Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 171 страниц)

– Но он… – Нотт не мог подобрать слов, чтобы высказать свое недовольство. Если разобраться, то ни Малфой, ни Поттер не сказали ему ничего обидного. Разве что «дурак» от Поттера. Но жаловаться из-за этого декану… Да его засмеют в гостиной. Поэтому он ограничился коротким: – Да, сэр, – и, схватив стакан с соком, сделал вид, что его одолела жажда.

Снейп, выразительно осмотрев остальных свидетелей перепалки между Ноттом и Поттером, молча удалился из Большого зала. Следом за ним поспешили студенты, уже успевшие позавтракать. Среди них были и Драко с Гарри, не желавшие продолжения разговора с Теодором.

========== Глава 74 ==========

Друзьям Поттер повторил историю, накануне придуманную Северусом для объяснения его поведения и плохого самочувствия. Рассказывать о встрече с василиском он не стал по двум причинам. Во-первых, сам Дракон запретил ему трепать языком и хвастаться знакомством с ним. А, во-вторых, какими бы умными, смелыми и преданными ни были его друзья, нельзя было исключить, что они либо случайно проговорятся, либо посчитают своим долгом предупредить еще кого-нибудь об опасном магическом существе, живущем в Хогвартсе. А это неминуемо привело бы к раскрытию тайны древнего василиска и, скорее всего, к панике. Не говоря уже о том, что Гарри, из-за его знакомства с Драконом, могли посчитать косвенно причастным ко всем несчастным случаям, уже произошедшим в школе. Возможно, когда-нибудь в будущем он и расскажет друзьям об этом, но сейчас такой жизненной необходимости не было. Если они с Северусом найдут того, кто неоднократно открывал вход в логово василиска, тем самым пробуждая его, то вопрос и вовсе можно будет снять с повестки дня. Потому что в этом случае Дракон будет спокойно спать дальше десятилетиями, никому не мешая и никого не трогая, самим своим существованием оберегая магию Хогвартса.

Уже на следующую ночь Гарри вернулся в факультетскую спальню. Трижды за день Северус поил его именным восстанавливающим зельем, что практически поставило Поттера на ноги, стабилизировав работу магического ядра и почти восстановив личный магический потенциал. После утреннего инцидента на завтраке никто из слизеринцев не задавал Гарри вопросов, да и косых взглядов практически не было. Для них авторитет декана, четко выразившего свою позицию в «деле с Поттером», значил очень много.

Профессор МакГонагалл сдержала свое слово, данное Снейпу, и провела разъяснительную беседу со студентами Гриффиндора. Об этом поспешил рассказать Поттеру Рон, в красках описав недовольство своего декана возмутительным поведением некоторых студентов факультета.

– Ты бы слышал, Гарри, как она их песочила! Прямо, как моя мама, когда сильно рассердится, – все еще будучи под впечатлением от внепланового собрания в гостиной Гриффиндора, вещал Уизли, а Гермиона поддакивала ему со снисходительной улыбкой. Она была не столь эмоциональна, но поддержала все слова Рона. – МакГонагалл объяснила им всем, что они недоумки. Ну, она, конечно, другими словами высказала все, что думала, но имела в виду именно это. «Поспешные выводы могут привести к ошибкам, недопониманию и даже к трагедии». Вот так она им сказала. А еще пообещала, что в следующий раз, если они не прислушаются к ее словам, она пригласит в школу их родителей. И будет ставить вопрос о материальной компенсации за причиненный их действиями моральный ущерб, – очень старательно выговорив фразу, Рон посмотрел на Гермиону, спрашивая ее взглядом, правильно ли он сформулировал угрозу декана нерадивым студентам, поднявшим смуту. На что получил в ответ утвердительный кивок и старый как мир жест – поднятый вверх большой палец, подтверждающий, что Гермиона полностью согласна с его словами.

Уроки ЗОТИ для Поттера стали тем еще испытанием. Он и до этого с трудом сдерживался, чтобы не выказывать своего пренебрежения полному отсутствию профессионализма у профессора Локхарта, а теперь уж и подавно. Этот любимчик домохозяек, как и раньше, раздавал направо и налево свои фальшивые улыбки, продолжая притворяться преподавателем. Так считал Гарри. И не один он, судя по разговорам, время от времени возникающим в гостиных факультетов. Локхарт перестал на своих лекциях упоминать Поттера и его мнимую склонность к злу и насилию, что частенько в последнее время за этим преподавателем замечали студенты всех учебных групп, кроме той, в которой учился сам Гарри. Теперь он только иногда выразительно смотрел на Поттера и качал головой, словно сокрушался о том, что земля носит такого недостойного юного мага. Однажды, повторив этот жест неудовольствия во время урока, Локхарт переполнил чашу терпения Поттера:

– Профессор, вам нездоровится? – поинтересовался Гарри, не скрывая наглых нот в голосе.

– С чего вы взяли, мистер Поттер? – Локхарт был доволен перспективе назначить отработку ненавистному студенту.

– У вас специфически дергается голова. Вы не контролируете мимику лица, беспричинно улыбаясь, – заметив растерянность в глазах Локхарта, Поттер поспешил пояснить свой вывод: – Вы при этом рассказываете нам о водяных демонах, сэр. Не Гриндилоу же вызывают у вас воодушевление настолько, чтобы счастливо улыбаться? А еще: вы кружите все время только вокруг моего стола, словно к нему привязаны, постоянно выпучиваете глаза, будто у вас запор, а так же заговариваетесь и несете околесицу, – перечислил далее с очень серьезным видом Гарри, загибая пальцы. Создавалось впечатление, что он отвечает на вопрос по теме занятия. – Такое бывает после встречи с Заморочником. Все симптомы, замеченные у вас, подтверждают мое предположение. Вы же знаете об этом? Волшебники после воздействия на них Заморочника могут быть опасными для окружающих. Вам стоит обратиться в больничное крыло, профессор. Мадам Помфри вправит вам мозги, – Гарри заметил, как некоторые ученики уткнулись в свои ладони, чтобы скрыть смех. Он с вызовом смотрел на Локхарта, ожидая его реакции, которая не заставила себя ждать.

– Как ты смеешь? Мы сейчас же идем к директору! Я не потерплю оскорблений от какого-то студента! – взвился Гилдерой, считая, что простым наказанием Поттер теперь не отделается. Дамблдор просто обязан будет выгнать мальчишку из школы за такое неуважительное отношение к педагогу.

– Конечно же, профессор. Идемте. Директор сможет помочь вам. Он хороший и обязательно вам поможет. Я расскажу ему о своих наблюдениях. Давайте возьмем еще кого-нибудь из учеников с собой. Вдруг я неправильно все запомнил или что-нибудь пропустил, – Поттер покладисто складывал учебник и пергаменты в рюкзак. Он разговаривал с Локхартом как с больным или полоумным – тихо и успокаивающе. Все слова Поттера были полнейшей правдой. Все эти симптомы воздействия Заморочника – нечисти, живущей на болотах, можно было прочесть в учебнике для третьекурсников. Гарри ловко подтасовал факты и был доволен результатом – Локхарт пошел красными пятнами, и от его смазливой красоты ничего не осталось. Разве что по-прежнему идеальная прическа и франтоватая мантия.

– Поттер, пятьдесят баллов со Слизерина за… за… – возмущение захлестнуло Локхарта, и он захлебнулся своими же словами.

– Ваше здоровье важнее каких-то там баллов, профессор. Идемте к директору, – Поттер повесил рюкзак на плечо, показывая свою готовность. – Кого вы еще хотите взять с нами? Вам же понадобится объективный свидетель? – уже было трудно понять – говорит ли Гарри о мнимом заболевании Локхарта или о собственной дерзкой выходке. Весь класс, до этого давившийся смехом, притих, ожидая решения профессора.

– Мисс Гринграсс, мистер… – Локхарт только щекой дернул, увидев поднятую руку Уизли. Конечно же, закадычных дружков Поттера он с собой брать не намерен, – мистер Лонгботтом и мисс Браун. Прошу вас следовать за нами. Остальные, – он окинул класс рассерженным взглядом. Да как они посмели над ним насмехаться? – Остальные сидят в классе до звона колокола и не шумят.

Студенты, имена которых назвал Локхарт, с воодушевлением собрали свои вещи в рекордно короткий срок и выказали готовность присоединиться к походу в директорский кабинет. Во-первых, они предвкушали возможность стать свидетелями событий, недоступных для посторонних взглядов, а, во-вторых, им было интересно побывать в кабинете у директора. Некоторые студенты, даже отучившись в Хогвартсе семь лет, не могли похвастаться тем, что бывали там. Нарушать же школьные правила исключительно для воплощения в жизнь такой экскурсии никто не решался.

Дамблдор удивленно смотрел на процессию, входящую в его кабинет под предводительством, для разнообразия, неулыбчивого Локхарта.

– Я должен заявить, – с порога приступил к обвинениям профессор ЗОТИ, – что Поттер…

В это время произошло одновременно два события: зазвенел колокол, возвещая о конце очередного урока, и Дамблдор решительным жестом руки заставил Локхарта замолчать.

– Все, что касается студентов, необходимо решать в присутствии их деканов. Я вижу здесь учеников Слизерина и Гриффиндора…

– Это… – начал Локхарт, пытаясь объяснить, что остальные пришли в качестве свидетелей.

– «Это», – директор сделал ударение на слове, – подождет несколько минут, пока сюда придут деканы этих учеников.

Дамблдор вызвал домовиков и отправил их за Снейпом и МакГонагалл, а затем предложил всем присесть. Лонгботтом, Гринграсс и Браун вертели головами, стараясь рассмотреть кабинет директора, пока для этого было время. Локхарт, изменяя своей привычке выглядеть всегда счастливым, недовольно поджал губы, усаживаясь на жесткий стул возле директорского стола. Поттер был почти безучастен к происходящему вокруг него, однако поспешил занять «свое» кресло, из чего Дамблдор, пристально наблюдающий за поведением всех пришедших в его кабинет, сделал вывод, что Гарри чувствует себя уверенно и не боится обвинений, которые, несомненно, скоро озвучит Локхарт. Директор решил на этот раз не пренебрегать правилами и позаботился о присутствии деканов. Он не переживал о том, что не сможет справиться с ситуацией в одиночку. Однако решил, что помощь Снейпа и МакГонагалл, не скрывающих свое мнение о, скорее всего, безосновательных нападках профессора ЗОТИ на Гарри, не будет лишней. Видимо, внушение Дамблдора Локхарту не пошло впрок, и тот продолжил третирование Поттера. Почему-то директору верилось, что Гарри слишком послушный ученик, чтобы пойти на открытую конфронтацию с преподавателем прямо на уроке. По крайней мере, раньше за ним такого не замечалось. Хотя он иногда и не сдерживался от некоторой дерзости в высказываниях.

Минут через десять деканы Слизерина и Гриффиндора заняли места, предложенные им Дамблдором. Снейп только внимательно окинул взглядом собравшуюся компанию, МакГонагалл же попыталась сразу выяснить, зачем ее вызвали. Но директор пресек все ее вопросы и попросил вместе со всеми выслушать жалобу профессора ЗОТИ.

– Я хочу заявить, – для убедительности своих слов Локхарт поднялся с места и встал так, словно собирался выступать перед ними с призывами и агитацией, – что мистер Поттер потерял всякую связь с реальностью и напал на меня во время урока.

Студенты все как один удивленно воззрились на него, что не ушло от внимания директора и деканов.

– Профессор Локхарт, – Снейп впился взглядом в Гилдероя, – уточните, пожалуйста, ваше заявление. Мистер Поттер на вас напал, используя свою магическую силу, то есть с применением волшебной палочки, или он бросился на вас с кулаками?

– Н-нет. Он… Он обвинил меня… Он сказал, что я болен, – Локхарт наконец-то смог сформулировать ответ.

– То есть, мистер Поттер обозвал вас психически больным? – не отставал Снейп, подпуская в голос яду. Он терпеть не мог этого болвана, носящего звание профессора ЗОТИ. Студенты, вызванные в качестве свидетелей, не сдержались от улыбок. Только Гарри старался быть предельно сдержанным. Как-никак это именно его обвинили только что в нападении.

– Как вы можете, профессор Снейп! Нет, конечно. Даже Поттер не мог до такого додуматься! Он заявил, что я подвергся воздействию Заморочника, – Локхарт развернулся к Поттеру лицом и, артистично выбросив руку вперед, указал на него пальцем. – Он посоветовал мне отправиться в больничное крыло, чтобы мне вправили мозги.

– Хорошо, Гилдерой. Присядь, не маячь перед глазами. И расскажи нам подробно, что случилось, и что здесь делают все эти студенты, – со вздохом предложил ему Дамблдор тоном, очень похожим на тот, которым Гарри соглашался с Локхартом пойти к директору.

Выслушав всех по очереди – Гилдероя и учеников, приглашенных в качестве свидетелей, МакГонагалл не сдержалась:

– Профессор Локхарт, так вы обвиняете студента в том, что он заботится о вашем самочувствии? Все симптомы, которые были здесь озвучены, и которые, судя по вашему же рассказу, были выявлены у вас, действительно заставляют предположить воздействие Заморочника. То есть, вы вместо того, чтобы похвалить студента за его внимательность и заботу – притащили его к директору?

– Но он сказал…

– Поттер сказал, что вам нужно вправить мозги. Мы это слышали, – вклинился в разбирательство Снейп, понявший, что Дамблдор не собирается даже вмешиваться. – Судя по всей этой ситуации, он был недалек от истины, – вполголоса добавил Северус, а затем задал вопрос: – Вы обвиняете студента в его начитанности? Заморочников ведь изучают на третьем курсе, если я не ошибаюсь?

– Но он сказал… Директор. Поттер проявил неуважение. Он должен ответить за это! – Локхарт снова подскочил с места.

– Сядьте, Гилдерой. В чем мистер Поттер проявил неуважение? В том, что он не подобрал научных слов, высказывая свою обеспокоенность вашим состоянием? По сути, он правильно определил действия, которые пришлось бы произвести медиковедьме. Несколько упрощенно, правда, но абсолютно правильно. Она должна была бы вправить мозги, если бы это действительно было воздействие Заморочника. Потому что именно на мозг он воздействует.

– Поттер выдумал все это, чтобы унизить меня! – взвизгнул Локхарт, который, видимо, совсем потерял контроль над собой и своими эмоциями.

– Чем унизить? Тем, что знает больше вас? – Снейп насмехался, не обращая внимания, что его слышат студенты. Он был впечатлен тонкой местью Поттера. Просто идеальное исполнение. Северус и сам не смог бы лучше придумать.

– Но откуда здесь Заморочник? Вы видите где-то болото? Поттер специально это выдумал!

– Но, Гилдерой. Что должен был подумать мальчик, если вы всем своим поведением подталкивали его к такому выводу? – невинно улыбаясь, высказалась МакГонагалл, намереваясь прекратить разбирательство. Она догадывалась, что Поттер специально выступил против Гилдероя, и как педагогу ей следовало бы встать на сторону учителя, но Минерва ничего не могла с собой поделать – не нравился ей этот заносчивый кривляка Локхарт, подстрекавший студентов к бунту. – Каждый ведь может ошибиться? Не правда ли?

– Я никогда не ошибаюсь! – с апломбом заявил Локхарт.

– Так уж и никогда, – покачал головой Дамблдор. – Не вижу, что еще нам следует здесь обсуждать. Мы разобрались и выяснили, что произошло недоразумение, – он говорил таким тоном, что сразу отпадало желание ему перечить. Даже Локхарт раскрыл было рот, но потом передумал и не стал больше ничего говорить, только бросил раздраженный взгляд на Поттера. Директор тем временем продолжил: – Все свободны. Можете отправляться по своим делам, – дождавшись, когда его распоряжение начнут выполнять, он добавил: – Гарри, задержись на минутку.

Поттер, обменявшись взглядами со Снейпом, вернулся на свое место. Когда все вышли, директор помолчал немного, а затем голосом доброго и заботливого дедушки заметил:

– Нехорошо так, Гарри. Нужно быть уважительнее со старшими. Я уже тебе говорил об этом.

– Но вы же сами только что признали, что в моих словах не было ничего оскорбительного, – парировал Поттер, прикидывая, для чего его задержал Дамблдор. Ну, уж не для того же, чтобы сказать: «Ай-яй-яй, нехорошо так себя вести».

– Ты понимаешь, о чем я говорю, – казалось, что замечание по поводу случившегося было лишь поводом, чтобы начать разговор.

– Не понимаю, – упрямствовал Гарри, выигрывая себе время на раздумья.

– Профессор Локхарт, возможно, не очень объективен в оценке твоего поведения…

– Да в чем он может быть объективен, если он пятому курсу заявил, что меня нужно изгнать из школы? Сэр, не смотрите так удивленно, словно не знаете о том, что профессор Локхарт с видом знатока всем заявляет, что я скоро буду всех убивать, как Темный Лорд. И в первую очередь магглорожденных. А уж магглов, так я и вовсе с пяти лет уничтожаю. Вы директор этой школы и не можете этого не знать, – Гарри с силой сжал зубы и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.

– Вынужден признать, что я об этом слышал, и могу тебя заверить, что принял меры, побеседовав с Гилдероем. Однако профессор Локхарт твой учитель…

– Учитель? Чему он может научить? Придите к нему на уроки, и сами все поймете. Скажите, если бы он знал приметы влияния Заморочника, он разве привел бы сюда меня, да еще и захватив свидетелей? А это тема, которую проходят на третьем курсе. Чему он может научить? Ему действительно не мешало бы вставить мозги. И не нужно мне напоминать об уважении, – пресек Поттер попытку Дамблдора снова сделать ему замечание, – потому что я говорю серьезно, а не пытаюсь его оскорбить. Мистер Локхарт незаслуженно носит звание профессора. Вот теперь можете начинать меня воспитывать, – Гарри надулся, показывая своим видом, что от своего мнения отказываться не собирается.

Дамблдору не нравилось настроение парня, и он уже готов был отказаться от мысли поговорить с Поттером о зимних каникулах.

– Гарри, мы не можем обсуждать решение Министерства Магии, которое назначило профессора Локхарта на должность преподавателя ЗОТИ, – примиряюще сказал директор. Он и сам уже знал, что в этом году сделал плохой выбор – Локхарт был глуп, самовлюблен и абсолютно не собирался подпадать под очарование директорских взглядов на положение в магическом мире.

«Решение Министерства Магии? Не смешите, директор», – мелькнуло в мыслях Поттера, тогда как вслух он сказал:

– Поэтому студенты должны страдать от его полной некомпетентности? А, ладно, – он махнул рукой, понимая, что разговор ни к чему не приведет, и Дамблдор не станет сейчас искать замену Локхарту, даже если вдруг с какого-то чуда решит прислушаться к его словам.

– Ты прав, не стоит расстраиваться из-за того, что мы не в силах изменить. Я попросил тебя задержаться вовсе не для разговора о достоинствах и недостатках профессора Локхарта, – директор решился-таки объявить свою волю опекуна Поттеру, посчитав, что не обязательно для этого ждать еженедельной встречи в пятницу. К тому же, так у Гарри оставалось время свыкнуться с мыслью о том, что ему придется провести каникулы в Блэк-хаусе, а, возможно, у него даже появятся какие-то вопросы, на которые он захочет узнать ответ до встречи с Грюмом.

– А для чего, сэр? – сердце Поттера застучало чаще. Он предчувствовал, что вряд ли ему понравится то, что сейчас вывалит на его голову Дамблдор.

– Я хотел поговорить о зимних каникулах, Гарри. Ты же понимаешь, что в сложившейся ситуации администрация школы не может позволить студентам оставаться на каникулах в Хогвартсе, чтобы не подвергать их лишнему риску. Достаточно и того, что мы не стали прерывать учебный процесс, – Дамблдор решил для начала объяснить, чем вызвано его решение.

– А что не так с ситуацией? – Поттер попытался прикинуться непонимающим.

– Гарри, мальчик мой, те несчастные случаи, которые произошли в школе в последнее время, заставляют предположить, что они все каким-то образом взаимосвязаны. В то время, когда студенты будут отдыхать на каникулах, профессора объединят свои знания и усилия и постараются разрешить эту загадку, чтобы обеспечить безопасность студентам в следующем учебном семестре. Видишь, насколько я с тобой откровенен. Только, надеюсь, ты понимаешь, что об этом не стоит никому рассказывать, чтобы избежать новых ненужных выдумок и обвинений. Мне очень неприятно то, что студенты решили взвалить ответственность за несчастные случаи на тебя. Я защищаю тебя, мой мальчик.

– Понятно. Я отправлюсь к Дурслям? Хорошо, опекун, – Гарри старался выглядеть преувеличенно равнодушным, словно его не очень беспокоит перспектива провести каникулы с ненавистными родственниками.

– Нет. Нет, Гарри. В этом нет необходимости, – поспешил заверить Дамблдор, увидев, как Поттер старается сдержаться и не показать, как он расстроен необходимостью отправиться к тетке на зимние каникулы. Ведь в прошлом году ему не пришлось встречать Рождество в Литтл Уингинге. Такую реакцию директор посчитал доброй предвестницей. Скорее всего, Поттеру понравится его предложение погостить у Грюма.

– Нет? Тогда куда я отправлюсь? К Уизли или к Малфоям? – с надеждой поинтересовался Поттер, по выражению лица директора уже догадываясь, что его мечтам не суждено сбыться. – Или к профессору Снейпу, как прошлой зимой?

– Нет, Гарри, – загадочно улыбаясь, покачивал головой Дамблдор на все его предположения, заставляя Поттера обливаться холодным потом от предчувствия директорской пакости. – Я познакомлю тебя с партнером твоего крестного. Ты знал, что он состоит в браке?

– Я и крестного своего не знаю. Откуда мне знать о его… Вы сказали – партнер? – Поттер действительно не очень много знал о своем крестном Сириусе Блэке. В основном лишь из рассказов Северуса. Немного из книги истории магических родов Британии. А вот о том, что у того был муж, так и вовсе впервые слышал.

– Да, Гарри. Когда в брак вступают двое мужчин, их называют партнерами, – пояснил директор Поттеру, как несмышленышу, считая, что, воспитываясь среди магглов, он мог не знать об однополых союзах.

– Я это понимаю, сэр. Меня удивило другое.

– Что, мой мальчик? – Дамблдор был доволен тем, что его предложение не вызвало никакой отрицательной реакции со стороны Поттера.

– Если мой крестный, – Гарри презрительно скривился, – как мне известно, предал моих родителей, то не опасно ли мне отправляться на каникулы к его партнеру? Ведь супруги обычно придерживаются одних взглядов и принципов, – Гарри не мог решить, хорошо это или плохо, что ему выпадает возможность узнать что-то о своем крестном. Он понимал, что тот сидит в Азкабане, скорее всего, незаслуженно. Хотя – это еще как посмотреть. Предал чету Поттеров не Блэк, но что он успел наворотить после того, как погибли Джеймс и Лили, оставалось не слишком понятным. Считается, будто он убил еще одного своего друга – Питера Петтигрю, но доказательств, вроде, не было. Уничтожить настоящего предателя – было не самым разумным поступком с его стороны, как считал Гарри.

– Ты правильно рассуждаешь. Но так уж вышло, что твой крестный не был предателем в полном смысле этого слова…

– Так не бывает! – возмутился Поттер. – Нельзя быть предателем наполовину.

– Бывает, Гарри, – Дамблдор снял очки и вертел их в руках, рассматривая так, словно впервые видел. Было не понятно – ему тяжело вспоминать то, о чем он хочет рассказать, или он раздумывает, как бы получше извернуться и наврать так, чтобы было похоже на правду. – Вот представь себе, что для того, чтобы спасти жизнь Рона тебе нужно будет пожертвовать жизнью Драко или Гермионы. И выбор необходимо сделать, иначе умрут они все. Ты позволишь погибнуть им всем, или все же спасешь кого-нибудь из них? Конечно же, спасешь. А выбор? Ты же понимаешь, что для кого-то из друзей тебе в таком случае придется стать предателем и палачом?

Гарри сидел как пришибленный. Задачка, которую привел в пример Дамблдор, его настолько поразила, что он, казалось, даже забыл, как дышать. От одной мысли, что можно попасть в такую ситуацию, ему стало до тошноты не по себе. Видимо, он все же не смог удержать бесстрастность на лице, потому что директор, бросив на него взгляд, приторно печально улыбнулся и продолжил:

– Вижу, ты понял то, о чем я хочу тебе сказать. Сириус Блэк любил своих друзей – Джеймса и Лили Поттер, он никогда не предал бы их, если бы не обстоятельства. Его поставили перед сложным выбором, Гарри. Легко осудить поступок человека, но тяжело сделать выбор самому, попав в подобную ситуацию, – Дамблдор понял, что Поттер уже готов поверить во все, что ему сейчас скажет опекун.

– И какой выбор пришлось делать моему крестному? – на этот раз, произнося слово «крестный», Гарри не стал подпускать в тон уничижительных ноток.

– Выбор между жизнью и смертью, мой мальчик. И никак не меньше. Ты лишен общества крестного, но сможешь познакомиться с его супругом, который дожидается возвращения Сириуса из тюрьмы. Гарри, мы еще сможем поговорить об этом в пятницу. А сейчас тебе пора бежать на урок. Колокол уже прозвучал. Вот, – Дамблдор черкнул на клочке пергамента пару слов и протянул его Поттеру, – это отдашь преподавателю, чтобы с тебя не сняли баллы за опоздание.

– Хорошо, сэр. Спасибо, – поблагодарил Гарри за записку, принимая ее из рук директора, а затем не удержался и задал последний на сегодня вопрос: – А где живет этот партнер моего крестного и как его зовут?

– Ой, прости старика, совсем память дырявая. Конечно же… Ведь это самое главное. Зовут его Аластор Грюм, он аврор. Ты же знаешь, кто такие авроры? – получив утвердительный кивок Поттера в ответ, директор добавил: – А живет он в доме твоего крестного, в Блэк-хаусе, в Лондоне. Они с Сириусом вместе боролись против Волдеморта. И вот так распорядилась Судьба их жизнями… – скорбно закончил свою речь Дамблдор. – Беги на занятия, Гарри, потом поговорим.

========== Глава 75 ==========

Два дня до традиционной встречи с опекуном прошли для Поттера в постоянном напряжении. Студенты не оставляли его без внимания – каждое его слово, каждый жест или действие они анализировали в поисках тех самых доказательств, о которых говорил Дамблдор. Как бы там ни было, но им оказалось легче обвинять кого-то конкретного, чем приписывать ответственность за нечастные случаи неизвестному монстру из Тайной комнаты, которого никто никогда не видел, да и вряд ли увидит. Друзья после случившегося с Гарри магического истощения тоже не отступали от него ни на шаг. Поттер даже начал сомневаться в том, что Снейп разумно поступил, рассказав им историю о переживаниях и расстройстве из-за выступления студентов с незаслуженными обвинениями, которые привели к резкому снижению его магического потенциала. Теперь днем остаться наедине Гарри мог лишь в кабинке туалета, что было бы смешно, если бы не было так печально. Поттер любил одиночество, конечно же, в разумных пределах. Ему нравилось иметь возможность обдумать тот или иной вопрос, не отвлекаясь на друзей.

Но больше всего в эти дни Гарри хотелось продолжить разговор с Дамблдором. Для Снейпа оказалось новостью то, что Блэк был женат вообще, а уж личность супруга так и вовсе повергла его в шок. И это учитывая, что Северус не относился к категории особо впечатлительных людей. Он даже предположил, что весь этот рассказ о партнерстве Блэка – выдумка от начала и до конца. Оставалось только непонятным, как Грюм смог поселиться в Блэк-хаусе? По всему выходило, что у Гарри не получится отвертеться от каникул с известным в магической Британии аврором. Поттер по этому поводу очень переживал. Он надеялся провести каникулы в Певерелл-мэноре. Даже подумывал попроситься у Дамблдора к Дурслям, но Том усомнился, что это ему удастся. Он пояснил, что Дамблдор для каких-то своих целей хочет познакомить Гарри с Грюмом. И, раз уж придется подчиниться ему, как опекуну, то стоило бы выяснить – для каких именно целей нужно это знакомство. Том также посоветовал Поттеру все же разжиться хоть какими-нибудь доказательствами, что Грюм действительно супруг Блэка, правда, он не объяснил, для чего это было нужно.

– Грюм не самая приятная компания. Он ужасный человек, но очень умелый маг. Так что недооценить его сложно. Мы рассказали тебе, Гарри, достаточно о нем, чтобы ты понимал, как он опасен. У тебя есть Наг, он в любой момент может привести меня к тебе. Не забывай об этом. А то, что Дамблдор врет, ты и так понимаешь. Главное – будь осторожен.

Разговор с Томом только подсказал новые вопросы Поттеру, которые он намеревался задать директору во время встречи.

Говорить друзьям о том, что будет проводить каникулы с абсолютно незнакомым ему человеком, Гарри не спешил. Для начала он решил все же попробовать договориться с Дамблдором о поездке к Дурслям. Ему очень уж не хотелось проводить праздники с тем, кто убил его мать.

К разговору в пятницу готовился не только Поттер. Дамблдор пытался предугадать, какие вопросы задаст ему Гарри и продумывал возможные варианты ответов, которые должны быть убедительными для двенадцатилетнего парня. Он уже понял, что воспитание у магглов не прошло для мальчишки даром – он был недоверчивым, осторожным и предусмотрительным в своих действиях. Поэтому до встречи Поттера с Аластором на каникулах следовало подготовить почву, иначе вряд ли из всей этой затеи выйдет толк. Сама идея их познакомить была немного рискованной. Грюм был отличным солдатом, он разбирался в политической обстановке, но детский психолог из него никакой. Однако желание не расставаться с темномагическими цацками должно быть для него достаточным стимулом, чтобы не только найти с Поттером общий язык, но и подружиться с ним.

– Проходи, Гарри. Я уже жду тебя, – Дамблдор с приветливой улыбкой заботливого опекуна встречал Поттера в своем кабинете. Он стоял возле золоченого насеста и доливал воду в поилку феникса. – Видишь, какой он у нас красавец? Я же обещал тебе, что Фоукс быстро вырастет.

– Он уже почти такой, как раньше. Совсем большой, – согласился Поттер с очевидным и погладил птицу по голове. – И такой же красивый, – Фоукс откликнулся короткой трелью на похвалы и ласку. – Опекун, у меня появились вопросы в связи с каникулами. Я могу их задать?

– Конечно, Гарри. Конечно, – Дамблдор направился к столу, жестом предложив и Поттеру занять место на кресле. – Спрашивай. Я постараюсь удовлетворить твое любопытство.

– Сначала я хотел узнать. Мне обязательно ехать на каникулы к неизвестному человеку?

– Почему же к неизвестному? Аластор Грюм очень талантливый аврор, о нем часто пишут в «Ежедневном Пророке». Ты ведь читаешь иногда эту газету? – вопрос был абсолютно лишним, потому что на факультете Слизерин студенты приучались читать периодическую прессу с первого года обучения, чтобы всегда быть в курсе всех событий магической Британии. И Дамблдор об этом прекрасно знал.

– Простите, сэр, но читать о ком-нибудь и быть с ним знакомым – это весьма разные вещи. Многие знали профессора Локхарта по его книгам, и тем сильнее было их разочарование… – Гарри специально не стал развивать свою мысль, чтобы не отвлекаться от темы беседы. – Поэтому я и хотел узнать – обязательно ли мне знакомиться с мистером Грюмом? У него, скорее всего, есть чем заняться и без того, чтобы возиться с подростком. Я могу провести каникулы и у Дурслей. Постараюсь их не раздражать, – он криво усмехнулся.