Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 146 страниц)

«Ну вот, собрал. И что теперь с этим делать?» – сармат сердито посмотрел на защитный купол. Генератор сквозь него не просвечивал, но Гедимин знал, что он там, – напоминание об очень досадной неудаче. «А может, он неисправен. Никто же не проверял…» – сармат покосился на выход в «чистый» отсек. Мысли о проверке у него были – он собирался сделать пробную обмотку из медного провода и посмотреть, как генератор работает, но Константин – как обычно, засевший в «чистой» лаборатории – запретил испытания и выдавать провод отказался. Гедимин думал, угрюмо глядя на бесполезный РИТЭГ, что через пару дней отодвинет непрошеного командира и закажет провод сам – и, возможно, напишет Ассархаддону, что ему мешают работать.

На стене за спиной одного из охранников мигнул жёлтый светодиод – «чистый» отсек вышел на связь.

– Тут Хольгер. Ищет тебя.

«Хольгер?» – Гедимин удивлённо мигнул. «Что он тут делает?»

В этот раз химик был в тяжёлом скафандре и даже прикрыл глаза тёмным щитком. Перешагнув порог, он с любопытством огляделся, остановился взглядом на системе телекомпов, насторожившихся лаборантах и хмуром Константине и еле слышно хмыкнул.

– Вот где вы работаете…

– Именно, – буркнул Константин. – Здесь работаем мы. Атомщик живёт вон там. О работе говорить не буду.

Гедимин покосился на него с привычной досадой – ни ругаться, ни драться уже не хотелось. «Напишу Ассархаддону. Пусть он думает, кто ему нужен…»

– Понятно, – сказал озадаченный Хольгер. – Тогда – можно к тебе?

Он повернулся к Гедимину.

– Я кое-что принёс из Химблока. Арториан считает, что тебе это будет интересно.

– Арториан? – Гедимин мигнул.

– Арториан Марци, координатор Химблока, – со вздохом сказал Константин. – Пора бы выучить.

– Пойдём, пойдём, – заторопился Хольгер, с опаской покосившись на Гедимина. – Тут какие-то расчёты – я не хотел бы им мешать.

«Вот только скажи, что он тебе мешает,» – Гедимин с недобрым прищуром посмотрел на Константина. Тот сделал вид, что увлечён цифрами на экране, и вообще ничего не слышит.

– Ух-ху, – выдохнул Хольгер по другую сторону санпропускника, устроившись в свободном кресле. – Кажется, вы не ужились… А тут у тебя что? Что-то радиоактивное?

– РИТЭГ. Не работает, – буркнул Гедимин, досадливо поморщившись. – Говори, что у тебя?

Хольгер отщёлкнул одну из пластин скафандра, и на его ладонь выпал плотный свёрток – небольшой прямоугольный предмет, обёрнутый непрозрачным скирлином. Гедимин подвинул к сармату поддон с мягкой выстилкой и на всякий случай включил генератор защитного поля.

– Нет, не нужно, – сказал химик, разворачивая скирлин. – Это не радиоактивно, скорее – наоборот. Арториан предложил назвать это «fli’ija».

– «Растворитель»? – Гедимин с удивлением посмотрел на брусок серебристого металла и протянул к нему щупы анализатора. По его опыту, растворители – даже имеющие твёрдую форму – обычно не носили, завернув в скирлин, а если пытались – заканчивалось это плохо.

– Вот и я думаю – название не очень… – покивал Хольгер, пристально глядя на Гедимина – не на щупы или экран анализатора, а на видимую часть лица сармата, как будто боялся пропустить какую-то реакцию.

«Ag (металлическая решётка) – 97,25 %» – выдал анализатор, на долю секунды остановился и продолжил: «Ke – 2,5 %; Yp – 0,25 %».

– И? – Гедимин перевёл недоумённый взгляд на Хольгера. Тот ухмыльнулся.

– Засунь его под омикрон-пучок. Чем плотнее, тем лучше.

Гедимин потянулся за излучателем – тем самым, с помощью которого связался недавно с Конаром; к удивлению сармата, устройство у него не отобрали и не заставили уничтожить – об излучателе вообще никто не вспомнил и не спросил. Гедимин не раз порывался его разобрать, но всё время что-то отвлекало. «Пригодился,» – равнодушно подумал сармат, закрепляя серебряный слиток между собой и защитным полем над генератором и направляя на него излучатель. Зелёный луч упёрся в металл и – как показалось на долю секунды сармату – застыл на месте. Экран за ним подёрнулся красноватой рябью, но ни единой зелёной искры на нём не появилось. Примерно секунду Гедимин разглядывал защитное поле; затем дёрнулся, едва не выронив брусок и мазнув лучом по экрану.

– У вас получилось?!

Хольгер расплылся в ухмылке, показывая двумя руками знак превосходства.

– Не у нас. У тебя!

– Что? – растерянно мигнул Гедимин.

– Ты сказал как-то, что нужно будет где-то применить число «двадцать», – напомнил химик, глядя сармату в глаза. – Так вот – именно это и нужно было сделать!

– Что… – Гедимин перевёл взгляд на экран. – Уран и торий! И это сработало?!

– Ты же видишь, – Хольгер щёлкнул пальцем по слитку. – Ассархаддон очень доволен. Первый образец он попросил принести тебе – для проверки. А потом можешь заказывать столько, сколько нужно. Не знаю, где он берёт серебро, но проблем с ним не будет.

Гедимин кивнул, думая о проволоке для экспериментального генератора – одного из миниатюрных, на всякий случай оставленных на стенде. «Это должно сработать,» – думал он, глядя на слиток. «Значит, это называется «флия»…»

11 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Гедимин коснулся переключателя. Внешне ничего не изменилось – корпус генератора, так или иначе, не пропускал излучение наружу – но внутри защитное поле отделило ирренциевый сердечник от облучаемого ротора. Цилиндрический вал из тёмно-синего ферка остановился не сразу – остаточное возбуждение ещё долго гнало ток по флиевому проводу, вращение замедлялось неспешно. Через десять минут датчики всё ещё показывали, что генератор работает. Гедимин оставался на месте, пока ротор не остановился окончательно, и только тогда повернулся к Ассархаддону, пристально следящему за датчиками.

– Шестнадцать минут после отключения, – задумчиво проговорил тот. – Интересный эффект… Что же, Гедимин, эту задачу я могу признать решённой. Значит, две тысячи ватт… Теперь я понимаю, для чего вы просили сутки на доработку. Но я вижу, что вы недовольны. В чём дело?

Сармат мигнул. «Видит? Сквозь тёмный щиток? Сигма-сканеры, что ли, у него в глазах…»

– Можно довести до пяти тысяч, – сказал он. – Если бы ещё двое суток…

Ассархаддон издал странный скрипящий звук. Гедимин ошалело мигнул – он не сразу понял, что куратор смеётся.

– Можно? Да, я уверен, что можно, – сказал Ассархаддон. – Ирренций – многообещающее вещество. Изложите свои соображения – на бумаге или в памяти смарта, неважно – и передайте их мне. С этого дня генератор больше вас не волнует. Работа над ним будет поручена Инженерному блоку. Они прекрасно справятся, не сомневайтесь. Дайте им, от чего оттолкнуться, и наслаждайтесь заслуженным отдыхом.

Гедимин растерянно посмотрел на него. Куратор кивнул, нарочито низко наклонив голову, – так, чтобы не заметить его кивок было невозможно.

– Остался один вопрос, – Ассархаддон на секунду задумался. – Название… Дать генератору ваше имя я не могу. Как вы хотели бы назвать его?

«Моё имя? Да я ничего не сделал,» – подумал сармат. «Катушку и сверхпроводник придумали люди. Флию получил Хольгер. Что ирренций излучает – тоже не открытие…»

– Лучевой электрогенератор, – ответил он. – Какое ещё название нужно?

– Хм… тогда – лучевой ирренциевый электрогенератор, – медленно проговорил Ассархаддон. – Сокращённо – ЛИЭГ. Не так уж плохо, Гедимин. Возможно, приживётся. А теперь – могу я ещё раз запустить его?

12 марта 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

В шесть часов утра все сарматы, работающие в комплексах «Гекаты» и «Койольшауки», уже полтора часа как добрались до цехов и лабораторий, и все вагоны электрорельса отправились в депо – ждать конца рабочего дня или особого вызова. Право на такой вызов – и ключ к системе электрорельса – получил вчера вечером Гедимин. В шесть утра он вместе с Хольгером и Константином стоял на платформе в окрестностях жилого блока. Их сопровождали всего трое охранников – вместе со свободным днём, ключом от электрорельса и пропуском в любой блок «Гекаты» и «Койольшауки» Гедимин получил право отправить на отдых две трети охраны и тут же им воспользовался.

«А ведь никто до сих пор не знает, как я связался с Конаром,» – думал сармат, глядя вслед очень недовольному, но всё же подчинившемуся и отправившемуся наверх Стивену. «Этот – точно не знает. Как будто ничего не было. Хорошо…»

– У-ух! – Хольгер вытянул кверху руки и с хрустом потянулся. Хрустели сходящиеся пластины брони – в этот раз химик был в скафандре.

– Не так уж легко проспать лишние два часа, – заметил он. – Хотя я слышал, что человек может проспать лишние сутки. Ну что, куда двинемся?

Оба сармата – и вместе с ними трое охранников – посмотрели на Гедимина. Он растерянно хмыкнул.

– В реакторный отсек? – неуверенно предложил он. Константин громко фыркнул.

– Да, атомщик, ты знаешь, чем развлечься!

– Сам предлагай, – фыркнул в ответ Гедимин.

– Озера тут нет, – вздохнул Хольгер. – Приглашать вас на полигон… тоже как-то странно. Интересно было бы выбраться туда, куда в рабочее время мы с гарантией не попадём. На чужую территорию.

Гедимин усмехнулся.

– Совсем чужую?.. Кумала говорил – у Ассархаддона тут есть зоопарк. В Биоблоке. Туда мы не попадём. Разве что на опыты. Я бы туда съездил.

Сарматы переглянулись.

– Зоопарк? На Луне? – Константин недоверчиво хмыкнул. – Интересное, должно быть, место. Надеюсь, Кумала не наврал тебе. Знаешь, как это делают самцы макак с симпатичными им самками…

Гедимин недобро сощурился.

– Сказал же – тогда предлагай сам. Или сиди в жилом блоке.

– Атомщик, не злись, – вмешался Хольгер, успокаивающе погладив его по предплечью. – Ты хорошо придумал, и я поеду с тобой. А Константин…

– Едем, – буркнул тот. – Гедимин, тебе пора лечить нервы.

«Биологический блок: Образцы» – так была обозначена на трёхмерной карте платформа, на которой сарматы покинули дрезину. Здесь стены были покрыты светло-зелёным фрилом с неравномерной, как бы размытой окраской, напомнившей Гедимину цвет травы на узких лесных опушках вдоль границ Ураниум-Сити. На поворотах были стрелки с наборами цифр и букв, но эти обозначения ничего не говорили сармату. Он в растерянности повернулся к своим спутникам – те в ответ развели руками.

– Кумала не говорил, как тут ориентироваться? – тихо спросил Хольгер, оглянувшись на охранников. Трое в экзоскелетах переглянулись и полезли в смарты.

– И возьми пробы спинномозговой жидкости у контрольной группы, – донеслось из плавно выгибающегося коридора. На платформу, выключая на ходу наручный смарт, вышел сармат в белом комбинезоне с тонкими зелёными полосками на рукавах. У выхода он потянулся к шлему, откинутому, как капюшон, почти уже накинул его, но увидел пришельцев, едва заметно вздрогнул и вернул «капюшон» на место.

– Ядерный блок? – он с удивлением заглянул в глаза Гедимину. – Вы, случайно, не…

– Домициан? Ты тоже здесь? – ремонтник растерянно мигнул. – А тебя когда забрали?

Единственный охранник, вышедший из коридора вслед за биологом, остановился в отдалении, пока сарматы пожимали друг другу руки. Обниматься с Домицианом Гедимин не решился – его комбинезон был слишком мягким и совершенно не защищал непрочное тело от сдавливания.

– Да, ты стал ещё больше, чем был, – покачал головой биолог, разглядывая ремонтника. – Особый протокол, да?

– Наверное. Не знаю, как это называлось, но – полезная модификация, – признал Гедимин. – Ты куда-то ехал? Не опоздаешь?

– А… – махнул рукой Домициан. – К ним тяжело опоздать.

Его передёрнуло. Гедимин удивлённо мигнул.

– Ты чем сейчас занят? Тут тоже есть клонарии? – спросил он, уже смутно догадываясь, что работает Домициан вовсе не в клонарии.

– Если бы, – сармат брезгливо поморщился. – Мы исследуем эа-формирование.

Все, кто это слышал, вздрогнули и невольно отодвинулись от биолога. Гедимин усилием воли заставил себя остаться на месте, но сделал мысленную пометку – «к скафандру до дезинфекции не прикасаться и никого не подпускать».

– Ага, – вздохнул Домициан. – Я бы лучше работал с крысами, но выбирать не приходилось. Можно взять вашу дрезину?

Гедимин кивнул. Биолог уже подошёл к люку, когда ремонтник, опомнившись, окликнул его:

– Tzata! Ты знаешь, где зоопарк Ассархаддона?

Домициан обернулся, удивлённо хмыкнул и жестом позвал сарматов в вагон.

– Нам по пути. Сделаю крюк через зоопарк. В нашу лабораторию всё равно не опоздаешь…

Дрезина медленно покатилась назад по линии – Гедимин, как выяснилось, проскочил нужную станцию.

– На «Образцах» стоят клонарии, тут работают генетики, – пояснил Домициан. – Такие требования к стерильности… Вас туда не пустят, если только лично Ассархаддон не проводит в отсек.

– А почему это место называется «Образцы», а не «Клонарий»? – спросил Хольгер.

– А, это из-за хранилищ ДНК. Тоже… коллекция, в своём роде, – чуть не миллиард образцов, вся земная жизнь, от бактерий до приматов, – Домициан очертил ладонью широкий круг. – Туда тоже так просто не пройдёшь. Да вам, наверное, и неинтересно. Обычный банк ДНК.

Сарматы переглянулись.

– Зачем вам ДНК животных? – спросил Хольгер, настороженно щурясь. – А тем более – растений или бактерий… Ассархаддон снова создаёт мутантов?

Гедимин нахмурился.

– Таких, как мы, – буркнул он. «Теперь ты немного медведь,» – тут же промелькнуло в мозгу. «А что, Ассархаддон может… Выводить новые виды он любит. Вон, в ту войну…»

Хольгер, встревоженно посмотрев на него, покачал головой.

– Ты не понимаешь, Гедимин. Есть разница.

– Не понимаю, – угрюмо согласился тот. – Давно тебе не нравятся мутанты?

Дрезина, вздрогнув, остановилась, зашипели открывающие механизмы, и Гедимину показалось, что Домициан, отвернувшийся к люку, облегчённо вздохнул.

– Сейчас генетики работают не так прямолинейно, как в ту войну, – сказал он, выйдя на пустую платформу. – Нужный участок ДНК можно вставить так, что на внешность он не повлияет. Да в принципе не так уж много изменений затрагивают внешность… Мы на месте, но у меня не ко всем дверям есть ключи.

– Нас пропустят, – Гедимин показал ключ-карту. – Показывай дорогу.

– И что полезного можно взять из ДНК бактерии? Что такого, чего нет в более… чистых источниках? – спросил Хольгер. – Мы давно умеем писать собственный код, не сверяясь с дикой природой…

Домициан пожал плечами.

– Ассархаддону виднее. Он, по крайней мере, биолог. А ты когда успел на него выучиться?

Хольгер сердито фыркнул. Гедимин примирительно положил ладони на плечи обоим сарматам. Те опасливо на него покосились, но замолчали.

Пиктограммы на массивных люках призывали надеть изолирующие костюмы и проверить респираторы. В необычно длинном шлюзовом отсеке непрерывно текла с потолка и скапливалась в канавках на полу дезинфицирующая жидкость. Выйдя из шлюза, Гедимин ступил на мягкую пружинистую выстилку. Она обволокла его ноги, и он дёрнулся, опасаясь, что его засосёт на нижний ярус, но «ковёр» легко отпустил его, и дальше он так не проваливался, хотя поверхность под ногами слегка проминалась. Несколько роботов-уборщиков, прикрытых защитным полем, ползали по потолку, вылизывая его дочиста, но ни один не спускался на пол. Гедимин вспомнил поглощающую выстилку в кабинете Ассархаддона и поёжился. «Она тут хотя бы не голодная?..»

Коридоры сплетались вокруг огромных круглых отсеков. Домициан подошёл к ближайшему и неуверенно провёл рукой по стене, оглянувшись на Гедимина. Тот прищурился на подозрительную щель в паре метров от биолога и, прикоснувшись к ней, увидел, как рука ушла в стену на несколько сантиметров. «Это двери. А здесь панель ввода. Здесь должен быть считыватель,» – он на ощупь сунул карточку в стену и не промахнулся – маскировка тут же исчезла, с тихим гулом створки поехали в стороны, выпуская сарматов на смотровую галерею вдоль внутренней стены. Она проходила в трёх метрах от пола, на таком же расстоянии от сплошной рилкаровой перегородки. Слой рилкара был таким толстым, что терял прозрачность, – разглядеть что-то можно было только через несколько округлых просветов. По ту сторону стены невидимые насосы бесконечно перемешивали мутный желтоватый воздух. О скорости искусственного ветра можно было судить по едва различимому мельканию каких-то округлых объектов – величиной, если смотровое окно не было заодно увеличительной линзой, с ладонь Гедимина, а то и больше. Одно из них с размаху налетело на стекло, и сармат увидел судорожно трепыхающееся скопление пузырей, несимметрично намотанные щупальца и пульсирующую глотку. Пересчитать кольцеобразные челюсти он уже не успел – существо справилось с управлением и рывком отлепилось от стекла и помчалось дальше. Ветер вынес «на осмотр» ещё одну структуру – раздутый пульсирующий шар без видимых выростов. Сквозь него просвечивало что-то тёмное, шевелящееся. Гедимин мигнул, и шар, будто реагируя на мимолётное движение, вывернулся наизнанку, облепив стекло множеством крючковатых конечностей – или, возможно, челюстей, сармат не успел их рассмотреть, а тем более – классифицировать. Потеряв летучесть, вывернутый шар полетел вниз. Мимо, извиваясь в воздушных потоках, проплыло что-то длиннохвостое, на долю секунды «распушило» хвост, показав сеть ловчих щупалец, но шар падал слишком быстро – и «хищник» поплыл дальше, зигзагами двигаясь против ветра. Его всё равно сносило – и скоро он свернулся в клубок, покрылся трепыхающимися пузырями, и его унесло.

– Плавунцы! – Хольгер вцепился в перила, с жадным интересом заглядывая в «иллюминатор». – Венерианская фауна…

– Их же запрещено вывозить, – вспомнил Гедимин. Константин насмешливо фыркнул.

– Можно подумать, сарматов – разрешено!

Направление ветра изменилось; теперь плавунцы мелькали в жёлтой мути, не приближаясь к стеклу, и Хольгер разочарованно вздохнул.

– Где-нибудь можно рассмотреть их вблизи?

– На Венере, – отозвался Домициан. – Нам даже с галереи спускаться нельзя. Эти существа там в своей атмосфере, без личного разрешения Ассархаддона к ним и не подойдёшь.

Они двинулись вдоль полупрозрачной стены. Там, внутри, пространство делилось на отсеки, и содержимое заметно различалось – чем дальше сарматы шли, тем мутнее становился жёлтый воздух, медленнее – перемешивающие потоки, и тем сильнее сплющивались обитатели отсеков. Скоро «пузыри» пропали, сменившись плоскими, волнообразно извивающимися существами; кажется, у них были воздушные камеры по бокам, – рассмотреть их вблизи Гедимину не удалось, они двигались в густом воздухе слишком быстро, постоянно меняя траекторию.

– Растёт давление? – спросил Гедимин, подойдя к следующему окну, за которым недвижно планировало что-то плоское, с острыми выростами по всему периметру и вздутиями на верхней и нижней плоскостях. В воздухе Земли оно не провисело бы и секунды – только очень плотная атмосфера могла удержать его на лету.

– Тут у него животные с разных высот, – сказал, приглядевшись, Домициан. – Со своим составом, температурой и плотностью воздуха. Эти явно живут невысоко… Я раньше так далеко не забирался. Интересно, обитатели поверхности тут тоже есть?

– А там кто-то живёт? – удивлённо мигнул Хольгер. – Мне всегда казалось, что на Венере вся жизнь, как и вся работа, – высоко над поверхностью…

То ли на поверхности никто не жил, то ли Ассархаддону пока их не привезли, – за следующей ёмкостью с ещё более плотным воздухом и стремительными плоскими обитателями галерея закруглялась и выводила к запертой двери.

– Здесь венерианская фауна, – сказал, выйдя из шлюза, Домициан. – Значит, другие планеты за другими дверьми. Там, справа, ещё один отсек, а с этой стороны – ещё два, и что-то за ними. Куда идём?

– Вперёд, – сказал Константин. – Что там справа, посмотрим на обратном пути. Интересно, сколько ресурсов нужно на этот блок. Подозреваю, немало. Как только Маркус согласился их выделить…

Гедимин, открыв двери второго отсека, несколько секунд стоял на пороге и высматривал сарматов – но никого, кроме кучки пришельцев, тут не было. «Где-то должна быть операторская,» – подумал он. «Кто-то следит за всем этим. Автоматики мало…»

В этом отсеке было очень тусклое освещение; под ногами сарматов тянулась светящаяся синяя полоска, ещё одной обозначались перила, внизу было темно, и только полупрозрачные участки рилкаровой стены излучали холодный синеватый свет. Гедимин изумлённо мигнул, узнав его, – толща воды за прочной перегородкой подсвечивалась эффектом Черенкова. Привыкнув к скудному свету, сармат увидел по ту сторону стены рыхлую ноздреватую поверхность, усеянную скоплениями гранёных игл. Между ними, свисая с дырчатого субстрата в светящуюся воду, колыхалось что-то бесформенное – более плотная часть сверху, растянутые плоские щупальца снизу. Оно стекало с субстрата, как вязкая жидкость, но падать не собиралось – напротив, слишком удлинившиеся части медленно подтягивались кверху и сливались с общей массой. Вода забурлила; мимо вяло шевелящегося объекта проплыли какие-то тёмные ошмётки, и свисающие части в долю секунды развернулись в полотнище и тут же втянулись в верхний растянутый ком, унося с собой несколько крупных кусков. Все нити и щупальца поползли вверх, по пути слипаясь и равномерно перемешиваясь. Странное существо превратилось в большой бесформенный ком и так замерло.

Гедимин завороженно следил за его действиями, пока кто-то из сарматов не тронул его за плечо – им надоело раньше. Теперь ремонтник вспомнил, на что похоже странное существо, и его передёрнуло.

– Эа-форма?! – он оглянулся на Домициана. – Это эа-форма?

Передатчик на его руке издал короткий гудок.

«Европейский подлёдный охотник. Вид миксомицета. Опасности не представляет,» – сообщал вышедший на связь Ассархаддон. Гедимин, изумлённо мигая, перечитал сообщение. Через его плечо в смарт заглянул Хольгер и выразительно хмыкнул.

– Атомщик, ты хоть «спасибо» напиши!

Ремонтник, вяло кивнув, потыкал в экран. Передатчик снова загудел. «Вы зря не сообщили, куда направляетесь. Я мог бы выделить вам сопровождающего.»

– Ничего себе, – покачал головой Домициан; в темноте было трудно разобрать, но Гедимину показалось, что он смотрит на чужаков с опаской. – Я ещё не видел, чтобы кого-то так «пасли». Подлёдный охотник? Миксомицет? Ясно… Там, на Европе, жизнь распределяется в два слоя – сверху, свисая со льда, и снизу, на илистом дне. Вот это – ледяной обитатель. М-да, эа-форма, как она есть…

Его передёрнуло.

– Расскажи об эа-форме, – попросил, невольно понизив голос, Гедимин. Ему было не по себе; холодок полз по коже, и это было не связано с прохладой в помещении с европейской фауной.

– Миксомицет? Что это значит? Это связано с эа-формой?

– Ядро Сатурна… – Домициан поёжился. – Тебе в самом деле интересно? А остальные не против?

Хольгер и Константин, переглянувшись, покачали головой. Сарматы медленно шли по галерее, подсвеченной синим, мимо огромного остеклённого отсека. За полупрозрачной стеной колыхалась илистая муть, из которой иногда выглядывали тонкие ажурные «перья» и «паруса», качающиеся вместе со слабым придонным течением. Живые организмы Европы не отличались подвижностью, и Гедимину казалось, что тяжёлая холодная вода, сковывающая движения, накрывает и его. Ощущение было странным и слегка пугающим.

– Да что тут рассказывать, – нехотя начал Домициан. – Все видели… Механизм регенерации даёт сбой, и клетки начинают делиться без участия ядра. Очень быстро и очень просто. Однотипные клетки, держатся группами, постепенно становятся похожи на амёб и мигрируют по кровотоку. Внедряются в ткани, здоровые клетки поглощают, чаще – вызывают у них такую же поломку. Перерождению не поддаётся нервная ткань, вещество мозга. Постепенно его выедают. Эа-клетки объединяются в один колониальный организм – миксомицет, или эа-форму. Сарматом оно перестаёт являться, когда клетки добираются до мозга. Полное формирование – от нескольких недель до полугода, блокатор сдерживает, но не уничтожает. В последнюю войну пытались искать лекарство…

Он замолчал и безнадёжно махнул рукой.

– А что потом? – спросил Хольгер.

– Эа-форма живёт своей жизнью, – Домициан указал на цистерну с пластами льда. – Как этот подлёдный охотник. Перемещается, ищет пищу. Заражает подвернувшихся сарматов… Практически бессмертна, если не наткнётся на источник нейтронов. Сейчас мы испытываем омикрон-излучатели, но они, похоже, теряют эффективность со временем…

– А если сжечь? Или жидким азотом? – спросил Хольгер. Гедимин молча вспоминал своё пребывание в карантинном бараке.

– В принципе можно, – признал Домициан. – Но нужно удерживать весь организм в предельно неблагоприятных условиях – и долго. Эа-клетки умеют сворачиваться в споры. Они тоже погибают, но гораздо медленнее. Если останется одна спора, она дорастёт до целого организма. Или найдёт нового носителя – так даже быстрее.

– Должен быть какой-то способ, – пробормотал Гедимин, стараясь не смотреть на вязкий ил за стеклом – ему казалось, что это вещество медленно наползает на «иллюминатор». – Вы работаете с ними, чтобы найти лекарство?

– Да, так и есть, – кивнул Домициан. – Я думаю, Ассархаддон… Его сильно зацепил этот вопрос. Может, из-за смерти Саргона… Мы тогда…

Он едва заметно вздрогнул и замолчал. Гедимин протянул руку к его плечу – сармат отмахнулся и ускорил шаг.

– Идём дальше. Тут ещё два отсека, они тоже интересные.

До поворота они дошли в молчании. У выхода Домициан вынужденно остановился, и Гедимин спросил:

– Вы совсем ничего не нашли? Ни тогда, ни сейчас?

Домициан, подняв голову, заглянул ему в глаза и невесело усмехнулся.

– Можно сделать сармата, иммунного к эа-формированию. Задать такое свойство в ДНК. Но это закроет все возможности для направленных мутаций. Поэтому…

Он замолчал и встал у двери, выжидающе глядя на Гедимина. Сармат подождал немного, но понял, что больше ничего от биолога не добьётся.

Из-за приоткрывшейся двери послышался металлический гул – в коридоре разворачивался небольшой бронированный глайдер. Рядом с ним шли двое в тяжёлых экзоскелетах. На бронированном контейнере, проверяя на ходу герметичность верхнего люка, сидел сармат в скафандре высокой защиты – но не чёрном, как у Гедимина, а тёмно-зелёном. Домициан поднял руку в приветственном жесте, сармат небрежно ответил и вернулся к проверке люка. Гедимин посмотрел на дальнюю стену и мигнул – она была построена из рилкаровых плит, проложенных серебристой фольгой и составленных внахлёст, а на дверных створках зеленел «трилистник» радиационной опасности.

Пока сармат глазел на стены, двери закрылись, но пропуск сработал, и экскурсанты вошли в просторный санпропускник. Под ногами плескалась омывающая жидкость, в воздухе висел густой запах меи, пробивающийся сквозь фильтры респиратора. Гедимин удивлённо мигнул и покосился на Домициана.

– А здесь что?

Кеззиевая фольга надёжно блокировала сигналы извне – передатчик не издал ни звука, и отвечать пришлось самому биологу.

– Здесь? Образцы с планеты Ириен.

Гедимин уже знал, что на странной, неизвестно в какой галактике расположенной планете есть жизнь – но даже его сердце сделало пару лишних ударов, когда двери открылись, и он вышел на галерею над полупрозрачными ёмкостями.

Свет здесь был немного тусклее привычного, с заметной зелёной составляющей, неприятно обжигающей глаза, – все сарматы спустя пару секунд опустили тёмные щитки, чтобы не сжечь сетчатку. Гедимин покосился на дозиметр – сигма-излучение свободно гуляло от стены к стене, из прозрачных контейнеров просачивались омикрон-кванты, и в целом радиационный фон был гораздо выше, чем снаружи. Двое сарматов в тёмно-зелёной броне следили за тем, как на одну из ёмкостей опускается массивная крышка. Внутри, за прозрачными, серебристо-блестящими стенами по растресканной серой поверхности были рассыпаны камни. Некоторые из них покрывала странная тёмно-зелёная поросль из коротких толстых игл, составленных вплотную друг к другу. Между трещинами перекатывались крошечные колючие комки; Гедимин успел увидеть, как за долю секунды до того, как юркнуть в новую расщелину, комок выпустил несколько десятков лапок и из круглого стал расплющенным.

– Там, внутри, фон в пару сотен смертельных, – вполголоса сказал Домициан, кивнув на ближайший контейнер. – Ни один из этих организмов без облучения не выживает.

Гедимин мигнул и посмотрел на странных существ с нарастающим уважением. «Вот им было бы удобно работать с ирренцием,» – подумал он и тут же вспомнил вылизанные добела черепа в грудах ириенской руды. «А кто-то из них уже поработал.»

Он восстановил в памяти облик черепа и окинул взглядом все контейнеры – может, одно из этих существ уже здесь? Но никого с внутренним скелетом он не увидел – только лишайники и что-то вроде насекомых… или, может быть, червей, покрытых панцирем. Самые крупные, судя по торчащим усам, прятались в расщелинах или между камней.

– Их всех надо чем-то кормить, – пробормотал Константин. – Тут должен быть свой пищеблок под этот зоопарк. И очень нестандартный пищеблок. Нашей органикой они только отравятся.

Крышка наконец опустилась на контейнер, и двое сарматов, покинув пост, прошли под галереей к неприметной двери, подсвеченной красным предупреждающим знаком. За стеклом, от которого они отошли, что-то всколыхнулось и поползло в разные стороны, и Гедимин ускорил шаг – кажется, там было что-то кроме лишайников и едва заметных насекомых.

Там посреди большого контейнера лежала груда камней и разнообразных обломков явно техногенного происхождения, а вокруг копошились гигантские многоножки. Из их плоских сегментированных тел, покрытых чёрно-зелёной бронёй, торчали короткие шипы, то и дело прорастающие пучком ветвистых антенн. Некоторые лежали, свернувшись полуметровым клубком и растопырив колючки, другие вытягивались во всю длину, привставая на коротких ножках, и тянули к обломкам длинные ветвящиеся усы. Вокруг их тел – и в особенности над тонкими усиками – дрожало холодное зеленоватое свечение, и Гедимин мигнул, опознав омикрон-лучи, – странные существа фонили, как будто в каждом из них было по килограмму чистого ирренция.

«Обнюхав» груду обломков, они поползли наверх, и она зашевелилась – существа растаскивали её и уползали, плотно прижимая выбранные куски к телу. Найдя особенно крупный обломок, они обвивали его и катились вместе с ним к стенкам контейнера, где, развернувшись, начинали дробить его челюстями. Видимо, челюсти у них были крепкие, – даже камни и металл быстро превращались в крошево и исчезали в крючковатой пасти. Сначала Гедимину показалось, что многоножки едят всё подряд, но нет – в первую очередь были растащены обломки и обрывки, излучающие зелёный свет.

«Чего им там насыпали?» – думал сармат; впрочем, можно уже было не спрашивать – то, что ели многоножки, было очень похоже на радиоактивные отходы, а то, с чего они начинали поедание, – на наиболее заражённые образцы. «Мать моя колба! Они едят радионуклиды,» – Гедимин изумлённо мигнул и подошёл ещё ближе. «И разбираются в степени заражения… Интересные твари там, на Ириене…»