Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 171 страниц)

– Дома разберемся, – Том подтолкнул Поттера назад к камину, поглядывая в зал паба. С виду было похоже, что никто не обратил внимания на появление в питейном заведении подростка в столь позднее время, но рисковать не стоило – нужно было «затереть» предыдущий обратный адрес перемещения Гарри. – Держись, немного покатаемся, – он прижал парня к себе покрепче, а Северус и сам прижался к нему без напоминания. Так втроем они сделали несколько перемещений и, наконец-то, вышли на окраине какого-то заштатного городка, где с пустыря, укрытого снегом, аппарировали в Певерелл-мэнор.

– Никогда не покидай то место, откуда отправил Нага ко мне, если тебе там не угрожает опасность, – Поттер еще не пришел в себя после мотаний по каминной транспортной сети и аппарирования, а Том уже приступил к чтению морали, возвращая ему артефакт. – Наг – это артефакт, он запоминает, где тебя оставил. Он найдет тебя, если ты отойдешь на десять-двадцать ярдов в любую сторону, но если ты переместился через камин, тогда Наг не сможет тебя найти. Ты это понимаешь?

– Конечно. Я знаю об этом, ты мне рассказывал, – Гарри не совсем понял, зачем Том снова ему повторяет все о возможностях Нага.

– Тогда объясни, почему ты ушел? Почему не дождался Нага? – Снейп заметил, что Поттер совсем не чувствует за собой никакой вины.

– Я подумал, что вы мне его принесете, – Гарри смотрел поочередно то на Тома, то на Северуса, и только теперь вид их серьезных лиц начал наводить его на мысль, что он сделал что-то неправильно. – А что не так?

– Все «не так», Поттер, – своим фирменным профессорским тоном отрезал Снейп. – Ты остался без Нага. А если бы камин вынес тебя прямо в руки каких-нибудь отморозков?

– Я должен был дождаться Нага, – понял Поттер. – Но я так хотел вас увидеть… Я не сомневался, что вы придете…

– Гарри, нам очень приятно твое доверие, но… – Том качал головой и негодующе фыркал.

– Ясно. Исправлюсь. А теперь можно я вас обниму? – жалобный взгляд и теплая улыбка раскаявшегося грешника не могли оставить равнодушными даже таких решительно настроенных магов, как Том и Северус.

– Ты вьешь из нас веревки, – Том раскрыл свои объятия, принимая в них Гарри, и по привычке целуя его в макушку.

– Тем не менее, от наказания тебе все равно не отвертеться. Дай только нам вернуться в Хогвартс, – пообещал ему Северус. – Я что-нибудь обязательно придумаю.

Через десять минут Гарри рассказывал о том, как он провел предыдущие дни, о своем знакомстве с портретом леди Вальбурги и о слегка странном поведении домовика Кричера. Особое внимание он уделил пересказу его беседы с Грюмом про Блэка и их брак.

– Вот я и насыпал ему в кофе порошок «Отличника», чтобы он сам решил принять «Сон без сновидений», – закончил свой рассказ Поттер объяснением, как он добился крепкого сна Грюма.

– «Отличник» прогоняет сонливость, помогая студентам сконцентрироваться на подготовке к экзамену или контрольной работе. С чего ты взял, что… О! Конечно же. Ты сказал, что Грюм, скорее всего, прогулял предыдущую ночь, а ты так и не дал ему лечь спать, вместо чего гонял его по городу целый день. То есть он весь день мечтал лечь спать, а когда дело дошло до возможности отдохнуть, он не смог заснуть из-за порошка концентрации внимания.

– Да! Все точно так. И я подумал, что его естественной реакцией будет выпить зелье, чтобы уснуть. Ведь он догадывается, что я могу с утра продолжить его доставать. Поэтому отдохнуть ему нужно обязательно. Выход напрашивается сам собою – «Сон без сновидений». Аптечку я еще в первый день проверил и знал, что это зелье там есть, – Поттер самодовольно смотрел на Тома.

– Гарри, вот ты такой умный. Все продумал, просчитал действия матерого аврора на пару шагов вперед. Так как ты мог отправиться из Блэк-хауса без Нага? – Снейп не успокаивался, снова и снова повторяя Поттеру о его промахе.

– Как мог, как мог… Я ребенок, могу и ошибиться… – самодовольство сошло с лица Поттера, уступив место лукавству с малой толикой безрассудства, что не ушло от внимания мужчин.

Они проговорили до глубокой ночи, пока Гарри не начал клевать носом – все же день был очень насыщенным. Тогда Том подхватил его на руки и отнес в спальню, где магией переодел в пижаму и уложил в постель. Поправив Поттеру челку, упавшую на лицо, и подоткнув одеяло, он развернулся, чтобы выйти, и столкнулся взглядом со стоящим в дверях Северусом.

– И что это такое было? – спросил тот.

– Ты о чем? – Том оглянулся на спящего подростка, затем снова посмотрел на Снейпа.

– Ты носишь его на руках, – констатировал Северус.

– Да. А тебе это не нравится? – Том усмехался. Он подошел к партнеру впритык и, обхватив руками, прижал к себе. Заглядывая в глаза, он прошептал ему прямо в губы: – Ты ревнуешь?

Так, слегка дурачась, они добрались до своей спальни, чтобы приятно провести время до пробуждения Поттера.

А утром на раннем завтраке Гарри получил несколько советов и рекомендаций по поводу его дальнейшего поведения с Грюмом:

– Смотри не перегни палку. Аластор знаменит своими спонтанными решениями. Как бы он не посчитал своим долгом немного воспитать тебя. Не думаю, что его сдержит даже приказ Дамблдора, если ему взбредет в голову тебя наказать. Не доводи его до этого. И еще – гобелен Блэков тебе стоит увидеть. Так ты сможешь наверняка узнать – не фальшивка ли тот магический брачный контракт, о котором упоминала леди Вальбурга. Ее слова, конечно, это хорошо, но лучше увидеть собственными глазами, – Том задумчиво отставил чашку в сторону. – Гарри, постарайся незаметно достать пару волосков Грюма. Могут пригодиться. Лучше, конечно, была бы кровь… Но… Я понимаю, что это нереально. И еще. Было бы неплохо иметь отпечаток его магии. Идеальный вариант – это трансфигурированная им вещь. Однако вполне подойдет и любая чашка, которую он призвал магией. Главное, чтобы после этого никто не применял больше к ней заклинаний.

– Зачем тебе это? – Поттер доедал пирожное, поглядывая на свои пальцы, выпачканные кремом.

– Вряд ли мне или Северусу удастся настолько близко подобраться к нему… – неопределенно ответил Том, однако Гарри больше вопросов задавать не стал.

А через двадцать минут он уже стоял напротив Блэк-хауса, куда его аппарировал Снейп. Прижавшись на мгновение к Северусу на прощание, Поттер отправился продолжать свои каникулы с бывалым аврором.

Следуя совету Тома, Гарри немного поубавил свой пыл и перестал доставать Грюма на каждом шагу. Но на совместную прогулку в маггловскую часть Лондона они все же выбрались. Грюм, якобы из-за своих увечий, а на самом деле из-за темномагических артефактов, которые ему приходилось применять для поправки здоровья, не мог воспользоваться оборотным зельем. Но он прекрасно обращался с косметическими чарами, которые скрыли от любопытных глаз его изуродованное лицо, а заклинание отвлечения внимания дало возможность не переживать за косые взгляды на деревянный протез… Заставив Грюма обойти с ним пару известных торговых центров, изобиловавших эскалаторами и лестницами, Гарри сжалился и вернулся с ним в Блэк-хаус.

Еще дважды до конца каникул Поттер сбегал в Певерелл-мэнор, но делал это днем, когда Грюм был в Аврорате. Гарри удалось без проблем достать и волосы Аластора, и даже его кровь, удачно припрятав осколок разбившейся маггловской елочной игрушки, почти случайно лопнувшей прямо в руках Грюма. Бутылка Сливочного пива, призванная Грюмом с помощью Акцио и добросовестно им же опустошенная, тоже отправилась в Певерелл-мэнор, унося с собой отпечаток его магии. Разве мог подумать бравый аврор, что двенадцатилетний парень окажется таким «коллекционером»?

Перед самым Новым годом Поттер заставил Грюма выполнить свое обещание и устроить ему практические занятия по некоторым заклинаниям, которые Гарри добросовестно выучил из книги, подсунутой ему аврором в самом начале каникул. Для этого Аластор повел его в тренировочный зал Аврората, воспользовавшись тем, что в праздники там не было никого из желающих повысить свой профессиональный уровень. Вот это действительно было интересно Поттеру. Он смог не только увидеть манекены и тренажеры, на которых готовятся к работе авроры, но и сам немного побегал по тренировочной полосе препятствий, где отрабатывались физические упражнения. Как бы там ни было, но обучать Грюм умел – этого у него отнять было нельзя. Три часа тренировки прошли весьма плодотворно. В арсенале Гарри появилось несколько худо-бедно отработанных заклинаний, предназначенных практически для ближнего боя – магические подсечки, толчки, захваты.

– Теперь тебе не страшны хулиганы. От толпы, конечно, не отобьешься, но с одним-двумя справишься, думаю, – утирая со лба пот, заявил довольный Грюм, который весьма активно проводил тренировку Гарри.

– Спасибо, сэр. Это было великолепно, – Поттер обвел рукой зал, чтобы дать понять, что он благодарит не только за тренировку, но и за экскурсию. Что ж, Гарри должен был признать, что бой – это родная стихия Грюма. И даже зная, что он оценивает убийцу своих родителей, Поттер не мог не отдать должное умению и способностям Аластора. Ни дефект зрения, ни деревянный протез не мешали Грюму двигаться во время учебного боя не просто рационально, но даже где-то красиво и изящно.

– Ты был очень неплох, хоть и пацан еще совсем, – похвалил Поттера Грюм, и слова его звучали весьма искренне, что заставляло Гарри гордиться своими достижениями, несмотря на то, что чувствовал себя он полностью выжатым. Грюм гонял его знатно. Да к тому же, Поттер пытался не выдать своих способностей к обучению, поэтому старался творить заклинания чуть ли не вполсилы. Однако это мало экономило его потенциал, постоянное напряжение сказывалось на практичности расходования силы. Поттер был рад, что у него есть амулет, сдерживающий поток используемой магии. Все же контролировать магический потенциал в критических ситуациях он пока мог слабо. И даже, несмотря на все эти ухищрения, его работа получила высокую оценку Грюма, а если бы...

Гарри решил, что пора приступать к изучению боевой магии. Он должен справиться, он чувствовал себя готовым к этому. Том и Северус пока с ним боевыми заклинаниями практически не занимались. Да и если рассудить по справедливости – Грюм тоже не имел права давать такую нагрузку на магический потенциал Гарри. Боевые заклинания по большей части достаточно энергоемки, и на них тратится много сил. Поэтому в школе на младших курсах студентов обучают в основном лишь теории да слабеньким чарам, и только с четвертого курса приступают к изучению более-менее серьезных заклинаний для защиты.

Со дня посещения Аврората Поттер перестал трепать нервы Грюму. И не потому, что он проникся к нему особым уважением, просто Гарри посчитал, что будет полезнее изобразить из себя благодарного подростка, заинтересовавшегося работой аврора. Теперь по вечерам, если Грюм возвращался с работы не слишком поздно, они разговаривали о заклинаниях, о боях и аврорских операциях по наведению порядка в магической Британии.

В один из таких вечеров Гарри попросил Грюма рассказать ему о Сириусе. Аластор вспомнил несколько случаев из их совместных рейдов, уделяя внимание тому, как Блэк держал волшебную палочку, какие заклинания предпочитал использовать, каким он был порывистым и неорганизованным… И ничего в его рассказе не дало понять, что Грюм говорит о собственном супруге, о любовнике и дорогом человеке. Гарри прекрасно помнил, как слегка менялся голос, становясь мягче, как появлялось особое выражение глаз у Северуса, когда он только вспоминал в своем разговоре про Тома. Ничего и близко похожего не было в облике Грюма. Конечно же, Поттер понимал, что прошло больше десяти лет со дня заключения Блэка в Азкабан, но воспоминание о нем должно же было вызывать у Грюма хоть какое-то особое чувство, раз они заключили брак…

– А если… – Гарри замялся, словно сомневался, стоит ли задавать вопрос, который у него появился.

– Что ты хочешь знать? Спрашивай, не бойся, – благодушное состояние Грюма было подогрето парой бокалов вина после ужина.

– А если мой крестный умрет в Азкабане, вы станете его наследником? Как вы докажете свое право…

– Мне не нужно ничего доказывать. Магия сама знает, что мы с Блэком супруги, – вопрос о наследстве Грюм опустил. Он не хотел рассказывать мальчишке, что полноправным наследником Блэков он стать при нынешнем положении дел не сможет. Что ему сейчас доступны лишь средства самого Сириуса, и только их он может унаследовать. Правда, наследовать там уже почти и нечего было. Деньги утекали из его рук, как вода. Тот единственный раз, когда они с Блэком действительно были вместе, Магия не засчитала им, как подтверждение магического союза. Да оно и понятно, ведь это было почти за год до подписания брачного контракта. Вот если бы прошло не больше месяца, тогда… Грюм жалел, что отступился от Блэка после того, как тот пообещал скормить его фестралам за несдержанность во время близости. Сколько бы Аластор не любил жесткий секс, но предпочитал все же, чтобы он был по согласию. А ждать заклинания в спину за минутное удовольствие он не собирался. Оно того не стоило, считал Грюм.

– Магия, может, и знает, – своим замечанием Гарри вывел его из небольшого раздумья. – А как вы, например, работникам Министерства докажете свое право на наследство?

– А зачем Министерству? У них есть запись в специальной книге о заключении магического контракта. Только Министерству без разницы – женат я или нет. Вот Гринготтс – это другое дело. Ты разве не знаешь, что все вопросы о наследстве решает банк? – Грюму не нравилось, что Поттер все же упорно говорит о наследстве, но его порадовало, что он может что-то новое рассказать мальчишке. Тот выглядел немного удивленным, услышав про Гринготтс.

– Откуда я могу знать все тонкости, я же с магглами жил. Я думал, гоблины только проверки там всякие делают и деньги хранят, – Поттер прикинулся дурачком, однако понимал, что про Гринготтс лучше много не говорить. Мало ли чего Дамблдор рассказывал Грюму про свои банковские трудности, вызванные подопечным, то есть им, Гарри. Так и завраться можно.

– Гоблины… – Аластора передернуло. Он явно недолюбливал этих финансовых тружеников. – Вообще-то все решает Магия. А гоблины только являются хранителями сведений обо всех этих родственно-брачных узах. Подписывая брачный магический контракт, мы с Блэ… с Сириусом дали Магии понять о своем желании создать союз. Она поставила на контракте свою печать, тем самым дав согласие. Все, – Грюм развел руками. – Теперь даже никакое Министерство ничего не изменит. Пошли, я тебе покажу, – он довольно резво поднялся с кресла, где перед этим сидел, сыто развалившись после плотного ужина.

– Нам сюда, – Грюм провел Гарри на цокольный этаж. – Здесь лаборатория и всякие чуланы… Это не интересно, – по пути объяснял он, уверенно продвигаясь по коридору, – поэтому я и не водил тебя сюда раньше. Вот мы и пришли, – он потянул на себя резную деревянную дверь, украшенную рунами и сакральными знаками. Гарри видел подобную в Певерелл-мэноре. – Это гобелен Блэков, – Грюм тыкал пальцем в стену, завешанную родовым гобеленом. – Вот, видишь? Это я, – его палец уперся в вытканный листок с именем Аластор Грюм, – А это – Сириус, – он указал на соседний листок на гобелене. – Теперь тебе понятно? Эээ… Ты же видел такой ковер раньше? – вдруг Грюм опомнился и решил спросить Поттера, знает ли он, на что смотрит?

– Это родовой гобелен Блэков. Я понял. В Гринготтсе я видел гобелен Поттеров. Только он был намного больше и красивее, – отпираться не было смысла, и Гарри подтвердил, что знает о том, каким образом появляется рисунок на гобелене. – Ваши имена связаны между собой. Это значит, что вы супруги? А почему линия такая тонкая? Вон, между другими именами они толстые и похожи на канаты. И ваше имя написано так тоненько… – Гарри пытливо посмотрел на Грюма.

– Ну… Мы же с Блэ… с Сириусом не имели возможности жить вместе. Вот он вернется из Азкабана, тогда и связь между нами станет прочнее, и линия на гобелене толще. После того как мы подтвердим… – Аластор смотрел на Поттера и раздумывал, стоит ли ему говорить все или достаточно того, что сказал.

– Ваш брак не консуммирован, – Гарри решил блеснуть умом и догадливостью. Затейливое словечко, как-то встреченное в книге, понравилось ему своей научной сухостью при описании, предположительно, весьма эмоционального события.

– Консум… Чего? – несмотря на неплохое образование, это слово оказалось Грюму неизвестно.

– У вас не было первой брачной ночи, – выдал Поттер, даже не порозовев.

– Ни первой, ни второй… – сказал Грюм до того, как сообразил, о чем он говорит и кому. Волна раздражения накрыла его – кто такой этот мальчишка, чтобы он перед ним отчитывался? – У нас с Блэком заверенный магией союз, – он снова ткнул пальцем в рисунок на гобелене. – Но этого оказалось не достаточно для того, чтобы спасти его от Азкабана, – Грюм пытался отогнать от себя странную мысль, пришедшую в голову – Поттер ведь не специально у него все выпытывает? Не для того же, чтобы уличить в мошенничестве или еще в каком преступлении?

– Да, я помню. Вы говорили мне. Не расстраивайтесь так, мистер Грюм. Вот вернется крестный, и будет все у вас хорошо, – Гарри заметил подозрительный взгляд, брошенный на него, и решительно сменил направление разговора. Все, что ему нужно было, он уже увидел. Даже больше того, что планировал. Поттер прошелся вдоль гобелена, внимательно рассматривая его, а затем подошел еще к одной двери, выходящей в эту комнату, кроме той, в которую они вошли. – А там что?

– Там ритуальный зал, – Грюм все еще настороженно зыркал на него настоящим глазом. На искусственный Гарри уже научился не обращать внимания, потому что иначе можно было заработать косоглазие из-за его абсолютно бесконтрольного движения.

– А можно посмотреть? – Поттер протянул руку к двери, но тут же ее отдернул и испуганно воззрился на Грюма, довольно громко истерично выкрикнувшего:

– Не трожь!

В один миг Аластор оказался рядом с Гарри и, весьма болезненно ухватив его за плечо, поволок из гобеленовой комнаты.

– Не смей тянуть руки туда, куда тебе не позволяли, – раздраженно шипел он по пути. – Даже мне туда нельзя, а тебя вообще может… Да, Мордред его знает, что оно может… Эти Блэки знали толк в защитных чарах.

– Мне больно, – уже в коридоре Гарри вырвался-таки из захвата. – Вы меня напугали! Зачем так кричать, зачем хватать? Что, нельзя по-человечески предупредить? – он остановился перед лестницей и, сложив руки на груди, напыжился, надулся и всем своим видом показывал, как ему не понравились действия Грюма.

– Ну, прости. Нужно было дождаться, пока тебя родовым проклятьем хорошенько приложит. Ты что, совсем не понимаешь, что в родовой ритуальный зал только членам рода входить можно или в сопровождении членов рода? – крылья обезображенного шрамами носа Аластора ходили ходуном, выдавая его сильное негодование.

– Во-первых, вы мне не сказали, что это именно родовой ритуальный зал. А, во-вторых, откуда мне знать с кем и куда заходить можно? Нужно было не отдавать меня тетке маггле на воспитание! А то всем, видите ли, времени на меня маленького не было! Зато теперь можно только диву даваться, что я не знаю элементарного!

Поттер эффектно развернулся на месте, не хуже самого Снейпа, и рванул в свою комнату. Он прекрасно знал, что к двери нельзя прикасаться, и не стал бы рисковать. Но выходка Грюма с вытаскиванием его прямо-таки волоком из гобеленовой комнаты сильно разозлила Гарри. Он с трудом удержался, чтобы не применить к Грюму те самые заклинания, которым он его и научил. Только понимание, что и в этом случае победа останется за Грюмом, как за более опытным бойцом, остановила Гарри. У наполовину наигранной истерики была и вторая цель, кроме как высказать свои претензии. Услышав негодующие замечания Поттера, Грюм сразу же забыл обо всех своих подозрениях, появившихся у него в гобеленовом зале.

На следующее утро, стоило Грюму уйти в Аврорат, как Гарри отправился в коридор на первом этаже, где висел портрет леди Вальбурги.

– Доброе утро, мадам. Я был в гобеленовом зале, как вы мне и советовали.

– Тебе удалось его уговорить сводить тебя туда? – леди Вальбурга, прищурившись, всматривалась Поттеру в лицо. Было видно, что она хочет о чем-то спросить, но то ли гордость, то ли осторожность ей этого не позволяют.

– Я его не уговаривал. Он сам меня туда повел, чтобы доказать, что действительно состоит в браке с крестным, – пояснил Гарри, благодарно кивая Кричеру, принесшему ему кресло, и устраиваясь с удобством в предвкушении очередной интересной беседы.

– Словно не проще было предъявить тебе магический брачный контракт… Ходит к гобелену, как к обычной картине, – недовольно заметила леди Вальбурга, продолжая пытливо всматриваться в Гарри. – Но нам это на руку.

– Сириус жив и, судя по насыщенности вышивки его имени, достаточно здоров. Вы ведь это хотели узнать? Я правильно понял? – Поттер знал, что на гобеленах, которые висят в родовых домах, можно увидеть гораздо больше, чем просто имена и связи между ними. По интенсивности цвета и плотности стежков вышитого имени члены рода могли судить о состоянии здоровья так же, как по окраске о статусе отдельного члена рода, а по толщине линий вышивки о степени благоволения к ним родовой магии. Перед портретом леди Блэк Гарри не притворялся тупицей и глупцом. Он чувствовал, что здесь этот номер не пройдет.

– Да, Гарри. Спасибо, – не стала лукавить Вальбурга, расплывшись в довольной улыбке.

– Я могу задать вопрос? – Поттер решил, что дальше откладывать нельзя, и пора попытаться узнать все, что только можно про Грюма. Он, дождавшись поистине величественного благосклонного кивка, спросил: – Леди Вальбурга, во время нашей первой встречи вы что-то особое поняли обо мне. Что? Что именно вы поняли?

Пару минут нарисованная женщина молчала, словно не могла решиться открыть какую-то тайну.

– Гарри, мы, портреты, в сущности, представляем собой артефакт, создание магии. Мы – это немного краски, талант мастера и магия, позволившая дубликату сознания жившего когда-то волшебника продолжить вот такое необычное существование, – она постучала веером по раме своей картины. – Но это дает нам и некоторые необычные возможности. Например, мы, как и домовые эльфы, видим ауру магического ядра волшебника, – увидев, что Поттер еще не совсем понял, что она ему хочет сказать, Вальбурга добавила: – Даже если ее пытаются скрыть чарами и амулетами.

– То есть… – Гарри напрягся.

– То есть, я сначала подумала, что ты взрослый маг под Оборотным зельем. Ты ведь не так прост, каким хочешь казаться, Гарри Поттер. Я права? – леди Блэк усмехалась. Она разговаривала спокойно и тихо, совсем не напоминая ту истеричную даму, что не так давно ругалась с Грюмом.

– Простите, но я не могу об этом говорить. Я не готов об этом рассказывать. Но вы правы, я пытаюсь это скрыть. Вы сказали, что домовики тоже…

– Не волнуйся, твой амулет хорошо защищает тебя. Только очень старые и опытные домовики смогут рассмотреть искусственное искажение ауры твоего магического ядра, – заверила Вальбурга.

– Кричер? – Гарри посмотрел на домовика, приткнувшегося рядом с его креслом и благоговейно прислушивающегося к словам леди Блэк.

– Я только понял, что вы, хозяин Гарри, очень сильный колдун, – честно признался Кричер, тем не менее, по привычке, выработавшейся при общении с Грюмом, прячущий свой взгляд в сумерках коридора.

– Ясно. Леди Вальбурга, вы называли мистера Грюма «ужасом своих последних дней». Что вы имели в виду? Он вас… – Поттер запнулся – вот как спросить у портрета, не убил ли Грюм волшебницу, сознание которой живет в этом магическом полотне?

– Нет. Он меня не убил, если ты хочешь об этом спросить. Но практически стал причиной моей смерти. У меня было слабое сердце. Даже колдомедицина не всесильна, Гарри. А этот солдафон заявился сюда… – так слово за словом Вальбурга и рассказала о том, какими сложными были для нее месяцы, когда после осуждения Сириуса в Блэк-хаус пришел его супруг – Аластор Грюм. – Не верь ему, Гарри. Он хитрый обманщик. Я не знаю, как он заставил моего сына заключить с ним брак, как ему удалось обмануть магию, но я никогда не поверю… – леди Блэк замолчала, переводя дух и успокаиваясь. – Он пользуется очень сильными артефактами, – почти шепотом продолжила она. – Он не такой, каким ты его видишь, – рассказав о другом, настоящем, облике Грюма, леди Вальбурга облегченно вздохнула, словно эта тайна была непомерным грузом для нее. – Ты хороший мальчик и я не хочу, чтобы ты пострадал. Надеюсь, тот, кто снабдил тебя амулетом, висящим на твоей шее, сможет помочь тебе избежать опасностей.

До конца каникул оставалось два дня. Поттер продолжал дуться. Грюм, приходя с работы, пытался восстановить их былые, почти дружеские отношения, но Гарри упорствовал. После беседы с портретом леди Вальбурги он не хотел даже разговаривать с Грюмом. Его запас терпения был исчерпан, как считал Гарри, и он отдавал должное убийце своих родителей. По крайней мере, он точно знал, что Грюм послал Авада Кедавру в его маму. Гарри больше не устраивал истерик и не произносил обвинительных речей, он просто игнорировал Грюма, запираясь в своей комнате. Иногда компанию ему составлял Кричер. Старый эльф оказался отличным собеседником. Он много рассказывал про древние магические рода и, в частности, про род Блэк. И только возвращение в Хогвартс позволило Гарри расслабиться и почувствовать себя в относительной безопасности.

========== Глава 80 ==========

Дамблдор был доволен тем, что Аластор все-таки сумел найти подход к Поттеру. После посещения Аврората вместе с Гарри, Грюм однажды днем пришел к нему в Хогвартс и похвастался, что они с мальчишкой теперь почти друзья и весьма неплохо проводят время вместе. Он рассказывал и про елку, установленную в особняке их совместными усилиями, и о прогулке в маггловском Лондоне, опуская такие подробности, как категоричный ультиматум Поттера и его собственное желание придушить паршивца, таскавшего его по движущимся лестницам в маггловских магазинах.

Собравшиеся к третьему января профессора уже на второй день начали возмущаться и роптать, потому что никаких новых идей по поводу возможной профилактики «специфических» несчастных случаев ни у кого не появилось, и Дамблдору пришлось позволить им провести остаток каникул по своему усмотрению. Деканы еще раз обошли все коридоры Хогвартса с амулетом Уизли в руках, но так и не дождались ни малейшей его реакции. После этого и они, пользуясь тем, что в школе на каникулы не осталось ни одного студента, чего практически не бывало ни разу в прошлые годы, тоже покинули Хогвартс, не пожелав терять такую возможность для отдыха. Директор несколько раз приходил ко входу в Тайную комнату, но так и не рискнул ее открыть, надеясь, что больше несчастных случаев не будет. Однако он планировал все же спуститься в логово к монстру Слизерина после того, как обретет власть над самой Смертью.

Дамблдор наведался в «Нору», пытаясь договориться с Молли о том, чтобы амулет Пруэттов еще хотя бы ненадолго остался у него, но встретил, на удивление, категоричное требование вернуть артефакт немедленно. Молли заявила, что надеялась на понимание и дала родовую реликвию на несколько дней, а Дамблдор обманул ее доверие и продержал амулет у себя почти три недели, сильно ослабив из-за этого его связь с Джинни. Сколько бы Дамблдор не объяснял, что в итоге он заботится и о Джинни, когда пытается найти того, кто напал на одного из студентов, Молли твердо стояла на своем. Поэтому амулет пришлось вернуть – не воровать же его, в конце концов… Директору не понравилась подобная неуступчивость миссис Уизли и молчаливая поддержка супруги Артуром Уизли, который и вовсе не понимал, зачем приходил директор, и чем он так сильно расстроил его жену. Альбус с тоской вспомнил времена, когда отряды Ордена Феникса отправлялись в карательные рейды, уничтожая семьи Упивающихся Смертью и не только, без малейших вопросов.

С Дамблдором Гарри после возвращения с каникул старался держаться немного отчужденно. Никаких восторгов о новом знакомстве опекун от него не дождался, но и жаловаться Гарри не стал. Вел себя так, словно и не было каникул в Блэк-хаусе. На прямой же вопрос директора, понравились ли ему каникулы, Поттер только неопределенно пожал плечами и сказал, что зимние каникулы на первом курсе были гораздо интересней. После заявлений Грюма о полном взаимопонимании с Поттером, такая оценка была как минимум странной, но Дамблдор решил списать это на скрытность Гарри и его нежелание хвастаться. Аластор, к тому же, при встрече заявил, что не намерен повторяться, и что он уже отчитался в выполнении поставленной задачи по сближению с мальчишкой, как того и хотел Альбус.

В первый же вечер нового семестра Гарри отправился к Снейпу. Примостившись на диване у него под боком, Поттер рассказал и о посещении гобеленового зала в Блэк-хаусе, и о беседе с портретом леди Вальбурги. Том, к сожалению, был занят своим новым экспериментом в лаборатории, поэтому присоединиться к их компании в качестве слушателя через Сквозное зеркало в этот вечер не смог.

– Почему Грюм допустил возможность твоего общения с портретом? – казалось, Северус рассуждает вслух, мерно проводя пальцами по губам и задумчиво глядя в каминное пламя.

– Он не может ничего сделать портрету. Так сказала леди Вальбурга. Он даже до ее штор не рискует дотрагиваться. Там какие-то особые чары в той нише, где портрет висит. Когда Грюм заявился в Блэк-хаус и дал понять, что он никуда не уйдет, леди Блэк пыталась призвать родовую магию на помощь, чтобы вышвырнуть его. Но смогла добиться только того, чтобы Грюм не особо поддерживался магией рода, однако его брак с Сириусом, потенциальным наследником Блэков, давал ему полное право жить в родовом особняке. Вот тогда она и позаботилась о своем портрете, защитив его так, что только новый глава рода сможет до него добраться. Ну, она сказала, что есть еще пара способов уничтожить портрет, но только вместе с домом. Это – во-первых. А, во-вторых, Грюм не знает, что леди Вальбурга в курсе его маскарада. Она была очень осторожна. Все, что она могла мне рассказать, по мнению Грюма, это лишь об их бесконечных скандалах, и только. Он знал, что у леди Вальбурги больное сердце, и колдомедики ничем не могут ей помочь. Так что у него не было нужды убивать ее, нужно было только заставлять ее все время злиться и нервничать, приводя к возмущению личного магического фона, который в свою очередь разрушал ее больное сердце. Она мне так объясняла, – Поттер даже как-то облегченно вздохнул, когда понял, что ему удалось так быстро все рассказать, ведь беседа с портретом на эту тему длилась часа два, не меньше. Гарри после случая в гобеленовой комнате очень много времени провел в беседах с леди Вальбургой, благо Грюм целыми днями пропадал в Аврорате.