Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Глава 19

23 июня 2513 по ЕГК.

…Судя по тому, что Леонид Ярославович заступил мне дорогу чуть ли не раньше, чем мы вышли из кабинета, он слышал всю беседу, понял, что план его сестры не сработал, и решил заставить меня об этом пожалеть. О том, что я пожалован потомственным дворянством, явно знал. Вот и решил вынудить вызвать себя на дуэль, чтобы оказаться вызываемой стороной и навязать условия, выгодные ему. Но от удара кулаком в лицо я спокойно ушел. Благо, вовремя получил «разведданные» от Дайны и успел разогнать восприятие. Так что, притеревшись к левому прямому, помог господину Крикалеву чуть-чуть довернуться в нужную сторону и четыре раза подряд воткнуться головой в стену коридора. А так как из-за слишком поздно поднятого марева пострадало не только самолюбие, но и лицо, и из-за того, что сам факт «унижения» видела официантка, «мститель» сорвал с себя «удавку», расстегнул воротник рубашки, «мешавший дышать», и озвучил формальный вызов на дуэль.

В этот момент из кабинета выскочила Александра Ярославовна, так что я ответил на вызов при нескольких свидетелях:

– Бой насмерть, сталью и магией, без подмен, без артефактов и в течение часа.

Аристократу слово «насмерть» даже понравилось. А его сестре, явно не забывшей, что я вырезал целую боевую группу Левашовых в одно лицо – нет. Но отговаривать брата было нельзя – отказ от дуэли опозорил бы его на всю Империю – и женщина попробовала убедить смягчить озвученные условия меня. Но… опосредованно. И обратилась к моей благоверной:

– Ольга Ивановна, мой брат – Рында, и ваш юный, самолюбивый и слишком вспыльчивый супруг ему не противник. Да, я понимаю, что обида есть обида. Но уходить из жизни во цвете лет из-за неосторо– …

Оля приятно удивила. Как абсолютным спокойствием, так и «железной логикой» ответного монолога:

– Прошу прощения за то, что была вынуждена перебить, но я не могу назвать неосторожностью ни оскорбление моего мужа словом, ни попытку вашего брата оскорбить его делом. Поэтому Леонид Ярославович уйдет из жизни во цвете лет вполне заслуженно.

– Вы меня не поняли: я пытаюсь спасти жизнь вашему мужу!

– Моему мужу? – «непритворно» удивилась супруга и… жизнерадостно расхохоталась: – Александра Ярославовна, мой муж только выглядит юным и неопытным. Впрочем, вы скоро убедитесь в этом сами… Милый, помнится, я видела дуэльную арену на пересечении Тимирязева и Академика Вершинина. Может, выдвинемся туда?

– Если у моего противника не будет принципиальных возражений.

– Не будет! – процедил Крикалев, подхватил сестру под локоток, кинул нечитаемый взгляд на разбитое лицо племянника, потрогал свое лицо и заторопился к выходу. Но мы начали движение чуть раньше, поэтому первыми пересекли большой зал ресторана, первыми вышли в лифтовый холл и первыми спустились к машине.

А после того, как забрались в салон и завели двигатель, БИУС вывел на экран ИРЦ маршрут следования до нужного перекрестка и поделился новыми разведданными:

– Докукины рассказали этому уродцу про сферу умиротворения, и их троица вот-вот отправится на поиски артефактной мастерской, работающей с аструмом! Кстати, кусочек минерала никак нельзя назвать артефактом, так что правильно «заряженный» судья отклонит твою претензию…

Я пожал плечами:

– Плевать: если аструма будет достаточно много, и я не смогу продавить его этим умением, значит, показательно убью охамевшего урода каким-нибудь другим. Ведь если моя первая официальная дуэль закончится, к примеру, ранением противника и последующим примирением сторон, то дворянство сочтет меня мягким и задолбает вызовами.

– Все верно… – «весело» подтвердила Дайна и переключила внимание Оли на другой вопрос: – Кстати, если забронировать дуэльную арену через Сеть, то вы успеете сгонять домой и забрать Свету с Ирой.

– Забронируешь сама, или это действие желательно изобразить мне? – спросила супруга и на всякий случай потянулась к МТ-шке.

– «Изобрази» ты. Чтобы хоть кто-то из вас разобрался в принципе и при необходимости смог сделать это без моей помощи…

Утверждение было логичным, и моя благоверная потерялась в Сети. Я едва заметно кивнул в знак благодарности, вылетел на улицу и погнал «Стихию» к выезду из Лукоморья. А где-то через полминуты, вырулив на достаточно широкий Морской проспект, набрал Уфимцеву, дождался, пока в динамиках машины раздастся ее голос, и переключился на командно-штабной:

– Меня вызвали на дуэль. Заеду за вами минут через десять-двенадцать. Форма одежды – парадно-выходная. Вопросы?

– Будут. Позже. Бежим переодеваться… – так же четко ответила мелкая и сбросила вызов.

– Толковая она, все-таки, особа… – удовлетворенно заявило в гарнитуру мое личное наказание. – В глазах не беспокойство, а лютая ненависть. К уроду, имевшему наглость вызвать на дуэль ЕЕ мужчину. Но ни это чувство, ни желание вцепиться ему в глотку не мешают ребенку правильно торопиться – в гардеробную прискакала уже голой, протараторила, что мы обязаны быть одетыми в стиле тебя и Оли, чтобы ощущаться семьей, и не делает ни одного лишнего движения!

– Может, хватит меня терроризировать? – раздраженно спросил я, обходя попутный «Мастиф» по соседней полосе. – Вы же с Олей своего уже добились – заставили взять Свету в семью, увидеть в ней женщину, смириться с не– …

– Не хватит! – как-то уж очень резко отозвался БИУС и добавил в голос закаленной стали: – Вы, люди, быстро привыкаете к хорошему и в какой-то момент обязательно начинаете искать лучшее. Или дурить. Кроме того, не понимаете, что в отношения с теми, кто дорог, надо вкладывать душу каждый божий день. Дабы из них не исчезли тепло и взаимное доверие…

…Судя по солидному диаметру дуэльной арены, на ней планировалось проводить даже групповые поединки с использованием площадных навыков. А вот к покрытию, в принципе, можно было и придраться: да, перемещаться по идеально ровной каменной поверхности было всяко удобнее, чем по песку или утоптанной земле, но она лишала возможности использовать цепкие корни или колючие побеги, что, на мой взгляд, понижало шансы на победу адептам магии Природы. Ну, а я пользоваться Природой не собирался: за свои сорок семь лет мой противник провел шестнадцать официальных дуэлей, и в Сети хватало информации и о его любимой тактике, и о навыках, используемых в той или иной ситуации, соответственно, придумать алгоритм противодействия оказалось не так уж и сложно.

Да, крошечные кристаллики аструма, по словам БИУС-а, вложенные Леонидом Ярославовичем в оба уха, чуть-чуть обрезали мои возможности, зато их расширяло море. Ну, или морской воздух, насыщенный влагой. Вот я и не унывал – спокойно дождался команды судьи, разрешающей начинать бой, накрыл противника предельно насыщенным туманом, приложил оглушением и, выйдя из рывка метрах в пяти от энергетического силуэта, начавшего «медленно» заваливаться навзничь, создал шар льда в области головы. Потом выстудил ту же область арктическим холодом, с ростом «магической мощи» медленно, но уверенно превращающимся в самый настоящий кошмар, врубил жар, чтобы не заиндеветь самому, «увидел», что марево Крикалева как ветром сдуло, и добил мужчину, «внезапно» потерявшего сознание, ледяным лезвием.

Да, «силуэты» напарниц видел лучше некуда. Но вызывать ненужные вопросы точностью возвращения на прежнее место не собирался. Поэтому ушел во второй рывок, что называется, от балды, и, оказавшись за пределами тумана, «не сразу определился» с направлением на «свою» ложу. Затем снял навык, скрывший все мои телодвижения от зрителей, неспешно вернулся на исходную, повернулся к судье, только добравшемуся до обледеневшего трупа, и вслушался в комментарий Дайны:

– Докукины в шоке: Петенька спал с лица и вспотел, видимо, сообразив, что твое обещание его убить было ни разу не пустым сотрясением воздуха, а его мамаша в дикой ярости и, в то же самое время, в таком же диком отчаянии. Мстить будет. Без вариантов. И я, кажется, знаю, как помочь ей охолонуть. В общем, жди…

Подождал. И дождался. Сначала заключения судьи о гибели противника, затем признания меня победителем и… логичного, но бессмысленного хода Александры Ярославовны – требования еще раз проверить меня на наличие боевых артефактов. В принципе, она, как родственница погибшего, имела на это право, так что я возражать и не подумал. Более того, не стал возражать и против ее присутствия при осмотре. Но Докукиной это не помогло – судья, поводив возле моей тушки какой-то приблудой, официально признал, что я чист, и еще раз заявил, что дуэль завершилась моей безоговорочной победой.

В этот момент в игру вступила мелкая, заметившая, как на меня смотрит дура, так и не научившаяся останавливаться:

– Александра Ярославовна, вы, кажется, забыли заявить, что у вас и у рода Крикалевых нет претензий к моему мужчине!

Докукина вспыхнула, сузила глаза и нарвалась:

– Имейте в виду, что, в отличие от Игната Даниловича, я, Светлана Валерьевна Уфимцева, с женщинами воюю. И если вы немедленно не озвучите положенные слова, то вызову вас на дуэль и отправлю следом за братом!

– И часто вы заменяете законную жену Игната Даниловича? – съязвила дворянка, напрочь потерявшая берега, поймала лицом мощнейшую пощечину Оли и грохнулась на каменное покрытие площадки.

Встала… не сразу, ибо пребывала в состоянии грогги. Зато после того, как с помощью сына утвердилась в вертикальном положении, вытерла кровь, хлынувшую из носа, и вызвала мою благоверную на дуэль.

– Бой насмерть, одной магией, без подмен, без артефактов, немедленно! – бесстрастно отозвалась жена, дождалась согласия с озвученными условиями и выпустила наружу настоящие чувства – расплылась в злой предвкушающей улыбке. Докукина не впечатлилась. А зря: на мой взгляд, у нее, посредственной «шестерки», если и дравшейся, то в далекой юности, не было ни одного шанса против молодой, но постоянно воюющей «пятерки». Но со стороны ситуация выглядела иначе, поэтому в глазах судьи появилось сочувствие к Оле, а Александра Ярославовна заявила, что обойдется без подготовки, и качнулась в сторону «стартовой» метки покойного.

– Может, подождете, пока андроиды унесут тело вашего брата в морг? – съязвила мелкая, бесившаяся из-за того, что драться предстояло не ей. И, как ни странно, достучалась до разума озверевшей женщины.

В общем, противницы заняли свои места только минут через восемь, и судья сделал попытку спасти жизнь «молодой, но самоуверенной красотке» – спросил, не желают ли дуэлянтки решить дело миром.

Оля развела руками.

А ее противница недобро оскалилась. Так что мужик подал необходимую команду и подобрался. Ибо вокруг Докукиной сгустился «знакомый» туман, а моя благоверная «исчезла».

Вопрос, заданный в гарнитуру, я, естественно, не услышал. Но понимал, что судья решил проверить, не накрылся ли, часом, артефактный комплекс, отсекающий любое стороннее воздействие на дуэлянтов. Вот и развеселился. Но так, «вторым темпом». Ибо первым следил за происходящим в центре площадки. А там было весело: Александра Ярославовна, то ли не рискнувшая, то ли не догадавшаяся позаимствовать кристаллики аструма из ушей трупа, уже задыхалась под сферой умиротворения и «радовалась» непередаваемым ощущениям, даруемым оглушением. Ну, а о необходимости держать защиту благополучно забыла. Вот моя благоверная и отрывалась – вывесила вокруг силуэта противницы ледяную вьюгу, вероятнее всего, решив создать как можно более убедительную картинку своего подавляющего превосходства, насадила женщину на каменный шип и добила воздушным лезвием.

Кстати, с траекторией выхода из тумана«ошиблась» и она. Ибо поняла, зачем я добавил к спектаклю этот штрих. Потом сбросила активные умения, покосилась на агонизирующее тело в окровавленных лохмотьях, оставшихся от стильного брючного костюма, медленно повернула голову в сторону ложи, в которой обретался Докукин-младший, поймала взгляд деморализованного парня и холодно поинтересовалась, собирается ли он требовать проверки на наличие артефактов.

Потребовал. После того, как начал соображать и допер, что «обязан» это сделать. Но, подходя к месту проверки, пялился не в декольте моей жены, а на труп матери и безуспешно воевал с нервной дрожью. А после того, как судья второй раз за последние полчаса заявил, что победитель чист, и озвучил все положенные слова, собрался свалить. Ага, так я ему это и позволил:

– Петр Семенович, я предупреждал вашу матушку о том, что испытываю к вам не самые теплые чувства, и сделал все, чтобы сегодняшняя встреча не состоялась. К сожалению, она слышала только себя и потакала только своим желаниям. Ваш дядя оказался того же поля ягодой – влез не в свое дело и имел глупость дважды оскорбить меня. Хотя не мог не понимать, что опыт, который я, добытчик, неделями пропадающий в Пятне и воюющий с высокоранговым Одаренным зверьем, нарабатываю в этих схватках, применим и против людей. Ну, да и бог ему судья. А я опять сделаю то, что должно, и предупрежу вас: мы, Щегловы, умеем не только сотрудничать, но и отвечать ударом на удар. Поэтому очень не советую с нами воевать. Ни вам, ни вашим родичам. На этом все. Примите мои соболезнования и прощайте…

…По дороге домой я поздравил Олю с победой на первой официальной дуэли с дворянкой, похвалил девчонок за идеальное поведение и расчетливо загрузил:

– В этот раз нам удалось спрятать свои возможности за туманами. А в следующий спецслужбы «зарядят» какую-нибудь арену аппаратурой, которой плевать и на туманы, и на ледяные вьюги, и спровоцируют нас на новую дуэль. Или воспользуются чужой. В общем, сегодня вечером я накидаю список тех навыков, которые можно будет светить в обычных ситуациях, а вы… умерьте свою воинственность. В смысле, постарайтесь не подставляться и не вестись на чужие провокации, ладно?

– Провокации бывают разными… – мрачно пробормотала Уфимцева. – А аналитики спецслужб умеют создавать ситуации с единственным достойным выходом.

– Верно… – не мог не согласиться я. – Поэтому после возвращения из Ярославля мы отдохнем буквально пару дней и умотаем в Пятно. Прорывать меня в Гридни. Потом нам надо будет сбегать к заимке Вронских и навестить змеиные овраги, что позволит позависать еще и там. Так что до начала августа можно будет «законно» игнорировать любые мероприятия высшего света…

– А почему бы тебе не выпросить у Ляпишева координаты заброшенных заимок, которые нам предлагается отбить? – внезапно спросила Оля. – Если ты получишь эти данные в ближайшие дни, пообещав «как-нибудь забежать в те районы и посмотреть, что можно сделать», то группы скрытников, которых наверняка пошлют наблюдать за нашими телодвижениями, задолбаются от полуторамесячного ожидания.

– А если нам повезет явиться к одной из таких заимок в их отсутствие, то можно будет знатно повеселиться! – продолжила Света, сообразив, что на самом деле предлагает моя жена. – В смысле, сначала вырезать все зверье, а затем принять контракт и сразу же доложить о том, что заимка зачищена!

Я додумался до того же, но назвал девчонок мыслительницами и хвалил до тех пор, пока не зарулил в гараж. А там заглушил движок, посмотрел на часы и задумчиво потер переносицу:

– До выезда на вокзал – час с четвертью. С обедом мы пролетели, так что минут тридцать-сорок мы убьем на трапезу. А чем займемся потом?

– Поваляемся на диване и послушаем музыку… – буркнула моя супруга, поймала мой напряженный взгляд, сообразила, о чем я подумал, и улыбнулась: – Я в полном порядке. Просто подумала, что как только мы расслабимся, тебе обязательно кто-нибудь позвонит. Вот и разозлилась.

Мне резко полегчало. Так что дополнение Иришки тоже было принято влет:

– Не знаю, как вам, а мне вдобавок к дивану и музыке потребуется как минимум одна, но большая шоколадка!

– Сладкоежка! – хихикнула мелкая и как-то странно прищурилась. А уже через миг решительно подалась вперед, пристроила подбородок на краешек спинки моего кресла, поймала мой взгляд в зеркале заднего вида и… ляпнула: – А мне… мне хочется, чтобы ты за это время научил меня целоваться!

Глава 20

24 июня 2513 по ЕГК.

…Уфимцева вскочила со своей полки через считанные мгновения после того, как я встал и отправился в санузел. Ольга, проснувшаяся намного раньше меня и успевшая не только ополоснуться, но и вернуться на свое спальное место, весело хохотнула, предсказала мне скорую смерть от асфиксии, встала и пошла открывать дверь. Ну, а я продолжил движение «по привычному маршруту» и первые минут двадцать пять-тридцать оглядывался прозрением, что называется, раз в сто лет. А потом стало поздно – стоило выйти из душевой кабинки, как на пороге не такого уж и большого помещения возникла мелкая, скороговоркой пожелала доброго утра, влипла в объятия и уставилась в глаза взглядом, полным желания. Просьба, озвученная «севшим» голосом, дышала им же:

– Игнат, я хочу еще…

Я бы удивился, будь это не так – накануне вечером девчонка «улетала» каждые несколько минут от поцелуев и «почти целомудренных» ласк, всю дорогу до Владимира плавилась от желания, смеша Олю и Иру, а после того, как мы добрались до наших купе… ушла в свое, заявив, что хочет, чтобы ее первая ночь прошла в нормальной постели, но за себя не ручается. Вот и пошел навстречу. В смысле, ласково прикоснулся губами к полуоткрытым губкам, увидел, как затуманиваются глаза «ребенка», и почувствовал, что мелкая чуть поворачивает корпус так, чтобы мне было удобно ласкать грудь!

– Целоваться стоя не так удобно, как сидя или лежа… – подколола ее Оля. – Веди его сюда, а я, считай, уже ушла к Иришке.

– Если тебя не бесит эта картина, то не уходи – я тебя не стесняюсь… – внезапно заявила Света, ради этого дела прервав поцелуй. Затем вытолкала меня в купе, посмотрела на подругу и добавила еще более убийственную сентенцию: – У нас с тобой один мужчина и есть прозрения, накрывающие треть Бухты. Ну, и. какой смысл изображать скромность?

– Никакого… – абсолютно серьезно ответила моя благоверная. – Кстати, картина красивая, поэтому волнует. И выключает голову…

В этот момент моя рука добралась до затвердевшего сосочка, и Свету аж выгнуло от вспышки удовольствия. Поэтому на этот тезис супруги девчонка смогла ответить далеко не сразу:

– Выключать голову в поезде… нельзя. По крайней мере, мне – сорвусь. Но мысль о том, что можно увидеть ваши поцелуи, уже свела с ума… Поцелуй его, а?

Пребывай я не в режиме «Носорога», выпал бы в осадок. А так отвел в сторону левую руку, припал к губам своей женщины, почувствовал спиной ее ноготки, впивающиеся в любимое место под лопаткой, и отрешенно отметил, что желание Оли – ни разу не игра. Нет, срываться с нарезки, естественно, не стал, так как помнил и о просьбе Светы, и о том, что до прибытия «Молнии» на Южный вокзал Новомосковска осталось чуть более четверти часа. Поэтому ласкал своих женщин порядка семи-восьми минут. А после того, как поезд начал замедляться, и в гарнитуру «постучалась» Дайна, прервал чувственное безумие, удивленно обнаружил, что мы уже сидим, а не стоим, и дал команду остывать.

Они остыли. Приняв ледяной душ. Но взгляды… взгляды остались теми же. Поэтому по дороге к вагону-автовозу я забивал себе голову планированием очень непростого дня. А после того, как выгнал «Буран» наружу, и девчата запрыгнули в салон, узнал, что тем же самым занималась и Уфимцева:

– Игна-а-ат, нам надо прибыть в поместье Ростопчиных к восьми вечера, от Новомосковска до их родового поместья – чуть больше трехсот километров, то есть, максимум три часа езды, а шарахаться по Ярославлю полдня как-то не хочется. С другой стороны, если заехать в «Акацию», затемнить окна в какой-нибудь из спален и… назначить это утро моей первой ночью, то на прием по случаю дня рождения Татьяны я приеду в полном адеквате, а не дуреющей от любого твоего взгляда и прикосновения…

…Первой ночью Светы пришлось назначить не только утро, но и добрых две трети дня, ибо она, дорвавшаяся до «сладкого», пыталась перепробовать вся и вся, Оля, невесть по какой причине… хм… составившая нам компанию, не давала ей остывать, а я… а я, выполнив основную задачу, то есть, избавив мелкую от последних сомнений в том, что она нам действительно нужна, позволил себе отпустить почти все тормоза. Так что поддерживал любые начинания своих женщин и наслаждался то их буйной страстью, то редкими, но безумно приятными «приступами» нежности. А в моменты просветления тихо радовался наличию регенерации, позволявшей восстанавливаться куда быстрее, чем удавалось в самые удачные ночи прошлой жизни.

В общем, унялись только в половине четвертого дня и только из-за того, что Уфимцева слишком сильно перебрала с яркими эмоциями и превратилась в счастливую ветошь. Вставать с разоренной кровати «ветошь» отказалась и выпросила «хотя бы полчасика» сна, так что мы с Олей двумя голозадыми молниями допрыгали до кухни и… по-разному, но одинаково эмоционально назвали Иру спасительницей. Ибо проснувшийся голод уже завязывал наши внутренности морскими узлами, а на столе обнаружился термос, забитый пищевыми контейнерами со стикерами ресторана «Заноза»!

Следующие минут десять я думал только о еде. А после того, как яма в желудке чуть-чуть уменьшилась в диаметре, и проснувшееся сознание вдруг заставило выдать первую осмысленную фразу – комплимент фантастическому таланту шеф-повара – Ира, ехидно усмехнувшись мне, внезапно похвалила мою жену:

– Оль, ты у нас редкая умничка!

Ответ загрузил и вынудил переключиться в аналитический режим:

– Мне было в удовольствие.

– Как бы там ни было, но ребенок привязан насмерть, и…

– Так, стоп! – воскликнул я и потребовал объяснений.

Супруга сочувственно вздохнула и задала встречный вопрос:

– Что, в памяти не сохранилось и этого?

– Чего «этого»?

– Поняла… – кивнула она, вернула на тарелку кусочек рыбного филе и откинулась на спинку кресла. Мой взгляд сполз на тяжело колыхнувшиеся полушария, но всего на долю секунды: – Я, де-юре, являюсь старшей женой, соответственно, обязана помочь младшей освоиться в семье и почувствовать себя своей, сделать все возможное для того, чтобы наладить отношения с твоей второй избранницей, и определить место, которое она займет в иерархии семьи…

– Говоря иными словами, Оля дала почувствовать Свете, что она принята в семью не тобой, а вами! – продолжила Ира. – Кроме того, добавила ребенку уверенности в себе, дала понять, что относится к ней не как к потенциальной сопернице, а как к ближайшей подруге, и, что как бы не важнее всего прочего, насадила на сумасшедший эмоциональный крючок, практически обнуливший вероятность каких-либо взбрыков!

Я озадаченно почесал затылок и услышал персональное дополнение. От БИУС-а:

– Особенности местных традиций. Или абсолютная норма для семей, в которых две или несколько жен. И еще: будь я на твоем месте, обратила бы внимание на то, что твоя Оля, будучи урожденной простолюдинкой, легко и непринужденно подмяла под себя потомственную дворянку, а та подчинилась, не раздумывая!

Я почесал затылок снова, затем задвинул куда подальше «фильтры» из прошлой жизни, оценил ситуацию через призму местных представлений о нормальном, и прозрел. В смысле, сообразил, почему в глазах благоверной горит Ожидание, сделал вид, что начал что-то вспоминать, и придумал, как добавить уверенности ЕЙ:

– Ты – умница, Оль, и я тобой горжусь. Только забудь, пожалуйста, слово «де-юре» применительно к своему статусу – ты была, есть и будешь старшей женой всегда!

Она склонила голову в знак того, что принимает мое решение, и на миг лишила меня дара речи, ибо сделала это так величественно, как будто являлась потомственной аристократкой! А еще через пару мгновений я вдруг заметил, что у девушки, с которой я жил не первый день, неуловимо изменились осанка, взгляд и даже пластика, из-за чего Оля стала ощущаться… хм… правящей Императрицей. Что самое безумное, супруга не демонстрировала изменения, а реально изменилась – стала более зрелой, властной и… ответственной!

Что интересно, последняя резко усилившаяся черта ее характера дала о себе знать после того, как я наелся – почувствовав это, новоявленная хозяйка всех наших владений выяснила у Иры, который час, и заявила, что нам пора поднимать младшенькую. Подняла сама, увела во вторую ванную, помогла проснуться, помыться и привести себя в порядок. И, по словам Дайны, все это время вправляла «ребенку» мозги. Результат порадовал до невозможности – в пять вечера в гостиную величественно вплыли две бесконечно уверенные в себе подруги-аристократки, одетые в едином стиле и готовые хоть на гулянку, хоть в Пятно!

Я стараниями Иришки тоже был прикинут правильнее некуда, поэтому сделал красоткам один общий комплимент, поцеловал в щечку подругу семьи, вынужденно остающуюся дома, и повелительно повел рукой в сторону выхода из квартиры…

…До Ярославля долетели часа за два с минутами, с помощью навигатора нашли салон «Фиалка», на сетевой страничке которого накануне отрывалась Дайна, и забрали термоконтейнеры с цветами.

Кстати, загружая их в багажное отделение, я настраивался хотя бы на одно шоу под условным названием «Ой, а можно я загляну внутрь и оценю красоту букета?» Однако реальность еще раз ткнула носом в разницу между менталитетами уроженок Надежды и моего родного Китежа – Света, сидевшая на заднем сидении, обрадовалась тому, что я уже вернулся. А Ольга, наблюдавшая за процессом разгрузки через камеру заднего вида, поинтересовалась, почему контейнеров не четыре, а три.

– Согласно самым последним разведданным, Полину Николаевну вчера увезли в Новомосковск… – ответил я и мысленно усмехнулся, вспомнив, как меня шокировал один из первых абзацев учебного курса по самым значимым персонам рода Ростопчиных. Тот самый, в котором говорилась, что у отца Татьяны аж три жены.

– Эта та, которая на последнем месяце беременности? – на всякий случай спросила мелкая.

Я утвердительно кивнул:

– Ага. И ее отправили под надзор целителей. Ибо до родов осталось всего ничего.

– Повезло ей… – усмехнулась Уфимцева, заметила, что я вопросительно выгнул бровь, и едва заметно потемнела взглядом: – Большинству глав родов плевать, в каком состоянии находится женщина, соответственно, не удивлюсь, если выяснится, что эта несчастная свалила в столичное поместье только для того, чтобы не сдохнуть от усталости, улыбаясь гостям во время этого приема! – Света-а-а… – с намеком протянула Хозяйка, и мелкая виновато развела руками: – Прости, всплыли неприятные воспоминания. Но я в порядке. И не подведу…

Убедиться в том, что она действительно в порядке, удалось буквально минут через пять-семь – ей позвонил отец и попробовал загрузить сразу двумя новостями. Первая – о том, что его семью выделили в самостоятельную ветвь рода Уфимцевых – теоретически, могла бы и обрадовать. Но мелкая приняла ее спокойнее некуда. В смысле, поздравить поздравила. И даже сказала отцу, что он молодец. Но, по моим ощущениям, чувствовала раздражение из-за того, что это событие не случилось лет на пятнадцать раньше. Ну, а вторую новость процитировала нам, сопроводив коротенькое предложение презрительной усмешкой:

– Дед взбесился и требует объяснений.

– И? – хором спросили мы с Олей.

– Уже полученное – «Благодари себя и своего младшего сына…» – его почему-то не удовлетворило.

– Неудивительно… – усмехнулся я. – Винить других в разы комфортнее, чем себя.

Потом я передал привет Уфимцеву, он ответил тем же самым, поболтал с дочкой еще минуты три-четыре и отключился. А в тот момент, когда мы проезжали под окружным шоссе, телефон Светы ожил снова, и она, кинув взгляд на экран, недобро оскалилась:

– О, дед, наконец, вспомнил про меня и догадался позвонить с чужой трубки! Интересно, что он предложит за содействие с возвращением блудного сына в лоно любящей семьи?

Первый четырехминутный монолог мы, естественно, не услышали. Зато особо заковыристые перлы из речи Константина Уфимцева цитировала Дайна. И то, что нес этот старый хрыч, потихоньку заводило и меня, и Ольгу. Поэтому с ответом мелкой, чрезвычайно культурно и выдержанно пославшей его по известному адресу, согласились целиком и полностью. А потом она жестами попросила вывести входящий звонок на динамики, и высокотехнологичный суфлер нам больше не понадобился:

– Девочка, ты, кажется, не понимаешь намеков. Что ж, тогда опишу два варианта твоего будущего предельно понятно. Перестанешь строить из себя обиженную и оскорбленную, сделаешь все, что я скажу, и поможешь вернуть твоего папашу-недоумка в род – оставлю тебе нынешний уровень свободы, дам погулять до окончания Академии и выдам замуж за парня чуть постарше тебя. Нет – сегодня же заблокирую твой банковский счет и начну переговоры о твоем замужестве с отцом Рината Семенихина!

– Блокируй и начинай! – равнодушно предложила она и закончила эту беседу на редкость жестким заявлением: – Кстати, забудь мой номер – ты для меня больше не существуешь. Соответственно, услышав твой голос, я буду молча сбрасывать вызов и блокировать очередного идейного последователя Митрича!

Я был уверен, что после этого разговора она уйдет в себя, поэтому начал мысленно подбирать аргументы, способные вернуть девчонку в нормальное расположение духа. Однако Уфимцева… развеселилась:

– Вы, наверное, не поверите, но я весь разговор давила в себе желание рассмеяться и посоветовать послать лесом подхалима Митрича… Так, Митрич – друг детства деда, назначенный начальником службы безопасности после войны, бесславно проигранной Ковригиным. Прославился умением лизать задницу своему благодетелю, присваивать достижения подчиненных и тесно сотрудничать с силовыми структурами области. Толку от него, естественно, нет, поэтому до ухода папы наше СБ функционировало только за счет того, что рядовые сотрудники работали на ставленника папы, чудом доросшего до должности заместителя Митрича. А сейчас приказы этого недоумка, вероятнее всего, саботируются, поэтому-то дед до сих пор не в курсе, что с конца марта-месяца я не сняла с его счета ни рубля, что награждена Георгиевским крестом, что являюсь зарегистрированной добытчицей и получила статус Поставщика Двора Его Императорского Величества, что перевелась на вечерний, живу в Бухте Уединения и нашла себе семью!

– А кто такой Ринат?

– Сорокасемилетний наследник главы рода наших соседей по землям под Павловском. Похотливая скотина, любитель несформировавшихся девочек, патологический садист и в прошлом – игрок, просаживавший все получаемое содержание на карточные игры. В общем, идеальная страшилка для девушек лет двенадцати-четырнадцати.

– Хочешь сказать, что дед не помнит, сколько тебе лет? – неожиданно спросила Оля и почти угадала: