Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 146 страниц)

В наушниках послышались странные ритмичные звуки. Гедимин, вздрогнув, обернулся и увидел Ассархаддона. Тот стоял напротив капсулы, у бассейна, и мерно хлопал в ладоши. Замершая вдоль стен охрана глядела на него с неменьшим изумлением, чем Гедимин.

– Отличный результат, – сказал Ассархаддон, заметив озадаченный взгляд сармата, и показал ему запястье с открытым экраном анализатора, на всякий случай обтянутым плёнкой защитного поля. Гедимин мигнул.

– Тридцать пять минут. Не видел я таких реакторов, – угрюмо сказал он. – Его же нужно будет постоянно дёргать…

– Это не проблема, Гедимин, – Ассархаддон прикоснулся к анализатору. – Даже если ваш реактор так и будет работать интервалами, – вопрос в том, сколько он успеет наработать. Я замерял омикрон-излучение в этой точке – а Константин Цкау дал мне простую программу для расчётов мощности. Если для ирренциевых реакторов она действительно определяется омикрон-излучением, и определяется именно так, – ваш твэл уже перекрыл показатели ирренциевого генератора. Того, что наработает связка таких твэлов, хватит с лихвой на время простоя – роторы даже замедлиться не успеют.

Гедимин посмотрел на экран, недоверчиво щурясь, и невесело усмехнулся.

– Реактор-пульсар?

– Синтезирующие реакторы-пульсары уже работают в «Гекате», – напомнил Ассархаддон. – Мне не нужен идеальный источник энергии. Мне нужна мощность, достаточная, чтобы поднять крейсер. Можете приступать к постройке рабочего прототипа. Запланируйте его на двести мегаватт. Для начала этого хватит.

Гедимин мигнул.

– Двести мегаватт… – медленно проговорил он и ненадолго замолчал. – Посмотрим.

– Очень хорошо, – Ассархаддон на мгновение прикоснулся к его плечу и тут же опустил руку. – Не делайте больше стержни вручную. Это займёт лишнее время. Вы уже знаете оптимальный состав топлива и параметры твэла? Дайте их мне, я поговорю с Инженерным блоком. Вам будет на что потратить освободившееся время.

…Гедимин подошёл к Хольгеру и сел рядом с ним у погасшего экрана телекомпа. Химик уже не делал вид, что занят расчётами, – с тех пор, как Ассархаддон вышел, он неотрывно следил за шлюзом дезактивации. Гедимин немного отстал от куратора и охранников и остановился под душем, запустив под скафандр холодную воду. Несколько минут он стоял неподвижно, дожидаясь, когда немного остынет перегретая кровь, и только потом покинул шлюз.

– Он доволен, – сказал Хольгер, разворачиваясь к Гедимину вместе с креслом. – Даже очень. Сколько продержался твэл?

– Тридцать пять минут, – ответил сармат. – Он доволен, а я – нет. Но он хочет, чтобы мы занялись рабочим реактором.

– Придётся заняться, – пожал плечами Хольгер. – Что предлагаешь?

Гедимин на секунду задумался.

– Инженерный блок сделает для нас стержни. Я попробую набрать кассету и посмотреть, как она будет работать. И вот что… Нужны будут стационарные поглотители. Из флии, скорее всего.

Хольгер кивнул.

– На поглотителях не экономь. Насколько я понимаю, омикрон-реакция запускается легко. Это погасить её сложно… А чертёж? У тебя есть чертёж?

Гедимин потянулся было за ежедневником, но остановился и пожал плечами.

– Начнём с простого. Один в центре, шесть по углам, шесть поглотителей внутри, шесть – по краям.

– Шестигранник, – Хольгер задумчиво прищурился. – Шестигранник… Ну да, ничего сложного. Длина та же?

– Да, менять не буду, – кивнул Гедимин. – Маленькая такая сборка. И лёгкая.

Хольгер хихикнул.

– Да, поднимешь одним пальцем. Центнера два, не больше. И… Это уже будет практически рабочий реактор? Одна сборка?

– Да хоть один твэл, – отозвался Гедимин. – Ты же видел. Оно всё очень маленькое и лёгкое. Насколько, что мне не по себе. Страшно взяться.

Хольгер похлопал его по локтю и поднялся из кресла, вытягивая над головой сжатые руки, – свело мышцы от долгого напряжённого ожидания. Гедимин повторил его движение и почувствовал, что кровь снова разогревается.

– Ничего, активная зона всегда небольшая. А вот обвязка может в крейсер и не влезть, – сказал Хольгер. – Я вот только боюсь, что меня снова перегонят в Химблок. Я рассказал Исгельту о взрывном синтезе на Ириене… похоже, ему стало интересно. А если он меня заберёт, тебе вернут Константина. Не деритесь, ладно? Особенно – топливными сборками. Ирренций этого не любит.

11 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Готовые стержни привезли утром на бронированном глайдере; он вполз в широкий коридор, едва не касаясь стен, обратно выползал кормой вперёд, и Гедимин проводил его до транспортного туннеля, с опаской глядя на пол, – не провалиться бы вместе с броневиком… Он перенёс шестьдесят один стержень на руках из коридора в испытательный отсек; Хольгер помог бы ему, но его уже три дня не было – Химблок не отпускал его даже на ночь. Константин ни к чему не прикоснулся – он стоял в «чистом» отсеке у стены, загораживая спиной убранный в нишу телекомп, и сдавленно шипел в респиратор, если Гедимин с грузом проходил слишком близко от него.

«Щупать стержни – это без меня,» – буркнул Константин, когда выгрузка закончилась, и шлюзы закрылись. «И сюда их не носи.»

Он третий день сидел в «чистом» отсеке, не приближаясь даже к дезактивационному шлюзу, а при появлении Гедимина фыркал и сворачивал открытые страницы. Сармат знал только, что Константину для чего-то нужен его ежедневник – и чертить пока негде.

«Шёл бы он к своим учётчикам,» – подумал Гедимин, покосившись на закрытый шлюз. «Опять притащит мне расчёты. И что мне с ними делать?»

Его взгляд от шлюза скользнул дальше, вдоль стены к бассейну, задержавшись на тёмных силуэтах, и сармат сердито сощурился. Все трое охранников были здесь, и все они ровно ничего не делали. Гедимин знал, что в их экзоскелеты добавлен слой флии, а головы защищены ипроновыми пластинами, – теперь излучение не проникало сквозь броню, и можно было не бояться облучить их. И всё-таки сармат предпочёл бы выгнать их в «чистый» отсек.

«Хватит глазеть,» – одёрнул он сам себя, отворачиваясь от охранников и осторожно прикасаясь к хвостовикам стержней. «К делу.»

Каркас топливной сборки он сделал сам, просидев над ним несколько дней, выверяя размеры до микрона. Сейчас он, по большей части, был заполнен; стержни – и управляющие, и страховочные, и немало топливных – заняли своё место. Гедимин начал с тех, что не примыкали друг к другу вплотную, а были разделены блоком ипрона или флии. Теперь нужно было расставить примыкающие, и сармату было не по себе.

Каркас сборки был зафиксирован намертво – сверху, снизу и с четырёх сторон его удерживали самодельные крепления, и Гедимин мог бы сдвинуть его, только навалившись всем весом. Рядом на крюке электрокрана с потолка свисали контейнеры со стержнями, и сармат осторожно поворачивал их на тросе, разыскивая подходящую деталь. Сейчас он отпустил ёмкости и включил дозиметр, опускаясь на пол и медленно, снизу доверху, прощупывая сборку. «Пока в норме,» – одобрительно хмыкнул он несколько минут спустя. «Можно продолжать.»

Он осторожно извлёк из контейнеров два стержня, стараясь держать их параллельно друг другу, поднял перед собой, оценивающе посмотрел на них – и досадливо сощурился. «Этот сюда подойдёт. А этот – от другого твэла. Куда я смотрел, когда расставлял?!»

Он вернул неподходящий стержень в контейнер, повернул все ячейки на тросе, подтаскивая к себе самые отдалённые. То, что он искал, лежало в одной из них, и он почти уже дотянулся, но перекрученный трос вывернулся и раскрутился обратно. Гедимин, так и не успевший достать нужный стержень, сердито фыркнул. «Руки заняты. А Хольгера нет. И эти трое стоят без дела…»

– Эллак! – он повернулся к охранникам, по-прежнему держа в руке двухметровый стержень. – Подойди. Нужна помощь.

Один из экзоскелетчиков быстро двинулся к нему, но другой вскинул стальную «руку».

– Стоять!

Гедимин ошеломлённо мигнул; Эллак, как показалось ему, тоже, – он даже дёрнулся, прежде чем замереть на месте.

– Стивен, не тебя звали, – сердито сказал сармат. – Не лезь. Эллак, иди сюда. Мне нужен стержень, а руки заняты.

– Стержень? – Эллак сделал маленький шажок вперёд. – Сейчас принесу. Какой тебе…

– Стоять! – рявкнул Стивен, вскидывая ракетомёт. Гедимин ошалело замигал.

– Приказ Маркуса – следить за объектом, а не выполнять его указания, – процедил сквозь зубы Стивен; ракетомёт качнулся – теперь сопло смотрело на Гедимина. Эллак, резко выдохнув, шагнул назад и вжался в стену. «Hasu!» – Гедимин бросил стержень в ячейку и двинулся вперёд. «Сборка! Если этот идиот выстрелит…»

– Стивен, убери оружие, – мирно попросил он, становясь между экзоскелетчиком и сборкой. – Незачем так злиться. Я тебя ничем не обидел.

Стивен скрипнул зубами. Второй охранник, покосившись на него, повернул к Гедимину кинетическую турель.

– Отдавать приказы солдатам Маркуса – нарушение устава, – процедил командир. – Приказываю вернуться к работе и выполнять её быстрее. При неповиновении будет открыт огонь.

– Hasu, – выдохнул Гедимин, чувствуя, как его глаза против воли расширяются. – Ты что, мутировал? Я только попросил Эллака…

– Не повиноваться офицеру Маркуса – второе нарушение, – ракетомёт с щелчком отклонился в сторону, зато к Гедимину повернулась ещё одна турель. – Работать, живо!

«Турель?» – сармат медленно поднёс руку к подвешенным ячейкам. «А ведь он выстрелит. Вот макака…»

– Стоять! – взревел Стивен. Что ему померещилось, Гедимин так и не понял, – но первая очередь загрохотала по скафандру наискосок через грудь, и ремонтник, уже не помня себя, схватился за подвешенные контейнеры. Трос лопнул. Стивен успел выпустить ещё одну очередь, и она прошила ячейки насквозь, но не остановила их полёт. Контейнеры врезались в стену, засыпав охранников, из-под груды битого рилкара послышались гневные крики. Стивен, отшвырнув осколки, высунулся из-под завала, но выстрелить уже не успел. Гедимин схватил его за турель и вывернул крепления из брони. Снаряды брызнули во все стороны из разорванных податчиков.

Кто-то ударил Гедимина по рёбрам – сармат рывком распрямился, поднимая над собой трепыхающегося Стивена, и опустил его на голову врагу. Двое экзоскелетчиков с грохотом рухнули на край бассейна, затрещали разряды бластеров, зелёные лучи впились в броню Гедимина и угасли, чуть-чуть её оплавив. Ремонтник, пинком раздробив пневмопривод стреляющей конечности, вцепился в шлем Стивена. Броня захрустела, отваливаясь слой за слоем. Из экзоскелета донёсся придушенный вопль, и охранник задёргался, разбрасывая в стороны осколки рилкара. Из груды выкатился длинный тонкий обломок, Гедимин взглянул на него и узнал ирренциевый стержень с отколотым хвостовиком. Сармат взвыл, схватил остатки стержня и с размаху вбил его в лицевой щиток Стивена. Прозрачный рилкар лопнул и осыпался внутрь, охранник слабо затрепыхался, и Гедимин услышал странный скулящий звук. Его словно ледяной водой обдало, и он встряхнул головой, оторопело глядя на экзоскелеты, поваленные друг на друга. Тот, кто оказался снизу, уже не шевелился. Стивен тоже – он только часто-часто мигал, глядя на Гедимина в упор. Острый наконечник стержня распорол ему щёку, но прошёл вскользь, нанеся только неглубокую рваную рану. Зрачки Стивена расползлись на всю радужку, и он что-то пытался сказать, но губы не слушались. Гедимин, прерывисто вздохнув, выдернул стержень из чужого шлема и шагнул в сторону.

– Никогда не угрожай мне, – тихо сказал он, глядя охраннику в глаза. – Эллак останется здесь, вы двое идёте к медикам. Когда возвращаетесь – делаете то, что я скажу. Ещё раз кто-то мне прикажет – убью на месте.

Охранники не сказали ни слова, пока выбирались из груды битого рилкара. Стивен прикрывал ладонью пробоину в шлеме, второй сармат, несмотря на экзоскелет и его пневмоприводы, заметно хромал и странно покачивался из стороны в сторону. Гедимин молча проводил их на выход. Константин, отвернувшись от телекомпа, смотрел на них всех округлившимися немигающими глазами. «Всё в порядке,» – жестом сказал ему Гедимин, закрывая ворота.

Когда он вернулся в испытательный отсек, Эллак копался в обломках. Несколько стержней он успел достать, прикрыть защитным полем и выложить рядком вдоль бассейна.

– Кое-что уцелело, – сказал он, на мгновение подняв взгляд на Гедимина и снова уставившись на осколки. – Вот этот, и этот почти цел…

– Они все деформированы, – сказал Гедимин, посмотрев на стержни. – В переработку. Эллак, уходи от Маркуса. Иди к Ассархаддону. У тебя есть мозги. Меня Стивен не тронет, а на тебе отыграется.

Эллак вздохнул.

– К Ассархаддону? Работать с тобой?

Гедимин качнул головой.

– Я не беру лаборантов. Но из тебя выйдет толк. Уходи от этих идиотов. С ними ходить вредно.

Он пропустил мимо ушей всё, что сказал Константин, только смотрел сквозь него и угрюмо щурился, пока северянин составлял запрос в Инженерный блок. Оттуда сразу ответили, что проблем нет, и к завтрашнему утру всё будет готово, и Гедимин немного успокоился – но не настолько, чтобы слушать Константина и оправдываться перед ним – а, судя по интонации, северянин хотел именно этого. Незаконченная сборка ждала сармата в испытательном отсеке, и он злился, в очередной раз потратив время и силы непонятно на что. «И Ассархаддона нет,» – думал он, глядя сквозь Константина в стену. «А Стивен как-то странно меня понимает. Вот чего он сегодня хотел? Не того же, чтобы я быстрее строил реактор?..»

14 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Tzaseatesqa! – Хольгер, втиснувшись в открывающиеся ворота, вскинул руку в приветственном жесте и тут же налетел на Гедимина и сцапал его за плечи. – Как она? Разгорелась? Где результаты испытаний?

– «Испытаний», – презрительно фыркнул Константин, ненадолго отвернувшись от телекомпа; на экране Гедимин увидел объёмный чертёж активной зоны миниатюрного реактора, но сармат тут же заслонил его спиной. – Это так вы называете таскание стержней из сборки в надкритике?

Хольгер мигнул, наклонил голову набок, испытующе глядя на Гедимина.

– Ты вывел её в надкритику и не взорвал? Пойдём, я хочу это видеть!

Он потянул сармата к дезактивационному шлюзу. Константин фыркнул им вслед.

Охрана Хольгера вошла в шлюз вместе с сарматами, и химик, покосившись на экзоскелетчиков, жестом попросил Гедимина «делай, как я» и переключил коммутатор.

– Я слышал, у тебя была авария, – сказал он, убедившись, что его слышит только собеседник. – Несколько стержней разрушилось, но сборка… Выходит, она уцелела? Как это получилось?

Гедимин поморщился. «Кто там мелет языком?! Константин? Ну да, на него похоже…»

– Не было никакой аварии, – сердито буркнул он. – Я уронил связку контейнеров, и стержни деформировались.

– А, – Хольгер кивнул, прикрывая глаза тёмным щитком. – Должно быть, тебе было досадно. Хорошо, что никто не пострадал… Вот ещё странное – у Стивена свежий шрам на лице. Что с ним случилось?

Гедимин пожал плечами.

– Понятия не имею, чем он занят после работы.

Хольгер еле слышно хмыкнул, искоса посмотрел на сармата, но тёмный щиток скрывал его глаза вместе с мыслями.

– Ну, опасной раной это не выглядит. А ещё – у тебя был третий охранник… как его звали? Эллак Фада?

Гедимин кивнул.

– Я видел его в качестве лаборанта в Химблоке, – сказал Хольгер. – Он ушёл от тебя? Странно, я ещё не встречал такого, чтобы солдат Маркуса становился учёным…

– У Эллака есть мозги, – сказал Гедимин. – Я не хотел, чтобы он тут маялся дурью вместе со Стивеном. Значит, он в Химблоке? Хорошо.

– А кого прислали взамен? – спросил Хольгер, входя во второй шлюз; сарматы уже пересекли «грязный» отсек. – Ты им доволен? Всеми ими?

Гедимин пожал плечами.

– Я ещё не запомнил имя. Сармат как сармат. От них в принципе мало пользы. Мне, по крайней мере.

Хольгер весело хмыкнул.

– Зато у Ассархаддона полный передатчик свежих доносов. Такое ощущение, что эту компанию за этим к нам и приставили. Интересно, Маркусу они тоже пишут? И на Ассархаддона? А Ассархаддону на Маркуса?

…Сборка, закреплённая на стенде, стояла под прикрытием переносного экрана; Гедимин пропилил под него пазы в полу. Надёжной защитой от излучения это не было, но хотя бы отчасти защищало запасные стержни на дальней стене. Хольгер, повертев головой, заметил их и негромко хмыкнул.

– У тебя тут настоящий реакторный зал. Вон, и стержни висят… А почему ты их не держишь в бассейне?

– Долго сушить, – ответил Гедимин. – И всё равно они холодные. А от омикрона вода не защитит.

Он прошёл за экран, поманив за собой Хольгера, и остановился в метре от сборки – или, скорее, миниреактора. Она ярко светилась зелёным, и от свечения резало глаза даже под тёмным щитком, – цепная реакция продолжалась, и как будто реактор оставался стабильным. Гедимин зажмурился – и сердито фыркнул: красные пятна под веками часто-часто мерцали.

– Опять за своё, – пробормотал он, быстрыми движениями опуская управляющие стержни. Свечение стало тусклее, но совсем не угасло.

– Что такое? – заволновался Хольгер. – Нестабильность?

– Мерцает, – буркнул Гедимин. – Полчаса тихо, потом начинает мерцать.

– И ты его дёргаешь за стержни, – заключил химик, обходя вокруг стенда. Часть его фразы Гедимин услышал сквозь шипение помех – сборка мешала передатчикам работать.

– И тогда он работает… Сколько ты его так держишь? – спросил Хольгер.

– Запустил в начале смены, – ответил ремонтник. – На ночь его не оставишь. Вчера он «горел» десять часов, но всю смену не выдержал. Может, сегодня справится.

Хольгер сел на пол и медленно провёл дозиметром вдоль сборки, снизу вверх. Гедимин не мешал ему – он сам проверял один из твэлов и досадливо щурился.

– Как у людей получается делать стержни одинаковыми? – как ему показалось, он только подумал это, но Хольгер его услышал и поднял голову.

– Разные стержни? Ты о чём? – встревожился он. – Я сам проверял их в Инженерном…

– Смотри, – Гедимин показал ему экран дозиметра. – Вот здесь и здесь интенсивность выше. И это не из-за выгорания. Я уже по-всякому пробовал. Как будто разный ирренций.

– И эти участки и дают вспышку, – медленно проговорил Хольгер, перебираясь туда, откуда только что ушёл Гедимин, и проверяя измерения своим дозиметром. – Да, так и есть… Что-то со стержнями? Ты проверял их отдельно?

Сармат указал на запасные стержни на стене отсека.

– Думаешь, для чего мне вот это? Я их проверял. Переставлял и заменял. Можно подобрать так, чтобы ничего не вспыхивало. Но у людей такой ерунды не бывает. Не понимаю, в чём дело.

Хольгер хмыкнул.

– Атомщик, у людей нет ирренциевых реакторов. Их вообще ни у кого нет. Может быть, единственный способ работать на таком реакторе – дёргать его за стержни каждые полчаса… Ты пробовал добавить другие сборки? Может, в большом объёме вспышки выровняются?

– Ты и про сборку это говорил, – сдержанно напомнил Гедимин. – Как бы не усилились…

Хольгер развёл руками и поднялся с пола.

– Сборка работает десять часов и не плавится… Хм, точно. Температура! – он поднёс к реактору щупы анализатора. Прибор тревожно запищал.

– Четыреста десять по Кельвину… А он теплее, чем кажется.

– Он без охлаждения, – отозвался Гедимин. – Полный реактор придётся охлаждать… Уже четыреста десять? Ура-ан и торий…

Он снова прикоснулся к хвостовикам управляющих стержней.

– Ну, тут я проблемы не вижу, – сказал Хольгер. – Наладишь охлаждение, и всё будет работать. Четыреста – не восемьсот.

– Четыреста одиннадцать… – Гедимин посмотрел на экран, поморщился и опустил стержни до упора.

– Пусть остынет. Пойдём отсюда. И этих… наблюдателей заберём, – он покосился на охранников, замерших вдоль стены, и еле слышно фыркнул. – Облучение неполезно.

…Гедимин хотел показать Хольгеру графики на своём смарте, но химик, отмахнувшись, потыкал в экран телекомпа перед Константином.

– Ты сиди, мне только голограмма нужна, – попытался он успокоить зашипевшего северянина, но тот уже развернулся от телекомпа и мрачно посмотрел на Гедимина.

– Ну что там? Всё расплавилось?

– Размечтался, – буркнул ремонтник, разворачивая график на голографическом экране. – Смотри, Хольгер. Вот эта рябь. Усиливается по ходу работы… А это после замены стержня.

– Хм… Да, на выгорание непохоже, – пробормотал Хольгер, пожимая плечами. – Да, так сразу не поймёшь… Стой! Это всё один и тот же участок линзы?

– Не совсем, – сказал Гедимин, вглядываясь в график. – Хотя… Да, это вокруг одного участка. С небольшим смещением… Думаешь, дело в линзе?

– И в ней тоже, – кивнул Хольгер. – А это, похоже, по моей части. Надо будет поговорить с Арторионом. Что-то нужно делать с обсидианом. Так тяжело с природными материалами… А вот что с ирренцием, я не знаю. А ты не пробовал…

Он прикоснулся двумя руками к вискам, изображая, что сдвигает часть пластин. Гедимин мигнул. Константин громко фыркнул.

– Хольгер! Ты разумное существо или нет? Он и так эти стержни уже ощупал и облизал – предложи ещё погрызть их!

Гедимин посмотрел на потолок. Эту привычку он перенял у Константина – северянин, кажется, так успокаивался при столкновении с абсурдом; Гедимин честно повторял за ним, но помогало слабо.

– Когда я лизал стержни? – угрюмо спросил он.

– Я же не хожу в «грязные» отсеки, – отмахнулся Константин. – Перед запуском, наверное. Или после.

Хольгер привычным движением вклинился между сарматами и положил руку Гедимину на грудь.

– Пойдём наружу, атомщик. Посмотрим графики спокойно. У меня есть мысль…

Они вышли и двинулись по коридору прочь от лаборатории; только пройдя половину изгиба туннеля и увидев вход в соседний отсек, Гедимин вспомнил, что проектор остался у Константина. Он остановился и удивлённо мигнул.

– Зачем смотреть графики в коридоре?

Хольгер помотал головой и щёлкнул коммутатором, многозначительно посмотрев на Гедимина. Тот повторил его действие и стал ждать объяснений.

– Графики я уже видел. Надо думать, атомщик, так сразу я ничего не скажу. Константин тоже думает – завтра-послезавтра выдаст результаты. А мысль касается другого… И к тому же принадлежит Линкену.

Гедимин мигнул.

– Линкену? Он же занят бомбами.

Хольгер нетерпеливо отмахнулся.

– Забудь на минуту о работе, атомщик. Линкен изнывает от скуки. Он говорит, что мы давно не шутили… и я с ним согласен. Надо иногда переключать мозг.

– Шутили? – медленно повторил Гедимин, недоверчиво щурясь. – Что за чушь? Линкен там не облучился?

– Ему скучно, атомщик, – Хольгер понизил голос. – А это плохо. Пока что у него безобидные идеи. Но это ненадолго.

– Ясно, – Гедимин вспомнил, как Линкен развлекался в Ураниуме, и обречённо вздохнул. – Говори. Что он придумал? Подшутить над Ассархаддоном?

– Нет, пока только над Константином, – химик оглянулся на дверь, прежде чем продолжить речь. – Ничего опасного или незаконного, атомщик. Немного органической химии… но нужна будет твоя помощь.

16 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Выйдя из вагона, Гедимин выбрался из толпы, направляющейся в столовую, и свернул за угол – точнее, за плавный изгиб коридора; Хольгер уже ждал его, прятал что-то за спиной и старательно сдерживал смех.

– Готово? – тихо спросил Гедимин. Химик радостно закивал и сунул ремонтнику в руки пучок ирренциевых стержней.

– Держи осторожно. Внешний слой довольно хрупкий.

На долю секунды подделка обманула даже Гедимина – он мог бы поклясться, что перед ним настоящий ирренций, но первое же прикосновение к «стержням» развеяло иллюзию – они были холодными и чуть шершавыми на ощупь. Сармат внимательно осмотрел их и недоверчиво хмыкнул.

– Это всё съедобно?

Хольгер оглянулся через плечо и торопливо закивал.

– Более чем, атомщик. Я добавил горчичный порошок и капсаицин. Что-то мягко, что-то жёстко, но вкус… приемлемый. Для сарматских рецепторов, по крайней мере. За человечьи не поручусь.

Сармат взял поддельные стержни двумя руками, стараясь не повредить их. Хольгер тщательно воспроизвёл то, что лежало в лаборатории Гедимина, – вплоть до формы хвостовика и цвета слабого свечения вокруг активной части.

– А я светиться не начну? – подозрительно спросил сармат. Хольгер замотал головой.

– Всё будет хорошо, атомщик. Ну что, я пойду?

– Зря ты сделал их в полную длину, – проворчал Гедимин, прикладывая стержни к скафандру – и понимая, что ни в одну нишу под обшивкой они не влезут. – Куда мне их спрятать?

– Так и неси, – усмехнулся химик. – Никто не отнимет. Да… так даже лучше, атомщик. Неси, чтобы все видели.

– Шутники… – покачал головой Гедимин. – Ладно, иди. Надеюсь, тревогу никто не поднимет.

Хольгер ушёл. Досчитав до двадцати, ремонтник направился к столовой. Сарматы, высадившиеся из полных вагонов, уже вошли в зал, единственная дрезина с открытыми люками выглядела пустой. Гедимин заглянул в неё, никого не обнаружил и развернулся было к воротам, но что-то хрустнуло в его руке, и он досадливо сощурился: «Так я их до стола не донесу!»

Один из «стержней», не выдержав хватки сармата, раскололся надвое. Гедимин переложил обломки в другую руку и посмотрел на слом. Внешняя оболочка выглядела как треснувшее стекло; внутренняя масса, пропитанная чем-то светящимся, плотно держалась внутри, а на ощупь была пружинистой, как вязкое желе. Сняв шлем, сармат осторожно лизнул её – на языке остался знакомый привкус горчичного порошка. Внешний слой был сладким – Хольгер использовал что-то из сахаров. Гедимин хмыкнул, снова посмотрел на обломки и откусил от места раскола. Сахар захрустел на зубах. «А ничего,» – он откусил ещё раз, перехватил уцелевшие «стержни» поудобнее и надкусил «хвостовик». В его составе, кроме глюкозы, определённо был капсаицин, и Хольгер на него не поскупился. «Да, неплохо. Доем это, а потом пойду…»

Откуда-то из-под локтя донёсся сдавленный возглас то ли изумления, то ли страха. Гедимин, вздрогнув, обернулся. На него выпученными глазами смотрел Кумала. Сармат недоумённо мигнул, посмотрел на то, что держал в руке, и ухмыльнулся.

– Tzaatesqa! – он поднял руку с зажатыми в ней «стержнями». Кумала мигнул.

– Zaa… – неуверенно ответил он, глядя на «стержни». – Гедимин, что это у вас, и почему оно светится?

– Стержни, – сармат пожал плечами и протянул обломок Кумале. – Вкусно.

Тот, вздрогнув всем телом, шарахнулся назад – но тут же замер, внимательно посмотрел Гедимину в глаза и расплылся в улыбке, решительно протягивая руку.

– Не вижу оснований вам не верить, – он взял огрызок, осторожно лизнул его и хихикнул. – Хорошая шутка, Гедимин! Загущённая Би-плазма и сахар с люминофором? М-м… У этой смеси есть вкус.

– Ага, – сармат кивнул, довольно ухмыляясь, и отдал ему второй обломок. – Только не болтай пока. Я пойду угощать остальных.

Кумала закивал, ещё раз хихикнул и захрустел «стержнем». Гедимин быстро пошёл к открытой двери, стараясь не оборачиваться. «А он смелый,» – думал сармат. «И не дурак. Был бы хорошим другом. Но не согласится.»

За столом уже собрались все – не хватало только Ассархаддона, в очередной раз покинувшего Луну, даже Исгельт был здесь и о чём-то тихо переговаривался с Хольгером. Коммутаторы они не переключали, но понять, о чём речь, было затруднительно. Гедимин, не вслушиваясь, сел на своё место и положил «стержни» на стол, специально задев кулаком столешницу. Константин, разглядывающий что-то на экране смарта, вздрогнул, поднял голову и широко открыл глаза – а потом и рот.

– Теск, ты в себе?! Что ты сюда притащил?!

Он подался назад вместе со стулом. Исгельт, услышав шум, повернул голову к столу и изумлённо мигнул.

– Стержни, – отозвался Гедимин, вытаскивая один из горки гигантских «леденцов» и разламывая посередине. Люминесцентные крошки посыпались на стол, Константин шарахнулся, едва не опрокинув и свой стул, и сидящего с ним рядом Хольгера.

– Hasu! Ты что творишь?!

– А? – Гедимин посмотрел сквозь него и смачно откусил от обломка. Вкус горчичного порошка, даже синтезированного, был вполне приятен. Константин забулькал, но внезапно замолчал и шагнул обратно к столу, пристально глядя на Хольгера.

– Так. Это определённо не настоящие стержни. Твоя дурацкая шутка?

– Хорошая шутка, – сказал Гедимин, догрызая «хвостовик», и толкнул горку «стержней» к Константину. – Сам попробуй.

Линкен, хмыкнув, снял шлем, взял «леденец», виновато покосился на Исгельта – «хвостовик» проехался по его плечу – и принялся грызть. Константин сердито фыркнул.

– И они называют себя разумными! Хольгер, ты считаешь это смешным?

Химик пожал плечами и разломил «стержень».

– Правда, попробуй. Я старался.

– Делом заниматься не пробовал?! – Константин, гневно фыркнув, вышел из-за стола. Гедимин посмотрел ему вслед и едва заметно пожал плечами.

– Хорошая шутка, Хольгер. Не сердись.

– Ага. Я не отказался бы повторить её, но… – Линкен развёл руками, снова зацепил Исгельта обломком «стержня», разломал «леденец» на мелкие кусочки и сунул в рот. «Обязательно повторим на день атомщика,» – жестами сказал он. «Мне понравилось.»

17 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– Держи. Вот твой реактор.

Это были первые слова, произнесённые Константином за полдня, и Гедимин, услышавший их, не сразу понял, что северянин обращается именно к нему. Изумлённо мигнув, он открыл экран смарта – устройство ещё пищало, приняв сигнал с ближайшего телекомпа. Трёхмерный чертёж поднялся над запястьем Гедимина, и сармат мигнул ещё раз.

– Четыре сборки полукругом? Да, сложная схема. Было с чем повозиться…

– Заткнись и слушай, – сердито отозвался Константин. – Видишь, где стоит ротор? Излучение в этой точке достаточное, чтобы «прогреть» ферк на два метра в глубину. Расчётная мощность этого агрегата – шестьсот мегаватт. Этого хватит для любого антиграва в пределах Солнечной Системы. Теперь иди и собери его. Скажешь мне, когда пора будет докладывать. Ассархаддон просил держать его в курсе.

Гедимин недовольно сощурился.

– Погоди с ротором. Реактор нестабилен, и я не знаю, что с этим делать. Такое нельзя ставить на корабль. Оно в лаборатории нормально не работает!

Константин фыркнул.

– Потому что вместо дела ты развлекаешься. И мешаешь работать Хольгеру. Сам он такую ерунду придумать не мог, так что даже не пытайся оправдываться. Идея – очевидно – твоя.

Гедимин ошеломлённо замигал и, не найдясь со словами, пошёл к шлюзу. Схема реактора ещё светилась над запястьем, и сармат, покосившись на неё, задумчиво кивнул. «Для начала сойдёт. Каждую сборку подержу отдельно, потом посмотрю, как они соединятся. А реактор всё равно миниатюрный. Практически переносной…»

22 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Над осушенным бассейном, где раньше хранились ирренциевые твэлы, было натянуто непрозрачное защитное поле. По его поверхности шла мелкая зелёная рябь, а если приглядеться, можно было заметить, как оно быстро-быстро «мигает», то обретая полупрозрачность, то снова белея. Генератор поля работал непрерывно – излучение реактора выжигало его за считанные секунды, несмотря на первую линию защиты – экраны из флии, надвинутые друг на друга и принимающие основной удар на себя.