Текст книги ""Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

Глава 38

30 октября 2512 по ЕГК.

…К пристани перед заимкой Докукиных я подошел ровно в одиннадцать тридцать, по воде и со стороны Стрежевого. Продолжил перестраховываться и после того, как добрался до настила – снял рюкзак и, не вырубая отвод глаз, прислонил к самому крайнему и поэтому наименее часто использующемуся кнехту. Потом обулся, переместился рывком на середину каменного бордюра дорожки, ведущей к воротам, в том же стиле допрыгал до забора и только после этого снял невидимость. Стучал по калитке в полной готовности к бою, ибо допускал, что за время моего отсутствия Петр Семенович переиграет свое решение. Либо сам, либо под давлением наставника.

Как вскоре выяснилось, в этот раз паранойя пробудилась зря: правый рукав куртки Тетери, среагировавшего на мой стук, оказался развернут на всю длину, в руках у рубаки не было даже самого завалящего ножа, а во взгляде не чувствовалось и тени напряжения. Константин Алексеевич, обнаружившийся во дворе заимки, тоже выглядел расслабленным – сидел на верхней ступеньке крыльца в одних штанах и лузгал семечки. А Ждан Еремеевич, выглянувший во двор из окна второго этажа, судя по белой пене на половине лица, вообще брился.

Здоровались со мной тоже более-менее нормально. В смысле, старшие явно чувствовали за собой вину, а Докукин-младший, почему-то выбежавший на крыльцо в чисто гражданской одежде и обуви, приятно удивил озвученным предложением:

– Здравствуй, Игнат. Рад что ты вернулся из Пятна целым и невредимым. Знаешь, за время твоего отсутствия я еще раз проанализировал создавшуюся ситуацию и пришел к выводу, что тем вечером принял, как выразилась бы моя матушка, половинчатое решение. Поэтому хотел бы вернуться к цивилизации вместе с тобой, доехать до родового поместья и переговорить с дедом, дабы он как можно быстрее загладил нашу вину достойной вирой и, тем самым, дал тебе веские основания продолжить сотрудничество с нашим родом.

Паранойя проснулась снова. И заставила вспомнить «удар в спину» в исполнении родича и, по совместительству, любовника дражайшей супруги Алексея Александровича Феоктистова. Но я оценил риски путешествия по реке в компании двух Докукиных и нанятого мною Воздушника, счел их не особо высокими и пошел навстречу «деловому партнеру».

Рокот движка приближающегося «Авантюриста» услышал без восьми полдень, мысленно отметил пунктуальность Геннадия Романовича, пожелал счастливо оставаться всему народу, нарисовавшемуся во дворе, и вернулся к пристани. Там отключил и засунул в рюкзак артефактную накидку, посмотрел на катер, на полной скорости мчащийся вниз по течению, и почувствовал, что меня отпускает. Нет, расслабляться не стал – подождал, пока он причалит, поздоровался с Бехтеевым, договорился прихватить с собой двух пассажиров, перебрался в плавсредство и затолкал свои пожитки в тот же самый рундук. Потом сел в кресло, понравившееся в прошлый раз, и приготовился к долгому ожиданию. Но Петр Семенович и его наставник показались в поле зрения от силы через две минуты, без суеты, но достаточно быстро подошли к катеру, поздоровались с его владельцем, по очереди перебрались к нам и, повинуясь жестам Бехтеева, уселись в указанные им кресла.

Спрашивать, почему эти двое отправляются в Большой Мир без багажа, капитан «Авантюриста» и не подумал: как только они уравновесили нагрузку на борта, сдвинул сектор газа и кинул своего кормильца в ни разу не плавный вираж. Потом разогнал до крейсерской скорости, еще раз оглядел гладь реки, повернулся к нам вполоборота и уставился на здоровяка:

– Докукины?

– Да.

– Вас тоже в «Дальний»?

– Мы бы предпочли добраться до родового поместья под Залесьем. С получасовой остановкой в Стрежевом.

– Четыреста. Наличными.

– Идет.

– Договорились.

Заключив этот договор, Бехтеев снова сосредоточился на наблюдении за небом и водой, а его собеседник прикрыл глаза и ушел в себя. Я собрался было последовать примеру последнего, но тут ко мне обратился Петр Семенович. Не очень громко – чтобы его вопросы слышал только я:

– Знаешь, Игнат, когда ты сказал, что уходишь в Пятно на десять суток, я тебе не поверил. А Тетеря и Кот, мотавшиеся в него восемь с лишним лет, заявили, что ты сильно переоцениваешь свою выносливость и сто процентов не вернешься. Сейчас они, наверное, пристыженно молчат, а я смотрю на тебя, вижу пусть очень серьезную, но отнюдь не смертельную усталость, и завидую. Белой завистью. Знаниям повадок Одаренного зверья, передающимся в вашем роду от отца к сыну, умениям, позволяющим выживать в областях Пятна, в которые меня никогда не отпустят, возможности развиваться под давлением магофона не чета доступного мне, и объемам нарабатываемого практического опыта использования магии. Да, я понимаю, что такой образ жизни на пару порядков рискованнее моего и что далеко не каждый добытчик доживает до старости, но мне до безумия хочется испытать себя на излом не в безопасном уюте спортивных залов и под неусыпным контролем наставников, а в боях не на жизнь, а на смерть.

Вешать себе на шею восторженного подростка не хотелось до ужаса, поэтому я поделился спешно придуманными мыслями на этот счет:

– Память ко мне пока не ве-ернулась, но в немалой части уже доступных воспоминаний меня дрессируют очень злобные и вни-имательные наставники. Да, спортивных залов в тех фрагментах моего прошлого практически нет. Зато хватает о-отработки невероятно замороченных и, на первый взгляд, ненужных упра-ажнений. Так что к самостоятельным рейдам в Пятно м-ееня, вероятнее всего, допустили только после се-ерьезнейшего экзамена. Что, на мой взгляд, более чем логично. Ибо ошибок оно, к сожалению, н-не прощает.

– Согласен… – со вздохом буркнул он. – И мои, и твои наставники по-своему правы. Но дрессируют нас по-разному. Поэтому ты, уже состоявшийся добытчик, умеешь выживать в Пятне и при необходимости без особого труда доработаешь этот навык для выживания в цивилизованном обществе. Увы, навыки выживания в экономических войнах и интригах гадючника, вежливо называемого высшим обществом, тут, на природе, никаких преференций не дают. А навыки ведения «честных» поединков по правилам дуэльного кодекса Империи, по мнению моего дядьки, вообще прививают вредные рефлексы!

О дуэльном кодексе анклава я не знал ровным счетом ничего, поэтому недоуменно нахмурился:

– Как это так?

Докукин пожал плечами:

– В дуэлях противники дерутся один на один, атакуют друг друга только после соответствующей команды судьи, практически не используют умения, работающие по площади, не ждут атак с боков и со спины, придерживаются правил, частью сознания ждут приказа остановиться, знают, что после боя выжившему поможет целитель, и тэдэ. Ну, и что тут от настоящей схватки, к примеру, со стаей волков?

Со стаями волков я встречался не один и не два раза, так что понимающе кивнул и на всякий случай помог парню ужаснуться:

– Абсолютно ничего: в тех, с которыми ста-алкивался я, всегда имеется хотя бы пара-тройка волчиц, пра-актически мгновенно замедляющих жертву цепкими корнями или колючими по-обегами. А самцы, как правило, постоянно удерживающие на себе усиление тела, атакуют не только клыками и когтями, но и сти-ихийными умениями. Причем не абы как, а максимально неудобном режиме для добычи. Кстати, забираться на деревья, д-даже очень высокие, не вариант – ссаживают магией только в путь. И не дают второго шанса…

После этих слов я «ушел в себя», вспомнил свое падение с ветви и криво усмехнулся:

– Правда, я по каким-то причинам все-таки н-на него полез. Поэтому теперь не помню своего прошлого и все никак не пе-ерестану заикаться…

…За шесть с половиной часов обратного пути я тренировался от силы два. Да и эти два занимался всякой ерундой типа незаметного слива Силы на подпорку, подложенную под свою же задницу, и развитие взгляда в себя. А все потому, что Докукин-младший оказался большим любителем поболтать – он обсудил со мной каждую из четырех атак хищных птиц, скорость применения умений нашим капитаном, особенности рельефа местности, по которой мы проплывали, начавшийся моросящий дождик, предстоящий сезон дождей и даже зиму, которая, по утверждениям синоптиков, должна была выдаться на редкость долгой и снежной. Что самое грустное, интересной или сколь-либо нужной информации в бесконечных монологах парня было настолько мало, что я был готов сойти с катера на берег и продолжить движение своим ходом, а молчун-Бехтеев начал тискать руль и играть желваками.

Слава богу, в какой-то момент из-за очередного поворота русла реки вдруг показалась стена форпоста «Дальний», и мне полегчало. К сожалению, ненадолго – на пристани, появившейся в поле зрения буквально секунд через тридцать, было пусто. Да, я честно пытался задвигать куда подальше все те варианты ЧП с Кольцовой, которые придумывались сами собой, но без толку. Поэтому последние несколько минут плавания субъективно растянулись раз в пять-семь и уронили настроение в ноль.

Делиться своими страхами со спутниками я, конечно же, не стал – кое-как дотерпел до остановки, поблагодарил Геннадия Романовича за доставку, пообещал воспользоваться его услугами уже в середине весны, попрощался с Докукиными, вытащил из рундука рюкзак и поднялся на пристань. Увидев между зданиями чей-то силуэт, активировал сумеречное зрение и обломался – там мочилась какая-то пьянь, еле-еле удерживавшая вертикальное положение. Потом за моей спиной взревел движок «Авантюриста», и я позволил себе чуть-чуть ускориться. Секунд через сорок чуть не влип – пьянь, закончившая справлять нужду на стену пункта целительской помощи, заметила меня и решила выпендриться.

Но в тот момент, когда она обратилась ко мне… хм… крайне некультурно, из-за дальнего угла выбежал здоровяк в форме постоянного состава форпоста и отвесил быдлу такого леща, что того воткнуло в стену.

Со «спасителем» я, конечно же, поздоровался. Потом, наконец, добрался до точки, с которой было видно стоянку, увидел оба внедорожника и мысленно вздохнул: да, «Ёжик» Ольги стоял не так, как в день моего отплытия, но это ни о чем не говорило.

Последние метры пути я плавился от желания сорваться на бег, но смог не задурить. Более-менее спокойно обошел свой «Порыв», изобразил жест, открывающий багажное отделение, закинул в него рюкзак, набрал полную грудь воздуха, чтобы поздороваться с Дайной, и услышал голос напарницы… откуда-то снизу:

– Игнат, это я, Оля. Прячусь под пеленой теневика…

– … под моей машиной? – выдохнул я, стараясь не шевелить губами.

– Да.

– Вылезай и забирайся в салон через багажное отделение! – приказал я, запоздало сообразил, что девушка залезла под внедорожник из-за начавшегося дождя, сдвинулся на шаг в сторону так, чтобы прикрыть мокрый асфальт от ближайших камер, и приготовился «потерять равновесие», чтобы опереться на крыло и, тем самым, скрыть «странные колебания» «Порыва». Но Кольцова оказалась редкой умницей, поэтому уперлась ладонями в центр покрытия пола отсека, плавно перенесла на него свой вес и чрезвычайно медленно пошла к задним сидениям на четвереньках. Возле сейфа остановилась, развернулась на месте и села. Пришлось прерывать молчание и вправлять мозги:

– Забудь про чистоту обивки и перебирайся дальше!

«Забыла». Но перед тем, как перебраться, сняла ботинки и комбез. Ну, а я открыл сейф, спрятал между пальцами гарнитуру скрытого ношения, сделал вид, что достаю телефон, и, не разгибаясь, задал девушке два очень важных вопроса:

– Помощь целителя нужна?

– Нет, я не пострадала.

– Время терпит? В смысле, могу я сходить в гостиницу и помыться, дабы мое поведение после рейда ни у кого не вызвало вопросов?

Ответ Кольцовой пусть и не очень сильно, но напряг:

– Время терпит. И эта предосторожность однозначно будет не лишней.

Но я ждал не только его. Поэтому, услышав голос Дайны, превратился в слух:

– Я не знаю, что произошло: сегодня Оля, как обычно, ушла в Пятно в шесть с минутами утра и в гордом одиночестве. А вернулась, судя по всему, под невидимостью. И, видимо, во время пьянки – часа четыре тому назад тут так грохотала музыка, что мои акустические датчики не засекли бы даже топот стада носорогов.

Это сообщение тоже не обрадовало, но я задавил проснувшуюся злость, взял пакет с чистым шмотьем, полотенце и в кои-то веки пригодившийся зонт, еле слышно пообещал не задерживаться, закрыл багажное отделение и пошел ко входу в гостиницу. Пока плелся под постепенно усиливавшимся дождем, тихим шепотом попросил БИУС приглядеть за рюкзаком, в котором «хватает компромата», и услышал мрачный вздох:

– Во-первых, лазить по чужим вещам не в ее характере, а, во-вторых, эта девочка здорово замерзла, поэтому сидит, обхватив руками колени, и стучит зубами…

«Черт, а печку-то я и не включил…» – угрюмо подумал я и вслушался в продолжение монолога помощницы:

– Кстати, пока ты изображаешь себя-беспечного, расскажу-ка я о том, как эта девочка вела себя в твое отсутствие. В день твоего убытия провела в Пятне ровно двенадцать часов, притащила две Искры девятого ранга и сразу после возвращения в форпост обменяла их на базу данных по ценам на ядра Одаренного зверья. Несмотря на поздний отбой, следующим утром встала в семь ноль-ноль, привела себя в порядок, позавтракала и уехала в Мценск. Там нашла риэлторскую компанию, провела неплохие переговоры с заместителем начальника отдела продаж, свозила его в Михнево и убедила купить ее дом. Да, при этом потеряла как минимум восемнадцать процентов от рыночной стоимости, зато избавилась от него без колебаний и сразу. Начиная с двадцать второго числа целыми днями пропадала в Пятне. Эффективность тренировок я, естественно, оценить не смогу, но видела результаты схваток с животными – в общей сложности Кольцова притащила и продала одиннадцать Искр. И пусть по сравнению с твоими заработками вырученные ею три тысячи семьсот двадцать рублей выглядят бледно, но она как-то находила добычу даже тогда, когда добытчики поопытнее возвращались в «Дальний» с пустыми руками. И последнее: эта дуреха собирает деньги для того, чтобы как можно быстрее отдать тебе долг. Поэтому сняла самый дешевый номер и тратится только на еду!

Задавать уточняющие вопросы, находясь в здании гостиницы, я почему-то не рискнул, так что помылся в тягостном молчании, собрал грязное шмотье, для вида поколебался, решая, сдать его в автоматическую прачечную или нет, потом пошел на поводу у проснувшейся лени и поплелся на стоянку. Самую последнюю сценку этого спектакля отыграл в том же ключе – закинул пакеты с мыльно-рыльными принадлежностями и одеждой в багажный отсек, кинул взгляд на небо, изливавшееся вполне серьезным дождем, забрался в салон и врубил сначала двигатель, а затем и печку. Заблокировав двери, кинул взгляд в зеркало заднего вида, «обнаружил», что Кольцова сидит в одном белье, объяснил, где взять футболку, подождал, пока девушка ее найдет и натянет, развернулся вполоборота и уставился в глаза, в которых плескалась ярость:

– Рассказывай…

Она скрипнула зубами и гневно раздула ноздри:

– Сегодня утром я отправилась в Пятно по обычному маршруту, то есть, к речушке, в которой по твоему совету сбрасывала возможные хвосты. До нее порядка километра, так что шла без пелены теневика. Метров через шестьсот заметила, что за меня догоняют. Двое мужчин, одетых в гражданку и налегке.

Решив, что они торопятся по своим делам, сменила направление движения, но без толку – они свернули возле того же дерева, что и я, а минуты через четыре внезапно обратились ко мне по имени-отчеству и попросили подождать. Они были похожи либо на адвокатов средней руки, либо на риэлторов, поэтому я остановилась. Как оказалось, зря: как только эта парочка подошла поближе, старший заявил, что они – люди некоего Валета и что мы с тобой ему крупно задолжали за то, что работаем на его территории, но не платим, и… ни за что ни про что искалечили «его человека» Олега!

– Валета, говоришь? – переспросил я только для того, чтобы услышать реакцию Дайны. Но она почему-то промолчала, и мне пришлось вслушиваться в продолжение истории:

– Ага. Кстати, о том, что ты куда-то уплыл, они знали. Однако выяснили это не у владельца «Авантюриста», а либо у кого-то из сотрудников форпоста, либо каким-то образом получив доступ к архивам камер видеонаблюдения, так как не имели представления ни о месте высадки, ни о дате твоего возвращения. Этой информацией не стала делиться и я. Что взбесило обоих, и они, перестав задавать вопросы, выкатили ультиматум: предложили качественно обслужить обоих и переоформить на них «Ёжика» или обслужить так, как захочется им, и превратиться в инвалида.

– Изнасиловали? – донеслось откуда-то со стороны, и я вдруг понял, что это слово выдохнул я.

– Нет… – криво усмехнулась Кольцова. – Я их убила. Как только поняла, что они не шутят…

Василий Горъ
Орленок (Щегол-2)

Глава 1

Игнат Данилович Щеглов.

30 октября 2512 по ЕГК.

…Если бы не своевременная подсказка Дайны, я бы точно не заметил, что Ольга балансирует на грани срыва. А так задвинул куда подальше желание спросить, как она справилась с двумя битыми жизнью мужиками, не только привыкшими к абсолютной безнаказанности, но и пробившимися в окружение криминального авторитета отнюдь не за счет обаяния, поймал взгляд девушки, со страхом дожидавшейся моей реакции, и вложил в единственное слово всю свою уверенность в правильности совершенного ею поступка:

– Умница!

Кольцова не поверила своим ушам и нервно облизала губки. Пришлось усиливать эффект этого ответа еще несколькими весомыми «аргументами»:

– Поступи ты иначе, я бы страшно разочаровался. Ибо уважающему себя добытчику или до-обытчице и в голову не придет прогибаться перед кем бы то ни было. А раз ты справилась, значит, разделяешь мои взгля-ады на жизнь и достойна настоящего доверия. Кстати, Оль, ты избавилась от тел, или мне сто-оит пробежаться по твоим следам и решить эту проблему?

– Избавилась… – ответила она и добавила значительно увереннее: – Я закапала кровью пару-тройку квадратных километров и приманила к трупам стаю волков, двух барсуков, медведя и всякую мелочь. Так что уже к пяти часам дня на месте нашей схватки оставались одни кости.

Я удовлетворенно кивнул, хотя представлял, насколько тяжело Ольге далось «дежурство» возле места пиршества местного зверья, и искренне ей сочувствовал. Потом выслушал коротенький монолог БИУС-а и задумчиво потер переносицу:

– Что ж, значит, об этой проблеме можно забыть и со-осредоточиться на наказании Валета.

– Ты решил с ним воевать? – удивилась Кольцова.

– Воевать⁈ С каким-то ублюдком, невесть с чего во-озомнившим себя хозяином Пятна⁈ – насмешливо спросил я и холодно усмехнулся: – Я его просто убью. Как бешеную собаку.

– Из-за попытки его людей изнасиловать меня?

– Оль, забудь слово «я»! – посоветовал я. – Этот урод имел наглость оскорбить НАС. А я такого не прощаю.

– Тогда не «я», а мы'! – уточнила раздухарившаяся девушка, перебралась на переднее сидение и снова уставилась мне в глаза. На этот раз испытующе: – Ты ведь возьмешь меня с собой, верно?

– Возьму! – твердо пообещал я еще до того, как услышал аналогичный совет Дайны. Потом плавно тронул машину с места и ответил на безмолвный вопрос напарницы, уставившейся на своего «Ёжика»: – Заберем его завтра-послезавтра. А п-пока я, не успев вернуться из Пятна, куда-то сро-очно умотал. Ибо дела и все такое.

– Поняла. И куда мы сейчас?

– Сейчас выясню… – буркнул я, сообразил, что забыл достать письмо Феоктистова из внутреннего кармана куртки и попросил Кольцову о помощи. Она метнулась в багажное отделение и притащила мне весь пакет с грязным шмотьем. Пришлось тормозить за выездом из форпоста и собственноручно искать послание погибшего Гридня. Оно, естественно, нашлось, и я взялся за телефон. А когда посмотрел на экран, вдруг обнаружил на нем уведомление о зачислении на мой счет ста тысяч рублей.

Удивился, причем неслабо, открыл сообщение и озадаченно хмыкнул.

– Что случилось? – напряглась напарница, по понятным причинам не ждавшая от жизни приятных сюрпризов.

– Александра Ярославовна Докукина перечислила мне сто тысяч рублей. При-ичем в графу «Назначение платежа» вбила весьма забавное послание: «Проверила, довольна и очень-очень бла-агодарна…»

– Обалдеть! – ошарашенно выдохнула Ольга и спросила, оставлю ли я себе эти деньги.

– Это зависит от реакции главы их рода на рассказ Пе-етра Сергеевича… – честно ответил я, после чего рассказал ей с Дайной о знаменательной встрече с Лягухом и Ефимкой в окрестностях моего схрона.

– Да уж, твой поход в Пятно тоже не обошелся без приключений… – мрачно буркнула девушка.

– Это еще не все мои приключения… – грустно усмехнулся я и описал провалившуюся попытку спасти коллегу-добытчика от убийцы. После чего перевернул письмо, нашел номер телефона брата Алексея Александровича, набрал, вывел звук на динамики акустической системы «Порыва» и вскоре услышал чем-то недовольный мужской голос:

– Слушаю…

– Здравствуйте, Егор А-александрович. Звоню вам по поручению вашего брата. Пересекся с ним в Пя-атне и пообещал передать вам письмо и пе-ерстень.

– С ним что-то случилось? – глухо спросил мой собеседник сразу после того, как услышал слово «перстень».

– Увы, да. Но Алексей Александрович на-астоятельно просил, чтобы вы никому об этом не сообщали до тех пор, пока не прочитаете его послание и не ра-асспросите меня.

Этот Феоктистов оказался легок на подъем:

– Как вас зовут, и где я смогу с вами встретиться?

– Игнат. Я выезжаю из фо-орпоста «Дальний», что под Стрежевым.

– Понял. Буду в Стрежевом… через час десять – час пятнадцать. Где вас там искать?

– На улице Некрасова – на ней есть открытая сто-оянка возле какого-то парка. Я на «Порыве» цвета хаки.

– Запомнил. Выезжаю. До встречи…

…До Стрежевого мы долетели менее, чем за полчаса, поэтому я зарулил в первый попавшийся крупный продуктовый магазин и набрал целый пакет всяких вкусностей. Правда, вернувшись в машину, попросил Ольгу потерпеть еще немного, чтобы я не пропах едой и не потерял лицо перед Феоктистовым-старшим, но нашел полное взаимопонимание. Так что к стоянке на Некрасова мы подъехали все такими же голодными и отвлекали друг друга от мыслей о содержимом пакета до тех пор, пока не увидели страшненький, но все-равно брутальный угольно-черный «Урал», на бешенной скорости мчащийся по улице.

Не знаю, как Кольцова, а я сразу понял, что это брат Алексея Александровича, и не ошибся: огромный внедорожник оттормозился в режиме гоночной машины, пересек сплошную разделительную полосу, влетел на стоянку и замер, как вкопанный, впритирку к переднему бамперу «Порыва».

Я сгреб с заднего сидения верх от комбеза, вылез из салона, вгляделся в лицо мужчины, опустившего стекло правой задней двери «Урала», и на долю секунды решил, что вижу погибшего Гридня: старший брат человека, которого я бросил в Пятне, был точной копией Алексея Александровича! Эта заминка не прошла мимо внимания Егора Александровича – как только я забрался в его машину, он криво усмехнулся:

– Нас путают с раннего детства, хотя я на четыре года старше.

– Вы действительно на одно лицо… – вздохнул я и вложил в протянутую руку сначала родовой перстень, а затем письмо.

Феоктистов врубил верхний свет, кинул взгляд на бумагу, покрытую засохшими пятнами крови, и побледнел. Тем не менее, в текст, написанный постепенно слабевшей рукой, вчитался практически сразу, на втором-третьем предложении заскрипел зубами, а секунд через двадцать, перевернув первый лист, обложил «Лизку» многоэтажным матом, после чего на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Да, на первый взгляд, это ему удалось. Но стоило присмотреться к мертвенной бледности, залившей лицо, капелькам пота, появившимся на лбу и крыльях носа, или обратить внимание на мелко трясущиеся пальцы, как все вопросы снимались сами собой: этот человек искренне любил младшего брата, так же искренне переживал его смерть и люто ненавидел тварь, которая ее заказала!

Мне тоже поплохело – перед внутренним взором замелькали картинки, показывавшие последние секунды жизни добытчика, преданного собственной женой, а на глаза сами собой навернулись слезы.

Пока я пребывал в прошлом, Феоктистов-старший дочитал послание до конца, глубоко вдохнул, задержал дыхание секунд, эдак, на двадцать, а потом попросил меня описать все, что запало в память. Я кивнул, предупредил, что немного заикаюсь, и начал повествование с момента обнаружения «странных» цепочек следов. Первые минуты две слова подбирались с огромным трудом, а потом я неожиданно для самого себя разговорился и не заметил, как добрался до самой последней просьбы Алексея Александровича.

Озвучил и ее. А потом посмотрел на закаменевшее лицо собеседника и добавил:

– Я все-таки рискнул – по-одтащил тело вашего брата к небольшому о-обрывчику и обрушил кубометров шесть-семь земли. Потом ее как следует утрамбовал и ска-атил с пригорка все до-остаточно большие валуны, которые были рядом. Не знаю, насколько это по-омогло, но при отсутствии лопаты и в той ситуации сделать большее было не-евозможно.

– Понимаю… – хрипло сказал он. – И от всей души благодарен вам за все, что вы собирались сделать и реально сделали для Алексея. Кстати, Игнат, скажите, пожалуйста, насколько далеко место его гибели от дальнего берега Мрачного?

– Километрах в во-осьмидесяти. В хорошую погоду и по сухой зе-емле можно дойти за двое суток. Но сейчас, в сезон дождей, этот срок можно смело у-увеличивать как минимум вдвое. Да и зимой, боюсь, б-будет нелегко.

– Леша написал то же самое… – вздохнул Феоктистов, смахнул слезинки, выступившие в уголках глаз, несколько секунд невидящим взглядом смотрел в зеркальную перегородку, отделявшую эту часть салона от водителя, а затем снова уставился мне в глаза: – От одной мысли, что его тело осталось где-то в Пятне, у меня обрывается сердце. Но я, в отличие от брата, не Гридень, а самый обычный Витязь, поэтому как-нибудь дотерплю до весны, соберу отряд из высокоранговых Одаренных и попрошу вас отвести меня к тому оврагу. Что скажете?

– Отведу. Даю слово.

– Спасибо… – церемонно склонив голову, поблагодарил он и… добавил в голос закаленной стали: – А теперь я, пожалуй, вернусь в поместье. Так как жажда мести мешает нормально соображать. Но позвоню в течение недели и буду счастлив, если вы откликнитесь на просьбу о встрече.

– Я сделал то, что должно. И только по-отому, что иначе нельзя! – твердо сказал я, но толку:

– Понимаю. И уважаю ваши принципы. Поэтому даю слово, что найду способ вас отблагодарить, не оскорбив в лучших чувствах…

…Проводив взглядом отъезжающий внедорожник, я запрокинул голову, подставил лицо непрекращающемуся дождю и закрыл глаза. Не знаю, сколько времени я простоял бы в таком положении, не обратись ко мне Дайна. А так выслушал ее доклад, переключился на другую волну и, ощутив сильнейшую жажду деятельности, метнулся к «Порыву». Запрыгнув за руль и захлопнув дверь, быстренько вбил в навигатор адрес гостиницы «Березка», дождался появления маршрута, тронул машину с места и изложил напарнице очередную легенду:

– Так уж получилось, что к ци-ивилизации я вернулся именно сюда, в Стрежевой. И как-то умудрился оказать довольно серьезную услугу руко-оводству местного филиала Императорского банка. Мне тоже по-омогли. С оформлением карточки гражданина и водительского удостоверения. Но самое главное не это – за время бе-еготни по инстанциям я довольно близко сошелся с сотрудником службы безопасности. Не зна-аю, чем я его зацепил, но получил в подарок пару хитрых программ и инструкции по их применению. Хотя вру – знаю: он как-то сказал, что человек с а-амнезией – самая лучшая жертва для мошенников, а их надо уничтожать при лю-юбой возможности. В тот момент я был уверен, что эти подарки мне не пригодятся. А пя-атнадцатого октября, в день, когда мы с тобой вышли к «Приозерному», и я, сдав тебя целителю, ушел в «Край света» сбы-ывать Искры, шапочно знакомая официантка шепнула на ухо, что мои заработки привлекли вни-имание наблюдателя «самого Валета».

Об этой личности я в тот момент не знал ровным счетом н-ничего, но страх, чувствовавшийся в голосе девушки, не оставлял простора для фантазии. Вот я и перестраховался: воспользовался одной из про-ограмм безопасника, взломал телефон наблюдателя и залил в него вирус, отслеживающий ключевые слова и распространяющийся по алгоритму, разобраться в котором мне, откровенно говоря, не хва-атило знаний. Впрочем, для получения результатов понимания сути происходящих процессов не потребовалось – программа самостоятельно на-ашла трубку Валета и последние семь суток записывает все его разговоры.

– Думаешь, что в них есть серьезный компромат, который позволит сдать этого урода полиции? – спросила Кольцова.

Я отрицательно помотал головой:

– На компромат мне плевать: вирус, прописавшийся в телефон Валета, каждые десять минут при-исылает мне его точные координаты!

– О-о-о!!! Значит, мы едем в гости⁈

– Ага. Но не сразу…

Пока я объяснял Кольцовой все тонкости плана, придуманного БИУС-ом, мы успели доехать до здания «Березки»,

зарулить в подземный гараж и припарковаться в считанных метрах от входа в лифтовый холл. Напарница, надевшая подсохший комбез и ботинки еще по дороге, накинула невидимость, выбралась из машины через мою дверь и качественно изображала бестелесный дух все время, пока я снимал номер, поднимался по лестнице на второй этаж и искал нужную дверь. Потом сбегала в туалет, быстренько соорудила четыре здоровенных бутерброда из продуктов, приобретенных в магазине, взяла свои два, присела на подлокотник дивана и прикипела взглядом к моему телефону, вроде как, взламывавшему ближайшие уличные камеры и заливавшему в них закольцованное изображение.

Так же дисциплинированно вела себя и после того, как я сделал вид, что программа справилась, и открыл окно – встала, подошла поближе, дождалась команды…

а затем стремительно залезла на подоконник, без колебаний ушла в почти вертикальный рывок, дождалась приезда автоматического такси, юркнула в салон чуть ли не раньше, чем открылась правая задняя дверь, и сразу же сдвинулась к противоположной, чтобы уступить место невидимому мне. Следующие минут восемь-десять молчала, хотя наверняка изнывала от любопытства. А когда мой телефон завибрировал, и я, облегченно выдохнув, «проявился в реальности», нетерпеливо заерзала.

– Все, пелена теневика пока не нужна! – обрадовал ее я и добавил: – Ведь нас в салоне нет и не бу-удет, машина обнаружила какую-то неисправность, переключилась в режим тестирования и едет нарезать круги в произвольном режиме, а после того, как нужда в ней отпа-адет, отправится на химическую чистку салона.