Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 146 страниц)

Он быстро отсоединил провода и вынул передатчик из рукава скафандра. Сармат из Инженерного блока, оттеснённый охранниками от двери, облегчённо вздохнул и, прикрепив полученный прибор рядом с целой батареей таких же, спустился в открытый люк. Из соседних комнат доносилась возня – инженер успел разбудить всех.

– Политинформация в семь, – напомнил Стивен. – Сегодня координатор Маркус произнесёт речь.

– Помню я, – буркнул Гедимин, закрывая за собой дверь.

…На выходе из главного зала раздавали жжёнку. Гедимин протянул руку к контейнеру, но увидел изображение полынной веточки на этикетке и прошёл мимо. Многие сарматы жжёнку брали – в основном филки, то ли любители горького питья, то ли ещё не знакомые с ним.

– Нет, Гедимин, в лабораторию мы не пойдём, – сказал Хольгер, на повороте прижав его к стене. – Ни я, ни ты, ни вдвоём, ни поодиночке. Ничего с твоим реактором не случится, полежит разобранным.

– Правильно, – одобрительно кивнул Линкен. – У Гуальтари сегодня играют в воздушный бой. С «Седженами» и настоящими турелями. Идём?

Хольгер посмотрел на Гедимина. Тот качнул головой.

– Настроение не то. Смотри, осторожнее там.

Линкен и Константин свернули к транспортному туннелю, помахав на прощание. Хольгер огляделся по сторонам.

– В экзотариум? Ты выяснил, что хотел? Или пойдём искать Домициана?

– Немного, – буркнул Гедимин. – Есть способы, но все требуют времени и плотного общения с этими тварями. Есть кое-что попроще…

Он замолчал.

– Жаль, что сканер в их мозги не проникнет, – с сожалением сказал Хольгер. – С такой-то насыщенностью ирренцием… И есть ли у них мозги в нашем понимании?

В вагоне, направляющемся в Биоблок, было на удивление много пассажиров; Гедимин сначала решил, что они едут к медикам, но все вышли на станции «Образцы» вместе с ним и Хольгером и уверенно направились к экзотариуму. Двое сарматов, переглянувшись, пошли следом.

Похоже, Ассархаддон устроил в экзотариуме день свободного посещения, – считыватель на входе пропускал всех подряд, на стенах появились предупреждения о надевании респиратора, смотровые галереи во всех отсеках облепило множество сарматов. Гедимин и Хольгер с трудом прошли вдоль стены мимо венерианских вольеров – кажется, это помещение нравилось чужакам больше всего; там собралась пара сотен венерианцев, делилась воспоминаниями и постепенно переходила к обсуждению жжёного шлака и горячей купальни. Гедимин ухмылялся, вспоминая общественную душевую в Ураниум-Сити, – возможно, один-два атмосферных плавунца с Венеры были бы в ней уместны…

Отсек животных с Европы был менее интересен – сквозь него почти все проходили, не задерживаясь; мимо вольеров Энцелада снова пришлось идти вдоль стены, ириенское же помещение сарматы обходили стороной, всем потоком направляясь к отсеку Кагета. Хольгер, оттащив Гедимина с прохода к стене, весело хмыкнул.

– Никто не любит ирренций!.. Нам же лучше, атомщик. Никто не помешает.

– Не ждал, что Ассархаддон устроит тут… зоопарк, – покачал головой Гедимин, с удивлением глядя по сторонам. – Это же его зверьё…

– Ну, ему виднее, что тут устраивать, – пожал плечами Хольгер, нетерпеливо поглядывая на закрытые ворота. – Идём?

В ириенском отсеке было пустынно; маленькие животные по-прежнему сновали среди странного игольчатого мха, Зелёные Пожиратели сгрудились вокруг кучи радиоактивного мусора, высыпанного на середину вольера. Сегодня и у них был выходной – Гедимин насчитал даже больше существ, чем обычно, всех, кто был вывезен на «дойку», вернули в вольер.

– Пойдём? – Хольгер нетерпеливо подтолкнул Гедимина к входному люку.

– И ты? – удивлённо мигнул сармат, оглянувшись на химика. Тот был в тяжёлом скафандре, словно готовился к выходу на поверхность или опытам внутри реактора, а не к прогулке по экзотариуму.

– Вдвоём, – кивнул Хольгер. – Мне тоже интересно, что у этих насекомых с интеллектом.

Корм животным насыпали недавно, и наесться они не успели, – живое кольцо вокруг груды обломков было настолько плотным, что Гедимину пришлось отодвигать «червей» с дороги. Они уползали неохотно, громко шелестя чешуйками, но кусаться не пробовали, и сармат немного удивился.

– Они малоагрессивны, – заметил он, поднимая одно из животных; оно свернулось в плотный ком, но атаковать не пыталось, а некоторое время спустя развернулось и выползло из рук, присоединившись к сородичам.

– Ты с ними совсем освоился, – покачал головой Хольгер. Он к «еде» не пошёл, остановился у стеклянной стены, с опаской наблюдая за Пожирателями.

«Им нравятся обломки высокоактивные, но непрочные,» – вспомнил Гедимин пояснения Ассархаддона, вылавливая из груды куски, подходящие под это описание. Положив их в одну из ниш скафандра, сармат подобрал крупного «червя» и с ним подошёл к Хольгеру. Животное развернулось было, но, почувствовав, что его несут, снова прикрыло голову хвостом.

– Не дай ему уползти, – попросил Гедимин, опустив Пожирателя на землю. Химик отошёл от стены и встал между существом и кучей обломков. «Червяк» вытянул усы, будто в удивлении, и пощупал его ногу.

– Держи, – Гедимин сунул Пожирателю обломок поменьше. Пока «червяк» его грыз, сармат достал кусок плотного скирлина.

– Идея Домициана, – буркнул он в ответ на удивлённый взгляд Хольгера, накрывая голову Пожирателя тканью.

Она придавила усики, и существо дёрнулось и резко подалось назад, приподнимая передний конец. Кусок скирлина упал; недоеденный обломок остался под ним. Несколько мгновений потратив на шевеление усиками, Пожиратель вцепился челюстями в полотно. Гедимин дёрнул его за край, но поздно – в середине обрывка уже была большая дыра, из которой торчал «червяк», догрызающий кусок облучённого металла.

– Это был эксперимент или случайность? – спросил Хольгер, снимая рваную тряпку с туловища многоножки. Существо не сопротивлялось – его интересовал только кусок металла.

– Эксперимент, – ответил Гедимин, глядя на рваную ткань. – Вот только повторить не удастся. Но он быстро нашёл еду… Это что-то значит?

– Тебе виднее, атомщик, – пожал плечами Хольгер, с опаской глядя на Пожирателя. – Но если смысл был в том, что оно потеряло пищу из виду… Скорее всего, они ориентируются не с помощью зрения, а вот этими волосками. Эти штуки создают сигма-поток…

Он поднёс к приподнятой «антенне» Пожирателя свой дозиметр и удовлетворённо кивнул.

– Да, расходящийся поток сигма-квантов. Такой природный сигма-сканер. Его не обманешь куском скирлина.

Гедимин хмыкнул. Животное уже доело свой кусок и теперь приподняло голову и смотрело на сармата. Он достал из-под брони ещё один обломок и показал Пожирателю. Тот, резко вскинув усики, приподнялся на полметра – Гедимин даже вздрогнул от неожиданности.

– Как ты находишь пищу? – сармат зажал обломок в кулаке и быстро убрал его за спину. Зелёный Пожиратель шевельнул усиками, как бы в задумчивости, и повернул вбок, обползая Гедимина по кругу. Тот, не удержавшись от смешка, протянул существу обломок и отряхнул руку.

– Это что-нибудь значит? – спросил он, посмотрев на Хольгера. Тот пожал плечами.

– Я бы сказал – они очень сообразительны.

Что-то частично заслонило обзорное окно в вольере. Гедимин увидел палец, постукивающий по стеклу, потом – руку в броне, покрытой странным орнаментом. Смутившись, он шагнул в сторону и жестом позвал за собой Хольгера.

– Ассархаддон…

Куратор ждал их у вольера, наблюдая за кормёжкой Зелёных Пожирателей, – они, оставленные экспериментаторами в покое, продолжали грызть радиоактивный металл. Гедимину было неловко, и он смотрел в пол, как будто его уличили в чём-то постыдном.

– Надеюсь, я не помешал вашим экспериментам? – доброжелательно спросил куратор. – Как мне показалось, вы их уже закончили. И к какому выводу вы пришли?

Он пристально смотрел на Гедимина, и тот недовольно щурился, – этот сверлящий взгляд всегда беспокоил его, и особенно – тогда, когда сармат «залезал на чужую территорию» и чувствовал себя предельно неуверенно.

– От этих червяков еду не спрячешь, – буркнул он. Ассархаддон, немного выждав, одобрительно кивнул.

– Это всё?

– Я не биолог, – сказал Гедимин, рассматривая пол. – Чего ещё?

– Поэтому я и удивился, увидев вас за экспериментами, – мягко ответил Ассархаддон. – Интересно, что вы рассчитывали обнаружить?

– Разум, – ответил Хольгер, прежде чем Гедимин открыл рот. – Его очень беспокоит, что они могут быть разумными.

Ассархаддон удивлённо мигнул.

– У вас странные причины для беспокойства, Гедимин. Предположим, они разумны. Что это для вас изменит?

Теперь мигнул Гедимин.

– Тогда их нельзя тут держать, – неуверенно ответил он.

– Как вы предполагаете получать флоний? – не отступал Ассархаддон; кажется, только сейчас он действительно заинтересовался. – А ведь четверо сарматов, не считая Хольгера Арктуса, выжили только благодаря флонию. И он очень нам пригодится в будущем, когда ирренциевые электростанции будут построены на всех планетах. Флоний не удалось синтезировать – Хольгер может это подтвердить. Что делать тогда?

Гедимин пожал плечами. «Я-то откуда знаю?! Я – ремонтник…»

– Спроси их, хотят они помогать нам или нет, – ответил он. – Выменяй флоний на что-нибудь, что нужно им. Они не будут по нам стрелять, это неагрессивные существа.

Ассархаддон хмыкнул, с интересом глядя на Гедимина.

– Теперь ход ваших рассуждений стал понятнее. Хорошо, можете возвращаться к отдыху. Насколько я понимаю, вам предстоит ещё большая работа. Проблемы с реактором, с приспособлением его к Прожигу… Вам есть о чём подумать. Оставьте биологию мне.

Они вышли из отсека. Гедимин угрюмо щурился, не поднимая взгляд выше пола. «Кажется, я влез не в своё дело. Всегда путался в традициях…»

17 июня 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Гедимин! Чем это ты занят?

Удивлённый голос Хольгера донёсся из-под брони на запястье Гедимина – сработал передатчик. Сармат прижал руку к боку, сдвигая пластину и открывая микрофон.

– Работаю с координатами, – отозвался он, недовольно щурясь. – Что тебе нужно?

Голос из динамика доносился чётко, без малейших искажений, хотя Гедимин стоял вплотную к «горящему» твэлу; цепная реакция шла полным ходом, но мощнейший поток омикрон-квантов не прерывал общение. «Сигма-передатчик,» – сармат вспомнил недавнюю модернизацию связи и поморщился. «Теперь достанет и в реакторе.»

– С координатами? – удивился Хольгер. – В смысле – задаёшь координаты вручную? На настоящем твэле?!

– На игрушечном, – Гедимин сердито фыркнул. – Не мешай работать.

Передатчик замолчал, и сармат снова взялся за хвостовики, осторожно, но быстро смещая стержни – чуть вверх, чуть вниз… Он помнил нужную последовательность наизусть, дело было за малым – выверить её по времени, чтобы не ошибаться ни на долю секунды. С каждым новым прогоном получалось всё лучше, и сармат, глядя на записи результатов, одобрительно кивал. К тому времени, как на дне кратера Кей будет собран новый экспериментальный реактор, он надеялся подготовиться к полноценному опыту – с четырьмя твэлами и системой линз для Прожига. «Может, в этот раз не промахнусь мимо вакуума…»

Его размышления прервал стук по плечу. Хольгер, незаметно преодолевший два шлюза, стоял за спиной; его глаза прикрывал тёмный щиток, защищающий сетчатку от выжигания, но и так было видно, что химик не в духе.

– Надеешься вручную превзойти автоматику? – спросил он. – Брось. Хватит опасных опытов. Я каждую секунду жду, что тут рванёт.

– До тебя не долетит, – буркнул Гедимин, нехотя опуская управляющий стержень и оборачиваясь к Хольгеру. Твэл «погас» – по крайней мере, эта операция была хорошо отработана и обходилась без сбоев.

– Зависит от силы взрыва, – сказал химик. – Если рванёт, как небольшой «Теггар» или хотя бы «Гельт»…

– Не рванёт, – отмахнулся Гедимин. – Все «Теггары» и «Гельты» – у Лиска на полигоне. То, что здесь, только стены поплавит.

– Чем тебе не нравится автоматика? – спросил Хольгер, осторожно отодвигая сармата от твэла. Он пытался сдвинуть его уже несколько минут; Гедимин замечал настойчивые тычки в плечо, но уходить никуда не собирался, а Хольгеру сил не хватало.

– Покажи мне свою автоматику, – сказал он, с сожалением оглянувшись на «погасший» твэл. «Опять не дал поработать!»

Новая управляющая дуга со всеми элементами, исправными, подлежащими ремонту и только что добавленными, лежала в «грязном» отсеке, закреплённая на двух стендах и одной подставке. Хольгер подошёл к ней, сдвинул полукруглую пластину на одном из концов. Гедимин заглянул под обшивку, поддел её пальцем, мигнул и развернулся к химику.

– Что это за дрянь?

– Она полностью рабочая, – обиделся Хольгер. – Ты её даже не проверял. Почему сразу «дрянь»?

– Не ипрон, не кеззий, не окись кремния, – загнул три пальца Гедимин. – Значит, дрянь. Если не сейчас, так через две-три минуты работы реактора.

Хольгер фыркнул, отделил кусок обшивки и сунул Гедимину под респиратор.

– А это для чего?!

– Всё равно, – сармат отодвинул его руку и презрительно сощурился. – Выгорит.

– Как выгорит, если всё прикрыто? – Хольгер, вернув детали на место, с досадой ударил кулаком о ладонь. – Ничего не понимаю, атомщик. Тут ипроновые пластины внахлёст. Твой скафандр сделан так же. Биозащита реактора…

Гедимин молча взял его за плечо и слегка сжал. Химик шарахнулся в сторону, испуганно мигая. Ремонтник отдёрнул руку. «Опять перестарался? Вроде я осторожно…»

– Делай, – буркнул он, разворачиваясь к шлюзу. – Но работать не будет.

30 июня 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

«Завтра – вылет на Ириен…» – Гедимин опустил до упора управляющие стержни, перевёл взгляд на закрывающийся портал и тихо вздохнул. На той стороне прокола была чернота – и отдалённые искры в ней, незнакомые звёзды, скорее всего, не просматривающиеся из Солнечной Системы ни в один телескоп. «Сделать бы портал на Ириен. Задать координаты…» – сармат на секунду задумался и тут же себя одёрнул. «Глупо. Выйду на какую-нибудь фонящую планету. Их там явно больше одной. Чего-то не хватает в координатах. Какой-то константы, вокруг которой всё это крутится. А вот интересно…» – он оглянулся на вытянутый купол, прикрывающий реактор. «Исгельт хочет спрятать корабли за порталом. А как он собирается их возвращать? Вон, Тамоанчан до сих пор найти не могут…»

О Тамоанчане он спрашивал только вчера, перехватив в столовой Исгельта и Фалька. Те переглянулись и одновременно пожали плечами. Поиск возобновлялся каждый месяц; обнаружили много новых планет, расширили карту чужой вселенной, но Тамоанчан пропал бесследно. «Может, там уже город,» – невесело усмехнулся Гедимин, отмечая в передатчике проведённый опыт и готовясь к следующему. «Терраформированная планета, сольвентные шахты, посёлок под куполом. Если кто-то из них понимает в биологии – ещё и клонарий построят…»

– Гедимин! – передатчик, только-только закрытый, снова замигал красным. – Где ты там? Не под куполом?

– На полсотни метров вправо от острия, – отозвался Гедимин. – Тут антиграв ещё работает. Подходи спокойно.

– Я уже у входа в купол, – из-за холма, сливающегося с пейзажем, выглянул сармат в чёрном скафандре и помахал рукой. – И ты сюда иди. Чем ты снова занят?

– Я же предупредил – буду работать с координатами, – напомнил ремонтник, недовольно щурясь. Очевидно было, что провести последние намеченные эксперименты ему не дадут.

– Ты уже неделю с ними работаешь. Что с реактором?

Хольгер не спешил подходить – так и стоял у купола, выжидающе глядя на Гедимина. Тот досадливо морщился, но уступать не хотел – сел рядом с «остывающими» твэлами и пожал плечами.

– Работает. Сам проверь.

– Понятно, что работает, – сердито сказал Хольгер. – Ты эксперимент проводить собираешься? Исгельт уже спрашивает, где результаты.

– А, это… – Гедимин неохотно поднялся, осторожно взял оборудование – по два твэла в каждую руку – и пошёл к куполу. – Послезавтра. Надо проверить твою автоматику под облучением. Завтра остановим реактор и посмотрим, что с ней. Если не выгорела, проведём эксперимент.

– Завтра… – Хольгер покачал головой. – Ты уже всё проверил в лаборатории. Что должно измениться?

– Интенсивность, – Гедимин кивнул на купол. – Чем ты проверял? Пучковым облучателем? Тут излучение сильнее на порядки.

Хольгер открыл шлюз, вошёл вслед за Гедимином, на ходу прикрывая глаза тёмным щитком, и встал на максимальном расстоянии от пучка твэлов – для этого ему пришлось распластаться вдоль стены. Гедимин удивлённо мигнул.

– Ты же в скафандре, – напомнил он, подняв твэлы к глазам и внимательно рассмотрев их. – И тут ничего опасного.

– Мне одно интересно, – сказал Хольгер. – Если бы Кумала не сделал тебе скафандр, ты оставил бы опыты? Сомневаюсь.

– Я не дурак, чтобы трогать ирренций без защиты, – Гедимин обиженно фыркнул. – Ты боишься облучиться сквозь скафандр. А твоя едва живая автоматика должна уцелеть под ипроновой фольгой. Тут у тебя всё стыкуется?

Теперь фыркнул Хольгер, и под купол они входили молча. Сегодня рядом с реактором никого, кроме них, не было, – оба отряда охраны остались на ближайшем наблюдательном пункте.

– Стивен требует допуска на испытания, – сказал Хольгер. – И установки камер в реакторном отсеке.

– Пускай ставит, – отозвался Гедимин. – Приходит и ставит. Только больше ничего руками не трогает.

Он осмотрел стены «отсека», машинально выбирая место для камеры. «Если только Кумала одолжит ему ипроновое стекло. Иначе – минуты не проработает,» – сделал он вывод и снова забыл об охраннике и его требованиях. Он подошёл к щиту управления, быстро проверил показатели и одобрительно кивнул. Последние восемь часов реактор работал без сбоев, питая электричеством ближайшую кислородную станцию и систему жизнеобеспечения обоих куполов.

– Первая сарматская АЭС, – хмыкнул Хольгер, остановившись рядом с Гедимином. – Никаких мартышек в окрестностях.

– На крейсер хотят поставить два таких реактора, – сказал Гедимин, скрывая усмешку. – Жаль, нас на борт не возьмут.

Часть 9. 02.07–07.12.37. Луна, кратер Кей, малый полигон – кратер Кеджори, база «Койольшауки»

02 июля 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

«Определённо, проще было бы их отнести в укрытие за шкирку,» – думал Гедимин, угрюмо щурясь на охранников. Они стояли у входа в реакторный купол, и ремонтник периодически с тоской на него оглядывался. До объявленного времени эксперимента оставались считанные минуты.

– Нет, ты не будешь стоять внутри. И остальные не будут, – вернулся к надоевшим разъяснениям Гедимин. – Конрад и Васко будут ждать вон там. А ты – с той стороны, вон за тем выступом.

Васко и Конрад переглянулись, но промолчали. Они, как подозревал Гедимин, давно ушли бы, куда велено, однако напрямую они подчинялись Стивену, а не ремонтнику…

– Почему мы ждём там, а не внутри? – спросил командир охраны, подозрительно глядя на Гедимина. – Нам приказано охранять тебя. А ты – внутри.

– Там от вас не будет никакой пользы, – терпеливо ответил сармат. «Здесь – тоже,» – подумал он, но одёрнул себя, вспомнив, как его выносили из «реакторной ямы».

– Здесь вас не заденет взрывом. Если будет авария, вы уцелеете и поднимете тревогу.

Взгляд Стивена стал ещё более подозрительным.

– Откуда ты знаешь, что будет взрыв?

– Есть вероятность, – сармат покосился на купол и неохотно посмотрел на охранника. «А давно мог бы всё запустить…»

– Зачем ты ставишь этот опыт, если знаешь, что будет взрыв? – не отставал Стивен. Гедимин мигнул. «Здравая мысль? Ничего себе…»

– Есть вероятность, что его не будет, – ответил он. Теперь мигнул Стивен.

– Так взрыв будет или нет?

Гедимин пожал плечами.

– Скоро узнаем. Иди в укрытие и отводи своих бойцов. Я уже две минуты как должен запустить процесс. У меня тоже приказ.

Несколько секунд Стивен сверлил его взглядом, потом резко развернулся к Васко и Конраду и жестом направил их к условленному укрытию. Гедимин, одобрительно кивнув, пошёл к куполу. «Надо было сразу сказать, что у меня приказ. Кажется, это для него важно. Странный он всё-таки,» – думал он.

– Attahanqa, – прошептал он, встав у щита управления. Купол был наполнен изнутри синевато-зелёным светом, температура держалась в пределах нормы, роторы вращались так быстро, что невозможно было сосчитать обороты, – со вчерашнего дня ничего не изменилось. Гедимин секунду помедлил, глядя на монитор и пытаясь определить по его показателям состояние «автоматики», спрятанной в дуге управления; вчера дугу сняли и вскрыли, обнаружив внутри относительно сохранные механизмы, но с тех пор прошло двадцать два часа, и в их сохранности Гедимин уже не был уверен. «Ладно, хватит тянуть,» – он нажал две клавиши и решительно опустил рычаг, приводя в действие поворотники системы линз. Последняя клавиша была красной – кажется, Хольгер заменил её вчера, сам Гедимин не одобрял такие шутки. «Потом уберу,» – подумал он, нажимая красную кнопку. «Хорошо, хоть маленькая. Пришёл бы Лиск – поставил бы большую.»

Дальше всё происходило быстро, – серебристые цилиндры, прикрывшие собой два твэла, два плоских экрана, поднявшиеся к потолку, едва уловимая рябь на краю поля зрения, – автоматика вводила координаты, за пределами купола два луча постепенно сближались. «Лечь?» – успел подумать Гедимин; больше он не успел ничего.

Поверхность под ногами внезапно взлетела вверх на полметра – и рухнула вниз с грохотом, треском и стеклянным звоном. Гедимина ударило в грудь и швырнуло назад, раскалённый воздух коснулся ноздрей, – респиратор мгновенно прогрелся и обжёг лицо. Сармат покатился по жёсткому грунту, запоздало прикрывая голову; что-то вязкое текло по пальцам. Руки жгло, под опущенными веками пульсировал красный свет, нестерпимо яркий, вызывающий слёзы. Все звуки утихли – купола не было, воздух развеялся, нечему было передавать волны, только внутри скафандра был слышен истошный писк дозиметра. Прибор зашкалило.

– Fauw! – взревел передатчик; Гедимин вздрогнул, попытался встать и зашипел от резкой боли в боку. Спину он сохранил; в очередной раз пострадало плечо, локоть врезался в нижние рёбра, – и там, и там броня выдержала, но мясо и кости оказались менее прочными. Сармат привстал, опираясь на правую руку; первым, что он увидел, был тридцатитонный ротор, лежащий у его ног. Массивную деталь сорвало с основания, и она откатилась вниз по едва заметному склону. Осколки малых роторов и кипящую массу, горящую зелёным огнём, разметало на полсотни метров по округе. Ротор заслонял обзор; Гедимин оттолкнулся от земли и встал во весь рост, ошалело мигая. Часть расплава – смеси ирренция, разных видов стекла и металлической пыли – налипла на скафандр, проела два слоя брони и на третьем остыла. Гедимин посмотрел на серебристые «промоины» на груди и животе – ипроновые щитки тоже не выдержали, расплавились и смешались с кипящим ирренцием. Как и ожидалось, на этом реакция прекратилась, – металлическая масса даже успела затвердеть.

«Что здесь было?» – сармат, забывшись, резко двинулся к обломкам – и остановился, зашипев от боли. Теперь, когда ротор не мешал, он видел небольшой кратер в паре десятков метров от бывшего купола, трещины, расходящиеся от него, и одну из них, прошедшую прямо под реактором. Сейчас в ней что-то бурлило, излучая зелёный свет; над местом аварии поднимался пар.

Сверху, накрыв и остатки купола, и самого сармата, упало защитное поле. Над ним промелькнул зеркальный корпус незнакомого глайдера. По ту сторону поля стояли двое охранников, пытаясь его вскрыть; третий держался поодаль и крутил головой. Гедимин усмехнулся. «Позвали помощь. Уже неплохо.»

Защитное поле на долю секунды разошлось, пропустив одного из охранников. Сармат, прижимая локоть к ноющим рёбрам, шагнул к нему.

– Не наступай на ирренций, – прошептал он в отказавший коммутатор и обмяк, навалившись всей тяжестью на плечи экзоскелетчика. Несколько секунд спустя Гедимина уже несли, придерживая с двух сторон, а защитное поле осталось позади. Оно ярко горело зеленью, освещая каменистую равнину. «Красиво,» – подумал сармат, криво усмехнулся и закрыл глаза. «Не надо было трогать мой реактор. И автоматику в него пихать – не надо было.»

17 июля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Опять?! – Гедимин нехотя лёг на живот, подставляя многострадальную спину. В медотсеке «Гекаты» пункции брали почти безболезненно и очень быстро, но эта процедура сармату всё равно не нравилась, и он это не скрывал.

– Последний раз, – пообещал медик, сбрызгивая повреждённое место анестетиком. – Хорошие результаты, физик. Ты успешно переварил последствия трёх переломов, ожог носоглотки, небольшое кровоизлияние в левом лёгком и кубик флония.

Гедимин мигнул.

– А флоний зачем? – он покосился на подозрительно ноющее запястье. Повреждений там было меньше всего – по крайней мере, после взрыва – но болело до сих пор.

– От последствий облучения, – ответил медик. – Ассархаддон дал разрешение. Давно хотели проверить, как он на тебя подействует. Больно? Ничего, через пару дней пройдёт. Ещё воды?

Жажда не давала Гедимину покоя с тех пор, как его вынули из капсулы, где воду в кровь накачивали автоматически. Он осушил ещё одну мерную флягу, вернул её медику, что-то занёсшему в наручный смарт, и пощупал ноющее запястье.

– Это из-за флония?

– Жажда или боль? – уточнил медик. – Ну да, инъекция не из приятных. Был бы ты необлучённым, вообще бы помер.

Сидеть в медотсеке его больше не заставляли – можно было выходить, но проку от этого было немного – считыватели не пускали сармата в транспортный туннель. Часть отсеков была для него открыта, но ничего интересного, кроме недовольных медиков, там обычно не было, и Гедимин проводил время, бесцельно слоняясь по коридорам и дорабатывая в уме конструкцию прожигателя. Скафандр у него временно забрали – вместе с передатчиком, обугленными остатками ежедневника и данными о причинах аварии. Хольгер выходил на связь через медиков, но в отсек его не допускали – и тем более не получил допуска Линкен, уже отличившийся попыткой взорвать двери.

«А из флония не получится оружия,» – думал Гедимин, в очередной раз выйдя на пустую станцию и устроившись на брошенном контейнере. «Достаточно немного облучиться, и не отравишься.»

– А, вот вы где, – раздался над его плечом негромкий голос Ассархаддона. – Вы далеко ушли. Завтра-послезавтра, по решению медиков, вас выпустят отсюда. Можете не беспокоиться – все детали вашей энергоустановки уже изготовлены, купола в кратере Кей восстановлены.

– Быстро, – не без удивления заметил Гедимин. – А дезактивация?

– Продолжается, – ответил куратор, располагаясь на контейнере. Ящик заскрипел, но выдержал.

– Купола перенесли на три километра южнее. Инженерный блок просит разрешения приступить к постройке энергоустановки. Дать им такое разрешение?

Гедимин, на секунду задумавшись, качнул головой.

– Я лучше сам присмотрю. А то… – не договорив, он махнул рукой.

Охранники Ассархаддона рассеялись по платформе; поблизости остались двое – один следил за ближайшим коридором, другой – за люками транспортного туннеля. Ни Стивена, ни Васко, ни Конрада поблизости не было, – кажется, кого-то из них Гедимин видел у медотсека, но за ним охранник не увязался. «Нарушают приказ,» – отметил про себя сармат и невольно усмехнулся.

– Кумала интересовался, как вы сумели расплавить ипроновый слой, – нарушил молчание Ассархаддон. – Теперь он внесёт некоторые изменения в конструкцию. Он сейчас разрабатывает спецодежду для будущих… кочегаров на наших крейсерах. Реакторы типа «Феникс», как выяснилось, крайне взрывоопасны.

Гедимин недовольно сощурился – пусть даже последняя фраза была чистой правдой, признавать это сармат не любил.

– Я их доработаю, – угрюмо пообещал он. – Всё было в порядке, пока Исгельт со своим Прожигом…

Ассархаддон остановил его, осторожно прикоснувшись к плечу.

– Мне снова пришло интересное сообщение от вашей охраны. Не хотите прочесть?

Гедимин мигнул. На повёрнутом к нему голографическом экране мелькнул длинный список с однообразными строчками: «Неблагонадёжность», «Непосещение политинформации», «Саботаж»… Ассархаддон выбрал последнюю и развернул письмо на весь экран. Гедимин начал читать, ошарашенно мигнул, встряхнул головой, отгоняя галлюцинации, снова мигнул и выдохнул:

– Sahasu!

– Постарайтесь дать пояснения, – спокойно сказал Ассархаддон. – Вот к этому моменту: «готовя подрыв реактора, предупредил о диверсии, однако не дал возможности её предотвратить, отослав отряд на большое расстояние».

– Стивен – идиот, – мрачно сказал Гедимин. – Что тут ещё пояснять?!

– И всё же – постарайтесь, – доброжелательно улыбнулся куратор. – Мне приходится работать со всеми, не делая исключений для… ставленников Маркуса. Маркус получил копию, и мне нужно что-то ему ответить.

– Мы проверяли автоматическое управление, – сказал Гедимин. – Я в нём сомневался. И предупредил охрану, чтобы отошла подальше и оттуда, если что, звала на помощь. Они так и сделали. Я не думал, что Стивен… Откуда он взял этот бред?!

– Понятно… – Ассархаддон быстро сделал пометки и закрыл сообщение. На экран снова выпал длинный список, но в этот раз Гедимин успел его рассмотреть – это была подборка сообщений с одним и тем же отправителем.

– Стой! – он протянул руку к голограмме, но она уже погасла – Ассархаддон отключил передатчик. – Это всё Стивен пишет?! Понятно, почему ему работать некогда…

Куратор еле слышно хмыкнул.

– Вы правильно поняли, Гедимин. Стивен Марци старательно выполняет приказ. Координатор очень им доволен.

– Ему тоже заняться нечем? – сармат брезгливо поморщился. – Что он там пишет про саботаж, макака драная? Я никогда…

– Я не сомневаюсь, – перебил его Ассархаддон. – Будьте немного осторожнее в словах, Гедимин. Убрать Стивена я уже не могу – вы упустили момент. Сейчас Маркус не позволит его тронуть. Вполне возможно, мы получим ещё одного бездарного адмирала… или, по крайней мере, полковника.

Он слегка поморщился и поднялся на ноги, жестом приказав Гедимину оставаться на месте.

– Вы неблагонадёжны, не посещаете политинформацию и проявляете неуважение к командованию, – куратор покачал головой, но его глаза поблескивали от еле сдерживаемого смеха. – Но я набирал специалистов не по благонадёжности. Благонадёжных тут много, физиков-ядерщиков – по пальцам перечесть. Работайте, Гедимин. Сейчас всё упирается в ваш реактор. Как только вы с ним закончите, всё очень сильно изменится.

19 июля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Гедимин, задержавшийся в Инженерном блоке, думал, что приедет в столовую последним, но, подойдя к дверям, заметил в коридоре спешащего Хольгера. Он остановился и подождал, пока химик его догонит. Тот, поравнявшись с ним, выдохнул и крепко сжал его руку.