Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 146 страниц)

Яркая вспышка погасла на груди Гедимина. Сармат скосил глаза, пытаясь увидеть след попадания, – на броне не осталось даже щербинки.

– И наконец, «Бааль-Мэт», – последний бластер даже Ассархаддон предпочёл держать двумя руками. – Встраиваемая модель для тяжёлых экзоскелетов, она же – «четырёхручник». Легенда Космофлота Мацоды, прошибающая лёгкий экзоскелет насквозь вместе с пилотом.

Гедимин вспомнил шрамы на груди Хольгера, – выстрел из «Бааль-Мэта» разворотил сармату рёбра и практически вырвал лёгкое, и сам сармат до сих пор удивлялся, что его после этого взялись лечить. Ему стало не по себе, но он вдохнул глубже и застыл на месте, глядя поверх чёрного сопла. Выстрел был громче двух предыдущих, вспышка – ярче. Щиток над глазами заволокло дымкой или испариной, и Гедимин невольно потянулся к нему, но фиксаторы не позволили освободить руку. Издалека он услышал, как вскрикнул Хольгер.

– Гедимин, что с глазами? – громко спросил Ассархаддон. Сармат мигнул. Странная дымка со щитка улетучивалась быстро – через пару секунд он очистился.

– Ничего, – ответил Гедимин. – Щиток запотел.

Из-за барьера донеслось хмыканье.

– Небольшая реакция на попадание из «Бааль-Мэта», – сказал Ассархаддон. Гедимин изумлённо мигнул: «Он стрелял мне в глаза?! И… только дымка, и всё?!»

– Ещё один образец вооружения Мацоды, – Ассархаддон встал над поставленным перед ним лафетом с шестиствольной турелью и подобрал пульт. – «Эгед А-шесть», универсальная турель. Входит в штатное вооружение «Давида».

Восемнадцать вспышек слились в одну. Все разряды сошлись на груди Гедимина, и он увидел, как броня дымится, и услышал тихое шкворчание. Пластины скафандра словно запотели, но сармат внутри ничего не почувствовал. «Хорошая броня,» – подумал он, прикрывая уставшие от постоянного мигания глаза. «Мне нравится.»

– Устройство брони делает её неуязвимой для бластера, – довольно осклабился Кумала. – Не говоря уже о станнерах и всякой мелочи.

– Да, это было наглядно, – Ассархаддон с видимой неохотой отложил пульт «Эгеда» и кивнул на турель охранникам. – Теперь опробуем кинетику. «Скар», штурмовая кинетическая винтовка, невстраиваемое вооружение Космофлота Австралии…

Что-то мягко толкнуло сармата в живот. За первым толчком последовали ещё два. Он покосился на броню – в районе солнечного сплетения появилась небольшая щербинка.

– Будем увеличивать калибр – или сразу перейдём к турелям? – Ассархаддон оглянулся на сарматов. Гедимин увидел, как вздрагивает вместе со скафандром Хольгер.

– Если «Скар» не пробил, увеличивать смысла нет. Выставляйте турель, – неуклюже, едва не рухнув набок, махнул рукой Линкен.

– Очень хорошо, – Ассархаддон подал знак охранникам, и по рельсам к нему подъехала массивная станина. Стволы новой турели были четырёхметровой длины, большую её часть занимали электромагниты, – рядом с этим сооружением даже сарматы казались мелкими.

– «Маркус Магнификус», – произнеся это название, Ассархаддон хмыкнул. – Любимое орудие нашего координатора. Устанавливается на большинство кораблей Атлантиса, от десантников до крейсера. Единственный недостаток – частые перегревы стволов.

«С охлаждением везде проблемы,» – вздохнул про себя Гедимин. Секундное погружение в мысли о заброшенном реакторе подавило страх, и сармат пришёл в себя, только услышав грохот. Его с силой толкнуло в живот, броня заскрежетала об арку, на секунду пластины скафандра прижались к телу, и у сармата сбилось дыхание, и ослабли ноги. «Это не камешек,» – напомнил он себе, хватая ртом воздух и стараясь не упасть. «Это «Марк», корабельная турель. Такой выстрел снесёт даже «Рузвельта»!»

– Небольшой ушиб, – сказал Ассархаддон, отложив пульт турели. – Можно было бы поставить рядом стандартный «Шерман» и сравнить результаты. Но, по-моему, и так наглядно. Ну что, Линкен, у вас есть предложения – или перейдём к гранатам?

Взрывник на секунду замялся. Гедимин увидел, как Хольгер разворачивается к нему.

– Да, гранаты, – ответил Линкен. – Только… атомщик точно не покалечится?

– Не будем искушать судьбу, – отозвался Ассархаддон. – Один выстрел, жидкоплазменная граната типа «Тяньджу», штатный гранатомёт Космофлота Сина. Гедимин, вы готовы?

Удар в грудину был так силён, что у сармата потемнело в глазах, и он беспомощно захрипел, глотая горячий воздух. Всё вокруг на секунду побелело, а потом зашипело и вспыхнуло красным. Со всех сторон из проплавленного пола поднимались столбы пара. Арка не выдержала мгновенного нагрева, и её опоры, прогнувшись, повалились навстречу друг другу. Гедимин, не устояв на ногах, упал на колени, и размягчившийся рилкар под ним слегка просел. С запястий сармата стекал, капая на пол, расплавленный металл – всё, что осталось от фиксаторов. Жар он почувствовал несколько секунд спустя – наручи нагревались изнутри, но недостаточно сильно, чтобы оставить ожог.

Сармат глубоко вдохнул и сощурился от боли в груди. Он ждал привкуса крови и золы во рту – лёгкие от раскалённого воздуха должны были выгореть изнутри – но пахло только озоном и горячим металлом. «Я ещё жив?» – он недоверчиво ощупал грудь. На размягчившемся чёрном фриле остались борозды. Спустя секунду сверху вылилась цистерна воды, а ещё через пять секунд к Гедимину подошли двое охранников и молча подняли его под руки и повели к огневому рубежу. Там уже убрали защитные поля, и Ассархаддон подошёл к разделительной черте, проведённой на полу красным цветом, и стоял там, внимательно глядя на Гедимина.

– Атомщик! – Линкен бросился было к нему, но охранник удержал его. Глаза Хольгера потемнели, и он словно оцепенел, намертво вцепившись в барьер. Константин стоял поодаль, разглядывая пол нод ногами.

– Больно, – сказал Гедимин, досадливо щурясь. Дышать было тяжело. Он покосился на свои руки – расплавленный металл унёс с собой чёрное напыление, из-под него проступил жёлтый констий. «Ипрон,» – поправил сам себя Гедимин. «Yi’peranu. То, что не развалится. Здесь этот металл называют так.»

– После прямого попадания из гранатомёта и взрыва плазменной гранаты вы ещё можете говорить и чувствовать боль, – глаза Ассархаддона весело сверкнули. – Обычно бывает по-другому. Кумала, оцените состояние брони и извлеките из неё Гедимина.

Выпуклый люк открылся. На пороге стояли двое – охранник-«Гарм» и сармат-медик. Ассархаддон кивком указал на Гедимина и жестом позвал остальных сарматов-«научников» к противоположной стене. Они отошли и молча наблюдали, как Гедимин выбирается из оплавленного скафандра, и охранники выносят броню в соседнее помещение.

– Серьёзных повреждений нет, ушиб пройдёт через три часа, – сообщил медик Ассархаддону спустя пару минут. Гедимин к этому времени уже сам стоял на ногах и свободно дышал, но старался не прикасаться к большому кровоподтёку на груди. «Рана от плазменной гранаты,» – думал он, скрывая ухмылку. «Почти как ожоги Иджеса от ядерных взрывов.»

– Я думал, ты запёкся заживо, – тихо сказал Хольгер, останавливаясь рядом. Несколько раз он порывался протянуть руку к Гедимину, но каждый раз отдёргивал её.

– Мне нравятся эти скафандры, – сказал ремонтник, сжав ладонь Хольгера. Тот старался не шевелиться, чтобы не придавить бронированной рукой незащищённые пальцы Гедимина.

– У кого-нибудь остались сомнения в качестве скафандров? – спросил Ассархаддон. – Ещё пять минут, и Гедимину вернут его броню. Или, возможно, кто-то другой займёт его место на стенде. Кто намерен продолжать?

Сарматы переглянулись.

– Только не я, – угрюмо сказал Линкен. – Хватит стрельбы.

– Как хотите, – пожал плечами куратор. – Здесь есть даже гравитрон «Циклопа», и можно было бы его опробовать.

– В другой раз, – буркнул Гедимин, не глядя на Ассархаддона.

Охранники с пустым скафандром вернулись. Восстановленные пластины брони снова покрылись чёрным напылением, вензель из двух знаков сарматского алфавита занял прежнее место под ключицами.

– Можете одеваться, – сказал Гедимину Кумала, пристально глядя на его грудь. – Я восхищён вашей отвагой. Выдержать такой обстрел…

Он протянул руку, чтобы помочь сармату надеть шлем, и Гедимин почувствовал, как чужие пальцы гладят его шею. Он мигнул.

– Ты меня трогаешь? Что это значит?

Все сарматы, как по команде, развернулись к нему. Кумала улыбнулся и показал пустые ладони.

– Я поправляю шлем. Это не значит ничего, кроме моего желания помочь. Да, помочь.

– Кумала, – ровным голосом сказал Ассархаддон. – Хватит на сегодня. Вы впечатлили меня и ядро проекта «Феникс», теперь можете быть свободны. Что касается вас, повелители энергии атома, – до отбоя остаётся ещё два часа, и я готов показать вам столовую. Мы часто будем делить трапезу – некоторое время я буду следить за вашими тренировками.

Кумала и его охранники остались в зале для демонстраций. Гедимину казалось, что конструктор смотрит ему вслед – так, что под его взглядом едва не плавится нейтронностойкий фрил – но оборачиваться он не стал.

– Кумала – странный, – пробормотал он в респиратор – совсем тихо, но Ассархаддон услышал.

– Не буду спорить. Один из лучших моих конструкторов, великолепен в своём деле, но… – сармат слегка наклонил голову. – Полный извращенец. Держат его здесь не за это, так что проявите снисхождение. Кажется, вы привлекли его внимание.

Гедимина передёрнуло. Он недоверчиво посмотрел на Ассархаддона. Линкен, идущий чуть позади, тоже слышал разговор – и сдавленно зашипел.

– Лучший конструктор? Ну, посмотрим…

– Не нужно, – ровным голосом сказал Ассархаддон. – Не давайте волю эмоциям. Ни вы, ни Гедимин не обязаны отвечать ему взаимностью, но его избиение я тоже не одобрю. Держитесь в рамках вежливости.

Спираль лабиринта выписала ещё один поворот, и сарматы вошли в белую дверь, по форме похожую на люк оружейной Кумалы. Однако внутри не было никакого оружия – только прикрытые ниши с номерами вдоль стен и круглые столы на высоких ногах. Стульев не было.

«Всё верно,» – думал Гедимин, доставая из открывшейся ниши сдвоенный контейнер. «Это же столовая.» К двум большим контейнерам крепился один маленький, плоский, и одна упаковка с крупными тонкими таблетками.

– За энергию атома и могущество флота! – Ассархаддон сжал плоский контейнер в ладони и поднял высоко над столом. – Несколько глотков жжёнки за успех нашего проекта.

– Tzaatesqa! – Линкен поднял контейнер в ответ. Сарматы свернули шлемы, освобождая лица от респираторных масок.

Гедимин пил молча, разглядывал странные таблетки и вспоминал Иджеса. «Ему бы тут понравилось,» – думал он. «Никаких проблем со снабжением. Тонна кеззия? Хоть десять…»

– О чём вы задумались, Гедимин? – спросил Ассархаддон. – Если вас занимают запечатанные предметы – это набор вкусовых добавок. Мне сообщили, что вы неравнодушны к некоторым видам человеческой еды. На нашу базу её, конечно, не завозят, но Химический блок постарался и обеспечил вас вкусовым концентратом. Используйте по вашему усмотрению. Мне не привыкать к самым странным пристрастиям моих учёных и инженеров.

Только сейчас Гедимин заметил, что в пайках других сарматов нет никаких таблеток, и что Линкен, глядя на «лишнюю» упаковку, недовольно щурится. Стараясь не показывать удивление, он перевернул пластинки, – на нижней стороне были отпечатаны названия приправ и специй, вкус которых воспроизвели химики. В сарматском языке таких слов не было, и их набрали по-атлантисски, но сарматскими буквами.

– Хорошее у тебя снабжение, – одобрительно хмыкнул Гедимин, переведя взгляд на Ассархаддона. – Нам с Иджесом в Ураниуме было трудно… А где Иджес? Здесь? Ты взял его к конструкторам?

«Надо бы вытащить его оттуда,» – думал сармат. «Навряд ли он уживётся с Кумалой. Даже если тот – хороший конструктор.»

– Иджес? – удивлённо переспросил Ассархаддон, щёлкнув пальцем по пластине, прикрывающей смарт. – Не понимаю, о ком речь.

– Иджес Норд, механик «Полярной Звезды», – вполголоса подсказал ему один из охранников, до того молча стоявший у стены и сливающийся с местностью.

– А. Да, помню, – Ассархаддон качнул головой. – Нет, Гедимин, Иджес Норд остаётся на Земле, и я не вижу смысла в его изъятии.

«Иджесу придётся опознавать…» – запоздало вспомнил Гедимин.

– Он – хороший механик, один из лучших в Ураниуме, – сказал он. – Я долго с ним работал.

Ассархаддон снова покачал головой.

– Я ценю хороших механиков. Но для включения в проекты «Гекаты» просто механиком быть недостаточно. Можете не беспокоиться – у вас будут лучшие лаборанты и техники из возможных.

Повисло молчание. Сарматы доели Би-плазму и теперь разглядывали пустые контейнеры, – им всем было не по себе. Гедимин, сложив упаковку со «специями», затолкал её в одну из нащупанных на скафандре ниш. «Надо прочесть инструкцию перед сном,» – думал он. «Не знаю, что там за тренировки, но в этой броне так быстро не освоишься.»

– Что касается снабжения, – нарушил тишину Ассархаддон, – то не всё так гладко. Могут быть проблемы и заминки, но я стараюсь, чтобы «Геката» не испытывала недостатка в оборудовании и материалах. Может быть, кто-то из вас уже хочет получить определённые предметы для работы или изучения?

Он посмотрел на Константина. Тот неловко мотнул головой.

– Одеяло, – сказал Гедимин. Куратор повернулся к нему, и в его глазах мелькнуло удивление.

– Одеяло?

– Да. Для каждого в группе, – кивнул Гедимин. Он видел, как Линкен стискивает зубы, чтобы не сказать лишнего, и как Константин отводит взгляд. Ассархаддон, помедлив, кивнул.

– Вы их получите. А теперь, если все готовы, я провожу вас в жилой блок и там оставлю. Устройство душевой и жилых комнат вам знакомо, разъяснения там не потребуются. Отбой через час, ровно в двенадцать. А в полпятого утра я буду ждать вас на выходе из блока.

Сарматы прошли ещё несколько десятков метров вдоль стены, свивающейся в спираль, прежде чем наткнулись на вход в душевую. Жилой блок – круглый маленький холл, вокруг – множество дверей, но все заблокированы – находился дальше, в самом центре спирального лабиринта.

– Здесь поместится много сарматов, – заметил Хольгер, глядя на закрытые комнаты. – Где остальные?

– Сейчас блок полностью отведён под вас, – ответил Ассархаддон. – В «Гекате» он не единственный. Пока двери закрыты, но на выходе из душевой вы найдёте ключи. Надеюсь, вы хорошо отдохнёте ночью, – завтра будет напряжённый день. Уран и торий!

Он вскинул руку, посмотрел на удивлённо мигающего Гедимина, едва заметно усмехнулся и пошёл прочь. Охранники молча последовали за ним. Сарматы, оставленные посреди коридора, переглянулись, и Константин жестом позвал их к себе, а потом указал на дверь душевой.

Гедимин вывалился из скафандра и облегчённо вздохнул, растирая уставшие плечи.

– Восемь центнеров, мать моя пробирка, – пробормотал он, выпрямляясь и почти чувствуя, как трещат перегруженные кости. – Хорошо, что эти штуки не прирастают к телу!

– М-да, – Хольгер, выпав, сразу сел на пол и теперь пытался встать, цепляясь за стапель. – Наверное, просить о помощи сейчас бесполезно…

Гедимин, с трудом передвигая ноги, подошёл к нему и кое-как его поднял. Тут же пришлось прислонить сармата к скафандру, поставленному на стапель, – поднять Хольгера ремонтник ещё мог, удержать – уже нет.

– У всех вас на пальцах мелкие дырки? – спросил Константин, разглядывая свои руки. – Должно быть, это следы вживления…

В душевой они сидели долго и вылили на себя много воды разной температуры, прежде чем смогли снова влезть в броню и доковылять в ней до жилого блока. Гедимину вспоминался Ассархаддон – его лёгкие бесшумные движения и быстрая походка. «Если он привык, освоимся и мы,» – решил сармат, неуклюжими пальцами прижимая пластину ключа к щитку на двери. Открыть комнату удалось не с первого раза.

Внутри зажёгся свет, и Гедимин остановился на пороге, изумлённо мигая. Он даже забыл, что собирался первым делом сбросить скафандр и лечь – всё равно на что, хоть на голый пол, хоть на битое стекло.

Эта жилая ячейка была чуть больше той, что осталась в бараке «Нова» – в основном из-за места, отведённого под стапель для скафандра. Конструкция стояла справа «в ногах» матраса, а на матрасе лежало аккуратно свёрнутое одеяло в крупную чёрно-серую клетку – точно такое же, как оставленное в «Нове».

«Быстро тут всё делается…» – Гедимин ошеломлённо мигнул. Судя по возгласам из других комнат и недовольному ворчанию Линкена, Хольгер и Константин тоже получили свои одеяла – и даже подушки.

«Не знал, что у них есть подушки,» – подумал сармат, опускаясь на матрас и осторожно беря в руки одеяло. «А вот снабженцы «Гекаты» – знали.»

Ему снова стало не по себе, и он, стараясь ни о чём не думать, растянулся на матрасе и закутался в одеяло поверх комбинезона. «Через два месяца начнётся работа,» – мелькнуло в голове перед тем, как мозг отключился. «Это определённо будет интересно.»

16 октября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Протяжный вой сирен взвился над главным корпусом, и Гедимин увидел, как крышка реактора неестественно медленно проседает внутрь, раскалываясь на сегменты, а затем вздувается распадающимся на глазах пузырём и взлетает шквалом обломков. Из пролома ударил столб серого пара.

– Fauw! – вскрикнул сармат, перекатываясь на пол и рывком поднимаясь на ноги. Он не сразу понял, где находится, даже когда открыл глаза. Это была не площадка «Полярной Звезды», никаких реакторов вокруг не было, – только странная чёрная конструкция на стапеле, и она не взрывалась.

«Никаких станций. Я на Луне,» – вспомнил Гедимин и с облегчённым вздохом сел обратно на матрас и провёл ладонью по глазам. Сирена замолчала, зато в комнате включился свет. Гедимин, сердито щурясь, дотянулся до выключателя, но кнопка не сработала. «Да чтоб вам всем…» – сармат нехотя поднялся на ноги. «Уже четыре?»

Он взялся за «плечи» скафандра, поставленного вертикально, и подтянулся на них, разминая затёкшие ото сна мышцы. Броня выдержала и даже не заскрипела; устоял на месте и стапель – для конструкции, не прикреплённой к стене, он был очень хорошо сбалансирован, и сармат одобрительно хмыкнул.

Гедимин мягко спрыгнул на пол и вскрыл нишу с контейнером-водосборником. За ночь он наполнился на треть. Вкус воды ничего не говорил о её происхождении, – обычный слегка подсоленный раствор, какой выдавали сарматам на тяжёлых и жарких работах.

«Свой чан с Би-плазмой,» – хмыкнул про себя Гедимин, откручивая крышку второго контейнера. «Еда всегда в доступе и не нормируется. Интересно. С таким я ещё не сталкивался.» На секунду задумавшись, он вскрыл упаковку со «специями» и отломил половину таблетки с надписью «горчица». Химики «Гекаты» не подвели – вкус соответствовал надписи, и Гедимин не взялся бы отличать «настоящее» вещество от синтетического.

Снаружи открылась дверь, и послышались тяжёлые неуверенные шаги, а потом – приглушённые упоминания макак и их размножения. Гедимин выглянул из комнаты. В холле стоял, широко расставив бронированные руки, Линкен в скафандре с убранным шлемом.

– Питаешься? – хмыкнул он, взглянув на упаковки в руках Гедимина. – Живой после вчерашнего?

Ремонтник вспомнил о «расстреле» из гранатомёта и ощупал ушибленную грудь. За ночь боль ушла, и, расстегнув комбинезон, сармат не увидел синяка, – кожа снова посветлела.

– У Ассархаддона всегда были лучшие медики, – Линкен довольно ухмыльнулся. – Только никогда не знаешь, в каком виде от них вернёшься. Нас всех хорошо доработали. Заметил, как быстро ушла усталость?

Сирена взвыла снова; открылась ещё одна дверь, и в холл, громыхая металлическими «сапогами», вышел Константин. Он был в шлеме и даже прикрыл глаза тёмным щитком.

– Атомщик, ты бы оделся, – недовольно сказал он. – На разговоры с Линкеном будет много времени.

Забираясь в скафандр и до упора просовывая руки в «рукава», Гедимин ждал новой вспышки боли в пальцах, но ничего не произошло. Он провёл ладонью по броне и почувствовал прохладу чёрного фрила, – перчатка сохраняла чувствительность. Со второго раза скафандр удалось закрыть, и сармат вышел в коридор. Дверь захлопнулась от лёгкого прикосновения, выгнулась и отлетела обратно. Гедимин досадливо сощурился и, взявшись за неё, осторожно вернул её в проём. «И что было строителям не поставить здесь втяжные створки?!»

В стену у люка, ведущего наружу, было встроено табло с расписанием, но времени на чтение не оставалось – сирена включилась в третий раз, и Гедимин вышел из жилого блока и увидел шестерых экзоскелетчиков. Они молча ждали в коридоре. В их кольце стоял Ассархаддон и смотрел на экран смарта, встроенного в левое предплечье.

– Хорошая точность, – куратор взглянул на сарматов с одобрением. – Кто-нибудь из вас успел заглянуть в инструкцию к скафандру?

«Научники» переглянулись.

– Я не успел, – признался Гедимин, недовольно щурясь.

– Надеюсь, вы хотя бы отдохнули, – сказал Ассархаддон и жестом подозвал сарматов к себе. Охранники расступились, и вся группа двинулась назад по спиральному коридору. Гедимин оглядывался по сторонам в поисках знакомых дверей – указателей на стенах не было, а однообразные изгибы даже на сармата наводили тоску.

– Операторам и лаборантам тоже дадут тяжёлую защиту? – спросил он на очередном повороте.

– Их защитят, Гедимин. Не беспокойтесь, – сухо отозвался Ассархаддон.

Они прошли короткий коридор, закрытый гермоворотами с двух сторон, и выбрались прямо к массивному раздвижному люку, покрытому чёрными пластинами из нейтронностойкого фрила. Двое в «Фенрирах» стояли рядом, и при появлении Ассархаддона один из них повернулся к стене и сдвинул щиток, прикрывающий очередное табло с панелью ввода.

– Tzaatesqa! Вы, как всегда, приходите точно в срок, – из-за спины охранника вышел улыбающийся Кумала. Он остановился перед сарматами, внимательно разглядывая скафандры и кивая собственным мыслям. На Гедимине его взгляд замер надолго.

– Вчерашние ранения вас не беспокоят? – спросил конструктор, заглядывая сармату в глаза; он и так был ниже ростом, чем Гедимин, а скафандр ещё добавил ремонтнику тридцать лишних сантиметров, и Кумале пришлось задирать голову. – Как вы осваиваетесь в новой броне? Мне особенно интересно ваше мнение – вы считаетесь одним из лучших механиков Eatesqa…

Гедимин ошалело мигнул. «Только в Ураниум-Сити. А Иджес ненамного хуже,» – подумал он.

– Это прочная броня, – сдержанно признал он. – И хорошо, что в комнатах были стапеля для неё. Мне нравится, как они сконструированы. Кто это сделал?

Кумала смущённо потупился. Ассархаддон поднял руку и щёлкнул пальцем по щитку, прикрывающему экран смарта.

– Я вынужден прервать вашу беседу – заставлять Гуальтари ждать по меньшей мере неразумно…

Кумала судорожно сглотнул и склонил голову, отходя в сторону. Над чёрной дверью мигнул жёлтый светодиод, но ничего не произошло, кроме короткого взвяка сирены.

– Теперь Гуальтари заставляет ждать нас, – криво усмехнулся Кумала. – Видимо, технический сбой. Он сам запрограммировал все свои машины и отказался от помощи моего отдела. Я не хочу сказать, что причина сбоев в этом…

Он говорил вполголоса и обращался – как с изумлением понял Гедимин – исключительно к нему. Ассархаддон, возможно, слышал его, но никак не реагировал – его внимание сейчас занимала панель ввода и попытка связаться с Гуальтари, кем бы он ни был.

– Он тоже конструктор? – тихо спросил Гедимин. Кумала слегка поморщился.

– Это его необоснованные претензии, не более того. Обучение новобранцев – его потолок, но признать это… Не будем о Гуальтари, он совершенно неинтересен. Но я знаю, что вас точно заинтересует… – он придвинулся так близко, что мог бы говорить Гедимину на ухо, если бы они были одного роста. – С утра привезли новейший ландыш. Не серийник – вчера из конструкторского бюро. Не терпится испытать его во взаимодействии с нашей бронёй. Я велел выставить на стенды «Гарм» и «Фенрир»… и было бы приятно, если бы вы составили компанию им – и мне…

Последнее он произнёс еле слышно, шелестящим шёпотом. Гедимин увидел сбоку странное движение, тяжело повернул голову и успел заметить, как ладонь Кумалы скользит по чёрной броне на предплечье.

– Кумала, – ровным голосом сказал Ассархаддон, не оборачиваясь. – Достаточно. Занятия по новым вооружениям я проведу завтра же, и Гедимин осмотрит ваш хвалёный «Ландыш» со всех сторон.

Сирена издала короткий, но оглушающий вой, и чёрные створки стремительно – но без единого звука – раздвинулись, открыв коридор, освещённый длинными красными цепочками светодиодов. Ассархаддон сделал приглашающий жест. Кумала, досадливо поморщившись, шагнул в сторону – ему как будто очень не хотелось, чтобы его увидели, когда откроется люк на другом конце красного коридора.

– Системы безопасности, – издал короткий смешок Ассархаддон, когда внешний люк закрылся; внутренний открываться не спешил, и Гедимин невольно посмотрел на потолок – обычно в таких местах ставили много наблюдательных камер, и традиционно их размещали на стыке потолка и стен. – Здесь есть отдельный цех – там изготавливают только камеры и следящие дроны. Гуальтари, впрочем, предпочитает ручную сборку, а вот Кумала… Мне сообщали, что две или три его камеры спрятаны в душевой этого зала. Странно, что Гуальтари их до сих пор не обнаружил. Те, кого он обычно тренирует, к концу дня не заметят и ядерный взрыв перед носом, но вот он сам… Да, это действительно странно.

«Кумала – псих,» – угрюмо думал Гедимин, пересчитывая камеры в коридоре. Второй люк медленно, с шипением, открылся. Ассархаддон с прощальным жестом отступил в сторону.

– Передоверяю вас Гуальтари Лиску. Вечером встретимся.

Помещение, расположенное за вторым люком, было огромным, – но трудно было оценить это от порога – оно было рассечено на множество частей сужающимися арками, какие-то сложные конструкции свисали с потолка и покрывали стены, и всё это чем-то напомнило Гедимину лабиринты, сооружаемые для Летних Полётов.

– Tzaatesqa! – сармат в массивной серо-стальной броне шагнул навстречу, вскидывая одновременно несколько рук. Настоящей среди них была только одна, но отличить её от четырёх автоматических конечностей Гедимин сумел не сразу.

«Экзоскелет или скафандр?» – озадаченно мигнул ремонтник. Броня выглядела крайне тяжёлой, ещё больше весило вооружение – и мощные реактивные ранцы по бокам.

Шлем сармата щёлкнул, разделяясь на сегменты и втягиваясь в «воротник» скафандра; Гуальтари – не слишком рослый, но плечистый сармат с по-марсиански синей кожей и короткими ярко-красными волосами – обвёл «гостей» цепким взглядом и едва заметно усмехнулся.

– Взрывник? Давно не виделись!

– Ты?! – Линкен изумлённо мигнул. – Да, верно. Очень давно. Не знал, что ты жив, Колючка.

Гуальтари ухмыльнулся.

– Вижу, Маркус собирает старых солдат. У тебя новая банда?.. Ну ладно, найдём время поболтать. Сейчас – к делу. Ассархаддон выдал вам спецодежду, но пока что вы в ней еле ходите. Это поправимо – скоро сможете бегать по потолку. Мне дали вас на два месяца. Постарайтесь не убиться – здесь я за вас отвечаю.

Он широким жестом указал на идущую вдоль стены ребристую выстилку со светящимися линиями и стрелками.

– Сегодня – ничего сложного: обычная разминка и пробежка. Придираться не буду. Вам нужно побегать в броне, чтобы обвыкнуть. Ну что, готовы?

Сарматы переглянулись. Гедимин тяжело повёл плечами – восемьсот килограммов металла и фрила ощущались при каждом движении. Константин шагнул одной ногой на выстилку и хмыкнул.

– Пробежка? Из нас каждый весит больше тонны. Полы не провалятся?

Гуальтари широко ухмыльнулся.

– За мои полы не беспокойся. А сам упадёшь – поднимем. На ста-арт!..

…Гедимин, стараясь не опираться на стены, брёл к двери, подсвеченной синим, – за ней находилась душевая, и сармат ничего не хотел так сильно, как сбросить броню и подставить перегревшееся тело под прохладную воду. «Слишком много мышц,» – угрюмо думал он, с трудом переставляя ноги. «И все болят. Если регенерация за ночь не отработает – вот будет позор…»

Другие сарматы, судя по их вялым движениям и медленной походке, чувствовали себя ненамного лучше. Даже Линкен не задержался в зале, как ни звал его к себе Гуальтари, – только попрощался с ним усталым жестом и пошёл к душевой.

В предбаннике стояли стапеля для скафандров, и Гедимин одобрительно хмыкнул, увидев их, – каким бы странным ни был Кумала, его конструкции были хорошо выверены и собраны прямыми руками. Хольгер, закрепившись на стапеле, повис и тяжело дышал, пытаясь изобразить жест, вскрывающий броню; получалось плохо, и Гедимин, избавившись от своего скафандра, подошёл к нему и, взяв его за руки, крепко встряхнул запястья. Броня раскрылась, и Хольгер почти выпал наружу, цепляясь за подставленное плечо ремонтника. На выражение благодарности у него не осталось сил – он только мотнул головой и прохрипел что-то неразборчивое.

– Так тебя можно загонять, атомщик? – криво ухмыльнулся Линкен, забираясь под душ. Нижнюю одежду он не снял – так и привалился к мокрой стене, подставив затылок холодным струям, и только через несколько минут оттянул воротник, чтобы намочить спину. Гедимин, покосившись на него, стянул комбинезон и бросил в мойку. Крышка тут же защёлкнулась, механизм загудел, и сармат удивлённо мигнул, – кажется, постиранная одежда должна была ждать его на выходе из душевой уже сегодня.

Тёплая вода казалась ледяной на раскалённой коже, но через несколько минут стала терпимой – можно было продолжать постепенное охлаждение. Когда сердце сармата снова забилось спокойно и ровно, и он, осмотрев себя, убедился, что тело вовсе не разваливается на части, как ему казалось первые десять минут, Гедимин выбрался из-под воды и посмотрел на потолок. Что-то блеснуло на стыке плотно пригнанных плит; щель между ними была не толще сотни микрон, и можно было принять странный объект за поблескивающую каплю воды, но Гедимин, приглядевшись, криво усмехнулся – «Одна есть…»

Он прошёл вдоль стены, высматривая другие камеры. Их оказалось больше, чем он думал, – и он мог бы поручиться, что ставила их не одна бригада. Шесть камер были установлены в спешке, щели были шире, с неровными краями, внутрь подтекала вода. Остальные – Гедимин перестал считать их на втором десятке – были замаскированы на совесть и забраны пластинками зеркального фрила, – чтобы различить их, нужно было хорошо присмотреться.

«Значит, Гуальтари не будет против, если я почищу стены…» – Гедимин осмотрелся в поисках тонкого штыря или пластины, которую можно было бы вогнать в щель. Чтобы дотянуться до камеры, пришлось привстать на пальцы, и сармат едва не зашипел от боли, – он успел забыть о перетруженных мышцах.

– Что там? – вяло заинтересовался Хольгер, когда под ударом Гедимина захрустел стык плит. Сармат просунул палец внутрь и, не обратив внимания на слабый электрический щелчок, дёрнул устройство на себя.