Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 146 страниц)

– Сегодня улетаю, теск. Прямо на вечернем барке. Небось не узнаешь меня, как вернусь? Первую неделю буду носить ступню с собой. Привык уже. Жаль, она кредитная, – придётся сдать. А так забавно было бы похоронить её. Но я придумаю что-нибудь. Чёрт! Как-то не по себе.

Гедимин посмотрел на его подвижное лицо, на котором крайнее волнение то и дело сменялось страхом, и кивнул.

– Мы тут чиним разбитый барк. Работы на десять дней. Может, буду тут, когда ты вернёшься.

Люнер удивлённо хмыкнул.

– Десять дней! Я видел тот барк. Без вас его бы сразу сдали в переплавку! Ладно, как вернусь – найду тебя. До скорого!

Он убежал в свой угол, и оттуда донеслось недовольное ворчание.

– Нет, ты видела?! – перекрыл его взволнованный голос Люнера. – Джед меня запомнил! А ты говоришь…

Иджес пихнул Гедимина в бок.

– У нас тут уже есть технологии Алити? – шёпотом спросил он. Ремонтник задумчиво сощурился.

– Что-то могли притащить. С живого астероида. Грузовик «Вирма» уже пытался… – он вспомнил полусожранное тело в герметичной камере и поморщился. – Странно, что клиника в космосе. Не на Земле, не на Луне…

– Может, эти их штуки работают только при слабой гравитации, – предположил Иджес. – Как на астероиде.

– Или проблемы с регистрацией, – Гедимин вспомнил отрывки из сердитого бормотания Кенена, заполняющего очередные документы, и задумчиво посмотрел на Люнера. – Ладно, посмотрим.

28 сентября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Змееподобное существо, обнаруженное на Юкатане, зафиксировано дронами-разведчиками» – сообщала одна из свежих статей с пометкой «мутанты», и Гедимин, заинтересованно хмыкнув, развернул фотографии. Снимков было несколько, половина из них – довольно чёткие, но «каменного змея» на них не было – в этот раз в сельве нашли некрупное древесное животное. На первом фото, на взгляд сармата, была обыкновенная древесная змея. На втором она сорвалась с ветки, и Гедимин изумлённо мигнул – её туловище было снабжено четырьмя парами широких оперённых выступов. То, что он принял за чешую, тоже было перьями – короткими, со сросшимися на концах волокнами, но всё же от чешуек они сильно отличались.

«Хрящевые выросты приподнимаются в потоке воздуха, разворачивая псевдокрылья,» – пытался пояснить увиденное эксперт из Экваториального Атлантиса; Гедимин попытался вспомнить, есть ли там крупные биологические университеты, но безуспешно. «Змея планирует, опираясь на воздух. Это очевидная переходная форма, вроде оперённых динозавров; в определённых условиях, как мы видим, змеи тоже могут отрастить оперение.»

«Ну, больным оно не выглядит,» – думал Гедимин, разглядывая змею; в полёте она успела схватить некрупную птицу и теперь, лёжа на ветке, постепенно её заглатывала. «Жизнеспособный мутант. Интересно, оно из портала – или само такое вывелось?»

– О, Джед, – Кенен, приостановившись на бегу, заглянул в отсек информатория. – Вот ты где. Как просочился мимо рубки?! Я там с пяти утра, дверь открыта…

Гедимин пожал плечами, недовольно щурясь на монитор. Кенен, куда бы он ни бежал, просто так не останавливался и быстро не отвязывался.

– Что нового? Изучаешь зоологию? – Маккензи взглянул на экран и весело хмыкнул. – А, пернатый змей? Вот до чего доводят ядерные бомбардировки… Ладно, Джед, сворачивай это всё. Через пятнадцать минут мы выходим.

– Кто «мы»? – Гедимин сузил глаза, но Кенен только ухмыльнулся.

– Мы с тобой и ещё восьмеро. Десять разрешений, только в честь праздника. Пойдём в салун, я давно там не был. Надо хоть иногда выползать с базы!

Через пятнадцать минут Гедимин сидел в открытом кузове глайдера вместе с восемью сарматами и смотрел по сторонам. Сегодня праздник был только на ремонтной базе, – улицы не перекрывали, «копы» занимались своими делами, и первый жёлтый экзоскелет попался сармату на глаза у ворот городского парка. День был рабочий, и, кроме нескольких самок с детёнышами и группки полицейских-стажёров с одним считывателем на шестерых, на главной аллее никого не было. Охранник окликнул курсантов, и те, оживившись, окружили сарматов. Гедимин узнал, что считыватель не всегда срабатывает с первого раза, и что по его использованию сдают отдельный зачёт; опознание сарматов, как он понял, было частью такого зачёта, и сдали его не все. Кенен стоял спокойно, вежливо улыбаясь, и косился на вздыхающих ремонтников. Гедимину даже досталось локтём по рёбрам.

– Сделай мирную рожу! – сердито зашипел на него Кенен, когда курсанты оставили сарматов в покое, и группа двинулась дальше по главной аллее. – Тебя только увидишь – хочется взять бластер.

– Ищи на базе, у кого рожа мирнее, – прошептал в ответ Гедимин. – Чего меня-то вытащил?!

«Дом бабочек» – гласила надпись под стрелкой-указателем, нарисованной на дороге. Зеленоватый павильон был спрятан среди высокого цветущего кустарника. Служащий, выглянувший из-за куста на звук шагов, при виде Кенена резко поскучнел и спрятался за табличку «Сарматы не допускаются». Маккензи широко улыбнулся и, жестом остановив ремонтников поодаль от павильона, указал на себя и протянул служащему карточку. Тот, замявшись, указал Кенену на приоткрывающуюся дверь. Один из ремонтников, оставшихся на дороге, выразительно хмыкнул. Послышались смешки.

– Великолепные существа, – сказал Кенен, появившись через несколько минут из дальней двери. – Хрупкие и нежные, но живущие дольше, чем существует человечество. Не говоря уже о нашей могучей расе. Жаль, дорожки слишком узкие. Даже я с трудом пробирался, а ты, Джед, разворотил бы весь павильон. Идём, парни, цель уже близко!

В салуне было пусто. На нескольких бочонках, вынесенных на веранду, сидели отдыхающие самки, их детёныши бегали среди фигур животных и пытались их оседлать. Внутри уже была выставлена жёлтая загородка, для сарматов приготовили подушки для сидения и прикатили широкую бочку вместо стола. Через несколько минут, когда Кенену принесли пиво, а остальным – разбавленный спирт, пришёл ещё один посетитель, потом – небольшая компания. Гедимин рассматривал плакат с изображениями инопланетян. Под илэном появился значок химической опасности и приписка «не подходите без полного скафандра».

– Вот это называется «отдых», парни, – Кенен, блаженно вздохнув, прикрыл глаза. – Когда ты сидишь и… Доктор Фокс?! Вот это встреча!

Его взгляд был направлен на дверь – с веранды в помещение только что зашёл красноволосый человек в неприметном уличном комбинезоне. Как и все в парке, он был без респиратора – кажется, вдыхание запаха живых растений было важным ритуалом для жителей Кларка.

– Мистер Маккензи? – Питер заметно удивился, но не испугался – и от двери направился прямо к загородке. – Доброе утро всем присутствующим. Мистер Кларк?

Гедимин кивнул, отодвигая в сторону участок заграждения. Фокс оглянулся на бармена – тот выразительно развёл руками и отвернулся – и, войдя в круг сарматов, присел на свободную подушку.

– Взял выходной, – пояснил он на удивлённый взгляд Кенена. – После таких волнений надо продышаться. Вы сегодня тоже не работаете?

Кенен протянул ему кружку пива. Фокс вяло шевельнул ладонью. Минуту спустя ему принесли кофе, и он стал выглядеть чуть менее усталым. Гедимин молча смотрел на него, ожидая, когда человек заговорит, – по волнам, пробегающим по лицу, было видно, что того распирает.

– Хорошо, что госпиталь смог отпустить вас, – заговорил Кенен – его терпение закончилось быстрее. – Ничего срочного на сегодня?

Питер кивнул, возвращая полупустую чашку на стол.

– И вчера тоже. И с этим нам действительно повезло. Я не ожидал, что это займёт целый день. Честно говоря, меня вообще предупредили в последнюю минуту.

– Инспекция? – спросил Кенен, изобразив всем лицом сочувствие.

– Мианийцы, – ответил Питер, и по его лицу снова прошла волна. – Мианийский… Интерпол, если сказать точнее. Мы с шерифом всё-таки здорово сглупили, мистер Кларк…

Он виновато посмотрел на Гедимина. Тот мигнул.

– Как выяснилось, наш «господин Лиут» не первый год в розыске и много где наследил. Три тысячи только убитых – и это из доказанного. Вы вполне могли стать героем Метагалактики…

Он снова поднял смущённый взгляд на Гедимина.

– Так они не объявят нам войну из-за этой твари? – переспросил тот.

– Ни в коем случае, – заверил доктор Фокс. – Госпиталю обещали транш за быструю нейтрализацию заражения. Я заикнулся об обмене технологиями, но…

Он развёл руками.

– А вот с образцами пришлось расстаться, – Питер вздохнул. – Изъяли всё, что нашли в лабораториях. Я долго клялся, что ни на ком не испытывал нейротоксин Лиута… Зато теперь у нас есть специальный антидот для таких случаев. И несчастным отравившимся не придётся свисать по три дня над тазиком. Мой универсальный всё-таки грубоват…

– Нормальный антидот, – буркнул Гедимин. – Из-за этого мианийцы прилетали? Держали тебя весь день?

Питер едва заметно улыбнулся.

– Ничего страшного, Гедимин. Они были очень вежливы. Пострадавшие получат компенсацию, мы с шерифом – немного денег…

– Счастливое завершение грустной истории, – широко улыбнулся Кенен. – Значит, это была делегация Мианы? А Илэна-Карит? Что слышно из их галактики?

Питер пожал плечами.

– Они с Мианой не слишком-то дружат. Мне сказали, что официального разрешения на контакт нет ни у одного илэна – а значит, любой из них, кто появится в Кларке, не более чем преступник, а может, и террорист. К вечеру мне идти к Фостеру – читать лекцию об илэнах. Представляю, какие будут вопросы…

Он усмехнулся.

«У них там, в Метагалактике Найа, тоже есть преступники,» – думал Гедимин, глядя на сложную окраску искусственной древесины на крышке бочки. «Три тысячи жертв… Если все погибли, как Эмили и Лука, – долго же этот кусок слизи не могли поймать…»

Он вспоминал мианийские шаттлы, недавно опустившиеся на космодром. «Так выглядят корабли их Интерпола? Наверное, такие же гоняются за Линкеном. И за него тоже кого-нибудь назначат героем Метагалактики…»

Часть 21. 18.10.27–22.02.26. Луна, кратер Пири, город Кларк

18 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Пронзительный вой в ушах сменился дребезжанием, от которого череп, казалось, разрывается изнутри. Гедимин вскочил, едва не придавив в темноте сонного Иджеса, выпрямился, тяжело дыша, прижал пальцы к наушнику, мельком взглянул на светящееся запястье, – на часах было полвторого.

– Джед, инструменты с собой – и на выход, – голос Кенена был сух и деловит.

– Куда? – спросил Гедимин, сонно щурясь на белесый свет передатчика. «Выпить воды,» – вяло зашевелились мысли в просыпающемся мозгу. «Поем на ходу. Что у них там стряслось?»

– На космодром, – ответил Кенен; в наушниках уже звучал отдалённый писк – звук устанавливающейся связи с другими сарматами. – Облучённый спрингер. Реактор разрушен.

Фонари на улицах по ночам горели вполсилы, изображая для горожан привычную земную ночь, но на космопорт это не распространялось – и терминалы, и улица, примыкающая к ним, были освещены по-дневному ярко. Над посадочной площадкой, накрытой непрозрачным защитным полем, горели предупреждающие огни, рядом стоял – также под куполом, только прозрачным – бронеход с парой экзоскелетчиков на площадке. На землю они не спускались.

– Грузовой спрингер, – быстро зачитывал с экрана Кенен, пока сарматы разворачивали кислородную станцию и делили наполненные баллоны. – Земля-Веста. Был найден на орбите Марса. Сильные повреждения правого борта, реактор разрушен и выброшен там же, на орбите. Антиграв отсутствует…

– Как он дошёл до Луны? – перебил, не дослушав, Гедимин. Если разрушенный реактор смогли отстыковать и выкинуть с корабля, значит, на спрингере оставался экипаж, и эти люди хотели выжить, – это сармату было понятно. Что при отстыковке отсоединился заодно и антиграв – тоже не удивляло, – отсеки обычно располагались рядом, и в спешке и панике их запросто могли вытолкнуть вместе. Но как на маневровых реактивных двигателях остаток корабля долетел до Луны – Гедимин не понимал.

– Дотащили, – ответил Кенен. – «Елизавета» только что улетела. Суханов поймал сигнал тревоги, подобрал экипаж и дотолкал спрингер до Кларка.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

– На кой его притащили?! – Дагфари сердито фыркнул в респиратор. – Такие вещи лучше оставлять там, где они летают. И по мере дезактивации разбирать на металлолом. От нас, надеюсь, не требуют поднять это в космос?

– Тихо, парни! – Кенен поднял обе руки, прерывая недовольный гул. – Работаем, как обычно. Дезактивация, учёт уцелевших узлов, ремонт повреждённых. Через месяц придёт корабль Восточного Блока. Они хотят вставить новый реактор. Такие распоряжения, парни. Давайте, беритесь за дело!

…В защитном куполе ещё оставались проёмы, и Дагфари с генератором наготове ждал, когда Гедимин выберется наружу, чтобы закрыть их окончательно. Остальные ремонтники ушли на дезактивацию, оставив на площадке полуразрушенный спрингер, багровый от толстого слоя меи. Вылить пришлось не одну цистерну – пока корабль тащили с орбиты Марса, радиоактивная пыль с разъеденного правого борта покрыла все палубы и обшивку. Сейчас мея прикрыла неровности, но Гедимин всё равно видел, где остались воронкообразные ямки – участки обшивки пришлось вырезать, ирренций уже въелся в них, и стальные и титановые элементы начали перерождаться. Глядя на облучённый спрингер, сармат только вздыхал, – самопроизвольный синтез на обломках шёл с такой скоростью, какая даже не снилась ему, с его «высокотехнологичным» реактором на плутонии. «Интенсивность облучения,» – думал Гедимин, завистливо щурясь на остатки корабля, из ребристого диска превратившегося в полумесяц. «Видимо, дело в интенсивности. И всё вывезут в Пласкетт. Тут бьёшься над каждым граммом, а они выкидывают тонны в Пласкетт. Tzahasesh!»

– Ну, что скажешь, Джед? – Кенен вышел на связь сразу же, как сармат выбрался из-под купола. – Будет летать?

– С антигравом что угодно полетит, – отозвался Гедимин, занимая очередь на дезактивацию. На часах было полвторого, только уже не ночи, а дня, – бригада отработала двенадцать часов, и Кенен не собирался задерживаться на космодроме ни на минуту.

– А чего так спешили? – спросил Гедимин, глядя на непроницаемый защитный купол. Он стоял там же, где и ночью, и мимо него так же спокойно проезжали космодромные тягачи, и проползали уходящие на старт барки «Луна-Земля».

– А то не знаешь, – насмешливо хмыкнул Кенен. – Спешили, пока весь корабль не пророс ирренцием. Вывезти его целиком в Пласкетт могли бы без нашей помощи. А раз его хотели сохранить в виде корабля – надо было шевелиться, Джед. Ну что, парни, кто сегодня в бар?

…По коридору, проходящему мимо входа в «Юйту», разносились приглушённые, но вполне узнаваемые звуки – треск бластерных разрядов. Гедимин услышал в наушниках слаженное шипение, и ремонтники замедлили шаг. Кенен повернулся к ним, жестом попросил их подождать и нырнул в подсвеченный дверной проём. Спустя полминуты он высунулся и жестом заверил, что внутри безопасно. Гедимин, озадаченно мигнув, пошёл за ним.

В глухой боковой стене бара появилась новая дверь, отмеченная светящимися концентрическими кругами. Рядом толпились люди в жёлтых комбинезонах, вполголоса переругиваясь и с тоской глядя на проходящих мимо официанток – преимущественно на подносы. Дэвид, подчёркнуто повернувшись к ним боком, разливал по кружкам пиво.

– Решётка слева, Джед, – буркнул он, на долю секунды подняв взгляд на сармата. – Вон тот стол. Здесь не садитесь – неровен час, пристрелят.

Последняя фраза была сказана немного громче, и, услышав её, стажёры сердито оглянулись на Дэвида. Кто-то обижённо фыркнул.

Пока Гедимин расставлял вокруг стола элементы заграждения, а Кенен делил между сарматами пиво и ещё тёплые пайки из «Фьори», дверь со светящейся мишенью открылась. Шестеро вышли, шестеро зашли, и разряды бластеров затрещали с новой силой. Гедимин недовольно сощурился. «Давно у всех разумных существ прожигатели на вооружении. Откуда у них эта древность?!»

Шестеро вышедших столпились у стойки, показывая Дэвиду какие-то значки. Тот молча отодвинул от края четыре кружки пива и поставил вместо них контейнеры с питьевой водой. Стажёры загомонили; Дэвид, так и не издав ни звука, убрал кружки под стойку и выразительно щёлкнул по ней указательным пальцем. Четверо из шести, отмахнувшись от контейнеров с водой, потянулись к выходу. Двое сели на табуреты у стойки и придвинули к себе кружки.

– Дэйв меня удивляет, – пробормотал Кенен, недружелюбно глядя на стажёров. – Слышишь треск, Джед? Заряд-то боевой…

Гедимин кивнул, угрюмо щурясь на светящуюся мишень. Под дверью остались двое; один из них сунулся было к стойке, быстро, пока Дэвид не увидел, протянул руку к кружке, но был остановлен сердитым рыком бармена.

– Ну что вы? – обиделся юнец, поправляя респиратор на смуглом лице. – Не узнали? Думаете, я не выбью норму?

– Сначала выбей, потом приходи, – отозвался Дэвид. Двое стажёров, которым уже досталось пиво, громко фыркнули.

– Так-то, Ури! Ты ещё не знаменитость! Вот станешь помощником шерифа…

Один из них, не удержавшись от смешка, поперхнулся пивом и закашлялся.

Дверь снова открылась. Двое, не задерживаясь, прошли мимо стойки, – видимо, с «нормой» у них не задалось; четверо остановились, но одному из них досталась только вода. Он, пожав плечами, отошёл к ближайшему столу, достал из кармана запакованный пончик и принялся за еду.

– Вперёд, – буркнул стажёру по имени Ури второй человек в жёлтом комбинезоне. Их осталось двое – не считая тех, кто уже «выбил норму» и теперь допивал пиво.

– Там шесть мишеней, Макс, – усмехнулся Ури, приобнимая его за плечо. – Места хватит!

Он подтолкнул Макса к приоткрытой двери, но тот сбросил его руку и сердито фыркнул.

– Я же сказал – мериться с тобой я не буду. И никто в отряде не будет.

Ури усмехнулся, оглянулся на стойку, – двое стажёров, уже допившие пиво, встали и, не оборачиваясь, вышли, четверо покивали на свои кружки.

– Так не пойдёт, – сказал Ури, подходя к ним вплотную. Макс, оставшийся у двери тира, вошёл внутрь и закрыл её за собой; Ури недовольно покосился на неё и развёл руками.

– Майор сказал, что мы всегда должны быть готовы к бою. А к чему вы готовы, если падаете после первой кружки? Давайте, это не больно!

Ближайший стажёр сердито фыркнул.

– Да-да, Ури, ты лучший стрелок, – буркнул другой. – За двадцать раз мы все это запомнили. Может, заткнёшься уже, а?

– Ты о чём? – с недоумением посмотрел на него Ури. – Лучший… Это же весело, народ! И нам всё равно нужны тренировки…

– Не заткнётся, – сказал третий – судя по голосу, самка. – Ури незатыкаем. И лучший стрелок. Пошли, народ, тут полно спокойных мест.

Ури, проводив их недовольным взглядом, подошёл к человеку, доедающему пончик.

– Ньен, а ты чего? Пойдём! Заодно норму сдашь…

– Не, – отозвался стажёр.

– «Не»! – передразнил его Ури. – Ты так и не сдашь, Ньен. Ничего не сдашь, если будешь тут сидеть! И дождёшься депортации.

– Сдай сначала право, – отозвался Ньен. Ури, покраснев ушами, отвернулся от него и огляделся по сторонам. Дэвид поднял на него недовольный взгляд.

– Парень, тебя долго ждать? Если сегодня не сдаёшь – так и скажи.

Ури фыркнул.

– Дэйв, ты думаешь, я с Земли за пивом прилетел? Там своё есть!

Он постучал в закрытую изнутри дверь тира. Треск бластера прекратился, и Макс, аккуратно обогнув Ури, выбрался наружу. Он показал Дэвиду карточку, и тот, кивнув, протянул ему кружку.

– Пена осела, – недовольно пробормотал кто-то за соседним столом.

– За неосевшей – на Землю, – буркнул Дэвид. – Фостер устроил тут игровую площадку – но в няньки я не нанимался. Э-эй! Ури Хадад! Стену не пробей!

«Хадад?» – Гедимин задумчиво прищурился. «Я его видел? Почему все люди так похожи…»

В этот раз бластер трещал дольше обычного; лишь после второго окрика Дэвида стажёр нехотя вышел, сунул ему карточку и, равнодушно взглянув на пиво, взял кружку и вышел на середину зала.

– Эй, народ! – он пристегнул респиратор и подкрутил настройки громкости. – Тир свободен. Кто здесь умеет стрелять?

К нему повернулись, но отвечать не спешили; многие, хмыкнув, вернулись к еде и питью, даже не дослушав, но стажёр не успокоился.

– Хоть один умеет? – он огляделся по сторонам. – Эй, Ньен… А, ладно! Что, совсем никто? Я – Уриэль Хадад. Стреляем до ста. Кто выбьет вровень со мной – отдам ему пиво. Кто больше – ещё пиво и паёк куплю на свои. Ну? Или тут все слепые и безрукие?

Он повернулся к другому столу. Дэвид поморщился.

– Хадад, ты давно не получал взысканий?

– Я ничего не сделал, – отозвался Ури, вглядываясь в лица. – Ну? Чёрт с вами! Любому согласному отдам пиво!

Он подошёл к заграждению.

– Тески! Вот ты, например. Пойдёшь?

Дэвид хлопнул ладонью по стойке.

– Хадад! Назад, живо!

Сармат, к скафандру которого Ури прикоснулся, повернулся к нему, растерянно мигая.

– Будем стрелять, – медленно и чётко сказал стажёр, глядя ему в лицо. – По мишеням. Кто лучше – получит вино. У Дэйва есть. Хорошее.

Гедимин видел, как дрожат его веки, и как расширяются зрачки, хотя из-за близкого источника света должны бы сузиться. «Жаль, Иджеса нет,» – мелькнуло в голове. «Оба азартные. Поладили бы.»

– Хадад, уйди! – крикнул Дэвид; его голос странно зазвенел, рука нырнула под стойку в поисках тревожной кнопки. Гедимин поднялся с пола, глядя на человека сверху вниз.

– Я пойду, – сказал он.

Уриэль подался назад, но, отступив на пару шагов, остановился.

– Ты? – недоверчиво переспросил он – и вспыхнул от радости. – Давай-давай! Вот, держи…

Он поставил пиво на край стола. Гедимин качнул головой.

– Идём.

– Джед, – зашевелился Кенен, тревожно глядя на него. – Без фокусов, ладно? Мы тут мирно сидим…

Дверь, ведущая в недавно построенный тир, была широкой – видимо, делалась под тяжёлый экзоскелет; Гедимину даже не пришлось пригибаться. Внутри зажёгся свет. Шесть мишеней были отнесены на пятьдесят метров, и сармат на секунду задумался, как удалось внутри терминала выделить такое длинное помещение, не перекрыв никакой зал или коридор.

– Джед? – Ури, остановившись перед ним, поднял голову, чтобы увидеть его лицо. – Так тебя зовут? Кто ты?

– Гедимин Кларк, – ответил сармат, рассматривая бластеры на стойке и недовольно щурясь. – Механик.

Вблизи было видно, что мощность оружия пытались прикрутить до условно безопасной – соответствующей станнеру, но регуляторы слишком часто дёргали туда-сюда, и их наконец заклинило. Сармат взял со стойки пару стволов, сел, положив их на колено, и пальцем поддел крышку корпуса.

– Заклинило, – буркнул он, показывая Уриэлю переключатель, застрявший в крайнем положении. – Доломали. Надо менять.

Он проверил второй бластер – неисправность была та же, в том же месте. Сармат порылся по «карманам» в поисках нужных деталей, но под руку, как назло, лезли выгоревшие микросхемы, пригодные только для цацек. «Куда дел?» – думал он, сердито щурясь, пока кто-то не постучал по его плечу. Оглянувшись, сармат удивлённо мигнул. Уриэль, о котором он давно забыл, стоял рядом и держал на ладони несколько деталей, из которых в считанные секунды собирался регулятор.

– Это подойдёт?

Ещё несколько минут прошло, пока Гедимин, наконец нашедший «карман» с нужными деталями, возился с шестью бластерами. Ему хотелось исправить и другие поломки, но он вовремя себя одёрнул. Уриэль стоял за плечом, ловя падающие запчасти и придерживая сползающие бластеры, и не сказал ни слова, пока Гедимин не закончил работу.

– Значит, механик… – пробормотал он, разглядывая починенный бластер. – Надо было мне их поправить. А то, правда, позор какой-то.

Бластер был двуручным – для человека, Гедимину пришлось расставлять пальцы так, чтобы управиться одной рукой. Эту модель он помнил – удивляла она только своей «древностью», на полигонах Гуальтари и Кумалы сармат держал её в руках десятки раз. Мишени, к его удивлению, оказались неподвижными; он выставил руку и только боялся, что спуск откажет, – разряды били в подсвеченный круг с промежутком в полсекунды. Что-то колыхнулось рядом; Гедимин скосил глаз и увидел оцепеневшего Уриэля. Тот стоял, отложив бластер, и смотрел в одно окно с сарматом. Разряд, дрогнув, отклонился на долю градуса и ударил в верхнюю часть мишени; Уриэль шумно выдохнул и подался назад, ошеломлённо качая головой.

– Сотня! – громко сказал он. Под потолком запищало, мишень закрылась чёрным щитком, в коридоре погас свет. Гедимин посмотрел на бластер, щёлкнул предохранителем и вернул оружие на стойку.

– Сотня?

– Да, считают до ста, – отозвался Ури, медленно переключая предохранитель на своём бластере. – Норма…

Он погасил свет в своём коридоре. Только теперь Гедимин понял, что человек не сделал ни одного выстрела – так и простоял всё время, держа оружие в руках.

– Ты чего? – спросил сармат. Человек покачал головой.

– Да какой смысл… – он кивнул на дверь. – Что ты пьёшь, Джед? Дэйв даст мне в долг, если что.

Гедимин мигнул.

– Ничего, – буркнул он; ему было не по себе – похоже, он опять спутал какие-то традиции. – Ничего не надо.

Он вернулся за стол и уткнулся взглядом в столешницу. Кенен пробормотал что-то сердитое и ткнул его кулаком в бок, но Гедимин ничего не ответил. Краем глаза он видел, как Уриэль останавливается у стойки, несколько секунд стоит перед Дэвидом спиной к сарматам, быстро оглядывается через плечо и выходит.

– Спасибо, что обошлось без шума, – негромко сказал бармен, найдя взглядом Кенена. – Много безголовых юнцов тут в последнее время.

– Ничего страшного, Дэйви, – махнул рукой Кенен, дружелюбно скалясь. – Мы все тут отдыхаем и веселимся. Чем ты так напугал этого парня, Джед?

Гедимин пожал плечами.

– Он не стал стрелять.

Дэвид громко и выразительно хмыкнул.

– Я его понимаю, теск. Я его понимаю. Сколько у тебя было промахов? Один на сотню?

– Отвлёкся, – Гедимин недовольно сощурился. – Рука дрогнула.

Кенен, хлопнув его по плечу, коротко хохотнул.

– Да, наш Джед не всегда был простым механиком… Но всё давно в прошлом, Дэйви. Пойдём, парни, глайдер уже подъезжает…

Гедимин удивлённо мигнул – по его прикидкам, Кенен должен был сидеть в баре ещё полчаса и потом, понукаемый всеми ремонтниками, нехотя вызывать транспорт. Он не успел как следует обдумать то, что его удивило, – сразу за дверью Маккензи крепко вцепился в его локоть и сердито зашипел:

– Джед! Ну мне что, на цепь тебя сажать?!

Сармат мигнул.

– Что не так?

– А то, – Кенен попытался встряхнуть его, но сам едва не потерял на ходу равновесие. – Тебе что, трудно было стрелять мимо? У тебя взыграла воинская гордость?

«Мать моя пробирка,» – сармат досадливо сощурился. «Опять какие-то традиции. Всегда в них путался.»

– Смысл в том, чтобы стрелять в цель, – буркнул он. – Что не так-то?

– А то, что если этот парень на тебя взъелся, – прошипел Кенен, приблизив лицо к наушнику Гедимина, – тебе проще будет в тюрьму переехать с вещами. Я замаюсь тебя вытаскивать. Тебе что, мало было проблем? Мы и так сидим за решёткой, как животные, а тут ещё ты выделываешься перед «копом»! Ведь он тебя запомнил, Джед…

– Ничего не понимаю, – отозвался Гедимин. У него неприятно гудело в ушах – как всегда, когда мозг, перегревшийся из-за попыток освоить мартышечьи порядки, давал сбой. Избавиться от гула было непросто, – иногда помогал спуск в активную зону реактора, иногда – неторопливая разборка и сборка подвернувшегося механизма. Сейчас ничего пригодного для разборки у Гедимина не было, а до реактора ещё надо было доехать. «А я ведь не узнаю эту «макаку»,» – думал он, забираясь в кузов глайдера вслед за другими ремонтниками. «Их тут много. Они тоже плохо нас различают. Разве что им считыватели выдадут…»

21 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин недовольно сощурился, но Кенен, разглядывающий себя в зеркале, даже не повернулся в его сторону.

– Давай-давай, Джед, – пробормотал он, стряхивая с наплечной пластины невидимую соринку. – На итоговой отмывке без тебя не обойдётся.

– Айзек – тоже дозиметрист, – напомнил Гедимин, подтягивая разболтавшийся зажим ремонтной перчатки. Спрингер, недавно притащенный из пояса астероидов и «съеденный» лучевым потоком на треть, всё ещё стоял на космодроме; вчера и позавчера его заливали меей, отмывая от радиоактивной пыли, сегодня предстояло снять последний слой. Ничего сложного в этой операции не было – разве что более тщательная дозиметрическая проверка, но дозиметры на ремонтной базе были у всех.

– Я знаю, Джед, – вяло отозвался Кенен, поглядывая на часы. – Сегодня привезут материалы. Веста хочет получить свой грузовик. Будем собирать его по кускам. Без тебя не обойдётся.

– Уран и торий… – пробормотал Гедимин, выходя из капитанской рубки. Судя по суетливому поведению Кенена, кроме материалов для ремонта, на космодроме его ждала какая-то важная «макака» – не то с Земли, не то с Весты. Гедимина эти дела обычно не касались, и он надеялся, что его не заставят с этой «макакой» разговаривать – отчёты у самого Кенена получались гораздо лучше.

…Делегация с Весты действительно была на космодроме – недалеко от терминала стоял трёхместный глайдер, и Кенен, широко улыбнувшись, направился к нему.

– Работайте, парни, я скоро буду, – услышал Гедимин его последнюю реплику и недовольно сощурился. «Где материалы? Где всё?» – он посмотрел на купол, прикрывающий остатки корабля; судя по размерам, внутри был только пострадавший грузовик, – никаких новых контейнеров.

… – Чисто, – объявил Гедимин, выходя из главного шлюза. Корабль, половина которого выкрошилась от облучения, не имело смысла герметизировать, – все входы и выходы вскрыли в первый же день. Под ногами сармата лежала светло-красная палуба, – мею смыли, но следы красителя остались. «За очистку – отдельная плата,» – подумал Гедимин, покосившись на розовые переборки. «Если Кенен договорился – скажет.»

– Снимайте купол, – распорядился он.

Экран над кораблём растаял; вместе с ним погасли предостерегающие огни по краям площадки – радиационный карантин был снят. Розовый спрингер с округлой дырой вместо всего правого борта и центральных отсеков теперь освещали неяркие жёлтые фонари.

По обшивке скользнул яркий луч и остановился на Гедимине. Сармат, сердито щурясь, повернулся к источнику света. Кенен, если ему доверяли вести тягач, привлекал к себе внимание именно так, – гудеть на космодроме было бесполезно.

– Купол сняли? – Маккензи выпрыгнул из кабины и широко улыбнулся. – Отличная работа, парни. Теперь помойте корабль – и за работу. Здесь у меня сто тонн разного добра, и это только начало!

…Пока Гедимин проверял привезённые материалы (всего, что притащили два тягача, едва-едва хватало на внутренний каркас), Кенен и двое в сине-белых экзоскелетах шныряли по кораблю, появляясь то в одном, то в другом проёме. В каждой дырке сначала зажигался фонарь Маккензи, потом вспыхивал мощный источник света – люди что-то высматривали, и ушли они только через полчаса. Кенен, проводив их, вернулся к ремонтникам, что-то насвистывая себе под нос. Гедимин, услышав это, изумлённо мигнул.