Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 145 (всего у книги 146 страниц)

«Значит, не выяснили,» – Гедимин, уже забыв о Кенене и его непонятном веселье, задумчиво смотрел на пустой стакан. «Никто не разобрался, как это делается. Или не пытались? Да, наверное, не пытались. Зачем им это?»

10 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Болеет твой Ури, – вздохнул Кенен, показывая Гедимину экран с коротким сообщением от шерифа. Сармат склонил голову.

– Макаки всё-таки очень непрочные, – пробормотал он. – И надолго это?

Кенен хмыкнул.

– Боюсь, шериф не в курсе…

Его передатчик снова пискнул. Он прочитал пришедшее сообщение и ухмыльнулся.

– Тут тебя вспоминают, Джед. Команда из кратера Бэрд. Им дали сектор с неисправным проходчиком. Я им пишу, что ты им не помог бы – заказа на ремонт в Бэрде пока не поступало.

– Как они соберут субстрат без проходчика? – недовольно сощурился Гедимин. – Какая разница, был ли заказ, если эта неисправность мешает нам работать?

Кенен погладил его по локтю и сочувственно хмыкнул.

– Ты у нас экзотический зверёк, Джед. Тебя только и держать в экзотариуме. Снаружи ты не выживешь!

«Опять Маккензи бредит,» – думал сармат, сердито щурясь, на полпути к секретному туннелю. «И на эа-мутацию не проверяется. Почему я не должен выжить?!»

Всё оборудование для опытов с Прожигом было у него в «карманах»; не прошло и пяти минут, как он развернул «лабораторию» и приступил к экспериментам. Белые точки в темноте туннеля вспыхивали и гасли одна за другой. Ещё через пять минут Гедимин подошёл к щиту управления и достал ежедневник. Записи, относящиеся к опытам с Прожигом, занимали несколько страниц, и по их итогам сармат строил график – слегка изломанную кривую, неуклонно ползущую вверх. «Сегодня пойдёт вниз,» – подумал он, включая сканер и выводя на экран последние данные.

«Шесть микрон?!» – Гедимин растерянно мигнул, перепроверил показания, – цифра не изменилась. С прошлого раза мембрана заметно прибавила в толщине – вчетверо против обычного. «Не ошибка. Действительно шесть,» – сармат перенёс записи в ежедневник, стараясь не задумываться о причинах такого явления, – в конце концов, данных было недостаточно. «Шесть за месяц… Линкен мёртв, Суханов мёртв, трофейные корабли на мембрану не влияют… Какой-то внутренний всплеск?»

Убрав ежедневник, он несколько минут сидел в кресле, озадаченно глядя на монитор. «А ведь в конце концов мембрана станет непроницаемой,» – почему-то от этой мысли сармату становилось не по себе. «Ни для чего, хоть её взрывай. Интересно, на что это повлияет?»

12 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Джед, бегом в рубку! – рявкнуло в наушниках, едва сармат высунулся из реакторного отсека. Голос Кенена дрожал от волнения. Гедимин, удивлённо мигнув, двинулся к главному шлюзу. «Что там ещё?»

– Джед, твою мать! – заорал Кенен минуту спустя. – Долго тебя ждать?!

Сармат озадаченно хмыкнул.

– Иду, – он покосился на светодиоды под потолком – все они были погашены, и аварийная сирена молчала. Сармат посмотрел на дозиметр – фон не отличался от обычного, нигде не пробило экран. «Что-то случилось,» – думал он, ускоряя шаг. «Кенен очень взволнован. На него непохоже.»

– Ну наконец-то! – выдохнул Кенен, закатив глаза, когда Гедимин появился на пороге. В рубке уже собрались девятнадцать ремонтников, все в тяжёлых скафандрах; Иджес, ожидающий Гедимина у выхода, протянул ему «сфалт».

– Выходим! – махнул рукой Кенен. – Глайдер ждёт. Смотри, Джед, не подведи галактику!

– Что тут у вас? Опять мианийцы? – спросил Гедимин у Иджеса, забравшись в крытый фургон. Едва закрылся люк, глайдер тут же тронулся с места, и экзоскелетчику-сопровождающему пришлось запрыгивать на крышу на ходу. Услышав грохот, сармат сердито сощурился, посмотрел на промявшуюся обшивку и надавил на выпуклость ладонью.

– Ну да, они, – отозвался Иджес, открывая файл с техзаданием. – И у них же есть переводчики! Почему не составить нормальное задание?!

«Станция зондирования», – прочитал Гедимин. «Осмотреть сброшенные зонды. Неисправные починить. Безнадёжные утилизировать. Остальные вернуть.»

– Саму станцию чинить не надо? – деловито уточнил сармат, отметив про себя удачное слово «безнадёжные» – о некоторых механизмах он сам думал именно так.

– Она на рейде, – буркнул Иджес. – Ей не сесть. Сбросит зонды, а мы их… вернём. Интересно, как?

– Увидим, – сказал Гедимин, перебирая в памяти все задания мианийцев. «Если будет нужен флоний – пусть подгоняют модуль с синтезатором. У нас столько нет.»

…Гедимин ожидал, что, выйдя из фургона, они пойдут пешком на южную окраину космодрома, но за ограждением их ждал ещё один глайдер – бронированный, герметичный, с кислородной станцией внутри. Он тоже спешил и, хотя быстро ехать не мог, очень старался – судя по вибрации двигателя, ощущаемой даже в фургоне.

– Куда нас везут? – тихо спросил Гедимин, повернувшись к Иджесу. – Обычно добирались пешком…

– Они не могут сесть на космодром. Площадки пострадают, – отозвался тот, напряжённо глядя на передатчик. – Жёваный крот! Лишь бы на нас не сели…

…Когда сарматы, запасшись кислородом, вышли на лунную поверхность, Гедимин первым делом обернулся, – здания терминалов ушли за горизонт, оставив над ним верхние огни. Впереди плавно загибалось кверху дно кратера, чтобы через несколько сотен метров превратиться в полуразрушенный вал почти километровой высоты. Гедимин повернулся к Иджесу и увидел, что сармат, не обращая внимания ни на горы, ни на оставшийся позади космодром, смотрит вверх.

В небе, превосходя размером и яркостью все видимые звёзды и даже ослепительно горящий шар Юпитера, висела конструкция из трёх колец, соединённых перемычками. Гедимин попытался прикинуть расстояние до объекта и его размеры, но не успел – крайнее кольцо вспыхнуло и выбросило в вакуум едва заметные искры. Первые несколько секунд они казались крошечными, но потом начали стремительно расти.

– Tzatatzqa! – крикнул Иджес, хватаясь за генератор защитного поля. Прозрачный купол накрыл бригаду ремонтников как раз вовремя – объекты уже достигли Луны. Они садились беззвучно, только вздрагивала под ногами поверхность, – по двенадцать в ряд, строго выдерживая интервал в семь метров. Когда высадился четвёртый ряд, и небо перестало светиться, Иджес разрушил защитное поле и оглянулся на Гедимина.

– Ну вот. Эти зонды.

– Угу, – отозвался ремонтник, глядя на прилунившиеся объекты. Они были не так уж велики – немного выше, чем он сам, чуть больше двух метров в поперечнике. Их нижние округлые части были покрыты трубчатыми выростами, сейчас втянутыми до упора. Формой зонды напоминали многогранные купола; грани были покрыты жёстким серым материалом, постепенно меняющим цвет, – те, что опустились в тени горного хребта, быстро светлели, севшие на солнце покрывались чёрными пятнами. Гедимин прошёл вдоль первого ряда, рассматривая зонды и сравнивая их между собой. За ним, немного отставая, шёл Иджес.

– Странные штуки, – прошептал он. – Но я не вижу, что с ними не так. Где повреждения? Что мы будем чинить?

«У Маккензи надо было спрашивать,» – поморщился Гедимин. «Чтобы научился получать нормальные задания! Мне-то откуда знать?!»

– Тихо, – отозвался он, разглядывая ближайший зонд. – С ними что-то не так. Это… похоже, это верхняя обшивка. Кожух. Повреждения внутри…

Он, жестом велев Иджесу отойти на безопасное расстояние, приблизился к одному из зондов и тронул пятнистую обшивку. На ощупь она была чешуйчатой, немного проминалась внутрь, и под ней угадывались складчатые структуры. «Сложенный дрон,» – Гедимин обошёл его по кругу в поисках кнопки, рычага или хотя бы торчащего щупальца, за которое можно дёрнуть. «Как он раскладывается?»

Верхняя часть «купола», состоящая из тонких, наложенных друг на друга сегментов, была прикрыта блестящим кольцом – как показалось Гедимину, металлическим. Сармат дотянулся до него, и оно неожиданно легко пошло под его ладонью вниз. В следующую секунду он сидел на взрыхлённом грунте, держась за шлем, и смотрел на развёрнутые складчатые «паруса». Дрон состоял из них почти целиком. Складки «ткани», проросшей красноватыми «сосудами», свисали с довольно тонкого сетчатого стержня, верхнюю часть которого покрывали серебристые кольца. Внутри просвечивающего стержня что-то пульсировало, и пульсация отзывалась в «кровеносной системе» парусов. Они шевелились, перебирая складками. Гедимин поднялся, осторожно тронул пальцем край паруса – дрон замер.

– Понятно, – нарушил молчание Иджес, наклоняясь к поверхности и что-то подбирая. Секунду спустя о серебристую верхушку второго дрона ударился маленький камень, и устройство развернуло паруса, никого ими не задев. Несколько секунд Гедимин следил за раскрывающимися дронами, думая, что мианийцы могли бы и предупредить. Потом он присмотрелся к ближайшему устройству – всё-таки повреждения искать было надо.

«Ткань» парусов была довольно тонкой – два-три сантиметра в ячейках между «сосудами», четыре-пять – там, где внутри проходила трубка. Гедимин нащупал несколько неровных углублений, выглядящих как намечающиеся прорехи, попробовал перенести часть материала с неповреждённого участка на дно вмятины и приварить там. Вроде бы удалось, но отремонтированное место выглядело не так, как целое, и признаков регенерации сармат не увидел. Пожав плечами, он перешёл к следующему парусу и увидел наконец однозначные повреждения – «ткань» порвалась вдоль складки, и торчащие из краёв разрыва «сосуды» выглядели чересчур тонкими и высушенными. Сармат скрепил края прорехи, попробовал спаять обломки «капилляров» – они рассоединились при первом же движении паруса.

Гедимин переключил ремонтную перчатку в другой режим, чтобы покрыть непрочный шов толстым слоем припоя и удержать от расхождения, но перед работой решил осмотреть «капилляр» повнимательнее. Стенки трубки, неровно обломанные, были тонкими и хрупкими. Гедимин проследил за «сосудом» до ближайшего здорового участка и обнаружил на переходе от толстых стенок к утончившимся плотную пробку. Он осторожно тронул её «лезвием» лучевого резака – она поддалась неожиданно легко, выплеснув ему на ладонь тёмную блестящую жидкость. Он, растерянно мигнув, размазал её по высохшему обломку – она, вскипев, моментально впиталась внутрь, и стенки «капилляра» начали набухать. Сармат посмотрел на обломок, из которого вырезал пробку, – жидкость повисла на его конце большой каплей, но наружу не вытекала, и стенки стали заметно толще. «Кажется, получилось,» – он быстрым движением соединил отломки и покрыл шов припоем. Через несколько секунд от металла не осталось и следа – «капилляр» срастался, поглощая чужеродный материал и подтягивая за собой малозаметные волокна в структуре паруса. «Ткань», только что «сшитая» Гедимином, зашевелилась, укладываясь по-другому; теперь она действительно выглядела починенной, и сармат, кивнув, двинулся к следующему повреждению.

Их на парусах было много – небольшие дырочки, трещины по складкам, обветшавшие участки, треснувшие и перекрытые пробками «капилляры»… Гедимин отошёл от первого зонда только через час. Он отступил на несколько шагов, чтобы дать аппарату закрыться, но паруса оставались развёрнутыми, сколько сармат ни смотрел на него. «Нужен сигнал,» – понял Гедимин и нагнулся за камешком. «Сработает или нет?»

Камешек, не долетев до кольца, в паре дециметров над ним превратился в облачко пара. Затем одним незаметным движением все паруса намотались на стержень, и бронированные участки сомкнулись. Перед Гедимином снова был многогранный купол. Он раскачивался из стороны в сторону, сперва чуть-чуть, но с каждой секундой сильнее, а потом начал подпрыгивать. «Ножки», на которых он стоял, резко удлинились, подбросив зонд на метр кверху, и тут же втянулись в «донце». Взметнулась пыль, и, когда Гедимин поднялся на ноги и смахнул её с лицевого щитка, зонда уже не было – только углубление в форме конуса там, где он недавно стоял.

– У-уф! – шумно выдохнул Иджес. – Значит, с отправкой обратно проблем не возникнет. Атомщик, посмотри на первый ряд. Мы залатали, что нашли, но, может, ты ещё найдёшь?

…Зонды взлетали один за другим, стартовали, как придётся, но в небе не сталкивались. На свободные места садились новые аппараты. Гедимин косился на зависшую в черноте станцию, пытаясь подсчитать, сколько зондов она может сбросить, но вскоре оставил это дело – её внешнее кольцо состояло из них целиком, и отдельные на общем фоне были так малы, что сармат не мог рассмотреть их.

– За день не справимся, – сказал Иджес, покосившись на часы. – Двое пойдут за жилым модулем.

– У нас есть модуль? – вяло удивился Гедимин. С тех пор, как высадились зонды, он возился только с ними, ни на что не обращая внимания, но помнил, что модуль надо заказывать, что занимается этим Кенен, и что Кенена сейчас на космодроме нет. «Ладно, работаем,» – он повернулся к следующему зонду. «Закончим за час до отбоя. Всё равно тут неделю сидеть…»

…Мианийцы на станции с лунным временем не сверялись – как только освобождалось место для неотремонтированного зонда, он прилетал. Уходя к жилому модулю, Гедимин видел, как новые аппараты садятся на полупустую площадку. «Подождут до утра,» – подумал он, чувствуя, что от тонкой работы сводит пальцы.

– Маккензи, приём, – тихо сказал он, переключив коммутатор. – Слышишь меня? Сколько всего зондов на станции?

В наушниках громко фыркнули.

– Джед, я что, её начальник? – отозвался Кенен. – Иди спать, завтра будет много работы. Не бойся, за твоими вещами мы присмотрим.

– Видел я, как ты присматриваешь, – буркнул Гедимин, но связь уже отключилась. «Лишь бы не взорвал реактор,» – думал он, забираясь в камеру дезинфекции вместе с другими запоздавшими ремонтниками. «Опять ведь притащит «макаку». Экспериментатор, мать моя колба…»

18 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Мианийская станция по-прежнему светилась в небе, не приближаясь и не удаляясь, но её внешнее кольцо больше не искрило. На площадке, изрытой кратерами, осталось два зонда. Один из них так и не раскрылся, хотя в его верхушку кидали камешками, стреляли плазмой, а в конце концов Гедимин и Иджес даже попытались развернуть его вручную. Он вообще выглядел странно – более широкий и приземистый, чем остальные, с выпуклыми неровными гранями. Гедимин попробовал напоследок вскрыть его плазменным резаком, но добился лишь оплавления площадки – плазма отлетала от чешуи, и сармату повезло, что он прикрылся перед работой защитным полем.

– Это точно нерабочий, – Иджес постучал по ближайшей грани кулаком и выразительно пожал плечами. – И вон тот тоже.

«Вон тот» зонд развернулся от удара камешком, но, заглянув внутрь, ремонтники сразу от него отошли. От ячеистых парусов, натянутых на капиллярную сеть, осталась только эта сеть, и то не полностью. Тонкие ветви высохли и частично обломились, обрывки «ткани», распавшиеся на отдельные нити, висели лохмотьями. Гедимин проверил зонд дозиметром, обнаружил слабое омикрон-излучение и отогнал ремонтников, накрыв обугленный аппарат защитным полем. Дезактивировать его было бесполезно – «светилась» кровь внутри его «капилляров», а как её выкачать, и где взять замену, Гедимин не знал.

– Два из… – Иджес сверился со списком. – Из двух тысяч четырехсот восемнадцати. По-моему, мы и так перетрудились. Что там было про утилизацию?

Гедимин недовольно сощурился.

– Пиши Кенену. Со мной он говорить не хочет, – буркнул он. – Пусть свяжется с мианийцами. Это их зонды. Пусть решают. Может, есть способы. Вот этот надо открыть и заменить часть стержня. А тут нужна дезактивация… что-то вроде переливания крови. Пиши Кенену, приложи снимки. Пусть разбирается.

В наушниках послышалось недовольное бурчание, но Иджес, резко махнув рукой в сторону отдыхающих ремонтников, отправил их в жилой модуль.

– Ладно, пишу, – вздохнул он. – Пустая трата времени…

«Утилизация,» – думал Гедимин, в очередной раз обходя по кругу сложенный зонд и вспоминая, как от его чешуи отлетали плазменные брызги. «Чем?! Ядерную бомбу собрать по-быстрому?!»

– Ответил, – буркнул через полчаса Иджес, подходя к Гедимину и протягивая ему передатчик со светящимся экраном. – Я же говорил – пустая трата времени!

«Ис, скажи Джеду, что совершенство недостижимо,» – отозвался Кенен. «А вот что ответили со станции: «Мы восхищены вашей работой и заплатим четверть сверх оговоренного. Утилизируйте безнадёжных и наслаждайтесь отдыхом.»

Гедимин недовольно сощурился.

– Опять шуточки… Иджес, пусть он спросит, как утилизировать. Плазма их не берёт.

«Вывезти в Пласкетт?» – сармат снова обошёл неисправный зонд по кругу, будто надеялся найти незамеченную щель или выступ, с помощью которых можно его вскрыть. «Пусть там разбираются. Это инопланетные биоотходы, их надо под саркофаг…»

– Даже и не знаю, – пробормотал Иджес пять минут спустя. – Хоть имплант в себя вживляй. То ли у них такие переводчики, то ли наш Маккензи такой внятный…

– Дай сюда, – Гедимин придвинул к себе его передатчик.

«Когда мозг отделится от сердца, кровь станет разъедающей,» – прочитал он. «Ничего, кроме купола, через три ваших дня – только атомы.»

– Если отрезать этой штуке мозг от сердца, она сама себя разложит до атомов? – Иджес вопросительно посмотрел на Гедимина. – Нужно прикрыть её куполом и попробовать.

Сармат хмыкнул.

– И где у неё мозг?

Накрыв неразвернувшийся зонд защитным полем, он подошёл к другому и остановился рядом, разглядывая обнажившийся каркас. Сигма-излучение, как и раньше, упиралось в непроницаемый барьер, выдавая на экран невнятную муть. «Сердце и мозг,» – сармат поставил световую метку на толстом «сосуде» и повёл её в направлении от узкого участка к широкому. «Артерии и вены толще там, где сердце близко. Если проследить…»

Ему пришлось забраться внутрь и встать на неподвижные остатки парусов, чтобы заглянуть в вогнутое «донце». Толще всего «сосуды» были рядом с ним, потом они исчезали под щитком, непроницаемым для сигма-лучей.

– Это сердце? – Иджес тронул пальцем пористый щиток. – Должно, вроде, пульсировать?

– Тут мембраны, вакуумные прослойки, – отмахнулся Гедимин. – Не почувствуем. Где мозг?

– Смотри! – Иджес заехал ему локтем в бок. Его руки были заняты – одной он держал «сфалт», пальцы другой запустил в надрезанную «вену».

– Поддалось!

– Zaatatzke! – Гедимин предостерегающе ткнул его в плечо. – Куда течёт кровь?

– Туда, – Иджес качнул соплом «сфалта» в сторону пористой мембраны. – Это «вена».

«Где у него лёгкие?» – задумался на секунду Гедимин. «Или оно хемосинтетик?.. Sahasu!»

– Давай их перекроем, – кивнул он на «сосуды», уходящие в центральный стержень. – Все. Камень внутрь, жгут снаружи…

Иджес поёжился.

– Д-да, похоже, придётся. Я схожу за камнями. Только давай быстро. Это, наверное, больно.

Гедимин пожал плечами. Предложенный способ ему тоже не нравился, но других он не видел, – «вена», перерезанная Иджесом, уже срослась, и следы надреза исчезли. «Иногда оно само закупоривает «сосуды»,» – подумал сармат, снимая с плеча плазменный резак. «Может, от сильного нагрева…»

– Что ты тут делаешь? – с опаской спросил Иджес, выглядывая из-под развёрнутого паруса. Гедимин, прикрепив к стержню последний элемент металлического кожуха, отодвинулся и закрепил клеммы.

– Хочу устроить обугливание, – сказал он. – Отойди подальше.

Замкнув цепь, он спрыгнул с зонда и распластался в пыли, прикрыв себя и Иджеса защитным полем. Тот уже выставил собственный купол и теперь недовольно фыркал – два слоя, совместившись, закрыли ему весь обзор. Гедимин смотрел на зонд. Несколько секунд ничего не происходило, только металл, нагреваясь, светился всё ярче. Потом аппарат задрожал. Кожух, раздуваясь, пошёл по швам, продержался десяток секунд и лопнул. Гедимин увидел, как «сосуды» полуразрушенного зонда вздуваются и покрываются мелкими отверстиями. Посветлевшая «кровь» брызнула на каркас, и он начал оплывать, проваливаясь внутрь себя.

– Сработало! – выдохнул Иджес, выбираясь из-под защитного поля и плотнее накрывая разваливающийся зонд. – Лишь бы Луну не прожгло!

Гедимин смотрел на залитый жижей аккумулятор. Цепь давно разомкнулась, и само устройство сползло на край свисающего паруса, а потом и вовсе провалилось сквозь него. Разъедающая жидкость брызгала со всех сторон, покрывая аккумулятор сплошным слоем, но следов оплавления Гедимин не видел. «Растворится или нет?» – думал он, глядя на оставшиеся элементы питания. «Посмотрим через три дня.»

– А с этим что? – спросил Иджес, кивнув на оставшийся зонд. Гедимин поморщился.

– Это – в Пласкетт, – буркнул он, повесив «сфалт» на плечо. – Как особо опасные отходы. Пиши Кенену, пусть пришлёт контейнер.

«И этот зонд надо было вывезти,» – подумал он, оглядываясь на непрозрачный купол защитного поля. «А не устраивать вивисекцию. Тьфу, гадость…»

– Кенен пишет, чтобы мы сворачивались и выезжали, – сказал Иджес. – Карантинная служба уже ждёт.

…Бронированный глайдер, прикрытый защитным полем, ехал медленно, будто вёз открытую цистерну с щёлочью; когда, по расчётам Гедимина, транспорт выбрался на южную окраину космодрома, его остановили, а через несколько минут у люка на выходе замигал светодиод. Когда крышка отъехала в сторону, сармат увидел ребристую «кишку» короткого трапа, пристыкованную к открытой шлюзовой камере со встроенными излучателями ультрафиолета. «Карантинный модуль,» – этот шлюз Гедимин опознал с первого взгляда. «Интересно, надолго?»

26 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Аккумулятор так и не вернули,» – думал Гедимин, досадливо щурясь на стенку крытого фургона. Транспорт, развернувшись, выехал на западное шоссе и плавно набирал скорость. Выглядывать было бесполезно – даже с космодрома сармат не видел ту площадку, на которой недавно работал.

– Кенен, приём, – тихо сказал он в коммутатор. – Что с зондами? И где мой аккумулятор?

В наушниках послышалось выразительное фырканье.

– Не твой, а собственность базы, – проворчал Кенен. – В Пласкетте, вместе с зондом и восемью кубами грунта.

Гедимин мигнул.

– А грунт зачем?

– Биологическая угроза, Джед, – со вздохом отозвался Маккензи. – Люди вынуждены её учитывать. Это ты можешь с куском инопланетного корабля в кармане притопать на базу…

Гедимин фыркнул.

– Когда я приносил куски кораблей?

Кенен захихикал.

– Ты их, конечно, не донёс, но попытки это не отменяет. Надеюсь, сегодня ты не привёз никаких образцов?

…На базе пахло непривычно – густая смесь дезинфектантов висела в воздухе, пробиваясь сквозь фильтры респиратора. С переборок содрали фриловые панели, обнажив металл, и роботы-уборщики полировали его так усиленно, будто хотели пробурить насквозь. Гедимин, настороженно щурясь, заглянул в капитанскую рубку. Оттуда исчезли кресла, и Кенен, налив себе стакан виски, допивал его, сидя на конструкции из голых металлических трубок.

– Что это у вас? – сармат кивнул на ободранный коридор. Кенен досадливо поморщился.

– Не бери в голову, Джед. Тебя почти не коснётся. У нас сложности с карантинной службой. Обвиняют в нарушении протоколов… в общем, есть вероятность, что тут сидит инопланетная зараза.

Гедимин изумлённо мигнул.

– Но мы… – он пожалел, что не может себя ущипнуть, и на всякий случай прикусил внутреннюю поверхность щеки – слизь из неё вроде бы не текла. – Медотсек должен был её заметить!

Кенен развёл руками.

– Я же говорю – вероятность. Мы, конечно, не болеем, но носителями быть можем. Карантинщики уже проверили всех сарматов, теперь вот готовим базу к их приходу.

– Хэ-э, – Иджес протиснулся мимо Гедимина и остановился рядом с Кененом. – А наша бригада? Мы пропустили проверку…

– К вам вопросов нет, – отмахнулся Маккензи. – Карантинщики проверили вас отдельно, протокол соблюдён, вы ничего не притащили. А вот чистка базы… Вот это будет большой геморрой!

Гедимин, озадаченно переглядываясь с Иджесом, вышел из рубки, но секунду спустя резко развернулся и встал в дверном проёме.

– Что с реактором?

– Работает, – Кенен едва заметно поморщился. – Что ты на меня смотришь, Джед? Я не прикасался к твоим вещам. Всё в порядке, иди и проверь.

«Взгляд не отводит, смотрит спокойно,» – отметил про себя Гедимин, выходя из рубки. «Не ставил опыты? Хорошо, значит, с одного раза дошло.»

…Едва он сдвинул пластину, прикрывающую брешь в экране, горячие волокна опутали его виски и сомкнулись, переплетаясь, на лбу. Реактор работал; последний раз система глушения сработала позавчера, и кто-то – судя по кривой сигма-излучения, Айзек – запустил установку заново. Обычные опыты с вибрацией проводились ежедневно – иногда Айзеком, иногда Амосом или Кененом; никаких новых данных они не принесли, и Гедимин сделал обычные пометки в ежедневнике.

«Всё в порядке. Странно,» – думал он, поднимаясь из активной зоны и заглядывая в нишу, где висели запасные твэлы. Их было столько же, сколько сармат оставил там одиннадцатого января перед выездом на космодром. На всякий случай Гедимин проверил их анализатором, – это были настоящие твэлы, не пустышки, никто не вытряс ирренций и не отослал на Землю.

«И правда, странно,» – думал сармат, устраиваясь в кресле оператора и озадаченно глядя на мониторы. «Кенен никуда не лез. Видимо, был занят с проверкой на инфекцию. Всё-таки и от карантинщиков бывает польза…»

Через пять минут Гедимин нехотя поднялся и, в последний раз посмотрев на мониторы, пошёл к выходу. По всем расчётам ирренций в синтезирующем реакторе должен был накопиться, срок плановой разгрузки прошёл неделю назад, на завтра была намечена выгрузка плутония, а готовить цех к переработке выгруженного никто даже не начинал. Гедимин тяжело вздохнул и закрыл за собой шлюз. «Выспался в карантинном модуле. Теперь придётся поработать.»

27 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Проверка? – Кенен покосился на передатчик, встроенный в броню на запястье. – Первого, Джед. До тех пор можешь спокойно работать. Плутоний разгрузили?

Гедимин молча кивнул. Разгрузка шла всё утро, с трёх часов до полудня; сармат занимался плутонием, Иджес и Дагфари готовили оборудование в цеху, Амос пытался охладить синтезирующий реактор. Гедимин хотел разобраться в причинах странного скачка температуры, но времени не было – он и так пропустил все сроки. «Ну, наверное, поэтому и перегрелось,» – пожал плечами Амос, услышав об опоздании с разгрузкой. Гедимин недовольно сощурился – это объяснение не годилось ровным счётом никуда – но время поджимало, и он приказал усилить охлаждение и без него ничего не трогать.

– Так, первое пропускаем… – задумчиво протянул Кенен, разгибая загнутые пальцы на руках. – Пять дней сейчас… Джед, сколько времени у вас уйдёт на всё?

Гедимин мигнул.

– Все четверо работают со мной? – уточнил он. – И никаких срочных заказов?

Кенен махнул рукой.

– Ради науки я готов на любые жертвы! Никаких заказов для вас пятерых, Джед. Работайте, для всего внешнего мира вы умерли. Так что у вас со сроками?

– Третьего закончим выгрузку, – ответил Гедимин. – И ещё три дня, чтобы наполнить реактор. Четвёртого весь ирренций будет у тебя. Ты знаешь, как отправить его… куда надо?

Кенен усмехнулся.

– Не беспокойся, Джед. Что-что, а это я знаю. Надо было сразу перейти на этот канал, не подвергая тебя лишнему риску. Я всё надеялся, что Линкен возьмётся за ум…

Гедимин сузил глаза.

– Оставь Лиска в покое. Если бы не мятеж в Австралии, он не слетел бы с резьбы.

Кенен сочувственно похлопал его по локтю.

– Спокойно, Джед. Всё случилось, и ничего не изменить. Мне он тоже был дорог… как и ты, и вся ваша банда, хоть вы надо мной и глумились. Выпьем?

Гедимин качнул головой.

– Мартышечье пойло? Пей сам.

04 февраля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

В первый раз за много месяцев никто не поднял Гедимина в день отгрузки. И в коридорах, и в наушниках было тихо, только гудели в отдалении турбины АЭС. Иджес размеренно дышал, натянув одеяло до самых ушей. Гедимин бесшумно прошёл мимо него и выбрался в полутёмный коридор. На часах было полтретьего.

По трюму ползали роботы-уборщики, полируя и без того идеально чистую палубу. Один из них забрался на крышку замаскированного люка. Защитного поля над ней не было – кто-то прошёл здесь и остался внизу, в тайном туннеле.

В подземелье горел свет – Кенен, включив фонарь, закреплял контейнеры с ирренцием на бортах флиппера. Гедимин покосился на слои защитного поля, прикрывающие туннель, и одобрительно хмыкнул.

– Как ты притащил сюда флиппер? – спросил он. Кенен едва заметно вздрогнул, разворачиваясь к нему, и облегчённо вздохнул.

– А, это ты… Есть способы, Джед.

Гедимин уже не слушал его – он рассматривал прожигатель, прикреплённый к флипперу. Все контейнеры висели там, где излучение не могло зацепить их даже случайно, – видимо, Кенен всё-таки запоминал, что ему говорят, хоть и кривился на «лекции по ядерной физике».

– Куда? Через вакуум на Землю? – спросил Гедимин о траектории двойного прыжка. – А там знают?

Кенен поморщился.

– Джед, я же не дебил. Я не собираюсь выходить в эпицентр ядерного взрыва. Всё продумано, все готовы… Будь другом, дай мне вон те ящики. А теперь подержи…

Он закрепил последнюю пару контейнеров и облегчённо вздохнул.

– По сто шестьдесят килограмм на борту… Сколько это критических масс?

Гедимин недовольно сощурился.

– Не взорвётся. Мог бы – давно бы взорвался.

Кенен хихикнул.

– Не дёргайся так, Джед. Обычная шутка. А теперь отойди, я стартую.

Гедимин быстро шагнул назад, прикрываясь защитным полем. Флиппер подпрыгнул на «подушке», выплёвывая реактивную струю. Поле сдуло мгновенно. Гедимин, прикрывая лицевой щиток, запоздало распластался на полу. Когда он поднялся, поминая про себя размножение «макак», ни Кенена, ни ирренция, ни светового кольца в темноте уже не было.

«Вернётся – огребёт,» – думал Гедимин, досадливо щурясь, пока выбирался из туннеля и маскировал вход. «Вечно какие-то секреты, недоговорки… Что там, на Земле, такого, что мне нельзя видеть?!»

08 февраля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин не собирался вставать раньше полудня – лёг он в два часа ночи, поместив в синтезирующий реактор последний из урановых стержней – но скрежет, скрип и шум шагов в коридоре становились всё громче и назойливее, и сармат нехотя открыл глаза и приподнялся на локте. В отсеке было темно, но снаружи, в коридоре, горел свет, и грохотала гусеничная тележка, до потолка нагруженная матрасами.

– Здесь кто-то есть? – один из ремонтников с повязкой дежурного на рукаве заглянул в «комнату» Гедимина и удивлённо взглянул на сонного сармата. – Вставай, нам нужен твой матрас. Эй, там, тут ещё одеяла и подушки!

У дверного проёма остановилась вторая тележка, заваленная матрасами только на два метра. Дежурный, не дожидаясь, когда Гедимин встанет, деловито сдёрнул с пустого ложа Иджеса оба одеяла, подобрал подушку и вынес в коридор. Едва он ушёл, в дверь всунулся второй сармат и уволок матрас Иджеса. Гедимин, озадаченно мигнув, поднялся на ноги, и вовремя – его матрас уже утаскивали в коридор.