Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Арония слегка выдохнула, попав в спокойную обстановку профессорской квартиры. Ни тебе домовых – внезапно рухающихся на голову с потолка, ни оборотней – проходящих сквозь стены и намеревающихся жизни лишить, ни не упокоенных Хранителей кладов – норовящих от клада отпугнуть, а потом его навязать, ни магов – утаскивающих на Мальдивы и плетущих непонятные интриги, ни арапов – похищающих старушек ради своего разросшегося семейства, ни самих древних сокровищ царей – постоянно пропадающих и нагоняющих жуть.

Этот клад – или то, что от него осталось, она с радостью передала государству. Неважно, что большую его часть умыкнул Ратобор – его проблемы. Хорошо, что об этом никто не знает. Кроме всякой нежити, которую люди не признают, да майора, который не в счёт. Ведь он только рад, что его соперник, вроде, настоящий князь, но этим действом навеки себя опозорил. А ловить этого клептомана – не её забота. А то бабулю опять умыкнут, пусть он сам дальше с этим треклятым кладом разбирается. Да и ведовского дара у неё теперь нет – чтобы найти Ратобора и призвать его к порядку. К тому же, в его присутствии она напрочь теряет боевой пыл. Может – гипноз? Да и кому потом этот клад отдать? Отобрать у одного, чтобы его расхитили другие? Хотя, наверное, такова судьба всех кладов – убийства, воровство и интриги всегда их сопровождают. Ну, его совсем! Как говорится – баба с возу, кобыле легче. Какая радость в таком наследстве? Нашла его лишь для того, чтобы потом пришлось с бабулей по чужим квартирам скитаться. А Михалапу теперь приходится к старым проделкам возвращаться, чтобы воришек распугивать. Только его от этого полу-криминала отучила…

Хотя, надо признать, Чуровы даже были рады их возвращению. Они охотно отдали под спальню Полине Степановне кабинет Богдана Тихомировича, перетащив профессорский стол на просторную лоджию, где раньше господствовала Ираида Вениаминовна, сделав из него филиал кабинета. Теперь они там к лекциям вдвоём готовились. И, казалось, их это вполне устраивало.

А Арония царствовала в зале одна.

Казалось бы, теперь-то, наконец, девушка отоспится после своих мистических приключений. Она и попыталась. Как ей показалось в полусне, все ходили по квартире на цыпочках и, шёпотом позавтракав на кухне, куда-то разбежались. Профессора, наверное, в свой институт – учить студентов уму-разуму; майор в отделение – толкать в суд дело по ювелирке и писать отчёт о кладе, найденном в огороде Саниных; неугомонная бабуля – не иначе как подалась на гастроли с бальной студией и своим балетмейстером.

В квартире стало тихо.

Но далее Арония недолго валялась на кожаном чуровском диване. Отоспаться и покайфовать ей так и не удалось, от слова – совсем. Потому что в дверь квартиры кто-то настойчиво и требовательно позвонил. Вернее, этот кто-то вообще не снимал руку с кнопки звонка. Арония, торопливо накинув халатик, бросилась её открывать – может, бабуля вернулась зачем-то, у неё ведь нет ключа…

Но за дверью стояла не бабуля, а полковник Щеглов собственной персоной. Откуда он взялся? Как узнал, где сейчас Санина квартируется?

И дальше в её жизни всё закрутилось с такой скоростью и натиском, что Арония едва успевала примениться к новым обстоятельствам. Натиск назывался – Семён Семёнович Щеглов.

Полковник, забыв её поприветствовать, сходу поставил заспанную девушку перед фактом, что ей передаётся важный государственный объект – бывшая военная часть, предназначенная для подготовки ребят. Наверное, тех, чьи имена известны лишь самым высоким чинам, облечённым особыми полномочиями. Мол, эта база, Санина, оборудована всем необходимым для обучения! И имеет немереную прилегающую территорию, плавно переходящую в охраняемый природный заповедник.

– Зачем передавать? – промямлила ещё не совсем проснувшаяся девушка.

– А я не сказал? Там будет школа для юных пластунов! Её кодовое название – БНП! То есть – База «Невидимый пластун»! Что тут непонятного? – громогласно объявил Щеглов эту тайну на всю лестничную площадку.

Действительно! Что тут непонятного? Но кто её спросил? Согласия на передачу себе некоего военного объекта Арония не давала! Об этом она и попыталась сипло сказать, что-то возразить, но тщетно. Щеглов оборвал её, заявив:

– Санина! Не выпендривайся! Государственная машина ждёт у подъезда! А начальство, которое её прислало – заждалось тебя в своём кабинете! Собирайся!

И ушел – только ботинки по лестнице застучали.

И лишь тут Арония сообразила, что стоит посреди прихожки в почти распахнутом халатике, открывающем все подробности девичьей красоты, едва прикрытые откровенной то ли пижамой, то ли топиком. Полковник так поразил её своим неожиданным визитом и ещё более неожиданными речами, что она и себя не помнила. А тому, видать, без разницы – будь она хоть в неглиже, хоть вовсе без него. Базу под БНП отдают!

Потом была бешеная езда по городу – наверное, высокие чины заждались. Не иначе, спешили на рандеву с губернатором или кем повыше. Затем Щеглов, не дав опомнится, втащил её в кабинет, расположенный… Ну, вы понимаете, что это за здание. Там ей – на ходу, даже не усадив за стол, похожий на футбольное поле, дали поставить подпись – под тем и этим, заключённым в папочку. Прочитать её содержание не дали – некогда, рандеву же. Но Арония, всё ж, попыталась что-то спросить у сурового чина, едва глянувшего на неё. Однако Щеглов тихо шикнул на неё – мол, с ума сошла, Санина? Замолкни!

И далее она в сопровождении ещё каких-то чинов – тоже облечённых властью, судя по их бесцветным глазам, и под охраной устрашающих парней в камуфляже, отправилась принимать эту самую закодированную БНП за городом. Которая ей – ну, что уж скрывать, несказанно понравилась. Это оказался целый городок – прекрасно отстроенный, изолированный от мира и идеально подходящий для подготовки юных пластунов. А, кроме того, рядом был ещё коттеджный посёлок – для преподавателей. И она – девчонка двадцати лет от роду, будет главой этого огромного улья, что ли? Уму непостижимо!

В общем, всё происходящее очень напомнило ей то, как полковник Щеглов натиском брал банду террористов. Санина и пикнуть не успела – хотя и пыталась, как в один момент стала руководителем этой самой БНП. И теперь ей предстоит делать здесь из несмышлёнышей живые боевые военные машины. А дело это – хоть и знакомое, но не простое.

Мама, дорогая!

Далее всё в её жизни ещё больше закрутилось и закучерявилось.

Арония забыла в каком дне недели живёт. Забыла б и как её звать, да не давали. Её имя звучало постоянно – и в речах, и в разных документах, причём – с отчеством. Впрочем, она ведь намеревалась стать учителем, так что отчество Арония пережила легче всего…

Далее Санина – с помощью Щеглова, конечно, азартно участвующего во всех делах БНП, укомплектовала штаты преподавателей-пестунов. И подобрала для школы учеников – это уж сама, ища их по всей стране. В основном набирала их в школах боевых искусств и секциях единоборств. Родителей – опять же, уламывал полковник Щеглов – у него получалось. Попробуй ему возрази! Попутно она вела занятия. С кем? С самими преподавателями-пестунами, которым предстояло работать в БНП. Ведь преподавать пластунятам – дело новое, незнакомое. Поэтому Аронии – попутно с решением прочих дел, пришлось открыть для них курсы. Благо, вопросы здесь могла задавать только она – армия же. И никто из этих боевых кадров, прошедших крым и рым, не спросил у Аронии Викторовны – откуда она знает всё до тонкостей о пластунских науках и техниках, которые уже больше века существуют лишь как легенда? Просто учились с её помощью эту легенду делать явью. А Арония – спасибо батьке Фоме и Проше, все эти тонкости помнила и легко демонстрировала. Какие ещё могут быть вопросы?

Голова у Аронии, если она вообще у неё была – поскольку ввязалась в такое непростое дело, шла кругом. Щеглов её на это сосватал! И теперь ни остановиться, ни задуматься ей не давал. Мало того – любая её просьба исполнялась как по мановению джина из бу… Ну, допустим, полковника Щеглова. И неких людей, очевидно, облечённых немереной властью и возможностями. Кто-то бы о таком только мечтал бы, Проша, например, а Санина…

Ну, что ж, дальше будет видно.

Арония, к слову, так и осталась без ведовского дара, который недавно с таким риском и трудностями был ею получен. Ратобор, исчезнув с кладом в неведомых пространствах, заодно и его прихватил. Наверняка, чёрный смарагд Смугляка поспособствовал этому. Ведь её ведовское имя и сила рода – её кровь, были при ней. Однако ведовские таланты Аронию покинули. Но она о своём даре и не вспоминала – некогда. Как и о чародейке Фаине. Ведь без дара Арония ей – Главе Ведовского Клана, не подведомственна. Да и Фаина человек занятой, а, может, и не человек вовсе – поди, разберись в её коронах. Чародейкины мониста и амулеты, как и тетрадочка деревенской знахарки Фроси, лежали на полке в шкафу – вместе со старыми институтскими конспектами. Не до них.

В её новых буднях главными стали умения Проши. И опыт, приобретённый им в преклонных годах во время пестования казачат-пластунят.

И, кажется, учебный процесс в БНП у Аронии наладился.

Ребятишки – хотя была и пара шустрых девчонок, подобрались способные. А база, оборудованная всем необходимым, позволяла проходить курс пластунских боевых техник ускоренно. Но сначала, конечно, был начальный этап обучения – вынужденной слепоты, жизни с повязкой на глазах. Этого не отменишь и ничем не заменишь. Тут уж никакое оборудование не поможет – или ты Проша, или Паша, не-до-пластун старого Георгия. Кое-кто из учеников – у которых не пробудился внутренний сокол, не открылся третий глаз, после него отсеялся. Лучше уж сейчас, чем потом. А далее Арония – как и батько Фома, воспитывала своих пластунят только в диалоге, общаясь с ними, как с родными детьми, и всё им объясняя. Этому же научила и остальных преподавателей.

Вот почему Проша, то есть Прасковья, так и не создала свою семью. Её семья – это братья-казаки и воспитанные ею пластуны. Им отдала она свою жизнь и таланты.

Но тут у Аронии всё складывалось по-другому.

Она вскоре вышла замуж, став женой Владислава Чурова. И взяла себе двойную фамилию: Чурова-Санина – в память об отце. Свадьбу Арония и Владислав сыграли как-то незаметно, между делом. На ней полковник Щеглов был посажённым отцом невесты, а посажённой мамой – Полина Степановна. Ей это уже привычно – становится чьей-то матерью.

Майор Чуров теперь работал в БНП инструктором по одной из военных дисциплин. Он сразу же ушёл сюда из отделения – переводом. Подпол Мерин, наверняка, был только рад этому – ведь с тех пор, как на горизонте появилась Санина со своей бомбой, работник из него стал никакой. Еле дело о ювелирке в суд передал. А начальником в отделе стал вместо него дисциплинированный Тимошенко – как и предрекала Арония.

Надо отметить, в Акимову хату Арония и Полина Степановна так и не вернулись. Вернее – они вернулись, но только не в хату.

Короче, поначалу Арония и бабуля пожили в квартире Чуровых – то время, пока у них пошаливали криминальные кладоискатели. И очень сдружились с хозяевами, став почти родными. А потом и действительно родными стали.

После свадьбы молодая чета Чуровых отселилась от старшего поколения – в один из коттеджей при Базе. Удобно – тут тебе и дом, и работа. Питались в общественной столовой – после кулинаровских шедевров бабули всё там казалось очень вкусным. Уборкой, стиркой и прочими бытовыми делами, а также благоустройством территории в БНП занимались специальные люди, имеющие подписку о неразглашении. База являлась секретным военным объектом, хоть и населённым детками. Странными детками, гуляющими по нему с завязанными глазами и деревянными шашками в руках.

И как-то так вышло, что окончательно раскуроченную Акимову хату – со сломанными ставнями, отпавшими дверями и упавшими шкафами, полностью снесли. А на её месте за пару месяцев воздвигли большой дом на три входа. Один предназначался для четы молодожёнов, второй – для бабули, а третий – для родителей майора Чурова. А пока молодёжь обитала в коттедже, профессора ещё больше подружились с Полиной Степановной. Они ведь ей даже ни разу не припомнили про то, как она напилась в первый вечер знакомства. За что та была им очень благодарна. И теперь Полина Степановна выращивала свои великолепные ароматные цветы на окнах всего дома. Что ж это за дом без цветов? Высадить цветы на клумбе перед домом – чтобы те цвели в снегу, она так и не решилась. Жалко эту красоту на мороз выгонять. Богдан Тихомирович и Ираида Вениаминовна тоже стали поклонниками блюд из местной кулинарии – ведь и им некогда готовить разносолы. Все то и дело ходили друг к другу – как к себе домой. Рассказывали новости – об институте, о гастролях студии, говорили о погоде, о молодожёнах. Хорошим людям ведь всегда есть о чём поговорить. Полина Степановна, честно говоря, ещё никогда не жила такой насыщенной и интересной жизнью. Она теперь поимённо знала всех студентов профессоров Чуровых, переживала о том, как они сдают зачёты и сколько было поставлено неудов. Как когда-то болела душой об артистах театра, их удачных или не очень ролях в спектаклях. Иногда к ним в гости приезжали Арония и Владислав – это был редкий праздник. Владислав баловал их шашлыками и все с удовольствием ели пиццу и суши – заказные, конечно.

Возникает резонный вопрос – на какие доходы были построены эти хоромы? Уж, не на компенсацию ли, полученную за клад? Ведь не зря говорят: то, что построено на кровавом золоте, долго не простоит. Но, нет, дом был построен на вполне нормальные деньги.

Во-первых – как и предполагал мудрый музейный работник Иезекииль Натанович, ювелирные изделия, обнаруженные в сундуке на огороде Саниных, особой исторической ценности не представляли. Они были поддельными.

Во-вторых – хотя найденные цацки и пролежали под корнями вишни не менее сотни лет, они были – неведомо как, изготовлены из драгоценностей, выращенные с помощью современных нано-технологий. Чертовщина какая-то!

В-третьих. Однако оказалось, что эти фальшивые колье и кольца отличались невероятно тонкой работой. И были точной копией неких царских украшений давно и загадочно утерянных. Опять чертовщина!

Потому – в-четвёртых, все эти находки из огородного клада Саниных авторитетными экспертами были бережно переданы в столичный музей – для экспозиции, посвящённой царской династии.

И, в-пятых. Саниным, несмотря на поддельность вещиц из их клада, была начислена неплохая компенсация – около полумиллиона рублей. Немалую долю которой составила стоимость кованого сундука, на который поначалу никто не обратил внимания. Он был изготовлен из неизвестного лёгкого металла и передан учёным для изучения.

В общем – чертовщина на чертовщине.

Кстати, возраст сундука оказался невероятным – около пяти тысяч лет, а может и более. Ведь у археологов до сих пор нет точных методов для определения возраста их находок. Так что – и десятки тысяч лет могли случайно утерять. А ещё говорят, что археологи и на миллион лет иногда ошибаются. Но это – тс-с, тайна.

И, в-шестых, вся эта компенсация – до копеечки, была передана Саниными в один известный Детский фонд.

Полина Степановна одобрила этот благотворительный шаг. Пусть эти деньги достанутся детям! Вон она только подумала взять себе изумруды с кабошоном из клада, а разбойники уже весь им дом перевернули. Чур, меня!

Так что дом на Профсоюзной строился на нормальные деньги. Не на кладбищенс…, то есть – не на кладовые… В общем – на нормальные.

Строили по договорённости: от Саниных – участок, где раньше стояла закоренелая Акимова хата, а от Чуровых – деньги, вырученные от продажи их четырёхкомнатной квартиры. От Щеглова… Причём тут полковник, скажете? А при том, что в расходах на строительство смело можно обозначить и третью часть – это работа строителей. И к ней хорошо приложил свою руку вездесущий полковник – посажённый отец невесты. Он и риелторов для Чуровых нашёл – чтоб без обмана было, и строительный процесс организовал. Ведь Аронии и Владиславу – с их загадочным, то есть, закодированным БНП, некогда. Профессора в этих делах – чисто дети. А Полина Степановна… Она ведь танцевала, блистая на сцене. Этих профессоров с бабулями так легко обмануть. А Щеглов… Он как-то умудрялся быть в курсе всего и одновременно находиться в нескольких местах. Риелторы были – как шёлковые и взяли за свои услуги минимум. Похоже, было, что они рады, что вообще живыми ушли. Ну а дом Чуровых, похоже, строила вовсе не раскрученная строительная фирма – как Щеглов говорил, а самый обычный стройбат. Причём – почти бесплатно. Потому что никакая четырёхкомнатная квартира не способна вырасти в такущий домище. Ну, да ладно – что выросло, то выросло.

А как же иначе? Надо было строиться. Ведь молодой семье нужны просторные хоромы – чтобы было куда расти. Хата совсем развалилась. Не в квартире ж всем жить, где профессора уже парами на лоджиях обитают? Так и вышло – теперь семья, и вправду, растёт: молодая чета Чуровых в скором времени ждёт прибавления. Они уже и имя дочке придумали – Арсения.

Старшее поколение поначалу намеревалось взять внучку на воспитание. Арония же не может на долго осесть в декретном отпуске, бросив на произвол судьбы своих пластунят. Поэтому сказала – наймёт дочке нянек. Бабушки и дедушки сопротивлялись – мол, зачем няньки, когда есть мы? Но, Арония и Владислав так рассудили: вряд ли профессоров Чуровых учебный процесс выпустит из своих расписаний, а Полину Степановну – её расписанные на год гастроли с бальной студией. Где она солистка. Поэтому и остановились на первом варианте – на официальной няне для ребёнка.

Арония иногда задумывалась – больше ночью, когда никто её не теребил по имени-отчеству. Унаследует ли у её дочь ведовской дар? Ежели он матери совсем не проявляется. Скорее всего – нет. Что ж, значит – не судьба. Жила же Арония без дара, будучи Ларой – и вполне себе прекрасно. А теперь вот – хоть она и Арония, но опять дара нет. И не сказать, что жизнь её стала уныла и скучна без оборотней и магов.

В общем – как будет, так и будет.

Кстати, домовой всё так же живёт при Аронии. Вернее – при её новом доме.

Михалап охотно перебрался из порушенной Акимовой хаты на его чердак. Арония лично – с трудом выбрав на это время, переселила его туда из своей косметички по всем ведовским канонам. Ведь пока строился новый дом, он в ней кантовался. А чего ж? В энтой косма-тичке он и на Мальдивы мотался, а потом – на лесну поляну. Из хаты он в неё прихватил и зерцало-портал бабки Апраксии. Мало ли – вдруг понадобиться. Моря-то он так и не видал. Оклунок со струментами тожеть бал при нём в косма-тичке. В ем он сховал и укладочки с одёжей – жаль, куфайку Акимову и штаны стёганы пришлося выкинуть, но кирзовы сапоги осталися, всё жа – им сносу нет. И сундучок с царскими монетами тута был. Особливо Явдохин золотой был домовому дорог – как память, что он Явдоху пленил – за хвост, и смертоубивства в хате не допустил, как и обещался Акиму. Да и теперя его хата вовсе не пропала – эвон какой домина на её месте стоит! Нет бы – сыны Белоглазы такой смайстрячили! Та где уж им! На машинёшки да на кредиты всё дедово гнездо спустили!

А Михалап на чердаке этого нового дома зажил по енеральски!

Ён ить у него не хужей, чем хоромы племянника Кузёхи! Пол под им дощатый – на паркет он несогласный был, не живут уважаемы домовики в паркетах! И лежанка у него имеется – пущай она от обчего отополения греется, но сделана быдто бы настояща русска печь! И радио тутож бубонит ему – новостя шлёт. Телевизера он не захотел – неча глаза портить из-за всякого вранья! Жаль, про Мальн-дивы и други райски места в радиве ре-хламы нету. Да и пущай – токо душу травить! И тутож столик у него стоит – с лектро-чайником та с чашками, што от сервизов недобитых. Так домовикам положено – не новые.

Во, как!

У него на чердаке ить дажеть лучшей, чем у енерала живётца! У того – служба, а у него – одно довольство! Он здеся главный – за порядком в такущем домище следит! За ентой, как её – губернаткой Сонькой, шо пыль вытирает раз в неделю. Ничо так, чисто у ей. Ему сюда и плюшек справно волокут – раз в пару дней. Ста… Полинка самолично с молоком сюды их вечерком тащщит. На мисочке. Арония ей про то наказ дала – мол, ето всё коту, што на чердаке мышей ловит. Та ей верит, тащщит. Хучь Михалап, наоборот, одну мышу от скуки себе завёл – плюшками подкармливат. И от скуки ж – для окончательной Полькиной веры, пару раз ей показался – видом с кота. Она опосля Чуровым сказывала – мол, на чердаке у нас котяра живёт. Рыжий такой, да толстенный! Глаза – во, уши с кисточками!

Про кисточки – враньё. А што толстый, так это от довольствия.

Куды делся Хранитель Калина? А кто ж его знает? Михалап и сам удивлялся. С того дня, как сундук с изумрудьями государству уволокли, Калину здеся больше никто не видал. Наверное, напросился к тем, кто наверху. Взяли его, похоже. На справление.

А тут на днях в дому такое случилося, что незнамо как его и понять.

Михалап только ахал, сидя у себя на тёплой лежанке и прислушиваясь к тому, что внизу творится. И кисточками на ушах от вдивленья шевелил. Наростил домовой эти кисточки, будь они неладны. Надо ж Полинкиным сторьям сответствать.

А как не шевелить: деньги, чо ль, Полинке пришли, або хоромы свалились ей, або имечко ей подменили – поди, пойми! На Боню. И от кого это всё – неведомо! В обчем, гумага нижним жильцам пришла – оченно непонятная. Вроде – с Московии, што ль…