Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 146 страниц)

Он медленно сузил глаза, и край его шрама снова выполз из-под респиратора, – сармат улыбался.

– Я люблю делать бомбы. И ещё я люблю взрывать их.

21 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Робот-погрузчик остановился за дверью лаборатории. Внутрь он не проходил по ширине – навешенная на него противолучевая броня занимала слишком много места. Гедимин вышел ему навстречу с бомбой в руках. Она была лёгкой – центнера полтора, не более. Он не собирался просить помощи, чтобы положить её в контейнер, и всё же неприятно удивился, когда рабочие, обступившие погрузчик, шарахнулись от него и спрятались между контейнером и стеной, пригнувшись так, чтобы короб полностью их закрыл.

– Стоять! – запоздало рявкнул на них Линкен, спрыгивая с короба. – Извини, атомщик. Столько трусливых макак…

Сарматы, спрятавшиеся за погрузчиком, не шевельнулись, молча проглотив оскорбление. Гедимин сердито сощурился.

– Открой короб, – попросил он.

Контейнер погрузчика должен был открываться автоматически, но здесь вся автоматика была отключена; с ирренцием работали только вручную. Гедимин осторожно положил бомбу, закрепил её в пазах и выпрямился, по привычке отряхивая руки. Высунувшийся было из-за погрузчика сармат метнулся обратно.

– Куда? – с презрением покосился на него Линкен. – Что, коробка прикроет тебя от тридцати мегатонн?.. Ладно, атомщик. Мы наверх. Зря ты с нами не ездишь.

Гедимин молча поднял руку в прощальном жесте.

Он был уверен, что остался в лаборатории один, и едва успел отступить в сторону, чуть не налетев на Константина. Тот вышел из дезактивационной камеры; его скафандр блестел от омывающих растворов.

– А ты почему здесь? – удивился Гедимин.

– Работа, – коротко ответил Константин, усаживаясь перед включённым телекомпом.

– Придумал что-то новое? – Гедимин хотел заглянуть в монитор, но окно резко свернулось перед его носом. Сармат мигнул.

– Это моя работа, атомщик. Иди-ка займись своим делом, – сердито ответил Константин. Гедимин, удивлённо хмыкнув, пошёл к двери. «Правда, что ли, придумал? Тогда не буду мешать. Может, после этого Ассархаддон отцепится от меня и перейдёт на него…»

28 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Очень быстрая работа, Гедимин, – с одобрением сказал Ассархаддон, присаживаясь за общий стол. – Можно даже сказать – молниеносная.

Гедимин услышал сбоку тихий шелестящий вздох – Константин, сидящий рядом, не удержался от сдавленного шипения, и его локоть дёрнулся к боку Гедимина, но остановился на полпути. «А я при чём?!» – раздражённо сощурился ремонтник. «Ассархаддона пусть пинает.»

– Ничего сложного, – сказал он вслух. – Ядерную бомбу разработали два с половиной века назад.

– Конечно, – кивнул Ассархаддон. – Ничего сложного. Если не считать… Чем, вы говорите, ограничена мощность «Теггара»?

Гедимин посмотрел на свои ладони и переплёл пальцы.

– Практически ничем, – тихо сказал он, с трудом веря в свои же слова. – Энергия распада… Её слишком много. Не может быть такого дефекта массы. Я не понимаю, откуда она берётся.

Куратор еле слышно хмыкнул.

– Не первая загадка ирренция, не так ли? Я сам жалею, что у нас никогда нет времени на фундаментальные исследования. Узнать природу омикрон– и сигма-квантов, механизм самопроизвольного синтеза… Даже по моей части слишком много неразгаданных загадок. Ну что ж… Возможно, мы ещё вернёмся к ним в мирное время.

Гедимин вздрогнул и медленно поднял на него взгляд потемневших глаз.

– Мирное время? – повторил он. – Тебе же нравится война.

Куратор покачал головой.

– Мне? – он испустил негромкий смешок. – Мне нравится познание, Гедимин. Так же, как и вам. У нас будет много времени на это после победы. Научные институты по всем областям знания, поиск одарённых сарматов, поощрение научных склонностей… Может быть, вы возглавите огромную физическую лабораторию. Но сейчас – вернёмся к «Теггару». Сильная ударная волна – это великолепно. Однако я настаиваю на том, чтобы омикрон-всплеск составлял не менее трети выделенной энергии. Именно в нём уникальность ирренциевого оружия. И я надеюсь, что вы её сохраните.

Гедимин кивнул и потянулся к передатчику. У него были наработки по «Теггару» и «Гельту», последние несколько дней он только ими и занимался, – но каждый раз, когда он прикасался к экрану, его передёргивало. «Выжженная планета,» – подумал он, прежде чем усилием воли переключить поток мыслей. «Зачем им выжженная планета?!»

01 августа 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Всего-то пара лишних миллисекунд до разлёта – и такая разница, – Линкен шумно выдохнул в респиратор. – Нет, мне на атомщика не выучиться. Как ты до такого додумался?!

Константин, развернувший было на экране полузаполненные таблицы каких-то расчётов, резко обернулся и фыркнул.

– Линкен, настрой коммутатор! Гедимина я не слышу, один ты орёшь мне в уши!

Сармат, уже в третий раз измеряющий шагами расстояние от стены до стены, повернулся к нему и ухмыльнулся.

– Ты тоже нам понадобишься, Константин. Погоди зарываться в цифры.

– Нет, не понадоблюсь, – отрезал северянин, отворачиваясь к экрану. – Мне хватит расчётов по «Гельту» и «Теггару». Чем мог, я тебе помог, дальше – вдвоём с Гедимином. У него интуиция, он у нас гений…

Его фразу прервал короткий гудок. Над входной дверью мигали светодиоды – кто-то ждал, что ему откроют.

– Хольгер, – шумно вздохнул Линкен, опуская рычаг на двери. – Теперь все в сборе. Атомщик, подожди.

Гедимин, решивший, что о нём все забыли, и он может вернуться в «грязный» отсек, остановился и удивлённо мигнул.

– Зачем тебе Хольгер?

За его спиной весело хмыкнули.

– Уж наверное, не для дружеского общения! Гедимин, а я и не знал, что тебе мешаю…

Сармат уткнулся взглядом в пол.

– У тебя же своя работа, – пробормотал он. – Ты что-то делаешь для Исгельта. Над чем вы там работаете?

– Неважно, – отмахнулся Хольгер, войдя в отсек. – Линкен, так какого рода помощь тебе нужна?

Взрывник подошёл к свободному телекомпу и вытянул голографический экран на середину комнаты. Перед сарматами возникла объёмная схема устройства, состоящего из четырёх частей, – что-то вроде усложнённого «Теггара» с дублирующими зарядами.

– Я назвал её «Та-сунгар», – сказал Линкен, безуспешно скрывая волнение. – Идея моя, а Константин помог с чертежом.

Гедимин мигнул.

– Ты сам сконструировал… – не договорив, он провёл пальцем по чертежу и остановил его в одном из узлов. – Одновременная детонация? Ты хочешь добиться скрещивания потоков?

Линкен закивал, расплываясь в довольной ухмылке.

– Сразу догадался! Да! Тут будет четыре потока, и все они пересекутся. Много-много маленьких интенсивных лучей. Много микропроколов. И некому будет следить, чтобы они все ушли в вакуум.

Он ухмыльнулся так широко, что пришлось сощуриться – шрам выполз из-под респиратора и уткнулся в нижнее веко.

– Тысячи проколов. Много вещества на той стороне. А потом они все схлопнутся…

Он ударил кулаком о кулак. Константин за телекомпом вздрогнул и повернулся к сарматам, сердито щурясь и прижимая ладонь к области уха.

– Лиск!

Гедимин покосился на Хольгера. Тот задумчиво смотрел на чертёж и шевелил пальцами, то ли что-то подсчитывая, то ли строя простейшую схему.

– Тысячи проколов, – пробормотал он и криво усмехнулся. – Линкен, тебе мало мощности «Теггара»? Её же можно наращивать дальше, вот Константин…

Линкен нетерпеливым жестом прервал его фразу.

– Я знаю, атомщик. Можно сделать бомбы такие и сякие… Помнишь, мы с тобой смотрели мартышечью фантастику? Про корабль, одним выстрелом уничтожающий планету?

Он придвинулся к сармату почти вплотную и крепко вцепился в его плечо.

– Я хочу себе такой же, атомщик. Бомбу, взрывающую планеты. Чтобы никто не мог сопротивляться.

– Лиск! – Гедимин отшвырнул сармата и сам шагнул назад. Линкен пошатнулся, не сразу нашёл равновесие, – он не ожидал такого толчка и теперь удивлённо мигал.

– Ты в себе?! На кой тебе взрывать планеты?!

Кто-то сзади положил руку ему на плечо. Гедимин обернулся и увидел Хольгера. Тот ещё что-то подсчитывал на пальцах свободной руки, но заметно помрачнел.

– Он прав, – Хольгер говорил так тихо, что Гедимин еле расслышал его слова. – Эта бомба может расколоть планету. И я уже знаю, как её сделать.

«Хорошо, что Линкен этого не слы…» – не успел додумать Гедимин, как взрывник шагнул к Хольгеру.

– Знаешь? Сможешь сделать? – он схватил химика за плечо и встряхнул. Гедимин ударил его под локоть, заставив разжать руку, и отодвинул Хольгера в сторону, но Линкен будто ничего не заметил.

– У меня никак не выходит, – продолжал он, горячечно сверкая глазами. – Я собрал прототип. Но Константин говорит – это никуда не годится. А мне нужно то, что сработает. Ну? Вы поможете мне? Мы же работали вместе. Атомщик, ты чего?

– Псих, – выдохнул Гедимин. – На кой тебе и Маркусу взорванная планета?! На ней нельзя жить!

– Тем лучше, – расплылся в нехорошей ухмылке Линкен. – Хорошо, что нельзя. Понимаешь, атомщик… Мы, тески, можем выжить на астероидах. Можем выжить в космосе. А макаки – нет. Нигде они не могут жить, кроме Земли. Даже на вылизанном Марсе. Только взорвать их гнездо – и всё. Никакие флоты им не помогут.

Гедимин щелчком открыл экран передатчика и увидел, что связи нет. Зашипев от досады, он повернулся к Константину.

– Вызывай медиков, – сказал он, переключив коммутатор – теперь Линкен с гарантией ничего не мог услышать. – Взрывник спятил. Хочет взорвать Землю.

Константин, не оборачиваясь, пожал плечами.

– Взрывник спятил? Надо же, какая свежая новость…

– Неконтролируемый взрыв, – донёсся до Гедимина чей-то спокойный голос, и он, вздрогнув, повернулся к Хольгеру. Тот рядом с Линкеном стоял перед объёмной схемой и переделывал её.

– Невозможно проконтролировать столько пересечений… А, Гедимин, ты здесь? Вот, смотри, я рассказываю Линкену, что начать нужно с двухкомпонентного ядра. Если направить излучатели под углом навстречу друг другу…

Гедимин несколько секунд молча смотрел на него, потом дёрнул его к себе, жестом приказав переключить коммутатор.

– Ты понимаешь, что творишь? – свистящим шёпотом спросил он. Химик мигнул.

– Лиск не рассчитает мощность и разнесёт всю «Гекату». Его нельзя оставлять наедине с этой бомбой. Слишком увлекается, – Хольгер усмехнулся. – Надо за ним присматривать.

– Он планету хочет взорвать, – Гедимин смотрел химику в глаза и видел светло-красную радужку – Хольгер был спокоен и слегка заинтересован. – Вместе с сарматами. Их там семь миллионов.

– Когда дойдёт до войны, расклад сильно изменится, – пожал плечами Хольгер. – А до официальной команды «На взлёт!» Линкен и пальцем не пошевелит. Успокойся, атомщик. Это наука. И, по-моему, задача довольно интересная.

– Интересная? – Гедимина передёрнуло.

Линкен не мог слышать их разговор, но что-то почувствовал – и втиснулся между сарматами, тревожно глядя то на одного, то на другого.

– Что здесь, тески? Чертёж настолько плох?

Сарматы переглянулись. Гедимин на секунду зажмурился и нехотя качнул головой.

– Чертёж как чертёж. Они обычно не взрываются. Где прототип? Показывай…

02 августа 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Человеческие учёные тоже создают оружие, – сказал Хольгер, пытаясь поймать взгляд Гедимина. – Возможно, прямо сейчас Герберт Конар этим и занимается.

Ремонтник, угрюмо разглядывающий полупустой контейнер с Би-плазмой, вздрогнул и встретился с ним взглядом.

– Уже больше года прошло с тех пор, как ты дал ему ключ к синтезу, – продолжал, приободрившись, Хольгер. – Если у землян есть ирренций, должны же они что-то с ним делать?

– Конар не хотел… – пробормотал Гедимин и сам же оборвал фразу и мысль на полуслове.

– Да никто не хотел, – поморщился Хольгер, быстрым движением прикоснувшись к коммутатору и покосившись на Линкена. Тот с задумчивой ухмылкой смотрел куда-то вдаль – и, скорее всего, видел там гигантские грибовидные облака и сияющие кольца в небе.

За спиной Гедимина лязгнул экзоскелет – кто-то попытался подойти к столу мимо Стивена, и тот преградил дорогу, направив на пришельца бластер.

– Эй! – обиженно вскрикнул Кенен, исчезая в толпе и тут же выныривая с другой стороны стола, ближе к свободным стульям. – Своих не узнаёте?

– Маккензи, – покосился на него Линкен, нехотя приподнимая руку в повелительном жесте. – Ладно, садись.

– Атомщики за работой? – широко, показывая зубы, улыбнулся Кенен, раскладывая по столу контейнеры. Кроме стандартного пайка, у него была с собой маленькая ёмкость со жжёнкой и какой-то аналог человеческой еды, запакованный в непрозрачный пакет.

– Теперь у армии Eatesqa есть свои ядерные бомбы, да? – продолжал Кенен, впиваясь взглядом то в одного сармата, то в другого. – Лиск, ты уже видишь себя за штурвалом крейсера? А помнишь, как мы ковырялись в разрушенном «Скате» посреди леса?

– Чего надо-то? – угрюмо спросил Линкен, придвигаясь к Кенену. Тот проворно подался назад.

– Пришёл поговорить с друзьями, – он улыбнулся шире прежнего. – Почему это мне должно быть что-то надо?

Гедимин, неохотно вынырнув из размышлений о Лос-Аламосе и возможных занятиях Герберта Конара и его коллег, перевёл мрачный взгляд на Кенена.

– Что сломал?

Тот всплеснул руками.

– Ничего!

– Здесь смарты прикреплены к запястью. Трудно на них сесть, – заметил Хольгер, слегка усмехнувшись. – А тех, кто лезет к Гедимину с ремонтом, Ассархаддон расстреливает.

Кенена передёрнуло.

– Кажется, вы мне не рады, – сказал он, стирая с лица улыбку. – Ну, как знаете.

Он осушил контейнер жжёнки и приступил к еде. Несколько минут все жевали молча, потом Кенен снова поднял голову и щёлкнул по прикрытому экрану смарта.

– А я нашёл на местном ретрансляторе интереснейший сериал о вымирании человечества, – сказал он. – Тридцать серий – и о том, как вымрет, и о том, как будет после выглядеть планета. Про ирренций там, само собой, нет, а вот о ядерной войне – предостаточно. Никто не хочет посмотреть?

Сарматы переглянулись.

– Вживую посмотрим, – буркнул Линкен, сворачивая в трубку опустевший контейнер.

Гедимин протянул к Кенену руку.

– Я бы посмотрел. Это интересно.

Учётчик, закивав, соединил свой передатчик со встроенным в запястье Гедимина.

– Да, тебе должно быть интересно. Там показывают, куда и как денется весь хлам, оставленный человечеством на Земле и в её окрестностях. Куча механизмов и конструкций, – тебе должно понравиться!

– Мартышки, – поморщился Линкен. – Нашёл ты, атомщик, чем интересоваться…

03 августа 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки» – кратер Кармана, ядерный полигон

Двери закрылись с неприятным лязгом – постоянно толкающий и швыряющий их Линкен повредил механизм, и створка начала «гулять» в пазах. Гедимин недовольно сощурился ему вслед.

– Вернусь – починю, – пообещал он.

– А? – удивлённо мигнул Хольгер, поднимая взгляд от закреплённого на стенде снаряда. Судя по расположению руки сармата, он опять вскрывал корпус и проверял взаимное расположение зарядов, – минимум в третий раз за одно утро.

– Дверь разболталась, – буркнул Гедимин. – Надо чинить. Оставь «Та-сунгар» в покое. Взорвётся.

– Да, конечно, – кивнул Хольгер. – В этом я не сомневаюсь. Но вот ловушки… Как думаешь, они выдержат шесть миллисекунд? Если нет – всё насмарку.

Гедимин сузил глаза. Волнение Хольгера, против воли сармата, передавалось и ему – и сильно его раздражало.

– Сиди спокойно. Всё выдержит.

Дверь снова задребезжала – у Линкена в очередной раз не хватило терпения дождаться, когда она откроется, и он толкнул её в сторону, расшатывая разболтанные детали ещё сильнее.

– Вагон ждёт. Погрузчик нужен?

– Что тут грузить? – Гедимин отцепил бомбу от стенда и прикрепил к своей груди – две скобы на плечах, две – на поясе. Дополнительные четыре центнера груза практически не стесняли его движения. Линкен хмыкнул.

– Так и понесёшь?

– Какая разница? – пожал плечами Гедимин. – Если что – на тридцать километров не отпрыгнешь.

– Осторожнее там, – дежурно предупредил Хольгер, отступая от двери. – На месте проверь заряды! Их нельзя смещать…

Гедимин молча кивнул и вышел. Грузовой вагон ждал его – совершенно пустой, единственный на станции Ядерных испытаний.

– В Орем? – спросил сармат, прикрепляясь к стене вагона, быстро набирающего скорость. Управлял автодрезиной Линкен – и он, как обычно, торопился.

– Орем закрыли на дезактивацию, – ответил взрывник. – Слишком ярко светится. Нас отправили в кратер Кармана.

«Кратер Кармана?» – Гедимин восстановил в памяти карту лунной поверхности. «Да, там места больше.»

…Глайдер ждал их в десяти метрах от будущего эпицентра; пилоты не выходили из кабины и опустили затемнённые «стёкла». Это вещество, как знал Гедимин, хорошо отражало омикрон-излучение и даже защищало от «сигмы», – но было полностью бесполезно в центре ядерного взрыва.

В этот раз бомбу устанавливал Гедимин; Линкен стоял рядом, пристально глядя на его пальцы, и шумно дышал в респиратор.

– Проверил заряды? – спросил он, увидев, что сармат отходит от бомбы. Тот сердито сощурился, но кивнул.

– Таймер на час. Уходим.

Люк глайдера открылся до того, как сарматы подошли к нему, – пилоты в спешке плюнули на экономию кислорода. Гедимин в последний раз оглянулся на бомбу. Со стороны она выглядела предельно безвредной, – ещё одна болванка с ирренциевым двигателем, предназначенным для подбрасывания её на высоту в пару сотен метров.

– Стой, – Линкен дёрнул Гедимина назад, к люку. – Выпрыгнем над горами. Хочу посмотреть на взрыв.

Гедимин пожал плечами.

– Особо ничего не разглядишь.

– С гор – увидим, – уверенно сказал Линкен.

Люк открылся через десять минут – глайдер набирал скорость так быстро, как только мог, чтобы не остаться в кратере ни на одну лишнюю секунду. Линкен вытолкнул Гедимина, сам прыгнул следом, на лету включая «Седжен» и по плавной дуге уходя к нагромождениям базальтовых глыб. По цвету они мало отличались от его скафандра; когда он нырнул в какую-то расселину, Гедимин едва не потерял его.

– Сюда! – на чёрном склоне мелькнуло световое пятно. – Тут укрытие. Весь кратер как на ладони. Лезь скорее, я выставлю купол!

Гедимин втиснулся в расселину. Книзу она сужалась; сарматы стояли на торце базальтовой плиты, зажатой между двумя соседними. Там ещё хватало места, чтобы дышать, но сесть уже не получалось.

– Ну и нора, – фыркнул Гедимин, прислоняясь спиной к скале. – Плиты сдвинутся – не вылезем.

– Поле их удержит, – отмахнулся Линкен – насколько возможно было в узком укрытии делать размашистые жесты.

Минуты тянулись медленно. Гедимин, одним глазом глядя в проём между плитами, досматривал серию «Оставленной Земли» и негромко хмыкал на сомнительных моментах. Линкен, сперва демонстративно отвернувшийся от экрана, вскоре заскучал и придвинулся к Гедимину.

– Чушь, – сказал он через несколько секунд, остановив просмотр и тыкнув в голограмму. – Это просто груды камня, слепленные примитивным раствором! Как они могут пережить всё, что построено позднее?! Их уже через пару столетий никто не отличит от холмов!

– До сих пор отличают, – пожал плечами Гедимин, глядя на странные пирамидальные сооружения, заметно повреждённые временем и вандалами. – Разве что песком занесёт…

Смарт на его запястье погасил экран и протяжно запищал – до взрыва оставалось тридцать секунд. Гедимин вцепился в края базальтовой плиты так, что на камне остались щербины, и впился взглядом в горизонт.

Несколько томительных мгновений спустя вдалеке сверкнула белая точка, чуть приподнялась над краем чёрного неба – и взорвалась клубящимся жёлто-зелёным облаком. Стремительно изменяя форму, оно повисло над горизонтом. Вокруг расплывались зелёные кольца, почти мгновенно тающие в вакууме. С запозданием на долю секунды на первое из них отозвался дозиметр – и больше его экран не гас. Экран, прикрывающий сарматов, заполыхал, заслоняя обзор, но Гедимин успел заметить, как раскалённое облако в небе дрогнуло – и взорвалось изнутри. Горы встряхнуло. Сверху посыпались мелкие камешки, рикошетя от защитного поля и брызгая во все стороны. Снизу на подножие древнего, полуразрушенного вала, окружающего кратер, накатывала белесая мерцающая волна. Она взметнулась на двадцать метров вверх по склону и осела, оставив внизу тонкий рисунок растрескавшегося базальта – сплошную паутину на километры от эпицентра. Гедимин помянул про себя уран и торий и налёг чуть сильнее на край плиты, проверяя прочность. Вал выстоял.

– Двадцать пять километров, – прошептал Линкен, кроша пальцами базальт и не замечая, как сыплются камешки. – Двадцать пять километров, ah-hasulesh…

– Сработало, – пробормотал Гедимин, проверяя систему нагрева. Ему было холодно – так, как не бывало даже на льду Атабаски после купания в самый лютый мороз. Он вдохнул поглубже, пытаясь сломать невидимый обруч поверх рёбер – но тщетно.

Зелёный огонь на горизонте погас. Дозиметр уже не показывал ничего странного, и защитный экран не бликовал, – излучение улеглось, его энергия растратилась на взлом слоя базальтовой лавы. Гедимин встряхнулся, осторожно высунул счётчик Конара из-под экрана, – последние сигма-кванты ещё улавливались, но быстро рассеивались.

Он не успел вникнуть в показания прибора – что-то массивное врезалось в него сбоку, навалилось на грудь и вдавило сармата в базальт. Он с трудом вдохнул и растопырил локти, пытаясь ослабить стальную хватку Линкена.

– Ты это сделал, атомщик, – бормотал тот, вздрагивая от неслышного смеха. – Ты расколол Карман! Это самая слабая бомба, моделька, – а что сделает настоящий «Та-сунгар»?! Ah-hasulesh, атомщик, ты это сделал…

– Heta! – прохрипел Гедимин, вырываясь из слишком крепких объятий. – Скафандр помнёшь! Я хочу посмотреть на эпицентр вблизи. Подождёшь меня тут?

– Ещё чего! – криво ухмыльнулся Линкен, выпуская его плечи и тут же вцепляясь в запястья. – Без меня никуда не пойдёшь. Там работают «крылья»?

– Излучение довольно слабое, – Гедимин задумчиво смотрел на погасший горизонт. – Будем лететь до первой вибрации, дальше – пешком.

Он сам не знал, что опаснее – лететь на ирренциевых «крыльях», готовых среагировать на встречное излучение, или идти по растрескавшейся равнине, перешагивая через расселины неизвестной глубины. То, что было видно с края кратера, оказалось последним всплеском ослабевшей ударной волны, – основные повреждения, как и следовало ожидать, были нанесены эпицентру и десятку километров вокруг него. Расколотые скалы повисли среди узких чёрных разломов, как странная мозаика, только что собранная и уже готовая рассыпаться. В километре от эпицентра Гедимин почувствовал слабую вибрацию в лопатках и осторожно опустился на самый прочный на вид выступ. Пальцы ног нащупали что-то странное, сармат посветил фонарём и увидел, что базальт подёрнулся маленькими острыми волнами, расходящимися от эпицентра, уже почти застывшими, но ещё горячими.

– Стеклянная волна, – прошептал Линкен. – Эй, атомщик, это сойдёт за обсидиан?

Гедимин отмахнулся. Он искал относительно безопасную дорогу среди раздробленных скал, повисших над пустотой. Ему вспоминался какой-то нелепый «мартышечий» фильм о газовой планете и летающих в её плотной атмосфере ледяных архипелагах, – то, что сейчас было под ногами сармата, выглядело очень похоже.

До эпицентра они не дошли – твёрдая опора из-под ног исчезла за полкилометра до него. Сарматы стояли на краю нового кратера – идеально круглого провала в базальтовом дне Кармана. Гедимин, опустившись на колено, взял пробу со стенки – стеклянистое вещество застыло тонкими, плотно спаянными нитями, но крошилось в пальцах без особых усилий. Дозиметр зафиксировал слабый выброс сигма– и омикрон-квантов, – дно кратера всё ещё фонило.

– A-ah-hasu, – прошептал потрясённый Линкен, и Гедимин еле успел увернуться – его едва не впечатали в скалу. – Сколько я ждал! Ты умеешь делать бомбы, атомщик. Не зря я шёл за тобой от самого Пирра!

Гедимин мигнул. Ему вспомнилось первое знакомство с Линкеном, – стёртый чертёж бомбы перед постом охраны, белая, почти невидимая радужка и странные ухмылки.

– Атомщик! – Линкен заметил неладное и слегка встряхнул сармата за плечо. – Ты чего? Что не нравится?

– Это, – буркнул Гедимин, кивнув на кратер. – А тебе нравится?

Теперь мигнул Линкен.

– Это лучшая из твоих штук, атомщик. Я помогу тебе сделать тысячи таких. Даже если мы не победим и в этот раз, макаки нас запомнят. Наши следы проживут дольше любых пирамид, атомщик. Только иди со мной. Не выходи из проекта. Я один всё испорчу.

На чёрном небе над Карманом не было ни одной знакомой планеты – даже Сатурн ушёл за кромку гор. Гедимин выбирал дорогу в слабом свете звёзд, стараясь не застрять в случайной трещине, и думал о пересечении лучевых потоков. Чертежи новых «Та-сунгаров» против воли выстраивались перед глазами один за другим. Сармат не сомневался – к тому времени, когда он вернётся в лабораторию, всё будет готово – останется только перенести на бумагу.

08 августа 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Опять рисунки на коленке? – Константин брезгливо поморщился и дёрнул за листок. Гедимин ударил его по запястью.

– Хватит драть мой ежедневник, – буркнул он. – Сканер возьми.

Константин возвёл глаза к потолку, но всё же ткнул в стену рядом с телекомпом и вынул сканирующее устройство.

– Бесценные записи гения-физика… – услышал Гедимин невнятное бормотание, прежде чем Константин опомнился и переключил коммутатор.

Линкен, уже четверть часа измеряющий шагами расстояние от стены до стены, резко развернулся и посмотрел на Гедимина.

– Скоро она будет готова?

Сармат пожал плечами.

– Константин должен всё обсчитать, а это надолго. И само устройство не из простых…

Линкен нетерпеливо закивал и, резко протянув руку, вцепился в его плечо.

– Неделя? Две? Может, найти лаборантов? У тебя должны быть лаборанты!

Гедимин качнул головой.

– Лиск, сиди тихо. Помочь ты не можешь, так не мешай.

Линкен недобро сощурился, мотнул головой и, отпустив Гедимина, повернулся к Константину. Тот уже углубился в расчёты, но увидел силуэт взрывника на экране и с тяжёлым вздохом посмотрел на него.

– Что?

– Сколько тебе нужно времени? – спросил Линкен, заглядывая в монитор. – Стой! Это бомба Гедимина?

– Одна из, – нехотя отозвался Константин, заслоняя экран спиной. – Ради Марса и Венеры, не лезь сюда – расчёты и без тебя достаточно сложны.

Линкен странно дёрнул головой и сделал шаг в сторону – так он снова мог видеть экран. Гедимин, остановившись на полпути к дезактивационному шлюзу, развернулся и подошёл к взрывнику – тот выглядел слишком беспокойным. «Унялся бы он,» – думал сармат, настороженно щурясь. «Драки тут не хватало…»

– Это не бомба Гедимина, – сказал Линкен. – Это «Гельт». Ты уже обсчитывал «Гельт». Займись «Та-сунгаром».

Константин тяжело вздохнул.

– Как вы оба мне дороги… Лиск, последуй совету Гедимина, – сиди тихо! Ассархаддон поручил мне довести до ума «Гельт» и «Теггар». Цех уже строится, они идут в серию. Уже разрабатывается сверхлёгкий бомбардировщик под них. Ваши новшества подождут.

– Бомбер? – Линкен мигнул. – Никэс готовит новый бомбер? И не позвал меня?

Константин пожал плечами.

– Сейчас ты – один из научников. Отчитываться перед тобой никто не обязан.

– Сейчас? – Гедимин озадаченно посмотрел на Линкена. Тот вздрогнул, на долю секунды сузил глаза, но тут же опомнился, и его лицо окаменело.

– Ты слышал, атомщик? Особый бомбер под твои бомбы! Надо будет выбраться на испытания.

– «Та-сунгар» будет тяжелее, – пробормотал Гедимин, глядя в сторону и болезненно щурясь. – Надеюсь, они это учтут.

15 августа 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

По экрану пошли титры. Гедимин остановил просмотр и покосился на список серий. Осталось ещё две, можно было бы просмотреть их – пару часов ночного сна сармат мог наверстать днём, у Линкена в лаборатории был надувной матрас. Гедимин в задумчивости смотрел на список, вспоминая заинтересовавшие его кадры.

– Сколько всего… разного, – пробормотал он еле слышно. – Огромное разнообразие… не всегда функциональное, но…

Створка двери тихо поехала в сторону, и сармат, растерянно мигнув, замолчал. На пороге стоял Хольгер.

– Не мешаю? – спросил он, шагнув вперёд и позволив двери закрыться. Гедимин отключил смарт и хлопнул ладонью по матрасу рядом с собой, немного отодвигаясь и освобождая место.

– Всегда в скафандре? – усмехнулся Хольгер, посмотрев на броню Гедимина. – Не тяжело?

– Нас два месяца гоняли, – буркнул сармат. – Пора бы привыкнуть. А ты зря ходишь голым.

– В комбинезоне, – поправил его Хольгер, вытягивая ноги и шевеля босыми пальцами. – Всегда забываю попросить носки… Так что с бомбой? Завтра?

Гедимин кивнул.

– Едешь с нами?

Хольгер несколько секунд молчал, словно сомневался в ответе, потом покачал головой.

– Не в этот раз. Мы с Исгельтом работаем… А что ты смотрел? – внезапно переменил он тему, и Гедимин удивлённо мигнул.

– «Оставленную Землю». Кенен принёс.

– А, точно, – Хольгер посмотрел на его запястье, но экран уже погас и спрятался под бронёй. – Странно. Во время проектов ты обычно занят ими. А тут – отвлекаешься на какой-то человеческий сериал… Это помогает думать?

Гедимин недовольно сощурился.

– Я не прикован цепью к вашим бомбам, – проворчал он. – Могу я делать то, что мне интересно?!

Хольгер закивал, но его взгляд остался настороженно-въедливым, а радужка – необычно тёмной.

– Ты что-то нашёл там, в этих фильмах. Скажешь мне? Это связано с нашей работой?

Гедимин пожал плечами.

– Да нет. Я думал – сколько разных строений есть у людей. Старые, новые, используемые, заброшенные… Говорят, некоторые из них могут пережить человечество.

Хольгер недоверчиво усмехнулся.

– Я бы не рассчитывал на это, атомщик. Не стоит недооценивать природные факторы… и по-настоящему длинные отрезки времени. Какой-то миллион лет – и любое изделие снова превратится в сырьё. И никто, ни ты, ни я, не отличит…

Он провёл пальцем по локтю Гедимина.

– Не отличит твою броню от части битумного пласта, пропитанного минеральными солями. Разве что немного удивится, найдя примесь металлов, отсутствующих и на Земле, и в космосе. Возможно, всё, что мы насинтезировали, не уйдёт глубоко в первые несколько миллионов лет. Плутоний, технеций, ирренций, ипрон и кеззий… Всё ляжет тонким пластом недалеко от поверхности. И когда из него возьмут керн, увидят, что он отличается. Возможно, решат, что дело в упавшем астероиде с необычным составом…

– Или это и будет астероид, – буркнул Гедимин. – Если дойдёт до применения «Та-сунгаров»… Они могут расколоть планету?