Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 146 страниц)

– Надо всё-таки добыть одну-две особи, – сказал он. – Ассархаддон порадуется.

– Что он вам сказал? – спросил у него Гедимин. – Ловить разных животных?

– Хм-м, – сармат с сомнением посмотрел на ремонтника. – Мы – исследователи. Наловить несложно – ты сам видел… Наша задача – понять, как работает местная экосистема, изъять ключевые звенья и постараться её воспроизвести.

– Вот именно, – сердито сказал первый биолог. – А не ловить тварей покрупнее для экзотариума. Экзотариум и без нас не опустеет. Бери пробы!

Гедимин и Хольгер переглянулись. Транспорт Биоблока уже сползал вниз по наиболее пологому участку склона, попутно запуская в скалу крепления и намертво к ней присверливаясь. На поверхность всплыли пять круглых дронов, мигая красными светодиодами. Слепые подлёдные «черви» кишели вокруг них, ничего не замечая.

– Полтора метра, активное передвижение, два круга кровообращения… – пробормотал Хольгер, оглядываясь на обмелевшее море. – И всё это – без доступа света, под километровым льдом. Надеюсь, Ассархаддон воссоздаст эту экосистему. Эти ланцетники что-то знают о терраформировании.

08 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

Проделав дежурный опыт с Прожигом (все полагающиеся пульсации, но без финального схождения лучей, – порталов в кратере Кей и так было слишком много), Гедимин заглушил реактор и тяжело вздохнул. Что бы ни говорил Исгельт, идея Прожига-с-реактора была плохой – и чем дольше сармат ставил однотипные опыты, тем сильнее в этом убеждался. «Остужать реактор после каждого прыжка,» – он следил за мигающими на экране цифрами – излучение пульсировало, установка стабилизировалась медленно, несмотря на сброшенные стержни, и Гедимину иногда казалось, что стержней надо бы добавить. «Антиграв не остановится. Но кто-то должен будет следить. С них же станется запустить сразу после прыжка. А потом скажут, что мой реактор – дрянь.»

Вполглаза глядя на монитор, он посмотрел в окно. «Телескоп» по-прежнему был настроен на последний портал на Аметист, и в проёме виднелись знакомые пурпурные ледники и проезжающий мимо них «Кенворт» с огромным контейнером, едва умещающимся на платформе. Гедимин хмыкнул. «Сходить туда? Никак не привыкну гулять в другую галактику. Один шаг – и ты там…»

Что-то громоздкое, увеличенное «телескопом» до неузнаваемости, заслонило проём. Купол едва заметно дрогнул. Гедимин быстро взглянул на мониторы – что бы ни встряхнуло постройку, это был не реактор.

Купол мелко задрожал – кто-то бил по внешней обшивке. Через несколько секунд Гедимин опознал в последовательности ударов и пауз короткий сигнал – приказ выйти. «Вот мартышки,» – он досадливо сощурился, но всё же выбрался в шлюз и минуту спустя уже стоял снаружи, растерянно глядя на Исгельта и два десятка рабочих в экзоскелетах для переноски грузов. Кроме них, здесь был донельзя странный транспорт – гусеничная платформа, плоская сверху и плотно наполненная снизу. Все её механизмы находились под ней, между гусеницами, наверху остались крепления под что-то очень массивное и, возможно, вращающееся.

– Чего смотришь? – хмыкнул Исгельт, подойдя к Гедимину. – Это тебе. Симулятор атомного крейсера.

Сармат растерянно мигнул.

– Чего?

– Ставь его вплотную! – крикнул Исгельт, махнув рукой кому-то из бригады. Платформа проползла немного вперёд и остановилась. Её борта откинулись, там, где они соприкоснулись с грунтом, взлетели столбы пыли, – «симулятор атомного крейсера» окапывался, погружая в землю крепёжные штыри.

– Снизу антиграв и система управления, – продолжил Исгельт, повернувшись к Гедимину. – Сверху место для твоего реактора. Сегодня ты с бригадой перенесёшь его на платформу. Завтра я пришлю пилота, и ты будешь отрабатывать Прожиг и всё остальное в движении. Десять дней тебе на всё, не успеешь – отвечать будешь перед Ассархаддоном.

– Стой! – Гедимин, опомнившись от неожиданности, шагнул к нему и перехватил его уже на полпути к платформе. – Отчего такая спешка? Ассархаддон ничего не говорил…

– Вы тянули с проектом два года, – Исгельт, резко развернувшись, посмотрел на него в упор. – Маркус ждёт результата. В следующем году, независимо от твоего желания, возможности или существования, мы должны дать ему первый корабль. Займись работой, физик, время развлечений давно прошло!

Бригада, похоже, знала, что делать, – не спрашивая ничьих указаний, они отключили кислородную станцию, вынесли её на платформу и принялись откачивать воздух из-под купола. Гедимин хотел подойти к ним, но охранники оттеснили его в сторону. Через пару минут ценный кислород был закачан в баллоны, и сарматы начали разбирать купол.

«Их счастье, что реактор остановлен,» – думал Гедимин, недобро щурясь на толпу вокруг его бывшей лаборатории. «Результат… корабль… Когда мне, сожги меня пучок нейтронов, дадут уже спокойно работать?!»

– Атомщик, ты здесь? – Хольгер незаметно подошёл сзади и взял его за руку. Гедимин дёрнулся, но быстро опомнился и только вздохнул.

– Опять они лезут…

– Твоему реактору приделают гусеницы? – Хольгер еле слышно хмыкнул. – Будь осторожен, атомщик. Смотри, чтобы сборки не перекосило.

– Сам знаю, – буркнул сармат. – Ты слышал Исгельта? Маркусу нужен корабль.

– Он сначала зашёл ко мне, – отозвался Хольгер. – Корабль – не самое сложное. От меня ему нужна прыжковая карта галактики Вендана. И вот здесь-то, я чувствую, мы и застрянем.

Гедимин мигнул.

– Вендана? – повторил он. – Ты говорил, что ничего не выйдет, – нет точки отсчёта…

– Её всё ещё нет, атомщик, – вздохнул Хольгер. – И навряд ли она в ближайшее время появится. Если бы провести тщательное исследование объекта Эк Чуах, понять, почему всё выстраивается вокруг него… Сейчас мы даже не знаем, что искать. Я бы лучше возил реактор на гусеничной платформе, – в этом занятии, по крайней мере, есть смысл!

09 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

«Десять дней, мать твоя пробирка,» – Гедимин сел на край гусеничной платформы и тяжело вздохнул. «Десять дней…»

Платформа, держась креплениями за грунт, стояла рядом с лабораторией Айзека (Хольгер с утра уехал на основной полигон, оставив купол Айзеку и Амосу). Гедимин успел провести пробный запуск реактора, подключил всё, что работало на электричестве, к своему генератору и теперь сидел и прислушивался к вибрации. Несмотря на крепления, платформа ощутимо дрожала, и сармат морщился. «А это ещё и поедет,» – он посмотрел под гусеницы и недоверчиво хмыкнул. «Посмотрим…»

– Tzaatesqa! – гаркнуло в наушниках, и сармат, вздрогнув, выпрямился и посмотрел вниз. Там, ухмыляясь всем лицом, стоял и махал рукой Линкен Лиск.

– Ты?! – удивлённый Гедимин толкнул к нему сходню, но сармат уже запрыгнул на платформу и хлопнул ремонтника по плечам.

– Корабль готов к старту? – ухмыльнулся он, заглянув Гедимину в глаза. – Осталось сказать «На взлёт»?

– Да чтоб их всех с их взлётами, – пробормотал ремонтник, неприязненно щурясь. – Ты чего не на полигоне?

Линкен мигнул.

– Тебе не сказали? – спросил он с недоверчивой усмешкой. – А, верно. Я сам сегодня узнал. Я буду пилотом на твоём корабле.

– Ты?! – Гедимин смерил Линкена ошалелым взглядом и подался назад, прикрывая спиной реактор. – Мать моя пробирка…

– Ты чего? – удивлённо спросил Линкен. – Не бойся, атомщик. Это симулятор, он даже не летает. Становись за пульт! Нам наладили связь?

Он посмотрел на рубку пилота, поставленную ещё вчера на носу импровизированного корабля. Она была прикрыта ипроновыми стенами с единственной узкой прорезью в сегменте, прилегающем к реакторному куполу. Прорезь была сквозной и закрывалась со стороны реактора откидной крышкой.

– Связь есть, – сказал Гедимин. – Ты хоть знаешь, что делать?

– Ничего сложного, – отмахнулся Линкен. – Давай отъедем от купола. Нам нужно много места.

Он скрылся в рубке, и секунду спустя платформа задрожала, втягивая в себя крепления и поднимая борта. Гедимин втиснулся в узкий люк, оставленный на месте бывшей шлюзовой камеры, и, захлопнув его, шагнул к щиту управления. В реакторном отсеке не было иллюминаторов, и сармат даже не знал, куда его тащат, только чувствовал, как дрожит платформа, время от времени подпрыгивая на неровностях грунта. Потом Линкен плавно развернул её и остановился.

– Атомщик, приём, как слышно? – раздалось в наушниках.

– Приём, – отозвался Гедимин. – Почему встал?

– Приехали, – с коротким смешком ответил Линкен. – Ты там готов?

– Говори, что делать, – буркнул сармат, с опаской щурясь на мониторы. Заглушённый реактор был относительно безопасен, но как он поведёт себя во время того, что Линкен называет «полётами», Гедимин даже предполагать не хотел.

– Ты что, никогда не взлетал? – изумлённо спросил Линкен. – Да, верно… Прости, я дурак. Мы взлетим, и очень скоро, и я всех убью, если тебя не пустят на крейсер. А пока слушай. Мы должны стартовать. Это делается реактивным двигателем. Антиграв запускают не ниже пяти километров, иначе всё снесёт. Значит, сначала будет сильный толчок. Потом – движение по прямой с ускорением. И потом я запущу антиграв. То есть – он должен уже работать.

– Постой, – попросил Гедимин, обречённо глядя на монитор. «Лишь бы не рвануло…»

– Когда я должен запустить реактор?

– Я не понимаю в таких вещах, атомщик, – отозвался Линкен. – Как это делают на спрингерах? Я всегда старался в кочегарку не лезть.

– На спрингерах реактор не глушат, – сказал Гедимин, закрывая глаза и медленно сдвигая щитки на шлеме. Один из экранов реактора пополз в сторону, открывая узкую щель. «Светит вбок. Не на Лиска. Хорошо…»

– Я запущу его сейчас. Не взлетай, пока не скажу.

«Спрингеры делают тысячи рейсов, не взрываясь,» – напомнил он себе, отдавая команды для запуска. «И ты не взорвёшься. Держись…»

– Держись, – прошептал он еле слышно. Тёплые волокна скользнули по вискам, выгнулись вдоль бровных дуг и сплелись на лбу. Сегодня они были непривычно горячими и непрерывно пульсировали, – если бы они прошли ближе к глазам, среагировали бы слёзные железы.

Во время запуска Гедимину всегда казалось, что каждая секунда растягивается в минуту; сейчас минуты мелькали так, что он не успевал их считать. Уже пора было запускать главный ротор; температура непривычно поднялась – реактор, оставшийся в вакууме, не успевал охлаждаться одним излучением, и Гедимин включил насосы, чтобы продуть его гелием. Ротор медленно сделал первый оборот – и начал разгон. Сармат запустил малые генераторы, проверил мощность – энергии уже хватало для раскрутки гравитационного волчка – и щёлкнул коммутатором.

– Лиск, я готов.

– Десять секунд до старта! – взревело в наушниках. Гедимин недовольно сощурился и встал на широкие ступни, развернув пальцы веером и вцепившись для верности когтями в платформу.

– Attahanqa!

Первый толчок, и правда, был сильным. Всю платформу встряхнуло – и она рванула вперёд со всей возможной быстротой, подпрыгивая на каждой неровности. Гедимин, не мигая, смотрел на монитор. Стержни отреагировали на встряску выбросом нейтронов, и сармат схватился за ближайший рычаг, но выброс оказался единичным, и частицы рассеялись в ту же секунду. Линкен гнал напрямик по дну кратера, Гедимин держался за платформу когтями, реактор мягко покачивался на демпферах, роторы исправно вращались, хоть их верхние части и «вело» – Гедимин чувствовал каждый миллиметр ухода и при каждом толчке стискивал зубы.

– Эй, в кочегарке! – крикнул Линкен; ему было весело, и он едва удерживался от хохота. – Антиграв?

– Давай, – отозвался Гедимин, прикасаясь к переключателю. – Ток есть.

– Atta’an!

Платформу подбросило вертикально вверх, и Гедимин вцепился в пульт и зажмурился. Виски обжигало до боли. Платформу бросило с боку на бок, потом обратно, на щите управления мигнула тревожная лампочка, – Гедимин видел её сквозь стиснутые веки. Он опустил стержни на сантиметр – сигнал погас.

– Держись, атомщик! – закричал Линкен, и сармата мотнуло в сторону. Платформа, подпрыгнув, крутнула носом на триста шестьдесят градусов и опустилась на обе гусеницы, содрогнувшись от носа до кормы. Гедимин, уже ни на что не надеясь, сбросил стержни и закрыл глаза.

Первые тридцать секунд он слышал только тревожный писк дозиметра – сигма-излучение просачивалось, и прибор его чувствовал, как, собственно, и сам Гедимин. Потом его встряхнули за плечо. Открыв глаза, он обнаружил, что сидит рядом со щитом управления, прикрыв голову локтем, и смотрит прямо на Линкена, склонившегося над ним.

– Атомщик, ты жив? – с тревогой спросил тот. – Что тут было? Реактор вроде цел…

– Вроде, – Гедимин болезненно поморщился. – Не надо, сам встану…

Он поднялся на ноги, бросил быстрый взгляд на мониторы, – реактор действительно был цел, реакция прервана, малые роторы замедлили вращение, главный – пока нет.

– Спрингеры всегда так прыгают? – спросил сармат. Линкен обиженно фыркнул.

– Я взлетал плавно, как дряхлая мартышка! Тебе надо привыкать, атомщик. Мы ещё только взлетели, а ты уже испугался. Я хотел смоделировать бой…

Гедимин качнул головой – на обиду не осталось сил.

– Не сегодня. Надо кое-что доработать. Я многое не учёл.

– Я тут, атомщик, – Линкен сжал его руку и радостно осклабился. – Мы давно не работали вместе. Что надо делать?

10 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

Гусеничная платформа остановилась.

– Heta! – раздалась в наушниках команда Линкена. – Перерыв. Я к тебе. Кислород нужен?

Гедимин вяло покачал головой, не сразу вспомнив, что Линкен не может его видеть сквозь две непрозрачные переборки.

– Тут есть, – сказал он, выдирая прикипевшие когти из платформы. Пока он на них держался, металл успел остыть и едва не поймал его в ловушку. Гедимин сел на пол и включил лучевой резак – дырки в полу надо было заделать.

– Ну что? – спросил минуту спустя ухмыляющийся Линкен, вваливаясь в «кочегарку». – Не взорвался? А что с платформой?

– Порвал когтями, – ответил Гедимин, глядя на остывающую гладкую поверхность.

– Это ты зря, – осуждающе покачал головой Линкен. – Ты сармат. Удержать равновесие не так уж сложно.

– Здесь нужно кресло, – Гедимин указал на щит управления. – Все люди сидят у пультов. На кой мне-то стоять?!

Линкен мигнул.

– Точно. Я не подумал, – признал он. – Завтра достанем кресло. А что с реактором? Держится?

– Пока да, – Гедимин, поднимаясь на ноги, взглянул на монитор. – Не стал глушить. Стержни опущены на десять сантиметров, вот здесь, в центре, – на двадцать. Но в целом – работать можно. Далеко мы… улетели?

– Улетели? – пилот невесело хмыкнул. – Мы едва стартовали, атомщик. Я включил антиграв и немного проехал по прямой. Нам теперь надо отработать развороты и резкое торможение. Я думаю, как лучше смоделировать обстрел. Есть идея закрепить понемногу взрывчатки по всему корпусу и взрывать в произвольном порядке.

Гедимин посмотрел на монитор, опустил центральные стержни ещё на сантиметр – омикрон-излучение многообещающе «мерцало», и это следовало пресечь, не дожидаясь вспышки – и тяжело вздохнул.

– Смоделируй сразу попадание ракеты в реактор. Я испарился, и дальше ты летишь без меня.

– Тихо, тихо, – Линкен неуклюже похлопал его по спине. – Не надо расстраиваться. Ну хорошо, пока не будет взрывчатки. Я придумаю что-нибудь получше. Ну что, ещё один прогон?

– Давай, – без особой радости сказал Гедимин, становясь к щиту управления. – Что теперь – развороты?

15 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

Если бы в реакторном отсеке был воздух, Гедимин услышал бы треск переборок – а так ему оставалось только в полной тишине следить за ползущими по стенам трещинами. Линкен, как водится, перестарался со взрывчаткой, и один из зарядов раздробил оба слоя рилкара и выгнул внутрь ипроновую фольгу. Металл выдержал, и Гедимин, привычно выводя реактор из надкритического состояния, следил за ним вполглаза и радовался, что на их «корабле» есть что-то прочное.

– Лиск! – крикнул он, отслеживая выбросы нейтронов. – Хватит скакать! Переборка пробита, я уже сдох!

– Мать моя пробирка, – донёсся из рубки сокрушённый вздох. – Переборка? Опять слишком сильный заряд?

Реактор «успокоился» ещё до того, как Линкен вошёл в отсек, – достаточно было прекращения тряски. Демпферы гасили большую часть толчков, но того, что оставалось, хватало, чтобы встряхнуть стержни, и Гедимин пока не знал, что с этим делать.

– Tzahasu, – выдохнул Линкен, рассматривая «пробитую» переборку. – Будем считать, что в тебя попали ракетой. Турели так не бьют.

Гедимин убедился, что нейтроны рассеялись, и подошёл к повреждённой стене.

– Нужен ремонт… А вообще – почему ты не позвал своих, с полигона? Там много турелей, бластеров, пусть тащат всё сюда. Они потренируются, и мы отработаем обстрел.

Линкен покачал головой.

– Я об этом думал, атомщик. Нет. Моя взрывчатка пробьёт только переборку. А если кто-то из них тебя ранит… – не договорив, он стиснул зубы и опустил голову. – Работы не будет, атомщик. Пусть палят на полигоне. Подальше от тебя.

17 октября 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Гедимин и Линкен входили в столовую вдвоём; с полигона они вернулись последними, и почти все места за их столом уже были заняты. Взяв на раздаче контейнер перцовой жжёнки, Гедимин тяжело опустился в кресло. Его взгляд, как и мысли, был далеко отсюда.

– Энцелад, приём! – сердитый тычок в плечо вывел сармата из задумчивости. К нему, перегнувшись через стол, придвинулся Константин.

– Проверь смарт, – сказал он. – Я сбросил вам всем прыжковую карту.

Наручный передатчик несколько раз мигнул и зажёг предупреждающий светодиод – сообщение было объёмным, с пометкой «очень важно». Гедимин открыл его, и оно само вывелось на голограмму, повиснув над столом светящейся бело-красной сферой. Большую её часть занимала полупрозрачная белая дымка; в центре горел яркий жёлтый шарик, по своим орбитам двигались мелкие красные бусины планет, от Меркурия до отдалённой Седны – едва различимой точки, пересекающей алую взвесь астероидов. Гедимин тронул голограмму пальцем, пересёк невидимые лучи, поднимающиеся от экрана, и смарт немедленно отреагировал, «приблизив» участок пространства. Сармат увидел повисший в белесой дымке красный булыжник неправильной формы – один из астероидов между Марсом и Юпитером. «Дактиль» – прочитал Гедимин название. «Ага, это спутник астероида Ида. Вот он сам. Ида, семейство Корониды, Главный пояс…» Сармат тронул пальцем голографический булыжник. Карта мигнула. На экран выпали строчки кода – несколько наборов координат.

– Два для посадки, два – для точек на орбите, – пояснил Константин. – С астероидами я не напрягался, планеты расписаны подробнее. Попробуй навести на Ураниум.

Гедимин, ничего не ответив, снова тронул пальцем астероид Дактиль. Коды, выброшенные на экран, были уже другими, – кусок камня за прошедшие секунды сместился относительно точки отсчёта, и искать его следовало в другом месте. Сармат, одобрительно хмыкнув, приблизил Землю.

– Ураниум-Сити? Навёл… Уран и торий! Ты что, для каждого барака рассчитал координаты? И все города Солнечной Системы вот так же расписаны? Вот это была работа… – он с уважением взглянул на Константина. Тот, довольный произведённым впечатлением, скупо улыбнулся.

– Не всем же глушить реакторы вручную, Гедимин. Кто-то должен выполнять нудную методичную работу. Спасибо экспедициям Исгельта – без них у меня мало что вышло бы.

Хольгер тяжело вздохнул.

– Ты молодец, Константин. Отличная карта. А теперь давай то же самое, но для галактики Вендана…

Константин невесело усмехнулся, протягивая ему руку.

– Дай мне точку отсчёта, химик, и я скручу эту галактику тройной спиралью. У нас вообще есть хоть какая-то карта Венданы?

– У нас есть несколько тысяч снимков звёзд, – отозвался Хольгер. – И несколько десятков относятся к одной области, а две – к одной галактике. Остальные разбросаны на немыслимые расстояния. Я не знаю, что такое Вендана, но называть её галактикой – явное преуменьшение. Вселенная Вендана?

Гедимин мигнул.

– Если нет обычной карты, не будет и прыжковой, – сказал он. – Маркус, как обычно, бредит, а отвечать нам. Нам точно не нужен другой координа…

Его пнули сразу с трёх сторон, и он сердито сощурился – кто-то из пинавших перестарался и серьёзно придавил ему костяшку пальца на ноге. Рука, не принадлежащая никому из этих троих, легла сармату на плечо и задержалась на секунду. Затем Ассархаддон вышел из-за его спины и сел на поспешно придвинутый стул.

– Стивен, вы уже отослали донос? – спросил он у охранника. Тот, дёрнувшись всем телом, убрал руку с запястья и вытянул вдоль туловища.

– Отсылайте, отсылайте, я почитаю, как вы это распишете, – устало посмотрел на него Ассархаддон и повернулся к Гедимину. – Когда вы уже научитесь осторожности? Маркус не слишком рационален и на такие слова может серьёзно обидеться.

Гедимин сердито дёрнул плечом, стряхивая руку Хольгера. «Вы удрали с Земли, чтобы бояться? Так боялись бы макак в экзоскелетах! Хоть не пришлось бы лезть на Луну и строить огромную базу. Этого добра на Земле хватало…»

– Скажи Маркусу, что его задание невозможно выполнить, – сказал он. – Даже если он расстреляет всю «Гекату» вместе с тобой. Мы ничего не зна…

Ассархаддон поднял руку, призывая к молчанию.

– Гедимин, успокойтесь. Обойдёмся без расстрелов, – он на секунду прижал ладонь к лицевому щитку; его глаза, из жёлтых ставшие карими, заметно сузились, он выглядел усталым и подавленным. – Прыжковая карта Венданы отменяется. Достаточно будет координат, по которым прыгнувший корабль не сгорит и не разобьётся. Полный вакуум, значительное расстояние до любых источников излучения и гравитационных волн. Этого хватит для флота. С Маркусом я договорюсь.

Хольгер медленно убрал руку с плеча Гедимина и кивнул.

– Да, так будет лучше.

«А с ним всё-таки что-то не то,» – думал Гедимин, глядя на Ассархаддона. «И дело не в том, что я ляпнул. Когда он злится, он по-другому реагирует…»

– Что с червями Аметиста? – спросил он, придвинувшись к Ассархаддону и поймав его взгляд. – Давно там не был. Много работы с Линкеном. Ты их исследуешь или уже вывозишь?

Куратор едва заметно вздрогнул; его взгляд, помутневший было, мгновенно прояснился.

– Аметист? Работа идёт, Гедимин. Медленнее, чем мне хотелось бы, но идёт, – он покосился на мигнувший передатчик, но открывать сообщение не стал. – Как немного освободитесь, приходите в экзотариум. Первые вольеры уже готовы.

– Зайду, – пообещал Гедимин. – Что, Маркус запретил твои исследования?

Ассархаддон снова вздрогнул; под его пристальным взглядом ремонтнику стало не по себе.

– Интересное предположение… – пробормотал он. – Вы более наблюдательны, чем может показаться. Это выглядит, как внезапный десант с Энцелада, – и я опять его прозевал. Что до Маркуса… У него всегда были проблемы с долговременным планированием. И вообще с планированием. Да и целеполагание…

Он замолчал, досадливо сощурился, глядя куда-то за плечо Гедимина, и снова сфокусировал взгляд на нём.

– Итак, ваш реактор, в том числе механизмы Прожига, полностью готов к работе? Я осведомлён о последних испытаниях. Вы ведёте мельчайшие доработки – значит, основная работа закончена. Завтра я побываю в вашей передвижной лаборатории. Вы проведёте для меня инструктаж по управлению реактором. В особенности меня интересует манёвр Прожига.

Он протянул руку и притронулся к шлему Гедимина – там, где височные ипроновые пластины были сдвинуты с места, чтобы открыть доступ сигма-излучению.

– Это – обязательное условие работы с реактором?

Гедимин мигнул.

– Нет. Но так удобнее, – честно ответил он, досадливо щурясь – «Я что, так и хожу со шлемом нараспашку? М-да, просто гениальный физик…»

– Но можно обойтись и без этого? – спросил Ассархаддон, перехватив его взгляд. – Насколько это необходимо?

– Можно, – согласился Гедимин. – Ты так не делай. Твои мозги ещё всем пригодятся.

Его снова пнули с трёх сторон, и он не успел убрать ногу. Ушибленная костяшка снова заныла. Гедимин, прикинув, кто в очередной раз не рассчитал силу, отвесил пинка в ответ. Константин дёрнулся и сдавленно зашипел в респиратор.

– Приятные слова, – медленно проговорил Ассархаддон. – Хотя несколько неожиданные. Завтра с утра, на вашей обычной стоянке. Глушить реактор не надо. Меня в основном интересует Прожиг.

Он вышел. Константин, облегчённо вздохнув, показал Гедимину кулак и снова уткнулся в смарт.

– Зачем ему Прожиг? – удивлённо спросил ремонтник. – Хочет стать… как это у вас, Линкен? «Кочегаром»?

– Реакторщик есть реакторщик, – проворчал Линкен. – Лучше учи команды – ты их всё время путаешь. А вот Ассархаддон… Навряд ли он лезет в реакторщики. Но ты ему покажи всё, что умеешь. Если спрашивает – значит, надо.

18 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон

Личный транспорт Ассархаддона ждал Гедимина и Линкена у главного шлюза; охранник в тяжёлом экзоскелете перехватил их ещё на платформе и отвёл к разрисованной машине чуть ли не за руки. Ассархаддон с утра немного приободрился, глаза чуть-чуть посветлели, но весь путь он провёл за перепиской с кем-то весьма настойчивым. Гедимин попытался заглянуть в экран его смарта, но Линкен молча взял сармата за шлем и прижал к спинке сидения. «Не лезь,» – жестом ответил он на изумлённый взгляд.

Гедимин залез на «пришвартованную» на дне кратера платформу первым, забыв и об Ассархаддоне, и о Линкене, когда увидел горящий над крышкой люка светодиод – знак аварийной остановки реактора. Очередная вспышка случилась ночью, сверх обычного всплеска альфа-излучения отметилась выбросом нейтронов, угасшим ещё до сброса резервных стержней, нагрела ирренций до алого свечения – твэлы ещё были тёплыми, когда Гедимин проверил их – но угасла без особых последствий. «Нейтроны,» – думал Гедимин, осторожно ощупывая топливные стержни. «Что-то новое. Пока реактор не двигался, их не было. Но как вибрация может влиять…»

– Гедимин, – раздался в наушниках голос Ассархаддона – пока сармат изучал реактор изнутри, куратор успел войти в отсек и теперь стоял у щита управления, дожидаясь, когда о нём вспомнят. – У вас серьёзные проблемы? Вызвать ликвидаторов?

– Не надо, – Гедимин выбрался наружу, закрывая за собой проём в корпусе реактора. – Ночная авария. Сейчас всё в порядке. Ты готов смотреть? Я покажу запуск с самого начала.

– С нетерпением жду, – отозвался Ассархаддон. – И даже не откажусь попробовать это своими руками. Рассказывайте как можно подробнее, Гедимин. Так, как рассказали бы вчерашнему клону.

– Смотри не сбеги, – хмыкнул Гедимин, вспомнив обычную реакцию сарматов на его «лекции». – Ты хочешь стать реакторщиком?

Ассархаддон издал еле слышный смешок.

– Оно бы неплохо, Гедимин. Всегда завидовал вашим научным занятиям. Однако – мне пока хватает моей работы.

Сармат удивлённо мигнул.

– Тогда зачем?.. – он указал на щит управления.

– Не заставлять же вас инструктировать каждого подопытного, – отозвался Ассархаддон, покосившись на передатчик. – Я хочу исключить личный фактор. Экспериментальная установка уже собрана на полигоне Кеджори, дело за испытуемыми. Я прогоню через неё пару десятков существ, раньше не работавших с ирренцием. Посмотрю, как будет вести себя ваш реактор. Если любая мартышка может провести Прожиг – это один разговор. Если справляетесь только вы и ваши друзья – совсем другой…

– Hasu… – выдохнул сквозь стиснутые зубы Гедимин, отворачиваясь к мониторам. «Надо было догадаться! Его любимые опыты… исключение личного фактора… А чего ты хотел, ремонтник? Нечего было во всё это лезть…»

– Вам не придётся работать с подопытными, – по-своему понял его молчание Ассархаддон. – Это я возьму на себя. Объясните мне, как управлять реактором, – больше от вас ничего не требуется.

– Ладно, – выдавил из себя Гедимин, стараясь не смотреть на него – тёмные щитки прятали глаза, но сармат подозревал, что Ассархаддон поймёт его мысли и сквозь два слоя стекла. – Начнём с запуска. Смотри сюда…

20 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон – кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

– А я видел твою установку в Кеджори! – широко ухмыльнулся Линкен, поднимаясь на платформу. – Под неё там выделили целый километр… Эй, ты чего?!

Гедимин вцепился в его плечо и развернул взрывника лицом к себе.

– Видел? Что там?

Линкен изумлённо мигнул и подался назад, перехватывая руку Гедимина и сдирая со своего плеча.

– Has-sulesh… Атомщик, ты задрал уже со своими макаками! Лучше бы я вообще ничего не говорил…

Он сердито отряхнул плечо и двинулся к кабине пилота.

– Макаки? – Гедимин мигнул. – Я спрашивал про реактор. Что там с ним?

Линкен пожал плечами.

– Я в этом не понимаю, атомщик. Вроде не взрывается. Давай работать.

– Давай, – кивнул Гедимин, оглядываясь на реакторный отсек. Генератор уже был запущен; ночной останов прошёл без выброса нейтронов – кажется, оставить стержни опущенными на десять сантиметров было хорошей идеей, хотя сармат по-прежнему не понимал, как ипрон влияет на нейтроны, – этот металл поглощал их не лучше, чем свинец, они должны были пролетать насквозь, не задерживаясь…

– Что у нас сегодня? – спросил он, пока Линкен не скрылся в рубке. Тот остановился, покосился на реактор и едва заметно вздрогнул – Гедимин увидел, как дёрнулись под прозрачным щитком веки.

– Сегодня – Прожиг. Сначала на прямом отрезке, потом на развороте, – Линкен снова взглянул на реактор и поёжился. – Можешь сделать небольшой портал? Эта штуковина скверно управляется, боюсь вывалиться в космос.

Гедимин внимательно посмотрел на него – нет, взрывник не шутил.

– Прожиг, – повторил он, вспоминая, как подолгу не «успокаивались» твэлы после каждого прожигающего манёвра. – Ладно. Только смотри… после Прожига реактор иногда стопорится. Может упасть напряжение на входе «хвана». Если антиграв отключится в полёте, что будет?

Линкен мигнул.

– Смотря насколько отключится, смотря где… Нельзя сделать так, чтобы ничего не стопорилось? «Волчок» не любит резких движений.

– Реактор тоже, – отозвался Гедимин. – И эти Прожиги ему не на пользу.

Линкен поёжился, в этот раз уже не скрываясь, – даже скафандр пошёл волнами.

– На случай, если взорвёмся, – мне нравилось с тобой работать… Ладно, хватит пугалок. Какую команду дать для Прожига? Я думаю – «jasqa».

Гедимин пожал плечами.

– «Jasqa»? Почему не «jaske»? Я в отсеке один.

Линкен тяжело вздохнул.

– Ты уверен? – он щёлкнул по обшивке реакторного отсека. – Вот лишь бы спорить! Лучше бы выучил, наконец, нормальные команды…

Он, бормоча себе под нос что-то нелестное, пошёл к рубке. Гедимин озадаченно хмыкнул. Команды он знал – по крайней мере, не путал «attahanqa» и «hetatza» – «старт» и «посадку», и ему нравилась «tzatatzqa» – начало отсчёта перед манёвром; всё, что относилось к стрельбе, его, по его глубокому убеждению, не касалось. Он подошёл к щиту управления, привычным взглядом скользнул по мониторам и остановил руку у клавиш, отвечающих за медленный спуск управляющих стержней. Этот «манёвр» требовался всегда, независимо от того, что происходило снаружи отсека, и что творилось в воображении «пилота».