Текст книги "Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Рада Девил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 171 страниц)
– Это не просто. Поттер не должен знать, что артефакты у тебя. Неизвестно, как он на это отреагирует. Мне нужно, чтобы мальчишка мне доверял, Аластор. Он еще пригодится нам, – Дамблдор старался говорить убедительно и надеялся, что Грюм не станет спорить.
– Ты все же думаешь – Волдеморт вернется? Как по мне, то он рассыпался тогда в пыль навечно. Ты сам говорил, что это магия годовалого Поттера так ему отомстила за то, что он пытался твою Авада Кедавру развернуть на пацана.
– Аластор, мы сейчас не обсуждаем, что произошло одиннадцать лет назад. Время покажет, прав я или нет. Сейчас я хочу заручиться твоим обещанием помочь мне добиться доверия Поттера.
– И как я тебе могу в этом помочь? – казалось, даже искусственный глаз полез на лоб Грюму после услышанного, настолько он был удивлен таким поворотом беседы.
– Ты супруг Блэка, – Альбус сказал это таким тоном, словно открыл тринадцатый способ использования драконьей крови и сейчас об этом объявлял на ассамблее зельеваров.
– Вот уж новость! Я уже давно его супруг. И что с того? Как это поможет добиться доверия Поттера? – Аластор насмешливо смотрел на Дамблдора, словно сомневался в его здравом уме.
– Все мозги в борделе растерял? Или осталось еще немного для личного пользования? Так пошевели ими. Сириус магический крестный Поттера, а ты супруг Сириуса…
– И что с того? Магия обряда, сделавшего Блэка крестным, никаким образом мне при заключении брака не передалась. Я не могу заменить крестного Поттеру и стать его опекуном. Как я повлияю на мальчишку? – Грюм все еще считал поднятый вопрос не стоящим для обсуждения ввиду его бесплодности. – Альбус, почитай законы, посмотри описание ритуала. Это бессмысленно…
– Не нужно меня перебивать, если своих мозгов не хватает все обдумать, – Дамблдор еле сдерживал раздражение. – Тебе не нужно быть его опекуном. Я – опекун Поттера. Но ты, как супруг его крестного, можешь попытаться наладить с ним контакт. Ты не последний человек в Аврорате. Мальчишки любят слушать героические истории, – Альбус замолчал, давая Грюму время для обдумывания предложения.
– И где это я буду налаживать с ним контакт? У его маггловской тетки в гостях, или мне в Хогвартс для этого поступить? – Грюму совершенно не нравилась эта идея. Он не хотел возиться с подростком.
– Я думаю отправить Гарри к тебе в гости во время зимних каникул.
Аластор не думал, что его можно так ошарашить, что он будет в состоянии только трясти головой, словно эпилептик.
– К-как – на каникулы? – наконец-то смог он спросить. – Альбус, я не смогу двадцать четыре часа в сутки ходить в личине и с протезом, – сразу нашел он причину, чтобы отказаться от такой чести – принимать у себя в доме малолетнего героя Британии.
– У тебя есть спальня, где ты можешь закрыться и хоть голым ходить. Я не в постель тебе Поттера сватаю. Аластор, я не могу тебя заставить. Но ты должен понимать, что это очень хороший шанс стать мальчишке другом. И тогда, когда придет время, он без разговоров оставит тебе все артефакты.
– Ты же сказал, что ему нельзя говорить про артефакты, – подловил Грюм Альбуса на несоответствии.
– Это сейчас нельзя. А когда он весь с потрохами будет наш – тогда будет можно, – разжевал подробности ситуации Дамблдор непонятливому Аластору. – В общем, я тебя предупредил. У тебя еще есть время для того, чтобы все обдумать. Как себя вести с Поттером, что ему рассказывать, чем развлекать… Неужели не сможешь найти подход к подростку?
– Вот если бы он был взрослым, я бы быстро к нему подход нашел, – буркнул Грюм, понимая, что спорить с Дамблдором себе дороже. – Попробую. У тебя есть еще для меня что-нибудь такое же интересное?
– Нет, Аластор. Больше ничего. Постарайся подготовиться. Думаю, двух недель тебе будет вполне достаточно, – директор подтянул к себе стопку пергаментов, лежавших на углу стола, намекая, что собирается заняться делами более важными, чем продолжение беседы с соратником.
Грюм, бросив недовольный взгляд на Дамблдора, поднялся с кресла и молча направился к камину.
========== Глава 68 ==========
Джинни Уизли сидела в пустом классе и смотрела в окно невидящим взглядом. Ни хмурый день, ни низкие тучи, ни ветер, кружащий перед стеклом белые хлопья снега, ее ничуть не интересовали. Она пыталась разобраться в том, что же в действительности происходило вокруг нее в Хогвартсе. Ей казалось, что все каким-то необычным образом связано именно с ней, с ее поступками и решениями. Только вот все никак не удавалось найти ту ниточку, за которую стоит потянуть, чтобы распутать весь этот клубок событий.
Первого сентября Джинни вместе со многими другими студентами впервые прибыла в школу колдовства, чтобы научиться контролю над магией и стать настоящей ведьмой. Она была счастлива, что теперь будет еще ближе к Мальчику-Который-Выжил. Гарри Поттер был ее героем, ее кумиром, ее мечтой лет с пяти, если не раньше. Она всегда просила маму читать ей рассказы о нем, а не те глупые сказки о принцессах и рыцарях, которые любили все маленькие девочки. Ведь Гарри был настоящим, не выдуманным. Этот мальчик был всего на год ее старше, он – ровесник ее брата Рона, и он настоящий герой, несмотря на то, что все еще оставался ребенком. Таким же, как и она, Джинни. Как она завидовала Рону, когда он в прошлом учебном году написал маме в письме, что подружился с Гарри Поттером. А сейчас она имела возможность каждый день видеть своего героя. Джинни была уверена, что Гарри заметит ее и выделит среди остальных девочек-первокурсниц, ведь она сестра его друга. Остальные студентки не брались ею в расчет, ведь они были старыми, даже те, что учились с Гарри на одном курсе. Джинни твердо верила, что когда она вырастет и станет настоящей красавицей, как обещает ее мама, Поттер обязательно влюбится в нее и женится, совсем так, как в тех глупых сказках о принцессах. Главное – не выпускать Гарри из виду, все время быть рядом, улыбаться, прогоняя его скуку и печаль, поднимать настроение своему герою, помогать ему и поддерживать в любой ситуации.
Но что-то все время шло не так. Поттер, который в первые дни отвечал на ее улыбки, вдруг резко стал избегать Джинни. Он просил не преследовать его, словно не понимал, что она его настоящий и искренний друг, и хочет быть рядом в тот момент, когда может понадобиться ее помощь. Что она и не думала ему надоедать, а была всего лишь ангелом-хранителем, который никогда не сводит глаз с того, о ком заботится. Вскоре с ней подружился одноклассник Колин Криви, магглорожденный волшебник, который был в восторге от Поттера-героя, и мечтал написать историю жизни Мальчика-Который-Выжил, используя свои колдографии, сделанные во время учебы. Джинни была не против такой компании, когда наблюдала за Гарри, да и идея Колина ей очень нравилась. Она представляла, как станет разглядывать десятки и сотни колдографий, с которых ей будет улыбаться Гарри.
В октябре почти все студенты ополчились на Поттера, когда узнали, что он змееуст. И даже очень убедительное, как считала Джинни, объяснение директора Дамблдора о том, что знание серпентарго – это еще одна победа Гарри над Волдемортом, не остановило некоторых учеников от разжигания неприязни. Они распространяли нелепицы и называли Поттера наследником Темного Лорда. Волей случая Джинни стала неявной свидетельницей того, как Гарри открывал потайную дверь в девичьем туалете на втором этаже. Она не пыталась разобраться, откуда Гарри знает об этой двери и зачем ему нужно иметь секреты ото всех. Она только хотела стать ближе, разделить тайну с Гарри, показать ему, что не боится его владения серпентарго, сколько бы глупцы не утверждали, что это злой и нехороший дар.
Около двух недель понадобилось Джинни для того, чтобы, читая с найденной ею шпаргалки, правильно произнести слово, которое служило паролем для открытия тайной двери. Очень помогло то, что в свое время она слышала, как именно звучит это слово. Для попыток открыть проход ей приходилось выбирать момент, когда в туалетной комнате не было привидения плаксивой девочки. Правда, к концу первой недели Джинни уже знала, какие слова вызывали у Плаксы Миртл вселенскую обиду, от которой она ныряла в унитаз. Поэтому прогнать привидение было минутным делом, главное, не замешкаться и вовремя отбежать подальше от кабинок, чтобы вода, выплеснувшись из унитаза, не обрызгала одежду. Когда перед Хэллоуином впервые пришел в действие скрытый механизм, отодвигая раковину умывальника вместе с тумбой в сторону и открывая странный проход, Джинни торжествовала. А как же?! У нее ведь получилось открыть вход в таинственную комнату, а значит, она осилила слово на парселтанге. Увидев, что за мраморной тумбой скрывался странный лаз, похожий на очень круто наклоненный тоннель, она удивилась – зачем Гарри вход в нору? И в этот миг ее накрыла волна страха. Дикого, животного ужаса, необъяснимого и, казалось бы, беспричинного, заставившего сломя голову умчаться из девичьей туалетной комнаты, даже не заботясь о том, что проход остался открытым, и тайну Гарри, как думала об этом Джинни, узнает еще кто-нибудь. Остановиться и перевести дыхание она смогла только возле входа в гостиную Гриффиндора. Все два часа, которые оставались до ужина, Джинни порывалась вернуться на второй этаж, чтобы попытаться закрыть проход за раковиной умывальника. Однако сама мысль о том, чтобы выйти из гостиной факультета, вызывала у нее непроизвольную дрожь страха. Только теперь она задумалась о том, что у нее ушло две недели на подбор произношения слова, открывающего вход, сколько же ей понадобится времени, чтобы научиться закрывать его? Она была уверена, что остальные два слова, написанные на клочке найденного ею пергамента, являются командой, позволяющей вернуть тумбу с раковиной на место, чтобы закрыть секретный лаз. Поразмыслив над сложившейся ситуацией, Джинни решила, что во время ужина подойдет к Гарри и признается ему во всем. В том, что она слышала, как он открывал секретный проход, и воспользовалась его запиской, чтобы узнать, что находится за секретной дверью. И в том, что она не уверена, что ей удастся заставить раковину вернуться на место, закрывая нору, один вид которой по неведомой причине вызвал у нее прилив страха.
Однако Поттер на ужине не появился, а позже происшествие с кошкой завхоза заставило Джинни отказаться от своих планов. Когда коридор, где нашли бедное животное, опустел, и все разошлись по своим делам, она заглянула в туалетную комнату для девочек, вода из которой совсем недавно заливала пол в коридоре. Раковина стояла на месте. А самое удивительное, Джинни было уже не страшно, тогда как, даже отправляясь на ужин, она все еще ощущала тревогу и отзвуки немотивированного ужаса. Поняв, что пока не придется признаваться Гарри в том, что она знает о тайном проходе, Джинни обрадовалась. Ведь у нее теперь появилась возможность внимательно сравнить подобранное ею правильное произношение слова-пароля с его написанием. Она надеялась, что это поможет ей быстрее справиться с оставшимися двумя словами, знание которых позволит получить полный контроль над секретным входом. Джинни тогда сможет открывать и закрывать его в любое время.
Дни шли за днями, страх, охвативший Джинни возле открытого секретного прохода, стал забываться. Теперь ей казалось, что она просто испугалась вида темного туннеля, уходящего глубоко под здание Хогвартса. А, может, и не очень глубоко? Ведь ей могло так только почудиться. Она и видела тот крутой спуск всего несколько секунд до того, как умчаться из туалетной комнаты. Джинни время от времени сбегала от навязчивого дружелюбия Колина и, найдя пустой класс, устраивалась в нем, чтобы снова и снова перечитывать три слова на серпентарго, записанные на клочке пергамента.
Вечером в день первого школьного квиддичного матча этого сезона игр она в очередной раз покинула гостиную факультета в одиночестве. Колин Криви без устали снимал на колдокамеру квиддичную команду Гриффиндора, победившую сегодня на поле слизеринцев. Все поздравляли близнецов Уизли за умный ход и Перкса за пойманный снитч. Празднование победы не затихало целый день, и Джинни устала от бесконечных криков и смеха. Она и сама не заметила, как очутилась перед раковиной на мраморной тумбе, за которой, как она знала, был секретный проход в тайное помещение. Сомнений в правильности этого поступка у Джинни не было.
– Откройс-с-ся, – память услужливо подсказала, где нужно сделать почти незаметную паузу на придыхание, где добавить шипящую нотку, где смягчить тональность в звучании слова.
Пришедшая в движение каменная тумба на этот раз воспринималась как что-то само собой разумеющееся, не вызывая уже того восторга, который Джинни ощущала в первый раз, добившись успеха с тайной дверью. Страха не было, лишь тревога, вызванная предыдущим не очень приятным опытом. Не став долго рассматривать открывшийся взгляду тоннель, Джинни попыталась произнести слова, которые позволят закрыть проход. Надежда на скорый успех пропала после пятого или шестого повторения непонятных слов. Пытаясь подобрать правильное звучание команды для упрямой мраморной тумбы, она снова и снова пробовала изменить произношение, растягивая слова, делая паузы и перекатывая слова на языке, как шипучие конфетки. Джинни так увлеклась, что прозевала тот момент, когда сердце участило стук от подкравшегося страха. Как и в первый раз, ужас охватил ее чуть ли не в один миг и не дал даже задуматься над причиной, его вызвавшей. Уже подбегая к гостиной Гриффиндора, она столкнулась с Криви, окликнувшим ее:
– Я искал тебя. Ты куда? Я знаю, где сейчас Поттер...
Джинни лишь на миг оглянулась и увидела, как Колин растеряно смотрит ей вслед, но не стала останавливаться и что-либо говорить в ответ. Страх подгонял ее, заставляя искать убежища среди людей, одно присутствие которых позволяло ей немного успокоиться и перестать бояться незнамо чего.
На следующее утро Джинни убедилась, что секретный проход кто-то закрыл, а к обеду она узнала о том, что Колин Криви лежит парализованный в больничном крыле, и в его состоянии обвиняют Гарри. Ее Гарри! Того, кто, как она была уверена, никогда не стал бы никому вредить. Джинни знала, сколько неприятностей принесли Поттеру ее братья-близнецы в прошлом учебном году, однако он летом с ними вполне спокойно разговаривал и даже играл в квиддич, когда гостил в «Норе», а не превращал их в подобие чучела. Но студенты не унимались, смакуя предположение о том, что Поттер-змееуст начал свою черную жатву с неугодных ему студентов. Фред и Джордж ей даже предложили быть осторожнее и не приближаться к Поттеру, если она не хочет разделить судьбу Криви и превратиться в, пусть и красивую, но все же неподвижную мумию. Они говорили это шутливым тоном, но их слова так расстроили Джинни, что она закатила братьям безобразный скандал, закончившийся ее слезами и двумя затрещинами, полученными близнецами от Перси Уизли. Однако их полушутливое предостережение, сделанное в гостиной Гриффиндора, получило большую поддержку среди студентов, которые позже посчитали своим долгом рассказать о нем всей школе. Насмешливый взгляд Поттера, брошенный на Джинни в Большом зале после повторения во всеуслышание этой неудачной шутки близнецов Уизли одной из третьекурсниц с Рейвенкло, заставил ее потерять контроль над собой и с криком: «Ты сама сейчас у меня отправишься в больничное крыло!» – накинуться с кулаками на «заботливую» студентку. Фреду и Джорджу, по сути, послужившими причиной такого развития событий, пришлось успокаивать сестру. Да еще и под требовательными взглядами педагогов неловко просить прощения у пострадавшей девочки, лишившейся из-за своего неуместного совета приличного клока волос.
Кто первым заговорил о Тайной комнате, Джинни не знала. Но в преддверии зимних каникул среди студентов начали распространяться слухи о том, что Поттер открыл Тайную комнату Салазара Слизерина и теперь управляет монстром, который якобы охранял ее тысячу лет. Джинни не хотела верить таким слухам, но она точно знала, что Гарри действительно открывал секретную дверь в туалетной комнате для девочек. Был ли то вход в легендарную Тайную комнату, она не знала наверняка, но верить в небылицы о монстре не собиралась. «Никто не может выжить тысячу лет в закрытой комнате без пищи и воды», – так рассуждала Джинни. Она решила, что страх, который у нее возникал, когда она открывала секретный проход – это специальные чары, которые должны отпугнуть любого, кто попытается проникнуть в Тайную комнату. Если все же тот туннель вел в нее. Видимо, директор узнал о слухах, распространяемых студентами, потому что однажды на ужине он решил заговорить об этом в Большом зале, сказав, что действительно существует легенда о том, что один из основателей – Салазар Слизерин, создал в школе для себя тайное убежище, где мог заниматься исследованиями в области колдовства и зельеварения.
– Однако даже мне, директору, неизвестно расположение этой комнаты. Не думаете ли вы, – обратился тогда Дамблдор к студентам, по-доброму насмехаясь, – что это дает нам повод считать легенду выдумкой и сказкой?
Джинни не была согласна со словами директора, ведь она знала, по крайней мере, об одной Тайной комнате, которая открывалась с помощью пароля на парселтанге. Но заявлять всем об этом она не спешила, понимая, что это не ее тайна, а Поттера. Теперь, считала она, было понятно, зачем Гарри хотел проникнуть в Тайную комнату. Раз там работал один из основателей Хогвартса, то можно было надеяться найти в комнате его записи о проведенных исследованиях, которые смогли бы принести Поттеру целое состояние. Современные ученые не отказались бы иметь в своих библиотеках работы самого Салазара Слизерина. Продолжая обдумывать ситуацию, Джинни все больше убеждалась, что она просто обязана попасть в комнату. Там, должно быть, хранятся целые горы свитков, исписанных рукой великого основателя школы. Вряд ли Поттер заметит, если она возьмет один или два... или несколько свитков. Деньги, вырученные за них, Джинни планировала потратить на красивую мантию и другие наряды. Что было и не удивительно. Ей, конечно, повезло, что она девочка, и ей не приходится донашивать одежду за братьями, как Рону. Однако и ее гардероб был не слишком разнообразным, а вещи в нем были, хоть и новые, но могли похвастаться только добротностью, но уж никак не элегантностью или особой красотой. А ей хотелось быть привлекательной, чтобы Гарри мог ею любоваться и гордиться. Она потом когда-нибудь обязательно признается ему о том, что взяла свитки в Тайной комнате. Не станет же Поттер жадничать и ругаться? Что такое какие-то старые записи против того, чтобы сделать ее жизнь счастливой. А он просто обязан сделать ее счастливой, ведь она так заботится о нем. Так думала Джинни, планируя очередную попытку проникнуть в Тайную комнату.
Джинни Уизли вынырнула из своих раздумий и заметила, что за окном стало уже довольно темно. Ветер все так же продолжал бросать пригоршни снега в окно, заставляя снежинки клубиться возле самого стекла, как рой рассерженных пчел, которым преградили дорогу. Так и не придя к каким-то определенным выводам относительно связи событий в Хогвартсе с ее действиями, Джинни решила пока следовать своим планам. Нужно было все же проникнуть в Тайную комнату, в богатстве которой ключ к средствам, что помогут Джинни обратить на себя внимание Гарри. Придя к такому заключению, она перестала ломать голову над смутными предчувствиями, которые тревожили ее в последнее время в связи со всеми странными происшествиями, случившимися в школе. Проведя напоследок ладонью по стеклу, словно дразня снежинки, которым не было пути в тепло класса, она поправила слегка измявшуюся от долгого сидения мантию и отправилась в факультетскую гостиную, посчитав, что сегодня уже поздно идти «в гости» к Миртл.
Справившись с самостоятельной работой, заданной профессором Локхартом, намного быстрее остальных студентов, Джинни заслужила улыбку этого обаятельного учителя и разрешение раньше уйти из класса. Это было очень кстати. Сдвоенный урок ЗОТИ был последним перед обедом у группы первокурсников Гриффиндора, а, значит, у Джинни оставалось достаточно времени, чтобы наведаться ко входу в Тайную комнату. Пустые коридоры позволяли быстро добраться в нужное ей место. По пути ей встретился Сэр Николас – факультетское привидение. Он поинтересовался, не нужна ли ей помощь и, получив в ответ немного резковатое заверение в том, что Джинни справится со своими делами сама, кинув на прощание: «Как знаешь, дитя», – скрылся в ближайшем кабинете, просочившись прямо сквозь стену.
Джинни радовалась, что все студенты еще сидят на уроке, а, следовательно, никто случайно не забредет в туалет для девочек на втором этаже, как уже однажды было еще в то время, когда она только пыталась подобрать правильное произношение пароля. Она высмеяла Плаксу Миртл, заставив ее обиженно нырнуть в унитаз, покинув комнату не меньше, чем на полчаса, так что времени у нее будет как раз до конца урока.
– Откройс-с-ся.
С каждым очередным разом слово-ключ давалось Джинни все легче и легче. Теперь уже не нужно было сначала несколько раз повторять его мысленно. Сегодня, кроме попыток правильно произнести закрывающий проход пароль, она намеревалась хорошенько рассмотреть вход в наклонный тоннель, в надежде увидеть ступеньки. Когда мраморная тумба отъехала в сторону, Джинни, недолго думая, улеглась прямо на пол у самого края открывшегося провала и заглянула вниз. Сколько позволяло освещение – никаких ступенек видно не было, только наклонный каменный желоб, довольно гладкий на вид. Джинни опустила руку и пощупала камень, облицовывающий проход под основание Хогвартса. Действительно, по бокам округлый тоннель был шероховатым, с заметными неровностями, но нижняя его часть походила на скользкую поверхность маггловских горок, на которых Джинни каталась летом в Торп-Парке. Уже собираясь подняться на ноги, она услышала из глубины тоннеля какой-то неясный шум – то ли шорох, то ли шелест. Она прислушалась, но внизу снова было тихо, и Джинни решила, что ей показалось. Поднявшись и слегка приведя в порядок одежду, выпачкавшуюся в пыли, она попыталась закрыть проход, но слова не получались так, как было нужно, и ей никак не удавалось запечатать тайный тоннель, ведущий, скорее всего, в легендарную Тайную комнату. Когда первая волна страха настойчиво призвала Джинни убежать, она, считая это действием охранных чар, попыталась перебороть подкрадывающийся ужас. Уцепившись в край мраморной тумбы, служащей своеобразной дверью тайному проходу, она старалась сдержаться, чтобы не убежать и не закричать от страха. Но уже через неполную минуту она проиграла этот неравный бой и что есть духу помчалась подальше от тайного тоннеля. Защитный артефакт Пруэттов, висящий на ее шее, слегка вибрировал, подгоняя, заставляя бежать быстрее, но Джинни, охваченная ужасом, этого не чувствовала. Она и без того уже неслась по коридору так, словно за ней гналась сама смерть. Сэр Николас, вынырнув из толщи стены, еле успел отшатнуться, когда она промчалась мимо. Однако следить за Джинни ему было некогда, его внимание привлек другой звук, раздающийся с той стороны, откуда неслась явно перепуганная девочка. Этот же звук слышала и убегающая от неведомого Джинни, но оглянуться она так и не рискнула, даже услышав полный удивления возглас Сэра Николаса. Звон колокола, возвещающий о конце очередного урока, заглушил остальные слова привидения, даже если они и были.
Только вечером, лежа в постели и вспоминая свой очередной побег, Джинни попыталась понять, почему, когда она убегала по пустынному коридору, ей казалось, словно за спиной кто-то приглушенно шипит, что-то шуршит и постукивает. Ведь если страх вызывали охранные чары на входе в Тайную комнату, то в коридоре не должно было быть никаких посторонних звуков, кроме топота ее ног. И странная судьба, постигшая Сэра Николаса, о которой к обеду узнала вся школа, вызывала у нее смутную тревогу и легкое чувство вины, словно это она была виновна в том, что с ним случилось несчастье. Привидение, обычно словно созданное из легкого белого облачка, плывущего по коридорам Хогвартса, превратилось в неподвижно застывшую грозовую тучку, такую же темную, будто напитанную влагой и готовую пролиться холодным дождем. Однако, не представляя, каким образом она могла так навредить Сэру Николасу, Джинни перестала об этом думать, а все звуки, которые ей послышались в коридоре во время побега, она предпочла считать шумом собственной крови, стуком своего сердца, звуком хриплого, сбивающегося дыхания. Только сделав такие выводы, Джинни Уизли смогла заснуть, приняв решение постараться отыскать в библиотеке все о чарах страха, чтобы найти для себя защиту от панического ужаса, появляющегося у нее каждый раз возле открытого входа в тайный тоннель. Она уже поняла, что без этого не сможет ни на шаг продвинуться к своей цели – сокровищам, которые позволят стать ей еще более привлекательной для ее дорогого Гарри. Закрытая дверь прохода в Тайную комнату, которую она уже немного ожидаемо увидела в туалете Плаксы Миртл вечером после ужина, когда зашла туда проверить – все ли в порядке, не вызвала у Джинни никакого удивления. Она еще в прошлый раз решила, что вход самостоятельно закрывается через некоторое время. Так что беспокоиться о словах, которые позволят ей закрыть вход в тоннель, было, по ее мнению, не обязательно. Теперь нужно было только найти способ перестать бояться невесть чего, и тогда можно будет смело отправляться в Тайную комнату.
После урока трансфигурации Гарри с друзьями первыми вышли из класса. Стоило им повернуть за угол коридора, намереваясь отнести сумки с учебниками в свои спальни перед обедом в Большом зале, как странное тревожное зрелище предстало перед их глазами, заставив замереть на месте. Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, привидение факультета Гриффиндор, мало того, что лежал в воздухе, зависнув в футе от пола, чего за ним раньше никогда никто не замечал, он к тому же был похож на сгусток черного дыма.
– Сэр Николас, – тихонько позвала Гермиона, все же остерегаясь подходить близко. Ответа не последовало. Привидение даже не шелохнулось.
– Он что – помер? – высказал свое предположение подошедший следом Винсент Крэбб, одноклассник со Слизерина – толстый и туповатый мальчишка.
– Винс, привидения и так неживые, – напомнил ему Драко.
– А-а. Да, конечно. Что-то я это как-то... – замялся Крэбб, смущаясь своего промаха.
За спинами Гарри и его друзей стали собираться остальные студенты, а с противоположной стороны коридора показались ребята с других учебных групп, они тоже остановились, рассматривая странное поведение школьного привидения.
– Что здесь случилось? Почему все стопились? – хриплый голос вездесущего завхоза был воспринят некоторыми учениками с насмешливой ухмылкой. Все знали, что без контроля Филча не обходилось ни одно мало-мальски серьезное происшествие в школе. – Поттер! Опять ты?! – Филч, несмотря на объяснения директора и Локхарта, считал Гарри виновным в бедственном состоянии Миссис Норрис, поэтому был рад поймать его, так сказать, на горячем – при совершении очередного покушения на жизнь обитателей Хогвартса.
– Мистер Поттер? – Минерва МакГонагалл тоже заметила столпотворение неподалеку от своего кабинета и подошла разобраться в ситуации. Услышав слова Филча, она решила узнать – не заметил ли Поттер, что произошло с привидением. Это вполне можно было предположить, ведь она видела, что Гарри первым вышел из ее кабинета после занятий. – Вы можете что-то нам пояснить?
– Чуть что – сразу Поттер, – не сдержался Гарри от тихого бурчания. – Нет, профессор МакГонагалл, я ничего не могу пояснить. Я видел ровно столько, сколько и любой из находящихся сейчас в коридоре.
– Это он! – Филч тыкал пальцем в Гарри. Словно повторялась ситуация почти двухмесячной давности. – Я вам говорю – без змееуста здесь не обошлось, – завхоз шипел не хуже любой змеи.
– Аргус, я вас попрошу, отбуксируйте Сэра Николаса в больничное крыло, – сказала Макгонагалл, предварительно убедившись, что привидение прекрасно слушается руки и свободно двигается туда, куда его подтолкнуть. Привидение обрело небольшую плотность, достаточную для того, чтобы на него можно было воздействовать физически, но все еще не было настолько тяжелым, чтобы его магическая сущность дала телу опуститься на пол. Несколько возгласов удивления среди студентов сопровождали проверку Минервой своей догадки. – А мне необходимо доложить о происшествии директору, – она дождалась неохотного кивка от Филча, который потолкал зависшее над полом привидение вдоль коридора, заставляя студентов расступаться, пропуская его. – Мистер Поттер, я попрошу вас следовать за мной.
– Но он ничего не сделал! – возмутился Рон, однако сразу притих под укоризненным взглядом своего декана. – Простите, профессор, – извинился он за свой порыв.
– Я мистера Поттера ни в чем не обвиняю, но его опекун должен знать, что мистер Филч... Понимаете? – МакГонагалл не хотела вслух дискредитировать завхоза, который и так был не в великой чести у студентов.
– Да, профессор. А можно, мы пойдем с Гарри? – Рон с надеждой смотрел на МакГонагалл.
– Не думаю, мистер Уизли. Ваш друг встретится с вами в Большом зале. Вряд ли его разговор с опекуном затянется надолго. Идемте, мистер Поттер.
Гарри тяжко вздохнул, подумал – не отдать ли свой рюкзак Драко, чтобы тот отнес его в их комнату, но решил не расставаться с Мантией-невидимкой, которая всегда лежала в рюкзаке. Мало ли, как сейчас все сложится? Он под внимательными взглядами студентов поплелся за МакГонагалл, понимая, что универсальный антидот при ней выпить не удастся, а, следовательно, с директором придется быть осторожнее, чем обычно.
========== Глава 69 ==========
Дамблдор был явно недоволен очередным происшествием. За спокойно прошедший месяц он уже твердо уверовал, что неприятности больше не повторятся. МакГонагалл, рассказав все, что видела, и, предупредив о предвзятом отношении Филча к Поттеру, посчитала свою миссию исчерпанной. Гарри так и стоял перед столом Дамблдора, когда за Макгонагалл закрылась дверь.
– Почему это Аргус так взъелся на тебя? – казалось, директор пытается заставить Поттера
признаться в том, чего он не совершал.
– Я ничего не делал, сэр, – Гарри, упрямо задрав подбородок, уставился на Дамблдора. – Филч всех волшебников ненавидит. А меня в особенности, потому что я владею серпентарго. Не понимаю, зачем, будучи сквибом, жить в волшебном замке среди колдунов? Чтобы не забывать о том, чего у тебя никогда не будет? – Поттер решил, что вполне может позволить себе немного дерзости.
