Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

– Никаких, синьор Сальваторе, – быстро ответил я, стараясь выглядеть покорным и услужливым.

– Молодец. А ты, рыжий? – Салли уставился на Патрика.

Ирландец, которого буквально пару минут назад назвали ублюдком, явно хотел ответить, что он думает по этому поводу, но я быстро ткнул его локтём в бок, искренне надеясь, что мой намек будет правильно им понят.

– Я... я тоже без вопросов, – проговорил Патрик, глотая воздух. Видимо, толчок вышел сильнее, чем я планировал. Зато свое ценное мнение ирландец оставил при себе.

– Отлично! – Салли хлопнул в ладоши. – Тогда начинаем. Вот вам первая остановка. «Уголок Неаполя», таверна на Малберри-стрит. Корзину отдадите хозяину. Его зовут Энцо. Денег с него не берите, он расплатится со мной лично. Просто отдайте и возвращайтесь за следующей. И да... – Салли зловеще ухмыльнулся, – Если вас остановят фараоны, вы ничего не знаете. Корзину нашли. Понятно? Ваша, понимаешь ли, рыба... она немного не той свежести. Для особых ценителей.

Мы взяли первую зловонную корзину и вышли на улицу. Патрик хмуро посмотрел на меня.

– Джонни, а что в корзине? Пахнет ужасно...

– Заткнись, дружище, – тихо, но жестко сказал я. – Мы ничего не знаем. Мы просто развозим рыбу. Точка.

Глава девятая: Рыба не той свежести

В общем, хотелось бы сказать, что жизнь налаживается. Но я, пожалуй, поостерегусь торопиться. В любом случае, наш первый день в роли «разносчиков» выдался весьма продуктивным. Ну и, ясное дело, носить корзины всяко легче, чем таскать мешки на своем горбу.

Единственный минус, маршрут, по которому нам предстояло перемещаться, пролегал через самые грязные и темные задворки Маленькой Италии, Бруклина и близлежащих улиц. Мне уже реально начало казаться, что весь Нью-Йорк так выглядит: бедные дома, скромные кварталы, раздражающие запахи помоев, смешанные с целым рядом других, не менее "приятных" ароматов.

В отличие от Патрика с его удивительной наивностью, я сразу сообразил, что «рыба не той свежести» – это эвфемизм. Так сказать, кодовое название настоящего товара, который мы доставляли.

Ну и чтоб проверить свои подозрения, как только отошли от заведения Салли, я остановился, спрятался за угол и заглянул внутрь корзины.

– Джонни, что там? – Патрик едва не попрыгивал на месте от нетерпения.

– Там, мой ирландский друг, жидкое золото. – Усмехнулся я, довольный тем, что все правильно понял и оценил с первых же минут.

Под слоем слизистых рыбных тушек в корзине лежали плотно упакованные бутылки. Самогон, виски, джин – что угодно, на любой вкус и цвет.

Честно говоря, не понимаю, зачем нужно прятать алкоголь именно таким образом. В чем прикол? Почему нельзя использовать обычную, свежую рыбу?

С другой стороны, какая мне, по большому счету, разница. То, что рыбешка припахивает изрядно, это – да. Ну а в остальном – да и черт с ним.

Может, таким образом Салли создал свой фирменный стиль. Тем более, уверен, наш дорогой мистер Сальваторе тоже далеко не верхушка айсберга. Он сто процентов работает под кем-то. Нью-Йорк слишком большой город для мелких бутлегеров. Скорее всего, Салли – это всего лишь один из "распределительных центров" мафии.

– Это что? Это... – Патрик оглянулся по сторонам, а затем, понизив голос до шепота, продолжил. – Это контрабанда, да? Джонни, мы нарушаем закон!

– Ну ты можешь вернуться на пирс и батрачить с утра до ночи как раб. Вообще не вопрос. Сколько протянешь? Год? Два? Максимум – пять? Я предпочитаю называть наш товар другими словами. По мне, это – нормальная возможность заработать, не угробив здоровье. Идём. Хватит торчать тут, как бельмо на глазу. Быстрее отнесем, быстрее вернемся за следующей корзиной.

Может, я ответил Патрику слишком грубо. Согласен. Но бестолковиться, развеивать его сомнения мне совсем не хотелось. Бессмысленная трата времени. Либо он со мной, либо – нет. Все.

Я поправил рыбу, чтоб она лежала, как положено, и двинулся в сторону, где должно находиться нужное заведение. К счастью, ирландец за недолгое время нашей дружбы успел проникнуться уважением к тому, что я говорю. Он тяжело вздохнул, явно испытывая моральные терзания, но развивать тему не стал. Шустро припустил вслед за мной, стараясь не отставать.

Адрес по которому находился "Уголок Неаполя", как и точное его расположение, нам в двух словах обрисовал Салли, когда выпроваживал со "склада". Фредо на тот момент уже ушел. Так что, в какую сторону двигаться, представление имелось. Тем более, улицы в Нью-Йорке расположены достаточно удобно. Это тебе не по какому-нибудь Саратову кружить.

В отличие от своего друга я не испытывал ни волнения, ни угрызений совести. По факту, мы стали мелкими сошками, скромными винтиками в системе бутлегеров Нью-Йорка. От того, что конкретно эту корзину отнесу я, а не кто-то другой, ничего не изменится. Вернее, изменится исключительно моя жизнь. Я смогу заработать на еду, на одежду, на реализацию будущих планов. А если в целом...Люди как пили, так и будут пить. Поэтому в качестве работодателя Салли Рыба – вполне нормальная тема.

Меня, пожалуй, только немного напрягала история с полицией. Я усердно пытался вспомнить, насколько активно во времена "Сухого закона" эти товарищи боролись с бутлегерами. Если судить по фильмам, то вроде не очень. В сериалах, как правило, все местные полицейские были куплены и проплачены.

Просто иметь проблем с американским правосудием сильно не хотелось бы, это да. Мои планы на будущее выглядят немного иначе.

Первая же таверна, тот самый «Уголок Неаполя», оказалась темным, прокуренным заведением. В скромном по площади и обстановке зале имелось несколько столиков, штук пять-семь, за которыми сидели угрюмые мужчины, игравшие в карты.

Воздух был густым, спертым, пах дешевым табаком, по́том и перегаром. Есть ощущение, о системе вентиляции здесь вообще никто не в курсе, потому что, как только вошли внутрь, у меня от столь насыщенного амбре́ заслезились глаза. В общем, заведение не для элиты, скажем прямо. Что еще раз подтвердило, Салли Рыба снабжает алкоголем места определенного уровня. Те, которые проще и ближе к народу.

Как только мы с Патриком переступили порог, разговоры в одно мгновение стихли, а присутствующие, словно по команде, отложив карты в сторону, уставились прямо на нас. Колючие, недружелюбные взгляды в полнейшей тишине изучали то меня, то ирландца, то нас обоих одновременно. Один из гостей даже немного отодвинулся вместе со стулом и опустил руку вниз. Чисто интуитивно я понял, у него при себе оружие.

Из-за стойки, с запотевшим бокалом в руке, который он тщательно натирал тряпкой, поднялся здоровенный детина с бычьей шеей и лицом человека, способного без малейших сомнений свернуть кому-нибудь шею. Говорю "кому-нибудь", потому что как правило, подобным типа реально безразлично, кому и что сворачивать.

Он медленно, с явной угрозой двинулся к нам.

– Вы кто такие, шкетты? – Голос здоровяка полностью соответствовал его физиономии, напоминая скрип ржавой двери. – Здесь не место для детских сборищ. Катите отсюда, пока не отхватили.

Я почувствовал, как рядом напрягся Патрик. Видимо, в этот раз его не устроило сравнение с детьми. Он-то себя в свои семнадцать считает взрослым мужчиной.

Я уже понял, что напряжение – это верный признак растущей агрессии. Еще не хватало, чтоб ирландец снова кого-нибудь покусал в приступе злости. Нужно провести с ним сеанс психотерапии, что ли. У меня, конечно, подобного опыта нет, но вебинаров по НЛП и бизнес-психологии в свое время было просмотрено немало. Глядишь, что-нибудь сгодится. Иначе в один из таких моментов меня прибьют вместе с ним за компанию.

Я, тихонечко задвинув Патрика себе за спину, сделал шаг вперед. Старался держаться уверенно.

– Нас прислал синьор Сальваторе. Передал вам кое-что.

– Какой еще Сальваторе?

Здоровяк хмуро уставился на меня. Похоже, его смущал тот факт, что конкретно мое лицо он видел впервые. Наверное, к нему раньше приходили другие "разносчики" и теперь Энцо, а я так понимаю, это он и есть, пытался сообразить, мы с Патриком – подстава или новые сотрудники Салли.

– Я не ждал никакого… – Добавил здоровяк, продолжая пристально изучать меня.

– Вот. – Я протянул вперед корзину. – Сеньор Сальваторе сказал, вы ценитель особой рыбы. Рыбы не той свежести.

Стоило мне произнести "волшебную" фразу, каменное лицо Энцо дрогнуло. Глаза сузились, нозди втянули воздух, наполненный особым, ни с чем не сравнимым «ароматом», которым фонила от корзина. Здоровяк будто он с помощью обоняния пытался понять степень моей искренности. Агрессия мгновенно испарилась, сменившись на деловую оценку ситуации. Он кивнул в сторону барной стойки.

– Тащи сюда. Быстро. А вы чего вылупились, придурки?! – Рякнул он вдруг, резко переключившись на посетителей. – У вас такие рожи, что проще сразу пойти фараонам отчитаться.

– Энцо, так мы исключительно бдительность проявить... – Ответил мужик, который при нашем появлении потянулся к оружию. – Сам знаешь, времена нынче неспокойные. Несколько дней назад парней отпевали. Забыл? Тем более вон, у одного рожа... Да сам погляди.

Все присутствующие в один момент переключили свое внимание на Патрика. Я так понял, речь снова шла об его ирландском происхождении. Наверное, дело в недавних событиях, о которых говорил Фредо. В той стычке, которая произошла между сицилийцами и земляками Патрика.

– Слушай, Белка, ты бы своими делами занимался, а не за моими следил. – Недовольно буркнул Энцо, топая вслед за нами к стойке бара. Потом он понизил голос и тихонько пояснил. – Гарри – стрелок такой, что закачаешься. В глаз белке попадает со ста шагов. Ага... Вот и прозвище ему дали – Белка.

Я с умным видом кивнул, хотя, если честно, лично мне было не очень интересно, зачем взрослого мужика называть Белкой. Но раз уж Энцо решил пооткровенничать, чего бы не поддержать его желание.

Тем более, несмотря на круговорот событий, в которых мы с Патриком оказались, я по-прежнема помнил про дурацкого Винченцо Скализе. Пожалуй, это уже дело принципа, разыскать дядюшку. А учитывая, как на данное имя реагируют окружающие, думаю, мне нужно завести побольше различных знакомств, чтоб с помощью "пяти рукопожатий" найти след мифического дяди Винни. Тут – спросил, там – послушал. Глядишь и нужная ниточка обнаружится.

Мы с Патриком прошли сначала за стойку, а потом – в крохотное помещение, забитое бочками.

Энцо сдернул крышку с корзины, отодвинул пару дохлых селедок и увидел бутылки. Его толстые пальцы ловко пересчитали алкоголь.

– Молодца, парни, – буркнул он уже совсем другим тоном. – Салли знает, кого прислать. Башковитые, сразу видно. Особенно ты. – Энцо грубо ткнул меня в грудь указательным пальцем, похожим на большую сардельку. – С дороги выпейте. Ноги сегодня весь день бить придется.

Хозяин заведения налил в две глиняные кружки мутного красного вина и сунул нам в руки. Мы с Патриком, переглянувшись, буквально заглотили кислятину залпом, больше из вежливости, чем от желания.

По крайней мере, мне пришлось изрядно напрячься, чтоб на лице не появилось пренебрежительное выражение. Я в прошлой жизни всегда ценил хороший алкоголь, особенно вино. Сравнить есть с чем. Но, боюсь, отказ мы от "угощения" Энцо мог расценить как неуважение.

– Спасибо, синьор Энцо. – Кивнул я, расплываясь счастливой улыбкой.

На самом деле, в этот момент сдерживал порыв выплюнуть дешевое пойло обратно. Вино, несомненно, было домашним, но каким-то недоготовленным и слишком крепким, что ли. Оно больше напоминало легкую брагу.

– Не за что. – Довольно осклабился Энцо. Ему явно "зашла" моя манера вести дела. – Теперь катитесь. И держите рот на замке.

Мы с Патриком несколько раз кивнули, всем своим видом демонстрируя, что тайна о делах, творящихся в таверне, умрет вместе с нами (тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог) и резво направились к выходу из комнатки, чтоб так же резво покинуть заведение Энцо.

Из "Уголка Неаполя" я рысью рванул обратно к "складу". Первая ходка была проверкой для нас с Патриком. Думаю, Сальваторе хотел посмотреть, как быстро мы справимся. Ирландец, естественно, бежал рядом.

Следующим заведением, куда нас отправил Салли, оказалась закусочная «У Гепетто». В отличие от мрачного «Уголка Неаполя», здесь наблюдалась совсем иная картина.

В зале оказалось шумно, тесно и на удивление светло. Стены украшали кривые морские карты и засаленные открытки с кораблями. Основную публику составляли докеры и портовые грузчики, которые наскоро заглатывали сэндвичи, запивая их кофе, подозрительно пахнувшим дешевым ромом.

Хозяин, низкорослый, юркий итальянец с какими-то испуганными глазами, схватил нашу корзину и тут же метнулся с ней в подсобку.

Пока он пересчитывал бутылки, я не удержался и задал вопрос, который не давал мне покоя:

– Синьор, вы давно, наверное, знаете Сальваторе...Нет ли шанса уговорить его использовать рыбу… ну, чуть посвежее? А то запах от нее на весь квартал. Тянется за нами шлейфом.

Гепетто вынырнул из-под стойки, посмотрел на меня как на ненормального, а затем все же ответил:

– Ты что, с луны свалился, мальчик? Это гениально! Во-первых, никакой фараон, даже самый дотошный, не станет ковыряться в тухлой рыбе. Руки испачкает, мундир. Брезгуют. Во-вторых, если тебя остановят, ты даже врешь-то не по-настоящему. Ты правду говоришь. Например, рыба для синьора Сальваторе испортилась. Нужно избавится. И смотришь преданно прямо на фараона. Иди, мол, выбрось сам. Ага... А он так и побежал. Но главное – никакой cetriol’ (глупец) не позарится на такой товар! Кому нужна вонючая селедка, а? Красиво, правда?

Гепетто самодовольно ткнул себя в лоб пальцем, словно это лично он, а не Салли придумал такую хитрую систему. Я кивнул, делая вид, что поражен столь потрясающей бизнес-стратегией. Логика, если вдуматься, в этом была. Извращенная, криминальная, но железная.

Курьёз случился, когда мы с Патриком уже топали к выходу. Один из грузчиков, здоровенный детина, решив блеснуть остроумием перед коллегами, громко фыркнул и сказал, обращаясь к хозяину:

– Геп, у тебя бабуля в гостях? Такой аромат, что тараканы сейчас дохнуть начнут!

Его друзья раскатисто захохотали. Хозяин заведения, моментально побледнев, с такой силой швырнул в остряка влажной тряпкой, валявшейся на полу рядом с ведром, что тот едва не слетел с табурета.

– Еще слово – и хрен тебе, а не моя закусочная! – Рявкнул Гепетто.

В зале снова стало тихо. Грузчик, потер место, куда прилетела мокрая половая тряпка, а затем молча поднял руки в знак капитуляции. Мы с Патриком не стали досматривать это представление, поспешили ретироваться, нам еще многое предстояло сегодня сделать.

И понеслось. Весь день мы таскали эти вонючие корзины, заходили в подпольные бары, в подвалы парикмахерских, в задние комнаты лавок. Мы увидели теневой мир Нью-Йорка изнутри: заспанных вышибал, шустрых барменов, усталых проституток.

Один раз нас остановил полицейский. Сердце ушло в пятки, честно говоря. Не столько от страха, сколько от неожиданности. Я как-то уже поверил в самим собой придуманную версию, что с полицией у Салли дела на мази.

Судя по нашивках и лицу, на котором читалась вся усталость мира, смешанная с легким отвращением ко всему, что его окружает, это был офицер средней руки.

– Эй, парни! Стоп-стоп-стоп! – Он медленно обошел нас вокруг, словно оценивая добычу. – Что это у вас так благоухает на весь Бруклин? Вы в сточную яму провалились по дороге или это ваш естественный запах?

Я, не моргнув глазом, поднял крышку корзины, демонстрируя зловонное содержимое.

– Рыба, офицер. Для синьора Сальваторе. Немного... подпортилась по дороге. Везем на выброс.

Идея, озвученная Гепетто показалась мне более разумной. Если скажем, что корзину нашли, вдруг именно этому полицейскому придёт в голову забрать ее. И что тогда? Оплачивать содержимое корзины из своего кармана? Так там нет ни хрена, в кармане. Придётся работать за "спасибо".

Коп прищурился, заглянул внутрь. Он несколько секунд молча смотрел на дохлых селедок, я заметил как его горло дрогнуло от легкого спазма. Он явно боролся с приступом тошноты. Затем взгляд полицейского поднялся на меня.

– Сальваторе... Салли Рыба, значит? – наконец произнес коп, и в его глазах мелькнуло понимание.

Полицейский не купился на сказку про «выброс», он знал. Он все знал. В следующее мгновение... его каменное лицо дрогнуло.

– Салли... – Подмигнул полицейский нам с Патриком, будто услышал забавную шутку, – Ладно. Понятно. Ну катитесь отсюда, воняете на весь квартал. И скажите своему боссу, чтоб хоть тряпкой мокрой прикрывал это добро. Пусть смочит ее... Не знаю... Чем-нибудь. А то в следующий раз оштрафую за нарушение общественной морали. Несет за милю...

Ну все ясно. Как я и думал. Фараон куплен. Уверен, весь этот район числится на содержании у таких, как Салли Рыба. Честно говоря, даже на душе стало легче. Хотя бы с местными правоохранителями можно не дергаться. Правда есть еще федералы... Но, надеюсь, там тоже все шито-крыто.

К концу дня мы, пропахшие тухлятиной, вернулись в лавку. Салли, подсчитал выручку, довольно хмыкнул, и расплатился, как было обещано.

– Неплохо. Так и будете работать в паре. Шустро справились, молодцы. На две ходки больше запланированного сделали. Завтра явитесь к открытию. И помните: рот держите на замке. Нос никуда не суйте. Здесь любопытные долго не живут.

Мы с Патриком поблагодарили Салли за отличную работу и вышли на улицу. Сумерки уже опустились на город. Я посмотрел на зажатые в кулаке деньги, потом на Патрика. Его лицо было усталым, но в глазах горела какая-то дикая, животная радость.

– Мы сделали это, Джонни! – выдохнул он. – У нас есть работа! Деньги!

Я еле сдержал усмешку. Не хотел обидеть друга. Но про себя подумал: вот она, жизнь во всей красе. Стоит только почувствовать запах бабла, и все принципы становятся более гибкими, а мировоззрение – лояльным.

– Да, Патрик, – устало ответил я, глядя на освещенные окна подпольного спикизи, мимо которого мы как раз проходили. Оттуда доносились звуки джаза и пьяный смех. – Мы в деле.

Однако на самом деле мои мысли выглядели немного иначе.

Это только начало. Развозка вонючих корзин – не предел моих мечтаний. Это всего лишь ступенька к вершине, на которую я непременно поднимусь. К тому же, где-то там, в тени города, ходит мифический дядя Винченцо Скализе. И я непременно его найду.

Глава десятая: Случайности не случайны

Следующие несколько дней слились для меня в одно долгое, изматывающее и очень вонючее путешествие по задворкам Нью-Йорка. Мы с Патриком, как два оленя Санта-Клауса, носились по узким улицам и переулкам, раздавая «плохим мальчикам» подарки, которые они заслужили. Только вместо саней, забитых мешками с игрушками, у нас в наличие имелись корзины, «благоухающие» так, что даже крысы смотрели в нашу сторону с сочувствием.

"Город возможностей" раскрылся перед нами с новой, еще более грязной и абсолютно неприглядной стороны. Не зря говорят, хорошо там, где нас нет. А когда мы "там" есть, то картинка становится уже не столь привлекательной.

Я, если честно, не особо переживал по этому поводу, потому что изначально не выстраивал воздушных замков. На корабле, плывущим в Нью-Йорк, я оказался по крайне удивительному стечению обстоятельств, соответственно, вообще не имел никаких ожиданий. Значит, и разочарований у меня тоже быть не могло.

А вот Патрик с мечтами расставался тяжело. Его сказка о благополучной жизни в Нью-Йорке рассыпалась прямо на глазах, как карточный домик. Но самое главное, он понял, что с приездом сестры точно придётся повременить. И слава богу. Нам сейчас только девчонки в довесок не хватало. К тому же, ирландской девчонки.

Правда, горевать или предаваться тоскливым размышлениям было некогда. Мы крутились, как две белки в колесе. Лавка Салли Рыбы теперь стала нашим центром мироздания, вся наша жизнь сосредоточилась вокруг нее.

Каждое утро мы являлись к открытию, получали список адресов и корзины, от которых иной раз слезились глаза, а желудок исполнял невероятные кульбиты, грозя явить миру скудный завтрак.

Затем хватали товар и бежали по маршруту, обозначенному Салли. Мы больше не таскали по одной корзине на двоих, брали сразу две. Одну нес я, другую – Патрик. Это позволяло сократить время, которое мы тратили, возвращаясь за очередным товаром.

Как говорится, человек такая скотина, он ко всему привыкает. Мы даже научились не замечать смрада, ставшего нашим постоянным спутником, хотя он, мне кажется, намертво въелся в кожу, в волосы, в единственную одежду, которая у нас имелась.

Надо признать, маршруты Салли выглядели продуманными до мелочей. Он, как паук, сидел в центре своей паутины, а мы были его ногами, распространявшими "яд" практически по всему Бруклину и Маленькой Италии. «Уголок Неаполя», «Таверна у старого моста», «Барбершоп Луиджи» – названия точек стали привычными, как собственное имя.

Но даже в этом бесконечном калейдоскопе увеселительных заведений и подпольных пивнушек, было место, которое запомнилось мне больше остальных – «Версаль».

За пафосным названием скрывался убогий публичный дом, расположенный в одном из кирпичных зданий неподалёку от Одиннадцатой авеню.

– Ничего себе «Версаль»... Французские короли в гробу перевернулись бы, – фыркнул Патрик, когда мы впервые остановились у заветной двери.

О том, что происходит внутри, совсем несложно было догадаться. Из приоткрытых окон доносился женский смех, звуки музыки и пьяные мужские голоса.

– Да черт с ними, с королями, давай уже закинем товар и пойдем дальше. Хочу сегодня снова перевыполнить план. – Хмуро ответил я Патрику.

Чтоб попасть в бордель, нам нужно было воспользоваться не парадным входом, а чёрным, что мы, собственно говоря, и сделали.

Когда позвонили в колокольчик, висевший со стороны улицы, дверь открыла высокая, статная женщина лет сорока. Я бы назвал ее слегка полноватой, но, что удивительно, лишний вес незнакомку вообще никак не портил. Наоборот, придавал некую "аппетитность". Формы у дамочки были просто на заглядение. Лет через сто таких, как она, назовут "милфами".

А вот лицо... Лицо выглядело немного отекшим, что ли, помятым. Под глазами виднелись мешки, на щеках – сеть лопнувших капилляров. Я бы сказал, она либо много пьет, либо мало спит.

Дамочка, конечно, всю эту "красоту" постаралась замаскировать пудрой, но косметика ситуацию не улучшила. Даже наоборот – подчеркнула недостатки.

Незнакомка оперлась о дверной косяк, позволяя пеньюару съехать с плеча вниз. Пеньюар, кстати, навевал какие угодно мысли, только не эротического характера. Когда-то он был небесно-голубого цвета, но сейчас выглядел как нечто серое, засаленное, с пятнами неясного происхождения. Ткань на груди дамочки натянулась до предела. Казалось, она того и гляди лопнет. Ткань имею в виду.

Хотя грудь, надо признать, была зачетной. Пожалуй, ради такой груди женщине можно простить и возраст, и любые другие изъяны.

– Чё надо? – буркнула мадам, окинув нас с Патриком мрачным взглядом.

– Матильда нужна. – Спокойно ответил я, игнорируя откровенную грубость женщины. – Хозяйка этой богадельни.

Дамочка в ответ молча уставилась на меня. Затем подняла руку, затянулась зажатой в пальцах сигаретой, выпустила дым мне прямо в лицо и, как ни в чем ни бывало, заявила:

– Ну, я Матильда. Вернемся к моему вопросу. Чё надо?

– Мы от Салли Рыбы, – отрапортовал я, показывая на корзину. – Груз.

– А, ну сразу и говорили бы. – Лицо хозяйки борделя смягчилось, превратившись из просто отталкивающего в отталкивающе-благосклонное. – И что тогда бестолковитесь? Проходите.

Дамочка развернулась и двинулась по коридору, который скрывался за дверью, куда-то вглубь заведения. Мы проскользнули следом.

Коридор оказался узким, слабо освещенным. Стены были обтянуты дешёвой тканью с выцветшими розами, а по обеим сторонам тянулась череда дверей. Отовсюду раздавались сдержанные стоны, смешки, чьи-то сдавленные рыдания. Воздух ощущался спёртым, густым от запахов разгоряченных тел, пота, алкоголя и чего-то ещё, сладковато-приторного.

– Живее, живей, – подгоняла нас Матильда, хотя мы вообще-то от нее не отставали ни на шаг.

Она проводила нас в маленькую подсобку, заставленную тюками с бельём.

– Сюда ставьте. – Матильда указала сигаретой на один из углов комнаты. Затем сунула руку в декольте и вытащила оттуда... доллар. – Держите.

Я удивленно посмотрел сначала на купюру, потом на Матильду. Для оплаты за алкоголь это было слишком мало, да и потом, все расчеты шли через Салли.

– Матерь божья! Такой симпатичный и такой несообразительный. – Усмехнулась хозяйка заведения, потом зажала сигарету зубами, протянула освободившуюся руку и ухватила меня пальцами за подбородок, вынуждая поднять лицо к свету тусклой лампы. – Ммммм... Хорошенький... Воздух у вас, что ли, в Италии такой. Что ни макаронник – чистый леденец на палочке... Это чаевые, дурачок. Просто благодарность.

Матильда сунула купюру мне в карман пиджака, а потом игриво подмигнула. Я не стал ломаться и отказываться от денег. Целый доллар! В нынешних реалиях это – весьма приличная сумма, полученная просто так.

Мы с Патриком поблагодарили хозяйку борделя, попрощались и вышли из подсобки, собираясь покинуть это чудное место. Тем более, за стеной кто-то активно перешел к воплощению своих фантазий, стоны превратились в страстные крики, и мой друг моментально залился краской до самых кончиков ушей.

Его невинная ирландская натура никак не могла принять до конца реальность того мира, в котором мы оказались. Ну и еще, если честно, думаю, Патрик в некотором роде... как бы это сказать... Невинен не только помыслами, но и телом.

В этот момент дверь одной из комнат распахнулась и оттуда вышла девушка. Лет восемнадцать, не больше.

Ее кожа казалось слишком светлой, почти прозрачной, а губы – наоборот, ярко-красными. Будто на снег плеснули кровью. Даже в полумраке я заметил, как у висков незнакомки выступают тонкие вены, что свидетельствовало о некоторых проблемах со здоровьем.

Длинные темные волосы волной спадали на худые плечи. Этакий типаж Белоснежки, которая долго голодала.

Но больше всего выделялись глаза – огромные, карие, с неестественно расширенными зрачками, полные такой бездонной усталости и тоски, что смотреть в них было больно.

Ну и еще... Пожалуй, я бы сказал, девица эта пребывала в очень "несвежем" состоянии. Похоже, в заведении Матильды в ход идёт не только алкоголь, но и другая "запрещенка".

На девушке, прямо на голое тело, был одет потрёпанный шелковый халатик, короткий, едва прекрывающий задницу. При каждом движении полы разъезжались в стороны, позволяя рассмотреть те части тела, которые, по идее, она должна показывать только за определенную плату.

Девчонка остановилась и посмотрела на нас. В её взгляде я увидел внезапный проблеск разумности и что-то вроде понимания. С точки зрения жрицы любви, мы с ней были из одного мира – мира грязи и отбросов. Она молча усмехнулась, а потом шустро скользнула в соседнюю дверь.

– Шевелитесь, мальчики, у меня дела, – Раздался за нашими спинами насмешливый голос Матильды. – И нечего глазеть на Роззи. Не доросли еще до такого уровня. Деньжат не хватит.

Патрик резко сорвался с места и выскочил на улицу. Я последовал за ним, оставив слова Матильды без ответа. Вполне понятно, она над нами просто глумилась.

Как только оказались на свежем... ну, ладно, на относительно свежем воздухе, Патрик резко остановился, посмотрел мне в глаза, а затем на одном дыхании выпалил:

– Господи, Джонни... Эта девушка... Она почти как моя сестра... Такая же молодая и...

– Это ее работа, – Перебил я друга, – И это ее выбор. Кто мы такие, чтоб осуждать девчонку или лезть с нравоучениями.

Не хватало еще, чтоб Патрик из лучших побуждений начал спасать проституток. А он может, с него станется. Я прямо кожей почувствовал, как в нем просыпается рыцарь на белом коне, готовый броситься на помощь незнакомке.

– Это не работа. – Мрачно ответил ирландец, – Это просто ад. Ты заметил, как она выглядит? Словно приведение.

Я ничего не сказал Патрику в ответ. Просто молча двинулся в сторону "склада" Салли, чтоб взять следующий груз. Мы уже отдали две корзины и нам срочно нужно было снова затариться.

Но в чем-то с ирландцем я был согласен. Реальность, с которой мы сталкивались каждую минуту, кувалдой била по голове, заставлял еще отчаяние думать о том, как улучшить свою жизнь.

Однако, запомнился мне "Версаль" совсем по другой причине. Именно там случилось то, что послужило первым толчком к переменам, о которых мы пока ещё не могли даже подумать. Бордель стал отправной точкой событий, перевернувших все с ног на голову. Хотя, тогда я этого еще не понимал.

Второй наш визит в "Версаль" приключился прямо на следующий день. Похоже, алкоголь там улетал как горячие пирожки, что, в принципе, не удивительно.

Все началось как обычно: звонок у черного входа, недовольная физиономия матроны Матильды, спертый воздух коридора. Мы уже поставили корзину в подсобке, когда хозяйка вдруг повернулась и посмотрела мне в глаза. Ее взгляд вспыхнул откровенным интересом. Я молча усмехнулся и еле заметно покачал головой.

Матильда нахмурилась, капризно надув губы. Она прекрасно поняла мой ответ. Я дал ей понять, что не испытываю интереса. Дамочку это расстроило, но не остановило. Она посмотрела на Патрика, подумала буквально секунду, а затем медовым голосом протянула:

– Ты, рыжий, возьми-ка вон ту коробку со стола, донеси до моей комнаты. По коридору до самого конца, слева – дверь.

Патрик покорно кивнул, схватил со стола ящик, набитый какими-то банками, и направился к выходу из подсобки. Матильда бросила в мою сторону хитрый взгляд, а потом, приспустив пеньюар с плеч, двинулась вслед за ирландцем

Я замер, соображая, стоит ли мне вмешаться в то, что происходит. Просто... Насколько я знаю женщин, а я их знаю очень хорошо, Патрик имеет все шансы в ближайшие пять минут лишиться невинности и душевной, и телесной. Похоже, хозяйке борделя стало скучно и она решила вспомнить прошлое, но чисто по велению души.

В итоге я промолчал. Подумал, что это не мое дело. Патрик не маленький мальчик, а я ему не "мамочка" и не наставник по жизни. В конце концов, сам решит, принимать внезапно проснувшееся желание Матильды или отказаться.

Я выждал пару минут и вышел в коридор, который вполне ожидаемо оказался пустым. Приглушенные звуки за дверями, скрип половиц, да где-то вдалеке фальшивый звук рояля – все. Я двинулся к выходу, решив подождать друга на улице.

И вот тогда услышал их. Не привычные для этого места женские смешки или стоны, а низкие, властные мужские голоса со стальными нотками.