Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Глава двенадцатая: Все гениальное – просто

Не знаю, пинок это от вселенной или урок для Патрика, подтвердивший мои слова о необходимости постоять за себя, но именно в тот день случилось еще одно событие, которое дополнило череду случайностей, изменивших курс нашей жизни навсегда.

Утро началось с не самой приятной новости.

– Так, парни... – Салли задумчиво окинул нас с Патриком взглядом, недовольно поморщился, а потом зачем-то закатал рукава своей рубашки, будто собирался заняться важным делом. Хотя обычно после нашего ухода все его дела сводились к переписи клиентов и подсчёту прибыли. – Будьте особо бдительны. Нужный вам притон расположен в районе "Пять точек". Скажу честно, это не район, это срань господня. Там нынче собралось все самое отвратное, что есть в этом городе...

Мы с Патриком молча переглянулись. Ирландец выглядел растерянным, а я – наоборот, очень даже довольным. Мой выразительный взгляд откровенно говорил другу:"Видишь! Слова, сказанные утром, оказались пророческими! "

– Сеньор Сальваторе, может вы нам дадите... ну... пистолет, например... – Осторожно поинтересовался Патрик.

Втемяшился ему в башку этот пистолет, ей-богу. Иногда ирландец до ужаса напоминал мне подростка. Как сейчас, например.

– Ммм... – Салли нахмурился еще больше. Есть ощущение что в его представлении, впрочем как и в моём, Патрик с пистолетом выглядел гораздо более опасным, чем Патрик без пистолета, но в первую очередь, опасным для себя самого. – Пистолет? А чё сразу не пулемет, пацан? Нет, тронуть товар никто не посмеет... Не должны...

– Эм... А нас? – Исключительно любопытства ради спросил я, хотя вполне предполагал, какой услышу ответ.

– Вас? – удивился Салли. – Да какое мне, матерь божья, дело до того, что будет с вами! Главное – товар.

Вот на этой жизнерадостной ноте мы с Патриком покинули лавку Салли.

В общем-то, его предупреждение оказалось весьма своевременным. Благодаря этому я морально был готов к худшему и не зря.

Район «Пять точек» на самом деле оказался ужасным. Это место, где Нью-Йорк гнил заживо. В воздухе сконцентрировалась настолько густая смесь вони отбросов, угольного дыма и устойчивого перегара, что даже аромат нашей рыбы казался цветочной амброзией.

Здесь было столько дерьма, в буквальном смысле этого слова, что с непривычки могло показаться, будто тротуары "Пяти точек" вымощены не булыжником, а гниющими овощами, битым стеклом и отходами человеческой жизнедеятельности.

Фасады домов кренились друг к другу, словно пьяные матросы, окончательно ушедшие в загул. Из каждого оконного проема на нас смотрела тьма безысходности, из переулков – голодные, озлобленные глаза местных жителей. Отбросы общества. Дно. Точнее не скажешь.

Мы несли обе корзины в подпольную забегаловку, в притон, расположенный в одном из подвалов. Я шёл впереди, уверенно топая к цели. Моя логика была проста – чем быстрее мы разделаемся с этим "заказом", тем быстрее свалим отсюда. Патрик семенил сзади, нервно озираясь по сторонам.

Несмотря на сосредоточенное состояние и настороженность, я упустил момент, когда это началось. Тень на стене метнулась и перед нами из-за горы вонючих ящиков, прямо из груды мусора, выползли трое.

Не пацаны. Взрослые, обтрёпанные мужики, лет...Черт его знает, скольки. Они выглядели настолько грязными и убогими, что определить их настоящий возраст не представлялось возможным. Несомненно одно, эти парни были старше нас не менее, чем лет на пять, может больше.

Двое тощих, с впалыми щеками и пожелтевшими белками глаз, один – здоровый детина, медведь с тупым и злым лицом. Думаю, представшая перед нами троица болела одновременно всеми возможными болезнями, существующими в мире. Чахотка, туберкулёз, сифилис, желтуха, малярия. По крайней мере, их внешний вид вызывал дикое желание немедленно изолироваться от любого контакта.

Одежда – рванье, насквозь пропахшее потом и нищетой. В руках – заточенные напильники и длинные острые гвози. Глаза – пустые, бездонные. Парни были готовы на всё, потому что какие-либо границы для них стерлись давным-давно. В общем, нам с Патриком неимоверно подтфартило отхватит полный комплект проблем.

– Ну и что это у нас? – сиплый голос здоровяка звучал даже не радостно. Вот в чем прикол. Он даже не был счастлив, что сейчас будет грабить двух скромных, худых парнишек, которые не смогут оказать сопротивления. Думаю, именно так мы виделись со стороны. – Щенки несут обед? Пахнет... денежками.

Здоровяк перекрыл нам дорогу. Его кореша, словно жалкие шакалята, обошли с флангов, отрезая путь к отступлению.

–Хм... Дружище... Если запах нашего груза кажется тебе денежным... – Я демонстративно пожал плечами и покачал головой. – То мне тебя искренне жаль. В корзинах тухлая рыба. Она на выброс.

– Тухлая? Да и чёрт с ним. Ее можно неплохо поджарить. Авось не померем, да, парни? – Здоровяк посмотрел на своих дружков и глупо хохотнул, обнажив гнилые зубы.

– Корзиночки оставляйте, красавчики, – просипел один из шакалов, тыча в нашу сторону самодельной заточкой. – И проваливайте. Пока целы.

– Смотри-ка, Ларри, – вдруг хихикнул второй, костлявый, с шрамом через губу. – Парочка. Один вперед смотрит, другой задницу прикрывает. Дружные какие. Может, они не только по делам вместе бегают? Может, они и греются друг о дружку?

Ларри, им оказался как раз здоровяк, ухмыльнулся многозначительно.

– Ага. Макаронники те еще уроды. Ну что, милашки, не стесняемся. Корзины ставим на землю. А потом предлагаю посчитать ваши денежки? Или так отдадите, не считая?

Патрик сжал ручки корзины, мышцы на его руках напряглись до предела. Но конкретно в этом случае я не переживал, что он кинется грызть противника. Думаю, побрезгует.

Я, в отличие от ирландца, оставался спокоен. Меня, если честно, не особо впечатлили грязные намёки придурков. Ну а в остальном... Этих словами не возьмешь. С ними вообще нет толку разговаривать. Они уже мысленно делят возможную выручку.

И тут меня осенило. Я понял, что нужно делать. Вспомнил Салли и его уверенность, что на груз никто не посмеет посягнуть.

Я сделал шаг вперёд. Прямо навстречу Ларри, сжимавшему в руке самодельный нож. На моём лице расплылась та самая ледяная, уверенная улыбка Макса Соколова, которая не раз помогала "держать лицо" в самой поганой ситуации.

– Ты прав, бродяга. Пахнет доходно. Но не для тебя, а для синьора Сальваторе. Вот только знаешь, в чем дело, он терпеть не может, когда без разрешения нюхают его бабки. Тем более – когда их тырят. Сеньора Сальваторе знаешь? Салли Рыбу. Или твои мозги настолько прогнили, что ты готов по уши оказаться в дерьме. Хотя... – Я многозначительно обвел взглядом троицу. – Вы и так, ребята, сидите в говнище по самую маковку. Хоть лопатой разгребай.

Имя Салли подействовало на придурков как удар под дых. Все трое дрогнули, улыбки сползли с их лица. Взгляды заметались, нож в руке Ларри медленно опустился вниз.

– Мы... чёрт... мы ж не знали! – забормотал он. Здоровяк сдулся, его голос стал оправдывающимся. – Черт... ребята, мы же не в себе... с голодухи... Вы же это... Вы парни Салли! Извиняйте, не поняли... Хриплый! Слыш, Хриплый! Быстро извинись перед ними за свои поганые шуточки.

Ларри вдруг резко подскочил к тому идиоту, который пытался оскорблять нас с Патриком тупыми намеками, а потом со всей дури отвесил ему подзатыльник такой силы, что костлявого буквально швырнуло вперед, а его челюсть громко клацнула остатками зубов.

– Парни, он не подумал, честное слово. Ежли он еще чего-то ляпнет, так я ему язык вырву. – Ларри выпуливал слова одно за одним, будто боялся, что ему могут не поверить.

– Голод – не оправдание для идиотизма, – отрезал я. – Теперь проваливайте. Даже дышать в нашу сторону не советую. А то как бы вам не пришлось объясняться с самим Салли. Вряд ли он станет слушать ваши оправдания.

Троица суетливо закивала, одновременно бормоча что-то несвязное. Они попятились и буквально растворились в вонючем переулке. Бежали так, будто за ними гнался сам дьявол.

Патрик облегченно выдохнул.

– Господи, Джонни... Я уже был уверен... что всё. Снова драка. Слушай, ты несомненно был прав. Нам нужно быть готовыми ко всему. Так что... Твои эти тренировки... Я в деле.

– Можно подумать, у тебя был выбор. – Тихо высказался я себе под нос, а затем кивком показал вперед.– Пошли. Работа не ждет.

Мы закинули корзины в притон, и это реально был самый настоящий притон, а потом с огромным удовольствием свалили из отвратного района.

Следующий пункт назначения располагался на окраине Маленькой Италии, в подвальчике, под вывеской условной прачечной. Место оказалось гораздо спокойнее заведения в "Пяти точках", что не могло не радовать. Владелец, толстый итальянец с вечно мокрыми от пота висками, молча принял корзину, пересчитал бутылки, бросил в мою руку несколько монет и тут же захлопнул дверь, так и не сказав ни слова.

Зато потом, следуя расписанному Салли маршруту, нас ждала третья точка и впервые это реально было что-то приличное.

Мы с Патриком оказались в подпольном игорном клубе, который скрывался от добропорядочных граждан на втором этаже добротного здания из красного кирпича, прямо над текстильной мастерской.

Вход охраняли двое широкоплечих парней в дорогих, но безвкусных костюмах. Они обыскали нас с ног до головы, прежде, чем пустить внутрь.

– Idioti...– Тихо буркнул я, непроизвольно переходя на итальянский.

– Почему? – Так же тихо поинтересовался Патрик.

Мы с ним уже находились внутри заведения и теперь шли в сторону, где, по словам охранников, можно найти хозяина клуба.

– Потому что они проверили меня и тебя. Но при этом, не посмотрели, что лежит под рыбой. – Пояснил я. – А если там оружие?

– Так мы же сказали, что пришли от мистера Сальваторе. – Патрик покосился в мою сторону, искренне не понимая, в чем суть.

– Да хоть от папы Римского. Мало ли, что я сказал. И потом, Салли разве не может оказаться крысой? Да у него все условия есть для того, чтоб замутить какое-нибудь дельце. Наши корзины – самое лучшее прикрытие.

В этот момент коридор, по которому мы шли, внезапно закончился. Перед нами открылся основной зал игорного клуба, к чему лично я не был готов. Думал, нас встретят снова в какой-нибудь подсобке.

Воздух здесь был густым от сигарного дыма, смешанного с ароматом дорогих духов. Звенели фишки, приглушенно смеялись мужчины в безупречных смокингах, щеголявшие дорогими запонками. Их сопровождали женщины в шелках и жемчугах, чья красота казалась такой же искусственной и дорогой, как всё вокруг. Мы с Патриком, с нашими вонючими корзинами, были тут абсолютно чужеродными элементами.

– Эй, вы какого черта здесь трётесь?! – Раздался громкий окрик со стороны бара.

Естественно, фраза предназначалась нам с Патриком. Буквально через минуту возле меня уже возник высокий парень, облаченный в униформу. Именно он возмутился тем фактом, что двое убого одетых и отвратительно пахнущих парней посмели явится в зал, где находятся гости.

Мы сдали ему товар и уже собирались уходить, когда главная дверь распахнулась. Вместе с порывом свежего воздуха в зал вошли трое мужчин. Двое остались у входа, скрестив руки на груди, а вот третий...

К третьему было приковано все внимание. Среднего роста, поджарый, щегольски одетый, с идеально уложенными волосами и лицом, которое запоминалось с первого раза – он буквально стал центром вселенной клуба. Конечно, я сразу его узнал. Это был Чарльз "Лаки" Лучано.

Он просто вошел, и атмосфера в зале мгновенно изменилась. Шум стих, все взгляды, полные обожания у женщин и страха у мужчин, устремились к нему.

Хозяин заведения, грузный мужчина с лоснившимся от пота лицом, буквально выбежал из-за двери, где, видимо, скрывался его кабинет, и бросился навстречу дорогому гостю.

– Синьор Лучано! Честь какая! Вы сами... – он кружился вокруг гангстера, пытаясь заглянуть ему в глаза и до ужаса напоминал разжиревшую болонку, которая выпрашивает хозяйской ласки.

Лучано едва заметно кивнул, его взгляд скользнул по залу, будто фиксируя каждую деталь.

– Альдо. У меня к тебе разговор. Короткий.

Голос был тихим, спокойным, без малейшего намека на итальянский акцент. Странно... В компании Маранцано Лучано говорил немного иначе.

– Конечно, конечно, синьор! Вот сюда, пожалуйста... – Альдо засуетился, приглашая следовать за ним.

Дверь в кабинет закрылась. Мы с Патриком замерли у стойки, будто вросли в пол, хотя нам точно пора было уходить.

Прошло не больше пяти минут. Дверь кабинета открылась. Первым вышел Лучано. Лицо гангстера ничего не выражало. Он поправил манжет, а затем, не глядя ни на кого, направился к выходу. Его люди развернулись и последовали за ним следом

Через мгновение в дверном проеме показался Альдо. Он был бледен, как полотно. На его лбу блестели капли пота, а толстые пальцы судорожно мяли дорогой галстук. Он что-то хрипло крикнул бармену, и тот бросился наливать ему виски, которое Альдо выпил залпом.

– Идем...– Я потянул Патрика за рукав куртки. – Пока нас пинком отсюда не выкинули.

Как только вышли на улицу, ирландец облегченно выдохнул.

– Черт, Джонни, ты видел? Это же сам Лучано! Говорят, он сейчас главный у Массерии. Интересно, чего он хотел от этого толстяка?

Я молча пожал плечами, прокручивая в голове все, что сейчас произошло.

Дело в том, что, в отличие от Патрика, я увидел не просто визит важной персоны. Я увидел иерархию, увидел абсолютную власть, которой даже не нужно демонстрировать силу. Она просто есть, эта сила, и все.

Лучано не повысил голос, не достал оружие. Он только пришел, сказал несколько слов – и едва не довел хозяина клуба до инсульта. Но самое главное – все вокруг восприняли это как должное. Вот, к чему я стремился на самом деле. Вот, чего я хотел. А не этих сраных вонючих корзин с рыбой.

Однако, несмотря на то, что появление Лакки Лучано несомненно стало ярким событием минувшего дня, встреча с отребьем "Пяти точек" все же имела гораздо более весомое значения.

Вечером, вернувшись в каморку к Фредо, я никак не мог выбросить ее из головы. Мы сидели, уплетая свою скудную похлебку, приготовленную стариком, а мое воображение вновь и вновь прокручивало тот эпизод.

– Патрик, ты понял, что сегодня произошло? – наконец не выдержал я. – Имею ввиду, в начале маршрута, когда мы попали в тот отвратный район?

– Произошло? Нас чуть не ограбили, но мы испугали их именем Салли, – пожал Патрик плечами, отламывая кусок хлеба. – Сработало. И слава богу.

– Не только это, – я отставил миску. – Они испугались имени. Но не проверили, что за именем стоит. Изначально они увидели нас – двух худых пацанов с вонючими корзинами. И поняли, что украсть эти корзины – проще простого. Но потом все изменилось. По факту они испугались мести Салли. Но если украсть и исчезнуть... Или если продать товар где-то на стороне... – я замолчал, давая Патрику понять всю глубину своей мысли.

Патрик перестал жевать и уставился на меня, явно не желая погружаться в столь опасные размышления.

– Ты о чем? Это же безумие. Нас найдут и прибьют ржавыми гвоздями к первому фонарному столбу.

– А кто найдет? – парировал я. – Эти бродяги просто были слишком тупыми. Если сделать все грамотно...Я о том, что система Салли держится только на страхе. А сам товар... Он практически беззащитен. Мы, разносчики, – его самое слабое звено. Сколько нас таких бегает по городу? Думаешь, мы одни у Салли? Или думаешь Салли один в этом городе? Да нас сотни. И за каждой корзиной не уследишь. Или не за корзиной. Думаю, другие, такие же, как Салли, используют свои методы распространения.

Патрик помрачнел.

– Ты хочешь сказать, что нас в любой момент могут подставить? Или ограбить, и Салли подумает, что это мы?

– Я хочу сказать, что мы винтики в очень опасной, но очень дырявой машине. И нужно быть готовым ко всему. Просто подумай об этом.

Я заметил, как напрягся Патрик. В нем очевидно боролись простодушность и здравая логика. В итоге, он покачал головой и тихо сказал:

– Не стоит ворошить улей, Джонни. Работа есть, платят хорошо. Пока все тихо. Давай не будем искать приключений.

– Конечно, – согласился я, делая вид, что успокоился. – Ты прав. Забудь. Это я просто так, чисто размышлял.

Мы с Патриком снова принялись стучать ложками, доедая жиденький супчик. И чисто внешне разговор вроде бы оказался закрыт.

Но Патрик не знал, какие мысли действительно крутились у меня в голове в тот момент. План, рожденный сегодняшним страхом в глазах тех оборванцев и сценой в игорном клубе, уже начал обрастать деталями.

Таскать корзины – это мелочь. Гроши. А вот если бы... если бы мы сами могли продавать алкоголь. Например... Украденный...

Мысли неслись вихрем, складываясь в опасный пазл.

Первый момент: как украсть? Нельзя просто удрать со своей же корзиной посреди бела дня. Нельзя просто подбежать к другим разносчикам и удрать с их корзинами, сумками, ящиками. В чем бы они не таскали груз.

К тому же, одна корзина вмещает слишком мало бутылок. Ради такого выхлопа не стоит рисковать Нужна точка, где забирают товар. Нужен склад, где хранится алкоголь. Много алкоголя. Ну и ясное дело, не точка Салли.

Второй момент, куда важнее: кому продать краденное? Это главный камень преткновения. Все точки, все бары, все подпольные спикизи – принадлежат гангстерам, а товар туда поставляют такие же, как Салли. Или заведения платят дань гангстерам. Не важно. Прийти к ним со своим, краденым товаром – значит подписать себе смертный приговор.

Нужны особые покупатели. Те, кто будет брать дешевле, но без лишних вопросов. В общем, в первую очередь, мне необходима информация, связи. А для этого я должен совать свой нос, куда только можно, слушать, запоминать, искать слабые места в империи бутлегеров Нью-Йорка.

Я посмотрел на Патрика, который как раз отложил ложку в сторону и принялся вылизывать миску.

Нет, ему планирование не по плечу. Он солдат, а не заговорщик. Это будет мой путь. Мой реальный шанс выкарабкаться из вони и нищеты.

Глава тринадцатая: Фортуна любит наглых

Утро следующего дня началось с густого, как смоль, кофе, который Фредо сварил в жестяной кастрюльке прямо на ржавой плитке.

– Ого... – Протянул я, едва переступил порог и почувствовал запах кофейных зерен, которые уже были перемолоты, и теперь в виде коричневой жижи булькали на плите. – У нас какой-то праздник?

– Хватит плести ерунду! – Фыркнул старик. – Всего лишь подумал, что после ваших этих прыжков, бега и прочей дребедени, кое-кому не помешает взбодриться.

– Джонни, двигай зад! Я сейчас упаду! – Патрик, который шел следом за мной, настойчиво толкнул меня в плечо.

Мы только что закончили тренировку и, по-моему, ирландец в данный момент мечтал лишь о двух вещах. Первая – сесть и не двигаться. Вторая – придушить меня, а потом сесть и не двигаться.

Дело в том, что я снова поднял его ни свет, ни заря, а затем пинками выгнал на улицу, чтоб приступить к тренировке. Надо признать, в этот раз Патрик уже не сопротивлялся так активно, как прежде. Видимо, ситуация, которая произошла с нами в районе "Пяти точек", все-таки послужила для него уроком.

Однако, несмотря на то, что умом Патрик понимал, моя идея насчёт тренировок и правда хороша, его тело, как и мое, совсем не горело желанием испытывать подобные физические нагрузки.

И все же, я не отступал от намеченной цели. Больше часа гонял Патрика как сидорову козу. Справедливости ради отмечу, что себя я гонял еще больше. В итоге у меня точно так же, как и у ирландца, тряслись ноги, дрожали руки, заходилось сердце.

– Ступайте к столу, дурни. – Махнул рукой Фредо. – Хватит там торчать. Остынет все.

Мы с Патриком шустро умылись в тазу, подставив его под кран, переоделись и уселись за стол. К счастью, заработанные за предыдущие дни деньги, позволили нам приобрести еще несколько рубашек, брюк и курток. Да, все эти вещи не были новыми, купили мы их на местной барахолке, но зато теперь можно было хотя бы отдавать в прачечную испачканную одежду и носить что-то чистое.

Я подошел к столу, плюхнулся на табурет и с каким-то внутренним наслаждением втянул носом непривычный аромат кофе, который на время перебил вездесущий запах рыбы, соли и нищеты.

Хотя, думаю, что последний пункт, имею в виду нищету, волновал только меня. Фредо и Патрик вообще не видели проблемы в той убогости, которая нас окружала.

Я молча наблюдал, за тем как старик разливает мутную жидкость по трём жестяным кружкам, и пытался сообразить, с какой стороны лучше подступиться к разговору на интересующую тему, но чтоб рыбак ни черта не догадался, почему эта тема меня интересует.

Дело в том, что выяснить нюансы всей мафиозной структуры Нью-Йорка я могу только у Фредо. Если начну доставать остальных подобными вопросами, боюсь, и правда это может сильно укоротить мой любопытный нос. Прямо совсем укоротить. К тому же, когда ты мертв, не особо важно, с каким носом придется лежать в могиле.

Патрик уселся рядом и принялся вяло ковырять ложкой в тарелке с овсяной болтушкой, которая на вид напоминала обойный клей. Думаю, со вкусом будет точно такая же история. Скажем прямо, повар из Фредо – такое себе. Хотя, с другой стороны, не в нашем положении привередничать.

Впрочем, конкретно в данный момент меня не особо волновало завтрак. Я был настроен на серьезный разговор.

Мысли о вчерашнем дне не давали мне покоя. Лучано в игорном клубе, его власть, его влияние… И наша ничтожная роль в этой системе. Системе, которая держалась на страхе. Но страх – ненадежный фундамент. В нём всегда есть трещины.

– Фредо, – начал я, отхлебнув кофе. При этом выражение лица у меня было совершенно безмятежным, будто тема разговора родилась спонтанно. – Вчера мы видели кое-что интересное. В одном клубе. Туда зашёл сам Чарльз Лучано. Ну этот... Лакки.

Старик медленно поднес свою кружку к губам, осторожно отхлебнул из нее. При этом он не поднял взгляд, не посмотрел на меня, вообще никак не среагировал, но его плечи едва заметно напряглись. Забавно...

– И что? – Спросил Фредо с усмешкой. –Город невелик. Куда не пойди, обязательно наткнёшься на кого-нибудь знакомого. Или ты думаешь, такие, как Лакки Лучано летают на дирижаблях над головами простых смертных?

– Нет, просто… – Я сделал вид, что не заметил лёгкой агрессии, прозвучавшей в голосе Фредо. – Пытаюсь понять правила игры. Ты говорил, у Массерии и Маранцано война. Лучано – с Массерией, да? А почему тогда он выглядит… я не знаю… как отдельная сила? Он же не просто солдат, выходит?

Фредо хмыкнул, отставил кружку в сторону, достал свою обожаемую трубку, раскурил ее и принялся активно выпускать клубы дыма в потолок. Он делал это резко и быстро, будто таким образом выплескивал раздражение.

– Mi’ amico (мой друг), Лаки Лучано – это не сила. Это – стихия. Умная, хитрая и очень опасная. Да, он стоит рядом с Джо. Но Джо – это старая гвардия, сицилийская закваска. Для него главное: честь, семья, месть. Он держится за старый мир. А Лучано… он из молодых. Родился уже здесь, в Нью-Йорке. Для него дело – это прежде всего бизнес, а не родовые распри. Он видит дальше, чем старый Джо. Поговаривают, Лучано уговоривает Массерию начать торговать героином. Джо брезгует этим, считает грязным делом. А для Лучано деньги не пахнут. К тому же, Лакки водит делишки с Ротштейном, а тот как раз контролирует эту дрянь на всем восточном побережье.

– А Маранцано? – не отступал я. – Он тоже из старых?

– Маранцано? – Фредо фыркнул, выпуская клуб дыма. – Выскочка. Приплыл с Сицилии всего пару лет назад, но уже ведёт себя как большой босс. Он тоже из старой гвардии, ещё более жестокий и тщеславный. Он уважает Цезаря и думает, что сам без пяти минут император. Мечтает объединить все семьи под своим началом.

Старик затянулся, задумавшись, его взгляд вдруг стал остекленевшим, будто он смотрел куда-то в прошлое.

– Так... Понятно. Ну а кроме этих двоих. Имею в виду Массерия и Маранцано? – Продолжал я гнуть свою линию.

– Видишь ли, сынок, сейчас всё висит на волоске. Несколько больших кланов ведут себя, как пауки в банке. Самый большой паук – старый Сальваторе Д'Аквила в Бруклине, некоторые зовут его «боссом боссов». Мол, самый главный. Но долго ли он просидит? Уж очень много хочет. А «Джо Босс» Массерия, – его главный соперник. По крайней мере, был таковым до недавнего времени. Он тут, на Манхэттене хозяйничает, в Маленькой Италии, в Гарлеме, в Виллидж. И у него крутятся такие акулы, как тот же Лучано, или хитрый Фрэнк Костелло, который с политиками на короткой ноге. А ещё есть другие – Винсент Мангано, или тот сумасшедший Альберт Анастазия, что запросто прирежет за неправильный взгляд в свою сторону. Сейчас они активно набирают силу, каждый тянет одеяло на себя. Ждут, когда старая гвардия – Д'Аквила, Массерия – передерутся. А потом эти парни просто подберут осколки былого величия семей и создадут свою империю. Лучано это понимает. Он не сицилиец до мозга костей, как другие. Ему чужда их обожаемая "Омерта". Он мыслит шире. Для него главное – власть и порядок, чтоб спокойно выстраивать бизнес.

Фредо умолк, в тишине было слышно, как потрескивает табак в его трубке.

– Так чья же сейчас власть? – спросил я. – Кто самый сильный?

– Власть? – Фредо горько усмехнулся. – Власть у того, кто имеет больше стволов и толще кошелёк. Чётких правил нет. Босс командует всем. Возьми, например, семью Джо Массерии. Она типичная для организованных преступных синдикатов. Структура похожа на феодальную систему или даже военную организацию, где власть нисходит сверху вниз. На самой вершине иерархии находится Джо. Он – босс, дон. Абсолютный руководитель семьи, который принимает все ключевые решения, улаживает споры и контролирует основные преступные операции. Его власть неоспорима, а любое неподчинение карается смертью. После дона – consiglieri. Советник, правая рука босса. Этот человек считается старшим, мудрым и уважаемым членом семьи. Он не занимается повседневными криминальными делами. Его роль заключается в том, чтобы давать боссу советы, выступать в качестве посредника и иногда представлять интересы семьи на переговорах. Следом – capo. Капитаны, проще говоря. Каждый капо возглавляет собственную "команду" или "экипаж" из солдат. Капо докладывают непосредственно боссу. Их задача – контролировать и организовывать преступную деятельность своих людей, передавая часть прибыли наверх. А вот уже после капо –солдаты, «полноправные» члены семьи, которые приносят присягу верности, omertà. Они занимаются непосредственно всей деятельностью. Солдаты работают под руководством своего капо. А есть еще те, кто не является полноправными членами семьи, но работают на нее. Они не обязательно должны быть итальянцами. В больше мере – бизнесмены или политики, которые помогают «семье» за определенную плату или «протекцию». Сейчас семья Массерии одна из самых могущественных в Нью-Йорке, особенно в районе Гарлема и Маленькой Италии. Основной их доход – бутлегерство. Люди Массерии контролируют производство, импорт и распространение контрабандного алкоголя. Ну а так... Еще «плата за защиту» с местных предприятий, игорный бизнес. Контроль за профсоюзами. Они проникают в профсоюзы для получения доступа к их фондам и влияния на рабочих...

Фредо резко осекся и замолчал. Причина была в наших обалдевших лицах. Мы с Патриком буквально зависли, уставившись на старика. У ирландца даже открылся непроизвольно рот и оттуда вывалился кусок непрожеванного хлеба, которым он заедал овсяную болтушку.

Фредо, рыбак, который обычно разговаривал короткими, рубленными фразами и выглядел как человек, неспособный читать, сейчас на протяжении нескольких минут рассуждал об устройстве сицилийских "семей" такими оборотами и выражениями, которые он, по идее, ну никак не может использовать.

– Вот, значится, как обстоят дела... – Фредо, видимо поняв, какую оплошность только что совершил, резко вернулся к привычному образу. – Вот оно, значится, как выглядит. Но всё зыбко. Всё может рухнуть в одну ночь. Пока не было Маранцано, расстановка сил была более понятной. Теперь же... Все ждут большой войны. И она будет, обязательно будет. Вот тогда и увидим, кто из них ничего не стоит, а кто – pezzonovante (большая шишка)

Я кивнул. Патрик сглотнул остатки хлеба и снова приступил к завтраку.

С одной стороны картина прояснялась. Мне больше стало понятно устройство того мира, в который я собирался ворваться "с пинка".

С другой – меня очень, очень сильно напрягли метаморфозы, происходящие с Фредо. Уже не в первый раз я замечаю какие-то нюансы, заставляющие сомневаться в душевной простоте этого рыбака. Пожалуй, нужно поковыряться немного в его прошлом. Пока не знаю, как и с чьей помощью, но точно постараюсь выяснить, откуда вообще взялся Фредо и как он жил предыдущие годы. Не люблю непонятных вещей, а старик для меня на данный момент – максимально непонятен.

– А наш Салли… На чьей он стороне? Он работает на Массерию? – Спросил я в продолжение разговора.

Фредо прищурился, изучая меня сквозь дым.

– Почему такой внезапный интерес к делам семей, Джованни? – его голос стал ледяным. – Вчера тебя волновали только твои мышцы и вонючие корзины. А сегодня ты лезешь в самое логово львов. Тебе мало того, что ты видел Лучано? Хочешь познакомиться поближе? Такие знакомства обычно заканчиваются пулей в затылок.

В голосе рыбака снова зазвучала стальная нотка. Подобные интонации свойственны людям, которые умеют приказывать. Которые делали это неоднократно. И вот у меня созрел вопрос. Кому мог приказывать этот старик? Рыбам или крабам?

Однако, чтоб не заострять внимание Фредо на своей наблюдательности, которой у меня, обычного сицилийского пацана, тоже быть не должно, я сделал максимально беззаботное, глуповатое лицо и смущенно сказал:

– Просто хочу понимать, в чьём тылу нахожусь. Чтобы не наступить на хвост тому, кто это не забудет. Знаешь, вчера у нас случилась стычка в районе "Пяти точек". Эти оборванцы… Они испугались имени Салли. Но если бы оказались умнее, просто прикончили бы нас и скрылись. И кто бы их нашёл? Я хочу знать, насколько длинные руки у того, на кого мы работаем. Чтобы представлять масштаб риска.

Объяснение звучало правдоподобно. Фредо немного расслабился, но взгляд его оставался настороженным.

– Салли – мелкая сошка. Он платит людям Массерии за защиту. За возможность спокойно работать на его территории. Бизнес Салли – это капля в море по сравнению с тем, что крутят большие парни. Но капля регулярная. И Джо нравится, когда ему регулярно капает. Так что да, технически ты работаешь на семью Массерии. Если тебя убьют и украдут его каплю, никто не будет объявлять войну. Но могут найти виновных и наглядно наказать. Для порядка. Capisci? (Понимаешь?)