Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 171 страниц)
– О, так ты хотел там остаться? – Северус насмешливо приподнял бровь. – После всего того, что ты им устроил?
– Ничего я не устроил, – насупился Гарри. – Я же не обязан терпеть их выходки. А мы здесь директора ждем? Он узнал, что я колдовал в доме?
– Умный мальчик, – похвалил его Снейп, все еще немного насмехаясь.
– Но я ведь и раньше понемногу…
– Вот именно, что понемногу. Ты превысил установленный Дамблдором порог используемой силы магии, и его сигнальные чары тут же сработали. Том ведь тебя предупреждал о подобном контроле еще в начале лета, помнишь? Мы с Альбусом как раз составляли расписание на первые недели занятий, когда он заметил сигнал. Ты, наверное, обращал внимание, что рядом с его рабочим столом в кабинете есть небольшой приставной столик со множеством разных мелких безделушек, которые качаются, сверкают, шипят и Мерлин его знает, что они еще там делают, но обязательно привлекают внимание любого, кто входит в директорский кабинет. Вот там, среди всякой всячины, оказывается, есть и колокольчик, связанный с чарами на доме Дурслей. Правда, реагировал Альбус на его короткое ленивое треньканье не очень активно, – Северус хмыкнул. – Только почти через час, когда мы закончили работать с учебным планом на первое полугодие, указывая на артефакт, он попросил меня наведаться к Дурслям и узнать, зачем тебе понадобилось много колдовать. Ты применил какое-то сильное заклинание из тех, что не учат на первом курсе? – Снейп заварил две чашки кофе, в одну из них щедро плеснул молока и протянул ее Гарри.
– Жгучие чары, Силенсио, чары левитации и приклеивающие, – отрапортовал Поттер, принимая чашку с кофе. – Это кроме обычных бытовых чар, вроде тех, что помогают сложить вещи или почистить одежду, которыми я все лето пользовался, – он на миг задумался и предположил: – Жгучие чары были достаточно сильными. Я рассердился на Дадли за то, что он топтал мои новые вещи. Да и приклеивающие чары пришлось усилить, чтобы они удержали тушу братца.
– Кроме Вингардиум Левиосы на первом курсе точно ничего из этого не проходят. Но ты мог научиться и самостоятельно этим чарам у ребят со старших курсов, любящих подшутить над товарищами. Это несложное колдовство, только требует больше магических сил для своего использования, – рассуждал вслух между маленькими глоточками кофе Снейп. – Расскажи подробности.
Выслушав Поттера, Северус похвалил его за сдержанность. Он знал, что в арсенале парня было уже много далеко не таких безобидных заклинаний, как те, которыми он воспользовался. Однако Снейп не сдержался и объяснил, что не обязательно было делать из кузена экстремала.
– Если тебе так уж хотелось его приклеить, то было достаточно использовать для этого стену. Что за фантазия делать из борова муху? К тому же ты нерационально потратил магические силы, – Северус не собирался защищать никого из семейства Дурслей, зная нрав этих людишек. Он и сам с удовольствием бы добавил им парочку не самых приятных заклинаний, но говорить об этом Поттеру не стал. В воспитательных целях. – Я сейчас все это передам Альбусу. Если он захочет услышать подробности от тебя – повторишь все это. В твоих действиях я не вижу ничего, что могло бы насторожить твоего опекуна и дать ему понять, что ты не так прост, каким хочешь казаться.
Разговор по камину занял минут пять. Дамблдор, узнав о конфликте Гарри с родственниками, только махнул рукой и поблагодарил Снейпа за то, что он забрал мальчика из дома тетки. На вопрос Северуса: «Не следует ли доставить мистера Поттера в Хогвартс?» – директор мягко, но категорично заявил:
– Я понимаю, что это вызывает некоторые затруднения для тебя лично, но Гарри – мальчик спокойный, Северус, он тебе много хлопот не доставит. Учебные планы мы уже составили сегодня, так что можешь оставаться дома до первого сентября, когда отправишь Гарри на Кинг-Кросс. Нет-нет. Никаких переходов сюда через камин! Мальчик не должен привыкать к особенному отношению к себе. Ты же педагог, Северус, должен это понимать. Пусть Гарри добирается в школу вместе с остальными студентами Хогвартс-экспрессом. Спасибо, что побеспокоился о моем воспитаннике. Накануне начала занятий я никак не могу уделить ему достаточно времени, – словно извиняясь, заявил Дамблдор и отключил каминную связь, через которую Снейп вел с ним разговор.
– «Накануне начала занятий я никак не могу уделить ему достаточно времени», – ерничая и слегка гримасничая, повторил Гарри слова опекуна. – Тьфу! Можно подумать, у него вообще когда-нибудь было достаточно времени на меня. Ну и слава Мерлину! Не то я стал бы самым несчастным мальчиком магической Британии, – подвел итог подслушанному разговору Поттер.
– Гарри, тебя не учили, что подслушивать разговоры взрослых недопустимо? – несмотря на серьезность вопроса, в глазах Снейпа светился смех.
– У меня были не очень добросовестные маггловские воспитатели, а у опекуна не было для этого времени, – парировал Гарри. – А Дамблдор разве не понимал, что я могу слышать ваш разговор?
– Полагаю, он надеялся на то, что я такого никогда не допустил бы. Ты же не забыл о том, что я приверженец строгой дисциплины? – Снейп наблюдал, как Поттер вымыл чашки из-под кофе и поставил их на полку. – У нас есть три дня. Идем? – он протянул руку, предлагая Гарри присоединиться к нему в парной аппарации.
– Осталось так мало времени до начала занятий, – пожаловался Поттер, вешая на плечо рюкзак и подхватывая свой саквояж с вещами. Он подошел к Северусу и привычно прижался к нему для перемещения в Певерелл-мэнор.
Три дня пролетели быстро, и утром первого сентября перед отправкой на станцию Кинг-Кросс в Лондон Гарри наконец-то осознал, что лето позади, и в Певерелл-мэнор он теперь попадет не скоро. Попрощавшись с Томом и с трудом сдержавшись от глупых слез – детский организм диктовал порою свои правила поведения, Поттер подчинился порыву аппарационных чар Снейпа и очутился на платформе девять и три четверти, где уже собирались студенты в сопровождении родителей и близких.
– Мистер Поттер, вы справитесь дальше один? – произнес Северус подчеркнуто холодным тоном для любопытствующих.
– Конечно, профессор Снейп. Спасибо за помощь, – поддержал его игру Гарри.
– Всего хорошего, в таком случае, – Северус окинул угрюмым взглядом платформу, определяя, кто из волшебников видел его рядом с Поттером. Он заметил Малфоев, от внимания которых не ушло их с Гарри появление на вокзале. Можно было спокойно уходить, здесь было кому проконтролировать ситуацию. Люциус не допустит, чтобы Поттеру кто-либо навредил – это Снейп понял давно. Малфой был колдуном умным и прозорливым. Свою выгоду от дружбы собственного сына Драко с малолетним героем Британии Поттером он никогда не упустил бы.
Толпа на платформе росла быстро, все время пополняясь за счет двух, казалось бы, неиссякаемых ручейков – один со стороны магического барьера в маггловскую часть вокзала Кинг-Кросс и второй из района специальной площадки для аппарации. Поприветствовав мистера и миссис Малфой, Гарри толком не успел и поболтать с Драко, как к ним подошли Грейнджеры, а следом и, как всегда суетливые и немного шумные, Уизли. Если кого и удивляло столь разношерстое окружение Малфоев, считающихся в среде аристократов высокомерными снобами, то они свое мнение оставляли при себе, не желая стать предметом насмешек, а то и остракизма за идейные предубеждения. Политика, проводимая Министерством Магии в последние годы, была нацелена на то, чтобы стереть грани между разными слоями магического общества, что мало кем из древних родов поддерживалось, но вслух об этом не принято было говорить, чтобы не пополнить список опальных семейств. Альбус Дамблдор, хоть и был директором школы, расположенной далеко от Лондона, все же успевал повсюду сунуть свой крючковатый нос и навязать свои идеи, несущие конфликт в самой своей сути. Ведь магическое общество делится не только по принципу богатства или социального положения, а в большей мере из-за физических особенностей носителей магии. Как бы ни были магически сильны некоторые магглорожденные – им никогда не будет доступна родовая магия и некоторые особые разделы магических наук. Их внуки и правнуки, при условии разумного подхода к браку, смогут подняться по лестнице успеха гораздо выше, что обязательно будет оценено обществом и откроет им дверь, как равным, в окружение знати из древних родов магического мира.
Прощание на перроне было не долгим, и вот уже за окнами вагона промелькнул пригород Лондона, открывая взгляду вид на поля и холмы, поросшие деревьями и кустарниками, потихоньку готовящимися к смене зеленого наряда на золотой и багряный.
– Вот приставучая! – в сердцах воскликнул Рон, глядя на друзей, занявших отдельное купе в Хогвартс экспрессе, извиняющимся взглядом. Он только что с большим трудом еле уговорил Джинни отправиться в соседнее купе с первокурсниками.
– Она просто смущается и боится, – предположила, защищая ее, Гермиона. Она, тем не менее, была рада, что сестра Рона наконец-то ушла. Восторженный взгляд Джинни, буквально приклеенный к Поттеру, вызывал неловкость и раздражение, а еще так и подмывало сделать замечание, попросив прикрыть рот. Но воспитание не позволяло Гермионе быть такой нетактичной с девочкой, которую она едва знала по единственному дню, проведенному вместе с друзьями в Торп-Парке.
– А пялиться на Гарри она не смущается, – Рон был гораздо прямолинейнее в отношении сестры.
– Все, проехали, – успокоил всех Поттер, который тоже облегченно вздохнул, когда дверь за Джинни закрылась. – А я поссорился с Дурслями, – он решил отвлечь внимание друзей от темы благоговейных взглядов Джинни. Поведав о происшествии в доме тетки, Гарри рассказал, что последние дни он провел в гостях у своего декана.
– Было неосмотрительно так вести себя с родными, – сделала замечание Гермиона, но тут же добавила: – но у тебя не было выбора. И ты не применял никаких плохих заклинаний. Хоть мне и очень жаль, что тебе приходится жить с такими нетерпимыми родственниками.
В прошлом году кое что из своей жизни до учебы в Хогвартсе Поттер рассказал друзьям, и они были, кто больше, кто меньше, в курсе его отношений с Дурслями.
– А я бы не сдерживался и врезал им по полной, – категорично заявил Рон. – Зато сразу поняли бы, что с волшебником, пусть и двенадцатилетним, им связываться не стоит.
– Не думаю, что это было бы прозорливо, – заметил Драко, не вдаваясь в объяснения своего мнения на этот счет. – Кстати, я попросил отца отправить в школу наши метлы, на которых мы летали в Малфой-мэноре. Мы уже на втором курсе, так что можем участвовать в отборе в факультетские квиддичные команды.
– У нас на факультете вряд ли будет отбор. Я думаю, что они будут играть в прежнем составе, пока кто-то из команды не закончит школу. Кевин, которого в прошлом году выбрали на место ловца, хорошо справляется со своей задачей на поле, – Рон улыбнулся, намекая на то, что команда Гриффиндора в прошлом квиддичном сезоне, благодаря ловкому Кевину Перксу, выиграла кубок, оставив остальные команды факультетов далеко позади.
– А я и не буду участвовать в отборе, даже если мне предложат, – отмахнулся Гарри. – Я люблю летать на метле, да и в квиддич поиграть весело, но уделять тренировкам по три-четыре дня в неделю… Нет, это не для меня. Я найду, чем заняться в это время.
– А я попробую. В нашей команде освобождаются места охотника и ловца. Это если капитан команды не решит еще кого-нибудь заменить, – высказал свое намерение Драко. – Вы же поддержите меня?
– Не проблема. Я даже могу составлять тебе списки литературы для подготовки домашних заданий в те дни, когда у тебя будут тренировки, чтобы ты мог не тратить на это время, – Гермиона сразу подошла к вопросу с практической стороны. Она даже не сомневалась, что Драко попадет в квиддичную команду Слизерина.
– Конечно же, мы тебя поддержим! Что за вопрос? – Рон наклонился к Драко, устроившемуся на сидении напротив, и похлопал его по плечу.
– Мы даже можем устраивать тебе дополнительные тренировки по выходным, когда все вместе будем летать, – ухмыльнулся Гарри, – на метлах, которые подарил нам твой отец.
– А вы знаете, что известный победитель опасных тварей Гилдерой Локхарт будет в этом году преподавать в Хогвартсе ЗОТИ? – сменила не очень ей интересную тему Гермиона. Ей плохо давались полеты на метле, и никакие занятия с друзьями не могли заставить ее перестать бояться падения с высоты.
– Знаем. Мы просто не успели тебе тогда в «Дырявом котле» об этом сказать. Гарри, мама не устает тебя благодарно вспоминать за собрание его книг с автографами, – Рон слегка скривился. Видимо, восторги матери Локхартом ему уже приелись.
– Вот и отлично, что хоть кому-то эти книги пригодились, – усмехнулся Поттер.
– А я так и не смогла взять у него автограф. В магазине случился какой-то скандал, и Гилдерой Локхарт досрочно прекратил свою встречу с читателями, – немного расстроенно сказала Гермиона. – Я даже увидела его только мельком, – при воспоминании о красавчике герое она мечтательно улыбнулась.
– Герми, не порть наше мнение о себе, – насмешливо высказал общий взгляд ребят на дутые заслуги Локхарта и глупость ведьм, верящих в его неотразимость, Драко.
– Чем же это? – Грейнджер вынырнула из своих грез и удивленно уставилась на друзей.
– Неужели твой разумный подход ко всему на свете не распространяется и на мысли о слащавых, недалеких и хвастливых пижонах? – увидев непонимание, недоумение и желание прямо сейчас начать спорить в глазах Гермионы, Драко махнул рукой. – Поживем – увидим. Сейчас все равно ничего тебе объяснить не получится.
– Значит, это выходка Фреда и Джорджа заставила Локхарта прекратить раздавать автографы? Вот уж не думал, что у меня возникнет желание их за что-либо поблагодарить, – ухмыльнулся Гарри. – Драко, нам так и не удалось тогда поговорить… Почему близнецы отказались помочь нам с толпой зевак? Я так понял, что петарды они взяли?
– Взяли, – подтвердил Драко, – и поблагодарили меня за них, как ни странно это звучит. Но сразу же заявили, что они привыкли работать только вдвоем. Не знаю, что они имели в виду, но их шутки оказались более жесткими, чем наша, – он хмыкнул, вспомнив ведьму, облитую чернилами, и дым, валивший из дверей магазина.
– Так это были ваши петарды? А мама все у них допытывалась, откуда у них Мерлиновы громыхалки. Это мама так петарды называет, – засмеялся Рон. – Хотите, расскажу, как они их использовали? Близнецы забросили петарды в курятник. Видели бы вы, как куры вылетали из сарая! А крик и гвалт был еще громче, чем тогда возле магазина. Ох, мама и рассердилась на близнецов. Догнала их в саду, где они хотели спрятаться, и отходила полотенцем по спинам. Куры еще два дня боялись в курятник заходить и несли яйца по всему двору.
Теперь уже улыбались все, представляя, как куры экстренно покидают свои насесты под выстрелы петард, а Молли Уизли гоняется за близнецами по всему саду.
– Так они рассказали, откуда у них петарды? – Драко уже представлял себе, как мама Рона жалуется его родителям. Не хотелось бы ему получить выговор из-за выходки близнецов.
– Нет. Если бы они сказали маме, то и я знал бы. А так, я ведь только что от вас узнал про петарды. Близнецы вообще за все это лето только вот один раз так по-крупному напакостили. Папа даже смеялся над ними, говорил, что у них пороху не хватило до конца лета без хулиганств дожить. Все равно они как-то обособленно держатся. Только друг с другом в основном общаются, – пожав плечами, завершил свое объяснение Рон.
– И в том, что они не смогли удержаться от безобразия, виноваты мы, – сделал вывод Гарри. – Ведь это были наши петарды…
– Не говори ерунду, – оборвала его Гермиона. – Вы их не заставляли именно в курятник петарды бросать.
Рон согласился с ее мнением, и вскоре друзья сменили тему разговора, обсуждая предстоящую учебу, вспоминая, что интересного было прочитано за лето, и строя планы на дополнительные самостоятельные занятия, собираясь продолжить начатое в прошлом учебном году. Время за разговорами прошло быстро. Хогсмид встретил их легкими сумерками и громогласными криками Хагрида, созывающего к себе первокурсников. От Черного озера тянуло прохладой, и ребята поежились, вспоминая их прошлогоднее путешествие к Хогвартсу на лодках. В каретах было намного уютнее и быстрее добираться до школы, чем в утлых лодочках.
Будучи теперь второкурсником, Поттер смог наблюдать за распределением на школьные факультеты со стороны. В прошлом году он отвлекался на разглядывание Большого зала, затем пришлось поспорить с Распределяющей Шляпой, позже отвечать на приветствия за столом Слизерина. Сегодня же Гарри ничто не отвлекало, и он внимательно следил за тем, как потертая и залатанная Шляпа решает судьбу первокурсников, отправляя их на факультеты. Когда Джинни Уизли была определена Распределяющей Шляпой на Гриффиндор, он облегченно вздохнул. Поттер переживал, как бы настырная девчонка не уговорила древний болтливый головной убор отправить ее на Слизерин, чтобы быть ближе к нему, к Гарри. Но, видимо, она не догадалась поспорить с артефактом или же даже не задумалась, что ему можно перечить.
– Посмотри на Гермиону, – шепнул Драко ему на ухо.
Гарри последовал совету и проследил за внимательным взглядом подруги, устремленным на преподавательский стол.
– Тебе не кажется, что Локхарт пользуется какими-то чарами? Ты посмотри – почти все девчонки на него уставились, – заметил Поттер.
– Я не знаю о таких чарах, чтобы действовали исключительно на женщин, – хмыкнул Драко. – Хотя… Смотри, и некоторые парни не отводят от него глаз. Надеюсь, все они скоро поймут, что он за птица и какие песни поет.
Малфой оказался недалек от истины. По крайней мере, часть студенток и студентов, заочно восхищавшихся Локхартом, прочтя его книги, через неделю после того, как в их группах прошли уроки по ЗОТИ, перестали поедать глазами золотоволосого кичливого профессора.
У группы второго курса Слизерин-Гриффиндор занятия по ЗОТИ были в четверг. Первым уроком.
– Добрый день всем. Меня зовут профессор Гилдерой Локхарт, но вы и так все меня хорошо знаете, – сияющая улыбка, казалось, была приклеена к лицу Локхарта. Вряд ли кому-нибудь приходилось видеть его с другим выражением лица. – Поэтому начнем наше знакомство с проверки, насколько хорошо вы знаете вашего покорного слугу, – Локхарт поклонился, словно он был не преподавателем, а выступал перед публикой на сцене.
Свой первый урок во всех группах всех курсов школы Гилдерой начал с опроса. И этот класс не стал исключением. Раздав всем небольшие листы пергамента, на которых все обнаружили перечень из нескольких десятков вопросов, он предложил студентам ответить на них.
– Он это серьезно? – не выдержал Поттер, вопросительно глядя на Драко.
– Судя по тому, что многие уже строчат ответы, а он счастливо на них смотрит, то – да, он серьезно, – хмыкнул Малфой, лениво что-то карябая на пергаменте напротив каждого вопроса.
– «Какой мой любимый цвет?» – прочитал шепотом Гарри. – Судя по его мантии – любой, главное как можно ярче, чтобы было видно за милю, и мантикора не промахнулась. «Кого я победил в Трансильвании?» Нет, это же бред! – продолжал тихонько возмущаться Поттер, но все же делал пометки на пергаменте, не желая потерять баллы из-за профессора, который был явно не в себе.
– Посмотри на Герми, – предложение Драко, давящегося ухмылкой, приобретало статус традиционного.
А посмотреть было на что. Гермиона Грейнджер, закусив губу, строчила на пергаменте с такой скоростью, что впору было позавидовать. Только вот движения пера были резкими и рваными, создавалось впечатление, что Гермиона очень злилась. Однако по ее лицу сложно было определить, какая эмоция берет верх – здесь угадывалось и удивление, и растерянность, и разочарование, и малая толика надежды, что все это какой-то сон или шутка.
Собрав пергаменты с ответами, Локхарт уселся за преподавательский стол и начал их просматривать. Он комментировал самые удачные ответы и сетовал на то, что кто-то неправильно указал его любимый напиток или назвал его волосы белыми, тогда как они, по его мнению, золотые и никак не иначе. Отложив в сторону последний пергамент с ответами, Локхарт спросил:
– У вас есть ко мне вопросы?
– А с нами и нашими предпочтениями вы не хотите познакомиться? – немного развязно и язвительно поинтересовался Симус Финиган с Гриффиндора.
Половина класса вполголоса засмеялась, но это не смутило профессора Локхарта, который очень серьезно воспринял вопрос и, продолжая сиять своей улыбкой, ответил:
– С вами я познакомлюсь в течение года. Так сказать, в рабочей обстановке. Больше вопросов нет? Тогда запишите задание на следующий урок. Судя по вашим слабым ответам, – Гилдерой взял в руки стопку пергаментов с опросом и потряс ею, привлекая внимание, – я прихожу к выводу, что мою книгу «Я – волшебник» прочли далеко не все студенты этого класса. Поэтому к следующему занятию вам задание – прочесть мою автобиографическую книгу «Я – волшебник», и мы повторим этот опрос, – Локхарт улыбался, словно ничто в жизни не может омрачить его существование.
– Профессор, а если мы и в следующий раз плохо ответим? – подал голос увалень Гойл.
– О, не волнуйтесь! Мы будем повторять опрос каждый урок до того времени, когда все смогут без затруднений ответить на проверочные вопросы, – Локхарт очевидно посчитал, что бедный Гойл переживает, что не сможет быстро освоить задание.
– Но, а как же ЗОТИ? – голос Гермионы был полон разочарования и недоумения.
– Всему свое время, мисс, – заверил ее Гилдерой, немного смутившись, но все также не переставая улыбаться.
От очередных неудобных вопросов профессора Локхарта спас звон колокола, оповещающего, что урок закончен.
– Я не понимаю! – возмутилась Грейнджер, стоило им только выйти в коридор. – Он считает, что знание его любимого сорта роз поможет нам защититься от темных искусств?
– Герми, но Локхарт ведь душка, он так улыбается, разве тебе не хочется сделать ему приятное и выучить его книги наизусть? – дразнил ее Драко. – Разве тебе он уже не нравится? Как же так?
– Нравится?.. Но он так потрясающе описал свои битвы со злобными волшебными существами! Читаешь, как приключенческий роман! – в глазах Гермионы светилось восхищение писательским талантом Локхарта.
– Чем, несомненно, его книги и являются. Герми, Локхарт – хвастливый писака, а не герой, – Малфой, который знал о новом профессоре ЗОТИ от своего отца, принялся наставлять на путь истинный Гермиону.
– Но он так писал в своих книгах… – уже почти без энтузиазма повторила Гермиона.
– Вот так разбиваются мечты и рушатся замки восхищения и грез, – ухмыльнулся Гарри.
– Не расстраивайся, – Рон, видя, что Грейнджер была потрясена до глубины души и разочарована в своем кумире, попытался ее поддержать.
– Да я и не расстраиваюсь особо. Может, он еще и хорошим учителем будет, – все же с надеждой предположила Гермиона, тяжко вздохнув.
Ближайшие занятия по ЗОТИ растопили ее надежду, как весеннее солнышко последний снег. Самолюбование Локхарта и его полная неспособность доходчиво рассказать что-то, хоть сколько-нибудь похожее на учебный материал, привели Гермиону к полному разочарованию в этом красивом, но недалеком волшебнике. Ее восхищение им, как автором интересных книг, постепенно переплавилось в легкое презрение к нему в роли профессора ЗОТИ. Она выполняла все его задания, будучи прилежной ученицей, но авторитета этот преподаватель у нее так и не заслужил.
========== Глава 59 ==========
В первые же дни сентября Поттер получил письмо из Гринготтса с отчетом Глазоварса за летние месяцы. Оказалось, что летом Дамблдор зачастил в банк, он трижды брал не очень большие суммы из сейфа Поттеров, две из которых предназначались якобы для организации каникул для Гарри и оплаты услуг воспитателей. Такая неприкрытая ложь возмутила Поттера до глубины души, ведь Дамблдор знал, что он получает отчеты из Гринготтса. Для чего же бралась третья сумма, опекун не пояснил, но по закону это было и не обязательно. Так что Гарри мог только гадать, куда пошли деньги его предков.
«Мистер Дамблдор интересовался, возвращена ли в банк на хранение Мантия-невидимка, которую он передал мистеру Гарри Джеймсу Поттеру, наследнику рода Поттер. Мы взяли на себя смелость заверить его, что у банка нет к нему претензий по данному артефакту и теперь судьба Мантии-невидимки его волновать больше не должна», – прочитал Поттер Северусу приватную приписку от Глазоварса, которая проявлялась только в том случае, если пергамент был в руках Гарри.
– Альбус интересуется, не спрятал ли ты Мантию в Гринготтсе. Боится, что не дотянется до нее, – ухмыльнулся Снейп. – Но это хорошо, что твой поверенный оказался таким человечным гоблином. Обычно они не делятся информацией подобного рода со своими клиентами.
– Может, это из-за моего необычного рождения? – предположил Гарри. – Вдруг гоблины предполагают для себя какую-то выгоду в будущем?
– Все может быть, – согласился Северус, в очередной раз поражаясь острому уму двенадцатилетнего парня. – Постарайся не подпускать Альбуса к Мантии.
– А пусть попробует ее взять, – Гарри озорно стрельнул глазами. – Я в кармане Мантии закрепил Сторожа, которого мне Том на день рождения подарил. Сначала хотел просто на рюкзак прицепить, но потом подумал – Мантия все время лежит в моем рюкзаке, так что получается, что Сторож будет охранять все сразу. И сигнализировать мне будет, если кто-либо попытается мои вещи тронуть, а вот цапнет только того, кто позарится на Мантию, потому что именно на нее он и настроен. А то вдруг кто-нибудь просто дотронется до рюкзака, а его в ответ скрючит.
– Сторож? Это та подвеска на булавке с давящими чарами, которые распространяются на вещь, к которой ее пристегнуть? – переспросил Северус. – Там еще и именные сигнальные чары есть?
– Да, она, – кивнул Гарри, ухмыляясь. – Том мне продемонстрировал действие Сторожа, немного ослабив его реакцию. Давит так, что точно кажется, будто собака в руку вцепилась. Так что Мантия под дополнительной защитой. Директор пригласил меня сегодня для беседы. Он, наверное, собирается продолжить свою практику со встречами по пятницам. Опекун по расписанию, – Поттер презрительно скривился. – Не знаешь, что он там у меня выпытывать будет? Может, он что-нибудь говорил тебе?
– Не знаю. Не проговорись о последних днях каникул. Предполагается, что ты провел их на Спиннерс-Энд, – напомнил Снейп, поднимаясь из-за стола, где до этого потихоньку проверял работы старшекурсников, которые пытались доказать, что они кое-что еще помнят после летних каникул. Судя по обилию красных пометок Северуса на их пергаментах, им это не очень удалось.
– Я знаю, не переживай. Мне уже пора на беседу. Если будет что-нибудь интересное, то перед сном я зайду еще раз к тебе, – пообещал Гарри, направляясь к двери.
– Найдешь меня в лаборатории, пароль прежний. Костерост требует усиленного внимания, так что раньше полуночи я в свои комнаты не вернусь, – предупредил Снейп и вышел из своего кабинета вместе с Поттером.
Войдя в директорский кабинет, Гарри первым делом метнулся взглядом к позолоченному насесту, на котором восседал Фоукс, и улыбнулся птице. Феникс заметил это и, потоптавшись по жердочке и взмахнув крыльями, поприветствовал Поттера заливистой трелью, похожей на перезвон хрустальных колокольчиков.
– Фоукс тоже соскучился по тебе, мальчик мой, – даже если Дамблдору и не нравилась взаимная симпатия феникса и Гарри, он это хорошо скрывал, позволяя им уделять друг другу внимание. – Можешь поприветствовать его, – директор жестом показал, что Поттер может подойти к Фоуксу и погладить его.
Гарри прошел к насесту и, развернувшись к Дамблдору спиной, не удержался от насмешливой гримасы с подведенными к потолку глазами, показывая этим отношение к опекуну и его разрешениям. Казалось, феникс понял его и поддержал клекотом, так похожим на смех. Погладив Фоукса и вполголоса расхвалив его красоту и ум, Поттер вернулся к директорскому столу и занял привычное место в кресле напротив опекуна.
– Начался новый учебный год, Гарри, и мы снова будем чаще встречаться. Как ты отдохнул летом? Как погостил у мистера Малфоя? – заботливый взгляд и теплые нотки в голосе должны были бы расположить Поттера к Дамблдору. Но парень слишком много уже знал о своем опекуне, его характере и его поступках, поэтому не обманывался приветливым тоном.
– Я хорошо отдохнул, директор. И весело провел время с друзьями в Малфой-мэноре. Спасибо, что позволили мне пойти в гости, – слова Гарри не претендовали на искренность, но показывали его воспитанность.
– И чем вы занимались с друзьями? Где были, что видели? – продолжал расспрашивать Дамблдор.
– Мы играли со щенками крупов, летали на метлах, купались в озере, – лениво перечислял Гарри, давая понять, что эмоционального описания каникул Дамблдору не дождаться.
– Я слышал, что вы ходили гулять в парк, – намекнул Альбус, направляя рассказ Поттера в интересующее его русло.
– В парк? Так озеро в парке. Конечно же…
– Нет. Я не про парк Малфой-мэнора. Я про развлекательный парк, – директор внимательно смотрел поверх очков, надеясь разглядеть реакцию Гарри на его уточнение.
– А вы откуда знаете, сэр? Вы тоже были в парке? – Поттер изобразил на лице удивление, переходящее в подозрительность. – Или вы следили за мной?
– Нет, Гарри! Что ты? – казалось, Дамблдор был до глубины души оскорблен таким предположением. – Я был в гостях в «Норе», и мисс Джиневра, сестра твоего друга Рона, была столь впечатлена вашей прогулкой, что похвасталась мне о том, как провела целый день в маггловском парке вместе с Гарри Поттером. Я подумал, что вряд ли она могла рассказывать о каком-то другом мальчике с таким же именем, как у моего подопечного, – директор пытался говорить шутливым тоном.
– Болтушка, – не сдержался Гарри. – Она не со мной была в парке, – фыркнул он, давая понять, что он думает по поводу маленькой надоеды.
– Да, конечно же, я понимаю, что она была с мамой и братьями. Однако я очень рад, что ты уделяешь внимание и маленькой сестричке своего друга. Вы ведь хорошо отдохнули? Мистер Малфой оплатил ваши маггловские развлечения? Это на его деньги устроили эту прогулку? – Дамблдор то ли пытался показать, что он заботится и интересуется всем, что связано с Гарри, то ли таким странным образом предупреждал о том, что бесполезно стараться что-либо скрыть от него.
– В парке было весело, – не стал лукавить Поттер. – Я впервые в жизни катался на таких головокружительных аттракционах. Жаль, что вас там не было, сэр. Вам бы понравилось. Это круче, чем летать на метле, – вопрос о Малфое и его деньгах Гарри решил пропустить мимо ушей, как незаслуживающий внимания двенадцатилетнего парня.
