Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Часть 2
Арония

«Что бы это значило? – думал Михалап, сидя в своём любимом и уютном пыльном углу на чердаке. – Ларка дома, а Евдокия не является. Не заболела ль она? Да и хоть бы совсем окочурилась, не заплакал бы. Шельма она ещё та – держи с ей ухо востро. А денежка уж тю-тю – у него в сундучке, не получит она её обратно. Да и Ларка целее будет, если злокозненная Явдоха сгинула. Привык я к ей, что ли? – Озадаченно почесал он макушку. – Вот не верю я, что Дуньке всего-то капля Ларкиной крови нужна. Чего ж она тогда её за яремную вену норовила куснуть? Я ж всё видал. Тут бы ей и конец пришёл. А я ж её упреждал – хату Акимову смертоубивством не погань. Н е дозволю! Потому, могёт быть, и рублевик взял. Чтоб рядом обретаться. Хотя – шо б я сделал, як б ж она девку уходила? Рази што стащить её дуриком. Так и мне ж тогда от Дуньки достанется. – Снова почесал он макушку. – С ей же, поди, справься. Чисто аспид, а не Явдоха. Эхе-хе! И чегой-то я с ей, дурень старый, связался? – Вздохнул он. – Так ведь она ж – хитрая баба. Знала, что супротив царского золотого рублевика я не сдюжу. Теперь бы вот рад на попятную, та не можно уже. По рукам вдарили! И рублевик жалко отдавать. Он так ладненько в мой сундучок лёг – вроде б там всегда и был!»

Но вскоре Михалапу надоело заниматься самоедством, сидя на чердаке. И он и решил:

«Надо б навестить эту самую Ларку. Глянуть – чегой-то она так осмелела? Домой заявилась. Да и шугануть её маненько, пока Явдохи нет. Чтоб уж вовсе отсель сбежала в свою общагу и боле в Акимову хату не возверталась. Глядишь – и овцы б целы, и деньга при мне. Не моя ж вина, что пигалица убёгла? Пущай и дале там живёт. Целей будет. – И тут Михалап, вдруг спохватившись, хлопнул себя по лбу. Звук был ещё тот – как деревом об дерево стуканули. – Чего ж я сразу-то не скумекал? Я ж сам взять могу эту Ларкину каплю и Явдохе её предъявлю. Мол – вот она, бери силу, и дела кончены. Чтоб она уж боле к ней не совалась и в вену не вгрызалась. Так я и рублевик отработаю, и её в Акимову хату безобразить боле не пущу.

Где там мои струменты?» – решительно поднялся Михалап.

Он пошарил в темноте за балкой и достал оттуда старенький заплатанный мешок – его ещё бабка Апраксия сшила, а дырки на нём он самолично латал. Эти – как Михалап их называл – «струменты» он завсегда с пользой применял. Если, к примеру, хозяин жилья был ловок, степенен и хозяйственен и домовому был по нраву, то он всё в его дому аккуратно ремонтировал в свободное время – которого у него завались. Например – если где-то поломка или доска от гвоздя отстала. Тут он её и подладит. Хорошему человеку и помочь не в падлу – как говорили лагерные зэки. А если шелупонь какая – как эти московиты, к примеру – то не грех им и навредить слегка. Тут тоже струменты пригождаются. Проводку, там, сверлом спортить, потолок топориком обрушить, или крышу зубилом прохудить. В общем – очень полезный был у него мешочек. В ём – и топорик ладный есть, и долото старинное, и ножницы ещё дедовы, и ещё много чего всякого нужного в хозяйстве. Есть и вострое шильце, которым Михалап сегодня собрался уколоть эту самую Ларку-свиристёлку. Куда-нить в лопатку или, там, в ягодицу, когда она спиной во сне повернётся. Или уж куда получится. Та и не поймёт вовсе – чо да почему? Подумает – комар её куснул аль блоха цапанула. Капельку крови эту он тут же в чарочку стеклянную капнет, что у него ещё от Акима осталася.

«Вот она и чарочка», – приготовил он стеклянный стаканчик, сунув его в карман.

Как все домовые Михалап был основательным мужичком – готовился к делу, как следует. Надел на себя ватные штаны, кухайку Акимову, его же малахай заячий, и, закинув на плечо бабкин мешочек, хорошенько потопал ногами, уминая Акимовы кирзовые сапоги. Всё путём, всё ладно – всё ж, никак на мокрое дело идёт. Не хухры-мухры.

* * *

Девушка проснулась среди ночи от странного ощущения. Будто кто-то пристально наблюдает за ней из темноты, глядя прямо в лицо. Она и раньше, до проявления дара, нечто подобное чувствовала, а теперь и подавно поняла, что это домовой. И его взгляда даже ничуть не испугалась. Поладят как-нибудь, чай, не чужие. А если это Евдокия, случаем, то и её в этот раз она встретит. Как следует. Как воин, а не беззащитная жертва. Евдокия – всего лишь кошка, а она, Арония, теперь волчица.

Но тут она увидела, как откуда-то прямо с потолка на пол, будто кот, с лёгким шорохом обрушился небольшой мужичок. Был он в потрёпанной фуфайке и с мешком на плече. Даже не глядя на Аронию, он принялся деловито в нём рыться. Затем, что-то достав, шагнул к дивану, на котором, смежив веки, притаилась девушка. Она с интересом ждала продолжения этого действа. Мужичок, видимо, будучи полностью уверен в своей безнаказанности, легко сиганул ей на грудь и чем-то замахнулся. В его руке блеснуло что-то тонкое и явно металлическое. Арония мгновенно схватила его за эту лапу одной рукой, а другой – ухватила его за косматое ухо, торчащее из-под малахая.

– Кто тут ко мне незваным гостем пожаловал? – медовым голосом спросила она: Никак это ты, Михалап!

– Это ещё глянуть надо – кто к кому пожаловал! – загукал, заверещал, отбиваясь, домовой. – Я тут хозяин! А не ты! Отпусти, Ларка! А то хуже будет!

– Не Ларка я, невежа! – строго ответила девушка. – Я – Арония, ведунья. И твоя смерть – если не научишься вести себя.

– Так уж и смерть? – продолжал отбиваться Михалап. – И никакая ты не ведунья! Вон, Явдоха чуть тебя не уходила, а ты и не рыпнулася! И если б не бабка Полина…

– Не бабка! А Полина Степановна! – продолжая крутить ему ухо, внушала девушка. – Что ж ты, Михалап, такой грубиян?

– Сама – грубиян! – завопил тот. – Я спасти тебя хотел!

– Это как? Вот этим шильцем заколоть?

Продолжая держать его за ухо, Арония выхватила опасный инструмент из его лапы.

– Не заколоть, а взять у тебя каплю крови! Чтоб Явдоха от тебя отстала! Она ж с тебя живой не слезет. А я б отдал ей каплю и всё на том! – сердито верещал домовой.

– Та-ак. Интересненько, – озадачилась Арония. – Не сбежишь, Михалап, коли отпущу тебя? Поговорим?

– Не сбегу! Пусти! – буркнул Михалап с досадой, чувствуя, как его ухо всё больше опухает. – Я ужо понял, что ты в силе, Лар… Арония, коль меня, бывалого домового смогла в горсть ухватить!

Освободившись, он спрыгнул на пол и принялся ожесточённо тереть ухо снятой с головы заячьей шапкой – разгоняя кровь.

– Эка, ты! Сильна, мать! – недовольно проговорил он, усаживаясь на ковёр – чисто собака. – И правда – ты теперь ведьма, что ль? И зовут – Арония?

– А то! – усмехнулась девушка, садясь на диване и укутываясь в одеяло. – Зачем мне выдумывать?

– Сильное имя! – уважительно отозвался домовой.

– Ты мне лучше скажи вот что. Чего это ты, домовой, подвязался Евдокии служить? – строго спросила Арония. – Какой-то драной кошке-оборотню.

– Неправда твоя! Не служу я ей! Я сам по себе! – обиделся домовой.

– Я заметила, как ты сам по себе! – отмахнулась Арония, бывшая когда-то Ларой. И подала ему шило: На! Забери своё добро, служака! Скажи, как же ты докатился до жизни такой? Только не ври мне, я почувствую.

– А чо мне врать-то. Рубель она мне дала! Царский золотой! – сверкнул он жёлтыми глазами так, будто они у него тоже были золотые. – Чтобы помог я ей каплю твоей крови добыть. Силу она твою с ней заполучить хотела. Но я взял с ней обещание – что смертоубийства здеся не будет, – пробрюзжал домовой.

– Почему?

– Я в этой Акимовой хате сколь поколений Белоглазовых вырастил! Мне здеся такое без надобностей!

– Дёшево ты стоишь! Рублевик? – хмыкнула девушка.

На эти слова Михалап лишь поёжился. Но буркнул:

– Эт щас рублевик ничо не стоит, а на царский-то можно было стадо коров скупить!

– Ну, допустим. А чего ж тогда сам пришёл? – спросила Арония.

– Дык не верю я ей! – воскликнул Михалап. – Решил – пока ты тут, а она того не учуяла, я сам тебя кольну. А чо – и овцы целы и, это… – смутился он.

– Я, как видишь, уже не овца, – усмехнулась Арония. – Спасибо вам, договорщики! Это вы с Евдокией вынудили меня ведьмой стать и своим даром завладеть. А мать не хотела.

– А чего ж – не хотела? Эт хорошее дело! Пошто ж добру пропадать! – одобрил уже приободрившийся Михалап.

– Кому – добро, а кому и не очень! – усмехнулась Арония. – И что же мне теперь с тобой делать, Михалап?

– А и что ты можешь-то против домового? – расхорохорился Михалап.

– Могу! Знаю один ведовский приём. Ну, ты знаешь его – насчёт порога хаты, – прищурилась девушка. Честно говоря, этот приём только сейчас, всплыл в её голове. – И ты потом, Михолапушка, никогда сюда и близко не подойдёшь, – пригрозила Арония.

– Не делай этого! Куда я пойду? – испугался Михалап. – Я Акиму обещался, что хату его сберегу!

– Знаю, как ты её бережёшь – всех распугал, – махнула рукой Арония. – Только вот одна Евдокия здесь и хозяйничает.

– Не хозяйничает она! Это я ей временно дозволил! – огрызнулся Михалап, понимая, что Арония права.

– За грошик? Ну, да ладно. Что было, то прошло, – заключила Арония. – Что дальше-то делать будем?

– Ежели ты про меня, так я ей этот рублевик назад возверну! И в этих ваших кровных делах больше не участник! Я его ить и сам хотел вернуть, – обижено заявил Михалап.

И незаметно вздохнул – рублевик-то жалко отдавать.

– Сделаем так, Михалап! – решила Арония. – Ты молчи пока про этот наш разговор. И рубль свой пока побереги. Пусть Евдокия думает, что всё по-старому. Пусть приходит. Я с ней сама разберусь. Ну, а теперь – кыш отсюда! Я спать хочу!

– Понял. Ухожу! – попятился домовой и, схватив с полу свой мешок, мгновенно взмыл вверх.

* * *

«Ну и дела-а! – удивлялся домовой, забившись в свой пыльный угол на чердаке. – Это, и правда, что ль, Ларка была? С виду, вроде, похожа. Только брови у ей погуще стали, да волосы ещё больше отросли. Рука только уж больно крепкая. – Почесал он ухо. – Да и характер появился – наш, кубанский, казачий. Вот что значит – сила. Такая пусть и дале живёт в Акимовой хате. А я уж как-нибудь буду ей по хозяйству помогать, пусть вот токо с Дунькой разберётся. А то ведь это ещё бабка надвое сказала – кто из их верха-то возьмёт. Уж больно молода Арония да опыта у ей маловато в этих ведьминских баталиях. Жалко будет, если Евдокия её уходит, – вздохнул он. – Токо путёвая хозяйка появилась… Надо, видать, подсобить Аронии».

После того как домовой Михалап запрыгнул на потолок и исчез, Лара уснула не сразу.

Cегодня она приняла боевое крещение, впервые вступив в единоборство с существом из иного мира. И пусть это был всего лишь домовой – зловредное, но, в общем-то, безобидное существо, тысячелетиями живущее бок о бок с человеком и, за долгое время, отчасти уподобившееся ему. Разве она, когда была ещё Ларой, могла о таком помыслить? Как? Схватить домового за ухо? Угрожать ему? Это невозможно! Да и нет их – ни домовых, ни оборотней – это всё выдумки деревенских старушек и сказочников.

Но став Аронией – всего-то поменяв паспорт – она вдруг даже мыслить стала по-другому. Будто на её сознание, способное видеть, слышать и действовать далеко, раньше был накинут некий колпак. Как на ловчего сокола. Теперь оно будто распахнуло крылья и стало нашёптывать ей странные вещи:

– Сила, данная по праву рождения, даёт много. Но кому много дано, с того много и спросится. Будь справедлив к слабым и будь жёстким к сильным.

– Будь честен, даже если это невыгодно. Чтобы и другие были честны с тобой. Не прощай чужую нечестность, чтобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Никогда и никому не показывай свою слабость или нерешительность. Воспользуются и растопчут. Все уважают только силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Если ты вступил на путь, то иди до конца. Иначе его никто с тобой не разделит. Но, если можешь – иди по нему один. Потому что ни в ком и никогда нельзя быть уверенным. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Будь справедлив, даже если это тебе невыгодно. Чтобы и другие были справедливы к тебе. Не прощай чужую несправедливость. Чтобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Не иди только по пути силы. Знания могут их заменить.

– Используй знания предыдущих поколений – они наработаны опытом. Если там нет подсказки – используй интуицию. Если не помогает интуиция – используй силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Используя силу, не переходи границы дозволенного. Иначе в следующий раз так поступят и с тобой. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Никогда и никому не показывай спину. И никому не доверяй свой тыл. Иначе в спину вонзят клыки или предадут. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Если против тебя применяют недозволенные приёмы, не уничтожай нарушителя. Пусть его судьбу решат те, кто диктует правила. Иначе накажут тебя. Ошибка может стоить тебе жизни.

Эти мысли – и ещё много других идей и ощущений, навеянных распахнувшим крылья сознанием, обретшим силу рода – сложились в душе Аронии в некий свод правил. Который – она это чувствовала – отложился в ней на уровне инстинкта, где, может быть, он и пребывал до этого момента.

И ещё – она теперь откуда-то знала много магических приёмов и знаний, которые теснились в её голове, также укладываясь в некие главы. Были там подразделы: «Взаимодействие с духами природы», «Травознание», «Сочетание сил и действий с фазами Луны», «Заговоры на разные надобности».

Домовые, банники, овинники и прочие духи человеческих жилищ и построек, входили главой в подраздел о духах природы. Получалось, что они когда-то жили в лесу и в горах, а потом прибились к человеку. Как прирученные дикие животные – за приют, тепло, за корку хлеба. И платили за это, чем могли – смотрели за порядком, защищали от стихийных бедствий, предупреждали о несчастьях, помогали против злых людей. Поэтому мудрые предки и старались поддерживать с ними добрые отношения. Да и правильно. Ведь если этих ребят разозлить, то они, умея быть невидимыми, могли причинить немалые неприятности и даже вообще выжить из дома. А выдворить вон обозлённого домового – ой, как непросто. Не ухватишь его. Хотя вот в этой главе был подпункт, в котором были даны советы – как это можно сделать. Иного домового ведь легче выгнать, заменив его на доброго, чем перевоспитать. Упорные они, поскольку многое могут, умея взаимодействовать с природными стихиями, что несоизмеримо с простыми человеческими возможностями.

Арония иногда даже терялась от нахлынувших на неё знаний и умений, которые не сразу смогли привиться к её мягкому характеру. Ну, как – не сразу. Ведь вот это – «Ошибка может стоить тебе жизни», не давало ей расслабиться. Получив силу, вернее – вернув её, Арония становилась приманкой для тех, кто, как Евдокия, попирал правила. Ведь если ты видишь их, они-то уж обязательно тебя увидят – защищайся. Или ставь защиту. И если этому не научится, то – «это будет стоить тебе жизни».

После разговора с Михалапом а, может, ещё раньше – Арония поняла – не собиралась Евдокия оставлять её в живых. Не нужен ей свидетель её беззаконий. А Михалап… что с него взять? Домовые, как он и сказал – сами по себе. Так ведь они и действительно ни к кому не относятся. Ни к людям, – к которым прибились, да не сроднились, – ни к духам природы, – от которых давно ушли, ни к ведьмам, – поскольку те, всё ж, люди. Так и живут по углам – сами по себе и себе на уме.

К слову сказать, Арония чувствовала себя, всё ж, не совсем беззащитной в этой ситуации. Фаина на прощание и ей сделала подарок.

Она сказала ей:

– Что ж я Полине Степановне семена цветов подарила, а тебе ничего? Возьми-ка вот эту тетрадку, Арония, – протянула она ей что-то больше похожее на книгу – в кожаном переплёте и с массивной застёжкой. – Одна деревенская знахарка, Фрося, собирала эти заговоры и рецепты всю жизнь, а наследников у неё не нашлось. Может, тебе пригодится.

Лара по пути из Славянска начала её читать. И поначалу посчитала совершенным бредом.

При нарождающейся Луне взять 1 мерку овса смешать её с 1 меркой сливок и добавить несколько капель утренней росы с мяты. Этот чудодейственный состав убирает с лица морщины и возвращает ему молодость. Или – на восходе солнца ходи босиком по росистой траве и будешь крепок и бодр.

И много ещё такой же подобной чепухи. Арония даже немного посмеялась над тем, с какой торжественностью Фаина вручила ей сей древний деревенский опус.

Но позже, уже став Аронией, она случайно опять заглянула в эту старинную тетрадь. И в ней обнаружились уже новые записи, которых она не видела. Оказывается, только на первых листах было про морщины. А дальше…

Чтобы эти записи понять и осмыслить Аронии всерьёз потребовалось в них вчитываться. Потому что они учили лечить неизлечимое. Например – как победить желтуху, сибирскую язву, падучую болезнь – то бишь, эпилепсию. Советы были даже слишком просты. Там приводились фазы Луны, списки трав, наговоры, порядок действий. Кроме того, в тетрадке было написано:

«Не каждая знахарка может лечить подобное. А только лишь та, что не одержима духом наживы и не делает никому злого. В противном случае – больному только вред. А знахарке – болезнь».

В общем, довольно интересная тетрадка. Неплохо было б попробовать осуществить на практике что-то из этих рекомендаций. Сколько людей страдает. Эпилепсия и сейчас, например, не очень-то поддаётся врачеванию, считаясь хроническим заболеванием. Да и сибирская язва – не подарок. Кто-то и умирает. А Фрося, записывая свои рекомендации, в успешном результате лечения даже и не сомневалась. Только соблюдай их. Да вот это ещё: «…не делай никому злого…»

Но Арония пока пришлось отложить изучение тетради и заниматься очень важным делом – официальной сменой своего имени.

И дело это оказалось не быстрое.

А, может, это и хорошо. Как-то так получилось, что за эту пару недель девушка – из мягкой и уступчивой Лары – превратилась в Арину. В стальную тетиву, в которую была вложена её сила. Всё это время Лара жила в общежитии.

И приехала домой уже практически во всеоружии.

Кстати, Полина Степановна никаких перемен в ней не заметила. Она и смену имени внучки восприняла вполне спокойно. Но в этом помогла Фаина. В конце их визита к чародейке, пристально глядя старушке в глаза, она мягко сказала:

– Полина Степановна, чтобы нечисть оставила вашу внучку в покое, ей надо стать Аронией. Я заговорила это имя, так что теперь нечисть к ней и близко не подойдёт.

– Ой, как хорошо! – обрадовалась та. – Уж как мы вам благодарны, Фаина Петровна! Сколько мы вам должны заплатить? – потянулась она к сумочке.

– Ой, ну, что вы? Это я вам должна ещё доплатить – за приятное общение! – отмахнулась Фаина Петровна. – В такую даль ко мне, пенсионерке, приехали. Я всегда рада таким гостям! Одно мне пообещайте – всегда улыбайтесь, когда станете поливать эти цветы, – вложила она ей в руку пакетик с семенами. – И я издали буду чувствовать ваше хорошее настроение.

В общем, похоже, Лара став Аронией, незаметно превратилась совсем в нового человека. И вот первый успех – заполучила в соратники домового Михалапа.

Сила всегда подскажет правильное направление действий. Даже если ты видишь этого домового впервые.

Однокурсники в институте, узнав, что Лара Санина стала теперь Аронией Саниной, были слегка удивлены. Ладно б ещё фамилию поменяла, замуж выйдя, а тут… Чем ей прежнее имя не нравилось? И так-то была не Ларисой, а Ларой, получив от родителей это странное славянское имя. И оно-то было достаточно оригинальным. А тут и вообще – Арония! Такого ни в одних списках имён нет. А, впрочем, дело её – решили все. Всяк по-своему с ума сходит и имеет право называться хоть груздём. Да и вообще, считала продвинутая институтская молодежь – долой диктат родителей в этом деле! Каждому челу – по новому имени! Староста Андрей, изучив паспорт, тот вообще, молча, вписал в журнал рядом с прежним её новое имя, зачеркнув старое. Арония так Арония. Лишь бы лекции не пропускала да зачёты вовремя сдавала.

Только её подружки по общаге – Аня и Таня – с которыми они жили в одной комнате, были слегка шокированы. Но не новым именем. Их Ларку, которая и мухи не обидит, заменили Аронией – резкой, решительной и насмешливой – совсем другим человеком. Может, это её сестра-близнец к ним теперь подселилась? Обмен вузами и жизнями, так сказать. Они эту Аронию даже как-то побаиваться стали. И слушаться. А как не слушаться, если она вещает?

Например, Аня и Таня вскакивают как-то утром и лихорадочно собираются в институт на лекцию. А Ла… а Арония продолжает крепко спать. Девчонки принялись её будить и даже стаскивать с кровати, поскольку та вовсе на их призывы не реагировала.

– Эй! Подруга! Пора на лекцию! Андрей прогул поставит, степухи тебя лишат! Ты, вон уже, сколько пропустила из-за своего паспорта! – говорили они, по очереди теребя Аронию.

– Лекции не будет, – отбиваясь, сонно бормотала та. – Препод заболел.

– Во сне тебе привиделось? Мечта такая? – ехидно спросила Аня, рыженькая пигалица.

– Ага, – накрыла ухо подушкой Арония, пытаясь задрыхнуть дальше.

Но Аня вновь потянула её за ногу.

– Ну её! Не хочет, не надо. Пусть спит, – махнула рукой Таня, рослая блондинка и первая красавица на курсе. – Пойдём уже, Анют, а то и мы опоздаем!

И что? Вскоре они вернулись назад, страшно раздосадованные тем, что не послушались Аронию. Та-то вон выспалась, а они попусту в такую рань поднялись. Хотя – с какого перепуга ей было верить?

– Откуда ты узнала, что «сеньора Помидора», нашего Николая Анатольевича, скорая с сердцем увезёт? Прямо от учебного корпуса! – сердито воскликнула Аня, будя Аронию.

– Про сердце не знала, а что заболел – почувствовала, – усмехнулась девушка и, потягиваясь, села на кровати. Хотя, чего там – и про сердце она знала. Но всего ведь не расскажешь. – Вот чего вы пристали, а? – замахнулась она на девчонок подушкой. – Насаетесь тут, как кура с отрубленной головой! Не дали человеку поспать ещё пол часика!

– Мы-то не спим!

– А я вас предупреждала! Надо было слушаться.

– Откуда ты узнала?

– У меня с некоторых пор интуиция на окна в лекциях! – усмехнулась Арония, наконец, вставая.

Девчонки разглядывали её, пребывая в недоумении.

Раньше у Лар… у Аронии не было никакой интуиции – все вместе с утра насались, спеша на лекции. И так резко она им никогда не отвечала. Свысока.

А насчёт Аронийкиной интуиции оказалось – правда. Не раз потом подтверждалось – это факт. И не только насчёт окон. Арония с некоторых пор научилась так гадать, что слава об этом разнеслась по всему институту. А очередь к ней – из девчонок с их курса, да и с других тоже – стояла в общаге аж до средины коридора.

А началось всё с того, что Арония погадала красотке Татьяне. Причём, сама. Мол, что-то у тебя, подружка, неладно, давай я тебе на картах кину.

– А ты умеешь? – удивилась Таня.

– Не задавай глупых вопросов! – отмахнулась Арония. – Не умела б, не предлагала. Неси, давай карты! Я у девчонок в пятнадцатой комнате колоду видела. Правда, новые были б лучше.

И потом так ей всю эту колоду разложила – и про давнюю безответную любовь родном городе, и про перспективного жениха, которого ей родители навязывают, и про то, что ни с тем, ни с другим счастья ей не будет. Татьяна от удивления только глазами хлопала. И даже про двоюродного брата ей сказала, который недавно в аварию попал. Причём – по своей вине. И что за взятку вскоре отмазался.

А потом, метая карты на стол, Арония заявила:

– У тебя, Танюша, на днях будет судьбоносная встреча. И ты её не пропусти, подружка. Где-то в дороге, может – в транспорте, встретишь очень хорошего чернявого паренька. Соглашайся на свидание! Будешь с ним счастлива. Родишь двоих детей – мальчика и девочку. Дружно и богато проживёте вместе всю жизнь. А с теми, что сейчас к тебе шьются, не связывайся. Ничего хорошего не будет. Один, которого ты любишь, блондин – пить будет и очень плохо кончит. А второй, лысоватый, гуляка будет – к молодой от тебя уйдёт и одну с детьми бросит.

– Да ладно тебе! Олежек и пить? – недоверчиво сказала Татьяна, а на глаза сразу слёзы набежали. Любила она его без памяти, хоть и безответно. – Да он у нас на выпускном один из всех пацанов не пил! И сейчас не пьёт! На автобусе водителем работает.

– Это пока что. Наследственность у него плохая! – совсем уж понесло Аронию. – Он уж и сейчас попивает – по выходным. Просто ты ещё не знаешь.

– Наследственность? Ну да, отец у него алкаш, – недовольно согласилась Таня. И встав из-за стола, вдруг заявила: – Не умеешь ты гадать, Аронийка! Такой огород тут нагородила!

– А хочешь, я скажу тебе, как того парня зовут, с которым ты скоро познакомишься? – прищурилась Арония. – Если угадаю, тогда поверишь мне?

– Ну? – недоверчиво сказала та.

– Ромео! – перебрав несколько карт, вдруг заявила Арония.

– Чего? Издеваешься? Ромео? Да таких и имён-то нет! – рассмеялись Таня и Анюта. – Здесь тебе не там, где знойная Италия! Шекспиром ещё назови! Ага, Гамлетом!

– Вот потом и посмотрим! – отрезала Арония и, собрав карты, бросила колоду на стол.

«Не верят! И зачем я ввязалась? – с запоздалым раскаяньем подумала она. – Но разве я могла позволить, чтобы Танька испортила себе жизнь? Я просто дала ей шанс, всё исправить. И пусть они думают обо мне, что хотят».

Но через два дня случилось невероятное.

Татьяна влетела в общагу и завопила:

– Арония! С меня торт! Я сейчас познакомилась с Ромео!

– Да не может быть! – вскочила Анюта с кровати, где читала учебник.

А Арония усмехнулась:

– Торт-то почему?

– Это она мне проспорила, – хмуро пояснила Анюта. – Я считаю – ты, Арония, ведьма, наверное. Это неспроста всё – предсказания, гадания. Я иногда тебя даже боюсь.

– Представляете? Всё как по писанному! – снимая куртку, рассказывала им Татьяна. – Еду я в маршрутке, а он рядом стоит. И смотрит, и смотрит на меня.

– Симпатичный? – спросила Анюта.

– Ну, я не рассматривала, – потупилась Татьяна. – Ну, так – черноглазый, смазливенький такой. Даже на девчонку похож – волосы до плеч. Я таких выпендрёжников не люблю. А потом на остановке он взял и вышел за мной. За руку схватил, уговаривал не уходить. Если б не его имя, я б, честно, его отшила! Хотя он и красавчик, – вздохнула она. – Ну, я же не дешёвка какая-нибудь – на улице прохожих подцеплять?

– А что ж помешало тебе отшить? – скривилась Анюта, поскольку именно она была неравнодушна к чернявым и смазливым.

– Имя! То, что он предложил мне быть его Джульеттой! Потому что он – Ромео! – всплескивала руками Татьяна. – Представляете? Я и встала пнём. Арония, ну откуда ты это знала? – обратилась она к той. И продолжила: «Ты, правда, Ромео?» – говорю ему. А он смеётся, мол, все так реагируют – правда, конечно. Говорю ему, мол, а мне подружка нагадала, что я с Ромео познакомлюсь. А он, мол – вот он я! Во, дела! У него, оказывается, мама была замужем за итальянцем. И жила там даже. А потом что-то её не устроило, она и вернулась сюда. Ромео говорит, что к отцу в Италию часто ездит. Вот так! Уже и свидание мне назначил! Быстрый такой! Честно, не верю я, что такой парень и – всерьёз ко мне. Но я, Арония, помня про твоё гадание, согласилась.

– И правильно сделала, – кивнула та. – Ты ж у нас красавица. Только не ценишь себя.

– Арония! Как ты это сделала? – воскликнула Аня, возмущённо сверля её взглядом. – Кто тебя так гадать научил?

– Моя бабушка, – скромно потупилась та.

– Видели мы твою бабушку! – недоверчиво заявила Аня. – На цыганку она ни разу не похожа! Больше – на библиотекаршу. Точно – ты ведьма!

– Не только цыганки умеют гадать, – отмахнулась Арония. И спросила: Ну что, Танюша, веришь мне теперь? Отошьёшь своих нескладных кавалеров? А то ведь горя с ними хлебнёшь.

– Посмотрим ещё, что за Ромео ты мне наворожила, ведунья, – усмехнулась та. – Давайте, что ли, торт есть?

В общем, понятное дело – подружки всем растрепали про это гадание. И с этого момента жизнь Аронии превратилась в кошмар – хоть не появляйся в общаге. Стоило туда войти, всюду бежали за ней девушки с новенькими колодами карт. Требовали, чтобы она им на суженого погадала. Приходилось. Но скоро Арония, чтобы совсем учёбу не забросить, стала часы назначать: с шести до семи вечера. И очередь, говорят, занимали за неделю вперёд. Но она и не всем гадала. Выйдет из своей комнаты, глянет эдак поверх голов на очередь, и выберет нескольких. Остальные потом, если успеют до семи пройти. Некоторые девчонки обижались.

А вскоре в институте даже слухи пошли, что Арония – ведьма и, мол, приворотами занимается. Но от этого желающих погадать даже добавилось – ведьма так ведьма, лишь бы на судьбу раскинула.

Но вскоре Арония перебралась жить домой и личной гадалки у обитательниц общаги не стало. Арония теперь если и появлялась здесь, то украдкой и карты раскладывать категорически отказывалась – мол, некогда.