Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 171 страниц)
Первым делом Сириус отправился в свою комнату, надеясь, что, несмотря на долгие годы его отсутствия, ее никто не занял. Очень уж хотелось ему сбросить с себя казенные тряпки. Сейчас ему казалось, что они словно жгли кожу, раздражали ее до зуда, и, вдобавок ко всему, они воняли кислой похлебкой, не раз пролитой на полосатую робу, и каменной пылью Азкабана, впитавшей в себя запах пота и испражнений. Банных дней в тюрьме не было предусмотрено, лишь изредка смотрители применяли к узникам очищающие чары, не более. Только сейчас Блэк подумал о том, как же было неприятно к нему прикасаться тому магу, который перенес его к дому, помогая сбежать из тюрьмы.
Спальня оказалась такой же, какой была в его шестнадцать лет, когда он суматошно собирал свои вещи – казалось, что после того дня никто сюда не заходил, хотя пыли нигде не наблюдалось. Сбросив с себя одежду прямо на каменный пол в ванной комнате, Сириус послал в кучу арестантского тряпья Инсендио, пользуясь волшебной палочкой, полученной от неизвестного спасителя. Заклинание вышло слабеньким, но тряпки все же загорелись, распространяя ужасную вонь. Залить хилое пламя водой удалось быстро. Однако чары освежения воздуха вспомнились не сразу – годы заключения не могли не повлиять на память.
– Кричер! – рявкнул Сириус, надеясь, что эльф еще жив и откликнется.
– Что неблагодарный хозяин хочет от старого Кричера? – проигнорировать вызов домовик не мог, тем более, если его звал наследник, претендующий на место главы рода.
– Убери это, – Сириус указал на кучу подгоревшего мокрого тряпья. – И принеси мне чистую одежду.
– Домашнюю мантию? – переспросил Кричер, щелчком пальцев убрав мусор с пола.
– Да, – Сириус махнул рукой, отпуская эльфа. Он повертел в руках волшебную палочку и, привыкнув за долгие годы, проведенные в камере Азкабана, разговаривать сам с собою, произнес: – Нужно посмотреть в сейфе, там были волшебные палочки предков, может, какая-нибудь из них лучше подойдет, чем это недоразумение, – Сириус бросил палочку на полку возле умывальника. – Универсальная – она и есть универсальная. Подходит всем и никому конкретно, – он махнул рукой, вставая под упругие струи горячей воды. Он тер себя мочалкой так тщательно, словно пытался смыть с кожи все одиннадцать лет тюремного заключения, слоями отложившиеся на ней. Сириусу было приятно осознавать, что он может теперь в любой момент помыться водой, а не терпеть очищающие чары, которые не только неприятны, когда их к вам постоянно применяют, но еще и ужасно сушат кожу, стягивая ее и заставляя болезненно шелушиться.
Мысли Сириуса, пока он смывал с себя тюремную грязь, перепрыгивали с одного вопроса на другой без особой закономерности, пока не коснулись темы его побега. Кто помог ему сбежать? Зачем? Какие цели преследовал благодетель? И благодетель ли? Чем придется расплачиваться за эту нежданную помощь? То, что это явно был не супруг, которого Сириус еще и в глаза не видел – ему дали понять однозначно. Так же, как сказали, что это был и не Дамблдор. А может… Может, стоит связаться с Альбусом? Он поможет во всем разобраться и, если понадобится, защитит от того, кто бросил вызов стражам Азкабана, доказав, что устроить побег можно из любой тюрьмы. Мало ли для чего кому-то понадобилось, чтобы Сириус был на свободе? А вдруг это для того, чтобы испортить репутацию Дамблдору? Хотя – нет. При чем здесь его репутация? Однако возможностей у Дамблдора было гораздо больше, чтобы узнать, какие последствия ожидают Сириуса после того, как он сбежал из Азкабана. Блэк рассмеялся, поняв, что именно ему пришло на ум. Смех был громким, с небольшой сумасшедшинкой и безнадежностью в срывающемся от эмоций голосе.
– Какие последствия? Идиот! Точно мозги расплавились! Поцелуй дементора – вот какие последствия! И это – в лучшем случае. Если Авадой не накормят при задержании… Нет, к Дамблдору пока не стоит идти. Из этого здания меня никто не выковыряет, если я сам не сделаю глупость. Мордредовы яйца! Супруг – аврор! Так сказал тот маг, что помог мне выбраться из ада Азкабана. Так ведь? – мысли, отвыкшие в последние годы быстренько шевелиться в его голове, сейчас сталкивались, налетая друг на друга, не желая немедленно находить ответы на вопросы, возникающие у Сириуса. – Кричер! – домовик, что-то бормоча себе под нос, появился в ванной комнате. – Позаботься, чтобы мой супруг, когда вернется, не смог улизнуть из дома, пока я с ним не поговорю.
– Не выпускать его из дома? – уточнил домовик, с интересом взглянув на Сириуса.
– Не выпускать из дома. Не выпускать из… А в какой комнате он спит? – Сириус насухо вытерся мягким банным полотенцем и потянулся за чистым бельем – несказанной роскошью для бывшего узника.
– Ваш супруг занимает хозяйские апартаменты, – с готовностью ответил Кричер, тихонько сетуя: – Бедная хозяйка Вальбурга… Ее кошмар последних дней спит на ложе хозяина.
Сириус хорошо расслышал слова домовика и кривовато ухмыльнулся, оценивая их. Муж доставлял неприятности его матери – это показалось ему забавным. Однако вспомнив о том, что кто-то занял хозяйские покои, не будучи при этом Блэком… Или… «Может я принял его в род? Нет… Что за глупости лезут… – Сириус потряс головой, понимая, что его способность правильно соображать дает сбои. – Я не мог этого сделать, я же не глава рода. Пока не глава… Тогда на каком основании он влез в хозяйскую постель?» В глубине души начала подниматься злость на супруга, заставляя снова сомневаться в законности этого брака. Сириус и так не помнил, чтобы вступал в партнерский союз. Помолвка, вроде бы, была – это он помнил. Но брак… К тому же заключение в Азкабане было весомой причиной для разрыва помолвки, но никак не могло послужить поводом для оформления брачного союза без ведома одного из брачующихся. Размышления подтолкнули его к желанию все проверить.
Сириус ринулся в гобеленовый зал – он должен наверняка узнать имя того, кто звал себя его супругом. Того, кто занял хозяйские апартаменты. Того, кто, не стесняясь его матери, транжирил деньги Блэков на любовниц и любовников. Злость потихоньку переплавлялась в гнев, а гнев – в ярость. Заключение в Азкабане оставило глубокий след на психике Сириуса – если он раньше был вспыльчивым и импульсивным, резким в суждениях и несдержанным во время споров, то теперь все это обострилось в разы, заставляя его вспыхивать моментально. Терпение никогда не было добродетелью Сириуса. Он был предан своим друзьям Мародерам, пока один из них не стал предателем. Он верил в свои идеалы, в победу дела борьбы за светлое будущее магического мира, преклонялся перед гением своего наставника Альбуса Дамблдора. Теперь он был, скорее всего, предан только себе одному, верил исключительно себе, и ни перед кем не преклонялся, хотя ему очень хотелось иметь за спиной кого-нибудь надежного, с хорошими связями и возможностями в этом мире.
========== Глава 100 ==========
Предупреждение: в данной главе присутствует описание сексуального насилия
Гобелен Рода Блэк почти не изменился за время, прошедшее с тех пор, когда Сириус видел его последний раз. Только вышивка на именах отца и матери почернела, превратившись в траурную. Стало блеклым написанное имя брата, невесть где сейчас валандающегося, если судить по словам портрета матери. Его собственное тоже не могло похвастаться яркостью нитей – Азкабан здоровья не прибавил, и это сразу же отразилось на родовом гобелене. Сириус не удержался и, дотрагиваясь до зачарованной ткани, проследил пальцем тонкую линию – вот и имя его супруга – «Аластор Грюм».
– Слава Мерлину, хоть не кто-то совсем неизвестный. Брак законный, раз имя на родовом гобелене проявилось… – шептал Сириус. Привычка была сильнее его. Придется еще долго отвыкать от разговоров с самим собой. «Как же так вышло? Как ты умудрился стать моим законным супругом? Я тебя выведу на чистую воду… Учитывая твои умения в боевой магии и ведении споров, это будет непросто. Видимо, матушка была права, предупреждая, что нужно подготовиться к встрече. Что ж, спасибо, мадам, за совет. Обязательно ему последую. Я тебе устрою теплый прием, дорогой супруг…» – мысли роились в голове Сириуса, пока он рассматривал гобелен Блэков. Ему отчаянно хотелось узнать, как же так вышло, что он состоит в браке, и не меньше хотелось отомстить Грюму за обман – а Сириус был уверен, что без обмана и мошенничества здесь не обошлось. Иначе он бы помнил, когда и при каких обстоятельствах произнес брачные клятвы. Магию перехитрить нельзя, но волшебника – можно.
Когда Сириус уже намеревался покинуть комнату, дверь в родовой ритуальный зал открылась сама собой. Он вздрогнул: частично от неожиданности, частично от затопившего его страха быть пойманным так быстро после побега. Ужас возможного возвращения в Азкабан был сильнее его. Он не знал, что бы могло значить такое поведение дверей, ведущих в зал с родовым камнем. Ему никогда не приходилось слышать о чем-либо подобном. Но, чтобы доказать себе, что он ничего не боится, Сириус решил посмотреть, что там случилось. Он, не дав себе ни секунды на раздумья, ринулся в ритуальный зал, но успел сделать только всего пару-тройку шагов внутри него, когда воздух словно сгустился, мешая его свободным движениям. Сириус увяз в нем, как муха в кленовом сиропе, плотно опутанный магическими нитями.
«Идиот! Совсем мозги растерял! Кто влетает в родовой ритуальный зал, словно это проходной двор? Тем более, после стольких лет отсутствия», – костерил себя мысленно Сириус за неосторожность. Он перестал пытаться что-либо предпринимать и ждал решения родовой магии. Другого выхода на данный момент не было. Все же он не был невеждой. До шестнадцати лет его, как и любого наследника древнего рода, обучали всему, что необходимо для правильного ведения дел рода. Он разбирался в финансовых вопросах, имел представление о том, как необходимо следить за недвижимостью, изучал родовую магию и ритуалистику. Он был послушным сыном до тех пор, пока на каникулах перед седьмым курсом не повздорил с родителями, не сойдясь во взглядах на политическое положение в магическом мире. Сейчас багаж знаний, полученный им до побега из родительского дома, помогал ориентироваться в том, что с ним происходило.
Минут пять родовая магия его проверяла: она то проходилась по телу легкими покалываниями, то вдруг обдувала свежим ветерком, то сжимала так, словно пыталась расплющить. Спустя несколько минут вокруг Сириуса завертелся небольшой вихрь, подхвативший, проявившиеся для обычного зрения, цветные пряди магических потоков, закручивая их в спирали и переплетая между собой. Это было красиво, но вместе с тем настораживало – родовая магия что-то задумала. Перечить ей – себе дороже. Уж это Сириусу родители с детства крепко вбили в голову, даже свободолюбивые взгляды соратников в борьбе за светлое будущее не смогли поколебать его уверенности в том, что с родовой магией шутить не стоит. Но, чтобы сделать все правильно, следовало понять, чего же хочет эта сила? Вдруг одежда вспыхнула на Сириусе и рассыпалась искрами, не причинив ему при этом ни боли, ни вреда, оставляя нагим, как в минуту рождения. Оставшись без единого клочка одежды на теле, лишь с зажатой в руках универсальной волшебной палочкой, Сириус не сбежал из ритуального зала, хоть и почувствовал, что свобода движений ему возвращена. Он понял, что следует сделать. Не так уж много ритуалов требовали от мага быть изначально обнаженным. Прежде всего – это один из защитных обрядов, когда волшебник просит родовую магию помочь ему обрести достаточно сил для защиты рода. Сириус даже не удивился, когда в его памяти сами собой всплыли слова ритуала, когда-то давно лишь прочитанные им в книге родовых обрядов. Он, оставив волшебную палочку на полу возле двери, словно в странном трансе, когда все понимаешь и соглашаешься с необходимостью именно таких действий, подошел к родовому камню – на белоснежной подставке из мрамора лежал довольно большой черный оникс. Сейчас над его поверхностью вились цветные нити магии, иногда рассыпаясь яркими искрами.
Сириус решительно положил руки на родовой камень и, резко проведя ими по острым кромкам, поранил ладони, чтобы напоить черный оникс Блэков своей кровью. Слова, произносимые им на древнем языке, слагаясь в катрены, зазвучали под сводом ритуального зала, заставляя Сириуса удивляться себе самому. Зачем он это делает? Все происходило так, будто его волю кто-то подчинил себе, заставляя сейчас просить помощи у родовой магии. Только вот сопротивляться Сириусу не хотелось, потому что он понимал – лучшего выхода он и сам не придумал бы. Теперь у него будут силы и возможности противостоять обстоятельствам. Хотя бы в ближайшее время.
Ритуал много времени не занял, зато Сириус чувствовал себя так, словно заново родился. Бодрость и ясность разума были ему сейчас очень кстати. Поблагодарив напоследок родовую Магию за поддержку и помощь, он покинул ритуальный зал. Подошел к гобелену и еще раз взглянул на свое имя – нити вышивки стали заметно ярче и насыщеннее по цвету, вызвав у Сириуса довольное хмыканье.
– Нужно связаться с Гринготтсом. Пожалуй, стоит узнать, что там с моим наследством, – озвучил свои планы Сириус. Несмотря на раздор с родителями, он понимал, что нельзя оставлять Род без главы только из-за принципов. Одно другому не мешает. К тому же ему еще следует разобраться – что произошло в мире за годы, которые он провел в Азкабане. В камеру ему «Ежедневный Пророк» никто не приносил. – Но пока у меня есть более неотложные дела.
Стоило Сириусу выйти из гобеленовой комнаты, как он наткнулся на Кричера, молча подающего ему домашнюю мантию. Видимо, старый эльф почувствовал эманации ритуала защиты. Сириус уже и забыл, что он абсолютно гол.
– Мой супруг еще не вернулся? – выхватив мантию из рук Кричера, он набросил ее на себя.
– Нет, – Кричер был немногословен. Он еще не знал, как относиться к хозяину, который, будучи раньше скандальным юнцом, принес столько горя любимой хозяйке. Но, как бы там ни было, он – наследник, и может скоро стать главой рода. К тому же, он еще всего пару часов, как появился в доме, а уже успел заручиться помощью родовой магии. Возможно, он и не совсем потерян для Рода? Так думал Кричер, провожая взглядом Сириуса, который, застегиваясь на ходу, отправился в хозяйские покои.
Родительская спальня мало изменилась – та же мебель из орехового дерева, тот же пушистый ковер на полу и тяжелые бархатные шторы коньячного цвета на окнах. Лишь некоторые вещи не вписывались в этот интерьер, чтобы полностью соответствовать воспоминаниям из юности. На кресле валялись аврорские алые брюки. Рядом стоял… Сириус не верил своим глазам – рядом стоял деревянный протез ноги. Рассматривая эту диковину, он, прежде чем к ней притронуться, проверил изделие неизвестного мастера на вредящие чары. Заклинание получилось с третьего раза, еще раз напомнив, что палочка предназначена, скорее, для того, чтобы ковыряться в носу, чем серьезно ею колдовать. Протез был с магической начинкой, не очень светлой, к тому же. Вернее, очень и очень темной, что говорило о сложности задач, выполняемых этим магическим предметом. На полное исследование найденного артефакта времени не было, да и заклинания, необходимые для этого, следовало искать в книгах – ими обычные маги не пользовались каждый день, чтобы заучивать наизусть. Пройдя по комнате, Сириус обнаружил на столике возле зеркала кучу мелких личных вещей – от расчески до туалетной воды, от коробочки с разными кольцами и фибулами для мантий до странного шара, похожего на глаз, закрепленный на кожаной ленте. Проверяя и эту находку чарами, Сириус заметил отклик на проверку из рядом стоящей шкатулки. Внутри в специальных отделениях нашлось несколько вещиц, явно магического происхождения, к тому же не из простых, судя по интенсивности магического фона.
Окинув еще раз комнату взглядом, Сириус недобро усмехнулся. Посчитав, что его супругу могут быть дороги обнаруженные им артефакты – странный глаз, протез и шкатулка, он надумал устроить пакость. Сириус сложил их в ящик комода, заперев собственными модифицированными чарами. Намучившись с универсальной волшебной палочкой, он решил больше не откладывать посещение кабинета хозяина дома, который теперь, судя по всему, по праву принадлежал ему.
Сейф в рабочем кабинете открылся сразу, стоило только Сириусу капнуть на замок своей крови. Бумаги пока его внимания не привлекли – для них еще будет время, чтобы спокойно разобрать, прочесть и решить, что с ними делать. А вот коробка с семейными реликвиями – самое то. Сириус достал ее из сейфа и поставил на рабочий стол. Несколько родовых амулетов, упрятанных в отдельные зачарованные замшевые мешочки. Горсть колец, каждое со своим секретом – с ядом под массивным камнем, с охранными чарами, портключи в другие дома Блэков. На дне нашлось несколько волшебных палочек, когда-то принадлежавших предкам Сириуса. Опробовав их все по очереди, он остановился на короткой жесткой палочке из темного дерева, сорт которого был в состоянии определить только Олливандер. Когда Сириусу было лет четырнадцать, отец рассказывал, кому принадлежит каждая из этих волшебных палочек. Если память не подводила, то эта в свое время служила верой и правдой тезке Сириуса, жившему в начале века. В любом случае слушалась она гораздо лучше, чем универсальная волшебная палочка, которая теперь красовалась в подставке на столе рядом с несколькими писчими перьями.
Сириус, выйдя в коридор из кабинета, на минуту задумался, чем заняться дальше. Спать ему не хотелось. То ли чувство свободы вызвало прилив сил, то ли виноват был ритуал, нежданно-негаданно проведенный Сириусом, а, может, просто банальный страх – вдруг он заснет, а проснется снова в своей камере в Азкабане. Да и разговаривать с супругом ему не хотелось спросонья. Вспомнив про Грюма, Сириус снова начал злиться.
– Кричер!
– Что еще хозяину понадобилось? – ворчливо поинтересовался эльф.
– Не зуди, старый уродец. Кофе и сандвичей с мясом в библиотеку мне принеси. И побольше, – не слушая, что там Кричер продолжает бормотать себе под нос, Сириус направился в библиотеку. Ему было необходимо найти управу на собственного супруга, в частности позаботиться, чтобы он никому не рассказал о нем, о Сириусе. Нерушимый обет решал только часть проблем, заставить Аластора рассказать правду об их браке подобный обет не мог. Следовало посмотреть в обязанностях и правах для супругов, состоящих в магическом браке. Раньше Сириусу не приходило даже в голову изучать такие книги. Однако теперь жизнь сама заставляла быть в курсе вопросов, связанных с браком. Поэтому он и решил таким образом скоротать время ожидания. С пользой для себя и своего будущего.
Темпус убедительно говорил, что уже почти пять утра, а Грюм все еще не пришел домой. Сириус начал беспокоиться – а что, если супруг узнает о его побеге до того, как вернется в Блэк-хаус? Он ведь может прийти с нарядом авроров. Или вообще не прийти. Книги помогли найти подсказки, как правильно следует себя повести с супругом, чтобы обезопасить себя от предательства с его стороны, но для начала, этот самый супруг должен вернуться домой. К тому моменту, когда из камина вышел нетвердо держащийся на ногах Аластор Грюм, Сириус успел известись от ожиданий и страха. И тем с большей силой его захлестнула ненависть к пьяно шатающемуся Грюму, который старался удержаться на ногах и не упасть, пока не доберется до поручней лестницы, за которые можно будет ухватиться, чтобы обрести надежную опору. Сириус мстительно наблюдал за ничего не подозревающим супругом с площадки второго этажа, на которой провел последние полтора часа ожидания. Он был готов метнуть в Грюма дюжину заклинаний, причиняющих боль, настолько быстро тревога и страх переплавились у него в злобу, отвращение, жажду наказать. Ему даже не хотелось сейчас устраивать расспросы и выяснять, когда они заключили брак, или почему Аластор выглядит так же, как и одиннадцать лет назад, ни капли не изменившись? Или, например, как он осмелился поселиться в хозяйских комнатах, если Сириус, как наследник рода, его туда не приглашал? Все это не меняло обстоятельств. В любом случае этот ушлый аврор останется его супругом, раз магия подтвердила их союз. Получать наказание от магии за отказ от этого брака Сириус не собирался.
Стоило Грюму добраться до второго этажа, как он почувствовал, что тело перестало его слушаться и словно задеревенело под действием чар. По крайней мере, он не мог пошевелить ни рукой, ни даже пальцем. Благо хоть дышать мог без помех. К тому же он оставался в сознании. Хмель как рукой сняло. Разум кричал об опасности. Сердце сжималось от страха. Аластор знал, что в этот дом мог войти только Дамблдор, а значит, жить осталось совсем недолго. Если уж Альбус решил на него напасть, ничего не объясняя, то это могло говорить лишь о том, что их сотрудничеству пришел конец. Аластор не был глупцом, он понимал, что Дамблдор не такой уж добрый, хоть и светлый волшебник. Ведь именно ему, Аластору, поручались задания по уничтожению неугодных соратников. Однако память ему подсказывала, что перед своим уходом он камин закрывал, а следовательно, никто не мог войти в дом без его ведома.
То, что ему довелось увидеть через несколько мгновений, стало весьма неожиданным сюрпризом. Из тени вышел не кто иной, как Сириус Блэк. Тощий, все еще с нездоровой бледностью на лице, в его глазах горел огонь сумасшествия и ярости. Аластор предпочел бы встретиться с Дамблдором, у того, по крайней мере, не было пристрастия к пыткам. А вот чего ожидать от Блэка, даже предположить было сложно. Он и раньше был вспыльчивым и импульсивным, а что с ним случилось после длительного общения с дементорами, не хотелось и представлять. Мысленно ругая себя на все лады за то, что переступив каминную решетку в Блэк-хаусе, он отбросил всякую осторожность, Аластор напряженно следил за действиями Блэка.
Злобно скалясь, совсем как пес, который был его анимагической формой, Сириус подошел к Грюму, обошел его вокруг, поводя носом, словно принюхивался, чем довел того до полуобморочного состояния от предчувствия крупных неприятностей.
– Ну, здравствуй, дорогой супруг. Как тебе здесь поживается? Ой, я забыл. Ты же не только обездвижен. Я еще и отобрал у тебя возможность говорить. А знаешь почему? – голос Сириуса, почти шептавшего на ухо Грюму, был вкрадчивым. Но он не смог обмануть опытного аврора – Блэк был зол настолько, что с трудом контролировал свои действия. – Мне насрать на твои оправдания! На твои объяснения! Теперь я буду диктовать свои условия! – Сириус выкрикивал все это прямо в лицо своему супругу, попутно успев забрать у него волшебную палочку и сбросить ее с лестницы вниз, отшвырнув подальше. Сохранность артефакта Блэка не интересовала. – Но начнем с исполнения супружеского долга! Ты мне задолжал, не так ли? За одиннадцать лет, – Сириус засмеялся, увидев затаенный ужас и прорывающуюся злость в глазах Грюма.
Не желая тратить ни физические, ни магические силы на транспортировку скованного чарами Аластора до ближайшей спальни, Блэк, ухватив его за плечи, толкнул вниз, заставляя упасть коленями на каменный пол лестничной площадки. Задохнувшись от резкой боли, Грюм на миг прикрыл глаза. Он только теперь понял, что удостоился действия не обычного обездвиживающего заклинания, а чар безволия, следовательно, его тело не подчиняется только ему, но оно способно чувствовать боль, и Блэк может играть им, как куклой.
– Ты, мне помнится, любишь пожестче? – заметил Блэк, освобождая себе доступ к телу Грюма, уже стоящего по его воле на четвереньках, срывая с него одежду. – Я не забыл, как ты меня оттрахал в прошлый раз. Я два дня тогда ходить не мог, даже зелья не помогали. Мне будет приятно слышать твои страстные крики, – хохотнул он и снял чары немоты, – когда я буду воплощать в жизнь твою мечту – быть супругом наследника благородного Рода Блэк, – Сириус одновременно с исключительно грубым вторжением в тело своего супруга начал читать магическую формулу подчинения. Этот кровный ритуал он отыскал пару часов назад в очень полезной книжке по бракам темных магов, каковым Сириус и являлся.
Блэк-хаус довольно долго оглашали вопли Аластора Грюма. Он поначалу ругался отборным матом, грозился убить Блэка, но после того, как последние слова обряда подчинения были произнесены Сириусом, жестко исполняющим свой супружеский долг, Аластору оставалось лишь кричать от боли, от унижения, от злости и бессилия что-либо теперь изменить. Причинить вред своему супругу он отныне не мог и помыслить, даже если тот окажется маньяком и будет издеваться над ним, мучая изо дня в день, правда, сам Аластор пока был в полном неведении относительно этих изменений в своей судьбе.
Сняв с Грюма чары безволия, Сириус приказал ему идти в ближайшую комнату для гостей. Аластор только попытался дернуться в сторону, не подчинившись приказу главы семьи, коим после ритуала стал Блэк, как его тело обожгло болью, словно в него попало неслабое Круцио.
– У меня колени болят стоять на полу и трахать тебя по-собачьи, – прокомментировал Сириус свое распоряжение, скорее, для себя, чем для Грюма. – До того, как пустить в хозяйскую постель, тебя нужно немного воспитать, – Блэк, хохоча, со всего маху шлепнул Аластора по голому заду, оставляя на нем еще один яркий след. – А ты не любишь, когда на тебе ездят? Привыкай. Больше никаких любовников – у тебя супруг вернулся, оголодавший без любви и ласки в тюрьме. Грудью на стол, – скомандовал он, подталкивая злобно сверкающего глазами Грюма и снова применяя к нему очищающие чары, так нелюбимые самим Сириусом. Ритуал, проведенный только что, требовал неоднократного сексуального контакта, способствуя закреплению связи.
Блэк понимал, что обряд магического партнерства только что был им завершен, когда он во время секса позволил их магии слиться. Их узы были закреплены полностью. Благодаря своей предусмотрительности, появившейся не без подсказки портрета матери, он смог повернуть все к собственной пользе. Какой бы обряд в свое время не использовал Грюм для того, чтобы их брак признала магия, только сейчас Блэк дал свое полное согласие, одновременно связав своего супруга такими узами, которых тот не ожидал. Не стоило забывать, что Сириус темный колдун, несмотря на то, что он выступал на светлой стороне противостояния. А значит, его магия заведомо сильнее той, которая дана Грюму судьбой. Слово Сириуса теперь будет законом для Аластора, который никаким способом не сможет навредить супругу.
Когда Блэк исчерпал свое желание и физические силы, он отправился спать, не забыв принять душ. Как подозревал сам Сириус – водные процедуры еще долго будут его любимым занятием. Грюма он оставил в той самой комнате, где они подтверждали брачные узы, предварительно надежно заперев его там. Мало ли что взбредет ему на ум. Может, он решит пожертвовать собственной жизнью, лишь бы попытаться удушить Сириуса за оказанное исключительное «внимание». А именно так теперь будут действовать их брачные узы – в одностороннем порядке заставляя Аластора подчиняться Сириусу. Он даже на работу не сможет пойти, если супруг ему запретит. При малейшем непослушании ему грозит неслабый болезненный магический откат, как минимум, и смерть за попытку причинить существенный вред здоровью супруга. Только вот Грюм еще этого не понял. Об этом Сириус расскажет ему, когда выспится. Хотя проклинать и ругаться в адрес Блэка Аластор уже не мог, теперь даже за каждую четко оформившуюся в его голове мысль о причинении вреда супругу, он получит от магии соединивших их уз немалую порцию жгучей боли во всем теле. Правда, будучи неглупым волшебником, он мог уже и догадаться. Но все это Сириус оставил на завтра, намереваясь проспать не меньше суток. Уже плывя на волнах дремоты, он вдруг вскинулся:
– Кричер! – старый домовик появился возле его кровати через мгновение. – Запри дом. Никто не должен сюда попасть. Никто! Ты понял?
– Да, хозяин. Кричер понял и все исполнит, – действия Сириуса насторожили домовика. С одной стороны он был доволен, что наглый солдафон Грюм был наказан, хоть и таким необычным способом. А с другой стороны его беспокоила безудержная жестокость хозяина. – Супругу хозяина сова принесла письмо, – рискнул все же доложить Кричер, протягивая кусок пергамента, запечатанный печатью Хогвартса.
– Что там? – Сириус сломал печать и сонно уставился на строчки, написанные знакомой рукой. – Даже так? – он повертел пергамент в руках и бросил его на столик у изголовья кровати. – Ответа не будет. Кричер, ты вырос в моих глазах, – насмешливо заметил он. – И впредь вся корреспонденция, адресованная моему супругу должна попадать сначала ко мне.
– Конечно, хозяин, – спорить Кричер не собирался. Сириус был Блэком, а Грюм лишь его супругом, к тому же, судя по проведенному ритуалу, очень ущемленным в правах супругом.
– Отлично, – Сириус облегченно вздохнул и провалился в тревожный сон.
Привыкнув за одиннадцать лет к совершенно иным условиям, Сириус Блэк спал крайне неспокойно. Дома его окружали абсолютно другие естественные звуки – шелест дождя по оконным стеклам, скрип рассыхающегося паркета, треск и шорох, которых всегда бывает немало в любом старом здании, происхождения которых, возможно, не знал даже вездесущий Кричер. Поэтому просыпался Сириус часто, но сонно оглядевшись, и убедившись, что все в порядке, снова отдавался во власть сна. Однако прошло всего несколько часов, и ему пришлось все же встать, чтобы разобраться с тем, что происходит в его доме.
Грюм кричал. Нет, он вопил так, словно его режут. Потому что даже закрытые двери не стали помехой для того, чтобы его голос разносился по всему особняку, долетая в самые глухие закутки. Сириус пожалел, что не пошел спать в свою спальню, находящуюся этажом выше, а устроился в хозяйских покоях. От комнаты, где он оставил утром своего супруга, его отделял всего недлинный коридор. Грюм кричал не останавливаясь. Начиная снова злиться, Сириус отправился узнать, что случилось.
Аластор, одетый в банный халат, видимо, взятый в душевой, сидел на кресле и кричал, держась за ногу. Полы его халата были отброшены в стороны, и Сириус мог прекрасно видеть, что с ногой творится что-то непонятное – выше колена клубилась дымка, как легкий парок над чашкой с чаем, а нога под этой дымкой была вся в крови, сочившейся из кругового пореза на бедре.
– Что ты сделал с ногой? – Сириус стоял над Аластором, который, казалось, даже не заметил его прихода. Он не мог понять, как тому удалось такое с собой сотворить, ведь его волшебная палочка валялась где-то на первом этаже.
