Текст книги ""Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

Соавторы: Вячеслав Рыбаков,Андрей Скоробогатов,Сергей Якимов,Василий Криптонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 350 страниц)

Глава 7

Сумма на электронном счету в мобильнике, как это логично предположить, сократилась.

«Платёжный счётъ: 384 руб. 82 коп.

Накопительный счётъ: 3170 руб.»

Сид отсутствовал, уехал с Софьей, оставив, помимо свежего завтрака, банку огуречного рассола и остатки вчерашнего пиршества. Я позвонил Сиду и высказал всё, что думаю о ситуации с его родственником. Сид принялся оправдываться.

– Матвеич, ну я тебе рассказывать не хотел, когда всё это с тобой… ну, с тем ещё прошлым барином случилось. Да и у самого из головы вылетело. Вы с Ростиком друзьями были, он, когда ещё мелкий совсем был – в школу пошёл… Батя помер, а мать пошла пьянствовать. Родительских прав лишили. Ты и пообещал, что выкупишь. Когда твоё восемнадцатилетие отмечали.

– Девятьсот рублей. Мне не деньги жалко, а то, что ты на меня ответственность повесил за него. Да и стрёмно как-то подростков покупать. Где он жить теперь будет?

– За это ты не беспокойся. В родную семью возвращать – не стрёмно. До восемнадцати лет за него дотации полагаются. От Дворянского дома на содержание двадцать рублей в месяц. Предыдущий барин почти всё себе забирал. Потом – его бабушка не отказывается, говорит, пусть у меня пока поживет. Да и сам он самостоятельный. А после – если двадцать квадратных метров на участке выделишь, то комнатку построю… Он смышленый, в хозяйстве пригодится.

– Гены у него не очень, – нахмурился я. – Раз один родитель сидит, а второй пьёт. И вы ещё вчера при нём алкоголь хлестали!

– Так это ж пиво. И по праздникам. Про наследственность – это всё поправимо. Среда другая будет – не сопьётся. Зато по предварительному тесту – ноль и четыре процент сечения. Поболее, чем у меня. Иногда бывает, что с таким процентом к годам сорока развивают худо-бедно один навык.

– Ладно. Выделю ему двадцать квадратов, так и быть. Но когда переедет – сам воспитывать буду.

«В конце концов, – подумалось мне, – молодые приспешники, чьим воспитанием я занимался с самого детства, могут пригодиться, если задача по уничтожению мира затянется на несколько десятилетий».

– Спасибо! Слушай, барь, я тут баньку присмотрел. Готовую. Сруб. Всего двести пятьдесят рублей!

– Не в этом месяце, Сид, – строго обрезал я. – Я так понял, ты в курсе, сколько у меня на кошельке осталось, и у меня совсем другие планы на эту сумму.

Не буду описывать остаток воскресенья – я отдыхал, ходил по магазинам и повышал свои навыки в части культуры. А точнее – поискал самые цитируемые фильмы из классики кинематографа и посмотрел парочку из них.

Первой – фантастическую комедию, напоминающую какую-то позднесоветкую, о том, как москвич-крепостной, работающий инженером, а также молодой кавказский мещанин встретили на улице странного дедка, который телепортировал их на пустынную планету. На этой планете царил форменный коммунизм – всё было общее, все были равны, а чтобы казаться ещё равнее, должны были ежедневно обмениваться штанами – фиолетовыми, жёлтыми, серыми и так далее. Я плохо помнил сюжет аналогичной картины из Основного Пучка реальностей, но там всё было несколько по-другому. Видимо, здесь у режиссёра была совсем другая задача – очернить социалистический строй, а не капиталистический.

Второй фильм – «Они сражались за родину», про какой-то очень драматичный эпизод третьей русско-японской войны, которую здесь иногда называли Мировой. Русская армия отступала через тропический лес, а сверху огнём поливали вертолёты: не то норвежские, не то турецкие. Пришлось почитать энциклопедию: там выяснилось, что норвежцы вместе с англичанами вступили в войну на стороне Японии и открыли против России второй, северо-западный фронт. А после подтянулась и увядающая Османская Империя с Итальянской Республикой. Франция и Австро-Венгерский Союз Европы, бывший тогда социалистическим и покрывавшим половину континента, долгое время оставались нейтральными, хотя активно снабжали Норвегию и Англию вооружением.

Переломом войны стало вступление на стороне России крупнейшей страны Западного Полушария – Луизианы, а затем Кастилии и Персии. Они окончательно добили Османскую Империю, разгромили Норвежский флот, а после вступления в войну Австро-Венгрии заставили Норвегию откатиться до прежних границ. Война на Востоке с Японией, тем не менее, продолжалась после сорок пятого ещё целых два года, и лишь поддержка Луизианы заставила страны подписать мирный договор, по которому Камчатка и Уссурийский край оставались за Японией. Владивосток затем вернули, оставив до него узкий коридор с железной дорогой.

Увы, Японская империя до сих пор оставалась в этом мире сильной, и если какая-то Холодная война и продолжалась – то с нею, а не с кем-то из Запада. И к девяностым Россия эту войну проиграла – пусть и не с такими страшными последствиями, как во многих мирах Основного Пучка. И сейчас, после того, как Империя вновь начинала крепнуть, раскручивался новый её виток – в основном, в оставшихся колониях.

Уже не терпелось поближе повидать мир, который получился после всех этих войн и конфликтов. И я чувствовал, что это всё предстоит очень скоро.

Помимо прочего, я получил вполне ожидаемое сообщение от «Единорогов»: «Что, получил подарочек?», на которое отвечать не стал. Ещё пообщаться с Нинель Кирилловной – разговор вышел достаточно бессмысленный, обменивались картинками из сети, обсуждали любимые блюда.

Вторая неделя курсов пролетела куда быстрее первой. В первый день Алла, видимо, после произошедшего в такси слегка сторонилась меня. Удивительно, но даже такая отвязная девица может быть склонна к стеснительности. Честно говоря, она меня, конечно, продолжала интересовать, но куда больше интересовала как инструмент по раскрытию навыка. Вечером она всё же решилась и снова поехала со мной.

– Самира рассказала, что вас родители знакомить пытались, правда, да?! – тут же начала она. – И чо вы, и чо? Она подробности не рассказала.

– Ничего, – сказал я, но потом всё же добавил. – Ну… инсценировали половой акт, чтобы поскорее закончить эту нелепицу.

– Реально?! И как, и что вы делали?

– Трясли стол и стонали, конечно же.

Алла слегка разочарованно хмыкнула.

– Могли бы уже и по-настоящему. Красивая она, необычная. Чего ты её не?..

– Ну, ты тоже красивая, – сказал я, хоть это прозвучало не очень уместно.

– Кстати, про пятницу… Мне стыдно, реально, такого больше не повторится. Серьёзно.

Я не стал уточнять, что именно «не повторится» – поцелуй или странные ощущения после него, которые мне показались. Решил, что тайны лучше приберечь.

Вместо этого осторожно взял за локоть и потянулся к лицу. Она положила руку мне на губы.

– Не надо. Правда. Мы – будущие коллеги, ну зачем, реально.

– А мне понравилось, на самом деле. Ничего такого стрёмного в том, что коллеги, не вижу.

– Не стоит, правда.

Она выглядела даже испуганной, и я решил не настаивать. Рассказал о том, что приобрёл ещё одного крепостного.

– Да ты, вообще, богач, я же говорю. Я вот думаю свою гувернантку продать… На половину квартиры хватит, остальное – в кредит. Может, купишь?

– Нет, спасибо. Да и деньги на другое нужны. Предложи кому-нибудь другому с курса. Не боишься в долги влезать?

– А кто не боится? Ну, может, потом мужика богатого найду, заплатит. Хотя – за деньги встречаться так себе. Наверное, я бы не смогла.

Я кивнул.

– И не надо. Сейчас заявки курьерские выполним и заработаем миллионы.

Мы посмеялись. Я был рад, что сохраняются хорошие отношения. Это было моё преимущество перед ровесниками: в этом возрасте многие любят жечь мосты после первого отказа и объяснять всё «френдозоной», как звалось это в одном из прошлых миров. Хотя на самом деле чаще всего эта френдозона лишь в голове у парня. Я чувствовал, что определённая химия всё равно оставалась, и всё, чего мне хотелось, ещё могло произойти.

Тем вечером меня у дома снова ждали гости – навестила строгая пожилая дама, представитель Дворянского Дома.

– Отдел опекунства и контроля по продажам несовершеннолетних, – тыкнула она мне в морду ксивой. – Вы подтверждаете, что приобрели данного крепостного – Ростислава Макшеина – без давления со стороны предыдущего владельца или кого-то из родственников?

Я изучил документ, затем кивнул.

– Подтверждаю.

– Хм. Жильё предоставлено? – она вгляделась в участок.

– Нет, собираемся строить, – включился в разговор подошедший Сид.

– Вас, мужчина, не спрашивала. Итак, сударь, жильё по месту пребывания помещика не предоставлено?

– Пока нет, – согласился я.

– В таком случае оставляем статус опекунства на родственнице, Аделаиде Максимовой Макшеин. Ей же будет перечисляться половина дотаций. За местом жительства проследим. Следующая проверка – через полгода. Подпишите согласие.

Она быстро показала какой-то документ на своём планшете, затем потянулась к мобильнику, который я держал в руке. Я приложил угол телефона. Что ж, минус десять рублей – с одной стороны, их можно было откладывать на жильё, с другой – парню они были куда нужнее.

Во вторник изучали на географии Африку и Австралию. Если с первой было всё более-менее понятно, и история её колонизации была достаточно знакомой, за исключением участия в ней России – то со второй творилась форменная чушь.

Во всех мирах, в которых я до этого побывал, Австралия либо была англоязычной, либо делилась между Британией и какой-нибудь другой европейской страной. Здесь же климат был другой, а государств и территорий было около пятнадцати, причём две из областей были российскими. Также Иван Иванович особо отметил Землю Обетованную – территорию евреев, переселившихся из Европы после революций в Австро-Венгрии и гонений в Баварии. Было несколько независимых республик аборигенов, доставшихся в наследство от социалистов, но все страны располагались по краям материка и по берегам небольшого внутреннего моря. Вся центральная часть помечалась как «спорная» и была чем-то вроде terra incognito – и это в двадцать первом веке!

Этим же вечером я пошёл в тренажёрку – никакой жести в этот раз не было, разминка и несколько простых тренировок. Да и восстановиться требовалось после произошедших приключений. Сергей Сергеевич спросил в конце:

– Ты чего, дворянин, на такси катаешься? Права негде купить?

– Купить? Я думал сдать экзамен. Водить я умею.

В итоге он дал мне контакты знакомого из жандармерии, с которым я смог созвониться на следующий день после занятий. Я терпеть не мог давать взятки и был рад, что всё разрешилось без них:

– Ближайшее свободное место для экзамена – через неделю. Теория, в этот же день практика. Записывать?

Я записался. Всю последующую ночь я освежал в голове правила и учил местные знаки, зарисовав их на большом листке бумаги. В четверг после всех занятий снова приходил сенс-нейропрограммист, и помимо конспектов с курсов я просмотрел ещё и листок со своими пометками.

– Хм, – нейропрограммист посмотрел с укоризной. – Вообще-то мы сейчас не это учим, но если нужно…

Новые правила вождения теперь накрепко отпечатались у меня в голове. Как и основной, изученный на курсах материал.

В пятницу утром были очередные встречи по развитию навыка. В первую же минуту преподаватель взял мою руку и уколол меня иглой в палец.

– Ай! Что за фигня? – я отдёрнул руку.

– Есть гипотеза, что ваш первый навык – совсем другой. Не артефактное матрицирование. Я изучил краткую выписку из досье ваших родственников: ваша бабушка была лекарем. Сконцентрируйтесь на ране и попробуйте остановить кровотечение. Представить, как располагаются заживляемые ткани, и прочее – думаю, у вас была практика в университете.

Конечно же, ни о какой практике по заживлению ран я не помнил. Из подушечки пальца стекала небольшая капля крови. Я смазал её большим пальцем, сконцентрировался, вгляделся в отверстие. В голове возникла мелодия, тихая, спокойная. Следующая капля крови выделилась уже чуть меньше и медленнее, а третьей не было вовсе.

– Мне кажется, дело в хорошей сворачиваемости крови, и ни в чём больше, – резюмировал я.

– Возможно. Но рекомендую наблюдать и за этим видом способности. Теперь перейдём к артефактному матрицированию.

На этот раз схема была чуть сложнее и больше, чем в первый раз. Всю неделю я пытался найти и запомнить ту самую мелодию, которая подходила под «включение» навыка – но так и не нашёл её. Вспомнил и мелодию, которая отпирала ворота в подземном паркинге, когда я убегал из поместья контр-адмирала, и она тоже не сработала.

– Вы очень мощно заблокированы чем-то, – сделал вывод преподаватель. – Вы работали над получением новых эмоций?

– О да. Работал. Ещё как работал.

– Мой вам совет, – преподаватель перешёл на полушёпот. – Напроситесь в парную командировку с кем-то из девушек-коллег. Все неженатые молодые сотрудники Курьерки ездили в подобные командировки.

– Если, конечно, я успешно закончу стажировку.

– Если, конечно, закончите стажировку, – кивнул преподаватель.

Экзамены этим же вечером – теоретически и практический, на котором нужно было составить логистический маршрут и написать отчёт, я сдал на отлично. В конце вечера состоялось торжественное фотографирование и оглашение результатов.

– Расторгуева Алла Петровна – принята. Елхидер Самира Омеровна – принята. Циммер Эльдар Матвеевич – принят. Мамонтов Лукьян Гаврилович – принят. Коскинен Тукай Микаэлевич…

В итоге, из всего курса не приняты оказались двое – один из них появлялся на занятиях всего два раза, а второй по несчастью заболел именно в день экзамена.

Я зашёл на портал курьерской службы. Теперь я просто был «стажёр», без «новичка», и добавился статус «отличник»:

«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: стажёръ. Рейтингъ: 5,0 балловъ. Выполненныхъ поручений: 2. Заработано премиальных: 150 руб. Характеристики: учтивый (1), скоростной (1), приятный собеседникъ (1), отличник (1)».

Поручений стало почему-то два, зайдя в список, я обнаружил там также «особое поручение – окончание курсов, успешная сдача экзаменов».

– Кто-то обещал проставиться? – подошёл к нам Тукай. – Предлагаю культурно посидеть в кальян-баре. В десяти минутах отсюда, «Факир».

– Я не курю! – нахмурился Мамонтов.

– Я тоже, – сообщил я. – Но посидеть не против.

Честно говоря, я соскучился по вот этим вот вечерним прогулкам толпой по столичным улицам. Одновременное и чувство безопасности, и чувство единства. Осталась меньше половины группы – большинство было иногородних, и они поспешили на самолёты и поезда.

В дороге у меня зазвонил телефон. Номер не определился.

– Слышал, что заканчиваешь курсы, – услышал я голос отца. – От Эрнеста новости пришли. Похвально. Деньги за учёбу в университете вернулись, но перечислю тебе их только, когда пройдёшь испытательный, как и договаривались.

– Спасибо, – кивнул я. – Всё правильно.

В этот раз, судя по голосу, он был более удовлетворённым.

– Ещё… Эрнест спросил ещё раз про одну записную книжку. Я верно понимаю, что тут нет поводов для беспокойства?

– Нет никаких поводов. Нет ничего такого, что могло бы повредить твоей репутации.

– Рад слышать. Как… сам-то? Женщины?

– В работе, – кивнул я.

– Мне кажется, ты реально изменился. Ладно, время. Созвонимся.

– Увидимся, – кивнул я, хотя в последнем не был сам уверен.

Шедшая рядом Алла подслушала и спросила:

– Кто это? Так строго говорил. Как с мафиози каким-то!

– Так и есть, – засмеялся я. – С мафиози!

Когда сели – говорили о всяком. Лукьян сначала чувствовал себя некомфортно и привычно пытался перевести тему на хвастовство, пытался рассказывать о семейном бизнесе, но центром внимания оказался Тукай Коскинен. Долго беседовали о мобильных и компьютерных технологиях и обменивались контактами.

– Циммер… – вдруг обратился ко мне Тукай. – Расскажи, почему ваши мобильники так плохо записывают видео?

– Вопросы к моей тётке, полагаю. Хотя она там уже больше как консультант.

– Отличный бренд. Жаль, что распространены только в Уральской Сети.

– Слушайте, я задам тупой вопрос – а почему до сих пор нет глобальной мировой вычислительной сети? Рихнеры и мобильная связь так давно развиваются, разве сложно пробросить оптический кабель?

– Какой кабель? – нахмурился Тукай. – Не, это никто не озвучивает, но мировая сеть есть. По крайней мере, континентальная, от Европейского полуострова до Монголии. Письма же как-то пересылаются, пусть и с огромной задержкой. Только рядовым пользователям в неё вход заблокирован – используется только для банковских операций, переписки спецслужб, связи между аэропортами и так далее.

– Отец часто говорил, что ему поступил прямой звонок из ведомства внутренних дел, – сказала Самира. – Когда он был консулом в Кейптауне. До сих пор не понимаю, как это было сделано.

Я вспомнил о том, как отец мне звонил с другого континента, как я понял – из Антарктиды, но промолчал про это.

– Во-первых, есть спутники, а во-вторых, артефакторные коммутаторы, – сказал тот сорокалетний парень. – Матрицированные, с квантовой связью. У меня знакомый видел их партию, заказывали губернские министерства. Нам всем их тоже предстоит возить, ребята. Вот увидите.

– А я думал, нам чаще всего придётся возить электрические удовлетворители для одиноких графинь! – сострила Алла.

Компания, за исключением Лукьяна, дружно засмеялась. Я так и не понял – был ли это экспромт, или она могла реально откуда-то узнать о нашем заказе. Неожиданно с соседнего столика поднялось двое парней: азиаты, толстые, похожие на бойцов сумо, в лёгких безрукавках.

– Можете тише, не? Из-за вас вообще не слышно.

– Идите нахрен, наши мальчики сейчас вам наваляют! – сказала Алла и подмигнула мне.

– Ты кого нахрен послала, шкура? Я – японец, – жирдяй попёр к ней и Самире прямо через ряды топчанов, едва не сметая всё на своём пути.

«Вот же дрянь», – подумалось мне. Я встал, закрывая проход, рядом встал Тукай.

– Парень, мы не хотим неприятностей. Я – дворянин, у меня ствол, – я осторожно показал кобуру под формой. – Давайте просто дальше спокойно отдыхать.

– А у меня тоже ствол, – второй японец достал из-за пазухи старинный пистолет с вензелями. – А ну убрались нахрен из зала!

– Мо дзикан-гха киратэ имас! – рявкнул Тукай, прыгая на скамейку, стоящую у стены.

«Ещё одна заварушка», – мысленно выругался я. А так хорошо сидели!

Глава 8

В полёте Тукай оттолкнулся, схватил за руку первого японца, крутанул, приземлил на топчан. Я перехватил за запястье, болевым приёмом ухватил и прижал второго. Весу в нём было вдвое больше, чем у меня, но вот мышц – не сильно больше. Следом за него навалилась ещё пара наших человек.

Народ поспешно убегал из зала. Поняв, что моей помощи уже не требуется, я выхватил пистолет и пошёл вперёд, взял на прицел второго, но этого не потребовалось. Тукай, в которого целился второй, обогнул его по дуге и словно в полёте выбил ствол из его руки, попытался врезать по локтю. Японец развернулся ко мне спиной и шагнул в сторону упавшего пистолета. Я подбежал сзади и со всей силы вмазал под колено ногой, заставляя согнуться, а второй ногой наступил на его пистолет, который лежал на полу.

Следом, с запозданием, завизжала Самира. Звук был настолько сильный, что я сначала подумал, что это какая-то специальная сирена. И уже после того, как прижался к полу, силясь заткнуть уши и едва не выронив пистолет из рук, вспомнил, где слышал это раньше.

Крик прекратился через секунд двадцать. Звон в ушах – через минуты две. Уже прибежали официанты с охранниками, уже отползали побитые японцы, а звук все еще стоял в ушах, а внутренности выворачивало, словно от отравления.

– Я чуть не обделался, – признался Тукай, поднимаясь с пола. – Сабина, шикарный навык.

– Моя бабушка так спасалась от львов и гиен, когда приходилось заблудиться в саванне, – потупив взор, призналась негритянка. – Простите, что попали под… забыла выражение…

– Дружественный огонь, – проворчал Лукьян и удалился – по-видимому, в уборную.

Возвращались поздно, в этот раз я употребил не так много спиртного, да и Алла тоже. Но я в шутку предложил:

– Может, ко мне заедешь? Посмотришь, как живу.

– Хочешь, чтобы я тебе, холостяку, посуду перемыла? – фыркнула она. – И не надейся!

– У меня всё вымыто. И почти нет беспорядка.

– Ну, погнали. Но приставать будешь если – у меня топор в сумочке!

Не став задаваться вопросом о том, как топор мог поместиться в такой крохотной сумке, я кивнул. Алла комментировала коротко и вполне ожидаемо для первого визита, вроде: "О, симпатичные ворота", "Я думала, домик больше", "А это что, абрикосы? Когда успел?"

Сид выглянул в окошко ненадолго, но тут же с пониманием кивнул и спрятался за шторкой.

Войдя в дом, Алла по-хозяйски плюхнулась на диван перед столом с рихнером и заявила:

– Ну, развлекай меня. Можем что-то посмотреть.

– Пожрать приготовь – развлеку, – не менее нагло заявил я. – А то я в ваших кальянных не наелся.

– До чего ж вы все, мужики, одинаковые! – нахмурилась Алла и зашагала, как я сначала подумал, к выходу, но внезапно полезла в шкаф и начала изучать его содержимое. Выудила крупы, полуфабрикаты, поставила воду кипятиться.

– Музло хотя б включил какое-нибудь, скучно ж. Лучше французское.

"Музыкальный проигрыватель Московской рихнер-сети" первым в списке подсунул мне французский кавер Егора Летова. "Моя Оборона" на языке Дюма звучала более чем необычно, а следом обнаружилась ещё куча других перепевок русских песен на французском. Удивительно, но Алка их узнала и подпевала.

А вот готовила она отвратительно. Хрючево, которое приготовилось в итоге, было чем-то средним между макаронами по-флотски и странным жаркое.

– Ну, как, как?

Прожевавшись, я ответил:

– Могла бы хоть специи попросить, я покупал какие-то. Но, спасибо, сойдёт.

– Да ну тебя! – насупилась она. – Сейчас возьму и уйду, блин.

– Поешь хоть сначала.

– Хам! В общем, я фильм выбираю. Будем смотреть "Теорию большого коллапса", новый сезон.

История рассказывала о молодых гиках из Луизианы, один из которых был сенсом, второй – закомплексованным физиком-ученым, третий – конструктором орбитальных дисколётов, а четвёртый – тонмаори, аборигеном Антарктиды.

Ну, и, конечно, грудастая глуповатая блондинка из провинции. Где-то уже я этот сюжет видел.

В первой серии рассказывалось об аварии на атомной станции. Возникла “опасность размыкания ядерного цикла”, и один из героев поспешил на помощь. Далее показали “ядерный реактор”, и сначала у меня возникла мысль, что это какая-то шутка или фантастика. Но по серьёзному обсуждению персонажей я понял, что это не так. Реактор представлял собой огромную цистерну в стерильном зале с кучей труб, вокруг которой хороводом стояли люди.

«Не просто люди – сенсы», – понял я. Цистерна была раскалена докрасна, и источником энергии была сила этих людей. «Точнее, вторичным источником», – вспомнилось мне – эти люди могли транслировать магическую энергию из тех самых месторождений, которые я видел за сожжёной карте, и передавать её для разогрева топлива. А дальше – как в обычном реакторе-кипятильнике. Турбина, тепло-механическое преобразование энергии, генератор…

Я встречал и раньше подмену понятий, к примеру, в одном мире весь интернет назывался “Социальной сетью”, а социальная сеть – “межличностной паутиной”. Но чтобы ядерную энергетику подменяли магией!

“Ты должен замкнуть цикл, – сказал один персонаж другому. – Давай, Шелдон, ты же столько лет учился этому, не очкуй!” И, разумеется, у главного героя всё успешно получилось.

– Ты что так смотришь, как будто первый раз увидел? – вперила в меня взгляд Алка. – Слушай, знаешь, кого ты мне напоминаешь. Пришельца. Да, вот прямо именно такой пришелец.

Она вдруг вскочила с дивана и подошла обратно к кухонной зоне.

– Например, именно пришелец вот таким образом открывает пакеты с крупой. Там же застёжка есть специальная! Это с детства все знают! Что за фигня! Потом… Зачем ты закрыл салфеткой экран сверху и клавиатуру? Вот нафига?

– Чтобы не пылились, – пожал я плечами. – Я думал, что все так делают.

– Так в комедиях про бабушек делают! Где ты их взял-то, салфетки такие?

– В магазине. Не помню, как назывался отдел, кажется… “Базилевс”.

– Они вообще-то для домашних питомцев! Чтобы фотосессии устраивать. Хорошо, а вот это вот что?

– На рабочем столе – ни одной игры. Ни одной, блин, порнушки скаченной!

– Есть несколько. Однокурсник подогнал, – признался я. – Правда, я не смотрел ещё. Знаешь, предпочитаю вживую.

С этими словами я поднялся и подошёл к ней. Обнял за талию и взял за руку.

– А вот это вот что такое… – она на миг дёрнулась, но затем указала на свёрнутые аккуратными рулонами носки, лежащие на специальном поддоне в углу.

– Поддон для носков. Мне кажется, в каждом доме он есть.

Она осторожно развернулась в моих объятиях.

– Хрен с ним, с поддоном. Впервые слышу про такое. У тебя носки не разбросаны по дому! Это, блин, ненормально!

– Так и есть, я – проклятый зелёный инопланетянин.

Я поцеловал в губы – вышло слишком коротко, она ответила, но тут же вывернулась и сказала.

– Блин! Ну, ты классный такой. Я боюсь всё испортить. Ну, зачем так всё сразу, а? Тем более, у тебя там краля есть какая-то.

– Забудь уже про неё, – я снова заключил в объятия и стал осторожно, ненавязчиво стаскивать блузку со спины.

– Да никакой ты не девственник. Вон, какой смелый! Наглый даже. Не, ну, я не могу сегодня. Правда. По причине здоровья, и к тому же…

Она сделала паузу. Эту причину я мог принять – заниматься любовью в период соответствующих дней календаря я не любил. Но была ещë какая-то причина.

– К тому же – что? У тебя есть какая-то особенность, за которую ты переживаешь? Не бойся, у нас у всех есть тайны. Я могу хранить секреты. Это касается… твоего навыка?

– Не навыка. Порока.

Она сложила руки на груди и окончательно ушла в “закрытую позу”. Я понимал, что всё делал правильно, просто этот тот самый один случай из ста, когда действительно “дело в ней”.

– Порок… силы?

– Пожалуйста, не говори, что ты не знаешь, я не хочу это озвучивать, – продолжила она.

Пороки навыков или пороки силы – я уже встречал где-то такое в энциклопедиях, и на лекциях что-то говорилось об этом. Запомнил, что такое бывает у одного сенса из тысячи, и чуть чаще – в крупных городах, где дворянские рода склонны к близкородственному скрещиванию. Теперь неожиданно всё встало на свои места. Я вспомнил произошедшее у баронессы и тот странный холодный поцелуй в машине. Это был не навык – нельзя назвать навыком то, что неподвластно воле, поэтому должно было быть какое-то другое слово.

– Я понимаю. Проявляется спонтанно и неосознанно.

– Не слышала слово “спонтанно”. В общем, когда я возбуждена. Или когда… в общем, кто-то нравится. Один раз в школе, в старших классах было. Насмерть никого не замораживала, но обморожение мальчик получил. Меня и из вуза выперли за это всё – я вместо матрицы там всё переморозила. Это бабка всё. На троюродном дядьке жената была.

– Но ты же встречалась с кем-то?

– Он мне вообще не нравился! Ни капли! Я, как дура, последняя, из-за денег, думала, стерпится-слюбится. А он мне ещё и изменил, козёл. А с тобой что-то вот… зацепило.

– Иди сюда, – я снова её обнял и погладил по голове. – Ну, не получилось – и не получилось.

После некоторого времени, когда она успокоилась, я всё же продолжил:

– Давай хоть посмотрю на тебя.

Моя рука снова полезла к блузке.

– Да там не на что смотреть, на самом деле, размер никакой, – призналась Алка.

Раздеть по пояс мне её всё же удалось. Но этим, а также рядом тактильных ощущений в этот вечер всё ограничилось.

Конечно, так она показалась мне ещё более красивой, изящной и желанной. Нет ни одной двадцатилетней девушки, которая хотя бы минимально следит за собой, которая бы не выглядела красивой, если её раздеть. Если кто-то говорит, что ему не нравится тот или иной размер женских прелестей, или тот или иной вид фигуры, или отталкивает какой-то мелкий недостаток – он или лукавит, или не разбирается в женщинах, или в плену какой-то глупой фантазии и ограничений. Я не принадлежал ни к одной из этих категорий, хотя след влюблённости моего реципиента, конечно, давал о себе знать.

Конечно, Нинель Кирилловна объективнее куда краше и желанней. Задачу выбора упрощало то, что все последние дни тайная любовь Эльдара Циммера общалась со мной сухо и без особого интереса.

После Алла заторопилась и засобиралась домой – я вызвал такси и посадил. В выходные я отдыхал, занимался физподготовкой, ездил по магазинам, устанавливал систему гидропоники для полива саженцев, а затем вместе смотрели сериалы с Сидом и Софией в их домике. Возможно, можно было провести время ещё продуктивнее, но следовало отдохнуть. Впереди был достаточно ответственный день – мой первый рабочий день.

На календаре было четырнадцатое марта. Сид закинул меня в офис рано утром, по дороге на подработку. Из галантных соображений я решил спросить Аллу, не подвезти ли её, но она не ответила – как после выяснилось, безбожно проспала. Офис оказался пустым, лишь суровая бухгалтерша молча играла в свою игру, а кадровичка, персонал-референт Луиза Максимовна, выглянула из комнаты и принесла подписывать кучу бумаг. К десяти часам офис ожил. Пришёл Лукьян, и чуть позже Алла, пришёл уже знакомый небритый Андрон и, наконец, начальник – Корней Константинович.

– Ага, молодые бойцы! Свежее пушечное мясо. Как вам, понравились задания на курсах?

– Очень! – признался я. – Чудесное задание.

Начальник подмигнул.

– Видел, чаевые вы получили приличные. Значит, баронесса была удовлетворена… Помнишь, Андрон, жену контр-адмирала?

– Не напоминай! – крикнул небритый. – Я потом с женой два дня не разговаривал. Стыдно было.

– Ладно. Мы клиентов не обсуждаем. Табу. Итак, сегодня будете отдуваться за всех. По три заявки на каждого в ближнем Подмосковье. Завтра-послезавтра – возьмёте по одной в ближайшие губернии. А на следующей неделе – дальняя командировка, рекомендую подготовиться и закрыть все дела.

Ну, мы и отдувались. Благо, за такси теперь платить не приходилось – платила контора. У Особого отдела был заключён контракт с одним из государственных таксопарков, и всё было несколько быстрее, чем я себе представлял.

– Ну, здравствуй, барь, сегодня, я в твоём распоряжении, – пожал руку водитель, бородатый крепкий крепостной, служивший в случае чего также и грузчиком. – Можно на ты?

– Я сегодня добрый.

Первый заказ – из Звенигорода в Климовск.

“Стажёрская доставка. Произведение искусства (не особ.), ценность товара – 125 рублей. Оплата произведена. Наименование – “Японская средневековая статуя “Тоторо”, Габаритъ… Весъ – 10 кг. Доставку производитъ: Циммеръ Э.М., грузчик 2307. Премиальные за доставку – 0 рублей”.

Забирали из антикварной лавки. Мой водила всё сделал за меня, я только следил за тем, насколько он аккуратно несёт коробку. Затем – уже знакомая трасса “Дворянский Путь”, снова район вилл, звонки, ожидание у входа. Получателем оказался молодой парень, который ещё и сам помог разгрузиться. В конце сунул в руки купюру пятьдесят копеек – сумму вполне ощутимую.