Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Соавторы: Айсель Корр,Павел Барчук,Сия Тони,Зинаида Порох,Дара Хаард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 359 страниц)

Калина нахмурился. И его изображение даже пошло рябью.

– Не отдам я клад этому оглоеду! Он тебя тиранил, старуху скрал! – заявил он. – И бросить клад не могу! Скоко лет над ним сидел! Арину всё ждал, – вздохнул он. – Теперь ты – её дочь, должна решить, што с им деять?

– От именно! – поддержал его Михалап. – Дело-то наследное!

– Вот пристали! – растерялась Арония. – Я надеялась, что теперь-то, когда его украли, свободна от этого клада! И не чаяла, что вновь тебя увижу, Калина.

– Так, а чего ж? Вот он я! – смутился Калина. – Не мог я клад бросить и уйти. Должон же я был глянуть, куды тебя эти служилые поволокли? Если чо, так я… Хоть пуганул бы их, што ль. Да понял вскорости, что вы – знакомцы. И возвернулся назад – клад беречь.

– Нас, служилых, не испугаешь! – расправил плечи Владислав. – Мы ребята бывалые.

– Так, я ж и не пугал ишо, – усмехнулся Калина.

Да так усмехнулся, что мороз пошёл по коже. Видно, и он мог морок напустить – научился у всякой нечисти за столько годков-то.

– Ну, зачем мне этот клад? Боюсь я его, Калина! – призналась Арония. – Крови на нём много! Может, пусть его тогда Ратобор забирает, коли Смугляк не устраивает? Он знает, что с таким добром делать. Экспертов созовёт, оценит, задорого продаст.

– Ещё чего? – отмахнулся Калина. – Обойдётся! Больно хитёр князь Иглович! На Арине наживался, теперь на тебе!

– Что-то у тебя все не такие – один жаден, другой хитёр. А кто ж хорош? – усмехнулся Владислав. – Арония, вот, отказывается. Себе, что ль его заберёшь, Калина? И дальше будешь чахнуть над ним?

– Пошто такое говоришь? На что он мне? На том свете клады не нужны! – сурово ответил Калина. – Там, бают, токмо добрые дела в цене, – вздохнул он. – А у меня их вовсе нет!

– Совсем? Так не бывает! – возразил майор.

– Он же призрак, – тихо пояснила ему Арония. – Призрак самоубийцы. И людей он убивал, когда царя защищал.

Майор, прищурившись, осмотрел Калину. Только что вслух не сказал – мол, за давностью лет ты ни в чём не виновен…

* * *

– Не себе я клад брался охранять! Для Арины его сберёг! А теперь тебе, Аронеюшка, решать – куды его? – упрямо заявил Калина. – Ты одна посередь энтих аспидов с чистой душой. И, могёт быть, ты кладу этому доброе употребление сыщешь. А нет – так я вдругорядь его закопаю, – заявил он. – И Хранителей сурьёзных на него сыщу – знаю таковых. Пущай он дальше в земле лежит – меньше лиха из-за него здеся будет.

– Так ить и старуха Полинка – простая душа, – вмешался Михалап. – Ей ещо можно клад отдать!

Уж какие расчёты домовой делал на Полину Степановну – неведомо. Может, приворовывал бы у неё золото потихоньку? Домовые этим частенько балуются.

– Вот то-то и есть, что простая душа, – отмахнулся Калина. – Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудьями да яхонтами? Так ей за них сразу душонку-то и вытрясут. Да и…Тут сурьёзные дела решаются, а она всё – сон да сон. Невместно как-то, – пожал он плечами. – Ей клады вовсе без надобностев! И так весела! Да и с кладом-то – какое веселье? И потом – она ж не наследница. Тут одна токо Аронеюшка в правах. А я закон знаю и сполняю его! – стоял он на своём.

– А Ратобора что ж ты отсеял? – невольно перенимая его манеру, спросила Аронея. – Он же этот клад вместе с Ариной добыл и закапал.

– За него ты и решай, – нахмурился Калина. – Не люб он мне! Разбойник, одним словом!

– Ага, ага! Ишо и женитьбу Аронеюшке предлагал! – наябедничал Михалап. – Штоб весь клад себе захапать!

– Сватался к тебе? – нахмурился Владислав. – Опять?

– Венчаться, что ль, хотел? – эхом спросил Калина. – Так его в церкву грехи не пустят!

Арония потупилась. Она и всерьёз-то это сватовство не принимала. До того ли ей было, когда у неё бабуля пропала? А потом с этим кладом морока.

– А то нет? Сватался! Кольцо ей предлагал – с брульянтами! Цветами её допрежь задаривал! – продолжал ябедничать домовой. – А он ить с Явдохой-Полуночницей дела завёл какие-то! А эта Явдоха Аронеюшку вовсе убить хотела! Явдоха и медведя на неё натравила! Ладно што она его, ето – невидимо с борола! Какой же ей ентот Ратобор жених? Вражина он! Гнать его поганой метлой, а не клад ему давать!

– А я б его ещё – оглоблей! – поддержал его Калина.

– Правильно! – поддержал их и Владислав, сурово поглядывая на девушку.

Чем-то ей эта сцена напомнила ту ссору на поляне. Только там все клад делили меж собой, а тут – ей навязывают.

– Евдокию и Силантия ко мне Смугляк прислал! – возразила Арония. – Ратобор тут не причём! И не жених он мне!

* * *

– А скрал-то оборотней у Фаины – Ратобор! – напирал Михалап. – Сидели б они у ней дале, то и горя б не бывало!

– Хитрован етот Ратобор! – вторил ему Калина. – Нашёлся жених!

– Так! Кончайте базар! – вдруг хлопнул ладошкой по столу майор Чуров. – Я считаю, что этот клад – достояние государства! Судя по всему, там очень старинные вещи, они исторически бесценны! И найден клад на территории, которая не находится в частном владении! Лес – это государственная собственность! Клад принадлежит государству!

– Они и на деньги – бесценные! – тихо возразил Михалап. – А ежели так, то дале будут ишо ценней. В сундучок бы их!

– А где было твоё государство, когда этот клад у наследницы отымали? – возразил Калина.

– Я – государство! – заявил Владислав. – Я – полиция! И мы с ребятами Аронию из беды выручили!

– Это так, – согласилась девушка. – Выручили. Они ж злодеи – и Смугляк, и Ратобор! А клад всегда жатву смертей и крови собирает.

– Право слово! – согласился Калина. – Уж лучше пущай государству достанется! Чем им.

– Батюшки мои! Так ето што? Ты, Ладислав, заберёшь ентот клад себе, что ль? Коль – в лесу? – ужаснулся домовой, светя на майора глазами-фонариками. – Кон-фик-скуешь? Как енти, большаки – царски ценности?

– И кто увидит те ценности у государства? – спохватился Калина. – Не согласен я! Не дам клад забрать! Фигу ему, государству! Клад-то – тю-тю! Поди, возьми его, коли сможешь! – заявил он, сурово глядя на Владислава. – Вот ищо один делильщик объявился! Скоко вас ишо будет? А я ить думал, что ты друг Аронеюшкин, Ладислав. А тебе тожеть клад нужон!

– Я – её друг, – согласился майор. – Конечно – друг! Но она же сама от клада отказалась! А оставлять его вашим злодеям резона нет. Разве не так? По-моему, пусть уж эти ценности в научных музеях лежат да в Гохране хранятся. Пусть золотой запас для государства создают! Чем в земле новых разбойников ждать.

Михалап, слушая его, только сердито брови хмурил, а Калина задумался. И, наконец, заявил:

– Вот пущай Арония и решит – куда мне ентот клад девать да чему он дале служить будет. Скажет – так закопаю! А нет – государевому храну отдам!

– Аронеюшка, не будь глуповатой! – прошептал домовой девушке на ухо. – Возьми себе оттуда хоть чуток! И бери лучше царскими золотыми – они кучней ложатся!

– Да – ну, вас всех! Насели! – отмахнулась та.

И тут вдруг в комнате появился ещё кто-то. Прямо из воздуха выткалось что-то белое…

– Привет честной компании! – заявил некий мужчина. – Делите мой клад?

И Арония рассмотрела в нём Ратобора.

Одет былв белый костюм – совсем не испачканный в лесу, в светлые туфли и с пышной шевелюрой до плеч. Весь из себя импозантный и немного неуместный в этой затрапезной кухне. В которой собралась странная компания: домовой с оклунком на плече, туманный призрак, застрявший в стене, майор милиции в расстёгнутом мундире, и с ними рядом растерянная от наплыва непрошенных гостей девушка. А посреди стола горой высились остывшие кулинаровские сырники. Слегка подгоревшие.

– О! – сказал Владислав. – Этот что, тоже в косметичке сидел?

Хотя он, конечно, уже догадывался, кто это. Не мавр же, судя по всему…

35

Ратобор осмотревшись, хмыкнул.

– Где я был, тебе, майор, знать не положено! – сказал он. И ехидно спросил у «честной компании»: – Вы меня не потеряли?

– Не больно-то и скучали, – буркнул Калина. – Чего ты прицепился? Нет уже твоего схрона, есть только мой! А его – кому хочу, тому и отдам! Договор наш кончился!

Михалап, наверное, от досады и для моральной поддержки, схватил со стола сырник и, яростно жуя его, гугниво наехал на мага:

– Тут моя телиторья – чего без спрося ходишь?

– Не к тебе я пришёл. К хозяйке! – отмахнулся тот, игнорируя реплику Калины.

– А я тебя не приглашала! – возмутилась Арония. – Если клад ищешь, Ратобор, так его тут нет!

– А чего его искать? Калина его к рукам прибрал, хотя не имеет на то права! – пожал плечами маг. – Это наш с Ариной схрон! С каких это пор мертвые кладами владеют? И распоряжаются чужим добром?

– С такой поры, как приставлен к ему! А чо? Надоть было клад служилым отдать? – повысил голос Калина. Да так, что стёкла в окнах задребезжали. – Они-то тута с какого боку?

– С того боку, который по закону! – подключился к спору ещё и Чуров. – Поскольку клад обнаружен в лесу, то есть – на территории, принадлежащей государству, значит, он государству и принадлежит! И я – как «служилый», – представляющий здесь интересы государства, обязан изъять этот клад и передать его державе!

Опять своё? Арония ведь считала, что майор пришёл сюда, чтобы ей помочь, а не представлять тут державу и закон!

Кстати, идея – об экспроприации клада в пользу государства, у Чурова возникла стихийно. А что? Отличный выход! Аронии этот клад не нужен. Не Смугляку же его отдавать! И, тем более – не Ратобору, который добыл его незаконным путём.

Все, обозлившись, сгрудились вокруг стола. За которым восседал представитель государства над чашкой кофе.

Калина считал, что клад может принадлежать только Аронии, дочери Арины, и хотел передать его ей.

Михалап хотел непонятно чего – золото ему всегда напрочь крышу сносило.

Ратобор – ясное дело, мечтал заграбастать всё царское добро немереной цены себе.

Не хватало здесь только мавра, с его непомерной наглостью и жадностью. Может и он скоро примчитсся сюда в своей нелепой чалме? Или Ратобор каким-то образом его устранил? Каким – не хочется и думать. Уж больно вальяжен и самоуверен.

И тут Арония заметила, что у мага на шее авязан белый в чёрную крапинку мужской платок, сколотый чем-то очень похожим на чёрный смарагд мавра…

– Вот как? Государству, значит, мой клад принадлежит? – хмыкнул Ратобор. – Насчёт этого у меня особое мнение!

– Это сколько угодно, господин Ратобор! – ехидно отозвался майор, хлебнув ещё кофеёчка. – Законы это позволяют – иметь особое мнение. А соблюдать законность и оберегать тех, кто подвергается отъёму государственного имущества – это мой прямой служебный долг. Имею честь представиться – майор полиции Чуров Владислав Богданович, – приложив руку к воображаемой фуражке, сказал он. – Участвовал в ночном рейде на вашу криминальную поляну. И в разгоне всякой шушеры, покушающейся на государственное имущество и похищающей людей.

– Впервые с таким ретивым служакой сталкиваюсь, – хмыкнул Ратобор. – Даже на дом приходит исполнять свой служебный долг – на чашку кофею.

– Меня сюда пригласили, – отозвался с превосходством майор. – В отличие от некоторых.

Некоторыми себя, наверное, посчитал и Калина. От чего малость пошёл рябью.

– А с чего вы взяли, што клад у меня? – вдруг заявил он.

– Так ты ж сам про то сказывал! – удивился домовой. – Давеча!

– А я пошутил! – не моргнув глазом, сказал тот. – Нет у меня никакого клада! Может, его Смугляк уволок к себе в Африку? Аль ты, Михалап, в своём мешке унёс! – усмехнулся он. – Он же безразмерный! Хучь пять сундуков вместит!

Видать, сильно майор его зацепил – на всех обозлился. Вспыльчивый этот Калина.

– А чего это сразу – Михалап унёс? – обиделся домовой. – В ём токмо мои струменты и есть, – заявил он и грохнул оклунком об пол.

Тот развязался и оттуда высунулась наружу потемневшая ручка пилы, старинный узорчатый молоток и ещё какие-то ржавые железяки. Как он ими работает?

– Вот, видали? Там боле нету ничего! – обиженно сказал домовой. – Токмо вот ето дедово наследие. И оно похлеще всякого клада будет! Древнючее – спасу нет! – гордо заявил он.

– Михалапушка, да не громыхай ты тут! – улыбнулась Арония. – Никто тебя и не подозревает.

– Ага! Это я так, к слову сказал, – угрюмо кивнул Калина. – У Смугляка этот клад ищите!

– Словеи-то себе выбирай! – буркнул домовой обиженно и, отпихнув ногой оклунок, схватил со стола ещё один подгоревший сбоку сырник – для успокоения нервов.

– А почему ты считаешь, что Калина взял клад, Ратобор? – обернулась к нему Арония.

Спросила в пику Чурову, вступив с магом в какие-то глупые обсуждения. Пусть майор не зазнаётся! Пришёл сюда законность соблюдать, видите ли! Как и тогда, посадив её в обезьянник!

– Что не Смугляк взял, я лично проверил! – охотно ответил маг. – Когда клад исчез с поляны, а вместе с ним и мавр, я именно его и заподозрил в краже. И увязался за ним в Африку. Там побывал и в его дворце, и с его немалой семейкой познакомился! – усмехнулся он. – Клад он не брал – убедился точно! И насчёт домового я не сомневаюсь – он хоть и хитрая бестия, но на такое не решится, – насмешливо покосился он на недовольного Михалапа. – Так что остаётся только Калина! Я и место знаю, где он теперь клад спрятал. Да взять его не могу. Опять всё та же песня – он закрыт на Арину. Она для него всё ещё жива, – вздохнул маг. – Вот я сюда вслед за Калиной и пришёл, – пояснил Ратобор. И вдруг слабым голосом проговорил: – Арония, ты позволишь мне присесть? Устал я – до самой Африки бегал, не ближний свет. Я не говорю тебе – позволь мне сесть, а пока лишь присесть, – усмехнулся он, подмигнув ей и ехидно взглянув на Чурова.

Майор насупился. А Арония про себя хмыкнула – как же, устал он. Выглядит так, будто только что из парикмахерской вышел. Да ещё этот кокетливый платок со смарагдом…

Однако, в в пику зазнавшемуся майору, пришедшему сюда защищать государственные интересы, хотел позволить рассесться тут Ратобору. Пусть позлиться! Но только открыла рот, как маг, не дожидаясь этого позволения, вальяжно уселся за стол напротив майора.

– И вы тоже садитесь, – предложила Арония Михалапу и Калине. – А я сейчас варенья принесу. Что предпочитаете – кофе, чай? – спросила она радушно непрошенных гостей.

– Мне кофе, пожалуйста, дорогая! – сказал Ратобор. – Со сливками, пожалуйста, – покосился он на чашку Владислава.

– Чаю давай, – заявил домовой, садясь прямо на пол рядом со столом. – Ну его, кофей – горечь в ём одна горелая! – И добавил, в ответ на удивлённые взгляды присутствующих: – Не люблю я енти стулья! Куды там ноги-то девать?

И так уютно поджал под себя ноги в юфтевых сапогах, что все только хмыкнули. Мол, может, в этом и есть резон?

Лишь Калина – молча поклонившись Аронии, так и остался стоять у стены – наполовину находясь в ней. И ничего себе не потребовал. Призракам, наверное, напитки противопоказанны. Да ещё и горячие. И так ведь душа неуспокоенная горит и слезами обливается.

Арония, кивнув, вышла из комнаты, видно – в кладовку подалась, за вареньем.

И тут-то с Ратобором произошла трансформация – с него напрочь слетела вся его вальяжность.

– Что-то ваш рейд немного затянулся, гражданин майор! – проговорил он, нехорошо сверкнув на него зелёными глазами. – Не пора ли сваливать отсюда? На работу, например.

– Охота на клад взглянуть сначала, – лениво хмыкнул тот.

– Не стоит беспокоиться. Государству, чьим представителем ты являешься, клад не принадлежит! Некоторые вещи, входящие в него, созданы ещё при фараонах! Где было тогда твоё государства с его претензиями? Ещё и в проектах не существовало! Да и Калина клад тебе не отдаст, учти! С какой стати?

– Притчём фараоны? А земля эта, где его зарыли, всегда была рус… – попытался вклиниться майор.

– Да что ты об этом знаешь? – полоснул его гневным взглядом маг. – Ту землю, что под кладом, я ещё при царе выкупил. Она моя! Поместье я хотел там строить, да тут власть сменилась! Вместо благородных царей и дворян сели на трон подлые стервятники и мечтательные дураки! Нынче правтот, у кого за спиной стервятник есть. А всех дураков они извели! Они и пишут законы!

Майор никак не предполагал, что тут начнут шатать устои общества – не его это конёк, политика. И не так долго он живёт – как этот, чтобы про царей и фараонов рассуждать. Но попытался спорить.

– Есть закон…

Сказал и замолчал. Какой закон? Ведь общественное устройство меняется, а законы – вслед за ними. К какой эре клад отнести…

– А ты за меня тут не подписывайся, Ратобор! – вмешался в разговор Калина. – Отдам я клад государству, аль нет – не тебе знать! Я ишо и сам ничего не решил! – угрюмо изрёк он от стены. – Пущай Аринина дочь сказывает, как с им быть! Не ты!

– И я також щитаю… – заявил Михалап с полу.

Но тут вернулась Арония и все притихли, так и не узнав мнение домового на этот счёт. А он тоже ведь долгожитель – при царях жил.

– Да ты за стол садись, всё ж, Михалап, – сказала она, ставя перед гостями банку с вареньем, как оказалось – малиновым.

И стопку стеклянных розеток. А как же, самого настоящего князя в доме принимает. Он ведь для неё Шабли 1899 года не пожалел.

– Та не, я на полу – так звычней, – отмахнулся домовой, тут же норовя черпнуть большой ложкой из банки малинового варенья и съесть на ходу.

Видно, эта ягода у всяких странных существ из потустороннего мира особо чтилась. Арина придвинула ему на край стола розетку и наложила в неё доверху варенья. Котьорая тут же исчезла и оказалась на полу, рядом с чашкой чая.

– Так что же там было – со Смугляком-то? – светски обратилась Арония к Ратобору. – Почему он у тебя вне подозрений? И что у него за дворец?

На Чурова она специально не смотрела. Маг – хоть и разбойник, а норовит ей сбыть полклада немереной цены, а тот решил его забрать и государству отдать, даже не спросив её. Для него закон всегда был превыше всего.

– Представляешь, дорогая, в Африке у Смугляка действительно имеется огромный дворец! – также светски улыбаясь, стал рассказывать Ратобор. Будто не он только что кричал на майора – такой душка сразу стал. – Смугляк хоть и врал, что Полина Степановна съела у него вагон еды, но эта еда у него действительно уходит чуть не вагонами. Народу в его дворце – прорва! Жён – не менее двух десятков. Детей и внуков – не пересчитать! – рассказывал он, попивая кофе светски оттопырив мизинец – хотя его чашка была приличных размеров. – И все бегают по этажам, готовят тонны еды, потом едят её, потом отдыхают – до вечера, пока жара спадёт. Сорят, убирают, ругаются, мирятся. Детей нянчат да целуют, а потом их бьют и журят. Кто там слуги, кто хозяева – не поймёшь. Жёны наряжаются, поют и постоянно бранятся – из-за Смугляка, – весело рассказывал он, прихлёбывая кофе. – Не думал я, что семья этотак забавно! Мне даже понравилось! – зачем-то подмигнул он Аронии.

Та дёрнула плечом – мол, что во всём этом хорошего?

– Откуда у Смугляка столько народу набралось? Он же в могиле сидел! – с недоумением спросил Калина. – Сказывал – прятался там от колдунов.

– Да, пока все, кто за ним охотился, не вымерли! – кивнул маг. – Он на них мор напустил и ждал, пока окочурятся. Только колдуны живучие оказались, долго сопротивлялись. Эти чернокнижникии злые чародеисвои заговоры имели, не сразу ушли, да пришлось. А потом Смугляк из могилы вылез и на радостях женился на местной красавице, – усмехнулся он. – Ну, по их понятиям, конечно – фигуристая такая, Монифой звать. А у неё двоюродных сестёр оказалось штук десять – тоже красивые и упитанные оказалась. А потом и их племянницы подросли – ещё краше были. Смугляк на всех женился – Монифа за них очень просила. Поскольку в бедности её родня жила. Он тебя девкой называл, потому что ты красивая и понравилась ему, – пояснил маг Ароние. – Он всех своих жён, кроме Монифы, так называет – на русский манер. А они считают, что девка значит – «жена». Гордятся.

– Видать, богат Смугляк? – предположил домовой. – Всё женится без меры!

– Ну, по местным меркам – да. За каждую жену он родителям выкуп давал – стадо коров. Теперь кормит и одевает – и их, и детей, и внуков. На что немалые капиталы нужны. Хотя в его семье никто работать не хочет. А семейка растёт – дети женятся, внуки тоже не отстают. Вот он и вспомнил про мои проценты, – хмыкнул маг. – Хотя знгает, что я ему уже ничего не должен. Вот и взял заложников – для убедительности. И всё это – ради семьи! – вздохнул он.

– Негоже так – заводить по десятку жён и по сто внуков, если капиталов на то нет, – покачал головой Калина, который с интересом выслушал эту историю. – Вот нехристи!

– Да и детям скопом сидеть на тятькиной шее негоже, – поддержал его Михалап. – Видать, и в Африке, народ распустился. Не зря Старинушка в лес из домов ушёл…

– Как ето – капиталов у арапа нет? Зачем он залежников взял? Цельный дворец ведь имеет, – засомневался Калина. – За что-то ж его строил? И с чего-то семья кормится?

– Дворец Смугляк для Монифы строил, – пояснил Ратобор. – На старую алмазную заначку, которую с меня двести лет назад в счёт процентов взял. А потом каждой новой жене – чтобы без обид было, новые покои пристраивал. Вот его капитал и закончился. Теперь семья растёт, а хоромы не прибавляются! Как и доходы! – усмехнулся он. – Да и шумно в его дворце, а Смугляк свар в доме не терпит. Ведь там скандалить дозволяется только ему. Вот и решил он за мой счёт детей и внуков расселить – чтобы научились на свой доход жить. Да не вышло у него, – пожал он плечами. – Клад пропал, проценты – фью-ю! – присвистнул он.

– Так он же сам знатно умеет клады искать – дажеть других этому учил! – не поверил ему Калина. – Вот и промышлял бы тамэтим ремеслом!

– В Африке основное богатство – это стада буйволов и вязанки бананов! Хотя и клады, конечно, кое-где есть. Но они зарыты в песках – на десятки метров занесены. И на них такие древние заклятья стоят – на неведомых уже языках, что их уж и не взять. Так что промышляет Смугляк порчами да колдовством. А на них дворцов не построишь. Народ там небогатый. Самое ценное – ракушки каури, но это редкость.

– С такой дородностью ему вглыбь под пески не добраться, – знающе кивнул Калина. – Хучь бы и заклятья он снял. Клад древний ить токмо руками надоть брать! Одичалый он!

– А ты откуда знаешь? – удивился Ратобор.

– Так ить досуга у меня много было. Встречался кой с кем, – уклончиво ответил тот.

– И как он дальше-то жить будет? – пригорюнился домовой, хлебнув ещё ложечку варенья. – Семейство-то его затерзает!

– Неплохо будет жить, как я полагаю! – заявил Ратобор. – Я ведь с Монифой говорил, которая сейчас ещё толще стала – старшая жена у него и хозяйка дома. И горсть камушков алмазных ей отсыпал. Из давнего запаса, что в моём кармане завалялись. Я ей пообещал, что буду дальше процент с кладов им платить.

Арония ахнула про себя – уж не за чёрный смарагд ли он Монифе алмазы отдал? Но потом поняла – просто украл. Выходит – жив Смугляк? Это радует. Хоть и злой он, но жалко старика. И его семью – пропадут без него, неумехи.

– Ишь, добрый какой сыскался, – недоверчиво протянул Калина.

А домовой фыркнул:

– Надеешься, Ратобор, что Монифа и тебе смуглявую жену-красавицу сыщет – среди своей родни?

– Жену я себе и сам как-нибудь сыщу, – покосился Ратобор на Аронию. – И не добрый я, – возразил он Калине. – А расчётливый!

– Эт как? В чём расчёт? – заинтересовался тот.

– А так! Местечко себе на том свете я выкупаю! Пускай теперь дети и внуки Смугляка Аронии спасибо говорят! – кивнул он в её сторону. – Она мне сказала, как плохо на том свете тем, кто здесь добра не делал. Я ведь раньше жил одним днём! – покачал он ухоженной головой. – В общем, решил я начать делать понемногу добрые дела. Стал этим… спонсором африканским. Буду своего непутёвого учителя с его армией смуглявых ребятишек на плаву поддерживать. А Монифа пообещала мне их на вские курсы отправить.

– Эк, ты! Ведь не токмо колдуну да его приплоду надобно добро деять, – вздохнул Калина. – А и всем людям тожеть.

– Лиха беда – начало! – отмахнулся тот.

– Больно гладко стелет… – пробормотал домовой с полу.

А Арония вдруг спросила:

– Чуров, а куда государство направит клад, если ты реквизируешь его? В музеи?

Майор, скептически слушавший мага, обернулся.

– В музеи? Это вряд ли! – отозвался он. – Уж очень ценные там изделия. Думаю, их передадут в Гохран. Если, конечно, всё рассказанное вами, правда – про короны и фараонов, – пожал он плечами. – Я же не видел, что там в сундуке было.

«Ещё и не верит!» – обиделась Арония.

– Я всё видел и даже щупал – ему цены нет! – ехидно глянул на него Ратобор. Который, как он заявлял раньше, был эксперт в этом деле. – В Гохран, говоришь? – прищурился он. – А что ты, майор, думаешь о деле компании Golden ADA 1993 года? И о российском бизнесмене по фамилии Козленок?

– Что за дело? – переспросил тот.

– Значит, не слышал, – хмыкнул маг. И продолжил:

– В 1993 году Гохран вывез из России некие цацки: золотых и серебряных изделий на сумму 94 и 6 десятых миллионов долларов. Типа, чтобы торговать ими на Западе российскими алмазами в обход монополии ювелирной компании Де Бирс. По данным следствия по этому делу, все царские цацки были бессовестно похищены, а уникальные драгоценности, принадлежащие государству, бесследно исчезли. Кстати, все причастные к этому грабежу получили чисто символические сроки. Или вовсе их не получили. Так ты, майор, в этот самый Гохраннамерен намерен сдать мой клад? – прищурился маг. – На сохранение? На долгое ли?

– Клад не твой! Он – народный! – упирал на своём Чуров.

Хотя теперь и сам понимал, насколько это глупо. Выходит – Гохран не народное хранилище, а чей-то общак…

– А народ оттуда что-нибудь поимеет? Или только чиновники-стервятники? – усмехнулся маг. – Лучше отдай этот клад мне! Я же теперь – спонсор африканский.

– Это всё слова! – отмахнулся майор.

– А не ты ли похитил эти царские драгоценности в девяносто третьем? – прищурилась Арония.

Она вдруг увидела такую картинку: Ратобор гуляет меж ящиков с драгоценностями, что-то отбирая себе в карман…

– Не я. Я огласки не люблю и следов не оставляю! – усмехнулся тот. – А в Гохране столько всего, что если что-то и исчезнет, то не сразу и хватятся. А заметят – так спишут. Или фальшивку туда вместо неё положат. – И вздохнул: – Там этих фальшивок…

«Не ты ли их подсунул?» – усмехнулась Арония.

– Майору клад я не отдам! И го-храмы не получат! – встрял тут Калина, сделав из рассказа мага свой вывод. – Пущай Арония им распоряжается!

– Правда твоя! Неча к нашим кладам вороватых го-хрянов мешать! – поддержал его Михалап.

– Верное решение, Калина! – одобрил маг. – Одобряю!

– Мне твоё одобрение без надобностев! – скривился Калина.

– Арония! Не отдавай Ратобору клад! Он вор! – потребовал майор.

И та была с ним согласна – конечно вор!

– От такого слышу! Зануда! – усмехнулся маг.

– А ты башибузук! Пошто оборотней спёр? – вдруг вскочил с полу домовой, напирая на мага.

Похоже, здесь затевалась очередная свара.

Арония стояла, задумавшись.

Ясное дело – у предметов, составляющих любой клад, свой кровавый путь. И у этого клада на Гохране он. Выходит, не закончится. Что же с ним делать…

Вот даже сейчас, находясь в земле, этот клад уже творит пакости – всех тут рассорил. Таково, видно, свойство кладов – везде раздор сеять. Хоть бы её гости не подрались. У Калины оглобля есть, у мага – смарагд, у домового – морок…

Единственное, что, наверное, снижало здесь пыл страстей, так это то, что клад спрятан Калиной так, что к нему никто не мог подобраться. А им одна идея управляет – всучить этот треклятый клад Аронии. И возложить на неё всю ответственность…

А Аронии хотелось поговорить с Чуровым, высказать ему обиду: едва перед ним замаячил этот клад, как он забыл о ней. Но это невозможно. Вон он Калина – половиной тела в стене засел, сложно ли ему их подслушать? Михалап, даже сидя на чердаке, всё в доме слышит и знает. Скроешься ли от него? А Ратобор – тот вообще любитель подсматривать. Можно ли верить ему, даже если пообещает не шпионить?

В общем, не стоит ещё и ей устраивать тут разборки. Мол – пошто ты меня, майор, предал? Пошто позабыл о нашей дружбе ради…

А ради чего? Может, он выслужиться хочет – перед Мерином? Зачем ему клад? Если и в Гохране воры?

Ладно, после будет с ним разбираться. А сейчас…

– Калина! Ты хочешь, чтобы я сама распорядилась этим кладом? – решительно спросила она, прервав перепалку.

– Так я ж об том талдычу тебе с самого утра, Аронеюшка! – радостно вскрикнул тот.

И аж выступил из стены вперёд – на средину комнаты. Едва не наступив при этом на домового, сидевшего на полу и – под шумок, поглощавшего уже третью розетку малинового варенья. Тот едва не поперхнулся. Хорошо, что в настоящий момент Калина был не материален, но – всё же.

– Где же твоё вежество-то, Калина? Я те не половик! – резонно заявил Михалап, откашлявшись и поспешно глотнув последние капли чая из своей чашки.