Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 146 страниц)

– Мать моя пробирка… – пробормотал он еле слышно.

– Поясните, – попросил Ассархаддон, с любопытством глядя на него. – Чего-то не хватает, или что-то кажется вам избыточным? Я даю вам месяц на подготовку группы. Если возникнут сложности, можете взять ещё две недели.

Гедимин на секунду прикрыл глаза, усилием воли отогнал красочные картины взрывающихся кораблей и кораблей, разваленных надвое неудачным Прожигом, и снова встретился взглядом с Ассархаддоном.

– Этого мало. Они даже теорию усвоить не успеют. Это же ядерная физика…

Ассархаддон резким жестом прервал его. В жёлтых глазах мелькнуло удивление.

– Никакой теории. У нас действительно нет на это времени. Я не прошу вас подготовить отряд физиков-ядерщиков. Дайте им практические навыки. Им хватит информации о том, куда нажать и за что дёрнуть, чтобы крейсер взлетел, а портал открылся. Месяца для этого достаточно.

Гедимин недоверчиво смотрел на него и едва заметно морщился. «Подготовить тыкальщиков в кнопки? А когда всё пойдёт не так, кого в итоге назовут идиотом? Правильно, Гедимина. Какая может быть практика, если они не знают устройства атома?!»

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал он наконец, когда молчание излишне затянулось. – Это реактор, а не кирка.

Ассархаддон коротко усмехнулся.

– Восемь миллионов сарматов владеют теми или иными профессиями и постоянно пользуются сложной техникой. Вы работали на ремонтной базе в Ураниум-Сити. Как на ваш взгляд, многие из них понимали устройство подручных механизмов? И многие вникали в термодинамику и сопромат?

Гедимин мигнул.

– Хватит, атомщик, – тихо сказал Хольгер, выступая вперёд. – Хорошо, мы подготовим этих пилотов. Но такие навыки надо осваивать на практике. Нужен реактор, линзы, экранированный отсек…

Ассархаддон нетерпеливо махнул рукой.

– Я понимаю. Всё, что угодно. Будет и отсек, и реактор, и практика по Прожигу в кратере Кей. Передвижная платформа, на которой вы с Линкеном практиковались, уже стоит в одном из ближайших отсеков, и он надёжно экранирован. Надеюсь, сегодня вы успеете составить список необходимого оборудования?

Сарматы переглянулись.

– Отведите нас в отсек, – попросил Хольгер, придерживая Гедимина за локоть – аккуратно, но очень крепко. – Мы поняли задачу. И… не уверен, что завтра нам будет что показать первой группе…

– У вас достаточно чертежей и схем, – отозвался Ассархаддон, жестом показывая направление. – К тому же они смогут пронаблюдать за монтажом реактора. Это будет для них полезно… Вот ваш отсек.

Вход в помещение был замаскирован, но Ассархаддон провёл ладонью по стене, и пластина, прикрывающая панель ввода, отползла в сторону. Как и все отсеки Тренировочного блока, отведённый под обучение реакторщиков был закрыт особым кодом; за люком был дезактивационный шлюз, а за второй дверью Гедимин увидел просторное помещение с серебристыми стенами. В дальнем его конце, занимая чуть больше трети площади, стояла пустая гусеничная платформа, отделённая от пустого пространства защитным полем.

– Голографический проектор, – Ассархаддон щёлкнул пальцами, и часть облицовки сдвинулась в сторону, открыв экран телекомпа, встроенного в стену. Гедимин одобрительно кивнул – объёмные чертежи, конечно, были менее наглядны, чем настоящие механизмы, но гораздо удобнее чертежей плоских.

– Здесь я вас оставлю, – сказал куратор. – Вечером жду отчёта. Здесь, в Тренировочном блоке, вам не нужна охрана, но пост в жилом блоке я оставлю. Если вам это интересно, – Стивен отбывает на другое место службы, вы остаётесь с Васко и Конрадом. До скорой встречи…

Он вышел. Гедимин встал у защитного поля и задумчиво провёл по нему пальцем. «Стивен отбывает. Надо было с ним попрощаться,» – хотя новость была скорее радостной, сармату было не по себе – как будто он что-то упустил или не учёл.

Хольгер, дважды пройдясь от защитного поля до выхода и обратно, подошёл к Гедимину и осторожно ткнул его кулаком в бок.

– Чего? – удивлённо посмотрел на него сармат.

– У тебя есть планы на завтра? – спросил Хольгер. – Ты знаешь, с чего начать? Мне что-то неспокойно. У нас есть голографические чертежи?

– Сколько угодно, – махнул рукой Гедимин. – Константин все мои схемы перевёл в объём. Не думал, что это когда-нибудь пригодится.

Хольгер облегчённо вздохнул.

– Перекинь их на телекомп и потренируйся выводить на экран. Я пока прикину, какой реактор нам нужен.

– Давай наоборот, – сказал Гедимин.

«Интересно, кого сюда пришлют,» – думал он, дорисовывая схему будущего тренажёра. «Целых триста желающих возиться с ирренцием… где он их взял? Тут одного-то не найдёшь…»

09 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– И всё же курс теории им не помешал бы.

Хольгер согласно кивнул.

Четыре топливные сборки – полноценную активную зону реактора – собирал в тренировочном отсеке сам Гедимин; на этом его непосредственная работа закончилась, но с платформы он не уходил, пока монтажники не установили систему линз для прожигателя. Остальное – и генерирующую «обвязку», и экраны, и ходовую часть – он отслеживал уже вполглаза, вместе с Хольгером выбравшись из-под защитного поля в отсек для теоретических занятий. Пока реактор не был экранирован, доставать из стены телекомп Гедимин опасался, и голографический проектор был отключен.

– Им будет тут удобно? – в очередной раз спросил ремонтник, покосившись на принесённые кем-то из охранников стулья. Их было шестнадцать; кому-то предстояло проводить занятие на ногах.

– Они – сарматы, – отозвался Хольгер. – Вообще странно, что нам дали стулья. Помнишь информаторий в «Шибальбе»?

Гедимин поморщился.

У входа в шлюз замигал жёлтый светодиод – кто-то просил разрешения войти. Хольгер выбрался наружу, и через несколько секунд замигал уже передатчик на запястье Гедимина.

– Они здесь. Выходи знакомиться.

Гедимин вышел и остановился перед сарматами, выстроившимися двуслойным полумесяцем вокруг Хольгера. Их было пятнадцать, все в чёрных скафандрах – почти таких же, как у самого ремонтника. Сармат заметил, что почти всем им непривычна тяжёлая броня – кто-то едва может пошевелить пальцем, кому-то тяжело даже стоять. Более-менее уверенно чувствовали себя двое – и у обоих при виде Гедимина глаза радостно заблестели.

– Айзек, ты же радист. Тебе-то это зачем? – спросил ремонтник. Айзек мигнул.

– Тебе же было надо. А ты вообще шахтёр.

Теперь мигнул Гедимин. Обсуждать шахтёрское прошлое ему не хотелось, и он обвёл задумчивым взглядом всех сарматов. Хольгер выжидающе смотрел на него, и оба не знали, что делать.

– Список есть? – спросил Гедимин. Сарматы переглянулись.

– Точно, – сказал Айзек, досадливо щурясь. – Не составили. А надо было. Подождите, мы сейчас.

– Стой, – буркнул Гедимин, открывая передатчик. – Сам запишу. Называйтесь по очереди, слева направо, – имя, чем занимался, имел ли дело с ирренцием.

– Агнаман Ло, – вскинул руку первый сармат в первом ряду. – Монтажник несущих конструкций, пилот тяжёлого экзоскелета в отряде прикрытия. Проходил лётные тренировки с «Седженом».

Гедимин одобрительно кивнул, занося данные в наскоро созданную базу. «Надо будет их всех запомнить,» – думал он, пристально глядя в светло-зелёные глаза. «И узнавать, если встречу. Значит, это Агнаман…»

– Хильдир Хагав, – назвался тёмнокожий сармат на правом краю полумесяца; его бровная дуга была рассечена старым шрамом. – Оператор реактора, синтезирующего плутоний, и синтезного цеха для производства ирренция.

Гедимин вздрогнул всем телом и медленно опустил руку с передатчиком, изумлённо вглядываясь под лицевой щиток. Этого сармата он знал не хуже, чем Айзека, хотя имя его слышал впервые.

– Хильд… – начал он – и снова вздрогнул. Шагнув вперёд, он крепко взял сармата за плечо. Тот не шевельнулся, хотя зрачки испуганно расширились.

– Хильда Хагав? – спросил Гедимин. Он видел за свою жизнь не так много самок – за последние месяцы вообще ни одной – но Хильда Хагав, которую он помнил, самкой определённо была, а существо с её именем и лицом, стоящее сейчас перед ним, – нет.

– Узнал-таки, – ухмыльнулась бывшая самка, выворачиваясь из-под его руки. – Тяжеленная броня! Как ты в ней носился, что всей бригадой догнать не могли?!

– К броне привыкнешь, – пообещал Гедимин. – Сначала всем было тяжело. Но почему ты самец?

Хильдир издал невесёлый смешок. Остальные курсанты переглянулись.

– Так ты ничего не слышал? Новости уже полгода… Приказ Маркуса – модифицировать всех самок Eatesqa. Теперь не будет никаких самок, только самцы.

Гедимин изумлённо мигнул.

– Зачем?! – он оглянулся на Хольгера – тот выглядел не менее удивлённым, а значит, слышал эту новость в первый раз. – Чем ему мешали самки?!

Хильдир пожал плечами и неловко усмехнулся.

– Не знаю, атомщик. Нас никто не спрашивал. Вся база уже модифицирована, Земля… наверное, тоже.

«Лилит…» – Гедимин склонил голову, чувствуя, как глаза сходятся в узкие прорези. «Сёстры Хепри… Мика… Так и знал, что этот кусок слизи ещё всем устроит…»

– Эй, атомщик! – Хольгер, схватив его за плечи, испуганно заглядывал в глаза. – Что с тобой? Их же не убили, не искалечили… Это обычная управляемая мутация!

Курсанты зашептались, растерянно переглядываясь. Гедимин, поспешно взяв себя в руки, осторожно погладил Хильдира по плечу.

– Ладно, оставим это. Значит, Хильдир Хагав…

Он отошёл назад и продолжил перекличку. Хольгер с тревогой наблюдал за ним, пока последнее имя не было внесено в список, и сармат, закрыв передатчик, не обратился к курсантам:

– Сегодня пройдём по устройству реактора и его обвязки. Сброшу каждому чертёж, до завтра постарайтесь его изучить и запомнить. Завтра потрогаем реактор руками. Tzatatzqa?

…Когда последний озадаченный курсант растворился в толпе, клубящейся у раздачи, Хольгер посмотрел на Гедимина и криво усмехнулся.

– Я не ждал от тебя такой реакции, атомщик. Меня самого эта новость удивила, но чтоб настолько…

Ремонтник сердито покосился на него и, махнув рукой, тяжело опустился на свободный стул.

– Я не понимаю, зачем он это сделал. Ну чем ему мешали самки?!

– Самки? Какие самки? – встревожился Линкен, пропустивший весь разговор и услышавший только последнюю реплику – Гедимин, сам того не заметив, выкрикнул её в полный голос. – Что там у вас, атомщики? Почему у него глаза чёрные?

– Да очередной приказ Маркуса, астероид ему в дюзы, – неохотно ответил Хольгер. – Ты слышал, что все самки Eatesqa в начале года были переделаны в самцов?

– А, это, – Линкен озадаченно взглянул на Гедимина и пожал плечами. – Да, один сармат из моей команды провёл пару недель в медотсеке в начале января. Но вроде бы это ему не повредило, – толковый сармат, как был, так и остался. Я вообще не понимаю, зачем было делать самкам эти наросты на груди. Лишние болевые точки и перекос при ходьбе.

– Зачем было делать половые органы, если не предполагалось половое размножение, – вот как должен звучать этот вопрос, – вынырнул из своих размышлений Константин. – Думаю, окончательный вариант нашей расы будет лишён половых признаков вовсе. Это и называется усовершенствованием, разве нет?

– Бред какой-то, – буркнул Гедимин и тут же осёкся. – Я не про тебя, Константин. Этот наш координатор…

Он стиснул зубы и потянулся за контейнером с водой. Говорить не хотелось.

– Интересно, как теперь называют себя сёстры Хепри, – пробормотал Хольгер. – Должно быть, братьями.

15 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Кенен Маккензи поймал Гедимина у выхода из главного зала, немного опередив курсантов, также обнаруживших «профессора» и желающих с ним пообщаться. Гедимин посмотрел на них через плечо Кенена и едва заметно усмехнулся – «Реактор не отпускает, верно?»

– Джед, ну имей совесть! – взвыл учётчик, хватая его за руку и тут же проворно отступая на шаг. – Где?!

– Думал, это за день делается? – недовольно сузил глаза Гедимин, вынимая из ниши в скафандре плотный непрозрачный свёрток. – Держи свои цацки.

Кенен, небрежным движением освободив себе угол ближайшего стола, положил на него пакет и принялся его разворачивать. Гедимин терпеливо ждал.

– Хм… Ну да, близко к эскизу, – Кенен придирчиво осмотрел украшение, извлечённое из ветоши, и перевёл взгляд на Гедимина. – Но почему так мало? И где остальной материал?

– Маккензи, придержи язык, – сдержанно сказал ремонтник. – Взял себе за работу.

Кенен всплеснул руками и открыл было рот, как сильный толчок в плечо отбросил его в сторону.

– Атомщик, куда ты пропал? – сердито спросил Линкен, выглядывая в толпе остальных сарматов. – Эй, тески, брысь отсюда! Учиться будете завтра. Сегодня у нас траур и мысли о возмездии.

«Хорошего дня,» – жестом пожелал Гедимин четвёрке самых настойчивых курсантов и пошёл за Линкеном к транспортному туннелю, по дороге выловив из толпы Хольгера и Айзека.

– Опять экзоскелеты? – спросил химик. – Линкен, у тебя все празднования на одно лицо.

– Мы не празднуем, – буркнул взрывник. – Мы готовимся забрать у макак свои планеты. Вы с атомщиком – умные сарматы, вы научились летать, но стреляете вы оба препоганейше.

Гедимин обиженно фыркнул. «Опять Лиска заело,» – думал он, с тоской представляя себе утомительные гонки над кратером Кеджори. Линкен вытаскивал туда сарматов при любом удобном случае. Вот и сейчас он стоял у выхода в транспортный туннель и ждал вагона, идущего на «Койольшауки».

– Смотрите, Сциен! – раздался за спиной радостный, до боли знакомый голос. – Мы удачно вышли на платформу. Гедимин и его товарищи уже здесь, и нам с ними по пути.

«Сциен?» – Гедимин удивлённо мигнул и начал оборачиваться, чтобы посмотреть, с кем разговаривает Кумала, – но оба сармата уже обошли его и остановились неподалёку. На Кумале был лёгкий экзоскелет с тремя гребнями «Седжена» за плечами, прибавляющий к росту сантиметров сорок, – но его спутник в обычном тяжёлом скафандре всё равно почти не уступал ему в высоте. Кажется, этого сармата Гедимин ещё не видел, – по крайней мере, тёмно-оранжевые глаза под лицевым щитком показались ему незнакомыми.

Поймав взгляд ремонтника, сармат слегка наклонил голову и пошевелил ладонью в приветственном жесте.

– Новый экзоскелет? – Гедимин смерил Кумалу оценивающим взглядом. Его броня, кроме трёх стандартных гребней «лучевого крыла», была снабжена ещё двумя, для самых тонких и точных манёвров, и нафарширована бластерами всех типов – от стандартного импульсного до нейтронных излучателей, применяемых для боя в вакууме. Этот экзоскелет отдалённо напоминал «Маршалл», но был в два раза тоньше… и, как подозревал Гедимин, раза в три прочнее.

– Никогда такого не видел. Новая модель? – сармат потрогал броню на груди Кумалы, оценивая толщину. Конструктор застенчиво улыбнулся.

– Знал, что вы оцените. Это «Лантерн», одна из моих последних разработок.

Вагон подошёл, и все, кто был на платформе, не без труда в него втиснулись. Гедимин зазевался, и его отнесло от Линкена и прижало почти вплотную к Кумале и его спутнику. Кое-как найдя равновесие и десяток сантиметров пространства, чтобы не наваливаться на конструктора и не распалять его воображение, сармат прикинул в уме устройство брони «Лантерна», одобрительно хмыкнул и спросил:

– Это для боя в открытом космосе?

– Десантное снаряжение малых диверсионных групп, – улыбнулся Кумала. – К слову! Я хотел спросить, как вам мои доработки по скафандрам для работы в ядерном реакторе? Я сейчас занимаюсь униформой атомного флота, и любые замечания по теме очень пригодились бы.

Гедимин пожал плечами.

– А тут ничего нового не придумаешь. Нейтронностойкий фрил, ипрон, флия… возможно, генератор защитного поля. Броня курсантов меня устраивает… Стой! Униформа для атомного флота?

– Ну да, – кивнул Кумала. – Каждый посильно участвует в проекте «Феникс». Моя часть работы – униформа и спецодежда. Огромный объём! И всё бы ничего, если бы у Маркуса были хоть какие-то понятия о стиле. Ну вот зачем рабочему скафандру, а тем более – экзоскелету, наплечники с шипами?!

Сциен, сочувственно хмыкнув, похлопал его по плечу. Кумала благодарно улыбнулся.

– Покойный Саргон тоже не всегда бывал рационален, но его предпочтения, по крайней мере… Ядро Сатурна! Сциен, мы едва не пропустили свою станцию. Вынужден попрощаться с вами, Гедимин. Хорошего дня!

Сармат молча вскинул ладонь и смотрел вслед убегающим Кумале и Сциену, и нелепая улыбка не сходила с его лица, пока вагон не тронулся.

– Мать моя пробирка! – послышался в наушниках изумлённый возглас Хольгера. – Атомщик, в это трудно поверить, но мы оба это видели. Кумала нашёл себе пару!

…По отсекам экзотариума прогуливались любопытные сарматы; как обычно, толпа венерианцев разглядывала атмосферных плавунцов, немногочисленные колонизаторы спутников Юпитера изучали подлёдную фауну, в отсек Ириена, как и раньше, не заходил никто. Навестив обитателей Кагета и Аметиста, Гедимин вернулся к вольеру с Зелёными Пожирателями – и с порога увидел Ассархаддона. Тот стоял на смотровой галерее и внимательно глядел в иллюминатор.

– Кумала нашёл себе пару, – брякнул Гедимин – странная новость так и рвалась с языка, и подумать он просто не успел.

– Я передам ему, что вы за него рады, – бесстрастно отозвался Ассархаддон, и Гедимин заткнулся.

В вольере с прошлого раза почти ничего не изменилось. Зелёные Пожиратели, облепленные неподвижными личинками, разбухшие и истекающие светящейся жижей, лежали головами в куче радиоактивного хлама и перемалывали всё, что попадало им в челюсти, не тратя времени на поиски наиболее вкусных кусочков. Все ямки вскрылись; ни мёртвых личинок, ни яиц, из которых ничего не вылупилось, там не было – то ли их съели сами Пожиратели, то ли убрали смотрители. Единственный «червяк», отвернувший морду от радиоактивной кучи, накрыл челюстями что-то мягкое, чёрно-красное, немного размазанное и медленно пережёвывал. С одной стороны рыхлой массы свисало что-то длинное, похожее на тощий хвост. Гедимин пригляделся к объекту и удивлённо мигнул, обнаружив на другой его стороне обугленный до черноты череп.

– Что он ест? Крысу?

Ассархаддон, как будто успевший о нём забыть, удивлённо на него покосился.

– Да, Гедимин. Это крыса.

– Откуда там крысы? – ремонтник с подозрением посмотрел на фундамент вольера. «Нашли же, куда пробраться! А говорят, ирренций ядовит…»

– Не беспокойтесь, вольер изолирован надёжно, – сказал Ассархаддон, делая знаки кому-то внизу. – Пока вы не пришли, я проводил здесь опыты. Если вам интересно, можете понаблюдать за ними.

С потолка вольера быстро опустился длинный захват. Коснувшись почвы, он разжался, выпустив небольшое существо с бурой шерстью и длинным голым хвостом. Гедимин узнал в нём крысу, но отметил и то, что крысы обычно мельче в полтора, а то и два раза.

– Бурые крысы, потомки облучённых омикрон-квантами, – пояснил Ассархаддон. – Мы воспроизвели опыты Лос-Аламоса. Эти существа не лишены интеллекта, но их агрессивность…

Крыса остановилась, принюхиваясь и быстро оглядываясь по сторонам. Зелёные Пожиратели не обращали на неё внимания.

– Это не опасно? – забеспокоился Гедимин, глядя на ближайшее раздутое тело. Многоножки могли бы, возможно, перекусить крысу пополам… если бы сумели развернуться достаточно быстро, а это, на взгляд Гедимина, было невозможно. Они вообще не выглядели способными двигаться.

Это поняла и крыса. Она медленно прошла вдоль ближайшего тела. Когда до личинки, торчащей из-под панциря, оставалось пара десятков сантимеров, крыса метнулась вперёд.

Она долетела до Пожирателя, но укусить уже не успела, скатившись с его панциря дымящейся кучкой меха. Почерневшая кожа местами полопалась, из пасти хлынула кровь с тёмными сгустками. Животное дважды судорожно дёрнулось и замерло. Пожиратель медленно развернулся, взял его крючковатыми челюстями и бросил в кучу радиоактивных обломков.

– Омикрон-атака, – сказал Ассархаддон. – Смерть под лучом. Вы обратили внимание, как изменилась яркость узора на его боку перед прыжком крысы? Эти существа неплохо управляют ирренцием в своих телах.

– Живой бластер, – Гедимин посмотрел на то, что осталось от крысы, и покачал головой. – Нам бы так!

– Ну-ну, Гедимин, – Ассархаддон едва заметно усмехнулся. – У нас предостаточно оружия на любой вкус, и нам не приходится встраивать радионуклиды в свой метаболизм. Сейчас в вольер запустят робота с датчиками и смоделируют атаку крысы. Если приборы выдержат, у нас будут очень интересные данные.

…Гедимин возвращался в жилой блок в глубокой задумчивости. «Неплохо было бы держать на корабле Зелёного Пожирателя,» – думал он. «Как детектор утечек… и живую ловушку для диверсантов. Навряд ли у повстанцев хватит флии на все скафандры…»

01 июля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Отправившись провожать раненого курсанта в медблок, Гедимин отпустил группу на полчаса раньше и перед уходом заглушил реактор. Травма была неопасной, и курсант, как и подобает сармату, к медикам идти не хотел, так что Гедимин решил его проводить до самого медотсека – и уже оттуда возвращался в жилой блок, и всё равно подошёл к столу последним.

– Атомщик! – Линкен приветственно поднял вскрытый контейнер жжёнки. – Садись, угощайся.

Контейнеры были сложены горкой посреди стола, за которым собралась не только обычная четвёрка, но и Кенен, Айзек и Хильдир. Двое последних вопросительно посмотрели на Гедимина. «Он в порядке,» – жестом показал им тот. «Ушиб пальца, сорвало ноготь. Ничего опасного.»

– Кого там у вас ушибли? – спросил Константин, глядя на полупустой контейнер. На его лице было странное выражение – Гедимин предположил бы, что северянин чем-то доволен и даже, возможно, рад, если бы помнил его радующимся.

– Ладонь защемило движущимися стержнями, – пояснил ремонтник. – Хорошо, что твэл не пострадал.

Константин фыркнул и сделал ещё глоток.

– Откуда жжёнка? – спросил Гедимин. – Ещё один крейсер достроили?

Взрывник махнул рукой.

– Верфи работают, атомщик. Достроят, и не один. Мы с Константином тут вспомнили, что Ураниуму уже двадцать лет. Решили выпить за него. Не наша традиция, ну да ладно…

Константин кивнул.

– Ровно двадцать. Мы с Айзеком с вами не с самого начала, но всё же…

– Хороший был город, – согласился Гедимин, вскрывая контейнер со жжёнкой.

– Почему «был»? – спросил Константин. – Его никто не убирал с карты.

– Война уберёт, – буркнул ремонтник, вспомнив, как разлетались астероиды от удачно применённых «Теггаров» и «Та-сунгаров». – Бомб у всех достаточно.

Хольгер осуждающе покачал головой.

– Мы будем защищать его, атомщик. А если он не выстоит, мы отстроим его заново. Так же, как построили двадцать лет назад.

– У нас будут тысячи таких Ураниумов, – Линкен ударил кулаком по столу, и контейнеры подпрыгнули и раскатились в разные стороны. – От Меркурия до Седны. Что тебе не по нутру, атомщик? Мы всего лишь забираем своё. Макакам не следовало отбирать у нас планеты. Мы их освоили, и теперь они наши.

Гедимин пожал плечами и отвёл взгляд. Ему было не по себе.

– Бьорк жив, – сказал Константин. – Если это кого-то интересует, – механик Иджес Норд жив тоже.

Гедимин вздрогнул и придвинулся к нему.

– Тебе дали с ними связаться? Что ещё ты знаешь?

– Я говорил с Бьорком, – кивнул Константин. – Пару минут. Он останется в Ураниуме, когда всё начнётся. Пойдёт в зенитчики.

– Почему не на крейсер? – спросил Гедимин. – Он вроде любил мощные механизмы.

Константин криво ухмыльнулся.

– Что ты, атомщик… Мутантам не место в космофлоте Маркуса. Он бы и филков туда не брал, будь у него выбор.

Гедимин запнулся, вспомнив состав первой группы курсантов. Ни мутантов, ни филков среди них действительно не было.

– Иджес остался на АЭС, – продолжал Константин, загибая пальцы. – Не знаю, что он сделал со своей радиофобией, но работает там же. Самки… бывшие самки, в полном составе… проводят полёты и заплывы в твою честь. Да, каждый июнь. Гедиминовы полёты… смешно, правда?

Ремонтник молча кивнул.

– Никаких диверсий и саботажей, всё тихо, – сказал Константин, забирая со стола второй контейнер. – Люди получают свой уран и рудные концентраты. Сотни три сарматов выбирались в Аргентину на новые рудники «Вирма», всё прошло без эксцессов. Оркуса даже хотели наградить, как лучшего сарматского губернатора, но всё испортили диверсанты из Шангнака.

– Ничего, обойдётся без награды от мартышек, – буркнул Линкен, допивая жжёнку.

– Территории так и не открыли? – спросил Гедимин. – Герберт хотел приехать…

Константин качнул головой.

– К кому ему теперь приезжать? Арбогаст его не звал, АЭС тоже не запрашивала. Территории закрыты – «по причине взаимного недоверия», как выразился наш координатор. Я рад за Бьорка, атомщик. Остальные со своими делами разбираются сами.

23 июля 36 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

– Dek… nu… uk… shep… – размеренно отсчитывал Гедимин, пристально глядя на монитор – вернее, на одну-единственную строчку, показывающую интенсивность нейтронного излучения. Выводить реактор в режим пульсации следовало не раньше, чем нейтронный всплеск сойдёт на нет, – это сармат усвоил твёрдо и по мере сил пытался внушить курсантам.

– Tzajasqa! – скомандовал он, переводя взгляд на показатель интенсивности омикрон-излучения.

Выпускной экзамен подходил к концу, а вместе с ним и рабочая смена – Гедимин растянул проверку навыков на весь день, давая реактору настолько долгие передышки, насколько позволяла продолжительность условных суток. Хильдир Хагав, несмотря на все предупреждения наставника, шёл последним; он успешно отъездил по базальтовой пустоши кратера Кей, подвесив многотонный транспорт в трёх метрах над поверхностью, развернулся всеми положенными способами и едва не сделал «бочку». Впрочем, «бочку» сегодня пытались делать все – видимо, от волнения, и Агнаману это даже удалось. Сейчас он сидел снаружи, на почтительном расстоянии от «трассы», вместе с остальными, и следил за «мишенью», в которой должен был появиться очередной портал. Гедимин тоже хотел бы сидеть снаружи – хотя сегодня он не притронулся к пульту управления и не поправил ни один стержень, он ощущал такую усталость, будто весь день долбил гранит без помощи пневмобура.

– Есть! – раздался в наушниках голос Хольгера. – Закрывай!

– Разворот и сигнал к закрытию, – приказал Гедимин Хильдиру, вновь переводя взгляд на нейтронный показатель. «Стабильное ядро» – две центральные топливные сборки, отделённые от краевых ипроновыми экранами – ещё ни разу не «вспыхивали», но очень не любили встрясок. Гусеничная платформа качнулась, слегка накренившись на правый борт, краевые сборки выдали нейтронный всплеск, центральные держались в обычном режиме. Хильдир сбросил по краям почти все стержни, оставив пару полуэкранированных твэлов пульсирующими «на закрытие».

– Есть! – крикнул Хольгер – где-то снаружи портал, не успев толком открыться, уже смыкался.

– Аварийные, – сказал Гедимин, глядя на монитор. – Все. Давай!

Краевые сборки пульсировали, выдавая нестройные всплески интенсивности, и обменивались излучением, постепенно входя в резонанс. Хильдир сбросил все стержни, какие удалось найти, сверху кинул уже ненужные экраны и растерянно оглянулся на Гедимина. Тот успокаивающе сжал его плечо и застыл перед мониторами, занеся руку над клавишами экстренного открытия.

– Пойду я, – тихо сказал Хильдир, сообразив, что Гедимин собирается делать.

– Нет, – отозвался ремонтник, глядя на мелькающие цифры. «Надо было растянуть экзамен на три дня,» – думал он. «Растрясли-таки реактор…»

Первые пять-шесть «полётов» установка выдержала с честью; первые признаки нестабильности после сброса стержней появились к восьмому, сейчас шёл пятнадцатый, и задёрганный реактор пульсировал, не обращая внимания на центнеры ипрона внутри. За краевыми сборками порывались последовать центральные. «Где-то в экранах пробой,» – думал Гедимин, отсчитывая про себя секунды. «Если сейчас не… А, уран и торий!»

Кажется, Хильдир пытался его остановить, – сармат услышал на лету слабый скрежет брони о броню, но не замедлил шаг. Он не стал закрывать за собой шлюз – курсант был в скафандре, как и все снаружи, и излучение любой мощности не могло навредить им.

– Всё, – выдохнул он, просовывая руку в побелевшую от перегрева сборку и осторожно, одним пальцем, увеличивая расстояние между твэлами. – Заканчивай. Отдохнёшь неделю. Дурацкая была выдумка с этими пульсациями…

За спиной послышался тихий скрежет. Гедимин обернулся и увидел Хильдира. Тот стоял у центральной сборки, повернувшись лицом к сармату, и молчал.

– Не стой, – буркнул ремонтник, указывая свободной рукой на одну из краевых сборок. – Видишь белый твэл? Проведи рукой между ним и соседним. Ну?!

Хильдир, вздрогнув, неуверенно поднёс ладонь к сборке и остановился.

Гедимин, с присвистом выдохнув сквозь зубы, вынул нагревшуюся ладонь из сборки и шагнул к «белому» твэлу. Тот уже был не таким белым – скорее, светло-зелёным. Дозиметр замолчал – реакция наконец была прервана, и сборку можно было не трогать. Гедимин облегчённо вздохнул и, взяв Хильдира за плечо, толкнул к открытому шлюзу.

– Всё, сдал. На выход!

Их ждали снаружи – Хольгер в рубке пилота, а остальные курсанты – у кислородной станции, пополняя запас газа перед вылетом в кратер Кеджори. Гедимин видел, как Хильдир входит в кольцо товарищей и принимает их поздравления – и как он что-то поясняет вполголоса, оглядываясь на ремонтника и показывая сарматам свою ладонь.

– Опять ремонт вручную? – спросил Хольгер, глядя на пальцы Гедимина. В этот раз броня уцелела, и пластины даже не деформировались, но жесты Хильдира, видимо, были очень выразительными.

– Пришлось, – отозвался Гедимин, покосившись на неподвижную платформу. – Может, не стоило, но я разволновался. Пятнадцать выходов на пульсацию… Задёргали реактор, хорошо, что обошлось без аварии.

– А что, мог быть настоящий взрыв? – спросил Айзек, и Гедимин вздрогнул от неожиданности. Пока он разглядывал свои руки и беседовал с Хольгером, курсанты незаметно окружили его. Кажется, только сейчас до них дошло, мимо чего они пролетели, – все перешёптывания смолкли, и пятнадцать сарматов уставились на Гедимина.

– Ну да, – нехотя ответил тот. – Реактор плохо переносит такие скачки интенсивности. Когда дойдёт до дела, постарайтесь не дёргать его больше пяти раз за сутки.

Хольгер насмешливо хмыкнул. Гедимин удивлённо покосился на него.

– Ничего-ничего, – махнул рукой химик. – Ну что ж, экзамен пройден, и атомофлот ждёт вас. Завтра мы с вами уже не встречаемся.

Глайдер, возвращающийся на базу, забрал сарматов и кислородную станцию; платформу с реактором пообещали притащить в тренировочный отсек утром. Курсанты стояли в фургоне молча, глядели в иллюминаторы, и по случайно пойманным взглядам Гедимин видел, что им не по себе. На выходе кто-то прошмыгнул мимо него, на ходу крепко сжав его ладонь. Сармат мигнул, поднял взгляд, но увидел только спину, исчезающую в толпе у входа в транспортный туннель.