Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 171 страниц)
– С ним все в порядке. А вот со мной… Том, ты садист. Ты знаешь об этом?
– Это ты ненасытный жадина, – Риддл коснулся губами виска Северуса. – Давай все же немного поговорим. Можешь считать, что я запросил пощады.
– Хорошо, уговорил, – Снейп повозился, укладываясь удобнее под боком Тома. – Мне пришлось во вторник срочно смотаться в Лютный за кое-какими ингредиентами для зелья Поттеру. Ты же понимаешь, что я его сразу после выходки близнецов Уизли стандартными зельями отпаивал. А к утру сварил именные, на его крови. В общем, кое-что редкое и не предусмотренное школьными закупками у меня закончилось. Не люблю, когда под рукой не оказывается нужного ингредиента и стараюсь вовремя пополнять свои запасы – вот и воспользовался тем, что у меня на втором уроке «окно» и сходил за покупками. Заодно я и к Олливандеру занес то, что успел приготовить из его заказа. Мы немного поговорили с ним, и я успел поинтересоваться, как часто ему удается делать волшебные палочки с пером феникса, – Снейп замолчал, выдерживая театральную паузу.
– Ну? Что ответил Олливандер?
– Довольно часто.
– То есть, волшебная палочка с сердцевиной из пера феникса – это не редкость? – Риддлу не удалось скрыть легкое удивление, и даже разочарование в голосе.
– Да. Знаешь, я так искренне изумился, что Гаррик, то есть мистер Олливандер, – в глубине глаз Северуса мелькнули чертики, он помнил, что Том почему-то не любил имени мастера волшебных палочек, – он мне сказал, что, несмотря на то, что фениксы редки в природе, ему регулярно поставляет их перья из Индии знакомый торговец ингредиентами. Оказывается эти птицы довольно щедры и не жалеют своих перышек. Так что Фоукс просто исключительно жадный экземпляр среди этих волшебных созданий. Я напомнил Олливандеру разговор, который произошел при покупке волшебной палочки Поттером и поинтересовался, как так может быть, что темному и светлому волшебникам подошла палочка с одинаковой сердцевиной.
– Ты уже абсолютно уверен, что Гарри будет светлым? До полного формирования его магического ядра еще несколько лет.
– Не перебивай. Какая разница, каким он будет магом – светлым или темным? Ты же сам просил расспросить Олливандера о твоей палочке, – укоризненно сказал Снейп. – Так тебе интересно, что он мне ответил?
– Конечно, интересно. Я весь во внимании, – покаянно произнес Том.
– Он сказал, что феникс от возрождения к возрождению меняется и поэтому его перья, взятые из разных, так сказать, существований, могут быть хорошими проводниками для магии разной направленности. А еще от того, у какого мага феникс стал фамильяром, зависит свойство его перьев, как ингредиента. Вот такая тонкость. Мастера по изготовлению волшебных палочек имеют свои способы для определения совместимости ингредиента для сердцевины волшебной палочки с деревом, из которого она будет изготовлена. И нет никаких иных рекомендаций при изготовлении волшебной палочки, кроме этой совместимости. Нет невозможных сочетаний из-за каких-то наших предрассудков и надуманных свойств дерева или сердцевины волшебной палочки. Так что нет ничего неправильного или особенного в твоей палочке из тиса и пера феникса. Олливандер к тому же уверен, что и в твоей палочке, и в палочке Гарри он использовал перья одного и того же феникса. В книгах исследователей утверждается, что фениксы сгорают, когда умирает их хозяин. Следовательно, можно сделать вывод, что Дамблдор знает, у кого Фоукс был до того, как стал его фамильяром, раз у него было перо для твоей палочки, – Северус умолк и прикрыл глаза от удовольствия, теснее прижимаясь к Тому, который, пока слушал рассказ, неосознанно снова начал поглаживать его по боку.
– А когда у Олливандера появилось первое перо, он не сказал случайно? – Риддл заметил реакцию на свои действия и улыбнулся.
– Нет. Мы с ним вообще этот вопрос вскользь зацепили. Хотя он мне сказал еще кое-что любопытное. Вернее не сказал, а оговорился. Не думаю, что его просили об этом молчать, к тому же прошло очень много лет. Когда Дамблдор принес первое перо феникса, он расспрашивал о старшей палочке. Его интересовало, как могло случиться, что палочка из бузины, которая считалась в Европе деревом священным, получила сердцевину из волоса фестрала, весьма загадочного волшебного существа, вероятно водящего знакомство с самой Смертью. Как видишь, Альбуса тоже интересовали вопросы о странностях некоторых палочек. Ему, как и мне, Олливандер объяснил, что нет запретных комбинаций дерева и сердцевины для волшебных палочек, – Северус вызвал Темпус. – Уже поздно.
– Вернее рано, ты хотел сказать.
– Это как посмотреть. Для меня три часа ночи – это поздно. Может, подремлем?– Снейп закрыл глаза, намереваясь поспать несколько часов. Он рассчитывал вернуться в школу до завтрака, несмотря на то, что сегодня было воскресенье.
– Можно и подремать. Только вот старшая палочка у Дамблдора появилась гораздо позже его расспросов. Это случилось в тот год, когда я окончил школу. Один из моих старых друзей присутствовал при том, как Дамблдор победил Геллерта Гриндевальда. Именно тот мой друг рассказал мне о последних словах Геллерта перед заключением в Нурменгард: «Теперь с тобой не только моя любовь, но и Бузинная палочка, Альбус. Я отдал тебе все». После этого Дамблдор сильно изменился. Стал очень беспокоиться о своей безопасности.
– Так вот откуда ты знаешь, что у него старшая палочка, – сонно пробормотал Северус.
– Да. Спи и набирайся сил. А то у меня на тебя еще есть планы, – Том коснулся виска любимого губами, подарив невесомый поцелуй.
– Нужно было соглашаться, когда я предлагал.
Стоило прозвучать последнему слову, как дыхание Снейпа выровнялось и стало почти неслышным. Он спал. А Том еще некоторое время лежал и наслаждался тем, что он сегодня в постели не одинок.
После происшествия с близнецами Рон Уизли при первом же случае заверил Поттера, что он ничего не знал о намерениях братьев, иначе обязательно предупредил бы его. Он так искренне бил себя в грудь и такие изощренные гадости говорил в адрес своих непутевых братцев, что Гарри ничего не оставалось, как убедить его, что к Рону у него нет никаких претензий, и Гарри ему верит. Это послужило Уизли сигналом, что можно снова преследовать Гарри вне занятий и надоедать ему своим присутствием. С чем Поттеру пришлось смириться. Раз уж Дамблдору зачем-то нужна была дружба Гарри с Роном, то пусть так и будет все выглядеть. Только Уизли был не единственным, кто стал частым спутником Поттера и Малфоя.
Как-то, устав от чтения и выполнения домашних заданий, Гарри и Драко разыскали пустой класс и укрылись там от Рона. Они уселись на подоконник и, рассматривая школьный двор с высоты четвертого этажа, решили немного посекретничать.
– Драко, а почему ты с Гермионой почти не разговариваешь? Ведь вы вместе сидите на трансфигурации и на зельях. Она тебе не нравится? – вдруг задал странный вопрос Гарри.
– Почему не нравится? Грейнджер нормальная, – пожал плечами Драко, кинув удивленный взгляд на Поттера.
– Гермиона мне сказала как-то, что ты ее почему-то недолюбливаешь.
– Ничего подобного. Просто считаю, что у нас с ней нет ничего общего, – бросил Малфой, – поэтому держу расстояние.
– Это потому что она магглорожденная? Так и у меня мама была магглорожденная, – Поттер зондировал почву. Они никогда еще с Драко не разговаривали на тему чистоты крови.
– Да мне все равно, какой у нее статус. Хотя при данных обстоятельствах, я предпочел бы с ней не дружить. Но я так понимаю, ты не зря этот разговор начал?
– Мне нравится ее тяга к знаниям, она забавная. К тому же опекун, – Поттер избегал называть Дамблдора, Драко и так понимал, о ком идет речь, – мне все время твердит, что я должен показывать пример и завести друзей на других факультетах. Правда, он почему-то все время говорит только о Гриффиндоре. Вот я и подумал, что с Гермионой было бы неплохо подружиться. С ней будет интересно, – пояснил Гарри.
– Тебе Уизли мало?
– Уизли – это наш крест, – Поттер хихикнул. – Ну, куда его денешь, если он выбрал меня в друзья? А Гермиону я бы сам выбрал.
– Ты что, влюбился? – Драко озорно засмеялся. – Невесту себе нашел?
– Прекрати, – Гарри поддержал его и тоже смеялся. – Так как? Или тебе неприятно с ней будет…
– Да не в том дело, – прервал его Малфой. – Но, ты прав – она же магглорожденная. Гарри, а если мы сдружимся. Что потом?
– Ты это о чем? – не понял Поттер.
– Гарри, я не имею ничего против Грейнджер. Она умная и славная девчонка. Но ты ведь понимаешь, что чем старше мы будем становиться, тем ей будет сложнее поспевать за нами в плане магической силы? Нас с тобой поддерживает родовая магия. Знаешь, я не хотел бы подруге рассказывать, что она никогда не сможет осилить некоторые разделы магических наук. И не потому, что она глупая, а потому что ей это не дано от рождения, – Драко настороженно смотрел на Поттера. Так откровенно они еще не говорили.
– Драко, я тебя правильно понял? Ты говоришь о том, что есть маги разного сорта?
– Чушь! Гарри, нет магов разного сорта. Просто некоторым не все доступно. А у нас об этом молчат. Вернее, говорят, что все могут добиться всего, чего захотят, – Малфой вдруг сник.
– Ты про идеи Дамблдора о равенстве?
– Да. Они не совсем правильные. Мне папа рассказывал, – Драко зажмурился и несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. – Гарри, я должен тебе признаться, пока никто другой не сказал, – Малфой открыл глаза, и Гарри увидел его несчастный взгляд. – Моего отца обвиняли в том, что он Упивающийся Смертью. Что он заодно с Лордом Волдемортом. Его даже судили за это, но оправдали. Папа их обхитрил.
– Ты не боишься произносить его имя?
– Волдеморта? А чего бояться? Это же только имя? Ты теперь не станешь со мной дружить? – почти шепотом спросил Малфой.
– Почему? – искренне удивился Гарри.
– Ну, Волдеморт убил твоих родителей, а мой отец был с ним знаком…
– Драко, даже если бы твой отец убил моих родителей, то какое это имеет отношение к нашей с тобой дружбе? – перебил его Поттер.
Когда Малфой кинулся на радостях обниматься, они чуть не сверзились с подоконника.
– Спасибо.
– Не за что, сумасшедший, – смеялся Гарри, пытаясь отодрать от себя вцепившегося Драко. – Только знаешь, ты не рассказывай об этом Уизли. Хорошо? Боюсь, он слишком ограниченный, чтобы понять мои поступки. Да и остальным сильно не распространяйся.
– Я согласен на Грейнджер в качестве подруги, – вдруг выпалил на радостях Драко.
– О! Какое благородство с твоей стороны! Может, мы ей и не нужны, а ты сразу – «подруга», – насмехался Гарри.
– Ты хотел знать мое мнение – я тебе его сказал, – Драко покраснел от смущения.
– Хорошо. Не тушуйся, я понял. Ты начинаешь разговаривать с Гермионой нормально и, если она проявит интерес, то мы будем общаться с ней чаще, чем только на занятиях. Ты это хотел сказать? – дождавшись кивка Драко, Поттер снова стал смотреть в окно. – Я Гермиону впервые увидел в Косом Переулке, в тот же день, когда познакомился с тобой, – Гарри почему-то показалось важно об этом сказать.
– И она тебе тогда понравилась? – понимающе спросил Драко.
– Не то, чтобы понравилась, наверное, но показалась интересной, любопытной и чем-то похожей на меня.
После этого откровенного разговора в коридорах школы стали часто замечать странную компанию первокурсников из двух слизеринцев и двух студентов Гриффиндора. Гермиона Грейнджер весьма быстро освоилась в их мужской компании и чувствовала себя очень даже комфортно, зачастую о чем-то споря с Гарри и Драко или читая нотацию Рону.
Дамблдор стоял возле золоченого насеста и сыпал из пакета зерна в кормушку Фоукса. Делал он это медленно и размеренно, стараясь ничего не рассыпать на пол. А это было вполне возможно, потому что феникс почему-то вел себя неспокойно и то взмахивал крыльями, то перебирая лапами, перемещался по жердочке туда-назад, от чего вся конструкция насеста тряслась и вздрагивала.
– Фоукс, уймись. У тебя нет причин для волнения. Мой гость скоро уйдет, – увещевал птицу Альбус. – И что же это ты так не любишь Питера? А?
Дамблдор положил пакет с зерном на столик у насеста и, проведя рукой по крылу феникса, успокаивая его, направился к своему креслу. Напротив директорского стола сидел, ожидая пока он освободится, невзрачный полноватый мужичок. Еще не старый, но какой-то обрюзгший, с сероватой нездоровой кожей, мышиного цвета неопрятными волосами. В его прическе на макушке уже просматривалась плешь. Руки с короткими пальцами и темными выпуклыми нестрижеными ногтями подрагивали, теребя пуговицу на измятом сюртуке. Лишь маленькие темные глазки были живыми на его некрасивом лице. Казалось, они одни обладали возможностью что-то рассказать об этом человеке. Страх, надежда, тревога, доверие, преданность, подозрительность, безнадежность – все эти чувства как в калейдоскопе поочередно отражались во взгляде этих глаз. Питер Петтигрю – так звали гостя Дамблдора.
– Питер, что в тебе такого особенного, что Фоукс всегда ведет себя встревоженно во время твоих визитов? – задумчиво спросил Альбус скорее у себя, чем у самого Петтигрю. – Еще со времени твоей учебы в Хогвартсе. Странно. Но это так, отступление. Я хотел поговорить с тобой. Как тебе живется у Уизли, Питер? Не надоело еще? – внимательный наблюдатель заметил бы издевку в голосе и презрение во взгляде директора, но ограниченный и забитый Питер принял вопрос как заботу о себе.
– Хорошо, Альбус. Намного лучше, чем в тех трущобах, где мне приходилось прятаться все эти годы. И все из-за Блэка и его дружка. Быстрее бы они сдохли, – столько ненависти было в последних словах Петтигрю. – Ты обещал об этом позаботиться. Я по твоей воле привел Вол… сам знаешь кого к Поттерам! И после этого десять лет мне приходится скрываться! – он перешел на нервный визг.
– Питер, ты должен понимать – Блэк сидит в Азкабане, к нему не так просто подобраться...
– Ты председатель Визенгамота. У тебя есть власть, – упорствовал Петтигрю.
– Питер, ты забыл, за что расплачивался выполнением моей просьбы? Тебе напомнить, что в лучшем случае, ты сейчас сидел бы в соседней камере с Блэком и дружил с дементорами? Но не исключено, что и был бы поцелованным одним из этих созданий за свою оплошность во время операции, проводимой во благо всех магов Британии. Я помогаю тебе сохранить жизнь, как могу. Люпин уже не помнит, почему ненавидит тебя. Но все же не советую идти с ним на контакт. Оборотни очень непредсказуемы, – Дамблдор скривился, как от зубной боли, но пышная борода спрятала большую часть гримасы от собеседника. – Ты должен быть мне благодарен за то, что я нашел тебе дом, где о тебе заботятся.
– Не обо мне. А о моем анимагическом звере – о крысе, – уточнил Петтигрю, позволив себе немного негодования в голосе.
– Питер, чем ты недоволен? Это же так хорошо, что в этом году один из сыновей Уизли пошел в школу. Только поэтому у тебя появилась возможность попасть в их семью. Ты же знаешь Молли. У ее старшего сына Перси, который еще учится, есть древняя сова. Близнецам она покупала жаб, когда они шли в школу, потому что жабы дешевые настолько, что почти ничего не стоят. Благо, эти мальчишки после первого же урока зельеварения устроили эксперимент, случайно превратив своих жаб в набор ингредиентов. Брр, – Дамблдор очень живописно передернулся. – Не люблю жаб. А Рону, который поступил в этом году в Хогвартс, Молли вообще никакого питомца не собиралась покупать, помня, что сотворили близнецы. И ты, Питер, должен благодарить Мерлина, что я узнал об этом летом во время одного из визитов в Нору. Я сразу вспомнил о тебе и понял, что это для тебя шанс изменить свою жизнь к лучшему. По крайней мере, по мусоркам теперь тебе рыться в поисках пропитания не приходится. Хотя я не один раз предлагал тебе раньше, когда ты только спустил все свои деньги, отправиться в маггловский мир. Там ты мог бы устроиться и жить вполне сносно. Кто тебя стал бы там искать? – Альбус прекрасно знал, что Петтигрю боялся маггловского мира еще больше, чем Азкабана. Виной всему была его мать, женщина авторитарная, но абсолютно бестолковая в делах финансовых. Привив Питеру страх перед миром магглов, она оставила его практически с пустыми карманами после своей смерти. Да и в последние годы ее жизни денег у их семейства было не густо. Поэтому и пошел молодой Петтигрю, не задумываясь, в отряд борцов за справедливость, вершивших волю Альбуса. Ведь во время налетов можно было разжиться золотом, драгоценностями и артефактами. Все эти воспоминания вмиг пролетели в сознании Дамблдора.
– Нет, только не к магглам, – испуганно завертел головой Петтигрю. – Альбус, так о чем ты хотел со мной поговорить? А то до гриффиндорской башни еще добраться нужно, а обед скоро закончится, и Рон принесет мне поесть.
– Ничего страшного, если один раз не станешь его дожидаться. Пусть привыкает, – бросив странную фразу, требующую пояснения, Дамблдор вызвал домовика и приказал принести обед для Питера. Дождавшись, когда тот примется за еду, Альбус продолжил: – Ты ешь, а я пока расскажу тебе, какая мне помощь требуется. Ты вполне в состоянии справиться с моим заданием. Мы договаривались, что ты будешь следить за Гарри Поттером, у которого я опекун, рассчитывая, что он попадет на Гриффиндор. Но стервец отправился на Слизерин, – Дамблдор выразительно глянул на Распределяющую Шляпу, намекая, что он знает больше, чем она рассказала. Он блефовал в надежде узнать подробности распределения Поттера. Альбус чувствовал, что там что-то было не так с этим распределением, но доказательств никаких пока не имел. – Я добился, чтобы твой хозяин, прости, хозяин твоей анимагической формы Рон подружился с Поттером. Теперь ты можешь постараться войти в доверие к Гарри и стать и его другом. Ты ведь понимаешь, что я говорю о твоей форме крысы. Так ты сможешь навещать его и без Рона, а, следовательно, узнавать намного больше о его жизни, что очень важно для меня. Я ведь опекун мальчишки и должен быть в курсе его маленьких тайн.
– Альбус, ты хочешь, чтобы я ходил к Поттеру в слизеринскую гостиную? – Петтигрю оторвал свое внимание от тарелки и испуганно вытаращился на Дамблдора.
– Да. А что в этом странного или неприемлемого для тебя? Ты уже не студент-гриффиндорец. Ты вообще будешь в виде крысы. Поттер тебя знает и не даст в обиду. А мне будет интересно узнать, о чем там шепчутся за моей спиной, в частности мой опекаемый и его дружок Малфой. Ты же помнишь, кто папаша у этого белобрысого мальца? – Дамблдор пристально смотрел на Питера.
– Во-первых, Поттер на меня в виде крысы не может смотреть без брезгливой гримасы еще с Хогвартс-экспресса.
«Да на тебя никто не может смотреть по-другому, в какой бы форме ты ни был», – мелькнуло в голове Дамблдора.
– Во-вторых, слизеринская гостиная находится в подземелье. Там и обычных крыс хватает, хоть и прячутся они от людских глаз. Поэтому там все книззлы охотятся и кошка Филча, и, возможно, сама Минерва, когда гуляет по Хогвартсу в анимагической форме. Я не хочу стать чьим-то обедом, Альбус, – все больше нервничающий Петтигрю, казалось, уже забыл об остывающем курином бедрышке на тарелке. – И в-третьих, там Снейп.
– Что? – последнего заявления Дамблдор совсем не ожидал, и оно было для него абсолютно непонятным. – При чем здесь Снейп?
– Альбус, я его еще со школы боюсь. И не смейся. Ты забыл, какой он изобретательный был? Мы его вчетвером не могли одолеть. Всего-то пару раз он и попался по-крупному Поттеру и Блэку. Так, чтобы все видели, что они на что-то способны. Нам же от Снейпа житья не было из-за этой Эванс. Он почему-то все время считал, что мы к ней неуважительно относимся, – жаловался Петтигрю.
– Постой. Это же Мародеры, то есть, ваша компания на него нападала? Или я чего-то не знаю? – Дамблдор подозрительно смотрел на Питера, втянувшего и без того короткую шею в плечи.
– Ну, считалось, что это мы его достаем. Так хотел Джеймс и Сириус. Ремусу вообще все это было не нужно. Ему бы только на Блэка пялиться, – Петтигрю слащаво прихрюкнул. – Но обычно все наши действия были ответом на так называемые «предупреждения» Снейпа, которые, скажу я тебе, были зачастую весьма неприятными.
– Питер, а почему я об этом раньше не знал? Зачем Джеймс и Сириус тут мне из себя хулиганов корчили? – Дамблдор недоумевал – как он мог проглядеть причину и следствие в детском противостоянии Снейпа и Мародеров: Блэка, Поттера, Люпина и Петтигрю?
– Так я же и говорю, не хотели Джеймс и Сириус, чтобы над ними смеялись. «Пусть лучше смеются над Снейпом», – говорили они. А насчет хулиганства, – взгляд Питера на миг осветился вспышкой легкого высокомерия, – так нам это неплохо удавалось и без войны со Снейпом.
– Да уж, мне на многие ваши выходки приходилось закрывать глаза, – задумчиво проговорил Дамблдор. – Вернемся к нашему вопросу. И чем теперь тебе мешает Снейп, кроме того, что ты его боишься? Ты ведь будешь в облике крысы. Чем он тебе может помешать?
– Хотя бы тем, что по всему подземелью, которое он считает своей вотчиной, меня могут ожидать ловушки, капканы и отравленная еда, – уточнил свои страхи Петтигрю.
– Не лезь в капкан, не ешь отраву. В чем проблема?
– Не могу. Я слишком много времени провожу в анимагической форме. Когда я становлюсь крысой, я уже не могу следить за своими инстинктами, которые становятся крысиными. Я сохраняю разум, но инстинкты мне не подвластны. Если я увижу вкусно пахнущий кусочек сыра – я его съем. И если в нем будет яд – я сдохну. Именно поэтому я стараюсь как можно реже покидать спальню первокурсников Гриффиндора, – Питер опустил глаза, стыдясь слабости своей анимагической формы.
– Что ж. Я свое желание высказал, – жестко заключил Дамблдор. – Теперь все зависит от тебя. Чем больше полезной информации ты мне принесешь, тем дольше я буду молчать и не раскрывать твою тайну Уизли. А уж как ты будешь доставать информацию – мне все равно. Хоть осваивай еще одну анимагическую форму.
– Такого не бывает. Форма одна бывает, – возразил Петтигрю.
– Питер, я умозрительно тебе об этом сказал. Не хочешь лезть в подземелья? Не лезь. Я понимаю твои опасения, после того как ты мне все разъяснил. Значит, изыщи другой способ быть к Поттеру ближе. Тебе пора возвращаться в гостиную Гриффиндора. Туда действительно путь неблизкий, особенно для твоих маленьких ножек, – было непонятно, то ли реплика относилась к анимагической форме, то ли критиковала настоящий вид Петтигрю, у которого были непропорционально короткие ноги.
– Спасибо за обед, Альбус. Я постараюсь быть полезным, – пообещал на прощание Петтигрю и превратился в крысу, проворно направившуюся к двери, открытой взмахом руки Дамблдора.
========== Глава 24 ==========
Ужин подходил к концу, когда к слизеринскому столу подошел Снейп и попросил Поттера и Малфоя через полчаса зайти к нему в кабинет. После чего, бросив короткий недовольный взгляд на преподавательский стол, он быстро вышел из Большого зала. Гарри с Драко многозначительно переглянулись, но своих догадок по поводу вызова к декану не озвучили. Да это было и не обязательно. Большинство студентов, в том числе и близнецы Уизли, были уверены, что именно Поттер был замешан в шквале несчастий, обрушившихся в последние две недели на наказанных и находящихся на испытательном сроке Фреда и Джорджа.
Студенты преимущественно считали все происходящее справедливым возмездием. Особенно всем понравились поднявшиеся торчком рыжие волосы братьев-бывших-хулиганов. Прическа, сделавшая их безумно похожими на злых ежиков, не сдавалась больше двух суток. Милли Смит с Хаффлпаффа, прическа которой когда-то пострадала от выходки близнецов, была безмерно счастлива и просила всех передать огромную благодарность тому, кто отомстил за нее братьям Уизли. А когда их ботинки на каждом шагу стали издавать неприличный пукающий звук, к тому же весьма громкий, близнецам пришлось разуться и босиком добираться до спальни, чтобы сменить обувь – заклинание с ботинок не смог снять даже профессор Флитвик, а может, и не очень стремился это сделать. Ведь хулиганы не один раз срывали ему урок. Вечерние отработки у Филча тоже превращались в сплошное мучение для наказанных Уизли. То швабра к перчаткам приклеивалась, к тому же обычным маггловским клеем, который упрямо не реагировал на заклинание «Отклейся». То тряпки начинали расползаться в руках, словно им было лет триста, и они успели истлеть. То только что вымытый коридор украшали грязные собачьи следы, на которые не действовала обычная вода, и приходилось их оттирать универсальным пятновыводителем. А уж подножек, магических тычков в спину, жалящих, щекочущих и икотных чар, исподтишка посланных в близнецов, и не счесть.
И вот только что на ужине Фред, как огласила профессор МакГонагалл, был пойман как рыба на муху. Оказывается, во время еды Фред Уизли заметил ползущую по столу муху и прихлопнул ее ладонью. Рука так и осталась лежать на столе, потому что ладонь крепко приклеилась к столешнице практически мгновенно.
– Мистер Уизли, а вас не удивила живая муха в декабре? – казалось, что инцидент абсолютно не расстроил декана Гриффиндора, а даже слегка позабавил ее.
– Я не подумал, – буркнул в ответ Фред.
– Что ж, теперь у вас есть возможность напрячь свои мыслительные способности и постараться освободить руку, – не удержался от сарказма Снейп, который вместе с директором подошел к месту происшествия.
– Давай я погляжу, мальчик мой, – заботливо предложил Дамблдор, приготовив волшебную палочку.
– Это какое-то особое маггловское средство. Его заклинания не берут, – сообщил Джордж. – Мы уже сталкивались с ним. Я сейчас принесу растворитель, у мистера Филча есть.
– И все же, разрешите попробовать, – настаивал директор. Он начертил кончиком волшебной палочки над приклеенной кистью руки какой-то странный знак, затем резко ткнул палочкой Фреда в руку, проговорив несколько слов скороговоркой. – Ну-ка, попробуй.
Фред Уизли счастливо осматривал свою руку, которая с легкостью оторвалась от поверхности стола.
– Спасибо, директор, – поблагодарил он и бросил недобрый взгляд в сторону слизеринского стола.
– Не за что, Фред. Неприятно быть объектом шуточек, правда? – Дамблдор покачал головой так, словно близнецы снова напроказничали. – Вам не кажется, что это справедливо? Нет?
– Мы ему столько гадостей не делали, – возмутился Джордж.
– Ему? Вы знаете, кто это сделал? – директор явно насмешничал.
Ответом были злобные взгляды Фреда и Джорджа в сторону Поттера, но от обвинений вслух они воздержались, ведь ни разу шутник, над ними потешающийся, не был не то что пойман, но и замечен. Так и не дождавшись больше ничего от близнецов, профессора отправились за преподавательский стол продолжать ужин.
По пути к кабинету декана Поттер и Малфой молчали, собираясь с мыслями. Пришло время ответить за свои поступки.
– Я вас слушаю, господа студенты, – Снейп сделал паузу и, видя, что ребята не собираются что-то говорить, продолжил: – Чистосердечное признание сократит время разбирательства.
– В чем мы должны признаться, сэр? – Поттер настороженно поглядывал на Снейпа, ведь тот предупреждал, чтобы Гарри воздержался от самодеятельности и не мстил братьям Уизли.
– Где вы достали клей? Чем рисовали собачьи следы? А главное, что я хочу узнать – это, как вам удавалось оказываться там, где вас просто не могло быть? И почему никто вас никогда не засек? – Северус оперся о преподавательский стол, тогда как Гарри и Драко были усажены за первую парту.
– Клей мне прислал отец, – с легким вызовом заявил Драко, который решил начать первым каяться в своих грехах. – И он знал, для чего клей был мне нужен. Я объяснил ему в письме.
– Мистер Малфой, вы хотите сказать, что сообщили отцу о своем намерении приклеить ученика к столу, и ваш отец с радостью благословил вас на хулиганство? Член Попечительского совета школы? – Снейп от удивления распахнул глаза и недоуменно уставился на Драко.
– Отец знал, что я собираюсь отомстить тому, кто запер Гарри в чулане. Мои родители знают, что мы с Гарри дружим, – Драко упрямо поджал губы.
– Ясно. С Люциусом я разберусь сам, – Снейпу хотелось рассмеяться, но ему приходилось поддерживать имидж, поэтому он ехидно цедил слова сквозь зубы, тогда как в глазах плескалось веселье. – Собачьи следы?
– Трафарет и краска в баллончике, – пояснил Гарри. – Краску заказали совиной почтой в фирме «Любой каприз за ваши деньги».
– Дальше? Поттер, не испытывайте моего терпения.
– А что дальше? Прическа – это просто качественные чары по укладке волос. Кто виноват, что у них руки с задн… простите, не оттуда растут, и они не могут отменить заклинание, которым пользуются во всех магических парикмахерских. Зато Милли Смит была отомщена. К швабре у них, к сожалению, только перчатки приклеились, поэтому мы с мухой сделали трюк.
– Подробнее. Что значит с мухой?
– Мы взяли обычную желейную муху-конфету. Их делают, как надувной шарик – пустыми внутри. Мы начинили ее клеем и отлевитировали Уизли. Фред попался, – пожал плечами Поттер.
– А как вам удалось так точно ею управлять на расстоянии? – Снейп видел, как мальчишки чуть ли не синхронно закусили губу и упрямо молчали. – Вам помогли, – сделал он вслух вывод. – Дальше. Порванные лямки рюкзака. Мантия, треснувшая по швам. Как вы пробрались в гриффиндорскую гостиную и спальню, чтобы разрисовать их физиономии зубной пастой?
– Не были мы в их гостиной! – Драко насупился. – И в спальне не были. Там и без нас хватает желающих отыграться. Все ведь уже знают, что близнецы наказаны и не смогут отомстить. По крайней мере, в ближайшее время.
– Мы не портили вещи Уизли. Мы знаем, что у их родителей туго с деньгами, так что не стали бы так шутить. И пукающие ботинки – тоже не наша шутка, – серьезно заявил Гарри. – И все эти подножки и тому подобное… Нечего нам больше делать, как бегать по всему Хогвартсу в поисках придурочных Уизлей, чтобы так мелко мстить им.
– Не ругайтесь, Поттер.
– Простите. Но они действительно приду…
– Не повторяйте. Я хорошо услышал и в первый раз, – перебил его Снейп. – Директор сначала развлекался вашими выходками, но ему уже надоело. Так что советую прекратить свою вендетту, – Северус хмыкнул. – Я должен быть уверен, что студенты Слизерина непричастны к травле Уизли. Вы меня поняли?
– Нет! То есть, да, мы поняли. Но можно мы еще разочек? У нас все уже готово, – Гарри просяще смотрел на Снейпа.
– Поттер, вы понимаете, что вы делаете? – Северус поражался непосредственности Гарри.
– Если честно, то не совсем. Но это будет весело, – не отступался Поттер. Драко сначала посмотрел на него, как на сумасшедшего, затем тихонько уткнулся лицом в ладони и с трудом сдерживал нервный смех.
