Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Глава 7
Кругом одни сюрпризы… неприятные

Несмотря на благое пожелание не пороть горячки, пока подъехал к гостинице, накрутил себя основательно. Тем более что у въезда в городок увидел на парковке большой отдыхающий караван. Объезжать его я не стал, так что машины тех «датых военных», оставшихся ждать конвоя в Порто-Франко, я не заметил. Но то, что большинство машин – армейские, русские и едут издалека, было видно. Вполне мог быть тем караваном, к которому Галя с самого начала предлагала примкнуть.

То, что грузовичок стоит на стоянке перед гостиницей, меня не успокоило. Куда он деться мог? Караван, скорее всего, только завтра стартует. А вот то, что рядом с ним на парковке стоят два броневичка, неотличимых внешне от тех, на которых Томми Аткинс и погибшие орденские силовики ехали, это… хорошо! Вместо того чтобы заниматься бессмысленным самоедством, появился повод и потребность задуматься о другом. Случайно они здесь оказались или все-таки по мою душу?

Торопиться в номер я не стал. Завернул на заправку, она же небольшой техцентр, благо расположена совсем рядом с гостиницей. Залил полный бак и канистры, оплатил замену масла и мытье мотоцикла. Вернулся к грузовичку и загнал свой «Урал» в его технический отсек.

Все это время пытался систематизировать известные мне факты. Нет, в случайности я не верю. Орденцы здесь из-за меня. Точнее, из-за того, что артефакт Ушедших меня отметил. Как вычислили? Не думаю, что это было так уж сложно. Одно то, что рядом со мной никого местные кровососы не кусают, в глаза бросается. Наверняка кто-нибудь сделал выводы и сообщил куда следует. В принципе я не очень и таился. Не афишировал, но и не скрывал специально. Понимаю, что с Орденом все равно когда-нибудь договариваться придется. Хотя бы потому, что они Сурдиват контролируют, куда меня артефакт после изучения браслета посылал.

Вопрос, почему не сразу Орден ко мне интерес проявлять стал? Ну, мало ли. Может, далеко не все получившие браслет оказываются способны им воспользоваться? Например, помирают в течение месяца? Маловероятно, конечно. Все-таки артефакт его не каждому предлагает. Но кто их знает, какие у Ушедших были нормы естественного отсева?

Могли и просто проворонить. Девочка на регистрации у артефакта моего браслета банально не заметила. В этом я уверен.

В общем, не это главное. Главное то, что симбиот во мне явно прижился, бусины регулярно загораются, и заклинания я успешно учу. Вот и приехали ко мне поговорить. Именно поговорить: силовой захват уже раньше провести могли бы.

Хотя поведение Томми Аткинса мне остается непонятным. Почему не поговорил нормально? Зачем агитировал обязательно на военную службу поступать? Предположение о бардаке в Ордене кажется мне все более правдоподобным.

Так, а чего хочу я сам? Однозначно того, ради чего я сюда поехал. Изучать культуру Ушедших. Именно это и является целью археологии, для этого и ищутся материальные объекты древних культур. Чтобы свои находки потом в спокойной обстановке тщательно изучить, проанализировать, сделать выводы и эти выводы обобщить. Идеальная схема научной работы. И один такой объект для изучения мне Ушедшие сами при переселении в Запорталье подкинули – мой браслет. Так что я не просто заклинания зубрю, я еще их культуру изучаю. В которую магия входила. Очень интересно! Аж дух захватывает от перспектив. И не от того, что я, возможно, когда-нибудь крутым магом стану. А от того, что к такой необычной культуре прикоснуться получается. Возможно, даже лично стать ее носителем… Мечта любого историка. Если, конечно, он ученый, а не карьерист.

Мне кажется, я хочу не так уж многого. Просто работать по специальности. Только вакансии неочевидны.

С наукой в Запорталье дела обстоят откровенно плохо. Похоже, никто ею здесь серьезно не занимается. В поселках, через которые я проезжал, ни библиотек, ни научных учреждений не видел. Из образовательных – одни школы, и то не везде. Про университеты так и вовсе не слышал. Возможно, вопрос подготовки кадров здесь пока не очень актуален. Прирост населения идет не за счет рождаемости, а путем иммиграции.

Но меня отсутствие Академии наук мало беспокоит. Я наследием Ушедших заниматься хочу, а его тут наверняка все, кто может, исследуют и осваивают. Орден пытается это делать монопольно. Но и все крупные колонии, я думаю, втихаря тем же самым занимаются. Например, даже бандюганы-ковбои знали адрес в Персии, где артефакты скупают. Думаю, что все крупные колонии тоже не бегут все свои находки Ордену сдавать.

Вроде выбор есть, надо только суметь пробиться к нужным людям в нужное место. К сожалению, есть тут два момента, осложняющих ситуацию.

Во-первых, Орден обо мне знает. Вероятность этого близка к ста процентам. Так что работать в другом месте можно будет, только если я им не слишком нужен. Или делать это тайно, что несет массу неудобств, так как конфликтовать с сильнейшей здесь организацией – не лучшая идея.

Во-вторых, может оказаться, что всем без исключения местным боссам я не как археолог, а как врач-целитель буду нужен. Судя по количеству еще неосвоенных бусин, кираты Ушедших должны были уметь многое. Артефакты и без меня найдется кому искать, даже если я это могу делать лучше многих. Хотя…

К сожалению, я даже толком не знаю, на кого именно учусь, осваивая заклинания бусин. А диапазон широк. Основное назначение киратов может быть как излечение любых болезней и возвращение молодости, так и урожайность повышать. Или климат контролировать.

В первом случае в меня мертвой хваткой вцепятся, во втором интерес ко мне будет гораздо меньше. В Ордене могут и вовсе работы не предложить, а только порекомендуют, в какой колонии лучше обосновываться.

Но и в первом случае нужда во мне зависит от того, сколько у них всего есть таких, как я. Наверняка никто из руководителей Ордена (или других местных властителей) не собирается делать услуги магов-целителей общедоступными. Простому народу, скорее всего, вообще об этом ничего не сообщат. Обслуживать будут только суперэлиту. И возможно, для этих целей не так уж много киратов и надо.

Что же это получается? Переговоры надо вести, но ни на что сразу не соглашаться, а постараться выжать как можно больше информации.

Я хмыкнул. Сногсшибательные выводы. Можно было с самого начала сказать, что я слишком мало знаю, и спешить на что-либо подписываться не стоит. Впрочем, разложить по полочкам имеющуюся информацию всегда полезно. Хотя бы потому, что я успокоился и больше не психую. Можно идти в номер.

В номере оказалось пусто. В смысле Гали там не было. Вещи, в том числе и ее – на месте. До чего же неудобно жить без мобильников! Как только люди без них веками обходились? Записки друг другу оставляли, что ли? Никаких записок я не обнаружил. По крайней мере, на видных местах.

Так, где она может быть? Время уже не раннее, но в принципе может она быть много где. Хотя дальше гостиничного кафе я ее искать не пойду. Разве что на ресепшене спрошу, не выходила ли.

На ресепшене вежливая девушка сообщила, что Галя в кафе. С какими-то молодыми людьми, прибывшими последним караваном.

Я пару раз вздохнул и спросил про караван. Оказалось, да, тот самый. Из Порто-Франко в Новороссийск (РА). Сюда прибыл два дня назад, ждал грузов из Хапура. Завтра дальше двигается. Спасибо, исчерпывающая информация.

В кафе Галя обнаружилась действительно с двумя молодыми людьми. Но не с теми военными. Одним ее спутником был Томми Аткинс, другого я не знал. Однако почему-то мне показалось, что он тоже из Ордена.

– Можно к вам присоединиться? – спросил я, одновременно кастуя (начиная наигрывать) «ощущение эмоций».

– Конечно, Никки!

Не помню, чтобы мы с Аткинсом были настолько запанибрата, но сейчас он мне явно обрадовался. Как и остальные, включая Галю. Правда, все при этом были немного напряжены.

Мне представили второго молодого человека. Эрик Стептон. Из Ордена. Кем он там работает, не сказал, но, судя по всему, занимает более значительную должность, чем Аткинс.

– Очень приятно. Так можно к вам присоединиться? – повторил я вопрос с некоторым намеком. Все-таки я к своей девушке после нескольких дней разлуки вернулся, а тут с нею какие-то посторонние молодые люди. Аткинс, похоже, этого не понял, а вот Стептон оказался лучше воспитан. Или лучше соображает.

– Вообще-то у меня к вам есть разговор, упсур Некрасов. Но лучше не сейчас. Вы же только что с дороги, отдохнуть надо. Вы ведь завтра дальше ехать собираетесь? В сторону Новороссийска? Мы тоже. Так не могли бы вы составить мне компанию, а Аткинс с удовольствием поработает на вашей машине водителем?

От таких предложений не отказываются. Тему он обозначил, окончательно развеяв мои сомнения в своей информированности. Разговор все равно должен состояться, а то, что Галя при нем присутствовать не будет, – к лучшему. Не будет свое мнение навязывать. Так что я в ответ легонько поклонился:

– Сочту за честь.

Я сделал заказ, посмеявшись, что забираю почти всю еду из меню:

– После столовой у местного отшельника хочется наконец поесть нормально.

– О, так вас к Бабе́-Сатьи занесло?

Пришлось сделать краткий отчет о поездке. Посетовал, что местные фанатики у меня воздушного змея конфисковали, чем повеселил присутствующих.

– Беседовать с небесами – прерогатива гуру, а тут вы со своим змеем между ними вклинились! Еще легко отделались. Этот Отец Истины проповедует непричинение зла, так что рвут кого-либо на части там только по его прямому указанию, – пояснил Стептон.

Однако!

Общий разговор продержался еще некоторое время, но довольно скоро орденцы пожелали нам приятного вечера и вежливо откланялись.

– До встречи утром. Караван в восемь утра выходит.

– Это же тот караван, в котором понравившиеся тебе и не понравившиеся мне молодые военные едут? – спросил я после того, как орденцы вышли из зала.

В эмоциях Гали явно полыхнула обида:

– Наглые алконавты! Послушать их, так это они Рейхстаг брали. А сами сюда от трибунала сбежали. Эрик рассказал, что они в Туркмении чуть ли не целый склад боеприпасов пропили. Теперь их здесь не факт, что рядовыми возьмут, могут отправить в какой-нибудь колхоз капусту сажать!

Перспектива сажать капусту Галю явно не интересовала. Как и эти «бравые» офицерики. Хотя чувство разочарования оставалось.

– Эрик Стептон тоже женатым оказался? – попытался я немного поддеть ее, но она не заметила. Или сделала вид:

– Женатый. В Ордене все семейные. Ты лучше скажи, как он тебя назвал? Я не поняла.

Заметила, однако. Значит, слушала внимательно.

– Это архаичная вежливая форма обращения в Индии. Так белых джентльменов обычно «саибами» называют. Совсем почтительно «баба», то есть «отец», как этого отшельника. К леди обращаются «рани». Более простое обращение – «диди», то есть «сестра».

– Все-то ты знаешь! И орденцы тобой интересуются. Этот Эрик явно большой человек. И тебя к себе в машину пригласил. Смотри, чтобы завтра обо всем с ним договорился! Если будет работу предлагать, не вздумай отказываться! Ты меня понял?!

Говорила Галя с напором, тоном, не допускающим возражения. А в эмоциях опять целый коктейль. Там и надежда, и недоверие, и раздражение, и даже тоска. Может быть, чуть-чуть уважения, хотя, скорее, недоумения. В смысле что же эти большие дяди во мне нашли? Ведь тюфяк тюфяком. Хотя, возможно, я на нее и наговариваю. Читать эмоции – совсем не так просто, особенно когда среди них нет доминирующего чувства.

Вообще-то я очень не люблю, когда на меня повышают голос и начинают что-то требовать. Но скандалить мне хотелось еще меньше. Поэтому ограничился замечанием:

– Галя, не заводись! Раз пригласили – поговорим. Но только ты заранее губы не раскатывай. Как-то это слишком сказочно, чтобы за нами сами гонялись люди, работать у которых мечтают все, но почти никого не берут. Скорее разговор будет очень предварительным. Но если предложит что-нибудь хорошее, сама понимаешь, отказываться не буду.

К сожалению, Галя возвращалась к этой теме еще раз двадцать вечером, пресекая тем самым мои поползновения на секс, и сразу же вспомнила о ней утром. Совсем на ней зациклилась. Я уже даже кивать в ответ перестал, не то что отвечать.

Вообще в последнее время она меня стала чаще раздражать, чем радовать. Я надеялся, что с Галей, как с одноклассницей, с которой мы вместе росли, у нас взгляды на жизнь будут ближе. Но что-то повторяется моя вечная история с девушками. Все они пытались меня по своему уставу строить. И никого такой, как есть, я почему-то не устраивал. Даже странно. Ведь критерием успешности для большинства девушек является карьера ее избранника. А с ней у меня всегда было все неплохо, хотя я специально ею не занимался. Учился хорошо, остался в аспирантуре на бюджете, даже некоторый авторитет в научных кругах приобрел. Входил в редколлегии нескольких журналов, причем иностранных. Здесь тоже вот артефакт меня отметил, и Орден интересуется. Так что их не устраивает? «Их» – в смысле Галю.

Неожиданно для себя я обнаружил, что, пожалуй, без большого сожаления отдал бы ее «в хорошие руки». Не чужой человек, но родным никак не делается. Хорошая жена, наверное, высшая ценность в этой жизни. Но жена, которая тобою вечно недовольна, это о другом…

К тому же меня история с этими развязными военными сильно задела. Ведь Галя, получается, специально маршрут растягивала, чтобы с ними до прибытия в РА встретиться. Зачем, спрашивается? Чем ее эти офицерики пленили? Ведь и виделись мы с ними всего ничего, и были они изрядно выпимши. Однако же вот какую схему разработала. И то, что ребята эти оказались бесперспективными, вовсе не говорит о том, что я ей стал больше нравиться.

Впрочем, мы всего третий месяц как вместе, запас первоначального терпения иссяк, а притереться друг к другу еще не успели. Рано кричать, что «все пропало». Вот устроюсь в Орден, ее мечта осуществится, она успокоится – и жизнь наладится. Возможно.

Несмотря на то что отправление каравана должно было быть довольно ранним, проснулся я с большим запасом. И при этом выспался. Мне буквально трех-четырех часов сна стало хватать. Немного напрягает, но чувствую я себя при этом хорошо, так что списываю эту особенность своего организма на симбиота. В общем-то удобную особенность.

Чтобы не будить Галю, остался лежать и занялся бусинами. Наконец-то! В первый раз попалось заклинание, возможно, даже полезное, но я ему разумного применения не вижу. «Повышение плодовитости». Что-то из сельского хозяйства, в котором я ничего не смыслю. Разве что на даче у родителей была грядка огурцов – и, по сути, тоже грядка картошки. Но для картошки повышать плодовитость ни к чему. Картофелины – клубни, а не семена. А вот для огурцов, возможно, польза и была бы. Больше цветов – больше плодов. Или в плодах стало бы больше семечек? Ну на фиг. Возможно, для плодовых деревьев заклинание могло бы быть полезным, но там цветов и так больше, чем дерево может вырастить. Может, колосья зерновых крупнее станут? Не знаю. Инструкции в очередной раз не приложили.

Зато мелодия довольно заливистая, и нот много. К счастью, память у меня хорошая, музыкальный слух – тоже, так что за пару часов заклинание разучил. Но применять не стал. Еще Галю ненароком задену. Она таблетки от беременности принимает, а тут я ей стану плодовитость повышать… Даже вспотел от такой перспективы. Детей нам с ней заводить явно не ко времени. Особенно с учетом появлением опасений – сладится ли у нас семья вообще?

Нет. Негативные мысли убрать. Смотрю второе заклинание. Времени учить уже мало, скоро вставать, собираться надо будет. Но – интересно. К тому же стал я в свои силы верить. До сих пор все заклинания за два просмотра выучить успевал, все бусины на месте остались. Как и можно было предположить, второе заклинание – антипод первого. «Уменьшение плодовитости». Совершенно идиотская формулировка. Если бы было «прекращение», «прерывание», «запрет» или что-нибудь подобное, я бы понял. А так какой смысл? Одна радость, мелодия та же самая оказалась, только из мажорной тональности в минорную переложена. Можно сказать, и учить не надо. Хотя то, что сами мелодии я выучил, еще не является гарантией, что я их исполнить смогу правильно. Надо будет немало тренироваться. Только лучше это делать в пустыне. Хотя как же тогда результат проверить?

Как оказалось, Стептон и Аткинс ждали нас в лобби, так что завтракать мы пошли все вместе, дружной компанией, хотя никакой дружбы между нами нет, и утренний прием пищи превратился для меня в деловую встречу с трудными переговорами. Галя этого, пожалуй, не замечала (или игнорировала), так что была очень оживлена, сияла улыбками и расстреливала обоих орденцев глазками в упор. По крайней мере, на мозги мне капать перестала.

Никаких серьезных разговоров при этом не велось, так, легкое прощупывание друг друга. Я задал несколько завуалированных вопросов о полномочиях Стептона, он вежливо поинтересовался моими успехами на ниве написания диссертации. Намекнул, что есть возможность организовать защиту в заочной форме и получить вполне законные корочки PhD от какого-нибудь американского университета. На вопрос, зачем здесь может быть нужна ученая степень, если нет ни НИИ, ни вузов, он с улыбкой ответил, что не надо быть столь категоричным. И в Ордене вопрос о доплатах за степень уже подымался и, возможно, будет решен положительно в самое ближайшее время.

Говорил вроде серьезно, но по тону было очевидно, что это – не мой случай.

Впрочем, развития тема не получила, так как рассиживаться времени у нас не было, пришла пора перебираться в машины.

Вынес вещи и проводил Галю до грузовичка, в котором на месте водителя уверенно расположился Томми Аткинс. Получил от нее очередное напутствие «грозным» шепотом. Звучало довольно забавно, но она была предельно серьезна, так что я покивал, выражая покорность и согласие. Сам ей пожелал не переживать. Все, что ни делается, к лучшему, так что все у нас будет хорошо.

Затягивать сцену было некогда, стоявший неподалеку Стептон уже проявлял нетерпение, так что пришлось мне перебираться в орденский броневичок.

Провел он меня не в кабину, а в десантный отсек, который оказался переделан почти на уровне жилого блока моего грузовичка. Столик, достаточно удобные диваны вдоль стен. Приглядевшись, понял, что спинка дивана – на самом деле сложенная койка верхнего яруса. Так что за образец тут брали купе спального вагона. Потолок несколько ниже, зато в длину больше. В общем, неплохо.

В «купе» уже сидел один человек. На вид – сорок с чем-то лет, облик типичного «доброго доктора». Правда, оказался он не медиком, а профессором Виктором Дорном. Главным ученым Ордена, изучающим наследие Ушедших.

Однако моя радость от встречи с коллегой оказалась преждевременной. К археологии он никакого отношения не имел. А вот к медицине и биологии все-таки самое непосредственное. Профессор пытался разобраться, по каким критериям артефакт отбирает тех, кому он выдает браслеты. Также его интересовал процесс освоения упсурами заклинаний и возможность его оптимизации. То есть видел он во мне совсем даже не коллегу, а подопытного кролика.

Профессор Дорн буквально засыпал меня вопросами. Некоторые он просто обозначал, как темы более подробного разговора. Например, мои условия проживания и мои интересы в раннем детстве. Попросил быть готовым рассказать о себе вообще все. Включая интимные подробности. На несколько вопросов о моих успехах в обучении в школе и в университете я даже дал какой-то поверхностный ответ. Какое у меня айкью и как оно менялось с годами, я без понятия. Ни разу не проверял. Мне вообще все эти англосаксонские заморочки всегда были неинтересны.

Тогда он начал выспрашивать про мои ощущения в артефакте, и я не выдержал:

– Профессор, мы с вами фактически незнакомы, а вы уже устроили мне целый допрос и, судя по всему, намерены его продолжать даже не до конца поездки, а до скончания века. Простите, меня это не устраивает. Я вообще не понимаю, почему я должен с вами разговаривать. Господин Стептон, если этот малоприятный разговор и есть единственное дело, ради которого меня сюда пригласили, я вынужден буду просить вас немедленно пересадить меня в мою машину.

Стептон сидел, откинувшись на диване, снисходительно улыбаясь. Всем своим видом он показывал, что его вся эта, с моей точки зрения, безобразная сцена искренне развлекает. Вроде как дети в песочнице совочек не поделили. «А вот и не подеретесь!» – потому что не умеете. Только глаза у него при этом были жесткими.

Очень хотелось настучать обоим по роже, но ведь и вправду не умею. То есть стукнуть, конечно, могу, но против подготовленного агента мне ловить нечего. А револьвер из кармана доставать – вроде перебор будет.

Навесил на обоих «неловкость». Водителя вроде никак зацепить не должен, они напротив меня на диване сидят, а диваны вдоль бортов расположены.

Профессор как раз с воплем «Вы не понимаете!» подался вперед, протянув ко мне руку. Поднимая ее, локтем зацепил за щеку Стептона. Тот в притворном ужасе отшатнулся. И свалился с дивана. Тут уже настал мой черед злорадно улыбаться.

– Господа, очень советую вам ближайшие минут пять резких движений не делать. Вы меня очень сильно разозлили, и я на вас «неловкость» навесил. И подтверждаю: браслет от артефакта я получил, бусины-заклинания учу. К настоящему моменту их у меня шестнадцать, и проблем с их разучиванием не было никаких.

– Шестнадцать заклинаний! За два месяца! – вскричал Дорн, вскочил и немедленно свалился на агента. Тот в это время очень аккуратно, держась обеими руками за диван, пытался вернуть на него свое тело. В результате свалились оба.

Понаблюдав несколько секунд их барахтанья, я все-таки встал и помог обоим вновь усесться на диване. Друзьями нам уже не быть, но глумиться и превращать их окончательно во врагов я не хотел.

– Снять заклинание можете? – Благодушная улыбка с лица Стептона исчезла, голос был сух, но нейтрален. А глаза? При чем тут глаза, когда я эмоции читать могу? Так вот в эмоциях – сосредоточенность и даже удовлетворение. Все идет по плану?

Я пожал плечами:

– Само пройдет. Могу «ловкость» навесить, но пытаться перебить одно заклинание другим… Не пробовал и за последствия не ручаюсь. Лучше не рисковать.

Возникла пауза. Секунду подумав, я решил сохранить инициативу:

– Профессор! Сидите спокойно. Если продолжите так же бесцеремонно приставать, в «здоровый сон» отправлю. Господин агент! Будьте так любезны и объясните мне наконец, в чем вы видите наше сотрудничество и нужно ли оно вообще. Пока у меня складывается впечатление, что киратов у вас как грязи, и нужен я вам только для исследований в стиле известного рязанского вивисектора академика Павлова.

– Эрик. Просто Эрик. Не надо так официально. Примите мои искренние извинения. Просто я знаю Виктора уже давно, к его манере общения привык. И не подумал, как это может подействовать на нового человека.

Профессор наградил его возмущенным взглядом, но ничего не сказал. Можно не сомневаться, что в их паре агент – главный.

А насчет того, что он «не подумал», – сильно сомневаюсь. Скорее, он меня прощупывал на предмет моего желания служить в Ордене. Если бы очень хотел – еще не такое бы вытерпел с улыбкой. Послушаем, что он дальше скажет.

– Вы правильно считаете, что упсур вы далеко не первый и не единственный. И по-настоящему ценны только те из них, кто успешно освоил больше пятидесяти бусин-заклинаний. Так что на данный момент вы действительно интересны Ордену именно как источник информации об обучающем артефакте, а не как специалист.

Стептон сделал небольшую паузу, не спуская с меня внимательных глаз. Видимо, хотел убедиться, сильное ли впечатление произвело на меня его заявление.

Произвело. Неприятное. Этот агент почему-то меня совсем придурком считает. Если бы я им был так малоинтересен, стали бы они за мной гоняться! Подождали бы полгодика, узнали, где я осел, и уже на месте пригласили бы в свое представительство. Максимум профессора этого чокнутого в командировку отправили. Нет, тут другое. Этот агент нацелился для начала торговли предложить мне цену в десятки раз ниже реальной и сделать это под видом одолжения. Беда в том, что я торговаться не люблю и не умею. Поэтому стараюсь вообще не торговаться.

– Спасибо, что откровенно ответили на мой вопрос, господин Стептон. Получается, на данном этапе наши интересы совсем не совпадают. Не вижу в этом факте ничего страшного. Я сюда ехал не магом-целителем становиться, а археологией заниматься. Ну а когда освою больше пятидесяти заклинаний, я об этом сообщу в ближайшее представительство Ордена, и к разговору можно будет вернуться. Я твердо намерен посетить Сурдиват, так что это обязательно случится. А пока, в качестве жеста доброй воли, я даже готов потратить некоторое время и ответить на вопросы профессора. Если вы можете дать гарантию, что моему здоровью и рассудку, а также здоровью полученного от артефакта симбиота ничто не угрожает.

Судя по эмоциям агента, весь план разговора я ему поломал. Но переключился он быстро. Точнее, переключился на разговор об археологии. В ней он ничего не понимал, но делал вид, что ему все интересно. Ну, мне не жалко. Рассказал по возможности понятным языком, как выбираются шурфы, для чего строят «забегаловку», чем «открытие» отличается от «отрытия». Разбавляя рассказы археологическими байками. Например, о «проклятии библиотеки Ивана Грозного» (о «проклятии могилы Тутанхамона» Эрик, оказывается, слышал). Пересказывать не буду, моей целью было убедить собеседника, что археологией я действительно увлечен и являюсь неплохим специалистом.

Вроде получилось. По крайней мере, агент ободрился и стал рассуждать о том, что привлечь меня к работе по профилю в принципе возможно. И может быть интересно Ордену. При условии, что я изучения бусин не заброшу. Только вот сразу решить этот вопрос он не может, тут санкция с самого верха нужна. Так что это займет некоторое время, возможно, до месяца или даже двух. И придется перетерпеть расспросы и даже опыты надо мной профессора. Ибо чем лучше у меня результаты на пути в кираты, тем охотнее начальство пойдет мне навстречу.

Я не выдержал и все-таки спросил о его полномочиях.

– Скажем так, я имею прямой выход на высшее руководство Ордена, и к моим рекомендациям, как правило, прислушиваются. Просто случай с вами совсем нестандартный.

Дальше, путем наводящих вопросов, удалось выудить из него следующую информацию.

Действительно ехал он сюда, чтобы встретиться со мной (а кто сомневался?). Представление о том, что я собой представляю, у него было самым поверхностным. Русский, аспирант Петербургского университета, неприятностей с законом не имел, недавно потерял родителей. Едет вместе с девушкой из военной семьи, у которой проблемы дома имеются. Без угрозы жизни или посадки, но смена места жительства может быть неплохим решением. Мы хорошо экипированы, приличная сумма в банке.

В общем, самой очевидной идеей было предложить мне в качестве аванса лейтенантские погоны. В наряды меня никто гонять не собирался, но определенные обязательства служба накладывает. В плане дисциплины прежде всего. За «звездочки» в Ордене платят не слишком много, но с голоду не помрешь. Не самая плохая стипендия на время обучения на кирата. К тому же мужчины вообще к военной форме пиетет имеют, большинство переселенцев на моем месте были бы счастливы. Их женщины – тоже.

А тут угораздило на интеллигента нарваться, для которого хождение строем признак не ума, а тупости. В общем, придется новый вариант прорабатывать.

На мой взгляд, неплохо поговорили. К тому же мне, надеюсь, удалось заронить в агента мысль, что изучение артефактов Ушедших без понимания их культуры – занятие бесперспективное. Надо понимать не только «как», но и «зачем». И «почему» сделано именно так. А там уже и до самостоятельного создания артефактов недалеко.

На последнем этапе разговора в него активно включился профессор Дорн. И лучше бы он этого не делал. На первый взгляд производит впечатление сумасшедшего ученого-фанатика. А как копнешь, тупой, как два валенка, вместе сложенных.

Есть такой тип научных работников, которые не гипотезы генерят, а скрупулезно наблюдения записывают. В надежде потом какую-нибудь закономерность углядеть. Но обычно за них это делают уже другие.

Вы знаете, когда начинается массовый наплыв диссертаций по физматнаукам? Когда новый прибор в университете появляется. Измеряющий в новых диапазонах. Вот один аспирант старательно заполняет таблицы измерений в одном диапазоне, другой – в другом, третий – в третьем. На сколько прибор позволяет разделить новые измерения, столько и будет аспирантов. И вроде у каждого новая работа. А потом физики еще на гуманитариев сверху вниз глядеть пытаются.

Виктор Дорн таким «ученым» и оказался. Один за всех аспирантов сразу. Фиксирует абсолютно все. Он бы меня и на атомы с удовольствием разобрал, если бы я позволил. Точнее, не я, а орденское начальство.

Нет, большинство новых открытий именно так и делается. Случайно. Например, когда Эдвард Говард впервые получил «гремучую ртуть», с которой все современные капсюли для патронов начались, он, наверное, и сам не мог объяснить, зачем смешал все имевшиеся у него кислоты (серную, соляную и азотную) со спиртом, добавил туда ртути и кипятил все это, пока полностью не выпарил. То, что получившийся порошок взрывается от легкого удара, для него стало сюрпризом. Не факт, что приятным. Но ведь потом и с правильным составом кислот, и с пропорциями разобрался. А вот Дорн пока только все, что в голову приходит, пробует, а мыслей никаких не имеет. И самое плохое, его это совершенно не волнует.

Зато Эрик Стептон явно неглуп. Идеи на лету схватывает и четко их формулирует. Прямо как Бурбулис в свое время. Какие-то у меня нехорошие ассоциации начались…

В общем, доехали мы до Новороссийска без проблем. Дороги не видел, но не думаю, что упустил что-либо интересное. Разве что горы закончились, и началась южнорусская степь. Вроде как в Херсонской губернии.

Пару раз нас тормозили на блокпостах. Видимо, при въезде на Территорию РА и в город Новороссийск. Меня оба раза не беспокоили, орденцы сами разбирались. Да их, по-видимому, и не досматривают.

Вторая заминка была дольше. Большую часть каравана в кемпинг завернули. Я забеспокоился, как бы Галю без меня туда же не отправили, но Стептон успокоил, что у Аткинса рейтинг еще выше, да и не будет с ним никто спорить.

Так и оказалось. Через некоторое время меня высадили около гостиницы. Там же на парковке стоял наш грузовичок. Аткинс пересел к Стептону и Дорну, я пообещал к ним завтра в представительство зайти, благо оно в двух кварталах от гостиницы оказалось. После чего орденцы уехали, а мы с Галей пошли заселяться.