Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 138 (всего у книги 146 страниц)

Гедимин склонил голову.

– Я сделаю тебе ракеты, – медленно проговорил он. – Но ты будешь искать укрытие. Рано или поздно портал откроется куда надо.

Линкен широко ухмыльнулся и сжал его запястье.

– Да, откроется. Рано или поздно. Я не псих, атомщик. Я не собираюсь воевать со всей Метагалактикой. Я найду незаселённую систему и буду потихоньку перегонять ирренций. У тебя там семь тонн урана. Этого надолго хватит. А если нет…

Он мечтательно усмехнулся.

– Мы будем искать руду. Мы тут уже и забыли, откуда берётся уран. Можно же построить скважину. Тысячу сольвентных скважин. Будет наша собственная планета-рудник. Я назову её твоим именем.

Гедимин неуверенно улыбнулся.

– Я помогу тебе с сольвентом и установками, – пообещал он. – Только найди планету. Жаль будет, если твой корабль взорвут.

…На базе было тихо – полсотни сарматов получили разрешения и уехали в городской парк, остальные разбрелись по трюмам. В Гедимина, проходящего по коридору, едва не врезался чей-то дрон, сармат увернулся и увидел, что корпус механизма ярко-жёлтый.

– Атомщик! – Иджес, остановив летящий дрон, виновато хмыкнул. – Не ушибся? Тут удобно маневрировать, в прямом коридоре вечно норовишь спрямить дорогу…

– Осторожнее, тут и филки ходят, – недовольно сказал Гедимин. – Они ушибами не отделаются.

Иджес кивнул.

– Маккензи сидит злой, – неуверенно усмехнулся он. – Пришли подарки – чай и еда, и что-то ему не понравилось. Хотел тебя видеть.

– Зайду, – пообещал Гедимин. Ему видеть Кенена не хотелось, а хотелось забиться подальше и выть, пока невидимые обручи на груди не полопаются.

… – Тебе, – буркнул Кенен, придвинув к нему открытую коробку, наполненную фруктами и сладостями. Увидев сверху открытку с белыми цветами, Гедимин криво ухмыльнулся и отодвинул контейнер.

– Ешь, я не буду. Раздай сарматам, – он равнодушно пожал плечами. – Мне не до самок. Линкен свихнулся.

– Только сейчас? – Кенен ехидно хмыкнул. – Да, неожиданно. Он всегда был таким здравомыслящим…

Гедимин поморщился.

– Ничего смешного, Маккензи. Он всерьёз воюет с Мианой. И я… я опять сделал для него ракеты.

– Вот это зря, – прошептал Кенен, мгновенно посерьёзнев. – Надо было мне с тобой идти. Лиск никогда не дружил с головой, а от его жизни любой спятит. В следующий раз я пойду к нему один, незачем тебе рисковать.

Гедимин качнул головой.

– Он убьёт тебя, если ты меня не приведёшь. Тебе рисковать тоже незачем. Может, Питер знает, как прочистить ему мозги?

Кенен вздохнул.

– Питер – не психиатр… Ладно, Джед, иди. Попробую что-нибудь придумать. Война с Мианой! Да, дело совсем плохо…

25 июля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Могли бы приехать с утра,» – Гедимин сердито щурился, глядя на бронированный транспорт, окружённый конвоем. На часах было почти двенадцать, а это значило, что с самой полуночи сарматы не спускались в секретный цех и не работали с ирренциевым реактором – и что ещё два-три часа от работы придётся отнять, поскольку после полёта на броне «Ската» Гедимин долго не сможет стоять на ногах. «В следующий раз явятся под вечер,» – он поморщился. «Пустая трата времени!»

– Эй, Джед, – Кенен, вышедший вместе с ним в главный шлюз и теперь старательно улыбающийся конвою, слабо толкнул сармата в бок. – Сделай дружелюбный вид! От твоей рожи нас скоро под прицел возьмут.

– Sahasu, – прошептал Гедимин. Толкать Кенена в ответ он не хотел – тот после недавней травмы и так еле держался на ногах.

– Теска на борт! – скомандовал, выйдя из шлюза, федерал в тяжёлом экзоскелете. Двое конвойных, шагнув к Гедимину, остановились, выразительно глядя на него. Несколько секунд спустя он сидел на разворачивающемся на месте броневике и досадливо щурился. «Что им было с утра не приехать?!»

«Скат», присланный за плутонием, стоял сразу за въездом на космодром; под него освободили широкую полосу, отогнав далеко в сторону ремонтные ангары и запасные погрузчики. Гедимин привычно закрыл респиратор и услышал щелчок открывающегося кислородного баллона. «Хоть в этот раз они сбалансировали антигравы?» – мелькнуло в голове, когда сармат посмотрел на корабль. «Да где там…»

За плутонием каждый раз прилетал один и тот же «Скат»; Гедимин снова задумался, для чего ещё его держат, и часто ли пригождаются скобы на его носу. Сармата пристегнули к ним так плотно, что он не мог шевельнуться. Он закрыл глаза, чувствуя слабую вибрацию корпуса и думая о балансировке антигравов.

Через пару минут обшивка корабля дрогнула – кто-то забрался на корпус в считанных метрах от сармата. Он едва успел открыть глаза, как его отстегнули от скоб и резким толчком отправили вниз, на площадку.

– На выход! – рявкнул другой экзоскелетчик, схватив его за плечо и толкнув к приоткрытому проёму в ограждении. На той стороне стояли, разделившись на две разноцветные группы, австралийцы из конвоя и местные «копы».

– Запрещается, – услышал Гедимин голос «лунаря» в звании майора. – Как представляющий опасность для жизни пассажира. Или ищите для него место внутри, или взлетайте без него.

– Изнутри его не увидят, – сердито ответил один из федералов. – Он должен быть на обшивке. Когда вышел этот запрет? С кем его согласовали? Нам не сообщали ничего подобного.

Гедимин почувствовал, как его тянут за руку, посмотрел вбок и увидел Уриэля. Его ухмылку не мог спрятать даже респиратор.

– Внутренние правила кларкского космодрома, – прошептал он. – Давно было пора. Пусть сам прицепляется на обшивку, если так охота. У нас с такими украшениями летать не будут.

– Да, в том числе животные, – повысил тон местный майор, и Уриэль замолчал. – Статус у этих тесков спорный, но в нём нет указания на то, что они – механизмы, приспособления или материалы. Ступайте, ступайте. Вылет разрешён!

Он шагнул в сторону, подавая знак диспетчерам, и красные линии, перечеркнувшие взлётную полосу «Ската», погасли. Австралийцы растерянно переглядывались, не торопясь выходить на космодром. Корабль, получив сигнал от диспетчеров, зажёг бортовые огни, предупреждая о скором взлёте. Один из федералов, коротко выругавшись, развернулся к проёму в ограждении.

– Вот так, – прошептал Уриэль, искоса поглядев на Гедимина. – Давно пора было запретить такие игры. Теперь тебя не будут пытать гравитацией.

Гедимин изумлённо мигнул, посмотрел на «копов», отступивших к терминалу, на «Скат», закрывающий последний шлюз, и повернулся к Уриэлю.

– Это ты устроил? Этот запрет?

Тот с довольной ухмылкой кивнул несколько раз подряд.

– Пришлось пробиться к послу Мианы. Уши до сих пор болят, но оно того стоило. Ни тебя, ни других тесков больше не будут вешать на броню. У них на борту орудий больше, чем во всём Кларке! Вот и пусть защищают себя сами.

Гедимин неуверенно хмыкнул, но Уриэль больше не смотрел на него – внезапно побледнев, он перевёл взгляд на небо над космодромом. Красные маяки вдоль ограждения вспыхнули и замигали, и в их свете сармат с трудом разглядел мерцающую белую точку, с каждой секундой становящуюся ярче.

Он никогда не видел, как крейсер выходит из макропрокола в вакууме, – и сейчас полюбоваться не вышло: городской купол вспыхнул зелёным пламенем, вздуваясь пузырями, поверхность под ногами дрогнула, подбросив сармата на пару сантиметров вверх и тут же швырнув его наземь.

Ещё раз площадку встряхнуло, когда Гедимин, уже растянувшись на ней, приподнялся на локте. Вторую руку он держал над головой вместе с наручной «Иридой», непрерывно генерирующей защитное поле. Он успел накрыть двадцать метров вокруг себя, и те, кому повезло попасть под купол, теперь сидели на земле, ошеломлённо глядя на развороченный терминал и воронку на краю космодрома. Секунду спустя поле стало непрозрачным – снаружи его никто не трогал, а изнутри оно продолжало утолщаться.

«Мать моя пробирка,» – Гедимин с трудом поднялся на ноги, отключил генератор и прижал ладонь к груди. Его пальцы дрожали. Он стиснул зубы, мотнул головой и зажмурился, заталкивая поглубже рвущийся из глотки вопль: «Лиск!!!» «Молчи,» – щёлкнуло в мозгу, и сармат, тяжело дыша, открыл глаза. «Никому уже не поможешь.»

Рядом с ним, уверенными жестами и громкими командами подгоняя жителей к выходу на улицу, стоял Уриэль. На его плечах сверкали синие маячки. Такие же живые «маяки» стояли во всех коридорах, проложенных от полуразрушенного терминала к шоссе. Вокруг воронки на космодроме столпились сотрудники карантинной службы с дозиметрами, ещё одна группа собралась у дымящихся развалин. Изнутри вытаскивали уцелевшее оборудование, выводили людей. Табло, висевшее раньше над входом, упало, но длины проводов хватило, и оно не отключилось – на нём горела надпись «исходящие рейсы откладываются на час первый терминал не работает».

– Хадад! – услышал Гедимин громкий женский голос. – Что у тебя?

– Эвакуация, – ответил Уриэль. – Раненых нет, у троих ушибы и ссадины. Медики уже на выходе?

– Вам там сильно повезло! – крикнула самка. – В терминале есть убитые. Про корабль не знаешь?

– Ушёл с повреждениями, – ответил патрульный. – Носовую броню сплющило. Как раз там…

Он покосился на Гедимина и внезапно замолчал.

– Их счастье! – крикнула самка. – Это был Взрывник. Теперь уже точно. Все радары засекли его.

– З-з-зю! – прогудел сквозь зубы Уриэль, оглядываясь на Гедимина. – И что, этот ублюдок опять ушёл? «Скат» хоть раз в него попал?

– Некогда болтать, Хадад, – отозвалась самка. – Сейчас вынесут трупы, уйди с дороги!

Уриэль шагнул в сторону. Его рука по-прежнему была сжата на запястье Гедимина, и сармат думал, стряхнуть её или подождать, пока патрульный придёт в себя. Его смуглое лицо было белым, как кожа свежего клона, и глаза мигали часто-часто.

Синие вспышки вокруг терминала погасли, и Хадад, тронув запястье, отключил свои маячки, – все, кто мог, уже вышли. Мимо прогрохотала колёсная тележка. На ней лежали в ряд плоские контейнеры без крышек. Сверху на них было наброшено непрозрачное защитное поле.

– Шестеро, – прошептал Уриэль. Его пальцы со скрипом проехались по броне Гедимина – он сжал руку слишком сильно.

– Вот ещё, – он смотрел на вторую тележку. Защитное поле накрыло её криво, и из-под него виднелась неподвижная ступня в чёрном ботинке.

– Информаторий, – тихо проговорил Уриэль. – Ракета попала в информаторий. Там всегда много народу…

– Камень, – машинально поправил Гедимин, и Хадад, вздрогнув, повернулся к нему. – Это был камень. Не ракета. Смотри на пролом…

«Псих с крейсером!» – глаза сармата сузились так, что заныли веки. «Ну вот зачем?!»

В наушниках послышалось запоздалое дребезжание.

– Джед, ты жив? – голос Кенена звенел от волнения. – Стой, где стоишь, Иджес уже едет!

…Фотографий было много – несколько сотен: что-то сделали быстро приехавшие журналисты, чем-то поделились свидетели, не пострадавшие при взрыве. Кенен выделил одну – тройную трещину на потолке бара «Юйту» и выпавший из неё кусок перекрытия, лежащий на центральном столе.

– Дэвид, – Гедимин тронул пальцем фигуру человека, облокотившегося о крупный обломок; на его комбинезоне виднелись многочисленные порезы, рука была запачкана чем-то красным – то ли кровью, то ли пролившимся вином. – Камень прошёл над его ярусом. Повезло.

Кенен хмыкнул.

– Ему придётся закрыться. Макаки провозятся с этим терминалом не один месяц. Значит, «Скату» расплющило нос…

Он криво ухмыльнулся.

– Линкен явно что-то имел в виду. Как думаешь, Джед?

Гедимин поморщился.

– На момент выхода он должен был видеть, что меня там нет.

– Поэтому и вышел, – ухмыльнулся Кенен. – В тебя он стрелять не стал бы.

Гедимин еле слышно помянул спаривание «макак».

– Зачем он это сделал? Жить надоело? Это же прямая атака на город…

Кенен успокаивающе похлопал его по локтю.

– Хорошо, что он не применил одну из твоих ракет. От них поле не защитило бы. Одно утешает… – он криво ухмыльнулся. – Мы вне подозрений.

27 июля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Позавчера было нападение,» – Гедимин покосился на сканер, проверяя качество шва, и махнул рукой – «вира!». «А вчера утром Кенен уже подписал договор на ремонт. Шустрый сармат…»

Здание первого терминала с выхваченным с первого по пятый ярусы куском выглядело странно – но стояло, тем не менее, прочно, и провисающие ярусы – те, где перекрытия не полопались от взрыва – держались на своих местах надёжно. «Землетрясений тут не бывает,» – думал Гедимин, отправляя очередной блок внутрь здания, на место вырезанного. «Простоит до крупного метеорита.»

Кенен согнал к полуразрушенному терминалу половину сарматов с ремонтной базы, – мог бы и больше, но скорость восстановления всё равно зависела от поставок материалов, а развернуть их так быстро не мог даже Кенен. Гедимин, удивившись долгой заминке, оглянулся на отъезжающий тягач, – все прицепы были пусты, больше блоков не осталось.

– Всё, отбой, – сказал, подойдя к нему, Зет. Внутри здания заколыхались натягивающиеся полотнища защитного поля – ими временно заменяли перекрытия там, где не хватило блоков и балок.

– Зачем мы прибегаем сюда каждый день? – спросил Гедимин, недовольно щурясь. – Пока не привезут все блоки, тут делать нечего. Здание не падает, незачем вокруг него прыгать.

Он посмотрел на прозрачный защитный купол над полуразрушенным терминалом. Вдоль его края горели красные огни – проход к зданию был закрыт для всех, кроме ремонтников и полиции.

– Кенен так хотел, – отозвался Зет, пересчитывая выходящих из здания сарматов. – Пусть макаки каждый день нас видят. Иначе подумают, что мы не работаем.

Табло, упавшее в день взрыва, так и лежало у стены терминала, но идущие к нему провода были перерезаны, а всё здание – обесточено. Гедимин обогнул его, отбросил болтающийся обрезок кабеля к стене и оглянулся на расчищенный въезд.

– Всё на сегодня? Можно ехать на базу.

Сарматы, как будто не слыша его слов, сбились в плотную толпу вокруг Зета. Гедимин нехотя подошёл – он и так знал, о чём они говорят.

– Не надо никуда лазить, – сказал Мадик, оглянувшись на свою бригаду. – Там всегда толпа макак. Возьмём по порции в автомате и уйдём к ангарам.

– В автомате никогда нет чили, и кофе похож на воду, – поморщился Зет. – Идём в «Фьори». Ничего нам не скажут. Чего ты боишься? У нас у каждого по два разрешения!

– Гедимин, а ты что скажешь? – оглянулся на него Мадик. – Я думаю, нам не стоит лезть наверх. Там полно неместных макак. Так и будут на нас глазеть!

Гедимин пожал плечами.

– Я никуда не иду, ты же знаешь, – сказал он. – Пойду к ангарам. Когда встречаемся?

…Долговязый силуэт мелькнул между ангарами, когда Гедимин подходил к тиру, и сармат остановился, досадливо щурясь. Харольд тоже замер на месте и медленно отвёл руку за спину. Он держал в ней что-то безобидное – то ли контейнер с едой, то ли банку газировки.

– Что тебе тут надо, теск? – спросил полусармат, пристально следя за его движениями. – Вали на базу!

– Уйди, – буркнул Гедимин, делая шаг вперёд. Он рассчитывал, что сулис попятится и нырнёт за ангар – мелкие существа обычно поступали так – но Харольд, вскинув руку, швырнул что-то Гедимину в лицо. Тот успел пригнуть голову, но замешкался, – предмет, врезавшись в верхнюю часть шлема, лопнул и залил лицевой щиток бурой жижей. В наушниках раздался громкий свист.

– Вторжение! – заорал Харольд. – Чужак на территории!

Гедимин, на ощупь выдернув из «кармана» ветошь, попытался вытереть щиток – жидкость залила обзор. Сквозь бурую плёнку проступила пара силуэтов; один из них остановился, и сармат увидел красную вспышку под прикрытыми веками – на него направили считыватель.

– А, это он, – махнул рукой патрульный. – Механик Джед. Где Хадад?

– Хадад на службе, – отозвался знакомый голос. – Что тут… Хей! Кто это сделал?!

Гедимин уже почти вытер щиток и теперь мог видеть и двоих патрульных, остановившихся в отдалении, и Уриэля, заглядывающего сармату в лицо и сердито хмурящего брови.

– Два шага до участка, а тут нападают на мирных жителей! – он оглянулся на патрульных. – Кто тебя обидел, Джед?

– Я слышал вопли Харри, – сказал один из патрульных. – Что у него со всеми тесками? Никто так от них не шарахается!

– Да чтоб ему, – пробормотал Уриэль, крепко хватая Гедимина за руку. – Пошли в ангар. Там вода, умоешься.

…У стены стояли в ряд стопки новых мишеней. Гедимин сел рядом, снял шлем, – липкая дрянь протекла туда, откуда её было не вычистить, не убрав часть обшивки. Четверо курсантов, упражняющихся в стрельбе, покосились на сармата, но старший одёрнул их, и упражнения продолжились.

– Вы очень быстро работаете, – вполголоса сказал Уриэль, устроившись на стопке мишеней. – Прицепы так и мелькают.

Гедимин досадливо сощурился.

– Мало блоков. Проблема с поставками.

Уриэль хмыкнул.

– Для таких дел, наверное, надо иметь свой завод.

Он быстро оглянулся на курсантов и понизил голос.

– Почти готово, – прошептал он, придвинувшись к сармату вплотную. – Я тогда всю ночь сидел, едва пальцы не сжёг, но доделал. Если не рванёт в руках, в сентябре устроим испытания.

Гедимин мигнул.

– Плазма?!

Уриэль торопливо закивал, снова оглянулся и показал сармату кулак.

– Я доберусь до него, запомни. Этот урод никого больше не убьёт! Он в тебя тогда стрелял, ты видел?! Ты должен был болтаться на носу корабля…

Гедимин угрюмо сощурился.

– Может, думает, что вы, мирные тески, – предатели, – продолжал Уриэль. – Что вы должны убивать, пока не сдохнете. Хорошо, что таких полоумных мало, а нормальные тески живут мирно. Я боялся, что он обстреляет вашу базу. Наверное, его спугнул флот Кларка…

Гедимин молчал. Говорить о Линкене ему не хотелось.

– Жаль, тут занято, – Уриэль оглянулся на курсантов – они поменялись местами и продолжили стрельбу. – Место есть, но меня просили не отвлекать их. А на тебя они тем более отвлекутся.

В наушниках пискнуло.

– Гедимин, ты далеко? – спросил чем-то недовольный Зет. – Мы набрали пайков и ждём тебя за вторым терминалом. Фургон уже едет.

– Иду, – отозвался Гедимин, поднимаясь на ноги. Уриэль разочарованно вздохнул.

– Я на месяц еду в горы. Долго не увидимся. В сентябре, помнишь?

– Осторожно с плазмой, – дежурно напомнил Гедимин. – Не удержишь – руки оторвёт.

«Мне-то любопытно,» – думал он, выбираясь из лабиринта пустующих ангаров. «А он зачем всё это мне рассказывает? Ещё приводит туда, где оружие. Все на это смотрят, и никто его не одёрнет. Ничего не понимаю…»

01 августа 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин, ошалело мигнув, покосился на часы – прибор показывал три ночи. Кенен, проследив за его взглядом, насмешливо хмыкнул.

– Ну-ну, Джед. Можно подумать, ты работаешь с утра до ночи! Днём отоспишься.

Гедимин нехотя поднялся с матраса и увидел, что в коридоре маячит не только Кенен. За его спиной стоял у переборки смущённый и заспанный Фланн.

– Вы что, вдвоём туда полезете? – угрюмо спросил Гедимин, оглядываясь на тёмный отсек. Иджес шевельнулся во сне, натягивая одеяло на уши, и сармат отошёл от дверного проёма.

– Мы долго опытами не занимались, но пора к ним вернуться, – сказал, спустившись в туннель, Кенен. Он впервые за долгое время надел тяжёлый скафандр и передвигался в нём с видимым трудом, то и дело опираясь на подвернувшиеся стены. Фланн к своей броне привык, но ему было не по себе, и Гедимин следил за обоими сарматами с опаской. «Что им на корабле не сидится? Опять какие-то опыты…»

– Так кто сядет за пульт – ты или Фланн? – спросил Гедимин, пропуская сарматов в реакторный отсек. Установка за ночь заглохла, и ремонтник остановился у мониторов, проверяя показатели. «Всё в норме. Обычный останов…»

– Начну я, – Кенен по-хозяйски плюхнулся в кресло и закинул обе руки на пульт. Гедимин, взяв Фланна за плечо, двинулся было к двери, но слабое сопротивление заставило его притормозить, а потом он услышал окрик Кенена.

– Эй! Вы куда? – Маккензи резко развернулся к ним. – Давай обратно, Джед. Стой тут вместе с Фланном.

Гедимин мигнул.

– Зачем?

– Я тут, пока лежал, много думал, – Кенен выразительно прищурил один глаз. – На нашей АЭС три оператора в смене. Если эту штуку поставят на энергостанцию, там их будет не меньше. А скорее всего – больше. Сколько там щитов управления на нормальной станции?

Гедимин хмыкнул.

– Кажется, понимаю. Хочешь смоделировать реальную станцию?

Кенен довольно ухмыльнулся.

– Именно, парни. Мы возьмёмся за эту штуку втроём. Ну что, Джед, я начинаю?

– Zaa, – ответил Гедимин, глядя на белесую нашлёпку защитного поля поверх люка, ведущего в активную зону. «Реактор не должен нас видеть,» – думал он. «Но что-то тут не так…»

Управляющие стержни поднялись. Гедимин следил за интенсивностью. Она возрастала рывками, то и дело проваливаясь до прежних значений. «Вышли на плато… Ещё скачок… Теперь должно быть… Что?!»

График сигма-излучения, всегда идущий чуть-чуть поверх «омикроновой» кривой и немного её опережающий, отделился от неё и рванул вверх, за считанные секунды удалившись на пол-экрана.

– Глуши! – крикнул Гедимин и сам рванулся к пульту. Его пальцы дотянулись до рычажка одновременно с рукой удивлённого Кенена. Интенсивность сигма-излучения, несколько мучительных долей секунды провисев на прежнем значении, рухнула вниз.

– Джед! – Кенен отдёрнул придавленные пальцы и сощурился на Гедимина. – Что это было?

– Выход в надкритику, – отозвался тот, выводя на запасной монитор сохранённые значения. Теперь, когда график был сформирован, сармат увидел не только взлёт сигма-кривой, – вслед за ней, постепенно превышая штатные значения, приподнимал «щупальце» график омикрон-интенсивности. «Так и есть,» – Гедимин болезненно поморщился. «Вовремя успели. Ещё секунда – и омикрон рванул бы следом.»

– Эм-м… – протянул Кенен, потирая пальцы. – И… что это значит?

Он слегка побледнел, зрачки сузились. Гедимин жестом велел ему встать из кресла и кивнул Фланну:

– Теперь ты.

– Постой, – сказал Кенен, остановившись в проходе. – Он этого раньше не делал. Дай мне довести запуск.

Гедимин несколько секунд угрюмо щурился на него, потом нехотя кивнул.

– Садись.

Он следил за мелькающими значениями интенсивности до рези в глазах, готовый в любой момент протянуть руку к рычажку. Она выдала пик перед выходом на плато – и улеглась.

– Работает, – признал через пару минут Гедимин. – Можешь продолжать.

Он смотрел на график и задумчиво щурился. Омикрон-излучение выписывало обычную кривую от запуска до остановки; линия «сигмы» по большей части следовала за ней, но несколько выше обычного, и несколько раз сармат видел странные всплески. Никаких физических причин у них быть не могло – Кенен делал всё, как обычно, да он и не мог бы придумать ничего нового…

– Всё, – объявил Маккензи, с довольной улыбкой откинувшись в кресле. Управляющие стержни опустились, излучение ослабло, пульсация, едва разгоревшись, унялась, – ничего необычного не происходило. Гедимин неохотно кивнул.

– Теперь я, – он сел за пульт, и Кенен отступил за кресло.

– Мы будем тут, Джед, – сказал он. – Не бойся, Фланн, тут всё под контролем. Гедимин столько этих реакторов перевзрывал…

Фланн судорожно сглотнул. Гедимин недовольно сощурился, но сейчас ему было не до глупых шуток Кенена. «Что сегодня с сигмой?» – думал он, глядя на хаотично дёргающуюся кривую. «Реакция? Но на что?!»

Он повторил опыт, пристально следя за кривой интенсивности. Она больше не дёргалась, аккуратно повторяя движения омикрон-графика, но промежуток между двумя линиями вырос в полтора раза. «Эффект сохраняется,» – вынужден был признать Гедимин, когда управляющие стержни вновь опустились, и вторая фаза эксперимента была завершена. «Оно реагирует. На что? На этих двоих за моей спиной?»

– Вот так-то, Фланн, – ухмыльнулся Кенен, глядя, как сармат садится в кресло, из которого только что встал Гедимин. – Так работают настоящие атомщики. Делай, что он скажет, не то мы отсюда живыми не уйдём!

Гедимин покосился на него – зрачки Кенена оставались узкими, ему явно было не по себе, и его нервозность передавалась Фланну.

– Надо было ему прийти отдельно, – буркнул ремонтник, отодвигая Кенена за кресло и становясь рядом с новичком. – Освоиться. Фланн, если боишься, отложим на завтра. С этой штукой лучше, чтобы руки не тряслись.

Фланн сердито сощурился.

– Я не боюсь, – ровным голосом ответил он. – С чего начинать?

Когда сигма-кривая, едва выйдя на плато, рухнула ниже всех предыдущих значений, Гедимин едва не схватился за рычажок, – его остановил только вид омикрон-кривой, ведущей себя ровно так же, как вчера, позавчера и месяц назад. «Сигма» дёргалась, но не тянула за собой «омикрон», и Гедимин опустил руку на подлокотник, сжав его до хруста. Кривая, замерев на долю секунды, рванула вверх и, замедляя движение, выползла на плато немного выше предыдущего.

– Ядро Сатурна! – пробормотал Кенен. – Да что сегодня с этими полосками?!

– Реакция, – прошептал Гедимин, глядя на монитор. Ему было не по себе.

…Заглушив реактор, Фланн повернулся к сарматам и вопросительно посмотрел на них. Гедимин кивнул ему и постарался изобразить улыбку. Получилось, кажется, плохо, – Фланна передёрнуло, и он поспешно отвёл взгляд.

– И так каждый день? – спросил он у Кенена.

– Нет, завтра можешь отдыхать, – ответил тот, подсчитывая что-то на пальцах. – Завтра очередь Ансельма. А потом… ну да, четвёртого подойдёт твоя очередь.

– Что ты проверяешь? – спросил Гедимин. Кенен ухмыльнулся.

– Ты же сам сказал – реакцию. Видел? И это ведь мы, опытные сарматы, все тут живём. А придёт какая-нибудь мартышка?

Гедимин стиснул зубы.

– Этого не должно быть, – угрюмо проговорил он. – Этой… реакции. Оно не должно так реагировать!

Кенен развёл руками.

– Я не физик, Джед. Понятия не имею, что эта штука тебе задолжала, и как ты будешь выбивать из неё долги. Я завтра приведу Ансельма, а послезавтра – Иджеса, и мы посмотрим, что будет.

– Реакция, – пробормотал Гедимин, болезненно щурясь. – Даже если оно там… Оно не должно вас видеть! Всё экранировано…

Кенен с ухмылкой указал широким жестом на люк, ведущий в активную зону. Защитное поле над ним истончилось до прозрачности и покрылось сложным узором из красных волнистых линий. Гедимин изумлённо мигнул.

– Я же проверял его перед запуском!

– Выгорело, – развёл руками Кенен. – С ним случается, сам знаешь. Если его долго ковырять, в конце концов будет дырка.

«Выгорело,» – повторил про себя Гедимин, недобро щурясь на Маккензи. Тот ухмылялся так, будто поведение ремонтника забавляло его – и будто он знал что-то, ремонтнику пока неизвестное.

– Значит, это… существо проковыряло дырку и глазеет теперь на нас? – он невесело усмехнулся. – Откуда узнало, что пора ковырять?

Кенен фыркнул в респиратор.

– Ну Джед! Ты, похоже, так и не проснулся. Оно что, могло не заметить запуска?

Гедимин мигнул.

– Верно. Кто-то взялся за пульт, и оно… – он покосился на защитное поле и резким движением прихлопнул люк ещё одним слоем. – Идите спать. Я ещё тут побуду.

– Только не дерись с ним, Джед, – ухмыльнулся Кенен, выходя в дезактивационную камеру. – Ты нам ещё живым нужен.

Ещё четверть часа Гедимин просидел у щита управления, делая записи о сегодняшних опытах и время от времени поглядывая то на мониторы, то на запечатанный люк. Потом с тяжёлым вздохом убрал ежедневник в потайную нишу, настроил один из экранов показывать, как распределяется фон внутри реактора, и поднял управляющие стержни.

«Вот оно,» – криво ухмыльнулся он. Это выглядело так, будто кто-то осторожно протирал запотевшее стекло, – «щупальца» сигма-излучения переползли к сборкам рядом с люком, остановились на несколько секунд, а потом притронулись к нему. Гедимин смотрел, как защитное поле становится прозрачным, и задумчиво ухмылялся.

– Это я, – буркнул он, когда «протирание окна» закончилось. – Пора бы узнавать своих.

Тонкие тёплые волокна обхватили его виски, спустились на скулы и сплелись узлами на затылке. Сармат тяжело вздохнул, безнадёжно покачал головой и сбросил управляющие стержни. «Тут, кажется, нужен не атомщик. Пора искать зоолога…»

07 августа 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– А зачем здесь Кенен?

Иджес, услышав вопрос Гедимина, молча пожал плечами и протянул ему контейнер с гайками. Почти все ячейки уже опустели – ремонт, для которого вызвали сарматов, был мелким, но требовал много расходников.

Гедимин, залезший на погрузчик и заново собирающий его стрелу, подтянул последние гайки и, выпрямившись, повернулся к терминалам космопорта. У ближайшего крыльца стоял Кенен в ремонтном скафандре. Недавно он болтал с двумя патрульными, теперь разъяснял что-то компании человеческих самок, только что сошедших с барка «Земля-Венера».

– Всё равно не понимаю, на кой он тут нужен, – пробормотал сармат, спускаясь на площадку. – Ничего не делает, даже за ограждение не вышел… Что тут осталось? Автобус?

Через полчаса Иджес закрыл опустевший контейнер с мелким крепежом, и сарматы вышли к терминалу. Самки уже разошлись, и Кенен, оставшийся в одиночестве, нетерпеливо топтался на месте.

– Долго же вы там копались, – проворчал он, оглядываясь на терминал. – Хватит на сегодня, парни. Мы идём отдыхать!

О взрыве, разворотившем полздания, сейчас не напоминало ничего – только Гедимин, запомнивший, где прошли швы, отличал старые блоки и плиты от новых, в спешке установленных в конце июля. Над баром «Юйту» заменили перекрытия; от разрушенных осталась плита, на которую поставили небольшой стол и стулья. Это было особое место, куда пускали за отдельную доплату, – об этом предупреждали две таблички, на самом столе и на стойке бара.

– И не боится же упасть, – еле слышно пробормотал Дэвид, когда Гедимин остановился рядом с ним, кивая на «особый» стол – точнее, на стул, поставленный на углу для одного из посетителей. Одна из ножек стояла на самом краю плиты.

– Приятно снова зайти в любимый бар, – широко улыбнулся Кенен, облокотившись на стойку. – За встречу?

Дэвид, слегка поморщившись, достал из холодильника бутылку пива.

– Так и быть. Твои ребята хорошо тут поработали. Боялся, что просижу без работы до сентября.

Кенен ухмыльнулся.

– Мои ребята – лучшие в этом городке! «Поско» могут сто раз подсыпать мне взрывчатки, но это они не изменят… Что это у тебя, Дэйв?

Он передвинул на освещённую часть стойки бумажную пирамидку – очередное объявление. «Разыскивается» – прочитал Гедимин на ближайшей к нему грани. «Живым или мёртвым – Взрывник, капитан крейсера «Феникс», ядерный террорист, пират, жестокий убийца. Любому, кто поможет в поисках, гарантирована безопасность и вознаграждение.»

Чуть ниже шли приметы крейсера «Феникс» и его капитана; прочитав их, Гедимин убедился, что свидетелей Линкен не оставляет, – там не упоминались даже белые глаза, единственное, что можно было разглядеть из-под скафандра.