Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 146 страниц)

– Это было как… Развернувшиеся крылья, – медленно проговорил Гедимин, вспоминая завораживающее свечение. – Очень красиво. Повтори эту пульсацию. Только на полигоне… и отойди подальше.

Хольгер покачал головой.

– После твоего выздоровления, Гедимин. Что бы там ни разворачивалось, оно тебя покалечило. Я бы вообще его не трогал. Лучше доведи до ума прожигатель. Когда тебя забирали, портал ещё не закрылся, но вот форма… Никогда не видел порталов-полумесяцев.

– Прожиг не закончился, – буркнул Гедимин, недовольно щурясь. – И вот ещё что. От подвижного пучка лучше отказаться. Слишком много переменных.

– Исгельт тоже так считает, – вздохнул Хольгер. – А мне идея нравилась. Но ведь и кольцо из тысячи прожигателей немногим лучше…

– Не нужно тысячи, – Гедимин притронулся к груди там, где недавно были надрезы; они уже затянулись и даже чесаться перестали, но сармат хорошо помнил, как медленно они заживали. – Один большой удар в центр, несколько – наметить по краям. Если правильно подобрать интенсивность, мембрана порвётся от краёв к центру и так останется.

Хольгер мигнул.

– Уверен?

– Проверим, – отозвался Гедимин. – Почти уверен.

– Скажу Исгельту, – пообещал Хольгер. – Завтра снова к тебе зайду. Тебе, кажется, очень скучно.

– И я зайду, – сказал Линкен, покосившись на хмурого Константина. – А что тут делал Кумала? Перешёл в медики?

Гедимин пожал плечами.

– Может, проверял, что как работает. Тут тоже своя спецодежда…

18 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– У нас второй взрыв, – сказал Хольгер, присаживаясь на край автоклава. Гедимин, лежащий на дне, осторожно повернул к нему голову, – над его правым плечом сейчас работал медик, убирая лишние дренажи и прикрепляя полные капсулы к дозатору, и шевелиться следовало медленно и аккуратно. Хольгер сел на левый бортик автоклава и заглянул внутрь.

– Полное разрушение установки, разнесло вдребезги, – сказал он, щёлкая передатчиком. Гедимин посмотрел на голограмму и еле слышно хмыкнул.

– Оплавление на грунте. Я такого не видел.

– Ага, вот это-то и странно, – кивнул Хольгер. – Я был там, когда тебя забирали. Грунт был нетронутый, только воронки там, куда упали обломки, и одна борозда от твоего тела. А в наших опытах – вот такие оплавленные круги.

– Кратер, – ухмыльнулся Гедимин. – Покажи Лиску. Он оценит.

Медик, недовольный его шевелением, больно ткнул сармата в бок.

– Лежи тихо! Я снимаю нижний дренаж.

– Ну вот, в тебе станет меньше дырок, – усмехнулся Хольгер. – Вторая установка взорвана, из-за чего – непонятно. Стержень, похоже, ни при чём – он двигается равномерно. В какой-то момент происходит «хлопок» с сильнейшим выбросом омикрона…

– Покажи данные, – попросил Гедимин, стараясь не напрягать шею. Мышц было слишком много, все они были взаимосвязаны, – пока медик заделывал дренажное отверстие в боку, шевелиться не следовало.

Хольгер увеличил голограмму, поставил смарт перед глазами Гедимина.

– Вот здесь момент взрыва, – показал он на схеме. – Видишь всплеск?

– Пульсации нет, – медленно проговорил сармат, дочитывая данные. – И «крыло» тоже не появлялось…

Хольгер покачал головой.

– Ничего похожего. Я уже сам хочу увидеть, что тебя так впечатлило, но – пока никаких крыльев.

– Почему излучатели нестабильны? – задумчиво спросил Гедимин, глядя на потолок. – В лаборатории всё работало… А что с порталом?

– Да, портал… – Хольгер потыкал в передатчик. – Вчерашний закрылся через семь часов. За сегодняшним наблюдают. Смотри, вот форма излучающей кромки сразу после взрыва. А вот – на конец смены.

На снимках в сигма-спектре выделялся ярко-красный разрыв – большая дыра с неровными краями и четыре узких надреза в разные стороны. К концу смены слегка перекошенная четырёхконечная звезда превратилась в аккуратный круг. Сигма-излучение отмечало края дыры.

– Фонит мембрана, – отметил Гедимин. – Странно. Ирренция там точно нет. Наведённая сигма?

– Многовато для наведёнки, – покачал головой Хольгер. – Мембрана сама – излучатель.

– Изучайте её, – Гедимин на секунду стиснул зубы. – Мы работаем не пойми с чем. Скажи Исгельту, чтобы исследовал мембрану. Пока не узнаем, что это, – ничего хорошего не будет.

19 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Над дверью мигнул зелёный светодиод. Гедимин, выглянув из-под автоклава, довольно усмехнулся и выполз наружу, по дороге закрутив пару гаек и прикрыв их гладкими маскирующими пластинами. Хольгер вошёл, удивлённо посмотрел на него и ухмыльнулся.

– Здесь так скучно?

– Да надоело лежать, – буркнул ремонтник, садясь на край автоклава. Тело ещё не полностью восстановилось, регенерация под фиксаторами шла полным ходом, неприятно разогревая кожу, – любые нагрузки быстро выматывали, но полное бездействие утомляло сильнее.

– Эвтимис попросил проверить насосы, – пояснил он. – Тонкое оборудование. Сбои вероятны.

– Ясно, – Хольгер покосился на автоклав, но садиться на крышку не рискнул. – У нас ещё один взрыв и два портала. Вчерашний уменьшился, но не закрылся. Сегодняшний отслеживаем. Минус три установки. Исгельт думает, что пора завязывать.

Гедимин мигнул.

– Что, прожигатель уже не нужен?

Хольгер отвёл взгляд.

– Он считает, что дело в конструкции. Она нестабильна. А без тебя переделывать её… – он вздохнул. – Я могу убрать часть лопастей, может, дело в них.

– Поток ослабнет, – напомнил Гедимин. – Ты сам видел – в лаборатории ничего не взрывалось. Что не так?!

Хольгер пожал плечами.

– Хотел бы я знать. Почему изначально начались перегревы, почему ирренций так ведёт себя…

Он оглянулся на дверь и придвинулся к Гедимину.

– Сегодня я хотел подойти к излучателю без пластин на висках. «Потрогать» сигму. Мы работаем с установками из укрытия в ста метрах. Я думаю, дело в этом. Оттуда ничего не поймёшь. Я убрал пластины…

Гедимин ошарашенно мигнул.

– Ты в себе?

– Помнишь, как ты заставил реактор работать? – тихо спросил Хольгер. – Мне кажется, тут нужно что-то в этом роде. Выйти на связь… Не смотри на меня так. Ты помнишь свои первые запуски.

Гедимин невольно посмотрел на свою ладонь. Ожоговые рубцы заметно сгладились, но ещё были заметны, – два запуска, непонятные перепады интенсивности, «кровавые жертвы» неизвестно кому…

– Не делай так, – попросил он. – У нас было мало ирренция. Тут – на порядки больше. Если что – выжжет мозг.

Хольгер сердито сощурился.

– Исгельт сказал то же самое. Обещал отстранить меня от работы, если я ещё раз попробую. Зря я предупредил его, – он поморщился и в упор взглянул на Гедимина. – А ты бы уже провёл опыт. Может, обжёгся бы, но установки начали бы работать. Ты – исследователь. А мы тычемся вслепую, наугад. Больше не буду спрашивать Исгельта – выйду на связь без его разрешений. Может, если оно поймёт, чего нам от него надо…

Гедимин схватил сармата за плечо и грубо встряхнул его.

– Не лезь! Я выйду… – его рука дёрнулась, и только сейчас он заметил боль в повреждённом плече и разжал пальцы. – Выйду – сам проведу опыт. Береги мозг. Хоть у кого-то он будет цел.

Хольгер неуверенно усмехнулся, потирая плечо.

– Не волнуйся так, атомщик. Я не самоубийца. Мы все будем очень-очень осторожны!

Внутренняя дверь приоткрылась, в отсек заглянул сармат-медик.

– Общаетесь? – недовольно сощурился он. – А что с насосами? Проверил?

Гедимин кивнул.

– А утилизатор? – не отставал медик. – Мы его с утра не используем. Специально для тебя охлаждаем. Когда ты им займёшься?

Хольгер зашевелился, похлопал себя по карманам.

– Давай помогу. Я принёс тебе перчатку, – он достал несколько частей разобранного механизма и положил перед Гедимином. – Что там за утилизатор?

Сармат сердито сощурился на медика.

– Я говорю с Хольгером. Подожди со своими механизмами. Пусть остывает до утра.

Тот неохотно кивнул.

– Ты сам предложил, теск, – напомнил он. – Заявил, что готов работать. А теперь отказываешься. Мы-то обойдёмся, это тебе скучно!

20 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Сарматы-медики сменялись каждые двенадцать часов; сигнал конца смены звучал дважды в сутки, но к Гедимину никак не относился. Он проснулся через три часа после гудка. Открывать глаза не хотелось, и он перевернулся на другой бок, но о недоделанной работе никак не удавалось забыть – и сармат нехотя поднялся и вынул из-под матраса ремонтную перчатку. Хольгер снял её со скафандра Гедимина, разобрав на четыре относительно плоские части; Гедимин соединил их и надел на руку, попутно проверяя, всё ли работает. «Утилизатор,» – напомнил он себе, сдерживая зевок. «Какие неисправности могут быть в утилизаторе? Засорился, что ли?»

Медицинский утилизатор полностью отключили сутки назад, и теперь он остыл настолько, чтобы неприятный жар не отвлекал от работы. Гедимин отогнул в сторону смыкающиеся сегменты крышки, покосился на датчики – резервуары с горючей смесью были наполовину пусты, вентили закручены надёжно.

Сбоку от сармата тихо загудела открывающаяся дверь, послышались шаги. «Эвтимис? Вовремя, как раз кое-что пояснит,» – Гедимин, не вставая, развернулся от вскрытого утилизатора к двери.

– Говоришь, механизм щёлкает перед розжигом?

Он начал фразу, глядя на утилизатор, и не оборвал её из чистой растерянности, – никакого Эвтимиса в отсеке не было. В дверях стоял Ассархаддон, из-за его спины выглядывали двое в тяжёлых экзоскелетах. Куратор посторонился, пропуская их, и шагнул к Гедимину.

– Очень хорошо, – его жёлтые глаза слегка сузились. – Удобно работать в одной перчатке?

Ремонтник смущённо посмотрел на свои руки – кроме ремонтной перчатки, на них были только скирлиновые обмотки от кисти до локтя. Скирлин относился к негорючим и тугоплавким, работать голышом Гедимин опасался, а надевать верхнюю часть комбинезона мешали фиксаторы.

– Вы встанете, или помочь? – спросил Ассархаддон, не дождавшись ответа. По едва заметному жесту охранник подошёл к Гедимину и осторожно приподнял его. Сармат выпрямился, недовольно щурясь на пришельцев.

– Меня пока не выпускают. Не зажило, – он повёл правым плечом.

– Вполне ожидаемо. Вы были тяжело ранены, никто не ждал вас через день на полигоне, – отозвался куратор, глядя на разобранный механизм. – Я даже не уверен, что вам стоит работать с Хольгером…

Гедимин мигнул.

– Кто-то же должен ему помочь, – угрюмо сказал он. – Исгельт занят не тем.

– Не буду спорить, – сказал Ассархаддон, переведя взгляд на открытую дверь. В комнату вошли ещё двое экзоскелетчиков и остановились, ожидая приказа.

– Я думаю, рабочие вопросы Ядерный блок может решить самостоятельно. Я здесь по другому делу… Эвтимис Марци, вы вовремя. Есть к вам вопрос… Нет, сотрудники могут остаться. Это много времени не займёт.

Он развернулся к Эвтимису и двоим медикам, застывшим в дверях. Ближайший охранник взял сармата за плечо и вытолкнул на свободное пространство в центре отсека. Гедимин мигнул, зашевелился, но охранник, удерживающий его, перехватил свободной конечностью поперёк груди.

– Ремонтная бригада проверяет ваш отсек? – спросил Ассархаддон. Эвтимис закивал, медики за его спиной озадаченно переглянулись.

– Как часто?

– Раз в неделю, – ответил сармат, удивлённо мигнув.

– И в последний раз это было позавчера? – уточнил куратор. – Хорошо… И вы можете также вызывать ремонтников, если что-то выйдет из строя между проверками?

Эвтимис кивнул, бросил быстрый взгляд на разобранный утилизатор, к которому медленно разворачивался Ассархаддон, и растерянно посмотрел на Гедимина. Ремонтнику было не по себе – как всегда, когда он не понимал, что происходит, но чувствовал, что должен понимать.

– У вас возникла неисправность в одном из автоклавов, запирающих механизмах двери и вот в этом утилизаторе… Когда были вызваны ремонтники?

Эвтимис мигнул.

– Мы не…

Один из медиков, переменившись в лице, быстро зашевелил пальцами. Эвтимис замолчал.

– Вы не вызывали их? – закончил за него Ассархаддон. – Разумеется. Вы привлекли к ремонту раненого физика-ядерщика. Напомните, для чего Гедимин Кет был сюда помещён? Ему поручили ремонт вашего оборудования? Или была другая причина?

Он оглянулся через плечо на Гедимина, и тот увидел насмешливые искры в его глазах. Эвтимис судорожно сглотнул – что бы ни веселило сейчас куратора, медику было не до смеха.

– Гедимина никто не привлекал. Он сам захотел… – сармат покосился на медика, сигналящего жестами от двери, и замолчал. Ассархаддон вздохнул.

– Да, чего ещё может захотеть раненый физик-ядерщик… Даже если считать, что он не вполне ясно мыслил из-за травмы и последствий лечения, – что должны были ответить ему вы, Эвтимис? Радостно согласиться?

Медик попятился, меняясь в лице, – охранники по неслышной команде поворачивались к нему.

– Напомните, в каких случаях вы можете привлекать больных к работам? – спросил куратор. По быстро темнеющим глазам Эвтимиса Гедимин понял, что ничего хорошего сейчас не будет.

– Heta! – сказал он, пытаясь разогнуть «руку» охранника, прижавшую его к стене. – Стой! Меня не привлекали, это я вызвался…

– Heta, – Ассархаддон выставил руку ладонью вперёд. – Вы готовы заступаться за всех подряд. Это я уже знаю. Вопрос в другом… Что вы молчите, Эвтимис? Вы нарушили несколько инструкций разом – так ещё постараться надо было!

Сармат сделал ещё шаг назад, но сверкнувшие разряды оказались быстрее. Медик дёрнулся, качнулся, запрокидывая голову, но следующая вспышка сложила его пополам и уронила ничком на пол. Он дёрнулся ещё раз и затих.

Двое медиков шарахнулись назад, вжимаясь в стены. Гедимин с утробным воем вцепился в «руку» экзоскелета и рванул её вверх. Заскрежетал металл, хватка, удерживающая сармата, разжалась, и он от неожиданности полетел вперёд, приземлившись на руки практически рядом с неподвижным Эвтимисом. Что-то с сухим треском обожгло пальцы, сармат отдёрнул руку и с изумлением уставился на медика. Крови не было – ни на теле, ни на полу; веки «убитого» часто вздрагивали, и, прижав пальцы к его шее, Гедимин нашёл пульсирующую вену. За спиной коротко хохотнул Ассархаддон.

– Не бойтесь за него. Сегодня это был станнер. А если нарушение повторится – будет бластер. Можете вернуться к работе, Эвтимис. Гедимин, вставайте. Здесь есть кому оказать помощь. Вас мы ждём в Ядерном блоке. Надеюсь, вы здесь ненадолго. Tzaatesqa!

Слегка приподняв ладонь на прощание, он вышел. Охранники молча последовали за ним. Эвтимис с тихим стоном шевельнул рукой, отталкивая Гедимина. Двое медиков подхватили оглушённого, понесли к кушетке.

Эвтимис очнулся быстро – спустя четверть часа и две ампулы неизвестных Гедимину веществ он сел, потирая обожжённые места. Ожогов, впрочем, видно не было – станнеры охраны были откалиброваны как следует.

– На орбиту Седны их всех, – пробормотал медик, протягивая руку за своим комбинезоном. – Физик, иди спать. Чтоб я ещё раз тебя о чём-то попросил…

– Я не звал его сюда, – беспомощно пробормотал Гедимин. – Как он узнал?

– Это Ассархаддон, – буркнул Эвтимис, с помощью подручных поднимаясь на ноги. – Иди отсюда, физик. Лежи и думай о космофлоте. Второй расстрел мне не нужен.

Часть 5. 22.04–15.06.38. Луна, кратер Кеджори, база «Койольшауки» – кратер Драйден, база «Геката»

22 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Пластины скафандра сомкнулись на груди, сегменты шлема поднялись над воротником и соединились, и Гедимин поднял руки и сжал пальцы, чувствуя привычный холодок на коже, – он успел соскучиться по броне, надёжно отделяющей от внешнего мира. Хольгер, зашедший за ним поутру, терпеливо ждал, а за дверью ждали два отряда охраны.

– Как плечо? Сможешь работать? – спросил химик, увидев, что Гедимин проверяет ремонтную перчатку. Тот кивнул и жестом указал на дверь – «Идём».

…Хольгер, отодвинув защитный экран, извлёк один из прожигателей и протянул Гедимину. Тот взвесил установку в руках, придирчиво её осматривая. Первое, что он заметил, – корпус, сменивший цвет с золотистого на светло-серый, второе – три малых излучателя двойного пучка по бокам.

– Серый? Флия вместо ипрона? – сармат недовольно сощурился на Хольгера.

– Для отслеживания реакции, – пояснил тот, приподняв включённый анализатор. – Как ты предлагаешь просвечивать ипроновый корпус?!

– Ладно, – буркнул Гедимин, вскрывая прожигатель. Тот легко раскрылся, показывая выдвинутый на всю длину обсидиановый стержень о восьми лопастях и разделённый на восемь секторов ирренциевый сердечник, изнутри выстланный серебристым металлом. Гедимин мигнул.

– Флия внутри? Ну и чего вы после этого ждали – стабильности?! – он, сердито щурясь, провёл пальцем по серебристому слою. – Убери это. Замени ипроном. Доэкономишься!

Теперь мигнул Хольгер.

– Флия перенимает все свойства ипрона, разве не так? – он пристально смотрел на Гедимина. Тот хотел ответить резко, но вспомнил, кто работал над сплавом, и осёкся.

– Флия – хороший сплав, – сказал он так осторожно, как только мог. – Но сигму не экранирует. А сигма… что-то она делает там, внутри. Я бы с ней был осторожен.

Хольгер, подумав пару секунд, кивнул.

– Если ты думаешь, что дело в сигме… У нас ещё есть ипрон. Жаль, конечно, что с заменой не вышло…

«Ладно – ипрон. Где Ассархаддон берёт столько серебра, что хватает на тонны флии?» – подумал Гедимин, отходя к свободному стенду. Защитное поле погасло, освободив место для работы; сармат положил установку, закрепив её в зажимах, и вынул весь ирренций.

– Принеси мне ипрон, – попросил он. – Ещё – один «арктус» и два датчика «омикрон-альфа».

– Ты что-то задумал? – спросил Хольгер, поставив на стенд ёмкость с тонкими золотистыми прутками. – Ты уже знаешь, что делать?

Гедимин неопределённо пожал плечами.

– Есть пара мыслей. Длина стержней… и скорость реакции, должно быть. Поле быстрее механизма. Это может быть важно.

– Действуй, – Хольгер положил рядом два запакованных датчика и новенький генератор защитного поля. – А я потом скажу, почему тут три боковых пучка.

– Ага, – отозвался Гедимин, ломая стержни и ссыпая обломки в тигель. – Потом.

«Удлинить сердечник. Отслеживать вспышки. Заменить флию на ипрон,» – мозг работал быстро и чётко, туман и ощущение пустоты в черепе ушли, как и не появлялись. «Обойдёмся без переговоров с ирренцием. Надоело выглядеть идиотом.»

23 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Один излучатель задаёт гравитацию, второй – спектр и интенсивность излучений, третий – продолжительность жизни? – Гедимин вкрутил болт до упора, замкнув обруч, удерживающий малые прожигатели на корпусе центрального. – Откуда вы знаете, как задавать спектры?

Хольгер смущённо потупился.

– Мы работали, Гедимин. Всё время, пока ты болел, и до этого тоже. В каждый портал засылали по сотне дронов, анализировали снимки, составляли карты. Уже собрано под семь десятков кодов. Хочешь список?

– Давай сюда, – кивнул Гедимин. – Это интересно. Значит, у вас две координаты… И что, теперь вы умеете пробивать порталы в заданное место? Один рядом с другим?

Хольгер снова посмотрел под ноги.

– Не всё так радужно, атомщик. Вот с этим-то и проблема. Вселенная слишком обширна. Есть много мест с похожими параметрами. Ещё ни разу мы не попали дважды в одно место. Разброс идёт на парсеки, в лучшем случае – на один-два световых года.

Гедимин мигнул.

– Откуда знаешь, какие там расстояния?

– Дроны делали снимки, а мы их сопоставляли, – терпеливо объяснил Хольгер. – Нашли схожие звёзды, сделали трёхмерную карту. Вот те два портала, из-за которых взорвались установки, – из них видно одну и ту же двойную звезду, но стоят они с разных сторон, и на расстоянии в четыре парсека. У меня есть все карты, можешь посмотреть их. Мы с Константином сейчас пытаемся найти, откуда же отсчитывается расстояние. Должна быть какая-то определённая точка для третьей координаты…

Гедимин ошалело встряхнул головой.

– Подожди, химик. Вы далеко забрались. Моё дело – отремонтировать ваши прожигатели, исследования других галактик – это не ко мне.

…Четыре «Фенрира» с серебристой отражающей обшивкой вышли, забрав с собой Хольгера; он бережно нёс в руках прожигатель, один из экзоскелетчиков – станину к нему и связку датчиков. Исгельт, встав в дверном проёме, по передатчику общался с полигоном. Гедимин, временно оставшийся без полезных занятий, сел было к телекомпу – ему хотелось посмотреть на снимки чужой галактики – но не прошло и пяти минут, как его тронули за плечо.

– Хольгер рассказывает странное, – вполголоса сообщил Исгельт. – Уверяет, что ты тоже в курсе. Что за разговоры о живых реакторах и разумном ирренции? Ты что-нибудь знаешь?

Гедимин недовольно сощурился.

– Так, ерунда, – нехотя сказал он. – Были странные явления, когда мы работали в Ураниуме. Перепады интенсивности излучения, самопроизвольные пульсации… Хольгер считает, что это реакция вещества на окружение.

Сармат выразительно пожал плечами.

– Понятно, – протянул Исгельт. Он снова высунулся за дверь с передатчиком, щёлкнул по экрану, раздражённо хмыкнул и повернулся к Гедимину.

– Ждать придётся долго. Вижу, ты не можешь ни на чём сосредоточиться. Чем зря тут сидеть, сходи в зоопарк – там успокоишься. А я позову тебя, если будет сигнал с полигона.

Гедимин мигнул.

– В зоопарк?

– Говорят, тебе нравятся ириенские черви, – ухмыльнулся Исгельт. – Правда, незачем высиживать у телекомпа. Твои мысли сейчас на полигоне, так какая разница, где будет твоё тело?

…Бронированный глайдер, забравший трёх Зелёных Пожирателей, медленно выехал из отсека. Оставшиеся в вольере существа, как ни в чём не бывало, грызли радиоактивный мусор, сброшенный из люка в потолке, – но группа из пяти многоножек, не обращая внимания на корм, копошилась у стены. Гедимин сначала решил, что они наелись и сейчас свернутся клубками и уснут, но копошение не прекращалось – и сармат отошёл в сторону, встав так, чтобы видеть дальнюю стену.

Два существа действительно свернулись; на них забралось третье и долго ворочалось, пока не легло поверх них большим клубком. Четвёртое влезло на его спину и вытянулось во всю длину, опираясь лапками о толстое «стекло». По нему медленно карабкалось пятое. Оно несколько раз срывалось, но никто из животных, составивших для него живую лестницу, не шелохнулся. Гедимин изумлённо мигнул, сделал шаг в сторону, – так и есть, Зелёный Пожиратель медленно, но верно подбирался к вентиляционному лючку под потолком вольера. Ему не хватило пары сантиметров, – когда он встал последними лапками на голову сородича, тот пошатнулся и поехал в сторону, пытаясь уцепиться за гладкий рилкар. Секунда – и оба червя, на лету сворачиваясь клубками, упали на каменистый грунт. Первые три едва заметно шевельнулись, и Гедимину на миг показалось, что они выразительно переглядываются многочисленными глазами.

«Вентиляция,» – Гедимин посмотрел на закрытый лючок. Лист металла с отверстиями навряд ли был серьёзной преградой для Зелёных Пожирателей, перемалывающих челюстями облучённый фрил. «Похоже, они знают, куда лезут. Интересно, Ассархаддон это предусмотрел? Никому не нужны эти червяки в реакторных отсеках…»

Передатчик Гедимина коротко прогудел, и его экран вспыхнул. «Возвращайся,» – гласило короткое сообщение. Сармат в последний раз взглянул на многоножек – двое упавших успели развернуться и теперь шевелили усиками, глядя друг на друга, – и пошёл к выходу. «Надеюсь, Хольгер цел,» – думал он.

24 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

– Уже готово? – Хольгер, благодарно кивнув, взял в руки прожигающую установку. – Линкен будет доволен.

– Да уж наверное, – Гедимин ухмыльнулся. – Предупреди, чтобы он был с ней осторожен. Это ему не пироксилин.

– Он понимает, – ухмыльнулся в ответ Хольгер. – Ладно, до вечера, – и осторожнее с червяками!

Гедимин, усмехнувшись, помахал ему вслед. Дверь закрылась, оставив сармата одного – если не считать тройки охранников, которых он уже не замечал, если кто-нибудь из них не открывал рот. Исгельт с утра уехал в другие лаборатории, – вся «Геката» работала, непрерывно что-то производя и испытывая, и только ремонтник сидел без дела, разглядывая снимки чужой галактики. Перелистнув очередную страницу и пробежав глазами описание снятого куска пространства, он досадливо поморщился и встал из-за телекомпа. Сегодня ему было чем заняться – хотя план ещё не вполне оформился, сармат собирался довести его до ума прямо за работой.

Полтора часа спустя он снял защитное поле и вынул остывающую заготовку из ёмкости с водой. Обычно он не прибегал к жидкостному охлаждению – оно было слишком быстрым, стеклоподобные материалы могли из-за него стать хрупкими, но в этот раз прочностью можно было пожертвовать. Гедимин вынул две ирренциевые плашки и положил их с двух сторон от третьей, обсидиановой, до поры до времени прикрытой плёнкой защитного поля. Хорошо прогретый флиевый рилкар легко гнулся, принимая форму излучателя, – сармат обернул им все плашки, оставив открытыми небольшие участки с двух сторон от обсидианового сердечника.

Дверь испытательного коридора закрылась. Шум насосов, откачивающих воздух, скоро затих, – не осталось среды, в которой звук мог бы распространяться, а потом отключились и сами механизмы, обеспечив в коридоре относительный вакуум. Гедимин осторожно положил примитивное устройство в паре метров от дальней стены и отошёл к двери. Он хотел встать там, но покосился на правое плечо и передумал. «Не хватало снова попасть в медотсек,» – поморщившись, он лёг на пол и вытянул вперёд руку, щёлкая генератором защитного поля. Слой, прикрывающий обсидиановую линзу, исчез, и в ту же долю секунды устройство взлетело.

Гедимин было принял это за взрыв, выброс газов, распирающий и разрывающий корпус, но рилкар, хоть и быстро нагревался, оставался нетронутым. Плашка повисла между полом и потолком, «опираясь» на них расходящимися пучками мерцающего синевато-зелёного цвета. Висела так она не более секунды – что-то заставило её развернуться, хлестнуть световыми полотнищами по стенам, провернуться вокруг невидимой оси, удариться о потолок и упасть на пол, разваливаясь на лету. Световые пучки погасли.

Гедимин покосился на тревожно мигающий дозиметр и осторожно подошёл к обломкам. Два куска ирренция остались нетронутыми, разлом прошёл по обсидиановой линзе – корпус над ней оплавился и деформировался, видимо, это и заставило её треснуть. Гедимин задумчиво посмотрел на пузырьки, вздувающиеся на поверхности раскалённого стекла, сгрёб обломки в шар защитного поля и вынес из коридора, по дороге включив распылитель меи – сколько бы ирренция ни попало на стены, следовало убрать всё до последнего атома.

«Энергия не нашла выхода,» – думал Гедимин уже в лаборатории, разглядывая оплавленный и смятый рилкар. «Надо больше отверстий. Красивое свечение…»

Он просмотрел показания дозиметра, записанные в момент вспышки, – кроме резкого всплеска омикрон-излучения, прибор зафиксировал потоки нейтронов. Гедимин проверил обломки – все они слегка «фонили». «Нейтроны,» – сармат перечитал показания и озадаченно хмыкнул. «Цепная реакция? В килограмме ирренция? Раньше обсидиановые линзы так не влияли… Мать моя пробирка! А если в ЛИЭГах тоже…»

Он вскинулся, порываясь выскочить за дверь, но на пороге уже стоял Исгельт. Гедимин, передёрнув плечами, опустился в кресло. «Нет, не может быть. Я бы знал.»

– Чем ты тут занят? – спросил Исгельт, удивлённо глядя на сармата. – Опять поранился?

– Нет, – буркнул тот. – Ты не слышал ничего нового о ЛИЭГах? Не было никаких аварий?

– Аварий? – Исгельт мигнул. – В первый раз слышу. Гельмер доволен по уши – строит космические самолёты и обещает прорыв в освоении астероидов… после войны, разумеется. С чего ты вдруг забеспокоился?

– Да так, – отозвался ремонтник, стараясь, чтобы облегчённый вздох был не слишком громким. «Всё цело, ничего не фонит. Ну и хорошо.»

– А это что? – Исгельт не собирался отставать от Гедимина; он подошёл ближе и стал рассматривать обломки. – Обнаружил что-то новое?

– Крылья, – буркнул сармат, завернув в защитное поле новую обсидиановую плашку, и включил лучевой резак – нужно было осторожно пропилить в корпусе устройства пару новых отверстий. Исгельт вынул из-под купола оплавленный кусок обсидиана и повертел в руках.

– Положи. Оно заражено, – сказал Гедимин.

Исгельт без возражений вернул плашку под защитное поле и тронул сармата за плечо.

– Покажи мне эти… крылья.

…Защитный экран покрылся мелкими чёрными точками, – слой рилкара был слишком тонок, чтобы задержать выброс нейтронов, флия на их поток не влияла вовсе. Конструкция из двух кусков ирренция, проложенного обсидианом, зависла над полом. Четыре развёрнутых «веера» зеленоватого свечения дрожали над и под ней, не касаясь окружающих поверхностей, и каким-то странным образом удерживали устройство на весу. Хрупкое равновесие сохранялось недолго – не прошло и пяти минут, как один конец плашки пошёл вниз, она крутнулась вокруг невидимой оси и налетела на стену. Это не погасило реакцию – световой «веер» оттолкнулся от стены и швырнул устройство под ноги сарматам, снова срикошетил от защитного экрана и пролетел над полом. По плашке от края до края протянулась красноватая черта раскалённого рилкара.

– Ты посмотри, – медленно проговорил Исгельт, глядя немигающими глазами на летучее приспособление. Очередной удар заставил устройство развернуться «веерами» вниз и снова зависнуть над полом. Гедимин уже видел, куда оно полетит секунду спустя, когда один край опять перевесит.

– Левитация, как она есть, – пробормотал Исгельт, высунув руку из-под экрана и перехватив устройство в полёте. Он рассчитывал удержать его, но движущая сила оказалась неожиданно большой, – сармата, не успевшего разжать пальцы, дёрнуло вперёд и припечатало к экрану. Он, крякнув, упёрся ногами в пол, с силой потянул на себя, – плашка повисла на месте, сармат еле удерживал её. Со стороны могло показаться, что он поймал огромную светящуюся бабочку.

Гедимин ткнул в устройство изогнутыми соплами «арктуса». Защитное поле отрезало источники излучения друг от друга, и плашка, выдав напоследок несколько всплесков затухающего излучения, погасла и замерла в руке Исгельта. Сармат, смахнув с себя побелевший экран, подбросил её на ладони и громко хмыкнул в микрофон.

– А ты накоротке с законами физики, – протянул он, направив на Гедимина странный изучающий взгляд. – Так и норовишь их нарушить! У этого приспособления неплохая подъёмная сила, а? Ещё бы сюда управление…

– Дай сюда, – Гедимин отобрал устройство, внимательно осмотрел прорези и растерянно хмыкнул. «Видимо, точность недостаточна. Или… или ирренций распределён неравномерно. Тут ещё работать и работать. Но светится оно красиво. Смотрел бы и смотрел.»