Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 171 страниц)

– Грамотный вывод. Растешь, Гарри, – похвалил его Северус. – Но ты понял – это твое личное дело, кому рассказывать о своих родителях. И помни наш совет.

– В Гринготтсе мне тоже сказали, что лучше не очень-то распространяться об этом. Ой! Я вспомнил... Распределяющая Шляпа тоже знает, что я трирожденный. Она что, мысли читает? Даже у окклюментов? – с приездом в Хогвартс у Гарри на каждом шагу появлялись вопросы, и он уже подумывал завести записную книжку для них, чтобы не забывать спрашивать Снейпа обо всем его интересующем при очередной встрече.

– Шляпа очень своеобразный артефакт. Она не читает мысли, но каким-то странным образом анализирует эмоции. И я подозреваю, что она связана с Гринготтсом или, по крайней мере, с Родовыми гобеленами. А еще, возможно, с Книгой Судеб. Есть такая в Отделе тайн в Министерстве Магии. Вот только я не знаю, насколько Шляпа делится сведениями с директором…

– Она могла ему разболтать? Но мне показалось, что Дамблдор не знает, что я угрожал ей… Оу! – Поттер спрятал глаза и покраснел.

– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, Гарри, – Снейп насмешливо уставился на Поттера. – Мне очень интересно узнать, почему Распределяющая Шляпа так долго не могла определить тебя ни на один факультет? И как так получилось, что ты попал именно на Слизерин?

– Она заявила, что я мог бы многого добиться на Слизерине, и я сказал, что согласен. А она ни с того, ни с сего начала вдруг сватать мне Гриффиндор. И очень настойчиво так, словно и не слышала моего согласия. Но я хотел быть ближе к тебе. И вот… Она уперлась, а мне пришлось ей пригрозить, – Гарри смотрел такими невинными глазами, словно это не он сейчас рассказывал своему декану о том, что угрожал тысячелетнему древнему псевдоживому артефакту.

– И чем же ты угрожал Распределяющей Шляпе? – Снейп не знал смеяться ему или начинать сердиться. Ведь неизвестно, чем могло бы закончиться неуважительное отношение к Шляпе. Вдруг вообще не стала распределять, а это значило бы, что Поттеру отказали бы в учебе в школе. Прецеденты в прошлом такие были. И не раз. Только в последние лет пятьдесят все, кто получил письмо, однозначно становились студентами Хогвартса.

– Я сказал, что утоплю ее в унитазе и постираю моющими средствами тети Петуньи, – признался Поттер, отворачиваясь. Ему было стыдно, но он не раскаивался в своем поступке.

– И она тебя послушалась? – Северус еле сдерживал рвущийся наружу смех.

– Ну, как видишь – я на Слизерине, – развел руками Гарри, ухмыляясь. Он уже понял, что ругать его не будут.

Снейп рассмеялся и пошел за сквозным зеркалом, чтобы связаться с Томом и вкратце рассказать ему последние новости.

Так уж вышло, что Поттер знал о сквозных зеркалах, но никогда не пользовался ими. Ему было интересно наблюдать действие артефакта.

– Значит, это зеркало, – Гарри рассматривал изящную вещицу в серебряной оправе, с ручкой в виде стилизованного птичьего пера, украшенного аметистом, – позволяет связаться с кем угодно?

– Не с кем угодно, а только с тем, на кого настроены чары, – уточнил Том, улыбаясь ему с зеркальной поверхности.

– Но их можно настроить на кого угодно? – не переставая исследовать зеркало, допытывался Поттер.

– На кого угодно, – согласился Том.

– А это что за курица? – Гарри обнаружил на обороте зеркала изображение птицы. Обозвав ее курицей, он явно покривил душой. Птичка была красивой, с причудливым хохолком на голове и чудесным длинным хвостом, переходящим в языки пламени. Рисунок на серебре был сделан искусным мастером. Он с помощью легкого чернения придал изображению объемность и, казалось, что сейчас птица вырвется из серебряного плена, взмахнет сильными крыльями и взовьется в поднебесье.

– Гарри, это огненный феникс, – Снейп отобрал у него зеркало. – Очень редкая птица, между прочим.

– Потому и начинку для волшебных палочек из ее перьев делают редко? – Поттер сказал это таким тоном, словно фениксы его чем-то обидели. Он снова заглянул в зеркало в руках Северуса, прислушиваясь к словам Тома.

– Гарри, вот увидишь Фоукса, перо которого в твоей палочке, и поймешь, какая это прекрасная птица, – уверенные слова Тома успокоили вспышку нелепой раздражительности Поттера. – И вообще, чем тебе не нравится родовой артефакт Певереллов? Лучше расскажи, как ты дошел до жизни такой, что попал на Слизерин? – Риддл усмехался, хотя втайне был очень рад, что Гарри попал на факультет Снейпа. Таким образом намного легче решался вопрос присмотра за ним.

Вернулся в свою спальню Поттер перед самым отбоем, когда Драко и Тео уже готовились ко сну.

– И чего декан так долго тебя не отпускал? – любопытство Малфоя родилось раньше его.

– Драко, я Избранный и обязан следить за работой декана. Как ты не понимаешь, он отчитывался, – пафосно заявил Гарри, нарочито прямо держа спину и задрав нос, показывая какой он важный, чем вызвал дружный смех товарищей по комнате. Превратив все в шутку, Поттер ушел от ответа на вопрос.

– Ой, уморил, – Тео вытирал слезы. – Смотри, узнает Снейп о твоих словах – от наказания не отвертишься. Говорят, он шуток не понимает.

– Если вы никому не скажете, то и Снейп ничего не узнает, – пожал плечами Гарри, улыбаясь. Он захватил пижаму и отправился в ванную комнату для мальчиков факультета мыться перед сном.

========== Глава 17 ==========

До конца недели никаких особых происшествий в жизни Поттера не наблюдалось. Вместе с остальными первокурсниками он знакомился с профессорами, с предметами, которые они будут изучать в этом году, и, конечно же, с Хогвартсом. Замок, в котором разместилась единственная в магической Британии школа волшебства, был полон загадок и тайн. Двигающиеся лестницы, исчезающие ступеньки, скрытые переходы, говорящие портреты, привидения, полтергейст Пивз и даже завхоз Филч со своей кошкой – все вызывало живой интерес и подлежало тщательному разглядыванию и изучению. Поттер почти ничем не отличался от других первокурсников. К концу недели всем надоело глазеть на Гарри, тыкать в него пальцем и стараться дотронуться, словно им хотелось убедиться, что он настоящий. Домашние задания не вызывали затруднений для Поттера, привыкшего за последний месяц к ежедневным занятиям в Певерелл-мэноре.

В субботу вечером в гостиной Слизерина обсуждались странные новости. Странными они были для всех, кроме первокурсников, но и те внимательно прислушивались к рассказу старосты. Оливер Риверс, который дружил с девочкой с Рейвенкло и обычно сидел с ней рядом на спаренных занятиях, был сильно расстроен новостью, поэтому не сдержался:

– И зачем это было делать? Чтобы жизнь нам портить? Чем прошлое расписание их не устраивало?

– Успокойся, Олли. Мы все равно ничего не сможем изменить. Эта идея принадлежит директору. Я слышала, как профессор МакГонагалл возмущалась, что теперь ей придется пересматривать все свои планы для занятий. И я впервые стала свидетелем, как профессор Снейп был с ней согласен. Он так и сказал: «Вынужден с вами согласиться, Минерва. Слизерин и Рейвенкло у меня всегда получали более интересные задания, ввиду их более высоких умственных способностей, чем у студентов остальных факультетов. Теперь же им придется скучать на занятиях», – у Аманды получилось очень удачно скопировать язвительный тон Снейпа.

– Да что случилось-то? – спросил вполголоса Гарри у Малфоя. Он не слышал начала разговора и теперь не понимал, о чем идет речь.

– Директор изменил расписание. На доске объявлений вон висит. Аманда только что принесла. На этой неделе ты же заметил, что у нас практически все занятия были спаренными с другим факультетом. И эти занятия проходили преимущественно с Рейвенкло. Ну, не считая гербологии, где были все четыре факультета. И то, профессор Спраут объяснила, что это из-за того, что преподаватель по полетам на метлах то ли заболел, то ли еще что-то. Так вот, теперь можешь пойти, полюбоваться. Мало того, что со следующей недели у нас новое расписание, так теперь еще мы будем заниматься совместно с Гриффиндором. А Рейвенкло – с Хаффлпаффом, – обстоятельно пояснил Драко.

– И какая разница? – Гарри уже догадывался, для чего директор это сделал. И ему не очень нравилась эта идея Дамблдора.

– Поттер, да будет тебе известно, – вмешался третьекурсник Монтегю, услышавший вопрос Гарри, – на Слизерине и Рейвенкло студенты учатся, а на Гриффиндоре и Хаффлпаффе отсиживают семь лет, чтобы получить диплом об образовании.

– Грэхэм, нельзя так категорично заявлять. На всех факультетах есть отлично успевающие студенты, – вмешалась Аманда Корнфут. – Просто…

– Просто я сказал правду без прикрас, – огрызнулся Монтегю.

– Не совсем. Но профессорам действительно было проще при прежнем расписании. Декан правильно заметил, что… – Аманда старалась найти корректное объяснение.

– Я понял. Теперь почти половина класса будет тупить, и профессорам придется с этим смириться, – выручил ее Поттер. Он не стал указывать на тех, кто будет слабой половиной, но это было понятно из предыдущих реплик.

– Да, как-то так, – нехотя согласилась Аманда.

В воскресенье, во время обеда, Дамблдор, слишком усердно и ненатурально улыбаясь, произнес бодрую речь о необходимости дружбы между факультетами. Из его слов выходило, что без нового расписания это было ну никак не возможно. Студенты удивленно переглядывались, но перечить директору школы никто не решился. Преподаватели слушали его речь с кислыми минами, а Снейп так и вовсе язвительно кривился. Но и они не стали высказывать своего мнения по поводу этого скоропалительного нововведения директора. Видимо, все их доводы уже были приведены раньше и на решение Дамблдора не повлияли.

Поттеру не пришлось долго ждать результатов странного радения директора по развитию дружеских отношений между факультетами. Правда, для большинства остальных студентов ничего особо не изменилось. Разве что довелось привыкать к новым лицам на занятиях.

С первого дня в Хогвартсе Гарри в основном свое свободное время проводил с Малфоем. Иногда к ним присоединялись Забини или Нотт. Но даже человеку неискушенному было видно, что именно с Драко у Поттера сложились определенные отношения, предполагающие перерасти в более-менее дружеские. Такие, где будет место доверию и общим тайнам. Уж больно часто за прошедшую неделю им хватало лишь переглянуться, чтобы понять настроение друг друга или без просьбы подыграть в очередной проказливой выходке, задуманной одним из них. И вот в этот налаживающийся мирок ворвались последствия директорской реформы о составе учащихся на спаренных занятиях. И выглядели эти последствия весьма предсказуемо для Поттера и раздражающе для Малфоя.

– Гарри, привет! Как здорово, что у нас теперь будут совместные занятия! Правда же? – Рон Уизли выражал свой восторг громко и эмоционально, несмотря на то, что через несколько минут должен был начаться урок по зельеварению. Предыдущее занятие для Рона прошло не очень удачно. Факультет потерял пять баллов из-за его неверного ответа на вопрос преподавателя и, возможно, потеряет сегодня еще, потому что он не выполнил домашнее задание. Но для него это было не так уж и важно, ведь появилась возможность чаще видеться с Гарри, а, следовательно, возросла вероятность подружиться с ним. Уж больно прочно в его голове прижилась мысль, высказанная летом Дамблдором, о пользе дружбы с Поттером.

– А какая разница, с кем заниматься в одном классе? – Драко недовольно скривился от крика Рона прямо ему в ухо.

– Как это «какая»? Мы с Гарри сможем дружить! Даже директор говорит, что дружба между факультетами – это очень хорошо, – развить тему Рон не успел. Дверь в класс открылась, и голос Снейпа, призывающий всех занять свои места, заставил первокурсников прекратить все посторонние разговоры и молча устремиться в класс.

Не прошло и пары недель, как Гарри и Драко привыкли видеть рядом с собой гриффиндорца Рона Уизли не только на занятиях, но и в библиотеке, во дворе школы или в коридоре на перерывах между уроками. Немного навязчивый, простоватый и временами откровенно смешной, он имел лишь одно неоспоримое преимущество перед многими другими первокурсниками – он хорошо играл в шахматы. А еще он, как и Поттер с Малфоем, неплохо летал на метле. Преподаватель по полетам мадам Хуч в выходные, когда квиддичное поле не было занято тренировками факультетских команд, проводила дополнительные занятия для первокурсников. Принять участие могли все, кто желал улучшить свои способности держаться на метле. Правда, на деле выходило, что полетать приходили только те, кому это действительно нравилось. Вот и получалось, что по воскресеньям Поттер, Малфой и Уизли соревновались друг с другом и еще с десятком первокурсников в умении управлять метлой при полете над квиддичным полем. Все это позволяло Рону приблизиться к исполнению своей мечты, а Поттеру и Малфою свыкнуться с его компанией.

Раз в неделю Дамблдор приглашал Поттера к себе в кабинет. Он называл это «поговорить по душам», тогда как Поттер окрестил их встречи «мозгоклюйством». Чай, лимонные дольки, конфеты и пирожные должны были, по мнению Дамблдора, создавать уютную атмосферу при их встречах, но бесконечно раздражали Гарри, который ощущал, как нагревались на его теле амулеты, предупреждая о несанкционированных добавках в многочисленных угощениях. Чего ему стоило каждый раз вежливо отказываться от сладостей и ни разу даже не заикнуться о том, что он в курсе того, какая в них начинка! Когда Гарри после первых «дружеских» посиделок с директором пожаловался Снейпу, тот сразу же предпринял меры, сварив какой-то особенный антидот. Он порекомендовал Поттеру всегда иметь его при себе и выпивать несколько капель перед визитом к Дамблдору. Риддл прислал еще парочку семейных артефактов, которые должны были защитить Гарри от подчиняющих заклинаний.

– Помни, волшебники еще не создали амулет, защищающий от всех напастей, и не изобрели универсальный антидот. Гарри, ты сам должен уметь себя защищать. И первая составляющая этого умения – это осторожность, – говорил на очередном сеансе связи через сквозное зеркало Том. – Если не знаешь, как правильно поступить – лучше ничего не делай или спроси совета у Северуса. Легче избежать неприятности, чем потом разбираться с ее последствиями. Не провоцируй Дамблдора, не выдавай своей осведомленности о его настоящей роли в твоей судьбе, не показывай уровня своих способностей. То, чего он не знает о твоих возможностях, может в будущем сослужить очень хорошую службу тебе самому.

– Спасибо, учитель, за заботу обо мне, – Поттер, в который раз выслушивая наставления Риддла, был ему искренне благодарен за поддержку. – А можно я спрошу директора о наручниках?

– Если сможешь сдержаться от эмоций – попробуй. Только не жди чистосердечного признания, – Том печально улыбнулся. – Лучше скажи, ты уже видел Фоукса?

– Да, – глаза Гарри зажглись непритворным восторгом. – Только ради того, чтобы его видеть, я согласен ходить на эти дурацкие встречи с опекуном, – последнее слово удостоилось саркастичного тона. – Интересно, директор мне позволит погладить феникса?

– Пока не спросишь у него – не узнаешь. Вот тебе и безопасная тема для разговора с опекуном. Открою тебе маленький секрет. Северус тоже очень любит Фоукса. Тот отвечает ему взаимностью и даже иногда прилетает к нему в комнаты. Обычно, когда у Сева нет гостей, – Том заговорщицки подмигнул Гарри.

– Почему ты мне не рассказывал об этом? – Поттер удивленно и немного обиженно посмотрел на Снейпа.

– Это сильно злит Альбуса. Поэтому я стараюсь не распространяться о таких своевольных поступках Фоукса, – Северус произнес имя птицы так, что сразу чувствовалось – она ему очень нравится. – У тебя есть возможность проверить, как директор отнесется к твоей заинтересованности фениксом.

– Я попробую с ним поговорить о Фоуксе. И о наручниках, то есть браслетах, тоже. Я же не знаю, что то были наручники, – уточнил Гарри.

– Только будь осторожен, – улыбнулся на прощание Том, разрывая связь через зеркала.

– Гарри, что Рону от нас нужно? Чего он ходит за нами, как тень? – однажды октябрьским вечером поинтересовался Драко, который недолюбливал Уизли за его навязчивость и настырность.

– Рон не скрывает своих замыслов – дружить он хочет. Со мной. Ты ему мешаешь, но он терпит, раз уж я с тобой дружу, – пояснил Гарри с кривоватой усмешкой, так напоминавшей снейповскую.

– А ты со мной дружишь? – слегка растягивая слова и лукаво стреляя глазами, спросил Малфой. – Точно? Не обманываешь?

– Драко, не придуривайся. Или ты хочешь сказать, что мое расположение к тебе излишне, и оно не востребовано с твоей стороны? – Гарри развалился на кровати, готовясь ко сну. Тео ушел в ванную комнату, и можно было несколько минут поболтать с Драко без свидетелей.

– Значит, дружишь… – Малфой залез на кровать к Поттеру и, стоя на четвереньках на самом ее краю, смотрел сверху на Гарри. – Тебе Рон нравится? Только честно, – вопрос прозвучал серьезно и без тягучих смешливых нот.

– Не знаю, Драко. Он очень прилипчивый, но, согласись, ничего плохого он нам не сделал пока, и с ним не скучно… – Поттер преувеличенно внимательно рассматривал серебряный шнур на пологе своей кровати.

– Не скучно, – хмыкнул Малфой, усаживаясь рядом. – Иногда он похож на дурачка. Это весело.

– Его мало учили дома, а сам он ленивый для того, чтобы учиться, – Гарри размахивал над собою рукой, ударяя пальцами по кисточке на шнуре, подтягивающем полог. Его занятие напоминало игру котенка с веревочкой. – Но не всем же быть такими умными, как мы с тобой, Драко? – Поттер на миг метнулся взглядом к другу, чтобы увидеть его реакцию на сказанное. В ответ получил сдержанную улыбку.

– Непонятный он какой-то. В шахматы играет отлично. То есть мозги у него определенно есть, и они там, где им положено быть – в голове, а не… в другом месте. Так почему же тогда он учится так плохо? – удивлялся Малфой.

– Я же говорю, ленивый он. Очень-очень ленивый. Так его воспитали. Вспомни, что он говорил об игре в шахматы.

– Что ему было скучно, поэтому он научился играть, – Драко не очень тогда прислушивался к словам Уизли.

– Он говорил, что старшие братья уже работают и не живут с ними, Перси и близнецы были в школе, сестра еще совсем малявка, да и возиться с девчонкой он не хотел. Отец на работе, а мать весь год, кроме лета, подрабатывает вязанием, поэтому все время занята…

– Помню, он сказал, что она сдает все связанное какой-то тетке, а та уже отправляет на продажу через магазин своей знакомой. Я еще тогда у него поинтересовался, почему она сама не торгует. Прибыли было бы больше, – Малфой скривился, представив, что он тоже мог бы родиться в семье, где родителям пришлось бы работать. Не то, чтобы он не уважал труд и людей, которым приходится зарабатывать себе на еду, но он привык жить по другим меркам, где нет места подсчету каждого кната.

– Рон тогда возмутился и заявил: «А есть кто будет готовить, если она пойдет еще и торговать своими носками-свитерами?» – хохотнул Поттер. – Ты заметил в Большом зале, как Уизли едят? Не только Рон, но и его братья всегда очень основательно натаптывают желудок. Видимо, такая еда для них роскошь. Это совсем не весело, – Гарри вздохнул. Он прекрасно помнил, что такое голодать. – Но ты меня немного сбил с темы своими выводами об экономической целесообразности миссис Уизли самой сбывать вещи, сделанные ее руками…

– Какие слова ты знаешь, – насмешничал Драко.

– Знаю. Так вот, я вспомнил тот наш разговор, потому что Рон именно отсутствием внимания к нему и объяснил свое умение играть в шахматы. Ему было скучно, одиноко и нечем заняться. Поэтому он начал играть сам с собой. А так как он играл и за белых, и за черных, к тому же играл так, чтобы обыграть самого себя, то… В общем – Рон Уизли нашел себя в шахматах. Если бы его приучили читать книжки, то… М-да… А вот книжек у них дома, пожалуй, не много, раз с деньгами туго. Ладно, проехали, – размышлял вслух Гарри. – В общем, ты понял. Рон по воле обстоятельств чувствовал себя одиноким, а теперь он хочет завести себе друзей. И почему бы не подружиться со мной?

– Точно, Поттер! Почему бы не подружиться с тобой? Ты же известная личность. Ты у нас герой, – ерничая, влез в разговор только что вошедший в комнату Тео. – Я пропустил интересный разговор?

– Заткнись, Нотт, – беззлобно огрызнулся Гарри, фыркая на упоминание о его героизме. – Для тебя ничего интересного, – из-за неуемного любопытства Нотта Поттер сторонился его. Хитрый и пронырливый, Теодор вместе с тем был скрытным и ничего не рассказывал о себе. О таких обычно говорят: «Себе на уме». Поддерживая товарищеские отношения с соседом по комнате, Гарри старался держать его подальше от себя.

– Ладно, я понял твои объяснения. Так что будем с… этим делать? – Драко косился на Теодора, надеясь, что тот не поймет о ком идет речь. Малфой тоже настороженно относился к Нотту, но больше по причине нежелания делить внимание Поттера еще с кем-то. Был у Драко такой вот недостаток или, напротив, достоинство – это еще с какой стороны посмотреть. Он был очень осторожен в своих поступках. Не любил он с кем попало делиться своими игрушками в детстве. А сейчас ему до одури не хотелось потерять доброе расположение Гарри в надежде на то, что когда-нибудь они станут настоящими друзьями.

– Оставим все как есть. Посмотрим, что будет дальше, – Поттер повернулся на бок и уставился на устроившегося на краю его постели Малфоя. – Марш с моей кровати, Драко. Я спать буду.

– Как скажешь. Мальчик-Который-Вы… – договорить смеющийся Драко не успел, получив подушкой в спину.

– Я же предупреждал, что больше не хочу слышать этого! И верни подушку! – скомандовал Поттер, довольно разглядывая жертву своего точного броска.

Задернув полог кровати, отделяя себя от остальных жильцов комнаты, Гарри получал призрачную возможность побыть наедине. Ему не хватало своей личной комнаты. Пусть не такой роскошной, как в Певерелл-мэноре. Даже у Дурслей у него был свой чулан, где можно было без помех подумать и помечтать. Тема, поднятая Драко в разговоре сегодня, не давала покоя Поттеру уже несколько дней после того, как он случайно стал свидетелем странного разговора.

В тот день погода резко изменилась, ветер принес тяжелые тучи, скрывшие солнце. На дворе было хмуро, сыро и пахло приближающимся дождем. Гарри и Драко, выйдя из здания школы, потоптались пару минут на месте в раздумьях – стоит ли оставаться на улице, когда вокруг все такое неприветливое, и ветер забирается под мантию, неприятно холодя и заставляя вздрагивать.

– Драко, возвращайся ты, наверное. Займешь нам уютное место в зале. Сегодня свежим воздухом дышать не желательно – пользы может оказаться меньше, чем вреда. Слишком сыро, – Гарри увидел согласный кивок Малфоя. – А я схожу к беседке и погляжу, если Уизли ждет нас со своими шахматами, то приведу его с собой. С него станется и в дождь нас ждать. Он же гриффиндорец и своего слова не нарушит, – Поттер беззлобно, но насмешливо скривился.

Драко согласился с его мнением и, ни капли не жалея о таком «свежем воздухе», ушел в здание школы. Большой зал между приемами пищи использовался как место для отдыха студентов, где могли собраться все, независимо от факультета, на котором учатся. Для того, чтобы спокойно поиграть в шахматы, как планировали сегодня ребята, Малфою стоило поторопиться и выбрать местечко где-то в стороне от всех, чтобы никто рядом не устроил беготню и гвалт.

Гарри же, набросив на голову капюшон и плотнее укутавшись в мантию, побрел к беседке возле теплиц. Маленькая старая беседка, прилепившаяся одной стороной к каменному забору, была почти полностью увита плющом, а вокруг нее раскинулись заросли падуба. Еще в сентябре ребята натолкнулись на это тихое местечко и теперь часто там отдыхали за книжкой, разговорами или за партией в шахматы с Уизли. Вот и сегодня после совместного урока трансфигурации они договорились о встрече там с Роном.

Подойдя почти вплотную к беседке и уже собираясь позвать Рона, Гарри вдруг услышал голоса и передумал поднимать шум. Он затаился за живой стеной из плюща и прислушался.

– Ронни, если ты простынешь, мамочка будет сердиться, – сюсюкающий голос одного из братьев-близнецов Уизли звучал неприятно и с издевкой.

– Уходите отсюда, я вас не звал! – нервно откликнулся Рон. – Зачем вы за мной следите? Вы не должны здесь быть!

– Мы волнуемся за своего непутевого братца, – тот же голос не переставал насмешливо коверкать слова на детский манер. – Мы не можем спокойно смотреть, как ты остаешься наедине с двумя хитрыми и злыми слизеринцами.

– Они не злые! Уходите отсюда! – с отчаянием выкрикнул Рон. – Я не хочу, чтобы они вас видели!

– Конечно, не хочешь, – по голосу Гарри понял, что в разговор вступил второй брат-близнец Уизли. Поттер не различал их по лицам, что уж говорить о голосах, также очень похожих друг на друга. – Тогда великий Гарри Поттер не захочет дружить с Ронни. И Ронни расстроится. Тебе не пора ли повзрослеть, братец? Поттер – слизеринец! Он никогда не станет с тобой дружить!

– Станет! Вот увидишь! Гарри хороший! – защищал Рон.

– Так почему он с тобой до сих пор не дружит? Или ты считаешь, что игра с тобой в шахматы – это уже дружба? Пойми, дурачок, он играет с тобой, и мы имеем в виду не шахматы. Играет, как кот с мышкой. Как только ему надоест – он тебя выбросит на свалку. Ронни, ты ничего собой не представляешь. Ты глупый. С такими не дружат. Забирай свои шахматы и топай в гостиную факультета, – злобно шипел один из братьев.

– Сами вы дураки! Вот подружусь с Гарри, тогда узнаете!

– Что узнаем?

– У меня будет друг – герой Британии, а вы так и останетесь хулиганами, которых все только терпят и не перечат из боязни получить от вас неприятный сюрприз! – снова сорвался на крик Рон.

– Жаль, мать запретила шутить над тобой, а то ты поплатился бы за свои слова, – откровенная злоба не красила и без того грубые слова. – Только вот, что тебе за корысть из друга-слизеринца? Они все хитрые и изворотливые, как змеи. Они не умеют по-настоящему дружить.

– Я тоже хитрый и изворотливый, только вы об этом не знаете. Я стану другом Гарри, вот увидите! И он поможет мне поставить вас на место, чтобы вы не доставали меня! Мы с ним всех поставим на место, ясно? Никто не станет перечить нам. А теперь уходите, а то напишу маме, что вы опять в меня свои дурацкие заклинания бросали, – обычно спокойный и тихий Рон, вдруг завелся не на шутку.

– Не посмеешь!

– А вы проверьте! Кому мама поверит? Вы ей всегда врете, она вообще вам больше не доверяет. Уходите!

– Не придет твой Поттер. Он со своим белобрысым дружком в такую погоду и нос на улицу не покажет. И дружить с тобой он не будет!

В беседке громко затарахтело, и Гарри догадался, что кто-то встряхнул коробку с шахматами.

– Ничего в этой жизни, кроме шахмат, ты не понимаешь, дурак. Мы тебя по-братски предупредили, а ты устроил истерику. Попомнишь наши слова.

Поттеру надоело слушать. Он понял позицию близнецов Уизли и решил присмотреться к ним, чтобы случайно не напороться на их дебильную шуточку – слишком уж негативно они были настроены против него. Он помнил их выходку в Хогвартс-экспрессе. Гарри потихоньку отошел от беседки на несколько ярдов в сторону тропинки, что вилась рядом и громко крикнул:

– Рон! Рон, ты здесь?

– Да! – мгновенно откликнулся Рон и выглянул из беседки. Он так счастливо улыбался, что Поттер решил позже подумать над его неоднозначными заявлениями братьям.

– Рон, сегодня на улице мерзко. Пойдем в зал играть, там Драко нам место занял. Еще простынем на этом ветру, да и дождь с минуты на минуту может пойти.

Гарри говорил громко, словно хотел, чтобы его слова были хорошенько расслышаны близнецами Уизли. Те так и не показались из беседки, притихнув за зеленой изгородью, как мыши. Поттеру почему-то хотелось доказать этим злобным рыжим хулиганам, что он умеет дружить и заботиться о своих товарищах. Что он не тот злобный и хитрый, беспринципный монстр, каким они его расписали Рону.

В тот день Рон был рассеянным и, что бывало исключительно редко, проиграл в шахматы даже Малфою, который считался самым слабым игроком среди них троих.

Поттер слышал спокойное сонное дыхание Драко, кровать которого стояла рядом. Сопение Нотта доносилось с другого конца комнаты гораздо глуше. Гарри повернулся на другой бок, но сон к нему не шел. Он все пытался решить для себя вопрос, стоит ли с кем-либо дружить, если ему придется долгие годы скрывать от друга правду о себе. Будет ли это честным? Ведь он не намного лучше того же Нотта, пытаясь выведать все о предполагаемых друзьях и ничего не давая взамен. И Рон, и Драко стремятся с ним подружиться именно потому, что он Гарри Поттер, о котором им читали книжку в детстве мамы. Видят ли они за этой ширмой его настоящего? Малфой кажется искренним. Он не скрывает, что помнит о том, кем является Гарри, но никогда даже не намекал на то, что следует воспользоваться положением Избранного для достижения каких-то благ. Но и Рон при нем никогда такого не говорил. Он это высказал братьям, чтобы поставить их на место. Но не истинное ли это желание Уизли – использовать власть звания Поттера, как героя Британии, для достижения своих целей? Гарри не хотел, чтобы его использовали или спекулировали его статусом в обществе. Он еще долго ворочался. Пока не решил устроить им обоим проверку. И начнет он с Малфоя.

========== Глава 18 ==========

Через несколько дней утром за завтраком Снейп обратил внимание, что Поттер и Малфой сидят на разных концах стола. К тому же Гарри занял привычное место и оживленно беседовал с Ноттом. Тогда как Драко выглядел совершенно расстроенным. Он отсел подальше от Поттера и вяло ковырял ложкой в тарелке. У декана Слизерина не было бы никаких вопросов, если бы он полчаса назад смог подслушать разговор в одной из спален первокурсников.

– Гарри, ты в своем уме? Зачем тебе это? – возмущенно шипел Поттеру Драко.

– Я хочу погулять по ночному Хогвартсу. Что в этом странного? Мы уже два месяца здесь учимся и еще ни разу не были за пределами гостиной ночью. Это ведь интересно! К тому же сегодня Хэллоуин, – спокойно пояснял Гарри.

– Угу. Хэллоуин. Сегодня в честь праздника профессора будут следить за порядком с удвоенным усердием. Ты знаешь, что нам сделают за нарушение режима? – не успокаивался Малфой.

– Баллы снимут? Ну и что? Как снимут, так и добавят. Драко, мы с тобой одни из лучших учеников на курсе. Мы больше всего баллов факультету принесли. Так почему у нас не может быть никаких привилегий? – не успокаивался Поттер. Благо, Нотт уже отправился в Большой зал, и он мог спокойно подбивать Драко на мнимую аферу.