Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 129 (всего у книги 171 страниц)
Северус не стал настаивать на продолжении бессмысленной беседы – он уже узнал все, что хотел. Поэтому, бросив на ходу сквозь зубы слова прощания, выказывая этим свое недовольство, он отправился в Литтл Уингинг выполнять волю своего патрона. Откладывать разговор на завтра он и не думал – следовало сообщить Гарри, что Дамблдор не собирается встречаться с ним до начала занятий в школе.
========== Глава 152 ==========
Как только Снейп покинул директорский кабинет, Альбус раздраженно отбросил бумаги в сторону. Как он жалел, что у него была только одна узда безволия, и та ему не принадлежала по праву. Надеть бы подобную на всех – и не было бы никаких хлопот.
Каждый норовит показать свой характер и думает, что он умнее меня, – злобно бросил Альбус, поднявшись из-за стола и пройдясь по комнате, разминая ноги и затекшую из-за неудобного сидения спину. – Не мог сесть на стул, как ему было указано, – потирая плечи, пробурчал он, кляня Снейпа, устроившегося в кресле у стены, из-за чего к нему приходилось неудобно поворачиваться во время разговора.
Воспоминание об одном из артефактов, в свое время позаимствованном в хранилище Поттеров, направило мысли в другое русло. Память услужливо выудила на свет детали некоторых событий прошлых лет. Они, казалось бы, разрозненные и не имеющие друг к другу ни малейшего отношения, сейчас были прочно связаны друг с другом, как вагоны одного состава, которым управлял он – Альбус.
Регулус Блэк… Молодой, амбициозный и своевольный, как и его старший брат Сириус. Когда-то Дамблдор пытался переманить его под свои знамена, надеясь сделать из него шпиона. Но Регулус упорно делал вид, что не понимает, о чем ему так настойчиво намекают. Пришлось Альбусу впоследствии засылать в ряды сторонников Волдеморта Питера Петтигрю – не столь умного, чтобы он мог поработать шпионом, но со своей долей задания он тоже справился отлично. Регулус же, окончив Хогвартс, повторил поступок брата – сбежал из дому. Жил со своим любовником и домой даже глаз не казал. Дамблдор об этом узнал гораздо позже и почти случайно.
А в то время, после нескольких неприятных встреч с Орионом Блэком – отцом Сириуса и Регулуса, во время которых тот громогласно обвинял Дамблдора в том, что он недалекий полукровка, не понимающий основ магического мира, Альбус решил, что он стал опасен для него. Орион официально не примкнул ни к одной из сторон противостояния, поэтому его заявления звучали подобно гласу общественности, что было вдвойне неприятно. Найти тайного исполнителя своей воли, который после выполнения задания «абсолютно случайно» погиб якобы от руки Упивающегося, для Дамблдора не представило ни малейшей трудности. Операция прошла удачно – для всех осталось так и не выясненным, при каких обстоятельствах Орионом Блэком было получено неснимаемое темномагическое проклятье, которое за пару месяцев отправило его в могилу, устранив слишком рьяного оппонента с пути Альбуса.
Привыкнув из всего извлекать пользу для своих целей, Дамблдор начал настраивать Сириуса Блэка на возвращение домой, но тот оказался весьма несговорчив во всем, что касалось его личной жизни. Все Блэки отличались исключительным упрямством – уж в этом Альбус смог лично убедиться. Если уж вобьют что-то себе в голову, то переубедить их оказывалось очень сложно, разве что они сами, по им одним известным причинам, вдруг решали поменять собственное мнение. И только случайность или магия могли помочь хоть как-то совладать с ними. Но имя Блэков было слишком известным в магическом мире, чтобы упустить хоть малейшую возможность приобщить их к числу своих сторонников, поэтому Дамблдор и упорствовал в своих попытках укротить хоть одного из них. Сириус Блэк был весьма выгодной фигурой для целей Альбуса – наследник, а позже и, скорее всего, глава такого древнего и уважаемого в магическом мире рода существенно прибавил бы значимости их движению. Однако жизнь внесла коррективы в задуманное. Так и не успев уговорить Сириуса воспользоваться правом наследника, соблазняя его возможностью добраться до денег рода Блэк и недвижимости, разбросанной по всей Британии, Дамблдору пришлось сменить свои планы после убийства Поттеров.
Вскоре судьба, преследуя свои цели, недоступные пониманию смертных, столкнула Альбуса с Регулусом Блэком, околачивающимся в маггловской части Лондона неподалеку от Министерства Магии, где в то время шли первые заседания Визенгамота, расследующего дела пойманных Упивающихся Смертью. Дамблдор после очередного заседания, на котором, как обычно, ему пришлось председательствовать, собрался заглянуть в маггловскую кондитерскую и прикупить сладостей к вечернему чаю. Тогда-то он и встретил Регулуса и сразу же решил, что будет полезнее сделать его обязанным себе, чем сдавать в Аврорат как Упивающегося, о чем очень громко заявляла метка на руке Блэка-младшего. Применять Империус Альбус не любил, но иногда все же приходилось отступать от своих правил, особенно, когда было необходимо спокойно и без суеты отвести к себе в директорский кабинет Хогвартса готового сбежать преступника магической Британии.
Регулус Блэк, слишком расстроенный осуждением своего любовника на пожизненное заключение в Азкабан, отказался сотрудничать. На него не действовали никакие уговоры и объяснения того, что Дамблдору, якобы, для поддержки необходимого небольшого напряжения общественного мнения будут нужны оппоненты, ратующие за те же идеалы, что и Упивающиеся, но по сути находящиеся все же на светлой стороне. В какой-то момент их жаркой дискуссии Дамблдор не выдержал глупого упрямства и, открыв ящик стола, достал оттуда один из артефактов, буквально на днях принесенных из Гринготтса. Не дав Регулусу даже сообразить, что происходит, Альбус набросил ему на голову прозрачную и тонкую, как серебристая паутинка, ткань, заставляя почти мгновенно заснуть на месте.
Вуаль вечного сна – редкий артефакт, вводящий человека в состояние магического сна, больше похожего на мертвое оцепенение. Действие артефакта подобно чарам стазиса, но, в отличие от них, является абсолютно безвредным для живого организма. Стоит только снять с человека вуаль, которая словно в кокон сразу же укутывает свою жертву, и он через некоторое время проснется бодрым и здоровым, как после обычного сна, даже если под действием артефакта проспит несколько лет.
Когда Регулус уснул, Дамблдор несколько дней не мог решить, что же с ним делать. Смириться с отказом в сотрудничестве он не мог. Проще всего было просто убить Регулуса и забыть о собственной неудачной попытке перетянуть его на свою сторону. Также можно было стереть ему память и отправить на суд Визенгамота, а затем и в Азкабан. Но, видимо, само провидение подсказало Альбусу не спешить с такими кардинальными способами решения проблемы, и он переправил спящего под действием артефакта несговорчивого мистера Блэка каминной сетью в свой нежилой дом в Годриковой Лощине, надежно укрытый чарами. Дамблдор до сих пор помнил свои язвительные слова, сказанные тогда над пристроенным в чулане на тахте Регулусом: «Прямо, как спящая принцесса. Что ж, дожидайся своего принца, который снимет вуаль и поцелует тебя, пробуждая к жизни».
Помнил он свои слова, потому что они оказались практически вещими. «Принц» ведь таки нашелся, и звали его Барти Крауч-младший. Тот самый Барти Крауч, к которому в свое время сбежал из дома Регулус Блэк. Тот самый, которого Визенгамот осудил на заключение в Азкабане в тот день, когда Дамблдор встретился с Регулусом в маггловском Лондоне и усыпил его с помощью артефакта.
Бартемиус Крауч-младший… Преданнее его, по мнению Альбуса, не было Упивающегося Смертью на суде Визенгамота. Он вел себя откровенно вызывающе в зале суда, вырываясь из цепей и обзывая заседателей «гнилыми мозгоклюями», забывшими в каком мире живут, и чем они обязаны Магии. Дамблдору даже в некоторой степени нравился фанатичный огонь, горевший в глазах этого юноши, но только он жалел, что молодой Крауч был по другую сторону баррикад противостояния. Пожизненное заключение в Азкабане стало достойной карой для столь ярого поклонника идей Волдеморта. А через несколько лет Дамблдор похвалил себя за то, что настоял на необходимости отказаться от наказания для Упивающихся в виде Поцелуя дементора, мотивируя это тем, что они должны иметь время, чтобы осознать свои ошибки. Барти Крауч-младший оказался перспективным молодым магом с полезными способностями, что было весьма выгодно для Альбуса, сумевшего в итоге практически сделать из него своего соратника, предприняв весьма неординарный шаг.
Как-то воскресным утром в начале 1987 года Дамблдор решил навестить Аластора. Камин в ту пору всегда был для него открыт. Вальбурга Блэк к тому времени уже второй год покоилась в семейном склепе, так что Дамблдор чувствовал себя в Блэк-хаусе вполне уютно. Аластор не вышел встретить дорогого гостя, а Кричер Альбуса полностью игнорировал, на зов никогда не отзывался и даже не показывался на глаза. Решив, что Аластор провел ночь в веселых кутежах, Альбус отправился искать его – тот после попойки мог уснуть в любой комнате, независимо от того, была ли там кровать, ему хватало и дивана или софы, а порой и ковер служил для него уютным ложем.
Открывая подряд все двери, встречающиеся по пути, Дамблдор заглядывал внутрь комнат и, не обнаружив там Грюма, отправлялся на поиски дальше. Гостиная, библиотека, гостевая комната, хозяйская спальня, еще одна гостевая – нигде Аластора не было, поэтому Дамблдор продолжил поиски на другом этаже. Комнату Сириуса Альбус узнал сразу же – красные бархатные шторы, аляповатое яркое покрывало на кровати, на стенах плакаты с изображением мотоциклов и стоящая на столе фотография Сириуса в окружении друзей периода курса эдак пятого говорили сами за себя. Следующая дверь в коридоре вела в комнату, разительно отличающуюся от только что увиденной. Весь интерьер оказался выдержан в серо-зеленоватом холодном тоне, в обстановке комнаты не было ничего кричащего и вызывающего. Строго, но вместе с тем весьма уютно. На столе лежала небольшая аккуратно сложенная стопка пергаментов и старая книга в переплете из истертой кожи. Казалось, что хозяин комнаты совсем недавно отлучился и может вернуться с минуты на минуту. Однако Дамблдор знал, что это не так. Ведь Регулус Блэк, а комната явно принадлежала ему, все еще спал под действием Вуали вечного сна в скрытом чарами доме в Годриковой Лощине.
Альбусу вдруг захотелось поближе познакомиться с интересами Регулуса, который, в отличие от брата, несмотря на схожесть их характеров, был весьма скрытным молодым человеком. Перевернув верхний пергамент, Альбус наткнулся взглядом на много раз повторявшиеся рисунки змей, выполненные черными и зелеными чернилами. «Слизеринец», – мелькнуло тогда в голове Дамблдора пренебрежительное спонтанное заключение. Он уже хотел было положить пергамент на место, когда обратил внимание, что возле некоторых особенно удавшихся вариантов рисунка красовались надписи: «Барти», «Любимый змей», «Мой Барти», «Барти красавец», «Барти Крауч – король змей». Такое сравнение невольно заинтересовало Альбуса. Он решил просмотреть и другие пергаменты на столе, но ничего интересного для себя в отрывочных выписках из каких-то научных работ не нашел. Взяв в руки книгу, лежащую тут же, Альбус бездумно пролистал ее и обнаружил среди страниц лист сложенного вчетверо письма Регулусу от Барти Крауча. Любопытство всегда являлось отличительной чертой Дамблдора, так что не было ничего удивительного в том, что он, презрев воспитанность и предписания хорошего тона, прочел его. Несколько первых строк он пробежал беглым взглядом, не останавливаясь на заверениях в любви и сетованиях на разлуку и несовершенство мира, в котором они жили. Осторожно высказанное недовольство позицией Ориона Блэка в отношении их дружбы говорило о том, что, скорее всего, письмо было написано незадолго до побега Регулуса из отчего дома. Однако несколько строк послания стали для Альбуса откровением, заставившим его впоследствии крепко задуматься.
«…Рег, я много практикуюсь в анимагии. У меня уже выходит все лучше и лучше. Как ты и предлагал, я попытался рассмотреть себя в зеркале после превращения. Ты говорил, что я почти черный, но я увидел себя то ли темно-серым, то ли тускло-зеленым, но ты прав – никаких выраженных рисунков на шкуре нет. Может, это змеиное зрение сыграло такую шутку со мной? Встретимся – проверим. А еще у меня поразительная новость – я понимаю змей! Представляешь? Вокруг этого дома, который я выбрал для нас с тобой, раскинулся сплошной лес. Вот я и решил немного прогуляться в своей аниформе. И каково же было мое удивление, когда я встретил змею и отчетливо понял ее обращение ко мне. Не помню дословно, но она насмехалась надо мной, заявив, что я неполноценный змей, потому что не ядовитый. Не поверишь, инстинкт подталкивал меня сожрать ее! Я даже пасть раскрыл и почти бросился на нее! Ну не я, конечно, а тот, в кого я перекинулся. Она сбежала!
Тебе, наверное, это не очень интересно. Поэтому расскажу о своем новом увлечении – я исследую одни забавные чары, описание которых…»
Письмо Барти Крауча перекочевало в карман мантии Дамблдора. Он еще не один раз перечитал его перед тем, как решился на освобождение Барти из Азкабана. Желание иметь под рукой змееуста пересилило осторожность и страх быть пойманным при устройстве его побега из тюрьмы. Несколько осторожных бесед с Барти Краучем-старшим убедили Альбуса в том, что тот полностью отказался от сына, и его слова отречения на заседании Визенгамота не были лишь данью гласности. Отец люто ненавидел сына, практически загубившего его карьеру своей принадлежностью к Упивающимся. Кресло министра магии, которое многие прочили Краучу-старшему, стало для него недоступным. Официальные отчеты подтверждали, что за несколько лет Барти Крауча–младшего никто ни разу не посетил в Азкабане и не попытался выкупить ему более приемлемые условия содержания, что было обычной практикой для семей, желающих поддержать своего родственника-арестанта.
Летом 1987 года Дамблдор предпринял несколько шагов, направленных на то, чтобы убедить общественность в своем великодушии. В их числе он призывал присмотреться к маггловскому праву, позволяющему к некоторым бывшим преступникам, осознавшим всю глубину своего проступка, проявить снисхождение и заменить им наказание на более мягкое. Правда, его слова не подкреплялись никакими конкретными предложениями и проектами нововведений, так и оставаясь на уровне ознакомительных невнятных речей. Под шумок Альбус устроил себе несколько показательных посещений Азкабана, где успел пообщаться с парой дюжин заключенных, среди которых были и те, кто отбывал пожизненный срок за принадлежность к группировке Упивающихся Смертью. Лишь первые из этих встреч проходили в присутствии еще кого-нибудь из Министерства или Визенгамота и сводились к расспросам о том, как заключенный представляет себе жизнь на воле, если ему выпадет такая возможность, якобы для определения степени их раскаяния. Азкабан не то место, куда приятно отправляться по собственной воле даже с благородной целью наставления преступников на путь истинный. Поэтому уже после третьего визита Альбусу дали возможность одному нести узникам «свет правды и добра». В одно из посещений, во время которых Дамблдор успевал встретиться с тремя-четырьмя заключенными, его визита удостоился и Барти Крауч–младший.
Изможденный вид и бегающий полубезумный взгляд Барти немного насторожили Альбуса, вдруг подумавшего, что все усилия были напрасными, и тот уже сошел с ума. Однако на заданные вопросы Барти отвечал вполне осознанно.
Какая твоя анимагическаяя форма? – вдруг тихо спросил его Дамблдор.
Змея, – не задумываясь, ответил Барти, запоздало поняв, что выболтал свою тайну. Ведь он так и не успел зарегистрироваться, как анимаг, в специальном отделе Министерства Магии.
Ты понимаешь язык змей? – продолжал допытываться Дамблдор, и Крауч догадался, что тот преследует какую-то свою цель.
Понимаю. Понимал, – уточнил он, решив, что ничего не теряет от того, что признается – ведь ему все равно сидеть в Азкабане до самой смерти. – У меня нет здесь возможности проверить, так ли это до сих пор, – он оскалился в неприятной усмешке.
И ты сможешь сейчас превратиться в змею? – Альбус достал волшебную палочку – ему, как председателю Визенгамота, делали исключение, не отбирая ее перед встречей с заключенными.
Могу, – Барти настороженно посмотрел на манипуляции Дамблдора, накладывающего в тюремной камере вокруг них чары конфиденциальности.
С первого же посещения Азкабана этим летом Альбус настоял на том, что беседовать с заключенными будет в их камерах, заявив, что он достаточно сильный волшебник, чтобы справиться с любым узником.
Хочу предложить тебе сделку, – вкрадчиво, почти шепотом произнес Альбус. – Я помогу тебе выбраться из Азкабана. Незаконно, конечно же. Даже мне не удастся убедить Визенгамот в твоей невиновности после того, что ты устроил на судебном заседании. Тебе, несомненно, в дальнейшем придется скрываться ото всех. По крайней мере, какое-то время…
И что в благодарность за это я должен сделать? – перебил его Барти, глаза которого жадно загорелись в предвкушении вдохнуть полной грудью воздух свободы и навсегда избавиться от присутствия поблизости дементоров.
Ты будешь работать на меня, – заметив упрямо закушенную губу, Дамблдор уточнил: – Тебе не нужно будет заявлять во всеуслышание, что ты перешел на мою сторону. Здесь не место все объяснять, но могу пообещать, что твои идеалы останутся при тебе. Ты будешь проводить, скажем так, научные исследования для меня.
И это каким-то образом связано с моим умением понимать змей? – даже несколько лет, проведенных в Азкабане, не повлияли на остроту ума Крауча, который к этому моменту беседы уже почти полностью утерял внешние признаки невменяемости, проявляемые им поначалу.
Да. Ты согласен? – Дамблдор не собирался тянуть время – не приведи Мерлин попасться, и кто-то выяснит, что он применил чары, чтобы избежать подслушивания.
Согласен, – поспешно ответил Барти, твердо решив, что заплатит любую цену, кроме предательства собственных идеалов, за то, чтобы выбраться из тюрьмы.
Тогда раздевайся и превращайся. Надеюсь, твоя аниформа не очень крупная, чтобы я смог вынести тебя из здания тюрьмы? – распорядился Дамблдор, торопливо доставая из кармана небольшую мышь, усыпленную чарами.
Не очень большая, – заверил Барти. – Только я давно не превращался – здесь слишком холодно для змеи. Я чуть не погиб, когда попытался это сделать однажды. Я моментально впал в оцепенение. Чудом удалось… – он замолчал, заметив нетерпение на лице Дамблдора. – А раздеваться зачем?
Чтобы одеть в твою одежду его, – Дамблдор швырнул мышь на пол и взмахнул над ней волшебной палочкой, превращая в худого мужчину, на удивление, довольно похожего на Барти Крауча–младшего. Правда, для Дамблдора в этом не было ничего странного – он присутствовал на заседании Визенгамота, рассматривающего дело Барти, поэтому прекрасно помнил его внешность. Для внесения поправки на изменения, произошедшие за время заключения, Альбус в свое прошлое посещение Азкабана ухитрился мельком увидеть Барти, благо решетки, используемые вместо дверей камер, выходящих в коридор, позволяли сделать это без особых усилий. А затем Дамблдор отправился в самый бедный район Лондона и в течение двух дней искал маггла с подходящей внешностью. – Поспеши, пока охранники не обнаружили мои чары отвлечения внимания.
Через три минуты на полу тюремной камеры лежал маггл, переодетый с помощью магии в одежду Барти. Когда он очнется, то через несколько дней тюремщики придут к неутешительному выводу, что заключенный полностью спятил. Дамблдор, ранее уже приводивший в сознание этого маггла после принудительной трансфигурации, превращавшей его в мышь, знал об этом наверняка. Но подобного и следовало ожидать – разум магглов не переносит процедуру превращения в животное без последствий. Хорошо, что у этого маггла проявление сумасшествия не было буйным. Отправив взмахом палочки его тело на кучу полусгнившей соломы в углу камеры, Альбус обратил свое внимание на того, кто был целью его рискованного мероприятия.
Барти Крауч без проблем превратился в змею неопределенного серо-зеленого цвета – не такую уж и маленькую, как надеялся Дамблдор – более ярда в длину. Змея выглядела как старая потемневшая пеньковая веревка, много лет прослужившая своему хозяину. Дамблдор видел такие у брата, который использовал их для привязывания своих ненаглядных коз. Стараясь сдержать брезгливость, Альбус уложил змею в специально зачарованный карман мантии. Развеяв все наведенные ранее на тюремную камеру чары, Дамблдор отправился восвояси. При разговоре с комендантом тюрьмы он посетовал на то, что несчастный молодой человек, по-видимому, совсем тронулся умом, потому что его ответы на заданные вопросы якобы были далеки от адекватных. Учитывая, что практически все узники Азкабана – кто раньше, кто позже – сходили с ума, то слова Дамблдора не вызвали ни малейшего удивления и, скорее всего, на них даже не особо-то и обратили внимание.
Благополучно выбравшись с острова, на котором был расположен Азкабан, Дамблдор для начала отправился в небольшую квартирку в заштатном городке, которая ранее служила убежищем для нуждающихся из их особого отряда, помогающего восстанавливать равновесие в противостоянии. Он позволил Барти Краучу выбрать себе по вкусу комплект одежды, которой здесь был битком набитый шкаф – после рейдов участникам частенько приходилось переодеваться, чтобы не щеголять в порванной, окровавленной или прожженной одежде, поэтому на квартире всегда была запасная. Затем накормил его, для чего заранее принес сюда кое-чего из хогвартской кухни.
Разговор был непростым. Первой неприятной и шокирующей новостью для Дамблдора стало то, что Барти не был змееустом в обычном представлении, как он думал.
Да, я понимаю змей и даже могу с ними разговаривать, когда нахожусь в своей аниформе, однако, возвращая себе человеческий вид, я полностью лишаюсь этих способностей, – Барти нервно заламывал пальцы на руках, догадываясь, что Дамблдор недоволен тем, что его надежды не оправдались.
Волшебники, будучи в аниформе, не умеют общаться с дикими животными того вида, в который обращаются. Они наследуют от звериной сущности лишь инстинкты, – Альбус знал об этом из книг, потому что сам никогда не обладал способностью к анимагии, а также он помнил, как когда-то Минерва МакГонагалл, анимаг-кошка, сокрушалась, что у нее нет возможности понимать котов и книззлов, что было бы весьма полезно, по ее мнению.
Но я точно разговаривал с другими змеями. Я не выдумываю, – Барти все больше нервничал, боясь, что его радость от вновь обретенной свободы окажется преждевременной. Ведь если он не будет полезен Дамблдору – тот может вернуть его назад в Азкабан, если и вовсе не убить, чтобы не всплыло его пособничество в побеге. Барти однажды видел Дамблдора в стычке с теми, кого называли Упивающимися, и не страдал иллюзиями насчет его доброты.
Наверняка у тебя неактивированный дар змееуста, – сделал вывод Дамблдор, который не очень прислушивался к словам Барти, размышляя вслух. – Что ж, это затрудняет задачу, но все же не отменяет вероятности ее решения.
Альбус рассказал о том, что хочет узнать все о магических возможностях Метки Упивающихся и о том, как можно усовершенствовать ее работу. Именно исследованиями в данной области он и предлагал заняться Краучу-младшему. Он обещал всяческую посильную помощь – от обеспечения пищей и бытовыми мелочами вплоть до снабжения литературой, которую сможет отыскать на необходимые темы. Когда Барти поинтересовался, как с этим связано его умение общаться со змеями – Дамблдор, усмехаясь, пояснил, что магическое плетение Метки, поставленной ему на руку змееустом, следует исследовать именно с позиции волшебства, которое творит змееуст, используя словесные формулы заклинаний на серпентарго. Уделив еще некоторое время знакомству Крауча со своими предположениями, с чего следует начать исследование, Дамблдор поинтересовался:
У тебя есть, где остановиться так, чтобы никто не обнаружил тебя? Или ты предоставишь мне право выбрать для тебя жилище? Ты ведь понимаешь, что не имеешь возможности ни на какие контакты с волшебниками, да и вообще ни с кем – для всех ты все так же сидишь в Азкабане, – в голосе не было ни вкрадчивости, ни мягкости – жесткий и бескомпромиссный тон давал понять, что расплата за ослушание будет жестокой.
Есть заброшенный дом в глуши. Мы жили там некоторое время с… – Барти замолчал на несколько секунд. – Мистер Дамблдор…
Зови меня Альбусом, так будет проще, – поправил его Дамблдор, – ведь мы будем сотрудничать.
Альбус, – Барти была не очень приятна подобная фамильярность с тем, кто, как он считал, был виновен в смерти великого ученого и сильнейшего мага современности Волдеморта и в его, Барти, заключении, но он пересилил себя. – Я хотел узнать, а Регулус Блэк… он тоже в Азкабане? Или он…
Нет. Регулус избежал злой участи. Не пытайся с ним связаться. Ты же не хочешь навредить ему? – глядя на Барти, Альбус уже понял, что следует сделать для того, чтобы он был ему предан полностью и без оговорок. – Сейчас мы отправимся в тот дом, о котором ты говорил. Я погляжу, что там с охранными чарами, чтобы решить – подходит ли он для тайного убежища. Когда полностью устроим тебя, я позабочусь, чтобы ты встретился с Регулусом. Он тоже на нелегальном положении, если можно так сказать. Надеюсь, ты сможешь оценить то, что я для тебя делаю и…
Альбус, я приложу все свои усилия, чтобы справиться с твоим заданием, – огонь безумия на секунду вернулся во взгляд Барти. – Не могу обещать, что это будет быстро, но я не подведу, – ему хотелось, чтобы слова прозвучали торжественно и твердо, но Барти и сам понял, что они были больше похожи на скулеж пса, надеющегося на покровительство. Однако ничего не мог с собой поделать, ведь впервые за последние годы он услышал о Регулусе, а уж за встречу с ним готов был многое отдать, кроме, разве что, веры в идеалы их ортодоксального общества хранителей устоев магического мира – уж больно сильно они совпадали с его личным мироощущением.
Вот и хорошо, Барти. Ты же не против, чтобы я называл тебя по имени? – вопрос был исключительно риторическим. – Я понимаю, что задача, которую я перед тобой ставлю, не из простых. А Регулус, надеюсь, сможет не только составить тебе компанию, но и помочь в исследовании, он ведь, помнится, тоже был одним из лучших учеников в школе, – Альбус на минутку замолчал, словно на что-то решался. – И еще… Перед тем как начать наше сотрудничество, думаю, Непреложный обет будет не лишним. Я хочу быть уверенным в твоей преданности, мальчик мой, – будучи очень сильным магом, Альбус справлялся с обрядом Непреложного обета без свидетелей.
Я согласен, – Барти было страшно, но он понимал, что без обета не обойдется. За свободу следовало платить не пустыми обещаниями. И он дал магическую клятву быть верным Дамблдору и никогда не угрожать его безопасности и жизни. Не его идеям и целям, а именно Альбусу лично.
На том разговоры были прекращены, а Дамблдор и Крауч-младший занялись решением насущных проблем. Альбус, конечно, мог бы переложить эту рутину на чьи-нибудь плечи, но он не хотел, чтобы хоть одна живая душа узнала об организованном им побеге из Азкабана, потому что тогда его самого от тюрьмы не спасет даже председательствование в Визенгамоте. Дом, о котором упоминал Барти, оказался неплохим коттеджем в горах, давным-давно принадлежавшим какому-то волшебнику-отшельнику. За три дня Дамблдор обеспечил Крауча всем необходимым для сносной жизни, заодно защитив его жилище чарами Фиделиуса, став хранителем тайны.
Перед тем как разбудить Регулуса Блэка, Дамблдору пришлось хорошенько подумать, каким образом заставить его подчиниться необходимости слушаться его, Альбуса. Страх перед Азкабаном и возможность быть рядом с Барти могли оказаться не такими уж и эффективными средствами убеждения, учитывая его упрямый характер. Допустить промах Альбусу было ни в коем случае нельзя – если выплывет, что Крауч сбежал из тюрьмы, то хлопот и неприятностей не оберешься, не говоря уже об опасности быть уличенным в преступлении. Держать Регулуса под Империусом было обременительно, да и Барти не потерпел бы такого отношения к своему любовнику, Непреложный обет был бы неплохим решением вопроса, однако Альбус очень хотел, чтобы все выглядело так, словно Регулус добровольно перешел на его сторону. Если Крауч будет уверен, что Регулус по своей воле поддерживает Дамблдора – это станет для него еще одной причиной смириться с ролью, предполагавшей их сотрудничество.
По привычке вертя в руках магические очки во время очередных размышлений над вопросом об укрощении Регулуса Блэка, Дамблдор вспомнил о богатой коллекции артефактов в хранилище Поттеров, которое было вполне ему доступно. Достав список, он очень внимательно изучил его и остался доволен, найдя в нем то, что, по его мнению, обеспечит полную уверенность в лояльности Регулуса.
«Узда безволия представляет собой очень узкий и прочный кожаный ошейник. Она позволяет колдуну, использующему ее, обеспечить покладистость того, к кому он ее применит, не меняя кардинально ни его характер, ни манеру поведения. Подвергнувшийся влиянию этого артефакта волшебник будет испытывать непреодолимое желание прислушиваться к советам и подчиняться указаниям «хозяина» узды. Снять узду безволия может только надевший ее, ибо магия артефакта такова, что он словно сливается с кожей того, к кому применен, и, не будучи ни камнем, ни металлом, не обнаруживается даже носителем. Наличие артефакта исключительно плохо определяется даже с помощью магии. Однако стоит избегать непростительных заклинаний – при их воздействии на носителя узда безволия проявляется на физическом плане и может быть снята любым, кто заметит ее на шее носящего этот артефакт», – Дамблдор несколько раз перечитал описание, чтобы убедиться в том, что он нашел то, что нужно.
Прямо из банка Гринготтс, взяв там заинтересовавший его артефакт, Дамблдор отправился в Годрикову Лощину. Сняв с Регулуса Блэка вуаль вечного сна, он сложил ее и упрятал в специально для этого припасенный замшевый мешочек – легчайшая, почти невесомая ткань заняла совсем немного места. Пока Регулус приходил в себя, Дамблдор надел ему на шею узду безволия. Описание артефакта оказалось весьма точным – прямо на глазах у Альбуса тонкая полоска ошейника сначала подернулась дымкой, а затем словно исчезла под кожей Регулуса. Однако когда Дамблдор провел пальцами по его шее, ошейник снова оказался виден на несколько минут.
