Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Глава 37

3 мая 2513 по ЕГК.

…Энергетические структуры приближающейся тройки «мутантов» Оля засекла в четыре с минутами утра шестнадцатых суток нашего пребывания в Пятне и подняла нас со Светой… бодрячками, мгновенно отбившими всякое желание спать. Вредничать мы и не подумали – метнулись в душевую, в темпе умылись и метнулись к шмотью, еще с вечера заботливо разложенному на почти собранных рюкзаках. Оделись тоже «бегом». Затем выпили «коктейли», закончили сборы, растащили лавки к стенам и подставили под обрубки ножек стола заранее подготовленные чурбачки. Потом прогулялись по всему срубу, не нашли ни одной забытой вещи и немного подождали. Якуба, прибежавшего предупредить о прибытии «группы эвакуации» его хозяйки.

Следующие минут сорок откровенно скучали – да, мужики шустрили, как могли, но Веретенникова готовилась в дальнюю дорогу заметно медленнее нас. Слава богу, в какой-то момент она все-таки забралась в паланкин, а первая пара «носильщиков» присела на корточки, закрепила ремни, одним слитным движением подняла хитрую конструкцию в воздух и качнулась вперед. Вот тут-то мы и зашевелились – заняли привычные места в образовывающемся ордере, плавно набрали ход и вышли на маршрут.

Кстати, перла группа намного быстрее, чем в предыдущий раз. За счет того, что вторая пара «мутантов» двигалась практически налегке и полноценно отдыхала. Да и мы особо не напрягались: да, наши рюкзаки не были пустыми, но подпорки, давно раскачанные до насыщения, обнуляли их вес, окаменения и водомерки, кидаемые под ноги в автоматическом режиме, не давали вязнуть даже в самых заболоченных местах, а бодрячки, освоенные всеми, с легкостью снимали усталость.

Не путалось под ногами и местное зверье – по дороге к седловине я засек всего четыре «силуэта» зайца.

Да и за ней нас атаковали всего дважды. Особо дурная лесная кошка шестого ранга и барсук-семерочка. Вот и легли, не успев даже квакнуть. Поэтому к бронекатеру, безостановочно молотящему движками в знакомой излучине, подошли почти на полтора часа раньше, чем рассчитывали, подождали, пока Веретенникова и ее Слуги поднимутся на борт, помахали им на прощание, ушли в лес, постояли в чаще до тех пор, пока вдали не затих перестук дизелей, и вернулись к реке.

Девчата, одуревшие от резкого потепления и последние несколько дней мечтавшие поплавать, с гиканьем рванули за подушечки самосбросов и начали раздеваться. Оля сорвала с себя даже белье, взбежала на любимый обрывчик и прыгнула в воду, а ее лепшая подружка, явно жаждавшая последовать столь волнующем примеру, сохранила толику благоразумия. Хотя, на мой взгляд, ее лифчик и трусики толком ничего не скрывали, даже будучи сухими. Впрочем, к наплевательскому отношению мелкой оторвы ко всем традициям и нормам морали я практически привык, поэтому даже не удивился – спокойно разделся, спокойно спустился к воде, спокойно зашел по пояс и… попал. В ручки жены, соскучившейся по «полноценному дуракавалянию».

Изображать старичка мне категорически запретили еще перед началом веселья. Вот я тормоза и отпустил. Да, всего часа на два, зато практически полностью: играл во все, что предлагали девчонки, плавал, нырял, подкидывал их в воздух со своих плечей и катал, крутил с обрывчика заднее и переднее сальто, помогал осваивать эти прыжки подружкам и… усиленно давил в себе желание, появлявшееся при каждом взгляде на прелести супруги.

Ее тоже дико плющило после двухнедельного воздержания. Поэтому в глазах то и дело появлялось Обещание, почти каждое прикосновение дарило ласку, а сосочки, по моим ощущениям, не расслаблялись ни на миг. В общем, перед выходом на берег я остудил воду слабеньким арктическим холодом, но все равно нарвался на игривую шуточку Уфимцевой:

– Игнат, я осознаю, что рискую получить по попе, но промолчать не могу: если ты немедленно не сведешь плечи и не сгорбишь спину, то первой потеряет голову твоя оголодавшая супруга, а следом за ней сойду с ума и я!

– Что, тоже волнует? – спросила Оля со знакомой хрипотцой в голосе, я был вынужден приложить себя бодрячком, а мелкая, по своему обыкновению, сказала правду:

– Обычно – нет. А сейчас между вами пробегают та-а-акие искры…

Я достал из бокового отделения рюкзака полотенце, выпрямился, кинул взгляд на Свету и мысленно вздохнул: ее сосочки тоже затвердели и пытались проткнуть почти прозрачный лифчик!

«Мы друг до друга дорвемся. А ей не полегчает…» – мелькнуло на краю сознания, и я, усилием воли задвинув все волнующие мысли куда подальше, принялся ожесточенно сушить волосы. Потом повернулся к девчатам спиной, чтобы не смущать Уфимцеву, а буквально секунд через пятнадцать совершил поворот градусов на сто десять и поднял голову вверх.

Диск сформировался сам собой, а в тот момент, когда в него на полной скорости впоролся пикирующий сокол,

с правой руки сорвался мощнейший разряд. Экстремального торможения о три неподвижных препятствия птичка не пережила. Так что три разряда, по сути, сожгли без пяти минут трупик. Но дамы отработали, как часы, и я назвал их красотками… автоматически опустив взгляд на обнаженные фигурки. А через мгновение, разворачиваясь на месте и извиняясь, услышал совершенно спокойный голос мелкой:

– Игнат, просить прощения тебе не за что: мы среагировали и правильно, и своевременно, значит, заслужили похвалу. А то, что я голая – мелочи: в моей личной табели о рангах защита команды занимает первое место. И еще: на мой взгляд, в бою надо жить боем. Поэтому учти, пожалуйста, на будущее, что стеснения во мне больше нет. Зато ненависти к любому, кто покусится на самое святое – вас! – хоть отбавляй.

Не знаю, почему, но в тот момент ее монолог лег на душу, как родной. И, что называется, толкнул под руку. Поэтому я снова повернулся к девчатам и коротко кивнул:

– Ты права: в бою надо жить только боем. И вы включились в него без раскачки. Поэтому я вами горжусь.

– Слово «красотки» мне понравилось больше! – сыто мурлыкнула Оля, перестала валять дурака и притянула к себе подружку: – А если серьезно, то диски«встали» практически одновременно. Да и разряды попали все. Значит, мы все-таки сыгрались…

…Следующие девятнадцать с лишним часов мы неслись на юг почти без остановок. Да, так можно было не торопиться, но от лесов, холмов и болот уже тошнило, а где-то там, впереди, нас ждало ОЗЕРО и часов пять-семь хоть буйного, хоть ленивого безделья. Вот мы и выкладывались до предела, прыгая на предел дальности рывка Светы, убивая время раскачкой навыков, которые не успели довести до насыщения на заимке Вронских, и игнорируя абсолютно все зверье. В результате к Мрачному вылетели четвертого мая в двенадцатом часу дня, полюбовались фантастически красивой водной гладью, подернутой легкой рябью, скинули рюкзаки и пошли на поводу у дикого голода – пока моя благоверная вытаскивала из термоса остатки еды, мы мелкой нарубили целую гору еловых лап, принесли к облюбованному месту и накрыли спальниками. К этому времени жаркое майское солнышко успело разогреть воздух градусов до двадцати пяти-двадцати-семи, поэтому вопрос «Раздеваться или нет» даже не поднимался: мы шустренько избавились от всего, что мешало наслаждаться без пяти минут летом, как метко выразилась Оля, попадали на ложе и выпали из жизни. Зато после того, как нежнейшие куски изюбрятины приказали долго жить, запили их до смерти надоевшими «коктейлями», сыто отвалились от импровизированного стола и размечтались. Вернее, Света застрадала из-за того, что на этом озере нельзя поплавать в ИДА-шках и с буксировщиками, мы заявили, что в «нашем море» можно все, и начали озвучивать свои хотелки.

Через четверть часа стало ясно, что любое, даже самое отвязное желание, высказываемое кем-либо одним, находит понимание у всех остальных. Так что мы распланировали пятое мая, назначенный днем отдыха – решили, что утром, как обычно, заплывем к горизонту; сразу после завтрака сгоняем в Лукоморье, докупим ИДА-шек, ласт и буксировщиков на всю команду, проведем ходовые испытания и разберемся, как выглядит дно в нашей бухте; после обеда до потери пульса погоняем на «Шторме», а вечером завалимся в сауну и забудем обо всем окружающем мире. Потом Оля заметила какую-то хищную птицу, парящую в чистом небе, и мы спрятались под невидимость, ибо драться было лениво даже с «семерками».

Не знаю, почему, но болтать, не видя друг друга, дамам не понравилось, и они переключились в рабочий режим – шустренько убрали пустые пищевые контейнера и все, что теоретически могло привлечь зверье к месту «дневки» аппетитными запахами, потом повесили все три рюкзака на ближайшее дерево и спрятали под накидками с отводом глаз, вернулись ко мне и потребовали составить им компанию в заплыве к середине озера.

Мочить еще один комплект белья Уфимцева не захотела, поэтому честно предупредила, что собирается раздеться догола. Ибо под пеленой теневика все равно ничего не видно. Моя супруга ее поддержала, а я взял и плюнул на свои загоны. В смысле, последовал их примеру и первым спустился к линии прибоя. Невидимость в воде работала… хм… довольно своеобразно, но «без пяти минут лето», яркое солнце, редкие облачка на чистом небе, неспешное скольжение к горизонту и чертовски приятная болтовня на любые темы очень быстро выключили разум и затопили душу спокойным, теплым и невероятно комфортным счастьем.

К сожалению, это состояние оказалось слишком уж хрупким – стоило Оле устать и приложить себя бодрячком, как у меня проснулась сначала чуйка, а затем и голова. Последняя вынудила развернуться, посмотреть на берег и решить, что мы заплыли, мягко выражаясь, далековато. И пусть возвращение к нему тоже доставило море удовольствия, но оно было грубее, что ли?

А потом мы выбрались на берег, высушили тушки, натянули белье, легли, скинули невидимость, подставили тушки солнышку и как-то уж очень быстро услышали звук двигателя.

– Погода сегодня – лучше не бывает, следовательно, Бехтеев приплывет на «Авантюристе»! – начиная спешно собираться, предсказал я и не ошибся – любимый катер Воздушника появился на горизонте буквально через минуту. А еще через три-четыре описал красивый полукруг возле нашей бухточки, врубил реверс и подошел поближе.

Просить Геннадия Романовича выдвинуть трап нам даже в голову не пришло. Но демонстрировать реальные возможности команды не позволила паранойя. Поэтому на транец мы переместились только метров с семи-восьми, поздоровались с аристократом, затолкали рюкзаки в рундуки и попадали в кресла. Уходить в медитацию вот так сразу было бы чертовски некрасиво, так что следующие полчаса мы обсуждали редкую теплынь и невеликие успехи невестки Бехтеева в раскачке приживленных навыков, продавали Геннадию Романовичу Искры и рассказывали байки о наших приключениях в Пятне, уминали миндальные печения, предложенные Воздушником, и пили чай из его термоса. Кстати, проходя мимо заимки Докукиных, равнодушно выслушали пару слухов о нынешних проблемах этого рода и не почувствовали ровным счетом ничего. А чуть выше по течению сравнили технику защиты Бехтеева от атакующих хищных птиц с нашей и решили, что наша будет повеселее. В общем, к осточертевшим медитациям приступили только в начале пятого и принялись убивать время, доводя до ума «проседающие» навыки. Лично я «терзал» водомерку, благо, воды вокруг было предостаточно, а переоценить теоретическую возможность перебегать небольшие речки и болота «поверху» было сложно. Вот и развлекался – «стягивая» и «отпуская» участки водной поверхности в непосредственной близости к катеру, «сидел» на восполнении резерва и безостановочно «сканировал» пространство прозрением. Причем на пределе нынешних возможностей, чтобы развивался и этот навык.

Правда, в странность положения девяти энергетических структур людей, внезапно возникших на границе его досягаемости, врубился только секунде на второй, что, учитывая скорость «Авантюриста», было очень много. А когда увидел, КАК они начали двигаться, рывком переместившись к Бехтееву, заорал ему на ухо:

– На половине второго чуйке что-то не нравится. Почти уверен, что нас сейчас чем-нибудь шарахнут!

Геннадий Романович мгновенно вывесил воздушную пелену по нужному вектору и… поймал ею очередь из крупнокалиберного пулемета, выпущенную из-под иллюзии практически в упор!!!

– Веер, ТэВэЭр!!! – проорал я, уже разогнав восприятие, ушел в первый рывок прямо из кокпита катера, уходящего в безумный вираж, и отрешенно отметил, что команды, которые мы вбивали в подсознание всего дней восемь, услышаны. Поэтому переместился еще дважды, обозначив условный центр озвученного варианта построения, и, уже проваливаясь в воду, вывесил туман над посудиной, только-только начавшей проявляться в реальности.

Вьюга тоже легла так, как надо, хотя погода, вроде как, и не способствовала. И добавила веселья тварям, накрытым уже тремя «облаками» тумана. А потом я ударил разрядом – навыком, обозначенным последней буквой команды – и невольно восхитился, увидев, как справа и слева от меня к тому же месту тянутся аналогичные «жгуты». Впрочем, почивать на лаврах было рановато, поэтому я нашел энергетическую структуру, сиявшую ярче всего, и всадил в нее оглушение. Как только «силуэт» повело, снова ударил разрядом, раскидал четыре сферы умиротворения, «обновил» туман и выставил диск на пути тела, пытавшегося вырваться из этого кошмара рывком.

Кстати, подобных шустриков оказалось еще двое. Но того, который прыгнул «на выход» через сектор ответственности Светы, встретили оплеуха, пресс и персональный шар льда в область головы, а Оля остановила своего все тем же диском, «украсила» сферой и «поджарила» разрядами практически в упор.

Следующая очередь из крупняка разорвала воздух в метре с небольшим от поверхности воды и, вне всякого сомнения, вслепую, но была направлена в сторону Оли, и на меня накатила ледяная ярость. Поэтому «силуэт», по моим ощущениям, находившийся в положении стрелка, поймал сначала оглушение, а затем сферу умиротворения. Судя по тому, что пулемет загрохотал снова, но в этот раз обстрелял небо, первый навык прилетел очень вовремя.

Приблизительно в это время справа-сзади возникла энергетическая структура Бехтеева, направляющаяся к нам. Я на всякий случай приготовился перенести «огонь» на него, но бить разрядами не перестал. И правильно сделал – остановив катер метрах в четырех от меня, Воздушник жестами попросил целеуказание, ибо не видел в наших туманах ровным счетом ничего.

«Прикрывайте девчонок. Щитами!» – жестами показал я, понадеявшись на то, что Геннадий Романович поймет. И не ошибся – уже через мгновение мощнейшая воздушная стена односторонней проницаемости повисла перед Светой, а еще через две точно такая же защитила Олю. Да, по большому счету, помощь запоздала – к этому времени четыре из девяти вражеских «силуэтов» полностью посерели, а еще три мерцали, как во время предсмертной агонии, но Бехтеев этого не знал и не сбежал. В общем, я отрешенно отметил, что этот аристократ однозначно не трус, и в компании с девчонками бил разрядами до тех пор, пока не посерело восемь тел, а девятое не забилось в агонии. Затем «щелкнул» легоньким акустическим ударом, приказывая прекратить буйство, привлек внимание Бехтеева и попросил «сдуть» остатки туманов к чертовой матери. А когда он выполнил эту просьбу, начал наливаться дурной злостью: посудина, проявившаяся в реальности, оказалась тем самым бронекатером-перевертышем, который я когда-то взял на абордаж!!!

Для того, чтобы попасть на палубу этой лоханки, пришлось уйти сначала в вертикальный, а затем в горизонтальный рывок. Но эксперимент удался, и я, для вида оглядевшись по сторонам, «не сразу», но нашел условно живое тело.

Миндальничать, естественно, даже не подумал – ударом артефактного ножа в проекцию ядра превратил полумертвого Боярина в простеца, перебил левую ключицу и потер обломки один об другой. А когда мужик проорался, задал один-единственный вопрос:

– Из какого вы рода? Не ответите прямо сейчас – умрете кастратом и через Вечность. Ибо моя целительница поднимется на палубу максимум через минуту…

Прикосновение клинка к гениталиям и боль от пореза помогли бывшему Одаренному понять, что я ни разу не шучу, и он сломался.

В смысле, дал ответ, который я знал и так:

– Мы – Левашовы… А это – попытка мести… За группу, которую ты вырезал на заимке Докукиных…

Василий Горъ
Черный Беркут

Глава 1

5 мая 2513 по ЕГК.

…К Стрежевому подошли только в третьем часу ночи. Швартоваться, тем более на такой внушительной дуре, как бронекатер-перевертыш, я был не готов даже после дневных консультаций с Бехтеевым, поэтому плавно скинул скорость, метрах в семи-восьми от пристани уравнял ее со скоростью течения Еланки, отдал якоря, заглушил двигатели, выбрался из рубки, обошел труп, валявшийся на палубе, и ушел в рывок.

К о-о-очень интересной группе встречающих.

Иришка, «наплевавшая на все и вся», метнулась ко мне, повертела, как куклу, не нашла ни единой царапины, легонечко врезала в область печени за опоздание, незаметно вложила в руку гарнитуру и, все так же молча, рванула к девчатам, как раз выгружавшимся из «Авантюриста». А генерал Ляпишев, мрачный, как грозовая туча, еще раз покосился на наш трофей, повелительным жестом приказал на редкость представительной свите оставаться на месте, сделал четыре шага навстречу и задал риторический вопрос:

– Как я понимаю, проблемы возникли и у вас?

«И у нас?» – мысленно повторил я, переходя в боевой режим, но заставил себя включить голову. Поэтому придумал, как незаметно затолкать гарнитуру в ухо, и отыграл небольшую роль – непонимающе нахмурился, озадаченно почесал затылок, вспомнил о вежестве, поздоровался и более-менее спокойно ответил на вопрос заранее подготовленным монологом: – Да, пожалуй, можно сказать и так: нас, зарегистрированных добытчиков, возвращавшихся из рейда на катере Геннадия Романовича Бехтеева, атаковала группа бойцов родовой дружины Левашовых. Из-под иллюзии, которой был прикрыт этот бронекатер-перевертыш. Кстати, скажите, пожалуйста, в нашей Империи хоть кто-нибудь соблюдает Закон, или он – не более, чем страшилка для грудных детей и самых робких домохозяек?

Подначка, на которую я возлагал достаточно много надежд, почему-то была пропущена мимо ушей. Видимо, из-за того, что при упоминании рода, отправившего за моей головой аж девятерых неслабых Одаренных, Дмитрий Львович преисполнился нездорового энтузиазма:

– Левашовых⁈ Вы уверены⁈

Я криво усмехнулся и пожал плечами:

– Раненого, чудом пережившего нашу контратаку, но находившегося при смерти, я допросил в присутствии уже упомянутого Геннадия Романовича, а трупы всех девяти нападавших до сих пор валяются на палубе. К слову, этот бронекатер я вижу не в первый раз – он был взят на абордаж… мною же. Эдак числа одиннадцатого-двенадцатого сентября. И был продан роду Докукиных за триста двадцать тысяч рублей. А почему вас так удивило упоминание этой фамилии?

– Дело в том, что вчера, по дороге сюда, Ирина Сергеевна заметила хвост. Для того, чтобы проверить, не привиделось ли ей, часом, заехала в первое же придорожное кафе.

Выбравшись из «Бурана», врубила артефактный комплекс защиты. А когда тот парализовал мужчину, пытавшегося установить под ваш кроссовер армейскую автомобильную мину МАПП-11, предельно жестко нейтрализовала троих его коллег, дожидавшихся завершения минирования в неприметном «Мастифе», закинула мину и все четыре тела в грузовой отсек своей машины, переговорила со мной, получила ряд инструкций и поехала дальше. К слову, императив с обязательным звонком мне вы прописали в базовую программу не зря: километров через шестьдесят Ирину Сергеевну остановил экипаж патрульного автомобиля дорожной полиции с уже готовым постановлением суда на досмотр «Бурана»!

– О-о-о, как интересно! – прошипел я, с хрустом сжав кулаки.

– Меня это тоже удивило. Поэтому я, продолжавший висеть на прямой линии, опосредованно задал командиру экипажа два вопроса. А после того, как тот приказал подчиненному вырубать и паковать вашу подругу, разрешил ей действовать в самом жестком варианте из имеющихся. Да, сознавал, что могу перегнуть палку, но вертолету, уже поднятому с ближайшей авиабазы, до того места было еще далековато, а арестованная, мина, тела и ордер могли исчезнуть в неизвестном направлении. Слава богу, все обошлось – Ирина Сергеевна вырубила обоих полицейских и передала группе захвата не четыре, а шесть тел, и вскоре поехала дальше в сопровождении двух внедорожников с военнослужащими одной из ближайших военных частей. А я, как видите, успел добраться до аэродрома и прилетел сюда брать под личный контроль расследование этого преступления. И взял. Благодаря чему уже арестовано и допрошено четырнадцать должностных лиц, а взятый след привел в столицу. Задержания и допросы, естественно, продолжаются, но Левашовых до сих пор не упоминал ни один задержанный…

– И однозначно не упомянут… – прозвучало в правом ухе. – Ведь тебя пытались взорвать люди, опосредованно работающие на концерн «Рекорд», а Левашовы, вероятнее всего, выбили из Докукиных информацию о виновнике гибели группы, посланной на заимку, и решили отомстить. Кстати, спроси-ка у генерала, не объявляли ли тебе, часом, межродовую войну, и вдумайся в то, что он ответит.

Спросил, превратился в слух и получил чертовски интересный ответ:

– Объявлять межродовые войны родам, в которым один-единственный мужчина, категорически запрещено законом, ибо его смерть прерывает линию наследования. И пусть вы пожалованы не потомственным, а всего-навсего личным дворянством, ситуации это не меняет. Таким образом, те, кто послал за вами перевертыш, наплевали на то, что у вас пока нет наследника, что вы зарегистрированный добытчик и что являетесь не кем-нибудь, а Поставщиком Двора Его Императорского Величества…

Тут к нам подошел Бехтеев, и генерал, прервав монолог, сосредоточился на работе. То есть, дав мне время представить их друг другу, поздоровался, сказал пару теплых слов об «одном из достойнейших родов Запада Империи» и попросил Воздушника сначала помочь со швартовкой бронекатера, а потом ответить на вопросы следователя.

Геннадий Романович, конечно же, согласился. И, тем самым, оттянул на себя практически всю «свиту» Дмитрия Львовича. А сам Ляпишев, подхватив меня под локоток, отвел в сторону и огорошил:

– Игнат Данилович, я понимаю, что рейд длительностью в две с лишним недели вымотал вас и вашу команду до предела, но сегодня днем вам кровь из носу надо быть в Новомосковске!

– Действительно надо! – хохотнула в ухо Дайна, и я пожал плечами:

– Надо – значит, будем. Только как?

– Вылетим. На «Антее». Но через час-полтора: перед тем, как покинуть Стрежевой, я хочу осмотреть перевертыш и прогнать фотографии трупов через базу данных системы распознавания лиц…

…Транспортник сел на знакомый аэродром в начале седьмого утра. Но и приземление, и выгрузка машин из десантного отсека, и переезд от военной базы до «Акации» прошли мимо меня: я спал, как убитый, опустив спинку правого переднего сидения в горизонталь, а «Бураном» управляла Иришка. Толком не запомнил и процесса перемещения своей тушки в квартиру – нет, из салона, вне всякого сомнения, вылез сам, сам поднялся на наш тридцатый и сам дошел от лифта до спальни, но при этом спал на ходу. В общем, пятница для меня продолжилась в тринадцать ноль-ноль. После того, как голос Дайны сообщил, что пора вставать.

Проснулся на удивление легко и быстро, обнаружил, что лежу, обнимая свою ненаглядную, почувствовал ее первое осознанное шевеление и ласково коснулся губами обнаженного плеча.

– Я тебя тоже обожаю! – мурлыкнула супруга, перевернулась с левого бока на спину и… остановилась: – … но целовать не буду: мы отключились, даже не ополоснувшись!

– Тогда пошли искать ванную комнату… – мысленно согласившись с ее решением, буркнул я, встал с кровати, огляделся и уважительно хмыкнул: за то время, которое мы провели в Пятне, дизайнеры успели закончить ремонт, и абсолютно безликая спальня превратилась в квинтэссенцию стиля, спокойной роскоши и… запредельной чувственности!

Ольга тоже восхитилась. Только, в отличие от меня, выплеснула свои чувства наружу:

– О-о-о, зеркальный потолок… О-о-о, какая мебель! О-о-о, какое белье!! Ириш, ты у нас чудо!!!

– А мелкую ты, как я понимаю, пока не будила? – спросил я, оглядевшись еще и любимым навыком.

– Неа! – весело хохотнул БИУС. – Во-первых, к Ляпишеву вызовут только тебя. А, во-вторых, вы с Олей вот-вот дорветесь друг до друга и, как обычно, отключите все тормоза. И если девочка осмотрится прозрением… а она осмотрится, ибо, судя по кое-каким нюансам поведения, этот вид контроля за окружающим миром вы уже загнали в подсознание, то, мягко выражаясь, одуреет! А зачем нам напрочь одуревшая девица?

– А ведь теперь Света сможет «дотягиваться» до нас и из своей спальни нашего коттеджа… – прозрел я.

– Угу. Но мы подумаем об этом как-нибудь потом… – хрипло пообещала жена и настолько эротично прогнулась в пояснице, что мысли об Уфимцевой как ветром сдуло. К сожалению, всего на час – ровно в четырнадцать ноль-ноль вредина-Дайна оторвала нас друг от друга и заявила, что меня вот-вот наберет Ляпишев и вызовет к себе.

Неутоленного желания было еще слишком много, поэтому мы с Олей врубили ледяную воду – благо, отрывались в роскошной душевой кабинке, по моим ощущениям, рассчитанной на четырех человек моей комплекции – кое-как остыли, быстренько помылись и включили турбо-обдув. А от силы через минуту в ванную влетел «обычный» андроид с моим телефоном в руке, и мне пришлось принять вызов генерала.

Тратить время на пустопорожнюю болтовню ему было некогда, так что его монолог получился коротким, содержательным и сухим:

– Игнат Данилович, добрый день. Прошу прощения за то, что разбудил, но в пятнадцать тридцать вам надо быть у меня в кабинете. Форма одежды – парадная. Дубликат вашей награды уже готов и ждет в приемной. На этом все. Жду…

Я пообещал, что мы будем вовремя, опустил замолчавший телефон и обнаружил, что супруга уже сбежала. Найти ее, владея прозрением, оказалось легче легкого, и я, «допрыгав» до гардеробной, аж задохнулся от восхищения – пока я общался с генералом, Ольга успела надеть светло-голубое белье и выглядела в нем просто божественно!

– Сделаешь комплимент – сорвусь… – предупредила она. И помогла переключить внимание с себя на Дайну: – Кстати, обрати внимание, что шкафы забиты шмотьем. Не знаю, как ты, а я в восторге. И считаю, что Иришку надо отловить, как следует расцеловать и добросовестно затискать!

– Я вас тоже очень люблю… – растрогано сообщала Дайна и «по секрету» сообщила, что ее носитель обретается на кухне, возле накрытого стола…

…Порог приемной генерал-майора Ляпишева я переступил в пятнадцать двадцать и сходу попал в цепкие ручки его адъютанта. Следующие семь минут дисциплинированно изображал статую, зато стараниями этого вояки обзавелся дубликатом Георгиевского креста на положенном месте и еще через три вошел в кабинет при полном параде.

В этот раз Дмитрий Львович встретил меня не в гражданке, а в мундире, пристально оглядел с головы до ног, счел, что строгий темно-синий костюм, в который меня в приказном порядке «упаковала» Дайна, выглядит достаточно представительно, и… вывел через «потайную» дверь в узенький коридорчик. Пока шли к лифту «не для всех», о чем-то сосредоточенно думал. А после того, как ткнул в один из абсолютно одинаковых сенсоров по-армейски аскетичной кабинки, начал озвучивать не самые стандартные Ценные Указания:

– За время вашего отсутствия в Большом Мире я выяснил предысторию вашего конфликта с Алексеем Антоновичем Перепелицыным и передал все собранные материалы Его Императорскому Высочеству. А он, в свою очередь, поставил в известность государя…

– Воспользовавшись представившейся возможностью сделать гадость сразу двум влиятельным старшим родичам! – язвительно прокомментировала эти слова Дайна. – Впрочем, этот конкретный ход подковерной войны между фракциями клана Воронецких сыграл нам на руку.

Пока она высказывала свое мнение, Дмитрий Львович успел озвучить еще несколько фраз, и мне пришлось напрячься, чтобы уложить в голове и эту информацию:

– Государь не любит, когда его обманывают. Поэтому вышел из себя и примерно наказал тех, кто посмел использовать его незнание в личных целях. А сейчас планирует восстановить справедливость. Как именно, я не знаю. Зато знаю, что Император презирает лизоблюдов, трусов и подлецов. Так что держитесь, как подобает уважающему себя дворянину и не мямлите. Впрочем, правила поведения в присутствии государя вам вот-вот доведут специально обученные люди…

Довели. Вернее, довел. Сотрудник Собственного Его Императорского Величества Конвоя, встретивший нас в роскошной приемной, в которую, при желании, можно было впихнуть весь второй этаж нашего коттеджа. В монолог этого вояки с цепким взглядом профессионального телохранителя и свечением энергетики, соответствующим Богатырю, я вслушивался внимательнее некуда и делал выводы. А ровно в четыре часа дня следом за Ляпишевым вошел в Малый Рабочий Кабинет, отработал подход к нужной точке помещения на сто баллов из ста возможных, изобразил статую и, не меняясь в лице, дал волю удивлению. Чему я удивился? Да тому, что Император Владимир Первый обнаружился не в резном деревянном кресле с высоченной спинкой, а у окна, его дражайшая супруга, Императрица Людмила Евгеньевна – возле мини-бара, а наследник – в мягком уголке. Впрочем, настроение у этой троицы было хуже некуда, поэтому расслабляться и не подумал – оценил яркость свечения их энергетических систем, пришел к выводу, что и государь, и его супруга взяли третий ранг давным-давно, а перейти во второй по каким-то причинам не смогли, оценил плотность их защитных покровов и телосложение. То есть, мысленно отметил, что первый тяжеловат и грузноват, а вторая держит себя в форме.

Пока я изучал хозяина кабинета и его жену, они разглядывали меня. А когда сочли, что увидели все, что хотели, Воронецкий прервал затянувшееся молчание – поздоровался, огладил короткую бородку и поставил меня в известность о принятых решениях:

– Игнат Данилович, я не люблю, когда мне лгут, и люто ненавижу тех, кто присваивает чужие заслуги. Поэтому все лица, вынудившие вас забыть о совершенном подвиге и воспользовавшиеся вашей же идеей для привлечения в Императорский банк целой страты новых вкладчиков, жесточайшим образом наказаны, род Перепелицыных лишен столичного поместья и отправлен в родовое без права появляться в Новомосковске на протяжении двадцати лет, а Алексей Антонович лишен дворянства, призван на воинскую службу и будет служить Отчизне на границе с Пятном в самом захудалом гарнизоне Крайнего Севера. До тех пор, пока не совершит настоящий подвиг. Далее, дело об уничтожении вашего рода, к сожалению, не движется: следователи ИСБ изучили каждый сантиметр площади поместья под Михайловском, но не смогли найти ни одной зацепки, с помощью которой можно было бы выйти на виновников столь чудовищного преступления. Тем не менее, расследование продолжается, а я счел необходимым засекретить тот факт, что один из Серебряковых все-таки выжил. Поэтому сотрудники Дмитрия Львовича уже создали убедительную легенду, описывающую вашу прежнюю жизнь, и сегодня же передадут вам эту базу данных, дабы вы понемногу вспоминали прошлое в правильном ключе. Кстати, о воспоминаниях: как я понимаю, вы все-таки вспомнили, где именно находится ваша родовая тренировочная заимка, вероятнее всего, и ставшая камнем преткновения между вашими родичами и пока еще неизвестными недругами, верно?