Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 98 (всего у книги 171 страниц)
Прочел о невероятном? – Орион Блэк немного насмешливо смотрел с картины на сына. Будучи магическим портретом, он имел преимущество видеть магию несколько в ином свете, поэтому и заглянуть под чары на книгах, присланных Сириусу, он сумел, выяснив таким способом, что именно тот читал.
Что? – Сириус очнулся от своих раздумий.
Я спрашиваю – что так тебя поразило, что ты столь долго раздумываешь над этим? – Орион Блэк, пожалуй, впервые с тех пор, как позволил перенести свой портрет в рабочий кабинет, был и в самом деле заинтересован ответом сына.
Да вот… Гарри прислал мне книжки, которые оказались весьма интересными, – честно ответил Сириус. Он еще не составил своего полного мнения о прочитанном, но то, что остаться равнодушным у него не получится, он уже понял.
У нас в родовой библиотеке есть почти все книги этого автора, которые он издавал тиражом свыше десятка экземпляров, – почти праздным тоном сказал Орион. – Но обещаю, если ты с ними сотворишь что-то плохое, я найду на тебя управу, – не забыл он предупредить, зная крутой нрав сына, впрочем, и у него самого при жизни характер был далеко не сахар.
Запрещенная литература? Да, отец? – Сириус язвительно усмехался, и было непонятно, принял ли он к сведению предупреждение Ориона.
Полезная литература. Труды выдающегося ученого магического мира. Или ты еще этого не понял? – голос Ориона стал суровым, словно он отчитывал нерадивого сына за баловство.
Не буду спорить. Я еще не разобрался в том, как к этому относиться, – Сириус поднял книги и показал их нарисованному отцу. – Не торопи меня. Хорошо? – тяжелый вздох сопровождал его просьбу. – И не переживай, я не стану ничего уничтожать в библиотеке, – бросил он, пряча книги в стол.
К ужину Сириус решил выйти в гостиную и, если повезет застать там Аластора, задать ему несколько вопросов. Пора было основательно заняться выяснением подробностей о некоторых событиях собственного прошлого.
Грюм терялся в догадках, раздумывая над тем, почему Сириус избегает встреч с ним в последние дни. Не то чтобы он страдал от одиночества или скучал по Блэку, но такое поведение заставляло его, человека подозрительного и предельно осторожного, ожидать очередных неприятностей. А их у него и без Сириуса хватало предостаточно. И не последнюю роль в этом сыграл ритуал, проведенный его дражайшим супругом для закрепления их брачных партнерских уз. Каждый раз, как только Аластор об этом вспоминал, его бросало в дрожь от злости, но изменить он ничего не мог. Сколько уже им в поисках нужных сведений было прочитано книг, наверное, и не счесть. И ничего – ни слова, ни намека, как можно было бы разорвать рабскую связь, навязанную ему Сириусом. Еще и Альбус со своим ультиматумом – либо Сириуса ему подавай, либо артефакты готовься вернуть.
И это – не считая работы в Аврорате, где Аластору тоже не особо сладко приходилось. Он хоть и любил свою профессию, но в последнее время все же ловил себя на мысли, что был бы не прочь перейти на «бумажную» работу, чтобы иметь возможность закрыться у себя в кабинете и не видеть никого из тех раздражающих его своим цветущим видом коллег, которые с удовольствием делились рассказами о своих походах в бордель. Да и бегать за нарушителями спокойствия обывателей Аластору уже порядком поднадоело. Все чаще его мучил вопрос – почему он должен обеспечивать спокойную жизнь кому-то, раз сам не может пользоваться плодами своего же труда? В его доме жил преступник, применивший к нему запрещенный ритуал, сделавший его рабом, регулярно сексуально его домогался, унижая и издеваясь, а он, Аластор Грюм, был не в силах этого изменить, несмотря на все свои достижения в нелегком и опасном аврорском деле. Желание написать рапорт об уходе в отставку становилось все навязчивее и навязчивее. Вот только Дамблдор вряд ли оценит его уход из Аврората. Это было давным-давно оговорено – Грюм должен довольствоваться ролью лучшего аврора магической Британии и не рваться вверх по служебной лестнице, оставаясь в тени для того, чтобы быть глазами и ушами Альбуса, держа его в курсе всех дел Аврората.
Этого требовало их великое дело, вернее, великое дело Дамблдора, от которого Аластору перепадало немало дополнительных средств для удовлетворения своих личных запросов. К тому же и сам он был по большей части согласен с идеями Альбуса по обновлению магического мира, ему нравилась цель, к которой он стремился. Да и методы, предложенные Дамблдором, он тоже легко принял, даже получая от этого некоторое удовольствие. Аластор всегда был сторонником радикальных мер. После побега Блэка из Азкабана все это потеряло свою актуальность для Аластора. Зачем ему средства, если нет возможности и дальше потакать своим слабостям и желаниям? Тут бы живым остаться, не ляпнув чего-нибудь, не подумав дважды, а то и трижды. Дамблдор… Из разряда идейного вдохновителя, соратника и старшего товарища, он уже почти превратился в опасного если и не врага, то уж и не друга – это точно. Дамблдор слишком много знал о делишках Аластора, чтобы тот мог чувствовать себя в безопасности. Даже устранение всех доказательств вины не гарантировало Грюму, что в Аврорате не прислушаются к словам Альбуса, если тот захочет отправить его в Азкабан. И было бесполезно кричать о том, что его заставили, что именно Дамблдор был тем, кто заказывал ему убийства волшебников. Несомненно, поверят председателю Визенгамота и директору Хогвартса, а не рядовому аврору, известному своим склочным характером. А уж как творится правосудие, Грюм знал на опыте Блэка. Но Дамблдор мог и не тратить силы на выведение Аластора на «чистую воду», для него было несложно просто убить, уничтожить даже память о том, что существовал такой волшебник, как Грюм. И это заставляло принимать меры к недопущению собственной преждевременной смерти.
«Как он посмел требовать возврата артефактов, без которых мне не жить? Ногу тогда спасти не удастся, по крайней мере, я способа для этого не знаю. Не факт, что и сам останусь жив. Нет гарантии, что получится остановить распространение аномалии по телу, тем более после стольких лет использования артефакта. Поддельную личину, к которой привыкли окружающие, поддерживать собственными силами в течение целого дня я не смогу, сколько бы ни старался. Не говоря уже о том, что это нужно будет делать изо дня в день. На это никаких моих сил не хватит. Использование оборотного зелья невозможно – где я возьму такого урода, с которого буду волосы щипать? Признаться, что дурил весь Аврорат, значит, как минимум инициировать служебное расследование. Нет, Альбус, я не отдам артефакты, хоть самим гоблинам на меня жалуйся. Я, скорее, Поттеру в ноги упаду… Поттеру или… – мысль Грюму понравилась. – Сириусу! Он поймет. Это и в его интересах – одноногий супруг ему не нужен. Да и жужжащий искусственный глаз в пустой глазнице тоже не вызовет у него эротических фантазий».
Аластор как раз лихорадочно обдумывал, как лучше подступиться к Блэку со своей щекотливой просьбой, когда его супруг, легок на помине, наконец-то соизволил присоединиться к нему за ужином.
Ты скучал? – тон Сириуса был сдержанным и бесцветным. Он не хотел, чтобы Аластор сразу же начал юлить и выкручиваться, стараясь не рассказать ничего интересного и полезного для Сириуса, так, как он делал это все последнее время, таким образом выражая свой протест против жестких брачных уз. Разговор в этом случае всегда приобретал напряженный характер, потому что Сириусу приходилось правильно ставить вопросы и сдерживаться от лишнего давления, чтобы не навредить запретам, установленным ранее им же самим.
Не переживай, не очень, – Грюм постарался не грубить, помня о своих планах. Расспрашивать о причинах временного отчуждения Блэка он тоже не рискнул, чтобы ненароком не испортить супругу настроение.
Сегодня исправим это положение. Я докажу тебе, что скучать по мне ты просто обязан. Обещаю, что не буду слишком грубым, – Сириус слегка насмешливо посмотрел на Аластора и удивился реакции одной определенной части собственного тела, заинтересованно поднявшей голову. Может, это случилось, потому что Аластор не скривился недовольно, как обычно при намеке на секс? – Я немного устал самоотверженно трудиться на благо нашего финансового благополучия. Развлечешь меня беседой?
И о чем ты хотел бы со мной поговорить? – Грюм настороженно всматривался в лицо Блэка, опасаясь отыскать там намек на то, что он уже знает о роли Грюма в смерти Лили Поттер. Это был самый огромный страх Аластора с момента возвращения Сириуса в Блэк-хаус.
Расскажи мне, например, о том, как ты развлекал Гарри прошлой зимой, когда он гостил здесь, – Сириус сделал вид, что выбрал тему спонтанно.
Я уже говорил тебе. Мы вместе поставили елку в доме, – Аластор не удержался от недовольной гримасы, стоило ему вспомнить обстоятельства, заставившие его тогда пойти на поводу у мальчишки Поттера. – Ходили гулять.
Куда ты его водил гулять? – Сириус понял, что без наводящих вопросов ему не обойтись.
В Косой Переулок, куда же еще? А… Точно! Мы с ним еще в маггловскую часть Лондона ходили. Это он так захотел. И… – Грюм прикидывал, стоит ли сообщать, что водил Поттера в тренировочный зал Аврората. Решив, что Блэк может воспринять это, как заботу Аластора о его крестнике, он решил все же рассказать, надеясь заработать этим себе пару бонусных очков. – Я твоего пацана в Аврорат на экскурсию водил. Показывал, где тренируются настоящие авроры. Даже позволил там немного и ему размяться. А он ничего, способный, хоть и щуплый… – Грюм прервал себя, считая, что уже заинтересовал Блэка, судя по его сверкнувшим любопытством глазам. Теперь нужно было заставить Сириуса просить продолжить рассказ. Тогда, в конце концов, и его собственная просьба не будет выглядеть слишком необычной.
А не маловат он, чтобы проводить разминку на тренажерах, предназначенных для опытных авроров? – спросил Сириус с заметным сомнением в голосе.
Тренировочную полосу препятствий для физической подготовки, пусть и без выполнения норматива по времени, он сумел одолеть. Так что твой пацан не слабак, – Аластор не терял надежду задобрить Блэка и добиться от него обещания не требовать возврата артефактов Поттеров, которыми пользовался Грюм. Он ведь знал от Альбуса, что в Гринготтсе право заниматься делами мальчишки уже перешло к Блэку. – Я его еще и по заклинаниям ближнего боя погонял. Что-то он сам выучил, что-то я ему показал. С ним бы серьезно заняться боевым магическим искусством, возможно, и толк был бы. Задатки у мальчишки неплохие, – в общем-то, Аластор не кривил душой – ему понравилось в прошлом году, как Поттер старался во время тренировки.
Значит, ты его агитировал в авроры идти после школы? Говоришь, у Гарри получалось что-то? – Сириус был доволен – вот он и выяснил, откуда у Гарри задатки бойца. Видимо, он не остановился после того, как Грюм показал ему основы, необходимые для удачного боя. Осталось выяснить, кто с ним занимался позже. Возможно, Люпин? Гарри ведь говорил, что они иногда встречались с ним вне уроков.
У него неплохо получалось. Врать не стану. Сам должен помнить, что я всегда уважал тех, кто умеет за себя постоять, – и это тоже было истинной правдой. Грюм был одним из самых опытных бойцов магической Британии, но, к тому же он еще был и отличным учителем. Блэк не должен был об этом забыть даже после одиннадцати лет в Азкабане, ведь его тоже Аластор в свое время обучал.
Я помню, – Сириус положил салфетку на стол. – Пойдем к огню, – он махнул рукой в сторону низенького столика и пары кресел возле камина, – выпьем немного и продолжим беседу, – почти дружеским тоном предложил Блэк, который ужасно уставал все время быть начеку со своим супругом. Словно у него был брак не с волшебником, а с диким животным, которого ежеминутно следовало опасаться и контролировать, чтобы не быть съеденным заживо. Это здорово выматывало. Видимо, поэтому Блэка в последнее время вполне устраивал и жестковатый секс, хоть раньше он терпеть не мог грубости в сексуальных отношениях, а предпочитал более осторожное и даже ласковое отношение партнеров друг к другу. А может, Аластор не был тем, с кем хотелось бы быть нежным, или же это подсознание подсказывало, что с ним нужно все время доказывать свое главенство. Сириус про себя усмехнулся, заметив, что его мысли снова возвращаются к сексу.
Пойдем, – согласился Грюм, очень надеясь на то, что сможет улучить удобный момент для своей просьбы.
Так ты мне все же раскроешь тайну, как тебе удалось устроить наш брак? – Сириус задал вопрос невинным тоном, подавая Аластору стакан с виски, медовый аромат которого поплыл в воздухе, настраивая на проведение спокойного вечера у камина. Если бы не каверзность заданного вопроса, обстановка смахивала бы на семейную идиллию.
Грюм, сделав маленький глоток темно-янтарной жидкости, теплым комочком скользнувшей в горло, на минуту задумался. Желание отомстить Дамблдору за его категоричный и почти издевательский тон, когда он предупреждал о возврате жизненно необходимых Аластору артефактов, взяло верх.
Это не я его устроил. Идею о заключении нашего с тобой брака предложил Альбус, – Грюм снова замолчал, обдумывая, в каком виде лучше подать Блэку историю. Ведь даже правду можно смягчить или, напротив, добавить в нее мрачных ядовитых красок.
Чтобы помочь мне? – интерес Сириуса решил сомнения Грюма, соврать на прямой вопрос он не мог. Конечно, еще была возможность выкрутиться, в этом-то Аластор стал настоящим докой, только вот не хотелось ему снова вертеться, как ужу на сковороде.
Нет, – и предупреждая очередной логичный вопрос от Блэка, объяснил: – После твоих признаний аврорам наш брак не мог тебя спасти. Да и сам посуди, кто я такой, чтобы супружество со мной могло бы стать тебе защитой? Нужно было вступать в союз с министром магии, чтобы супруг имел возможность стать гарантом твоей невиновности. Была большая вероятность, что тебе присудят «поцелуй», поэтому Альбус предложил мне заключить с тобой брак. Я, как ты помнишь, в то время был в довольно стесненных обстоятельствах. С родственниками во вражде, своего угла практически не было, почти все время пропадал на работе в Аврорате.
«Или в борделе с очередным мальчиком и его сладкой попкой, до которых ты всегда был очень охочим», – подумал Сириус, хорошо осведомленный о пагубных пристрастиях супруга в прошлом, но вслух спросил совсем о другом:
Ты хочешь сказать, что Альбус предложил тебе использовать мое состояние, чтобы оно не досталось другим наследникам, раз уж я все равно не жилец на этом свете? – циничность предположения покоробила даже самого Сириуса, и тем ужаснее прозвучал ответ Аластора:
Да. Именно это он мне и предложил. А я не отказался! И только в этом моя вина – я согласился с планом Альбуса и поддержал его, – сдобрив свои слова хорошей порцией почти настоящих эмоций, Грюм старался оправдать свою роль в столь неблаговидном и грязном деле. Разозленный Блэк ему сейчас был абсолютно ни к чему. Так что честно рассказать, как все произошло с заключением их брака, по большому счету было на руку Аластору. Перенаправив гнев Блэка на Альбуса, он имел возможность выглядеть на этом фоне не таким уж отвратительным для собственного супруга. К тому же он ни слова не приврал, опустив лишь настоящую причину – за что именно расплачивался с ним Альбус столь щедрым подарком, как брак с наследником Блэков.
И как вам удалось провернуть все так, что я даже не заподозрил, что вступаю в брак? – Сириус все еще обвинял и Грюма в случившемся. Ведь его жизнь теперь насильно связана с Аластором, и возможность освободиться от ненавистного супруга была одна-единственная – тот должен умереть. Но и с этим имелись некоторые сложности. Убивать Сириус умел, не таким уж невинным было его участие в работе небезызвестного Ордена Феникса. Однако, сам того не предполагая, он, привязывая к себе Грюма особыми брачными узами, выбрал именно тот вариант ритуала, который и на него накладывал достаточно жесткие ограничения. Если Грюм погибнет от его руки, то Сириус получит сильнейшее наказание от Магии, вплоть до потери большей части магической силы. А такого для себя не пожелает ни один волшебник. Так что Сириусу оставалось только злиться и вымещать свое недовольство на Грюме. – Я не давал супружеских клятв, у нас с тобой не было магических колец, связывающих наши жизненные ауры, но наш брак тем не менее Магией был признан действительным. Объясни.
Ты же в курсе, что существует очень много вариантов заключения брака, – только закончив фразу и увидев мстительную улыбку Сириуса, Аластор понял, что зря он напомнил ему об этом. Поэтому поспешил убедить Блэка в своей относительной невиновности. – Альбус отыскал ритуал, который может провести только очень сильный маг. К тому же в нем брачующимся не требовалось произносить длинных и заковыристых клятв. Свой выбор он объяснил тем, что ты был слишком расстроен произошедшими событиями, чтобы заучивать необходимые катрены для обряда. Ритуал за счет силы Альбуса, проводившего его прямо в камере предварительного заключения, был довольно коротким. Мы с тобой лишь подтвердили свое согласие. Все разъяснительные разговоры с тобой тогда вел Альбус. Так что о том, что это помолвка, которая якобы должна была помочь вытянуть тебя из Азкабана, тебе говорил он. Я об этом узнал гораздо позже и почти случайно. Вот и все. Если бы ты слушал, что говорит Альбус во время обряда, то понял бы, что он проводит ритуал заключения магического партнерского союза. Но ты где-то витал постоянно, непонятно кого жалея больше: то ли себя, то ли… – Грюм замолчал, поняв, что его занесло не туда, куда следовало.
Теперь, зная, что нужно искать, я выясню, какой ритуал использовал Дамблдор, – Сириус, скорее, пообещал это себе, а не ставил в известность Грюма. Его сердце сжалось от боли после намека Аластора, но он решил не зацикливаться на этом, сдерживаясь от слишком бурного проявления эмоций.
Я в библиотеке Блэков не нашел его описания, – Аластор, сам того не желая, дал понять, что он перерыл все, что только можно, по брачным ритуалам, в поисках информации о том, как освободиться от рабских уз. Сириус криво усмехнулся в ответ на его слова.
Может, плохо искал? – Блэк знал, что в родовое книжное хранилище Грюм попасть не мог. Только глава рода имел возможность беспрепятственно читать абсолютно все книги, собранные предками рода Блэк. И только он мог провести с собой в скрытую часть библиотеки кого-либо. Даже домовикам туда не было ходу, как и в родовой ритуальный зал. – Без сомнения, ритуал был темным, раз брачующимся не было нужды закреплять свое согласие соответствующими клятвами. Это было что-то из той же области, что и ритуал, с помощью которого я закрепил наши с тобой узы. А я все думал – почему не было конфликта обрядов? Мне ведь не пришлось, так сказать, «переделывать» наш брак. Я только добавил в него свои условия, – ни злорадства, ни язвительности в тоне Сириуса не было, только констатация факта и усталость от бесконечной череды вопросов, на которые нужны ответы. – А почему я даже о помолвке практически забыл, пока сидел в Азкабане? То, что магических брачных уз не чувствовал – понятно… Но почему я многого не помнил? – продолжал он задавать вопросы то ли себе, то ли Грюму.
Дементоры, наверное, повлияли. Откуда мне знать? Я, ты прости уж, конечно, – Аластор хорошенько приправил свой тон язвительностью, – не навещал тебя в Азкабане. Можешь у Альбуса спросить, он к тебе пару раз ходил. Что так смотришь? Не помнишь, что ли? Это было в самом начале твоего заключения. Пока ты не заявил, что никого не хочешь видеть. Ты в самом деле не помнишь? – Аластор, глядя на удивленного Блэка, понял, что сболтнул лишнего. Но делать было нечего, все уже было сказано. Пусть теперь Альбус сам объясняется с ним.
А что получил Дамблдор за то, что связал нас с тобой браком? Зачем лично ему это было нужно? – Сириус не ожидал честного ответа на свои вопросы, но давал себе слово хорошенько над ними подумать позже.
Ты и сам понимаешь, что это вопросы не ко мне. Можешь обвинять меня и дальше в жадности, но я был бы дураком, если бы отказался от такого заманчивого предложения. Заводить семью я никогда не собирался, так что наличие брака с тобой мне не мешало ни капли, а возможность обрести дом и какие-никакие средства для более приличного существования никому еще не мешали…
Поэтому ты так активно стремился побыстрее выгрести все мои доступные тебе финансы до последнего галлеона, – Сириус невесело усмехнулся. Он во время всего разговора почти не смотрел на Грюма, чтобы лишний раз не убеждаться в его недостаточной искренности. – Раз уж ты такой откровенный сегодня, то ответь-ка мне на такой вопрос – ты был в Годриковой Лощине в тот день, когда погибли Поттеры? – вот теперь Сириус впился взглядом в лицо Аластора, стараясь не пропустить ни одной эмоции.
Был. Меня Альбус вызвал патронусом, – давным-давно такие мелочи были обговорены между ним и Дамблдором, поэтому с ответом Грюм не задержался, хотя все внутри него похолодело. Сейчас он, как никогда раньше, был близок к смертельной опасности – Блэк не простит ему убийства Лили, а Дамблдор не простит предательства, если ему придется рассказать правду Сириусу.
Вызвал? И что дальше? Что ты увидел? Что делал? – Блэк напрягся, все же ему было еще неимоверно сложно говорить о том дне, когда погибли Джеймс и Лили. Создавалось впечатление, что для него жизнь замерла на то время, что он сидел в Азкабане, поэтому те давние события казались ему произошедшими чуть ли не вчера.
Ничего особенного я не видел. Альбус отдал мне спящего мальчишку и велел унести его оттуда, а сам вызвал авроров, – Грюм немного погрешил против истины. Он вместе с усыпленным чарами Гарри ушел еще до того, как на месте происшествия появился Блэк. Дамблдор отвел его в свой дом, находящийся под чарами ненаходимости неподалеку от места трагедии, а сам вернулся, чтобы вызвать авроров и объявить магическому миру о том, что Волдеморт уничтожен. Они тогда решили, что Грюму лучше не показываться своим сослуживцам. Не приведи Мерлин кому-нибудь из них, страдающих излишним рвением выслужиться, пришло бы в голову проверить его палочку. Все же Грюм – это не Дамблдор, которого точно уж никому не взбрело бы в голову в чем-либо заподозрить и подвергнуть проверке.
Ты не заходил в дом? – допытывался Блэк, заставляя Грюма лихорадочно обдумывать ответы.
Нет, не заходил, – он и впрямь не заходил в дом Поттеров, он туда аппарировал, так что и в этом он не соврал и не дал магии причин для наказания.
А как Гарри оказался у Дурслей? Ты его туда отнес? – Сириус устал от экскурса в прошлое, поэтому решил, что это будут последние вопросы на сегодня.
Откуда мне знать, как он у них оказался? Я его туда не относил. Альбус оформил опекунство над Поттером, он и определял его на проживание туда, куда считал нужным, – Грюм видел, что настроение у Блэка сейчас совсем не располагает к тому, чтобы просить его о чем бы то ни было. Все эти расспросы об их браке и смерти Поттеров не привели его в радужное расположение духа. Так что разговор об артефактах Аластор решил отложить до лучших времен.
========== Глава 122 ==========
Семестр для студентов начался спокойно и почти скучно. Создавалось впечатление, что за праздники все растратили свой энтузиазм и энергию и теперь были в состоянии только кое-как высиживать время, отведенное на уроки, да с горем пополам справляться с домашними заданиями.
Гарри пока не рисковал рассказывать друзьям о том, что он виделся с Сириусом Блэком. Как бы там ни было, но его крестный все еще считался преступником, сбежавшим из тюрьмы, поэтому каждый, кто хоть что-то знал о его местонахождении, обязан был сообщить об этом в Аврорат, чтобы помочь властям в его поимке. Скрывая полезную для поиска и задержания беглого узника информацию, любой маг практически становился его пособником и нарушителем закона. Гарри не хотел возлагать такую ношу ответственности на плечи друзей. Северус пообещал помочь с отправкой его писем, если он вдруг надумает написать Сириусу. Том и Северус в один голос твердили, что даже Драко не стоит пока знать о том, что у Гарри есть возможность связаться с Сириусом Блэком.
«Драко обязательно сообщит про Блэка матери – это семейный вопрос. Он не посмеет утаить такое от нее. Как думаешь – сколько понадобится времени, чтобы Малфои догадались, где скрывается Блэк? Они не выдадут его Аврорату. Но чем больше людей знает о его местонахождении, тем выше вероятность случайной утечки информации. Так что для безопасности Блэка будет полезнее, если ты никому о нем не станешь рассказывать. Хотя бы в ближайшее время. К тому же у Люциуса обязательно появятся вопросы к тебе, Гарри, а затем и к Северусу, раз каникулы ты проводил у него – почему он не препятствовал твоему общению с Блэком?» – высказывал свое мнение о ситуации Том. И Гарри вынужден был согласиться с разумностью его доводов, несмотря на то, что ему очень сильно хотелось поделиться новостью с друзьями. Чем больше у него было от них тайн, тем сильнее он чувствовал свою неискренность по отношению к ним. А ведь был еще и Рон – пусть он не умел читать мысли, но прекрасно чувствовал, что Гарри что-то утаивает от них, и это было неприятно.
После первого же в этом семестре урока по ЗОТИ Гарри подошел к Люпину с целью договориться о встрече для того, чтобы «начать» обучение патронусу. Ремус, сославшись на занятость в начале семестра, связанную с составлением планов занятий на полугодие, назначил встречу через неделю. Он, верный своим обещаниям, дал Гарри брошюру с описанием упражнений, которые в дальнейшем помогут ему в освоении заклинания Экспекто Патронум.
Книжка была неинтересной и малоинформативной. Если бы Гарри вообще не имел никакого представления о том, как вызывать патронус, то на основании приведенных в этом труде описаний и рекомендаций он никогда в жизни так и не смог бы освоить это заклинание. По крайней мере, Гарри так показалось после добросовестно потраченного времени на прочтение рекомендованной Люпином брошюры.
А через неделю Люпин сдался на уговоры Поттера и позволил ему приступить к практике. Не скрывая своего недоверия и заблаговременно подготавливая Гарри к неудаче, он все же наглядно показал, как должна правильно двигаться волшебная палочка при выполнении заклинания Экспекто Патронум, и терпеливо объяснил, что еще требуется делать, кроме верного произношения слов заклинания, чтобы вызвать патронус. Он не поленился и рассказал теорию по процессу создания телесного патронуса. Гарри ничего нового не услышал, но делал вид, что узнал обо всем только что от Ремуса. Поэтому и вопросы задавал, и притворялся, что не понимает некоторые моменты, заставляя Люпина повторять объяснение.
Несколько попыток выполнить заклинание Гарри с легкостью удалось провалить. Он уже прекрасно знал, как оно наполняется магической энергией, поэтому просто не вкладывал в него достаточно сил. Притвориться расстроенным тоже удалось без проблем. Гарри, конечно, чувствовал себя немного неловко из-за того, что он дерзко обманывал преподавателя, но ему было очень интересно, действительно ли Дамблдор узнает об их занятиях, как предупреждал его Снейп, и отреагирует ли директор хоть каким-нибудь образом на применение колдовства, не регламентированного учебной программой? Люпин утешал его довольно искренне, обещая через неделю еще раз позаниматься с Гарри. Но когда Поттер попросил его продемонстрировать заклинание, Ремус отказался, со смехом сославшись на то, что ему оно лучше удается в экстремальных условиях.
На следующей встрече с Люпином Поттера ждал сюрприз, к тому же не сказать, чтобы очень приятный. Они устроились в кабинете ЗОТИ, где чаще всего и располагались для личных бесед, если погода не позволяла совместить их встречу с прогулкой на свежем воздухе.
Я подумал, что для того, чтобы подстегнуть рефлексы при вызове патронуса, тебе необходим стимулирующий фактор. Ты мне сам это подсказал в прошлую нашу встречу, когда заставил вспомнить, что у меня тоже произвольное выполнение этого заклинания иногда вызывает некоторые трудности. Восстановив в памяти одно из наших занятий, проведенных в начале учебного года, я предположил, что это может помочь, – Ремус указал на ящик в углу кабинета.
Когда Гарри сообразил, что снова придется столкнуться с боггартом, запертом в том самом ящике, на который указывал Люпин, он немного занервничал.
Гарри прекрасно помнил весь свой ужас, который ощутил во время того проклятого занятия, когда понял, что весь класс может увидеть то, чего он на самом деле опасается сильнее всего в жизни. Боггарт – привидение, которое принимает облик вашего самого большого страха. Тогда Гарри сожалел только о том, что не боится ни пауков, ни змей, ни клоунов. У него было слишком много страхов, о которых не должна была догадаться ни одна живая душа. Он боялся потерять Тома и Северуса, ближе которых у него никого не было. Они оба играли огромную роль в его жизни. Боялся того, что Дамблдор узнает о его знакомстве с Волдемортом. Гарри страшился разоблачения его тщательно оберегаемых секретов: он скрывал от всех тайну своего рождения, свою настоящую магическую силу, свое знакомство с василиском по имени Дракон. А теперь ему приходилось еще и хранить факт встреч с Сириусом Блэком. Гарри не был несчастным и обездоленным сиротой, которому нечего терять, только потому, что так считал директор и некоторые другие маги. Он не был ни безрассудным храбрецом, ни глупцом, которого ничего не пугало в этой жизни, но его страхи и не походили на те, что были у его товарищей по учебе. Когда на том памятном занятии боггарт решил, что главным кошмаром Гарри является дементор, это стало и для самого Поттера неожиданностью и тайной радостью. Нейтрализовав фальшивого дементора, созданного боггартом, с помощью заклинания Ридикулус, которое принарядило его в балетную пачку, Гарри в тот раз облегченно вздохнул, радуясь, что никто не узнал, чего он боится на самом деле. Возможности разобраться, почему боггарт принял именно такой вид, практически не было. Рассуждая логически, Гарри не смог найти ответа, ведь он не чувствовал боязни перед дементорами. Да, они были непонятными и в крайней степени неприятными для него существами. Но – страх?.. Вряд ли – считал Гарри, не обращая внимания на то, что все книжные источники твердили, будто боггарты не ошибаются, вытягивая из подсознания самые потаенные страхи.
И вот сегодня Люпин решил снова испытывать его боггартом, что вовсе не пришлось по вкусу самому Гарри.
