – буркнул «федерал», прихватив с подноса два пончика сразу. – Никто нас не водил, ориентировки правильно давать надо. Путают астероидных пиратов с межпланетчиками…

Гедимин едва заметно вздрогнул. Иджес вовремя поймал его за плечо, помешав развернуться к «макакам».

– Ты чего? – встревоженно спросил он. «Тихо,» – жестом попросил его Гедимин и навострил уши.

– Из медотсека? На десантную палубу? – служащий информатория хлопнул себя по колену. – Вы там что, все ослепли и оглохли? А не был бы ранен – угнал бы весь крейсер?

«Федерал», только поднёсший чашку ко рту, возмущённо фыркнул, едва не расплескав всю жидкость.

– А ты бы ждал, что безногий из медотсека выползет? Медик сказал – «без сознания», ребята запомнили… и расслабились, метеор им в сопло! Выбрался на палубу, угнал «Смит»…

– Опять будете ловить его по всей системе, – хмыкнул человек из информатория. «Федерал», допив наконец кофе, махнул рукой.

– Не будем. Всё, сдох. Повёл «Смит» прямо на Солнце. Послали было за ним… вовремя вернулись – дошли до самой короны. А он – дальше. Следили, пока не испарился. Псих!

Служащий информатория недоверчиво покачал головой. Иджес толкнул Гедимина в бок.

– Юпанки? Тот, который тебя… – он прикусил язык и виновато мигнул.

– Он, – отозвался Гедимин, глядя сквозь механика в стену. «Бежал с крейсера и направил корабль на Солнце…» – крутилось в голове. «Знал, что живым не уйдёт. Почему не попробовал взорвать крейсер? Если пробиться к реактору…» – он оборвал мысль на середине и досадливо поморщился. «Наверное, не сразу сообразил. После ранений думать трудно. По себе знаю.» Он представил себе «Ицмитль», испаряющийся в солнечной короне, и задумчиво усмехнулся. «Солнце – тоже реактор. Хороший способ. Надо запомнить.»

14 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Массивная отливка уже давно не светилась изнутри, потемнела и на ощупь была холодной – сказывалась теплоёмкость ферка, по многим свойствам близкого к металлам. Гедимин провёл по ней ладонью, пристально глядя на экран анализатора.

– Что? – нетерпеливо спросил Иджес, заглядывая через плечо. – Готово? Застыла?

– Нет, – сармат выключил прибор и, досадливо щурясь, отошёл от почти готового ротора. Температура внутри снижалась, но медленно; ферк был ещё слишком горячим и пластичным, и Гедимин опасался, что ротор расслоится. Он смутно подозревал, что первый образец не зря делали тридцати-, а не сорока– или пятидесятитонным, – не только из-за пределов, налагаемых интенсивностью излучения реактора, но и из-за особенностей самого ферка. «Если упёрся в свойства ферка – всё придётся переделывать,» – думал сармат. «Выжду ещё неделю. Может, остынет.»

– Внутри горячее ядро, – пояснил он, поворачиваясь к Иджесу. – Трогать нельзя. Пусть лежит.

– Да мне-то… – механик выразительно пожал плечами. – Мне он не мешает.

Сарматы вышли из цеха и остановились за подъёмом на жилую палубу. Гедимин думал, что собирать реактор, пока ротор не готов, бессмысленно, – из-за массивной болванки придётся разбирать всё заново.

– Пойду в информаторий, – сказал он Иджесу.

Проходя мимо капитанской каюты, он невольно замедлил шаг – дверные створки были сдвинуты, и изнутри доносились голоса.

– Нас это не коснётся, – уверял кого-то Кенен. – И я очень рад, что хотя бы это – не наша проблема. В Кларке, скорее всего, будет тихо – он автономия, тут свои порядки. А вот на Земле… Совбез опасается бунтов.

Кто-то хмыкнул ему в ответ.

– Следовало ожидать, – сказал невидимый сармат, судя по голосу – Акса. – Макаки трепетно относятся к своему способу размножения. А что, у них в самом деле проблемы с воспроизводством? Куда ни глянешь, всюду макаки. Кому всё кажется, что их мало?

Гедимин удивлённо мигнул – обычно о размножении «макак» на базе говорил только Иджес, и то от расстройства или большого удивления.

– Кто там? – Кенен, услышав чужие шаги, привстал из кресла и выглянул в дверной проём. – А, Джед… Проблемы с реакторами?

– Где должен быть бунт? – спросил Гедимин, настороженно щурясь. – В гетто?

Кенен облегчённо вздохнул.

– А, ты слышал нашу болтовню… Нет, в этот раз сарматы ни при чём. Мы очень мирно восстанавливаем разрушенное… нами и не нами. Тех, кто не очень мирный, расстреливают на месте. Нам не до бунтов, Джед. Я рассказывал Аксе новости с Земли. Совет безопасности ищет способы размножить население до предвоенного количества. Пока получается плохо.

Гедимин мигнул.

– А что с ними?

В тонкости размножения «макак» он не вникал – даже в те времена, когда от сарматов требовали участия в этом процессе, но был твёрдо уверен, что один нормальный клонарий на город решил бы все проблемы. «Видно, не построили,» – подумал он, садясь в свободное кресло и вопросительно глядя на Кенена. «Послушаю. Всё равно заняться нечем.»

Кенен задумчиво пошевелил пальцами.

– Биологические процессы, Джед… Это очень тонкая штука. И если среда обитания в три слоя покрыта ирренцием, токсинами и спецвирусами, это очень плохо на них влияет. Совбез два года собирал статистику по размножению – по детской смертности, врождённым уродствам и всякому прочему. На неделе её опубликовали. Теперь все вопят и бегают кругами, – Маккензи едва заметно поморщился. – А я в кои-то веки радуюсь, что нас это не касается.

Гедимин снова мигнул. Понял он немного – но, кажется, размножение на Земле не задалось.

– Один представитель Восточного блока, – продолжал Кенен, – предложил запустить всеобщую проверку на… пригодность для размножения. И у пригодных собрать генный материал и построить наконец клонарий. Это, может, проглотили бы, – в нашем совете говорят, что неофициально такие проверки уже год как ведутся. Но вот предлагать стерилизовать непригодных… это с его стороны было не очень умно. Кто-то слил это в прессу, и Земля который день гудит.

– Он дело предложил, – пробормотал Гедимин, в очередной раз признавая, что в традициях землян он никогда не разберётся. – А что Западный блок?

Кенен неопределённо пожал плечами.

– Совбез, что удивительно, согласился. Большинство голосов, практически готовая резолюция… Лиск, помнится, любил смотреть, как мартышки бегают. Теперь я его понимаю. Будем смотреть, Джед. Будет забавно, если дело дойдёт до войны. Тогда они наконец-то от нас отстанут.

26 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин остановился на краю реакторной ямы, глядя внутрь. Перед его глазами висела управляющая дуга, вверх уходили приводы электрогенератора, смыкающиеся с верхней частью огромного ротора. Кольцо твэлов наконец замкнулось; управляющие стержни пока были опущены – активную зону ещё не заэкранировали, время запуска не пришло.

– Думаешь, раскрутится? – спросил Иджес, останавливаясь рядом с Гедимином. Под его лицевым щитком горел немигающий жёлтый огонёк, и это успокаивало радиофобию настолько, что механик лично таскал твэлы и даже не морщился, беря их в руки. Гедимин благодарно тронул его за плечо.

– По расчётам – должен, – сказал он, вновь пересчитывая светящиеся колонны в плотном кольце. «Раз в месяц менять раствор,» – напомнил себе сармат, посмотрев на кожухи, заполненные борной кислотой. «Раз в неделю проверять на сильную продолжительную вибрацию. Моделировать землетрясение…»

– Айзек хочет быть при запуске, – сказал Иджес, глядя в сторону. Гедимин кивнул.

– Ты будешь?

Механик замялся.

– Наверное, пора разбирать лебёдки, – он махнул рукой, широким жестом очертив все приспособления вдоль ямы. Между ними тяжело было протискиваться, – Гедимин использовал все возможные точки опоры, чтобы затащить в активную зону ротор. В отличие от лёгких твэлов, его сарматы не могли поднять даже вдвоём.