Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 110 (всего у книги 146 страниц)

Гедимин поднёс к апельсину анализатор. Ничего подозрительного он не нашёл – обычная синтезированная органика, по составу – почти однородная, разве что в верхнем слое было больше ароматических масел.

– Можешь съесть, – он сложил всё в пакет и отдал Иджесу. – На вкус должно быть кислым, если твои рецепторы потянут.

– Ты теперь никогда не будешь есть мартышечье? – Иджес внимательно посмотрел ему в глаза. Гедимин пожал плечами.

– Посмотрим. Лиск не ел. Может, и мне не надо.

20 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин выбрался из реакторной ямы и, оттолкнув от края нагруженную гусеничную тележку, сел на её край. Защитное поле над ней колыхалось, подёргиваясь чёрными пятнами. Несколько секунд Гедимин наблюдал, как оно «дышит» под выбросами нейтронов, прежде чем услышал в отдалении условный стук. Поднявшись на ноги, он уплотнил защитный купол до непрозрачности, удостоверился, что яма закрыта, и повёл тележку к выходу. Там уже ждал сармат в тяжёлом скафандре; у его ног стояла другая тележка – с урановыми блоками, подготовленными для загрузки.

– Быстро в цех и сразу в воду, – сказал ему Гедимин, хлопнув ладонью по куполу над выгруженным плутонием. – Над водой – купол. Много нейтронов.

– Tza, – отозвался сармат, и Гедимин изумлённо замигал, узнав по голосу Иджеса. Механик, не дрожа и не тараща глаза, спокойно стоял рядом с полутонной урана и не меньшим количеством урано-плутониевой смеси; его лицо скрывал тёмный щиток, под которым что-то светилось – Гедимин заметил желтоватое пятнышко на стекле.

Промигавшись, ремонтник махнул рукой в сторону цеха и, забрав тележку, быстро пошёл к яме. Затягивать с новой загрузкой было нельзя – предполагалось, что синтезирующий реактор работает непрерывно все четыре месяца, а не вскрывается через два, и что сарматы ничего из него не забирают. Вероятность, что комиссия заглянет на базу именно сегодня, была невелика, но всё же отличалась от нулевой.

«Иджес,» – думал Гедимин, расставляя урановые блоки внутри реактора. «Согласился везти плутоний. Даже не дрогнул. Странно.»

Снова наткнулся на Иджеса он в камере дезактивации; скафандр механика был полностью покрыт слоем меи, а рядом, в контейнере, лежали остатки двух содранных слоёв. Такого количества реагента хватило бы на вычистку синтезирующего реактора изнутри, но Иджес держал наготове ещё один баллон меи – он всё ещё был недостаточно «чистым».

– Ты хорошо выгрузил плутоний, – сказал ему Гедимин и увидел, как сармат морщится. Это уже было похоже на обычное поведение Иджеса, и ремонтник немного успокоился.

– Не оставлять же тебя одного со всей этой дрянью, – отозвался механик. – Вот, возьми мею.

– Мне хватит, – Гедимин встал под омывающий раствор. – Как ты выдержал? То тебе в отсек было не войти, то полтонны плутония носишь в руках…

Иджес фыркнул.

– В захватах. Не хватало ещё это трогать! – он поддел застывший слой меи и содрал его с себя, аккуратно стряхивая ошмётки в контейнер. – Айзек приделал мне дозиметр внутрь скафандра. Видишь маячок? Жёлтый – всё в норме.

Гедимин посмотрел на слабый желтоватый светодиод и мигнул.

– Ты что, думал, что скафандр пропускает излучение? Но ведь очевидно…

Иджес отмахнулся.

– Я не атомщик. Если будет пропускать, маячок загорится красным. Или зелёным, если там ирренций. А пока он жёлтый – мне спокойно.

– Айзек хорошо придумал, – кивнул Гедимин, сообразив наконец, что пора бы прикрыть рот. «А придумать должен был я,» – ему стало досадно. «Видел же, что Иджесу плохо, и не сделал такую простую штуку. Ну, хоть Айзек догадался…»

Он поднёс к броне Иджеса дозиметр.

– Смотри, уже чисто. Не надо больше меи. И так скафандр красный.

Сармат посмотрел на экран, включил свой дозиметр, провёл от макушки до пяток и нехотя кивнул.

– Да, хватит. Полезное вещество вы тогда придумали. Хорошо вычищает.

«Мы придумали,» – Гедимин отвёл взгляд – его глаза против воли сужались, и Иджес был тут ни при чём. «Это Хольгер придумал. И мею. И как синтезировать сольвент Йонице на нашем оборудовании. А я без него не могу стабилизировать один паршивый реактор. Надо же было снова влезть в проект не по мозгам…»

В камеру постучали. Гедимин удивлённо мигнул – обычно сарматов, проходящих дезактивацию, не тревожили, никому не хотелось надышаться радиоактивной пылью.

– Джед, Ис, вы там? – спросил за дверью Кенен. Сарматы переглянулись.

– Ты-то где влез в радиацию? – удивлённо спросил Иджес.

– Открывать не надо, – отозвался Кенен. – Будем переговариваться через дверь. Джед, ты помнишь, что скоро День атомщика?

– Ну? – Гедимин, оторвавшийся от воспоминаний о совместной работе с Хольгером, недовольно сощурился.

– Надо что-то придумать, парни, – сказал Кенен. – В том году всем было не до того. А в этом надо что-то сделать. Светящуюся жидкость, ёмкости в виде стержней, съедобные твэлы, – что-нибудь праздничное. Меня уже в совете спрашивают, как мы это отмечаем. Надо привезти им интересный сувенир. Что скажешь, Джед? Раньше ты неплохо выдумывал такие штуки.

Сармат мигнул.

– Я?! – он покачал головой. – Я никогда такого не выдумывал. Это идеи Линкена. А делал Хольгер. И… это ведь ты раздавал в «Гекате» всякие такие штуки. Вспомни, как они делаются, и раздай снова.

В наушниках послышался досадливый вздох.

– Раздача и производство – разные вещи, Джед. Всё это делалось в Химблоке. Хольгер, Арторион, их лаборанты… Я к этому не прикасался.

Гедимин пожал плечами.

– Тут кто-нибудь понимает в химии? Бринн? Зет? Я могу сделать бесшовные трубки для ёмкостей. Остальное – не по моей части.

Кенен снова вздохнул.

– Я понял. Пойду к Бринну. Придумаем что-нибудь попроще.

В камере дезактивации снова стало тихо. Иджес тронул Гедимина за плечо.

– Тебе всё ещё не хватает Хольгера? Я думал, тебе стало легче…

Сармат качнул головой.

– Надо было ему меня бросить. Один бы он успел сбежать. Добрался бы до мианийцев…

28 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Это был самый широкий твэл из тех, что Гедимин когда-либо делал, – между стержнями сармат мог просунуть два пальца. Дольше всего он провозился с центральным, управляющим стержнем, – тонкий ипроновый штырь пришлось заменить на широкий цилиндр и размазать слой ипрона между двумя рилкаровыми трубками. Цилиндрическая обсидиановая линза тоже расширилась, и материала на неё ушло больше. Зато не пришлось делать новый кожух – Гедимин взял один из тех, что сделал для реактора; в него помещалась топливная сборка «старого образца» – или один «новый» твэл.

«Вот эти штуки точно надо выставлять кольцом,» – думал сармат, держа на весу твэл и внимательно его разглядывая. «Такие сборки в реактор не влезут.»

Он подвесил образец на стенд и подключил к ёмкости с борной кислотой. «Поработает так, потом проверю на вибрацию,» – думал сармат. До официального «праздничного» подъёма оставались считанные минуты, и Гедимин не знал, идти ему наверх или продолжать работу, – без него, как он подозревал, праздник пройдёт гораздо веселее.

Через пять минут после подъёма в закрытый люк забарабанили. Сармат, недовольно щурясь, опустил управляющий стержень и нехотя потянулся к рычагу. «Ну кто там успел соскучиться?!»

– Уф, – облегчённо выдохнул Кенен, переступая порог. – Ничего не взорвалось. Глуши реактор, сворачивай опыты, закрывай лабораторию – и бегом наверх. Бригада уже собирается, а ты всегда в сборе. Глайдер ждёт, доплата за срочность прилагается.

Гедимин растерянно мигнул – Кенен, как обычно, трещал быстрее, чем ремонтник вникал в его треск.

– У нас праздник, – напомнил он, уловив смысл вываленных на него фраз – сарматам предстояла срочная и, видимо, непростая работа. Кенен фыркнул.

– Взорванный реактор ждать не будет. Давай, давай, не спи на ходу!

Глайдер прислали с космодрома – Фостер выделил один из своих фургонов, и сарматы ехали с сиреной, проблесковым маячком и даже несколько быстрее обычного. Кенен был с ними – в радиозащитном скафандре без единой щербинки, ни разу не уделанном в мее. «Любит же Маккензи выделываться,» – беззлобно усмехнулся Гедимин, выбираясь из фургона вслед за ремонтниками. «Ещё бы платок на шею повязал…»

Как всегда, от волнения в голову лезла всякая чушь. И о Маккензи, и о его платках сармат забыл мгновенно, – их фургон остановился на южном краю космодрома, пройдя сквозь ограждения, вплотную к защитному куполу. Купол горел изнутри, его бока подёргивались чёрным налётом; на той стороне лежал, дымясь, разваленный надвое грузовой спрингер. Его разворотило точно по оси продольной симметрии – несколько ракет цепочкой, от управляющего отсека до реакторного, на полукружьях грузовых палуб не было ни единой пробоины – только царапины от осколков.

– Тески, все сюда, – нетерпеливо махал руками Кенен, дожидаясь, когда ремонтники вокруг него соберутся. – Задача номер один – извлечь реактор. Джед, тебе отсюда видно, что с ним?

– Мелтдаун, – отозвался сармат, угрюмо щурясь. – Лужа жидкого урана. Есть чем вычёрпывать?

– Руками, Джед, руками, – криво ухмыльнулся Кенен; в его глазах плескался с трудом скрываемый ужас. – Оно очень горячее и продолжает греться. Надо остудить, извлечь и вывезти в Пласкетт.

Гедимин покосился на дозиметр. Вакуум под куполом не мешал нейтронам, и они летели во все стороны, проступая на защитном поле чёрными пятнами. Количество пятен настораживало сармата, но он всё же надеялся, что обойдётся малой кровью. Первый взгляд на дозиметр развеял его надежды.

– Реакция идёт! – он толкнул Кенена в плечо, прерывая его речь. – Где карбид бора?!

Командир мигнул.

– Вон там, в цистер…

Гедимин стиснул зубы.

– Это раствор. Он испарится. Нужны стержни. Где?

Кенен, переменившись в лице, ткнул пальцем в передатчик, а свободной рукой замахал ближайшему охраннику.

– Айзек, космодром на связи. Карбид бора есть? Джед говорит – срочно нужно. Готовь, фургон уже в пути.

Охранник, посмотрев на него, взялся за свой передатчик. Фургон, выгрузивший сарматов, развернулся к воротам. Гедимин посмотрел на дозиметр и выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Все наружу, купол уплотнить, поставить на непрерывную генерацию!

Сарматы попятились к воротам. Кенен, оставшийся на месте, озадаченно мигнул.

– Что это зна…

– Скоро рванёт, – бросил Гедимин, отворачиваясь и ускоряя шаг. «Взрыв был в верхней полусфере. Карбид обычно там. Здесь его нет. Искать бесполезно,» – мерно пульсировало в мозгу вместе с убыстряющейся пульсацией крови. Он, подтянувшись на когтях, перемахнул через ближайший конгломерат грузовых палуб и замер над дымящимся провалом. Упрочнённая сфера реакторного отсека была расколота надвое. Верхней части практически не было. В нижней, в чаше непрерывно формирующегося защитного поля, светился белый расплав. Никакая структура в нём уже не угадывалась – все конструкции реактора вместе с топливом слились в горячую тяжёлую лужу, подёрнутую мелкими пузырьками газа. Дозиметр, едва Гедимин отвёл от него экранирующую ладонь, отчаянно заверещал. Реактор разорвало раньше, чем управляющие стержни в него упали; их выкинуло в космос, и урановый расплав отчаянно фонил и вскипал, готовясь к разбрызгиванию. «Взрыва не будет,» – щёлкало в мозгу сармата, немигающим взглядом наблюдающего за белой лужей. «Только испарение. Размажет по всему космодрому. Где карбид?!»

Он швырнул вниз защитное поле, свёрнутое конусом, – оно испарилось, едва коснувшись светящейся массы, не столько от жара, сколько от лучевого потока. «Ah-hasu,» – обречённо выдохнул Гедимин. «Какой же бред…»

Он прыгнул вертикально вниз, надеясь, что его веса и набранного ускорения хватит, чтобы преодолеть плотность расплава. Частично сработало, – он погрузился в металл на пару десятков сантиметров. Вязкая тяжёлая жижа поддалась неохотно, удар был вполне ощутимым, температура – тоже. Шипя от досады, сармат вбил руку по локоть в металл, стараясь закопаться в него, добраться до центра массы и разделить его ипроновым барьером. Верхний слой обшивки испарился мгновенно, ипрон заблестел, медленно размягчаясь. Жижа всё так же светилась белым. Гедимин заворочался, поднимая вязкие волны и пытаясь понять, что не сработало – но внезапно вспомнил, что имеет дело не с ирренцием, и что температура в отсутствие охлаждения и не должна падать. Выдернув руку из расплава, он посмотрел на дозиметр. Нейтроны были, и много, но их количество не росло, а падало, – реакция всё же была прервана.

В наушниках взвизгнуло, и сармат схватился за шлем.

– Я под куполом с карбидными стержнями, – сообщил один из ремонтников. – Ты где?

– В расплаве, – отозвался Гедимин. – Лезь наверх и бросай их сюда.

В наушниках хрюкнуло. Через пару минут сармат, взлетевший на реактивном ранце, с охапкой стержней в руках опустился на обшивку спрингера. Гедимин не видел его лица под тёмным щитком, но слышал потрясённое бульканье в наушниках.

– Стержни! – напомнил он, кое-как поднимаясь на ноги. Расплав не давал ему утонуть, но и опираться на него было трудно – «поверхность» уплывала из-под ног, расправить пальцы никак не удавалось.

– Бросай вертикально вниз! – скомандовал он сармату, застывшему на грузовой палубе. Тот шевельнулся, выходя из оцепенения. Первый стержень упал криво; Гедимин успел поймать его и навалился всей тяжестью, вбивая его в расплав. Стержень с трудом опустился на тридцать сантиметров и дальше пошёл неожиданно легко. «Плавится,» – понял сармат. «Лишь бы хватило…»

Стержни падали вокруг него, и большая часть втыкалась вертикально, – ремонтник приноровился. Гедимин поворошил расплав, загоняя поглотитель нейтронов поглубже в массу металла. Остатки реактора «успокаивались» быстро – через несколько минут сармат рискнул выдернуть ноги из жижи и перебраться повыше, на покорёженную обшивку.

Сверху в «яму» заглянул второй ремонтник, протяжно свистнул в респиратор и помахал Гедимину.

– Как там, остывает?

– Температура та же, – отозвался сармат, – но реакция прервалась. Пора это растаскивать и класть в охладитель. Само оно ещё долго будет кипеть.

Сармат притронулся к запястью, включая «арктус», и некоторое время шевелил пальцами, сворачивая защитное поле в плотную многослойную воронку.

– Кинь сюда, сколько зацепишь, – сказал он Гедимину, ткнув пальцем в белый расплав.

– На непрерывную поставь, – напомнил сармат, сворачивая такую же воронку с длинной «ручкой». Ремонтник, уже сбросивший все стержни, спустился по обшивке и встал между ними с такой же «ёмкостью» в руках. Выглядело это настолько нелепо, что Гедимин невольно ухмыльнулся. «Повезло Константину – не дожил…»

Он зачерпнул из нижнего слоя, насколько хватило сил погрузить руки в вязкую массу. То ли сармат устал, то ли излучение всё же унесло заметную часть теплоты из радиоактивной лужи, – расплав поддавался с трудом, тяжелее, чем в начале работы. Зачерпнуть и не выронить удалось килограммов десять, не больше. Воронка защитного поля пошла волнами, но выдержала.

– Надо вытаскивать всю чашу, – сказал Гедимин, переправляя наверх третью порцию расплава. – Отрезать борта, обмотать поплотнее и тащить в Пласкетт.

– Не пойдёт, – раздался в наушниках голос Кенена, и Гедимин удивлённо мигнул. – Такой груз нечем поднять. Растаскивайте, парни, там под сотню тонн!

«На космодроме нечем поднять двухсоттонный груз,» – ремонтник досадливо сощурился. «Все боятся радиации?»

Через несколько минут на обшивку спрингера выбрались ещё двое «черпальщиков». Гедимин внизу по-прежнему был один, но заманить в расплав ещё кого-нибудь не вышло. Работа пошла немного быстрее, и через полчаса на палубу с другой стороны выбрались ремонтники с плазменными резаками. «Сфалты,» – с удивлением узнал Гедимин. «У нас такого нет. Одолжили на космодроме?»

Через три часа над полупустой чашей с урановым расплавом уже не нависали остатки корабля – их оттащили на край площадки и там заливали меей, начиная долгий процесс дезактивации. «Черпальщики» встали на твёрдую землю, к их команде присоединились ещё двое, а Гедимин наконец увидел, куда относят расплав. Это была огромная цистерна с прорезями в бортах; несмотря на экраны, из них валил пар. К цистерне подсоединили ещё две с охлаждающими агрегатами. «Борная кислота,» – прочитал Гедимин надпись на одной из ёмкостей и облегчённо вздохнул. «Вот так пусть и вывозят.»

Цистерна после недолгой процедуры отстыковки и замены на другую того же объёма быстро направилась на юг. Там её уже ждал буксир, увешанный знаками радиационной опасности. Гедимин распрямился, повёл лопатками и почувствовал, как ломит спину, – эта работа даже для сармата была тяжёлой.

– Это уже можно сдвинуть тягачом, – он выбрался из чаши, отряхиваясь от расплава; «черпальщики» шарахнулись в разные стороны. – Подцепляйте и увозите. Я устал.

Он отошёл от чаши, выбрал место, уже забрызганное застывающим металлом, и сел там. Обшивка на его руках стала серебристой – два слоя стекли с рукавов и перчаток, оставив на третьем длинные золотистые полосы. Расплав, остывая, стал серым; сармат поскоблил его когтем – вниз посыпалась металлическая шелуха. «Всё равно дезактивировать,» – подумал он, посмотрев на покорёженную площадку космодрома. «Садились бы сразу в Пласкетт с такими повреждениями. Только зря транспорт гонять…»

– Эй, парни! – раздался в наушниках голос Кенена; сармат справился со страхом и заговорил с обычной деловитой интонацией. – Заберите Джеда! Он фонит, как сам реактор!

Двое ремонтников, обернувшись поверх брони защитным полем, направились к Гедимину, и он нехотя поднялся на ноги. Только теперь он увидел, сколько сарматов Кенен согнал на площадку. Об одной бригаде речи уже не шло – он поднял две сотни, выделив им все запасы радиозащитной брони. Те, кому досталась лёгкая, завернулись в защитное поле и держались подальше от остатков реактора, занимаясь дальними палубами, почти не затронутыми брызгами расплава и наведённой радиацией. Кроме сарматов, под куполом шныряли экзоскелетчики со значками космодромной ремонтной службы, – подвозили мею и распределяли шланги от цистерн. Гедимина отвели к одной из них; ремонтники что-то сказали экзоскелетчику, и он шарахнулся от сармата, уступив шланг сопровождающим. Гедимин посмотрел на себя – большую часть урана он отскоблил, оставшееся должна была поглотить мея.

– Джед, мать твоя пробирка! – раздалось прямо над головой. Кенен, завёрнутый в защитное поле, подошёл к нему. Из-под белесой плёнки проглядывал лёгкий радиозащитный скафандр, – тяжёлое снаряжение командир отдал кому-то из ремонтников.

– То ты целуешь твэлы, то купаешься в уране… Теперь я понимаю бедолагу Константина. Сколько же сил он тратил, чтоб не дать тебе убиться!

Гедимин криво ухмыльнулся. Теперь, когда азарт и волнение схлынули, он чувствовал себя как после тренировки у Гуальтари, – мышц было слишком много, и все болели.

– День атомщика, – прохрипел он, поднимаясь на ноги; Кенен тут же подался назад. – Ты же хотел что-нибудь придумать. Уран ещё не застыл. Сходи искупайся!

05 октября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Последний грузовик с металлическими обрезками в сопровождении двух жёлтых «Маршаллов» выехал с космодрома. Гедимин проводил его взглядом и осмотрелся в поисках разбежавшихся ремонтников. Они уже собрались у выхода; ждали только Кенена – он поехал сдавать «макакам» передвижной ангар и арендованные резаки. Защитный купол над южным краем космодрома давно растаял – площадка была дезактивирована, и местные ремонтники приводили её в порядок.

«Сказать Линкену – если взрывает реакторы, то с двух сторон,» – думал Гедимин. «Не нужен уран – пусть вытряхивает в космос. Каждый раз полскафандра плавить – металла не напасёшься.»

Его рукава, ещё недавно покрытые серебристым слоем флии, снова стали чёрными. Кенен собирался напылить верхнюю обшивку поверх флиевой, но Гедимин отказался и собрал себе новый слой ипроновых пластин из обломков трофейного «Ицума-Бета». Обломки ещё остались в трюме – на один-два небольших ремонта хватило бы, но сармат надеялся, что больше ему не придётся нырять в расплавленный уран, и скафандр останется цел.

– Ты с нами, Джед? – спросил, проходя мимо, вернувшийся Кенен; он довольно улыбался – видимо, после оплаты аренды и расчётов за материалы на его карточке что-то осталось.

– Нет, – отозвался Гедимин. – Мой паёк отложи, возьму на базу.

Кенен хмыкнул.

– Хватит кормить Иджеса, Джед! Он скоро в главный шлюз не пройдёт.

Говорил это Кенен всерьёз или в очередной раз пытался шутить, Гедимин не стал разбираться – смерил командира немигающим взглядом и пошёл в информаторий.

Ещё с лестницы он услышал голоса и приостановился – человека он не знал, но тон был очень знакомым – так говорили местные «копы». Один из них дожидался товарища на выходе, второй показывал дежурному информатория распечатанный снимок. Посмотреть на листок Гедимин не успел – человек забрал его и утвердительно кивнул.

– Вот сейчас же и развешу. Нет, таких я не видел. У меня здесь только… ну вот – амбал в скафандре.

Он перевёл на Гедимина подозрительный взгляд. «Коп» поднял было считыватель, но второй махнул ему стальной «рукой»:

– Это Джед Кларк. Он тихий.

Патрульные вышли. Дежурный прикрепил листок под пластину прозрачного фрила; Гедимин над его плечом посмотрел на снимок – это были кадры из видеосъёмки довольно скверного качества, затемнённые и размазанные, и всё, что сармат смог различить, – два человеческих силуэта с белыми кругляшами лиц и флиппер, за который люди держались с двух сторон.

– Откуда это? – спросил он у дежурного.

– Мастерскую ограбили, – угрюмо отозвался он. – Ярик Галь при смерти. Плати за время и иди к машине, долго ты тут будешь стоять?

Гедимин качнул головой, не вслушиваясь в его слова, и развернулся к выходу.

Ворота мастерской «Галь и Уотерс» были открыты настежь, рядом стояли три флиппера, вокруг которых расхаживал коренастый самец с голыми разрисованными плечами. Гедимин остановился, настороженно щурясь. Из помещения послышались голоса, а секундой спустя наружу вышел Торнтон. Рядом с ним был Харольд; он остановился на пороге и криво усмехнулся.

– Они давно уехали. Там кислорода на пять часов. Выбрались из кратера, а снаружи их подобрали.

– Будет тебе, – отмахнулся Торнтон. – Кто их заберёт? Спрингеры незаметно не летают. Они где-то внизу, в развалинах. Ничего, их выловят. Поедешь сегодня к Ярику?

– После работы, – понуро ответил Харольд. – Ангар свой запирайте, ладно? Если им нужны флипперы…

– Пусть лезут, – Торнтон расплылся в недоброй ухмылке. – Встретим. После работы я за тобой заеду. Не мотайся по городу в одиночку. И не бойся – тут у нас двойной патруль.

Он махнул рукой, широким жестом очертив полукруг. Гедимин проследил за его траекторией и заметил троих наблюдателей, не считая «копа» в жёлтом экзоскелете. Ещё один – или, может быть, двое – сидели по ту сторону ангара, присматривая за вторым выходом.

– Эй, теск! – Люнер, выходивший из мастерской последним, развернулся к сармату. Харольд, дёрнувшись, подался назад; Гедимин хотел перехватить его взгляд, но не успел – сулис уже шагнул в мастерскую и опустил подъёмную створку.

– Слышал, что тут было? – Люнер, подойдя к сармату на пару метров, кивнул на ангар. – Угонщики! В двух шагах от нас! Я ночевал в ангаре – и не успел выйти!

Он с досадой покосился на механическую ногу и звонко шлёпнул стальной ступнёй по мостовой. Торнтон, крепко взяв его за плечо, потащил за собой.

– Ты тоже будь осторожен, теск, – бросил он, не оглядываясь. – Вдруг им и скафандры нужны.

Люнер коротко хохотнул и оглянулся через плечо на Гедимина.

– Винстон продал крейсер! – крикнул он. – Австралийцу! Вчера увели! Как думаешь – скоро верну-у…

Окончание фразы утонуло в шуме отъезжающих флипперов. Гедимин пожал плечами и пошёл к терминалу. «Угонщики флипперов,» – думал он, недовольно щурясь. «В двух шагах от космодрома. Под носом у Фостера. Где у «макак» глаза и уши?!»

13 октября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Подземная экосистема: «каменный змей» – не враг, а союзник?»

Едва прочитав заголовок, Гедимин развернул иллюстрации, – он рассчитывал, что загадочное подземное существо рано или поздно будет заснято. В этот раз не повезло – на снимках были всё те же опрокинутые грузовики, горящие, сплющенные или растёрзанные на части и разбросанные вдоль шоссе, или повреждения дорожного полотна, вроде бы нанесённые чем-то, что двигалось под ним. Кто-то исхитрился и подвесил дрон над «норой» – узким колодцем с оплавленными краями, уходящим вертикально вниз. Луч фонаря осветил часть шахты – на её стенках была неровная спиральная резьба и асимметричные вмятины, оставленные чем-то острым. Повсюду остались следы огня – будто вязкая жидкость выплёскивалась на стенки, немного стекала и вспыхивала, выгорая и оставляя пятно сажи. Гедимин смотрел на заснятый участок и заинтересованно щурился. «Понятно, почему дрон не спустился в шахту. Но если бы к нему привесили сигма-сканер…»

«Якоб Зигман, сотрудник Университета Монаша, в течение месяца исследовал подземных мутантов, терроризирующих внутренние районы Австралии, и пришёл к неожиданному заключению. По его словам, под землёй обитает не один, а два вида необычайно крупных роющих существ, и так называемый «каменный змей» не имеет никакого отношения к нападениям на грузовые колонны. Доктор Зигман считает, что это хищник, преследующий «поджигателей». По его наблюдениям, в районах, где начинались необычные подземные толчки, активность «поджигателей» резко снижалась. «Там, внизу, формируется новая экосистема,» – сообщил нам доктор Зигман. «Мы, к сожалению, низшее звено пищевой цепи, но наши враги, в свою очередь, пища для более крупных существ. «Каменный змей», скорее всего, одно из них. Нет, я не могу гарантировать, что он не считает съедобными нас или содержимое наших фур. Но «поджигатели», очевидно, предпочитают его избегать».

– Етижи-пассатижи, – пробормотал над ухом Гедимина Иджес. – Они ещё выясняют, кто из этих тварей кого жрёт?! У них что, взрывчатка закончилась?

Гедимин пожал плечами.

– Может, Миана запрещает…

С «подземной экосистемой», как он считал, удобнее было бороться не взрывчаткой, а газом, и тут были свои тонкости; но и с существами, никуда не прячущимися и формирующими огромные рои над всеми континентами, земляне ничего не делали – то ли не хотели, то ли не могли. Сармат равнодушно пролистнул сообщения об электрофагах – животные прижились на Земле, размножились и нашли, чем прокормить детёнышей, – им явно там понравилось. Концерны «Янмар» и «Геко Зюйд», торгующие передвижными дизельными электростанциями, строили новые заводы и запрашивали разрешения на вывоз рабочих из сарматских гетто, – электромагистрали были уничтожены, и восстанавливать их никто не собирался. «Им бы ирренциевые реакторы,» – думал Гедимин, читая статью о росте цен на синтетический дизель и о выкачивании метана из озёр на Титане. «Или десяток ЛИЭГов. Такую миниатюрную АЭС… да хоть бы на гусеницах! С дизелями я работал. Их ни на что не хватает…»

Сидеть в информатории можно было бы долго, но Гедимин усилием воли развернул себя от терминала к выходу и кивнул Иджесу:

– Будешь смотреть? Я пойду. Работы много.

– Да ну, на что там смотреть, – отмахнулся механик. – Одна секретность. Пойду потренируюсь, пока коридоры свободны. Ты в реактор?

Последнее слово он произнёс после недолгой заминки, недовольно щурясь. Под прозрачным лицевым щитком по-прежнему горел жёлтый маячок – даже в отсеке информатория, где по определению не могло быть повышенного радиационного фона, сармат не отключал детектор.

Гедимин молча кивнул. Вдаваться в подробности не было смысла – на базе не было никого, кто мог бы ему помочь.

В активной зоне было пусто и темно, только неподвижные роторы чернели в свете фонаря. Все твэлы Гедимин извлёк ещё позавчера, и сейчас пустые рилкаровые трубки отмокали в растворе меи, а ирренций, вынутый из оболочек, раздробленный, вычищенный и смешанный с кеззиевым порошком, проходил отжиг в закрытой части цеха. Зет обещал изготовить двадцать четыре бесшовных кожуха с патрубками; для чего они нужны, Гедимин не сказал – на точность и скорость изготовления это не влияло. На палубе между мониторами и входным шлюзом лежала управляющая дуга, требующая перепайки под кольцевую конструкцию. Гедимин думал отдать её Иджесу – управляющие модули у механика получались хорошо – но вспомнил, что устройство извлечено из реактора, и придётся неделю его дезактивировать, прежде чем Иджес согласится к нему подойти. «Сам перепаяю,» – решил он, пристраивая дугу на самодельный стенд. «И останется только обсидиан. Внутренний круг вертикальных линз… Надо всё выверить, чтобы не было уплотнений. Не хотелось бы взорвать главный ротор…»

19 октября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Тесный отсек. Надо бы расширить,» – думал Гедимин, остановившись на входе в активную зону. Новый реактор получился шире предыдущего, хотя твэлов в нём было меньше; они стояли незамкнутым кольцом вокруг главного ротора, и в оставленный проём сармат мог пройти только боком. Охладительные кожухи твэлов уже были наполнены борной кислотой, и свечение ирренция, пройдя сквозь жидкость, из белесо-зелёного стало синеватым. «Красиво,» – думал Гедимин, пролезая между ротором, окружённым цилиндрической обсидиановой линзой, и светящейся стеной и проверяя каждую «стеклянную колонну» дозиметром. «Но отсек я бы расширил.»

Управляющие стержни были подняты час назад, ротор ещё не запускался, но, судя по интенсивности излучения, мощность реактора возросла процентов на пятнадцать. Гедимин думал об оставшихся четырёх твэлах, которым не хватило места в кольце. «Расширить отсек,» – он поднял руку и коснулся хвостовика, выступающего над краем кожуха. «Хотя бы на метр. Поставить все двадцать восемь… или тридцать? Всё излучение – на центральную линзу, дополнительные убрать, за их счёт увеличить главный. Так, интенсивность…» – он покосился на дозиметр. «Какой поперечник ротора? Сколько пробьёт? Если взять весь ферк и нарастить толщину… Hasu! Какой слой пробивает такая интенсивность?»

Он в растерянности посмотрел на передатчик. Пользы это не принесло – данные о свойствах ферка после войны были засекречены, а сам Гедимин практически всё забыл. «Снова опыты,» – он досадливо сощурился. «Проверять всё вручную. А потом считать… Как Константин это обсчитывал?» – он смерил растерянным взглядом неподвижный ротор. «Ну же, думай! Есть ЛИЭГ. Есть данные об интенсивности и толщине ротора. Есть старый реактор…»

Он, оборвав расчёты на середине, поморщился и резко развернулся к выходу. «Попрошу Айзека,» – решил он. «Мой мозг выгорел.»

Несколько секунд он стоял над щитом управления, приводя мысли в порядок, а затем тронул рычаг, запуская главный ротор. «Пусть крутится. Проверю мощность. А потом – тесты на вибрацию и нестабильность…»