Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 171 страниц)

– Как непочтительно, – Дамблдор покачал головой, выказывая свое неодобрение прозвучавшим словам. – Гарри, Аргус Филч почти всю свою жизнь провел в Хогвартсе…

– Вот я и не понимаю, что он здесь делает? Ходит только и орет на всех. Никакой пользы.

– Он следит за порядком…

– За порядком следят домовые эльфы, – фыркнул Гарри, перебивая. – Занялся бы делом, которое ему по плечу. Да хоть коров пасти или хлеб печь. Или за кошками бездомными ухаживать. И то больше толку было бы. И нервы были бы в порядке. И у него, и у студентов, на которых он кричит, – Поттеру надоели нападки старого завхоза на него. Ладно уж студенты, они еще, в большинстве, просто дети. Но Филч взрослый человек, а ведет себя как одержимый. – Простите, сэр, – Гарри увидел, как Дамблдор недовольно поджал губы. – Но вы мне раньше разрешали говорить то, что думаю. Или ваше разрешение на этот учебный год не распространяется?

– Ты можешь говорить то, что думаешь, – подтвердил свое прошлое позволение директор, – только будь немного поуважительнее к старшим. Все же Аргус Филч тебе не то, что в отцы, в деды годится. Расскажи-ка мне, что произошло. Ты ведь первым увидел Сэра Николаса?

– Я, Драко, Рон и Гермиона. Мы вместе вышли из-за поворота. Ничего, больше того, о чем рассказала профессор МакГонагалл, мы не видели, – Гарри пожал плечами. Он все еще стоял, потому что ему не предложили занять привычное место в кресле, а он сам надеялся, что долго не задержится в кабинете у директора, поэтому позволения присесть не просил.

– Значит, в коридоре никого не было, кроме пострадавшего привидения, когда вы туда пришли? – уточнил Дамблдор. – И ничего необычного ты не заметил? – директор всматривался в лицо Гарри, пытаясь понять, не врет ли он. Чары на входе в туалетную комнату для девочек на втором этаже ни разу не сработали. Следовательно, Поттер туда не входил и Тайную комнату не открывал. Но, может быть, он нашел другой проход, через который выпускает василиска ползать по коридорам?

– Нет, сэр. Никого мы больше в коридоре не застали и ничего необычного тоже не заметили, – заверил Гарри. В это время Фоукс слишком громко начал возиться на своем насесте, он подпрыгивал, раскрывал и складывал крылья, отрывисто клекотал, чем привлек внимание и Поттера, и Дамблдора. – Что с ним? – не удержался от вопроса Гарри.

Директор поднялся со своего кресла и подошел к насесту феникса, внимательно и встревожено наблюдая за его действиями. Поттер подошел следом как раз в тот момент, когда Фоукс замахал крыльями и издал пронзительную и печальную трель, слегка взлетая над насестом.

– Так он вел себя… – Дамблдор не успел договорить.

Фоукс закричал еще громче, все так же держась в воздухе над насестом, рвано взмахивая крыльями. Только в этот раз крик был больше похож на победный клич, на радостный призыв, на счастливый смех. И вдруг феникс вспыхнул, загорелся: ярко, ослепительно. Пламя враз охватило его перья, развеваясь алыми языками вокруг кричащей птицы – словно причудливой бахромой. Из огненного сгустка, вспыхнувшего на миг еще ярче и погасшего, осыпаясь горсткой пепла на пол кабинета, прямо к ногам Гарри упало красное перо. Оно ничуть не пострадало от огня и светилось волшебным внутренним светом. Гарри до этого не замечал, чтобы хвост Фоукса так светился. Он поднял перо, одно мгновение полюбовался им и протянул Дамблдору. Но тот только покачал головой, отказываясь его принять.

– Это дар тебе, Гарри. Фоукс подарил перо тебе, – голос директора был ровным, но Поттеру показалось, что в нем все же прозвучало разочарование и досада.

– Он сгорел, профессор? А когда… – Гарри хотел спросить, когда феникс возродится, и как это будет выглядеть, когда заметил, что горстка пепла на полу зашевелилась, и вдруг из-под нее выбрался крошечный немного уродливый птенец. На нем не было перьев, у него был слишком крупный желтый клюв и глаза навыкате, прикрытые белесой пленкой. Он был весь запачкан пеплом, хлопьями облепившим его. Когда птенец феникса подал голос, Гарри показалось, что он стал еще уродливее. – Оу… Какой он…

– Ничего, Гарри. Не смотри, что он такой несимпатичный. Фениксы растут очень быстро. Еще до твоего отъезда на каникулы он будет выглядеть таким же красавцем, как и раньше, – Дамблдор поднял птенца и усадил на полочку с едой.

– Профессор, а что вы хотели сказать перед тем, как Фоукс сгорел? – Гарри все еще говорил тихонько, словно он находился у постели больного. Увидев непонимающий взгляд директора, Поттер пояснил: – Вы сказали, что так было… Когда так было?

Дамблдор некоторое время молчал. Он прищурился, словно рассматривал что-то за завесой времени, обдумывая свой ответ. Затем безнадежно вздохнул, будто пришел к выводу, что другого выхода нет.

– Давай присядем, Гарри. Если тебе интересно, то я расскажу, когда Фоукс сгорал в прошлый раз, – Дамблдор указал на кресло напротив стола, на котором Поттер обычно устраивался во время их еженедельных встреч. Это был не тот жесткий стул для неугодных посетителей, а вполне удобное кресло с мягкими подлокотниками. Директор наколдовал две чашки чая и, молча пододвинув одну из них Гарри, продолжил: – Мне кажется это символичным, поэтому я считаю, что тебе будет интересно узнать эту историю. К тому же, она касается и тебя тоже. Ты, должно быть, заметил, что Фоукс очень своевольный феникс, который не очень-то подчиняется законам, принятым у птиц его вида. Не знаю, как много ты знаешь о фениксах, но скажу тебе, что перья у них сидят в теле крепко. Как бы ты не старался вырвать даже самое маленькое перышко, это тебе не удастся. На то они и волшебные птицы, – Дамблдор кивал и улыбался, словно рассказывал сказку. – Поэтому перья их добыть можно только одним путем – дождаться, когда феникс сам тебе их подарит. Обычно фениксы не горят, когда сбрасывают перья. К тому же они птицы щедрые, и их хозяева чаще всего зарабатывают небольшое состояние только на продаже перьев и слез феникса. Ты должен знать, что их слезы очень ценятся, ведь они спасают от очень многих ядов. Слезы, добровольно отданные фениксом, входят в самые действенные лекарственные зелья. Фоукс же очень жадный феникс, если можно так сказать. За полсотни лет, которые он живет у меня, Фоукс только дважды давал свое перо. Одно из них – сегодня. И я точно знаю еще об одном случае, который был еще до того, как он поселился у меня.

– Когда он жил у вашего друга? Того, о котором вы рассказывали? – Гарри чувствовал, что Дамблдор пока что говорит ему правду, не приукрашивая рассказ ложью и вымыслом. Он не знал, почему директор решил порадовать его историей о Фоуксе, но слушать ему было интересно, как никогда ранее во время встреч с опекуном. Чай, тем не менее, он проигнорировал, словно и не заметил пододвинутую ему чашку.

– Да, тогда он жил с моим другом. Я не знаю, сгорал ли в тот раз Фоукс, но друг подарил мне его перо очень много лет назад… – казалось, Дамблдор вспомнил о чем-то очень приятном, потому что черты его лица стали мягче и искреннее, что ли. – Так вот. Первый раз Фоукс дал мне перо летом 1981 года, как раз накануне твоего дня рождения. Я бы, может, и не запомнил эту дату, но в тот день Джеймс, твой отец, приходил ко мне сюда, в Хогвартс, в этот самый кабинет, чтобы пригласить в гости отпраздновать твой первый день рождения. Стоило ему только уйти, как Фоукс сгорел. Вот, как-то оно и запомнилось. Я отдал то перо мистеру Олливандеру, мастеру волшебных палочек. И сейчас перо Фоукса…

– В моей волшебной палочке, – Гарри достал ее и показал директору, который очень внимательно на нее поглядел, а затем сказал:

– Да, теперь то перо в твоей волшебной палочке. Значит, ты знаешь, чье перо в ней…

– Мне мистер Олливандер сказал, – не стал скрывать Поттер.

– Конечно… Думаю, именно поэтому Фоукс так расположен к тебе. И вот он снова надумал сгореть. Теперь он свое перо дал не мне, он подарил его тебе. Мне кажется, что это должно что-то значить. Но я не знаю, что именно, – Дамблдор задумчиво замолчал. Было похоже на то, что он в самом деле пытается разгадать тайну странного поведения феникса.

– А первое перо вы ведь тоже отдали мистеру Олливандеру? Он мне сказал, что сестра моей палочки оставила мне этот шрам, – Гарри невесомо коснулся своего лба точно в том месте, где молнией змеился магический шрам.

– Да. Первое перо я тоже отнес мистеру Олливандеру. Я тогда подумал, что ему оно нужнее, чем мне. Он сможет сделать из пера сердцевину для волшебной палочки, которая будет служить волшебнику. Я ведь не знал, кто станет хозяином той палочки…

– Иначе не отдали бы перо мастеру волшебных палочек? – Поттеру действительно было интересно, что ответит Дамблдор.

– Наверное, все равно отдал бы. Признаюсь, я рассчитывал, что палочка с тем пером будет меня слушаться и выберет именно меня. Ведь перо было мне подарено от чистого сердца.

Гарри продолжал удерживать на лице заинтересованность, несмотря на то, что внутри у него все клекотало не хуже вулкана. Даже амулет слегка нагрелся, хоть Поттер и держал магию под полным контролем. Он никогда не простит этому старику то предательство, которое он совершил за много лет до рождения его, Гарри. Дамблдор предал его отца, предав своего друга и любовника. Предал за кусок деревяшки. Предал за право обладать волшебной палочкой, пусть и единственной в своем роде. Той, которую сейчас вертел в руках, даже не замечая этого.

– Но она мне не подошла. Совершенно. И я оставил ее мистеру Олливандеру, – продолжил Дамблдор, не замечая, как болезненно воспринял Поттер его слова.

– А второе перо, которое Фоукс отдал вам, вы тоже понесли к мастеру, потому что надеялись…

– Да, Гарри. Да, мой мальчик. Вот такой я неисправимый фантазер. Я подумал, раз уж Фоукс отдал перо мне, то новая волшебная палочка, в которой оно станет сердцевиной, точно будет меня слушаться. Но и эта… – директор указал на палочку, которую Гарри все еще держал в руках, – мне не подошла. Зато она подошла тебе. Видишь? Предыдущее перо стало сердцевиной для твоей волшебной палочки. А сегодня Фоукс подарил следующее перо тебе. Не мне – его хозяину, а тебе. Думаю, он что-то хотел этим сказать. Жаль, что никто не знает птичьего языка. Такой дар Магия не предусмотрела для своих детей-волшебников, – Дамблдор усмехнулся своим словам. – Иначе мы могли бы расспросить Фоукса, когда он немного подрастет.

– Спасибо, сэр, что рассказали мне эту историю, – поблагодарил Гарри, хоть он и не очень много нового для себя узнал из слов Дамблдора. Только некоторые уточняющие детали. Потому что почти все это ему раньше поведал мистер Олливандер. Теперь бы понять, для чего директор все это рассказал? Неужто по доброте душевной? В это Поттеру верилось с трудом. Он решил при случае еще раз поговорить с мистером Олливандером про свою волшебную палочку. Может быть, он вспомнит еще какие-нибудь подробности.

– Не за что, мальчик мой. Что-то мы с тобой заболтались. Обед скоро закончится. Беги в Большой зал, а то останешься голодным. Или ты снова решил наведаться на кухню? – глаза Дамблдора хитро поблескивали за стеклами очков, подтверждая недавние мысли Гарри о том, что этот колдун не так прост, каким хочет казаться.

– Вы знаете? – Поттер постарался выглядеть удивленным, однако понимал, что кому-кому, а директору должно быть известно, кто из учащихся заглядывает туда, где студентам, в общем-то, не место. – Вам профессор Снейп рассказал?

– Нет, мальчик мой. Профессор Снейп мне об этом не говорил. Бадьядух, когда приходил подписывать финансовые бумаги, расхваливал твою воспитанность, – пояснил Дамблдор, а Гарри отметил, что директор опустил традиционное «уважаемый», когда называл имя управляющего Хогвартса.

– О-у. Я старался быть вежливым, ведь домовики должны были меня накормить, – Гарри приготовился подняться с кресла. – Но сегодня я не планировал визит к уважаемому Бадьядуху, поэтому, сэр, я поспешу в Большой зал, если вы позволите.

– Да, конечно, Гарри. Я тоже сейчас загляну в Большой зал.

– Ой, – начав вставать с кресла, Гарри чуть не уронил на пол перо Фоукса, которое до этого лежало у него на коленях. – Сэр, я могу взять перо с собой? – решил он уточнить, чтобы не оказаться в неловкой ситуации – вдруг Дамблдор планирует отобрать у него перо, раз ему так хочется иметь волшебную палочку с такой сердцевиной.

– Конечно, забирай его. Это твое перо. Можешь делать с ним все, что хочешь. Можешь сделать из него дорогую закладку для книги, можешь продать или подарить, можешь отнести мистеру Олливандеру, и он сделает тебе еще одну волшебную палочку, – директор так жадно смотрел на перо феникса, что Поттер уже подумывал – а не подарить ли перо ему? Но ненависть к Дамблдору перевесила разумную мысль усыпить бдительность директора.

– Вы думаете, что и другая палочка с сердцевиной из пера Фоукса станет меня слушаться?

– Вполне вероятно. Ведь мистер Олливандер может выбрать для нее точно такую же древесину, как у твоей палочки. Остролист, если не ошибаюсь? Запасная волшебная палочка никогда не помешает, Гарри, – Дамблдор очень явно подталкивал к тому, как именно он хотел бы, чтобы Поттер распорядился даром Фоукса. Гарри решил подумать об этом позже. Сейчас ему следовало очень быстро добраться до Большого зала, не то действительно придется идти на поклон к уважаемому Бадьядуху.

– Я подумаю над вашим предложением, сэр, – сказал Гарри, уже выходя из кабинета.

На обед Поттер успел. Пожалуй, задержись он у директора еще на полчаса или час, из Большого зала все равно никто не ушел бы, пока не увидел его. Стоило Гарри появиться в дверях Большого зала, как все притихли и уставились на него: кто с любопытством, кто с вызовом, а некоторые даже с опаской. Под прицелом этих взглядов Поттер добрался до своего места за слизеринским столом.

– Чего они все уставились? – тихо поинтересовался он последними новостями у Драко.

– Скоро узнаешь, – тон друга не предвещал ничего хорошего. – Ешь, пока они набираются храбрости.

Эти слова полностью отбили аппетит у Гарри, остро предчувствующего неприятности. Не успел он наполнить свою тарелку, выбирая из того, что еще было на столе под конец обеда, как определился лидер среди желающих «добиться правды».

– Поттер, кто следующий? Ты бы предупредил! Список на доске объявлений вывесил бы! – старшекурсник с Гриффиндора, имя которого Гарри не было известно, показал пример остальным недовольным, и следом сразу посыпались угрозы, оскорбления и обещания отомстить. Кое-кто выкрикивал, другие возмущались потише, но зал определенно превратился в подобие улья озлобленных пчел. Только за столом факультета Слизерин никто не открывал рта. Хотя, бросив взгляд на однофакультетников, Гарри понял, что некоторые из них тоже охотно присоединились бы к крикунам, высказывая свои претензии.

– Закрой Тайную комнату! Привяжи своего монстра, не то мы с тобой разберемся! Убийца! Слизеринский ублюдок! Темный Лорд! Живодер! Чем тебе привидение мешало? Змееголовый! Мы сбросим тебя с башни! Змеиный выкормыш! Кальмар закусит тобой!

– Тихо! – голос Дамблдора, усиленный магически, заставил всех резко замолчать и обратить внимание на преподавательский стол. Гарри даже не заметил, когда директор вошел в Большой зал. – Кто вам позволил голословно обвинять товарища? Если я услышу еще хоть слово…

– Мы не голословно его обвиняем! – раздалось от стола Гриффиндора.

– Я приказал всем замолчать! – Дамблдор злобно зыркнул на нарушителя его воли. Куда и делись сладкие речи и заботливый взгляд. Он чувствовал, что если сейчас не поставит на место возмутителей порядка, то к вечеру Поттеру придется покинуть Хогвартс. И не факт, что он сможет найти себе безопасное место в магической Британии. Фанатизм опасен, а детский фанатизм – вдвойне. – Мистер Дэвис, десять баллов с Гриффиндора за неуважение к директору. Если вам есть, что сказать – поднимите руку.

Над головами студентов взвилось около десятка рук, поднятых самыми ярыми поборниками справедливости. Большинство из них, предсказуемо, принадлежали самым храбрым – гриффиндорцам. Директор вышел из-за стола и начал обход, переходя от одного желающего высказаться – к другому, заглядывая им в глаза и решая, кому первому дать слово.

– Говори, – позволил он высказаться тому самому мистеру Дэвису, с которого только что снял баллы.

– Поттер змееуст! – выражение лица Дэвиса было самодовольным, словно он сделал открытие и сейчас готовился принимать поздравления.

– Что из того? Салазар Слизерин был змееустом и, тем не менее, он – один из основателей этой школы, – парировал Дамблдор, становясь на хрупкий лед дипломатии.

– Слизерин был злым колдуном! – не успокаивался воинственно настроенный студент.

– Это не отменяет его заслуг. Думаю, все с этим согласятся.

– Поттер будущий Темный Лорд! – Дэвис чувствовал, что стремительно теряет поддержку среди таких же непримиримо настроенных студентов. Желающие высказаться уже передумали, опустив руки, и прислушивались к словам директора.

– Вам не дано знать, кем станет мистер Гарри Поттер, так же, как нам не дано знать, кем станете вы, мистер Дэвис, – Дамблдор продолжал смотреть в упор на зачинщика паники и неповиновения среди студентов. Десятилетия, проведенные в школе, научили его очень быстро и точно определять, кого из учеников следует наказать или поощрить, чтобы остальные прислушались и перестали бузить.

– Я честный человек. Я говорю правду…

– Вы хотите сказать, что я лгу? Или мистер Поттер лжет? Или профессор Снейп? – Дамблдор с удовольствием отметил, как бунтарь Дэвис вздрогнул, услышав имя профессора зельеварения. – Не судите о том, чего не знаете, мистер Дэвис. У вас есть еще аргументы, подтверждающие ваши обвинения? Нет? Тогда оставьте свои мысли при себе и не нужно устраивать публичных выступлений, – директор, провожаемый взглядами трех сотен пар внимательных глаз, вернулся на свое место за столом. – Есть у кого-нибудь более веские доказательства якобы неблаговидных поступков мистера Поттера? – он окинул пристальным взглядом зал. – Нет. Предупреждаю на будущее, никогда… Запомните – никогда и никого не обвиняйте в чем бы то ни было, если у вас нет доказательств. Держите свое мнение и свои подозрения при себе, пока не сможете найти явные свидетельства своей правоты. Я защищаю сейчас не Гарри Поттера, а тех людей, кого вы по своему недомыслию можете обидеть в будущем своим недоверием. Помните об этом, – Дамблдор сделал паузу, замолчав на несколько секунд, давая всем возможность усвоить сказанное им. – Если вы уже пообедали, то можете отправляться в классы. Колокол скоро прозвучит, – все еще недовольно хмурясь, он обратил внимание на свой стол и принялся выбирать, чем же ему подкрепиться после таких потрясений. За время его управления школой было всего несколько случаев такого открытого неповиновения и проявления бунтарского духа подростков. Видимо, нужно провести профилактику. Он бросил взгляд на Снейпа, подумывая заказать ему солидную порцию успокаивающего зелья, чтобы добавить студентам в пищу. Это пойдет им только на пользу, а преподавателям будет легче справляться с бунтарями. Приняв решение, Дамблдор уделил все свое внимание отбивной и горке тушеной моркови, выбранной в качестве гарнира.

– Здорово директор тебя защитил, – в словах Рона, спешащего следом за друзьями в теплицы профессора Спраут на урок гербологии, звучало одобрение Дамблдору.

– Ты уверен, что он меня защитил? – насмешливо бросил в ответ Гарри, но продолжать полемику ему не хотелось. Он видел, что директору не понравилось то, что студенты заимели собственное мнение, отличное от его собственного. Да, Поттер соглашался, что открытые проявления ненависти и негодования студентов теперь под запретом Дамблдора, но вынашивать тайные планы мести студентам никто не только не мешает, но это даже приветствуется. Директор сказал, что своим подозрениям нужно искать доказательства. Он просто перевел необоснованное недовольство учащихся на нелегальное положение. За красивыми словами Дамблдора явно было слышно его напутствие – не успокаивайтесь, ищите доказательства, тогда я смогу вас поддержать. Именно поэтому все притихли. А вовсе не потому, что испугались снятия баллов или запретов. Гарри видел саркастичную ухмылку на лице Снейпа во время всей прочувствованной речи Дамблдора. Это было подтверждением, что он правильно понял, куда ветер дует, и теперь станет вдвойне осторожнее. Необходимо только, чтобы и друзья это понимали.

– Конечно, защитил, – уже не так уверенно подтвердил свои слова Рон. – Теперь никто не станет на тебя нападать и кричать, что ты… Ну, сам знаешь, что они кричали.

– Кричать не будут, но своего мнения они не изменили, – казалось, Гермиона не особо прислушивалась к разговору ребят, на ходу заглядывая в учебник и повторяя заданный материал. Однако ее реплика дала Поттеру понять, что, по крайней мере, подруге не придется объяснять ситуацию и ее возможные последствия.

– Но нападать же не будут? – Рон совсем пал духом, осознавая, что поспешил с выводом о благородстве директора.

– Нападать не будут, но следить за каждым шагом и вынашивать планы мести – этого ты у них не отымешь. И это им директор разрешил, – буркнул вполголоса Драко, посмотрев на Гарри и кисло улыбнувшись в ответ на его благодарный кивок.

– Ясно. И как у вас получается все так быстро понимать? – вопрос Рона был риторическим. Он не смущался и открыто признавал, что далеко не всегда ему удавалось поспевать за выводами друзей. Рон знал, что они его не осудят, и не будут насмехаться, а, напротив – подскажут и уберегут от ошибки, если это будет от них зависеть. Именно за это он и платил им безграничным доверием и преданностью.

Все же ответ на свой вопрос он получил – три улыбки, дружеское похлопывание по плечу и брошенное Поттером:

– Все нормально, друг. Теперь и ты в курсе.

========== Глава 70 ==========

Предупреждение: глава содержит большой диалог на «парселтанге». Прошу прощения у тех, кто не любит «свистящие» и «шипящие» разговоры.

Перед самым выходом из здания школы Гарри почувствовал, что его амулет завибрировал. Легонько так, совсем чуть-чуть, словно не был уверен, стоит ли ему беспокоить волшебника, которому служит. Поттер остановился. Принимать решение нужно было очень быстро, времени на раздумья не было, и он сдался:

Передайте профессору Спраут, что я плохо себя почувствовал и пошел к мадам Помфри, – Гарри молил Мерлина, чтобы друзья сейчас не начали допытываться, что это ему взбрело в голову не идти урок, и не решили прогулять гербологию вместе с ним.

Ты действительно пойдешь к мадам Помфри? – Гермиона сразу выясняла, будут ли их слова ложью, если они выполнят просьбу Поттера.

Я обязательно к ней зайду, – пообещал Гарри. – Драко, я надеюсь на твой конспект.

Но ты ведь на самом деле не сильно заболел? – обеспокоился Рон. – Может быть тебя проводить?

Нет. Я сам справлюсь. Идите, а не то опоздаете, – он чувствовал, что амулет уже почти затих. – Возможно, я еще успею к концу урока, – бросил он, убегая в глубину замка.

Поттер внимательно прислушивался к артефакту Певереллов, который был очень чувствителен к особой магии волшебных существ. Было хорошо, что магия домовых эльфов и гоблинов воспринималась амулетом как безопасная, иначе Гарри все время чувствовал бы, как амулет дергается на его шее. Добежав до главной лестницы в вестибюле, Поттер понял, что он находится на правильном пути – вибрация амулета ощутимо усилилась. Колокол возвестил начало нового урока. Дождавшись, когда последние студенты зайдут в ближайший кабинет, и коридор опустеет, Гарри накинул на себя Мантию-невидимку. Он не хотел отвечать на вопросы, если вдруг его в учебное время застанут вне класса. Амулет настойчиво не рекомендовал ему приближаться к галерее на первом этаже, из которой можно было пройти в кухню Хогвартса и в гостиную факультета Хаффлпафф. Но Поттер не стал прислушиваться к разумному совету артефакта и направился туда, где, по его мнению, сейчас находился василиск. Поиски оказались совсем короткими, потому что не успел Гарри добраться до галереи, как услышал приближающийся шорох, а амулет бешено задергался на его груди. Он приложил ухо к стене и понял, что не ошибся. За стеной было хорошо слышно шипение, и оно приближалось. Поттер затаился. Он на всякий случай плотно зажмурился, зная, что магия василиска действует исключительно только через глаза. На этот раз голос змея приближался не очень быстро и звучал, скорее, удовлетворенно, а не зло и рассерженно, как в прошлый раз. Когда шипение стало слышно более отчетливо, Гарри рискнул позвать:

Я здес-сь. Поговори со мной.

Шипение за стеной на миг смолкло. Шорох с перемежающим его легким пощелкиванием приблизились. Поттер повторил:

Я здес-сь. Поговори со мной. Я тебя слыш-шу.

Я тоже тебя слыш-шу. Ты странно говориш-ш-ш. Я тебя не з-знаю. Меня разбудил не твой голос. Кто ты? – настороженно спросили из-за стены. Гарри теперь отчетливо слышал, как совсем рядом раздается царапающий звук по камню.

Я маг, говорящий со з-змеями. Меня з-зовут Гарри, – представился он.

Маг! Ты знаеш-шь, с кем говориш-шь? – даже шипящий серпентарго смог во всей красе передать превосходство, заносчивость и презрение существа.

Не з-знаю. Я ж-же тебя не вижу, – Поттер не собирался признаваться, что догадывается о том, с кем пытается наладить контакт.

Это хорош-шо, что не видиш-шь. Я могу стать пос-следним, что ты увидиш-шь в своей жизни, маг. Я василис-ск, Повелитель з-змей!

Приветствую тебя, Повелитель з-змей. Ты можешь с-стать последним, что я увиж-жу. Но ведь это не обязательно? Ты же не станеш-шь меня убивать без причины? Или ты не можеш-шь не убивать? – Гарри поспешно задавал вопрос за вопросом, словно боялся, что невидимый собеседник уйдет, а ему так много хотелось спросить.

Зачем мне тебя убивать? Я с-сыт, ты на меня не нападаеш-шь. Лучше я с тобой поговорю. У меня уже тысячу лет не было с-собеседника. Живого. Ты мне еще не надоел. Я успею тебя убить. С-с-шшс-сс… – змей смеялся. Видимо, ему понравилась собственная шутка, если, конечно, обещание вероятного убийства в будущем можно принять за шутку.

Значит, я могу тебя увидеть? Без вреда для с-себя?

Можешь. Я же не монстр. С-с-шшс-сс… – василиск снова смеялся. – Хотя Хелли меня не любила и наз-зывала гадким монстром, когда я бродил по ее грядкам. Но это тебе не интерес-сно…

Мне все про тебя интерес-сно! А у тебя ес-сть имя? – Гарри почему-то казалось, что имя обязательно должно быть, и он не ошибся.

Имя… Вы, люди, не можете, чтобы не дать вс-сему имя. И С-салазар был такой ж-же, – Поттер мог поклясться, что змей слегка презрительно фыркнул. – Дракон. Меня з-зовут Дракон. С-салазар любил драконов. Говорил, что я похож на дракона.

С-салазар? С-салазар С-слизерин? – Гарри задержал дыхание. «Неужели легенда не врет, и в Тайной комнате действительно тысячу лет живет монстр… Тьфу… василиск. Тогда понятно, почему его так развеселили слова о том, что он тысячу лет ни с кем не говорил. Оказалось, что это правда, и змей просто насмехался над моей короткой жизнью», – подумал он.

Да. Он меня с-создал для… Неваж-жно, для чего он меня с-создал. Зачем ты меня ос-становил? Чего ты от меня хочеш-шь? – создавалось впечатление, что василиску очень хотелось поговорить, но высокое положение в иерархии волшебных существ не позволяло ему признаться в этом.

Мне ничего от тебя не нуж-жно. Я тебя ус-слышал и захотел поговорить. Ты куда-то спешиш-шь? – Гарри стоял, прислонившись спиной к стене. Он уже давно открыл глаза и теперь следил за коридором, чтобы вовремя увидеть, если кто-нибудь будет идти в его сторону.

Мне некуда спеш-шить. Я здесь ж-живу, – последовал ответ.

Я раньш-ше тебя не слыш-шал, – Поттер решил попытаться узнать хоть что-то о жизни этого василиска.

Меня раз-збудили. Я с-спал, – недовольство явно сквозило в словах Дракона.

С-спал? Но ты же прос-сыпался, чтобы поохотитьс-ся? – удивился Гарри словам василиска. Вдали послышались чьи-то шаги, и расспросы пришлось приостановить.

Я очень долго с-спал. Я с-слышу, как стучит твое с-сердце. Ты боишься? Почему? Почему ты ис-спугался только с-сейчас? – насмешка и любопытство так переплелись в тоне василиска, что было сложно решить, чего было больше.

Кто-то идет, – тихо-тихо ответил Гарри. Раз уж Дракон слышит, как стучит его сердце, то и шепот сможет расслышать. – Я не хочу, чтобы меня ус-слышали учителя. Они меня накаж-жут.

Так ты детеныш-ш?

Я наполовину взрос-слый, – Поттер не смог подобрать слово на серпентарго, чтобы объяснить змею, что он подросток. – Я здесь учусь. Если бы ты мог пойти с-со мной в подземелья. Я знаю, где там мож-жно спрятаться. Но сможеш-шь ли ты туда пройти?

Мож-жно попробовать, – видимо, василиску и вправду было скучно и хотелось поговорить. – Я почти вез-зде могу пройти так, чтобы никто меня не видел. Ес-сли рядом будет кто-нибудь посторонний, ты меня предупредиш-шь. Иди туда, где ты хочеш-шь спрятатьс-ся и говори со мной.

Переходя из коридора в коридор, Поттер довел василиска до спуска в подземелья. Вот здесь им пришлось немного задержаться. Дракон уже успел на ходу рассказать Гарри о том, что почти все каменные стены в Хогвартсе двойные. Иногда это делалось, объяснял он, для того, чтобы устроить камин или проложить трубы для воды, но большей частью пустота в стенах была нужна для сохранения тепла в замке. Эта особенность была с успехом использована для устройства потайных ходов, которыми при необходимости могли пользоваться волшебники. Только вот никто, наверное, уже не помнил об этом, сетовал Дракон, потому что, как он объяснил Поттеру, все проходы были загажены кошками и всякой другой живностью, отыскавшей их. Добравшись до спуска в подземелья, василиск предупредил, что для того, чтобы иметь возможность передвигаться дальше внутри стен, ему придется из одного тайного прохода перейти в другой.

Пос-смотри, чтобы никто мне не встретилс-ся в коридоре, – попросил василиск.

А как же я? Для меня это не опас-сно? – Гарри немного испугался, вдруг и его сейчас постигнет участь Колина Криви, или случится еще что-нибудь похуже. Ведь в книжках говорится, что, встретившись взглядом с василиском, все живое превращается в камень.

Сс-ш-шфф-рф, – по-видимому, это должно было обозначать презрительное фырканье. – Детеныш-ш, успокойся. Твое с-сердце снова стучит очень громко. Я не причиню тебе вреда. Говорящ-щие со з-змеями редкость, чтобы их поедать. С-с-шшс-сс… – специфическое чувство юмора василиска начинало становиться Поттеру понятным, и он рискнул спросить:

Я могу тебя увидеть? Хоть краеш-шком глаза? – василиск не отвечал, и Гарри пояснил: – Я хотел бы знать, как ты выглядиш-шь, Дракон. Я хочу быть тебе другом.