Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 171 страниц)
Сириус читал газеты, выпытывал новости у своего супруга, насмехался над его «маскарадом для общественности», разбирался в деловых бумагах, обнаруженных в сейфе рода, и старался понять, что же ему теперь делать дальше. По совету матери он разыскал портрет отца в одной из дальних комнат и попытался его разговорить, но Орион Блэк упрямо молчал, только отводил глаза.
Вот и матушка жалуется, что ты молчишь, словно в рот воды набрал! Я же прошу помощи! – Сириус бегал по комнате, стараясь погасить ярость, начинающую его одолевать из-за упрямства отца на портрете.
Когда ты уходил из дома, ты посоветовал мне засунуть свои рекомендации куда подальше. Что же теперь изменилось? – Орион Блэк насмешливо кривил губы.
Так ты все-таки не немой?.. Ладно, я тебе гадостей наговорил, когда решил уйти, но почему ты мать игнорировал? – Сириус, который уже и не надеялся услышать хоть слово от своего отца, потрясенно смотрел на портрет.
Регулус. Я не хочу ничего о нем слышать, а она только про него и болтала, – честно ответил Орион.
Регулус? Но он ведь пропал перед тем, как ты…
Он не пропал! Он, неблагодарный, сбежал! Знал, что на него одного была вся надежда – и сбежал. Слабак! Такой же, как и ты! Два сына – и ни из одного не получилось настоящего Блэка! – глаза нарисованного Ориона выражали крайнюю степень презрения.
Сириус слушал отца и не знал, что предпринять – рассерженно развернуться и уйти, или все же попытаться доказать, что из него будет толк? Он остался. А через три часа не самого простого разговора было установлено некое подобие перемирия.
Посмотрим, что из тебя выйдет, – подвел итог все еще сомневающийся Орион, когда Сириус перенес его портрет в кабинет, чтобы можно было в любой момент посоветоваться о том, как лучше распорядиться теми или иными средствами и возможностями рода.
Именно Орион высказал предположение, что ритуал защитника, который провел Сириус, когда только вернулся, спровоцировал снятие блокировки с некоторых участков его памяти.
Это родовая магия тебе подсказала, как укротить супруга, – произнося последнее слово, Орион так посмотрел на Сириуса, что тому стало даже страшно. О том, где были его мозги, когда заключался этот брак, ему была прочитана целая лекция немногим ранее. – Сходи в Гринготтс, прими перстень главы рода. Может, это поможет тебе еще лучше соображать, – посоветовал Орион. Отказать ему в логике было сложно, поэтому Сириус запланировал в ближайшем будущем постараться воплотить в жизнь пожелание отца. Он очень хотел вернуть себе память – всю, до последней капли, даже если воспоминания и окажутся не очень приятными.
Во время очередной вечерней беседы с Грюмом Сириус вспомнил о своем крестнике. Именно Аластор в своем рассказе о Дамблдоре и Хогвартсе упомянул о Гарри Поттере. До этого момента Сириус словно даже и не имел представления о его существовании. Что в который раз подтверждало предположение Ориона о том, что память Сириуса была почему-то избирательно заблокирована – то ли кто-то хорошенько потрудился над его сознанием, то ли события, предшествующие его заключению в Азкабан, так сильно на него подействовали, или же таким образом проявились некоторые природные способности, спасая его от влияния дементоров. В любом случае – воспоминание о маленьком карапузе на своих руках было таким ярким, что Сириус несколько минут не мог прийти в себя, будто получил мощный удар под дых. Он заставил Грюма рассказать все, что он знает о Гарри. Тот ограничился несколькими размытыми фразами, дескать – ничего особенного не знаю о мальчишке. Но Сириус по быстро бегающему взгляду понял, что он врет. Аластор из упрямства все время старался что-то утаить и не рассказывать, видимо, в отчаянной попытке навредить, пусть и окольными путями. Он ведь понимал, что недостаток информации может заставить Сириуса сделать ошибку, в результате которой он попадется аврорам. Однако на этот раз его номер не прошел, и правильно поставленные вопросы заставили рассказать и о детстве Поттера, по крайней мере, о тех фактах, которые были известны Грюму, и о том, что зимой Гарри гостил в Блэк-хаусе. Сириус кинулся к портрету матери, которая оправдала свое молчание ему о визите Поттера тем, что ожидала, пока он сам вспомнит о крестнике. Итогом всех разговоров оказался адрес, где Гарри, скорее всего, проводит лето, который удалось вытрясти из Аластора.
Сириус раздумывал не очень долго. Переговорив с отцом, он на следующий же день решил для начала посетить банк. Благо их семья всегда пользовалась уважением гоблинов-банкиров, поэтому, зажав в руке кругляшок пропуска, Сириус отправился в Гринготтс через каминную сеть. Гоблинам было без разницы – законопослушный их посетитель или преступник, секреты своих клиентов они стерегли строго. Учитывая, что Сириус игнорировал родовые ритуалы и обряды со времен своего шестнадцатилетия, то ему пришлось просить в Гринготтсе сразу о нескольких проверках. Проверяли на родство, на принятие родом его, как наследника первой очереди, и в итоге – принесли перстень главы рода. Ритуал прошел удачно, Магия подтвердила право Сириуса занять место главы рода Блэк.
Проведя еще пару часов с поверенными, приняв у них отчеты об основных финансовых операциях, проведенных в последнее десятилетие, Сириус раскланялся с гоблинами. На этот раз он прошел через камин в паб на окраине одного небольшого магического селения, хорошо знакомый ему по кутежам в молодости. Оттуда он аппарировал в Литтл Уингинг. На координаты, которыми поделился Грюм, он надеяться не стал, поэтому просто заранее поинтересовался в Гринготтсе. Быть магическим крестным – значит, иметь обязательство перед Магией, а гоблины уважали ее интересы. Поэтому с удовольствием помогли с координатами для аппарации в интересующий Сириуса населенный пункт.
Оказавшись в Литтл Уингинге, Сириус сразу же принял свою анимагическую форму и отправился на поиски крестника. Идти в своем человеческом облике он не рискнул, несмотря на то, что здесь поблизости не было жилья волшебников, как утверждали гоблины. Да и приближающиеся сумерки не показались Сириусу такими уж надежными. Дом номер четыре по улице Тисовой он отыскал без проблем. Но два часа пристальных наблюдений не принесли никаких сведений о том, что здесь живет Гарри Поттер. Не мог же им быть тот толстый мальчишка, который вошел в дом? Терпение не было характерной чертой Сириуса, поэтому он не выдержал и решил зайти за дом и позаглядывать в окна. Стоило ему только пройти через защитные чары, заставившие его шерсть встать дыбом, как он понял, что сделал ошибку – следовало все же сначала проверить дом. «Идиот безмозглый! Аластор же говорил, что Дамблдор наблюдает за мальчишкой. Хотя, дрянь этакая, мог бы и предупредить о защитном контуре на маггловском доме. Конечно же, Альбус не забыл о том, что существуют анимаги», – обругал себя мысленно Сириус и сразу же ретировался, отбежав от дома, где жил его крестник, подальше, однако вовсе уходить не стал, пристроившись в кустах. Не прошло и десяти минут, как у дома появился сам Альбус Дамблдор, который очень подозрительно озирался по сторонам и держал наготове волшебную палочку. На его стук в дверь, видимо, никто не ответил, либо же ему недосуг было ожидать, поэтому Дамблдор, презрев правила, вошел в дом без приглашения, открыв замок магией. Пробыл он в доме недолго. Пока Сириус после ухода Дамблдора прикидывал, стоит ли еще раз попытаться подойти к дому, дверь снова отворилась, выпустив на этот раз двоих – рослого подростка и мужчину, в облике которого Сириусу почудилось что-то очень знакомое. Ему так и не удалось хорошенько рассмотреть в темноте ни парня, ни его сопровождающего, потому что, отойдя немного от дома, они, взявшись за руки, аппарировали. Рисковать и идти следом за ними по аппарационному следу Блэк не стал. Из всего увиденного еще следовало сделать выводы, и, желательно, чтобы они были верными.
Несколько дней назад у директора Хогвартса появились новые проблемы, требующие его повышенного внимания. Не сказать, чтобы очень большие, но такие, которые могли принести немало хлопот, если все пустить на самотек.
Дамблдор в то утро еще лежал в постели, хотя уже давно проснулся, когда в его спальне появился эльф, работающий в совятне Хогвартса. Он держал в руках серую невзрачную сову, слегка встрепанную и очумевшую от такого бесцеремонного обращения с ней. На ее лапе было привязано письмо с министерской печатью, что и заставило домового эльфа немедленно, несмотря на неурочный час, доставить птицу прямиком директору. К письмам из Министерства домовики не прикасались, поэтому и не освобождали сов от их ноши прямо в совятне, как это было с некоторой другой корреспонденцией, пришедшей ночью.
Что там еще стряслось? – Дамблдор нехотя вылез из-под одеяла и отвязал послание от птичьей лапы, жестом показав домовику, что он может уйти и унести сову.
Письмо было от главы Аврората и содержало в себе лишь пару строк: «Сириус Блэк исчез из камеры в Азкабане, предположительно, сбежал. Выясняем подробности. Ждем рекомендаций от малого совета Визенгамота».
Дамблдор на несколько минут задумался, так и сидя на краю кровати, только подтянул одеяло и закутался – утренняя свежесть была неприятна его старому телу.
Больше одиннадцати лет назад обстоятельства очень удачно сложились так, чтобы оставить Поттера без опеки магического крестного. Тогда эта перспектива показалась Альбусу весьма заманчивой, и он сделал все, чтобы Блэк сел в Азкабан. Правда, он чуть было не перестарался, и заседатели Визенгамота после дознания, проведенного по спланированному им сценарию, были готовы отправить Блэка на поцелуй к дементору, но Дамблдор уговорил их оставить жизнь подсудимому, еще раз показав магическому миру свою лояльность и великодушие. И вот теперь его решение принесло неприятности.
И что мы имеем? – прошептал Дамблдор, задавая себе вопрос.
«Упрятав Блэка в Азкабан, я смог стать опекуном Поттера, что дало мне право распоряжаться его судьбой практически до совершеннолетия. Попутно получилось крепче привязать к себе Петтигрю благодарностью за устранение непосредственной угрозы ему от Блэка, который был готов растерзать за предательство и не захотел бы слушать никаких объяснений. К тому же удалось, не раскошеливаясь, по-королевски отблагодарить Грюма за помощь по устранению Тома, – Дамблдор в который раз довольно ухмыльнулся, вспоминая тот, придуманный им, неординарный ход, который позволил рассчитаться с Грюмом, не потратив ни кната из своего кармана. – Минусом была лишь потеря Блэка, как весьма надежного исполнителя во время рейдов по устранению мешающих мне магических семей. А теперь? Чего стоит ожидать от него? Куда он делся? Если он действительно сбежал, то кто ему в этом помог? Неужели сам? Когда его схватят, то на этот раз отдадут дементорам наверняка. Может, будет лучше, если его не поймают? Вдруг он расскажет что-нибудь о втором отце Поттера? Азкабан мог по-разному на него подействовать. Вальбурга вовремя подсуетилась и, заплатив сколько нужно и кому следует, добилась, чтобы его переместили в камеру с более щадящими условиями. Я не стал ей мешать, потому что не видел в этом никакого смысла. Однако наведавшись к нему через несколько лет после его устройства в новой камере, я убедился, что Блэк не так уж и плохо выглядел, как можно было бы ожидать от узника Азкабана. Вальбурга, даже умирая, оставила распоряжения своим поверенным, которые оплатили смягчение режима ее сыну и на следующие пять лет. Поэтому при очередной смене камеры Блэк попал в соседнюю, оставшись на том же уровне и в том же крыле здания. Так что можно ожидать, что он еще не совсем свихнулся. А раз так, то, пожалуй, не следует разбрасываться кадрами. Устранить его всегда успеется. Грюм будет только рад… Оу… Нужно связаться с Аластором – пусть будет мне обязан за предупреждение».
Дамблдор поднялся, оделся и отправился к камину. Поговорить с Грюмом не удалось – камин оказался перекрыт.
Вот на себя и пеняй, если что, – злобно прошипел Дамблдор, отходя от камина. – Сколько раз говорил – не закрывай камин! И что ты там пытаешься от меня скрыть? Посторонних, насколько я знаю, ты в дом не водишь. А… – он махнул рукой. – Твои проблемы. Хотя… – Дамблдор подошел к столу и, не присаживаясь, все же черкнул краткую записку о побеге Блэка, чтобы Грюм был осторожен. Вызвав домовика, он приказал ему отправить послание совиной почтой.
В Аврорат Дамблдор решил наведаться лично. Нужно было доходчиво объяснить этим недалеким воякам, что Блэка следует задержать исключительно живым. Он подумал, что стоит перестраховаться – вдруг Блэк так и не объявится, не придет к нему сам, тогда останется возможность поговорить с ним хотя бы после задержания. Трудность для Дамблдора в получении необходимых ему сведений состояла в том, что Блэк только сам лично мог рассказать об особенностях проведенного Поттерами обряда зачатия наследника. Его нельзя было заставить, невозможно было и прочесть это в его сознании даже при самой глубокой легилименции – магия связи с крестником помогала беречь подробности обряда в тайне. Немного подумав, Дамблдор принял решение, что следует поднять побольше шума вокруг побега Блэка. Во-первых, это заставит его быть предельно осторожным и не шляться, где ни попадя. Во-вторых, напомнит всем, кто такой Сириус Блэк, ведь нужно же предпринять меры, чтобы у него самого, у Альбуса, не отобрали право на опекунство Поттера. Гоблины, конечно, могут доставить немало хлопот. Но с этим придется разбираться по ходу дела. И в-третьих, Блэк должен четко понять, что без помощи Дамблдора ему никак не обойтись. О том, что он может искать поддержки еще у кого-нибудь, не возникало даже малейшей мысли, ведь у Сириуса практически никого не осталось, кроме навязанного ему супруга и бывшего наставника.
Столкнувшись с Грюмом в Министерстве через несколько дней после побега Блэка, Дамблдор сразу же поинтересовался, не появлялся ли его супруг дома:
Альбус, хоть ты не трахай мне мозг! – нервно отозвался Грюм. – И без тебя тошно!
Аластор, почему ты так раздражен? Я ведь предупреждал – не трать все деньги Блэка! И зачем ты закрываешь каминную сеть в Блэк-хаусе? – Дамблдор не удержался от внушения.
Раздражен, потому что скоро вылечу из Аврората. Я тратил деньги супруга, имея на это полное право. Каминную сеть в обозримом будущем открывать не собираюсь – мне нежданные гости в доме не нужны, и без них хлопот хватает. Я ответил на все твои вопросы, Альбус? Могу идти и заниматься своими непосредственными должностными обязанностями? – Грюм явно был на пределе – это просматривалось и невооруженным глазом.
Советую гостя, – Дамблдор сделал ударение на последнем слове, при этом очень выразительно глядя на Грюма, так что превратно понять, на кого он намекает, было весьма сложно, – принять тепло и по-семейному. И не вздумай кому бы то ни было о нем сообщить, кроме меня. Запомнил? Он мне нужен живым и здоровым, – Альбус говорил, почти не шевеля губами, предупредительно окружив себя и Грюма чарами конфиденциальности. – Ты меня понял?
Зачем он тебе нужен? – Грюм подозрительно посмотрел на Дамблдора. Его так и подмывало сказать что-нибудь этакое, чтобы тот понял, что Блэк уже вернулся в родовой особняк. Однако Аластор боялся, что может не пережить наказания от магии, ведь ему строго-настрого запрещено об этом говорить, намекать или сообщать любым другим способом.
Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Помнится, ты всегда придерживался этого правила. Вот, советую не забывать о нем и впредь, – бросил Дамблдор, отменяя чары, которые не позволяли любопытным их подслушать.
Когда пришел тревожный сигнал от защитного контура, установленного вокруг дома в Литтл Уингинге, где проводил лето Поттер, Дамблдор сначала было кинулся к камину, чтобы вызвать Грюма и поручить ему разобраться с ситуацией. Однако уже на полпути вспомнил, что камин в Блэк-хаусе уже вторую неделю заблокирован не только для посещения особняка, но даже и для переговоров через него.
Параноик мордредов, – ругнулся Альбус, понимая, что придется самому отправляться к Поттеру. Можно было, конечно, подключить еще Северуса, но не хотелось тратить время на пояснения. Это Грюм обычно вопросы задавал после исполнения распоряжения. Но Снейп – не Грюм. Даже будучи уверенным, что Блэк не помнит о крестнике, интуиция подсказывала, что это именно он появился возле дома Дурслей. Пришлось срочно бежать к границе защитного контура Хогвартса – привилегию аппарировать внутри него Дамблдору пока не вернули.
Обнаружить в доме у Дурслей Снейпа было неожиданностью. Альбус даже подумал было, что это на него почему-то вдруг среагировали защитные чары. Но от этой версии пришлось отказаться, потому что сигнал однозначно говорил о том, что нарушитель, скорее всего, покинул зону, охраняемую магическим куполом, если, конечно, нарушителей было не двое. Но чары показали, что возле дома нет никого, владеющего магией. В доме проверить Дамблдор еще не успел, но, видимо, в этом не было необходимости. Северус точно заметил бы постороннего. Навязав Снейпу общество Поттера до конца каникул, Дамблдор остался доволен собой и отправился строить планы по привлечению Блэка к решению своих вопросов. Выйдя из дома Дурслей и проверив остаточные следы магии, вызвавшей активацию сигнальных чар, Дамблдор убедился, что рубеж пересек, скорее всего, анимаг. Если до этого времени еще были какие-то сомнения в том, что Сириус благополучно выбрался из Азкабана, то теперь их совсем не оставалось. Уж о том, что Сириус Блэк незарегистрированный анимаг, Дамблдор знал отлично. Он даже сохранил эти сведения в тайне от заседателей Визенгамота, чтобы не вызывать лишнего интереса к этой теме и в итоге не привести случайно следствие к Петтигрю. О том, что было возможно сбежать из Азкабана, даже имея такой козырь в рукаве, Дамблдор и помыслить не мог. Остров с тюрьмой находился далеко в море, с него не видно берега. Весь персонал использует аппарацию, недоступную узникам, с определенного защищенного места на острове. Так что для Дамблдора до сих пор оставалось загадкой – каким образом Блэку удалось сбежать? Если предположить, что ему кто-то помог, то возникал вопрос – кто и зачем? Не говоря уже о том – как? Вот над этим Альбус и собирался подумать, уютно устроившись в своем кабинете.
Добравшись до Певерелл-мэнора из дома Дурслей, Гарри заявил Тому с легкой претензией в голосе, но улыбаясь:
Вот не мог ты Блэка в самом начале лета вытянуть из Азкабана? Мне не пришлось бы каждый день к Дурслям бегать отмечаться.
На целое лето вряд ли Дамблдор тебя отправил бы ко мне, – с сомнением заметил Снейп, поняв, в какую сторону клонит Гарри.
Нет худа без добра. Зато какая тренировка по аппарированию, – усмехнулся Том.
А что это Дамблдор так всполошился? Он никогда не прибегал к Дурслям раньше вот так – ни с того ни с сего, – Гарри был не единственным, кто задавался этим вопросом.
Мне он намекнул на побег Блэка, да ты и сам слышал, – Северус тоже не понимал подобного поступка Дамблдора. Логичнее было бы ожидать срочного вызова к нему для того, чтобы получить распоряжение проверить Поттера по месту жительства у тетушки.
Он боится, что Блэк мне навредит, или не хочет, чтобы я с ним встретился? К тому же нет никаких доказательств, что именно Блэк потревожил сигнальные чары, – Гарри понимал, что ответ на его вопросы может дать только сам Дамблдор.
Поживем – увидим, – философски заметил Том.
До начала занятий Гарри несколько раз аппарировал к дому Дурслей, прячась под Мантией-невидимкой, однако никого подозрительного там так и не увидел: ни человека, ни черного пса.
Сириус вернулся в Блэк-хаус уставшим, голодным и злым. Если в Гринготтсе все прошло даже лучше, чем он предполагал, то вот посещение крестника ему совершенно не удалось. Это его расстраивало, хоть он и понимал, что Гарри уже не тот маленький карапуз, каким он его помнит, и встреча, если бы она и состоялась, то простой никак не могла бы быть. Но не выгорело. Даже со зрением пса, в шкуре которого был Сириус, ему не удалось хорошенько рассмотреть крестника, когда тот вышел из дому, чтобы почти сразу же аппарировать вместе с каким-то магом. Да вообще никак не удалось рассмотреть. Рослый, худой – вот и все. Слишком страшно было оставаться так близко от дома, где жил Поттер, после того, как по своей глупости влез в охранные чары, установленные там. А уж когда там появился Дамблдор собственной персоной, Сириусу и подавно не хотелось случайно попасться на глаза. Записка, присланная Альбусом Грюму в день побега Сириуса, заставляла насторожиться и не доверять его сладким речам, на которые он был так горазд. Даже встречу с Гарри теперь, пожалуй, стоило отложить до тех пор, пока не удастся немного разобраться в ситуации. Кем был тот колдун, который оказался в доме маггловских родственников Поттера, и с которым Гарри аппарировал, словно они сбегали от опасности? Выглядело так, словно тот волшебник тоже здесь живет, ведь Сириус два часа наблюдал за домом и не видел, чтобы кто-то приходил. И почему Грюм, в таком случае, ничего не сказал о колдуне, приставленном к Поттеру? А Дамблдор? Зачем ему Гарри? Судя по тем крохам сведений, которые удалось вытрясти из Аластора, он не очень-то интересовался судьбой Гарри до того, как тот пошел учиться в Хогвартс. Что теперь изменилось? Зачем было знакомить Грюма с мальчиком, а потом на лето снова отправлять к магглам? Вопросы... Вопросы… Одни вопросы! И ни одного мало-мальски определенного ответа! Сириусу было сложно разобраться в ситуации – мало того, что он провел больше десятилетия в тюрьме, так еще и собственная память подводила, будучи неспособной полностью избавиться от чужого вмешательства. А, может, и не чужого, но от этого ему легче не становилось.
Грюм сидел в своей комнате, в той, которую его заставил занять Сириус после возвращения из Азкабана. Аластор старался по вечерам не попадаться своему супругу на глаза. Была бы его воля, он и домой не приходил бы, но ему просто некуда было податься. Родственники его не ждали, потому что он давно со всеми ними разругался. В бордель ему теперь путь был заказан прямым запретом Блэка. Туда даже по служебной необходимости он не сможет войти, узы подчинения супругу не позволят этого сделать. А раньше позаботиться о том, чтобы приобрести себе жилье, Аластору даже в голову не пришло, он ведь не думал, что Блэк сбежит из Азкабана. Да еще, ко всему прочему, дражайший супруг приказал обязательно возвращаться домой и даже не пытаться сбежать. Грюм вздрогнул, когда среди комнаты возник Кричер. Этот ушастый подхалим теперь в ноги кланялся Блэку и даже не откликался за зов Аластора, если на это не было позволения Сириуса.
Хозяин ждет вас в гостиной на первом этаже, – сказал Кричер таким тоном, словно делал одолжение, и с хлопком растворился в воздухе.
А мое мнение при этом никак не учитывается? Я, может, уже спать ложусь… – бурчал Грюм, но, стуча протезом по каменному полу, поплелся к супругу, не желая неприятностей. После случая в день побега Блэка, когда протез вовремя не был надет на поврежденную ногу, Грюму приходилось почти не снимать артефакт. Правда, восстановление шло быстрее, чем раньше, и была надежда, что не придется начинать все с самого начала и тратить еще десять лет на повторное заживление последствий зараженного расщепления. Так удачно переключившись с мыслей о Блэке на собственные тревоги о состоянии ноги, Аластор избежал очередного приступа боли, который не заставил бы себя ждать, наказывая за мысленные не самые добрые пожелания Сириусу. Приходилось хитрить и изворачиваться. И все чаще таким отвлекающим маневром для Грюма становились безмолвные обвинения Дамблдора за то, что уговорил его на этот брак. Сказать о подобном в лицо, значило подписать себе смертный приговор, и Аластор это прекрасно знал.
========== Глава 103 ==========
Подходя к гостиной, куда его вызвал супруг, Грюм почувствовал аромат жареного мяса и тушеных овощей. Блэка он застал сидящим за столом, уставленным не меньше чем дюжиной блюд, подходящих, скорее, для плотного обеда, но никак не для ужина, тем более в такое позднее время. Было видно, что Кричер расстарался для хозяина. У Грюма же ужин был на порядок скромнее.
Присаживайся. Составишь мне компанию? – Сириус махнул рукой, указывая на стол. – Я не обедал сегодня и не ужинал. А ты?
Я вовремя поел, – сквозь зубы процедил Аластор, которому хотелось послать Блэка куда подальше, вместо того, чтобы поздно вечером сидеть и глазеть на то, как он ест. Но Грюм не рисковал вести себя вызывающе, чтобы не нарваться на очередное унижение и почти насилие от Блэка. Слишком уж тому понравилось нагибать Аластора везде, где вздумается, и «вбивать послушание», «вставлять мозги» или «вдалбливать смирение», и все это – «через зад», как заявлял каждый раз, смеясь, Блэк. Нет, он, конечно, уже не был так жесток, как в первый раз, но и нежными его действия назвать было нельзя.
Как знаешь, – Сириус не стал разрезать отбивную на части, как того требовал этикет, а просто откусывал от нее столько, сколько удавалось и, быстро прожевав, глотал. Он был голоден, а остальное его волновало мало. Цацкаться за столом он будет, когда у него появится соответствующее настроение. А сейчас… – Я слишком устал, чтобы устраивать тебе полный допрос, поэтому оставлю это удовольствие на завтра. Но ты мне все же ответь на один вопрос – кто из магов живет с Поттером в маггловском доме его тетки?
Никто, – не задумываясь, ответил Аластор, искренне удивляясь вопросу. Он знал, что Дурсли ненавидят волшебство, и вряд ли они позволили бы колдуну поселиться у них. Разве что под чарами… Но Дамблдор сказал бы ему… Или не сказал? Грюм пытался скрыть свои эмоции, но Сириус успел заметить и растерянность, и презрение, и сомнение.
Тогда объясни, кто еще, кроме Альбуса и тебя, приглядывает за Гарри? – Сириус даже перестал жевать, ожидая ответа.
Ты видел кого-то с Поттером? Ты уверен, что это был маг? – взгляд Аластора засветился догадкой, а следом и злорадством. Он знал, кому Альбус доверил наблюдение за Поттером после того, как мальчишка пошел в школу. – Высокий? В черных одеждах?
Высокий. Возможно и в черных. Темно было – точно цвета не рассмотреть, но не яркие тряпки, как у Альбуса, это точно. Так кто это был? – Сириуса сильно раздражала издевательская ухмылочка, появившаяся на губах Аластора. Хотелось стереть ее, да так, чтобы он надолго запомнил… Сириус оборвал свою мысль усилием воли. Слишком уж часто ему хотелось причинить боль Грюму – это магия принятого титула главы рода все никак не успокаивалась, не давалась ему под полный контроль, заставляя быть резким и скорым на расправу, не позволяя перечить и ослушиваться его слов. Позже, добившись полного признания своего превосходства и авторитета главы рода, он станет более терпимо относиться к поступкам супруга.
Не узнал своего дружка? Ой! Забыл!.. Своего соперника? Врага? Недруга? Альбус заставил Снейпа возиться с Поттером, даже летом вменил ему в обязанность посещать мальчишку на дому, – Аластор продолжал довольно скалиться, увидев, как перекосилось от злости и негодования лицо Блэка.
Нюниусу?! В честь чего вдруг Альбус позволил этому Упивающемуся приблизиться к Гарри? – Сириус вскочил с места, забыв, что был голоден.
Снейп – декан факультета, на котором учится твой Поттер, – Грюм был доволен, что не стал по своей воле все рассказывать о мальчишке. Он раньше только отвечал на вопросы, придерживаясь собственного решения о том, что раз Блэк не спросил – значит, ему ничего и не нужно рассказывать.
Гриффиндора? Снейп – декан Гриффиндора? Они там все посходили с ума? Поставить Упивающегося Смертью руководить Гриффиндором… – Сириус качал головой, постепенно отходя от неожиданности услышанного. – Да как Альбус на это решился?
При чем здесь Гриффиндор? Снейп – декан Слизерина, – это не вина Аластора, что Блэк решил, будто Поттер учится на Гриффиндоре. Зато – какое удовольствие наблюдать его пришибленный вид сейчас! Грюм лучился от радости, что смог хоть как-то досадить Блэку.
Слизерина? Это получается, что Гарри учится на Слизерине? Но как? – Сириусу пришлось присесть. Новость просто сбила его с ног. – Как он мог попасть на Слизерин? Ведь Джеймс… Ох… Да… Наверное… – Блэк обхватил голову руками, и только отрывистые слова, вылетающие из его рта, говорили о том, что он начинает что-то то ли понимать, то ли просто принимать как должное.
Как все попал, – Аластор пожал плечами. – Шляпа распределила.
И теперь… Теперь Нюниус декан… Ты мне не говорил…
Ты не спрашивал, поэтому я и не говор…
Закончить свою фразу Грюм не успел. Его искреннее нескрываемое удовольствие от наблюдения за реакцией Сириуса на новость не ушло от внимания. Блэк снова подхватился с места и, направляясь к лестнице, скомандовал:
В свою комнату! Живо! Если не хочешь, чтобы я разложил тебя прямо на столе между блюдом с морковью и мясной запеканкой, – улыбочки Грюма были последней каплей, заставившей Сириуса сорваться.
Летние каникулы были позади, и Тому пришло время снова оставаться одному в Певерелл-мэноре. Конечно же, Северус будет по мере возможности приходить в гости, но короткие встречи ведь не шли ни в какое сравнение с тем временем, когда не было необходимости куда-либо спешить, когда не нужно было утром расставаться на неопределенный срок. Том запланировал для себя множество экспериментов по алхимии и древней трансфигурации, по исследованию свойств некоторых артефактов, он собирался уделить внимание подпространственным чарам и выяснить свойства парочки редких растений, поселившихся в его оранжерее. Все это было очень интересно и захватывающе для его пытливого ума, только он предпочел бы ставить свои эксперименты вместе с Северусом, а исследования проводить, попутно объясняя Гарри тонкости своего подхода к теме.
В последние дни августа Снейп, как обычно, несколько раз мотался в Хогвартс на педагогические советы, устраиваемые Дамблдором перед новым учебным годом. Но все остальное время не отходил от Тома, он тоже предпочел бы не расставаться надолго. Однако ранее взятые на себя обязательства Северус игнорировать не собирался, надеясь, в конце концов, добиться полного принятия общественностью идей Тома и окончательного уничтожения Дамблдора. Просто убить Альбуса для него, как и для Тома, было мало, он хотел, чтобы сначала магический мир увидел настоящее лицо этого великого волшебника, перед которым все почтительно склоняли головы на протяжении нескольких десятилетий.
